Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Часть третья продолжает «уже полюбившийся сериал» в прежней локации «казармы и учебка». Вдумчивого читателя ожидают новые будни «замыленных курсантов», новые интриги сослуживцев и начальства и... новые загадки «прошлого за семью печатями» …
Нет, конечно и во всех предыдущих частях ГГ частенько (и весьма нудно) вспоминал («к месту и без») некую тайну связанную с родственниками своего реципиента». Все это (на мой субъективный взгляд)
подробнее ...
несколько мешало общему ходу повествования, но поскольку (все же) носило весьма эпизодический характер — я собственно даже на заморачивался по данному поводу....
Однако автор (на сей раз) все же не стал «тянуть кота за подробности» и разрешил все эти «невнятные подозрения и домыслы» в некой (пусть и весьма неожиданной) почти шпионской интриге)) Кстати — данный эпизод очень напомнил цикл Сигалаева «Фатальное колесо»... но к чести автора (он все же) продолжил основную тему и не ушел «в никуда».
Далее — «небрежно раздавленная бабочка Бредберри» и рухнувший рейс. Все остальное уже весьма стандартно (хоть и весьма интересно): новые залеты, интриги и особенности взаимоотношения полов «в условиях отсутствия увольнений» и... встреча «новых» и «бывших» подруг ГГ (по принципу «то ничего и пусто, то все не вовремя и густо»)) Плюсом идет «встреча с современником героя» (что понятно сразу, хоть это и подается как-то, как весьма незначительный факт) и свадьма в стиле «колхоз-интертеймент представляет» и «...ах, эта свадьба пела и плясала-а-а-а...» (в стиле тов.П.Барчука см.«Колхоз»)).
Концовка (как в прочем и начало книги) «очередное ЧП» (в небе или не земле). И ведь знаю что что-то обязательно будет... И вроде уже появилось желание «пойти немного отдохнуть» после части третьей... Ан нет!)) Автор самым циничным образом «все же заставил» поставить следующую часть (я то все слушаю в формате аудио) на прослушку. Так что слушаем дальше (благо пока есть «что поесть»))
Можно сказать, прочёл всего Мусанифа.
Можно сказать - понравилось.
Вот конкретно про бегемотов, и там всякая другая юморня и понравилась, и не понравилась. Пишет чел просто замечательно.
Явно не Белянин, который, как по мне, писать вообще не умеет.
Рекомендую к прочтению всё.. Чел создал свою собственную Вселенную, и довольно неплохо в ней ориентируется.
Общая оценка... Всё таки - пять.
может в любой момент сесть ему на шею.
Шея! Это надежный способ, почти такой же безболезненный, как газ, и более быстрый.
Пил выключил газ, закрыл духовку, взял из шкафа длинную, прочную бельевую веревку и вышел из кухни, пнув по пути коробку с предупреждающей надписью. Пока он рвал ее на куски, его встревоженный взгляд метался в поисках надлежащего места. Да, здесь, на лестнице. Он может привязать веревку к балке и встать на карниз над ступеньками. Когда он прыгнет, будет футов десять до земли.
Он вбежал по ступенькам, сел верхом на перила и перекинул веревку через балку. Поймал свободный конец, обернувшийся вокруг балки. Один конец веревки он привязал к перилам, на другом сделал широкую петлю и навалился на веревку всем весом, проверяя ее на прочность. Несомненно, она выдержит его вес, нет никаких шансов за то, что она порвется.
Взобравшись на карниз, он надел петлю и затянул узел под правым ухом. Веревка имела достаточный запас, чтобы дать ему пролететь футов шесть. Весил он сто пятьдесят фунтов. Этого вполне достаточно, чтобы быстро и безболезненно затянуть в конце падения узел. Пил замер, сделал глубокий вдох и, не побеспокоившись помолиться, прыгнул.
