ПУТЕШЕСТВИЕ В 1960 ГОДУ [Виктор Степанович Сапарин] (fb2) читать постранично, страница - 2

поверхность. Не может не стать светлее в целом краю, если на землю положено зеркало длиной в 600 километров и шириной свыше двадцати пяти. А именно таково «зеркало» Сталинградского водохранилища.

Прошла минута, и показался противоположный берег, за ним распаханная степь. Теперь небо ушло на свое место, перед нами лежала широко разлившаяся река. В самое обильное половодье не знала она такого разлива.

Море? Да, море! Но, собственно, почти вся Волга состоит теперь из таких морей, соединенных шлюзами. По всей почти староволжской трассе ходят суда морского облика, с высокими бортами и несколькими этажами палуб. Гудки их вплетаются в уличный шум Сталинграда, Куйбышева, Горького, их можно услышать и в Саратове и в московском порту.

Перед нами лежала обыкновенная Волга. Не та Волга, что воспета в печальных стихах поколений поэтов и увековечена в щемящих сердце картинах поколений художников, а новая Волга, вся — поэзия труда и подвига, словно перенесенная из коммунистического завтра, осуществляемого сегодня.

Каждая наша пятилетка представляет собой гигантский шаг в будущее, это поступь истории. Нам, современникам, более того — участникам великого строительства, которое будут помнить и изучать и тысячелетия спустя, выпало особенное счастье творить в решающем периоде во всей истории человечества. И творить самое главное, самое заветное, к чему когда-либо обращались помыслы лучших умов человечества. Творить самое нужное для человечества. Мудрость Коммунистической партии, ее направляющая и вдохновляющая сила, несокрушимая воля ведут нас по ленинскому пути, от победы к победе. И вот результат трудовых усилий народа!

…Водное зеркало обрывалось линией, похожей сверху на белую гребенку. Надо было видеть перед этим Цимлянскую плотину, чтобы ощутить величие Сталинградской. Самолет пошел на снижение, и можно было различить, как по гребню плотины на противоположный берег шел поезд.

Снова поворот, и показался город, вытянувшийся на десятки километров по правому берегу реки. Прямая улица пронизывала, как ось, скопления новых домов, многочисленные районы. Улица Мира! Сталинград! Не лучшим ли памятником героическим защитникам города, где каждая пядь овеяна славой, является эта картина грандиозного преображения, охватившего весь город и великую реку, на которой он стоит? И как хорошо, что наш самолет не просто пролетел над этими местами, а сделал большой круг, показав панораму во всей ее красоте.

Короткая остановка в аэропорту Сталинграда. Шумные встречи, проводы…

— А где же Алексей Петрович?

— Э, милый! Да он давно махнул на Енисей.

— Пиши прямо: город Целинный, проспект Ленина, дом шесть, квартира восемь.

— Чудак, возьми, тебе говорю. Такой нигде не достанешь. И весит всего четыре килограмма.

— Да что это?

— Палатка. Собственной, брат, конструкции. На опыте проверена. Полгода в ней жил…

— Коля! А ты куда?

— В Магадан.

— Счастливец!

Дежурный по вокзалу приглашает в самолет. Мы снова в воздухе. В реактивном самолете особенно ощущаешь условность расстояний в наши дни. Несколько часов полета над степными просторами, и вот на горизонте уже встают припорошенные снегом горы, словно куски колотого сахара уложили на плоскую тарелку… Я летал в Алма-Ату пять лет назад и наглядно ощущаю, что расстояние от Москвы до столицы Казахстана сократилось, по крайней мере, в два раза.

Мы снижаемся. Вот и город — весь в зелени, сквозь которую еле просвечивает асфальт улиц.

В Алма-Ате я провел два дня. В некоторых частях город не узнать. Там, где были «линии», загородные слободки, палимые солнцем пустыри, теперь благоустроенные магистрали в алма-атинском духе: в несколько рядов молодые деревья, каменные арыки с чистой и холодной водой. Сядешь на скамейку, а рядом словно кто уронил бутылку — булькает и булькает из горлышка: это бежит по арыку вода с гор.

Знакомый инженер, у которого я остановился, уезжал в Китай. Он специалист по тепловозам. Я пошел его провожать на вокзал. Пока мы обедали в ресторане, прикатил экспресс из Ланьчжоу. Хлынули пассажиры, слышалась русская, китайская, казахская речь, восклицания еще на доброй полдюжине языков…

На товарной станции, где формировалось несколько составов, мое внимание привлекли новые вагоны и новые грузы. Товарные вагоны размером с пассажирские, на сто тонн (старые вагончики, отбывающие срок службы, кажутся по сравнению с ними спичечными коробками); цистерны необъятных размеров; цементовозы с плотно закрывающимися крышками, — цемент поступает сюда без всякой тары: столько его идет на разные стройки, что пришлось создавать специальные вагоны. На цементовозах пометки о пунктах отправки: Чимкент, Семипалатинск. На открытых платформах комбайны из Павлодара, прокатное оборудование из Петропавловска,