Бенедикт

Коул собирается дико медленно, тормозит, еле шевелится. Честно говоря, я его понимаю. Кому хочется вылезать из дома в такую погоду? Жизнь тут даже и без снега нелегкая, а в бурю просто чувствуешь себя как в дьявольской утробе, по словам Фримана. Его я решил не дергать. Он слишком стар и видит уже неважно. Не понимаю, что ему тут понадобилось. Честно говоря, я здорово повеселился, когда он приехал сюда два года назад со своим фургончиком и во всем новом. Прямо как с картинки: моложавый пенсионер собрался отдохнуть на природе. Только пенсионер оказался один как перст в дикой глуши, такое в рекламных проспектах встречается нечасто. А главное, он был единственным черным в округе и казался таким же неуместным на фоне нашего пейзажа, как и она, когда прибыла сюда в бархатной мини-юбке и белых ковбойских сапогах. Глядя на него, не скажешь, что он прямо любитель суровой жизни на фоне дикой природы, хотя для своего возраста он в хорошей форме, — и вряд ли Клиффорд или Коул, которые каждый вечер пьют, в его годы так сохранятся. Я думал, что в первую зиму он в своих перчатках и вязаной шапочке не продержится: не та экипировка. На вопросы о том, чем он занимался до прибытия сюда, Фриман всегда отвечал уклончиво, разве что не скрывал, что в юности был солдатом. Возможно, это объясняет, как он все же выстоял, несмотря на климат. В первый год ему никто не помогал. На Севере есть, конечно, взаимовыручка, но рисковать своей жизнью ради чужака никто не станет. Один раз я помог ему поменять ремень на снегоходе. Фриман купил его у Клиффорда, старого пройдохи. Некоторые вещи здесь не стоит покупать с рук. Если владелец от чего-то избавился, значит, есть на то веская причина. Снегоход так часто выходил из строя, что Фриман в конце концов изучил от корки до корки всю инструкцию, которую милостиво отдал ему Клиффорд. Вряд ли то была большая жертва с его стороны, он эту инструкцию даже не распечатывал, так и отдал в целлофане, — может, он вообще не умеет читать? Фриман полностью разобрал машину, все отладил, и теперь она работает лучше, чем мой снегоход, — но это несложно, у меня машина все время барахлит. Я видел, что Клиффорда это задело: чужак сумел отремонтировать машину, а он сам не справился. Он же так радовался, думал, что здорово его провел, сбыл никчемную рухлядь, а в итоге сам остался в дураках. Я еще тогда подумал: есть у Фримана порох в пороховницах, хоть он и старик. Когда он выбил себе плечо, то пришел и без всяких стонов и жалоб спросил, не могу ли я отвести его к врачу, потому что он не может сам вести машину. Не буду врать, мне не улыбалось ехать за пятьдесят миль в амбулаторию, но я все же свозил его. Если он пережил здесь первую зиму, значит, природа его не отвергла. Может быть, даже по-своему приняла. Чего не скажешь ни про Бесс, ни про малыша. Однажды она уже говорила мне, что их присутствие здесь — абсурд. Этими словами она выразила вслух то, о чем все тихо думали про себя: им здесь не место. Я не знаю, что сделает с ними природа: поглотит без следа или еще выплюнет живыми или мертвыми. Знаю только, что все случилось по