Бабочка [Герберт Джордж Уэллс] (fb2) читать постранично, страница - 3

Смутно сознавал он, что перед ним медная трубка инструмента, освещённая часть поверхности стола, лист бумаги для заметок, подставка лампы, вокруг погружённая в темноту комната.

Вдруг внимание его переместилось от правого глаза к левому. Стол был покрыт тканой скатертью, довольно ярко освещённой. Рисунок был выткан золотом и кое-где красными и бледно-голубыми нитями по сероватому фону. В одном месте рисунок как будто сместился, и здесь краски как бы передвигались и колебались.

Гэпли быстро откинул голову назад и стал смотреть обоими глазами. Рот у него открылся от изумления.

Перед ним сидела большая бабочка; крылья у неё были раскрыты, как у бабочки!

Странно, что она могла попасть в комнату; ведь окна были закрыты. Странно, что она не привлекла внимания Гэпли, когда летела туда, где теперь сидит. Странно, что она так подходит к рисунку скатерти. Ещё страннее, что ему Гэпли, великому энтомологу, она совершенно неизвестна. Чувства не могли его обманывать. Она медленно ползла по направлению к лампе.

– Новый вид, чорт возьми! И это в Англии! – воскликнул Гэпли, пристально вглядываясь.

Потом он вдруг подумал о Паукинсе. Паукинса это совсем с ума свело бы. А Паукинс взял и умер!

Что-то в голове и туловище насекомого стало удивительно напоминать Паукинса, – совсем так же, как это было с шахматным королём.

– К чорту Паукинса! – сказал Гэпли. – Но я должен поймать её. – И, оглядываясь, не найдётся ли чего под рукой, чтобы прикрыть бабочку, он медленно встал со стула. Вдруг насекомое взлетело, ударилось о край абажура – Гэпли слышал это – и скрылось в темноте.

В один миг сорвал Гэпли абажур, так что комната осветилась. Бабочка исчезла, но вскоре наметавшийся глаз Гэпли заметил насекомое на обоях у двери. Он направился туда, приготовившись накрыть его абажуром. Однако, раньше, чем он подошёл достаточно близко, бабочка снялась с места и принялась летать по комнате. Как все бабочки, и эта летала, внезапно останавливаясь и меняя направление, как бы исчезая в одном месте и появляясь в другом. Один раз Гэпли промахнулся своим абажуром; потом ещё раз.

На третий раз он задел микроскоп. Инструмент покачнулся, ударился о лампу, опрокинул её и с шумом свалился на пол. Лампа покатилась по столу и, к счастью, погасла. Гэпли очутился в темноте. Вздрогнув, он почувствовал, что диковинная бабочка задела его за лицо.

Это могло с ума свести. Свечей у него не было. Если открыть двери, насекомое улетит. В темноте он совершенно ясно увидел Паукинса, который смеялся над ним. Паукинс всегда смеялся раскатисто. Гэпли с шумом выругался и топнул ногой по полу.

Раздался робкий стук в дверь.

Потом дверь чуть-чуть приоткрылась, очень медленно. Позади красного пламени свечи показалось встревоженное лицо хозяйки дома, седые волосы её были покрыты ночным чепчиком, а на плечи накинуто было что-то красное.

– Что это тут так грохнуло? – спросила она. – Разве что-нибудь…

У приоткрытой двери показалась порхающая бабочка.

– Закройте дверь! – проговорил Гэпли и бросился к двери.

Дверь быстро захлопнулась. Гэпли остался один в темноте. Потом в наступившей тишине он услыхал, как хозяйка взбежала вверх по лестнице, закрыла свою дверь на ключ, протащила по комнате что-то тяжёлое и приставила к двери.

Гэпли сообразил, что его поведение и внешний вид представляются странными и возбуждают тревогу. К чорту эту бабочку и Паукинса! Однако, ему стало жалко упустить бабочку. Он ощупью нашёл дорогу в переднюю, нащупал там спички, причём смахнул на пол свой цилиндр, который громыхнул как барабан. С зажжённой свечёй вернулся он в гостиную… Бабочки нигде не было видно. Был, однако, момент, когда ему показалось, что она порхает вокруг его головы. Совершенно неожиданно Гэпли решил оставить бабочку в покое и лечь спать. Но он был взволнован. Всю ночь то и дело просыпался; он видел перед собой то бабочку, то Паукинса, то хозяйку. Два раза за ночь он слезал с кровати и мочил голову холодной водой.

Одно ему было вполне ясно. Хозяйка не могла понять, что это за странная бабочка, – страннее всего для неё было то, что ему не удалось поймать эту бабочку. Никто, кроме энтомолога, не мог бы ясно представить себе его самочувствия. Вероятно, хозяйка была напугана его поведением, но Гэпли никак не мог придумать, как ей всё это объяснить. Он решил просто ничего не говорить о происшедшем ночью. Напившись чаю, он увидел её в саду и решил пойти поговорить с ней, чтобы её успокоить. Он повёл с ней беседу о бобах и картофеле, о пчёлах и гусеницах, о ценах на фрукты. Она отвечала своим обычным тоном, но глядела на него несколько подозрительно и, прогуливаясь с ним, держалась так, чтобы между ними всегда приходилась или клумба цветов, или грядка бобов, или что-нибудь в таком роде. Через некоторое время это начало его чрезвычайно раздражать, и, чтобы скрыть досаду, он пошёл домой, потом вскоре отправился прогуляться.

Бабочка, в которой странным образом было что-то паукинсовское, не отставала от него во время этой