Рапорт Пилата [Януш Гловацкий] (fb2) читать постранично, страница - 3

это сделала, почему не сдохла при этом, почему шевелится еще во мне этот проклятый плод, почему вы, сволочи…

На этом кончаются показания, записанные на магнитофонную ленту, потому что в этот момент проститутка начала возносить ЕМУ молитвы, а сержант, человек верующий, весь затрясся, и мне пришлось чуть ли не силой его удерживать, чтобы он на нее не набросился. Впрочем, бормотание проститутки становилось все более и более нечленораздельным, и в конце концов ее тело начало содрогаться в конвульсивных судорогах, напоминавших приступ эпилепсии, что, учитывая ее беременность, выглядело воистину омерзительным. Следует добавить, что как тому парню, что выдавал себя за боксера, так и проститутке задавали ряд вопросов относительно выстрелов с крыши, которыми были убиты полицейский и один из тех фанатиков, которые заперлись с НИМ в том доме. Дело тем более интересное, что именно из этого карабина, как выяснено с абсолютной определенностью, за три дня до этого была выпущена пуля, убившая женщину, при этом стреляли с церковной колокольни.

И именно ОН, сдавшись полицейским с этим самым карабином в руках, сознался в этих трех убийствах, был допрошен начальником полиции и им же отпущен на свободу под залог.

Поскольку я в тот день принимал участие в блокаде дома, а также присутствовал при доставке злоумышленника и начале допроса оного начальником полиции, которого специально известили и который немедленно приехал,– могу привести фрагменты того, что слышал, для всестороннего анализа ситуации, причем хочу повторить, что, на мой взгляд, отпустили ЕГО слишком рано. Начальник полиции вошел, как обычно, в сопровождении черной собаки, породу которой я затрудняюсь определить. В комнате, кроме НЕГО, находились два инспектора, несколько полицейских и я. Это происходило уже после формального начала допроса, когда ОН на все стандартные вопросы относительно ЕГО фамилии, имени, возраста, профессии ответил молчанием, чем вызвал раздражение тех инспекторов, которые вели допрос. Начальнику полиции, однако, удалось ЕГО разговорить. Поглаживая по голове эту свою черную бестию, он задавал вопросы, начав с основополагающего – действительно ли перед ним сидит ОН и несет ли ОН людям мир и единение. И услышал в ответ – нет, напротив, ОН пришел разделять. На вопрос о том, идет ли речь о разделе денег между бедными или фабрик между рабочими, последовал ответ – нет, разделять следует отца и сына, мать и дочь, брата и сестру, а на вопрос о том, что же будет с миром и любовью, допрашиваемый ответил, что близится судный день и что мир и любовь восстанут из огня, который ОН разожжет. Начальник полиции совершенно справедливо заметил, что представлял себе ЕГО несколько иначе, причем мне показалось, что он иронически выделил слово «несколько». И затем начальник спросил, допускает ли ОН, что любви ближнего своего можно добиться насилием, поскольку нам, как мы ни старались, это не удалось. На это ОН ответил, что тут дело в том, что мы употребляем насилие ради насилия, а ОН – во имя любви. Шеф, продолжая поглаживать пса, спросил, действительно ли ОН считает, что таким образом можно изменить все, что нас окружает (полагаю, он имел в виду вообще весь мир, в котором мы живем). А ОН, нисколько не удивившись вопросу, с непоколебимой уверенностью в себе заявил, что пробил час и что сейчас либо правда победит, либо мир прекратит свое существование.

Тут был долгий перерыв, во время которого, видимо, поступили какие–то важные сообщения, во всяком случае, начальника полиции отозвали. Допрос закончили на следующий день. Уже в самом начале начальник полиции сообщил ЕМУ, что ОН свободен и может вернуться к своим сторонникам. А надо отметить, что после ЕГО ареста размах демонстраций снизился, потому что эти толпы нуждались в НЕМ как вожаке. Должен сказать, что, по–моему, ОН удивился не меньше, чем все те, кто присутствовал при допросе. На вопрос, почему ЕГО отпускают, хотя ОН сознался в том, что стрелял и убивал, начальник полиции ответил, что это неправда, что ОН лжет. И добавил, что Нового Евангелия ждать не следует, что не будет вопросов о том, кто убил, не будет и повода для мести. А затем спросил: не кажется ли ЕМУ мученичество приемом варварским и примитивным, и заверил, что той печати, которая ЕМУ требуется, ОН от нас не получит. С этого момента все в допросе было поставлено с ног на голову, поскольку ОН домогался, чтобы ЕГО арестовали, а начальник полиции вежливо ЕМУ объяснял, почему решил ЕГО отпустить, утверждая, что того, что ОН сознался в преступлении, мало, нужно еще доказать ЕГО вину. Тут ЕГО бесстрастность несколько поколебалась, и ОН, чуть повысив голос, напомнил, что был захвачен с оружием в руках, а именно с тем самым карабином, выстрелами из которого были убиты люди. На достаточно каверзный вопрос начальника полиции допрашиваемый ответил, что не суть важно, кто стрелял, потому что сам ОН тоже стрелял бы, а когда ЕГО спросили, осуждает ли ОН убийцу, сказал, что, напротив, пришел ему на помощь.