2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
пером. Мумия, вот и все! А Руперт Беллами, дьявол бы его побрал, молод и дик, как жеребец. Так может ли засохшая мумия справиться с жеребцом? Нет! И снова – вот и все!
Доктор выдернул из кармана табакерку, открыл ее, подцепил добрую щепоть табака, втянул половину в себя за три оглушительных всхлипа, остальное же рассыпал вокруг к нескрываемому ужасу и отвращению сэра Мармадьюка.
– Роберт, пожалуйста, помни, что после того как твой крестник…
– И твой племянник! Единственный сын твоей сестры Марии!
– Она умерла, – кротко заметил сэр Мармадьюк.
– И его отец тоже отдал Богу душу! – Доктор оглушительно чихнул.
– Ну, вот об этом, может, и не стоит жалеть, Роберт. – Сэр Мармадьюк слегка нахмурился. – Однако, после прискорбного фиаско Руперта на стезе твоей собственной профессии, достопочтенный Торнберн согласился взять его в свою контору исключительно из уважения ко мне, а теперь ты утверждаешь, что этот юноша…
– В бегах, – удовлетворенно закончил доктор. – Но…
– И снова в долгах.
– Шестьсот с лишним фунтов, – подтвердил Уотерспун.
– Я так и понял. Вчера я получил от него весьма характерное письмо…
– Которое ты, конечно же, проигнорировал!
– Разумеется! – кивнул сэр Мармадьюк.
– Ты уже оплачивал его долги?
– Дважды! Так что с ним произошло, Роберт?
– Черт его знает! Да и к чему беспокоиться? Ведь малый для тебя ничего не значит, да и никогда не значил. Ты даже ни разу не видел его.
– Со времен его младенчества, к счастью, нет.
– Так что, если он жаждет очутиться в объятиях дьявола, скатертью дорога!
– Ни в коем случае, Роберт. Хотя юноша и приносит одни огорчения, все-таки он мой родственник, и на мне лежит обязанность…
– Оплатить его долги?
– Да.
– Ради своего имени, не так ли?
– Именно так.
– А что же будет с мальчиком?
– А вот это меня нисколько не интересует.
– Ого! – воскликнул доктор. – Ну и ну!
– Но я, разумеется, постараюсь восстановить его репутацию.
– Опять же ради своего доброго имени?
– Да и…
– У твоего имени есть заботы и поважнее, Энтони Мармадьюк!
– Что ты этим хочешь сказать?
– Твоя печень, Тони. Ты желт, как новенькая гинея.
– Все это чепуха! – сэр Мармадьюк с тревогой взглянул на свое отражение в ближайшем зеркале. – Я, конечно, сознаю, что мне уже сорок пять…
– Ого! – промолвил доктор.
– …и я уже давно потерял интерес и вкус к жизни…
– Ну и ну! – прокряхтел Уотерспун.
– Жизнь, – вздохнул сэр Мармадьюк, оседлывая своего любимого конька, – это все возрастающая скука, доводящая тебя до полного отчаяния, когда ты представляешь тоскливую вереницу однообразных дней, что безысходной чередой тянутся к неизбежному и опять же скучному концу…
– Это печень! – снова вскричал Уотерспун. – Это желчь! Селезенка! Печень! И ничего больше!
– Нет, милый мой Роберт, ты сам посуди. – Сэр Мармадьюк взглянул на приятеля своими тускло-печальными глазами. – Сорок пять – трагический возраст. Легкие крылья юности подрезаны, и если прежде мы парили над суетой будней, презирая трудности и опасности, обратив свои взоры к небу, то ныне Средний Возраст клонит нас к земле, заставляет вдыхать запах пыли и пепла, а его неизменные спутники Здравый Смысл и Респектабельность так и тычут нас носом в трудности предстоящего пути… А мне вчера стукнуло сорок пять, дорогой доктор Боб!
– Ха! – рявкнул доктор Уотерспун. – И что с того? Взгляни на меня! Мне пятьдесят, и я здоров, как бык – ем с аппетитом, сплю сладко, пью с охотой, и все почему? Потому что я не забиваю себе голову дурацкими мыслями о своей драгоценной персоне, а занят заботами ближних. Все дело только в одном, сэр Мармадьюк, Энтони, Эшли, Джон де ла Поул и прочее, и прочее! Ты слишком печешься о себе и своем имени. Вот и все!
– А этим утром, – горько вздохнул сэр Мармадьюк, тускло блеснув на доктора скорбным взором, – этим утром я обнаружил у себя на голове седой волос.
– Чепуха! погляди на меня! Черт бы меня побрал, я сед как лунь. И все же полон сил и энергии!
– Ну ты всегда был очень энергичен, я помню, в школьные годы ты…
– А ты! – парировал доктор. – Ты же был тот еще проказник! Разве не ты забрался на церковный шпиль? Разве не ты подпалил сено старика Бартона? Неужели ты забыл, как дрался с этим верзилой, сыном мясника.
Мрачное лицо сэра Мармадьюка чуть просветлело.
– В четвертом раунде он зашатался, – тихо прошептал он.
– А в седьмом ты вздул его как следует! – вскричал доктор. – Клянусь небом, мы тогда были и проворны, и сильны!
– Но сейчас мне сорок пять, Роберт! Душа моя устала от жизни, я разочарован во всем и ни в чем уже не нахожу радости. Даже я сам не радую себя.
– Тебе надо влюбиться!
– Никогда больше!
– Это еще почему? Из-за этой дурехи, что бросила тебя столько лет назад?
– Никогда! – скорбно повторил сэр Мармадьюк.
– Ну тогда просто женись и заведи детей…
– Боже праведный! – с омерзением воскликнул наш джентльмен. – Видеть свое повторение в миниатюре? Что может быть
Последние комментарии
4 часов 2 минут назад
4 часов 21 минут назад
4 часов 30 минут назад
4 часов 31 минут назад
4 часов 34 минут назад
4 часов 51 минут назад