Отчет за 2001 год. Об эксперименте и его осложнениях [Николай Михайлович Амосов] (fb2) читать постранично, страница - 4

отказался от мяса. Молоко. Соки. Каши. Чёрный хлеб. Овощи. Увеличил фрукты до 500 гр. Вес держу — 5153 кг. Лекарства — минимум — аспирин 100 мг. — для понижения свертываемости крови — к клапану. Снотворные — очень малые дозы. При мелких сбоях со здоровьем — лекарства по обстоятельствам. Пропуски физкультуры — 3–5 дней в году.

Общий вывод: старение не остановилось. Но — замедлилось. (А может это мне только кажется? По правилам научного эксперимента — нужны контроли и статистика: сотня — подопытных, сотня — на вольной жизни. И, чтобы год — в год, лет на десять.) Рекомендации другим, чудакам, если такие найдутся: «Не больше половины моего объёма упражнений». Контроль врача обязателен. Без этого — не могу советовать — люди очень разны и ненадёжны. Вхождение в эксперимент — даже в половину его — требует не менее трёх месяцев.

Основа успеха — интерес к жизни. Без этого — не стоит и начинать.

Это — всё. Будем жить дальше. И — думать о высоких материях.

Осложнение.

Вот какая благодать была представлена в отчёте об эксперименте за восемь лет!

«Всё хорошо!». Большие нагрузки идут, и хотя старение тоже двигается — шатает при ходьбе, ухудшается память, но книжки пишутся и издаются. (Стволовые клетки в лобных долях будто бы!), дают новые нейроны и связи и, хотя, нужно всё записывать, чтобы не забыть, но ещё можно что-то придумывать для своего удовольствия…. Есть надежда «дожать» десятилетний срок эксперимента. (И спина последние месяцы почти не болела! Бегал!).

Но… может быть, в самом деле, существует «Закон расплаты»? «Получил удовольствие — заплати несчастьем?»

Я — заплатил. И ещё не знаю, сколько буду платить. Хуже того: Конец явно приблизился и «Общее освещение предстоящей жизни» нужно менять. Сбавить притязания и приглушить оптимизм. Или бросить всё к черту. Сознаться: Проиграл!

Не буду играть в загадки. Случился инфаркт миокарда. «Крупно-очаговый, трансмуральный, задне-боковой стенки левого желудочка».

Так написали в истории болезни.

Не было ничего, с чем можно связать инфаркт. Житейское дело: 28 дек. занимался мелким ремонтом стола, пилил, неудобно повернулся и жесточайшая боль «прострелила» поясницу. Да так, что не мог ни сесть, не повернуться, шага ступить. С трудом дополз до дивана.

Догнала таки, проклятая спина! Именно с неё, с радикулита, началась моя физкультура почти пятьдесят лет назад. Но так сильно не болело уже давно: мнил себе, что эксперимент помогает…

11 дней крепился, принимал болеутоляющие средства… а утром 8-го января случился короткий приступ одышки. Болей в сердце не чувствовал. Только пульс аритмичный — частые эктрасистолы. Одновременно появился сильный кашель, отдающий, в ту же больную спину…

Врачи у нас свои: дочь — Катя, кардиолог, член-корр, заведует клиникой. Зять — Володя — хирург, тоже профессор, и тоже — кафедра. Оперирует всё — включая и сердце. Оба работают в главной городской больнице, Октябрьской. От нас живут отдельно, но близко.

Жена встревожилась, позвонила. Приехали оба. Катя расспросила, послушала, взяла пульс и сразу сказала: — Похоже на инфаркт. Давай вызывать со скорой инфарктную бригаду.

Есть такие специализированные машины скорой помощи: врачи — кардиологи, и аппараты: от электрокардиографа до аппарата искусственного дыхания и дефибриллятора, на случай остановки сердца.

Приехали, сделали инъекцию, измерили давление, поставили капельницу, взяли кровь на анализ, записали всевозможные кривые на аппаратах. Не буду всё это перечислять… Сердце не болело, но спина и кашель не позволяли двинуться.

Обсуждение кардиологов: «подозрение на инфаркт».

Через несколько часов привезли данные анализов: очень высокие концентрации специфических инфарктных ферментов.

Сомнения нет. Нужно к Кате в клинику, в инфарктную реанимацию. А время уже позднее, часов девять.

— Папа, нужно ехать! В любой момент может быть хуже.

До этих слов я лежал смирно, как полагается больному. Смерти от остановки сердца не боялся. Но тут заявил твердо:

— На ночь глядя, в больницу не поеду! Завтра утром успеем…

Уговоры и угрозы не помогли, и ночь я провёл в своей постели.

Утром 9 января, на носилках снесли в карету.

Так-то вот, — экспериментатор поехал в карете.

Десять дней провёл в больнице. Два дня донимали боли в спине, ходить не мог. По кабинетам — рентген, лаборатории, операционная — возили на коляске, как когда-то в Германии.

Инфаркт подтвердился. Сердце увеличилось, в плевральной полости появилась жидкость, её даже пытались отсасывать через прокол. На ЭКГ — характерные изменение кривых и большие нарушения ритма. Анализ крови плохой. Температура повысилась. Сердце не болело — только спина. И ещё надсадный кашель. Но на следующий день пришёл отличный доктор «по позвоночнику», (В. В. Гонгальский), сделал укол в поясницу и через час боли ослабли — смог ходить по палате.

Других больших неприятностей не испытал. Исследования, измерения, пункции, инъекции,