Уже в воздухе он подумал, что легко сосчитать, сколько ему остается жить. Тридцать два фута в секунду, поделенные на шесть, дают ему почти пять… Сильный рывок потряс его, в ушах громом прозвучал треск, агонизирующая боль пронеслась по всему телу. Он задергался в конвульсиях…
Затем он понял, что все еще жив. Он в ужасе болтался, подвешенный за шею, понимая, что не умер неизвестно почему. Ужас бегал по коже невидимыми мурашками, он долго висел и дергался, отказываясь поверить, что случилось невозможное. Он извивался, пока холод не пронизал мозг, введя его в оцепенение, разрушая его железный контроль.
Наконец, он полез в карман и достал перочинный нож. С большим трудом он открыл нож — тело было словно парализовано и плохо слушалось. Он долго пилил ножом веревку, пока остатки волокон не порвались, и упал с высоты нескольких футов на лестничные ступеньки. Еще не поднявшись, он почувствовал, что сломана шея. Он ощущал края переломанных позвонков. Голова застыла под острым углом к туловищу, и он видел все вверх тормашками.
Пил потащился по лестнице, смутно сознавая, что все слишком ужасно, чтобы можно было понять до конца. Он не пытался хладнокровно оценить происходящее. Не было ни дополнительных фактов, ни логики. Он поднялся по лестнице и бросился через спальню Сидры к ванной, где иногда они мылись вдвоем. Он долго шарил в медицинском шкафчике, пока не достал бритву: шесть дюймов острейший закаленной стали. Дрожащей рукой он чиркнул лезвием себе по горлу…
Мгновенно он захлебнулся фонтаном крови, перехватило дыхание. Он сложился пополам от боли, рефлекторно кашляя, дыхание со свистом вырывалось из разреза в гортани. Пил скорчился на кафельном полу, кровь била фонтаном при каждом ударе сердца и залила его всего. Однако, он лежал, трижды убитый, и не терял сознания. Жизнь вцепилась в него с той же неослабевающей силой, с какой он прежде цеплялся за жизнь.
Наконец, он с трудом поднялся, не осмеливаясь взглянуть на себя в зеркало. Кровь, что еще оставалась в нем, начала свертываться. И в то же время, он мог дышать. Тяжело дыша, весь покалеченный, Пил проковылял в спальню, пошарил в тумбочке Сидры и достал револьвер. Со всей оставшейся силой он прижал его дуло к груди и трижды выстрелил в сердце. Пули отшвырнули его к стене с ужасными дырами в груди, сердце перестало биться, но он все еще жил.
Это тело, обрывочно подумал он, жизнь цепляется за тело. До тех пор, пока тело — простая раковина — будет достаточным, чтобы содержать искру… До тех пор жизнь не уйдет. Она владеет мной, эта жизнь. Но есть ответ… Я еще в достаточной степени инженер, чтобы найти решение…
Полное разрушение. Разбить тело на части… на куски — тысячи, миллионы кусочков, — и оно перестанет быть чашей, содержащей его такую упорную жизнь. Взрыв. Да! В доме никого нет. В доме ничего нет, кроме инженерной смекалки. Да! Тогда как, с помощью чего? Он совершенно обезумел и пришедшая ему идея тоже была безумной.
Он проковылял в свой кабинет и достал из ящика стола колоду моющихся игральных карт. Он долго резал их ножницами на крохотные кусочки, пока не нарезал полную чашку. Потом снял с камина подставку для дров и с трудом разломал ее. Ее прутья были полыми. Он набил медный прут кусочками карт, утрамбовал их. Когда прут был забит, положил в верхний конец три спички и плотно закупорил его.
На столе была спиртовка, которую он использовал для варки кофе. Пил зажег ее и поместил прут в пламя. Затем пододвинул стул и сгорбился перед нагревающейся бомбой. Нитроцеллюлоза — мощное взрывчатое вещество, когда загорается под давлением. Это лишь вопрос времени, подумал он, когда медь в свирепом взрыве разнесет его по комнате, разорвет на куски в благословенной смерти. Пил скулил от муки нетерпения. из разрезанного горла снова потекла
Последние комментарии
16 часов 9 минут назад
16 часов 11 минут назад
22 часов 2 минут назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
1 день 23 часов назад