Болонская кадриль [Шарль Эксбрайя] (fb2) читать постранично, страница - 3

вполне разделял.

Тоска любила Жака, но совсем не одобряла его образа жизни, не понимая, чего ради Субрэю, при его-то богатстве, вздумалось разыгрывать из себя коммивояжера. Ей вовсе не улыбалось стать женой человека, который большую часть своего времени проводит неизвестно где и почти не бывает дома. Несмотря на огромное приданое и открывающиеся в связи с этим возможности, а быть может, пресытившись удовольствиями, которые дают деньги, Тоска мечтала о спокойной жизни, к несчастью, совсем не соответствовавшей склонностям Субрэя. В последний раз, когда они встретились в садах Регина Маргерита, синьорина Матуцци поставила Жака перед жестким выбором.

— Да поймите же меня, Жак! Я не хочу ничего, кроме мирного существования рядом с любимым и любящим меня человеком. Клянусь святой Репаратой, это вполне естественно! Разве не так? Нам с вами крупно повезло — мы можем не беспокоиться о будущем хотя бы с материальной точки зрения. Так почему бы не воспользоваться этим, а? Вы говорите, что любите меня…

— Я запрещаю вам сомневаться в этом!

— Я поверю в вашу любовь только в тот день, когда вы откажетесь ради меня от своей смехотворной работы!

— И чем же я тогда займусь?

— Мной и нашими детьми!

— Но разве этого достаточно, Тоска миа?

— У вас еще есть ювелирный магазин…

— Зато ни малейшего призвания к коммерции.

— Мой отец может взять вас в свое дело.

— Я не хочу быть обязанным человеку, который меня презирает!

— Это потому, что он считает вас лентяем! Впрочем, именно благодаря вашей репутации к вам испытывает живейшие симпатии дядя Дино, а мама уверяет, будто вы один из последних представителей общества, в котором она когда-то царила.

Свидание длилось более двух часов, но ни одному из спорщиков не удалось убедить другого. Ближе к вечеру, когда от деревьев потянуло предательским холодком, Тоска окончательно рассердилась.

— Довольно! Господь тому свидетель, что я люблю вас, Жак, и что я никогда не буду до конца счастлива, если выйду замуж за другого, но я требую, чтобы мне дали возможность жить так, как я хочу! Поэтому выбирайте: или вы станете моим мужем и отцом моих детей, отказавшись от своего дурацкого сумасбродства, или распрощайтесь со мной и по-прежнему ищите мелких удовольствий в кругу вульгарных людишек!

Субрэй по воспитанию был истинным итальянцем и никак не мог допустить, чтобы с ним разговаривали в приказном тоне, даже если приказ исходил от любимой девушки.

— Уж не думаете ли вы, что миллионы вашего родителя дают вам право так разговаривать со мной? Или, может, вы воображаете, будто меня можно купить?

— Святая мадонна! Да как вы смеете?

Тоска не договорила — ее душили слезы, и взволнованный Жак тут же заключил девушку в объятия.

— Тоска миа, — нежно проговорил он, — ты ведь отлично знаешь, что я тебя люблю и никогда не полюблю другую…

— Может быть, тебе это только кажется? Иначе ты не предпочел бы жизнь со мной своим идиотским капризам…

— Клянусь тебе, mi alma^[2], я и не думаю класть на одни весы нашу любовь и…

Но Тоска вдруг вырвалась.

— Но вам придется это сделать! — сердито крикнула она. — Я буду ждать ответа ровно до двадцати трех часов! Позвоните и сообщите о своем решении. Если вы скажете, что завтра мы встречаемся на этом же месте, это будет означать, что вы согласны удовлетвориться ролью моего мужа. Если же вы не позвоните мне до этого времени, я сделаю вывод, что вы предпочли свободу…

Но именно в тот вечер украли чертежи профессора Пьетро Фальеро, и Жак, только лишь оказавшись в Югославии, вспомнил, что забыл позвонить Тоске.

Тяжкие испытания, выпавшие на долю Субрэя за последние три месяца, позволили ему осознать, что в конечном счете гораздо лучше смириться с перспективой безоблачного существования подле Тоски, чем то и дело рисковать жизнью при все более усложняющихся обстоятельствах. Рано или поздно его работа в разведке завершится, и тот конец карьеры, который предлагает синьорина Матуцци, ей-богу, самый желательный из всех возможных.

Однако до этого было еще далеко. Опыт подсказывал Жаку, что, пока он не передал чертежи Фальеро своему непосредственному начальнику Джорджо Луппо или его представителю, миссия не окончена, а стало быть, он не имеет права мечтать о будущем. Тем более что противники могут в любой момент поставить на этом будущем крест.

Француз часто думал о Джорджо Луппо, которого ни разу не видел. Жак слышал и знал только его голос, если это и в самом деле Луппо поднимал трубку, когда он набирал засекреченный и выученный наизусть номер телефона. Именно таким образом Субрэй поддерживал отношения со своим таинственным шефом или, что случалось гораздо чаще, поручение передавал посредник. Интересно, встретится ли с ним Джорджо Луппо теперь, когда ему придется либо принять отставку Жака, либо отказать ему?

Более чем когда бы то ни было исполненный решимости принять все возможные меры, дабы сохранить жизнь отца будущих детей Тоски, Жак, выйдя из