Веселое и грустное [Владимир Шахнюк] (fb2) читать постранично, страница - 3

кто стал женатым, тот выбывает из числа членов клуба. За первый год было зафиксировано шесть выбывших пар. Велосипедисты сказали бы: «Такую гонку с выбыванием можно только приветствовать». Между нами говоря, «Оптимист» рожден не административным актом, а волею активистов-общественников. Существует он на членские взносы. Оказывается, без дотаций и субсидий тоже много можно сделать, если есть благородная цель и добрая душа.

Было бы грешно перед истиной подчеркивать преимущественную роль народных дружин, товарищеских судов, советов профилактики, дискотек в формировании нравственности севастопольцев. Могут обидеться и школы, и лектории, и агитпункты, и народные университеты, и театры, и музеи. Но главная нравственная школа — это труд. Не случайно каждый шестой севастополец — ударник коммунистического труда.

В условиях социалистического соревнования за коммунистический труд и образцовый общественный порядок имеется много различных пунктов. Из них хочется выделить один. Он гласит: «Каждый севастополец должен знать историю своего родного города».

Согласитесь, что севастопольцам легче, нежели кому-либо, изучить историю своего города. Она везде — куда ни глянь. Славная. Величественная…

Памятник на месте Альминского боя… Памятники на месте первого бастиона, второго, четвертого, пятого…

Памятники флотоводцам Корнилову, Нахимову, Истомину, матросу Петру Кошке, Тотлебену… Улицы в честь героических полков — Полтавская, Смоленская, Суздальская…

Все это — священная история времен первой обороны Севастополя.

Памятник на Кладбище Коммунаров комиссару морских сил республики И. Д. Сладкову… Памятник 49 коммунистам-подпольщикам… Это—нетленная память о борьбе за власть Советов в годы гражданской войны.

А это — история, которая еще не зарубцевалась в сердцах современников.

Памятник пяти морякам-черноморцам Фильченкову, Цибулько, Красносельскому, Паршину, Одинцову. Героям, преградившим грудью путь фашистским танкам.

Памятник пулеметчице Нине Ониловой…

Памятник разведчице Алле Оношко…

Памятник артиллеристам… Морским пехотинцам… Летчикам.

Памятники героям отдельных дивизий и армий, освобождавшим Севастополь от фашистского ига…

С благоговением снимаешь шляпу. На каждом шагу. Ибо вокруг слава прошлого, величие сегодняшнего и порыв в будущее. Стремительный и вдохновенный.

Если вам тон этих строк покажется несколько восторженным для сборника сатиры и юмора, так знайте: в этом виноват не я, а Севастополь. Я его слишком люблю. В чем и признаюсь. Самым восторженным образом.

ФИАСКО САТИРИКА

Что-то подзабылась дискуссия по поводу идеального литературного героя. Впрочем, в настоящий момент меня это не волнует. Интересует другое: существует ли идеальный коллектив? Не в литературе, а в жизни.

Спросите, к чему я клоню?

Вот уже лет двадцать слежу за крымским колхозом «Дружба народов» и ни разу не слышал ни слова критики в его адрес. Ни в прессе, ни с трибуны, ни сверху, ни снизу. Только хвалят, отмечают и награждают. Напряженно думаю: может ли быть такое, чтобы в наше динамичное время с его высокими скоростями и высокой требовательностью не было никаких отставаний, сбоев, отклонений, нарушений или хотя бы маленьких пятнышек, которых и на солнышке хватает?

Дабы установить истину, беру командировку в руки, и айда в Красногвардейский район, в село Петровку, где расположена центральная усадьба ордена Ленина колхоза «Дружба народов».

Приезжаю на место и скептическим глазом сатирика обозреваю окружающую действительность. Обостренное внимание сразу же фиксирует первое несоответствие: разве это село? Многоэтажные жилые дома с лоджиями. Модерные здания школы и концертного зала, музыкальная школа с библиотекой, спортивный комплекс с бассейном и искусственным катком, бар, гастроном, универмаг, почта, бытовые мастерские, правление колхоза в трехэтажном здании из стекла и бетона…

С почтением поднимаюсь по ступенькам мраморной лестницы. Длинные коридоры, светлые просторные холлы. Блеск паркета. Узорчатый линолеум. Актовый зал. Анфилада кабинетов. Читаю на дверях таблички, и закрадывается сомнение: что это — колхозная контора или министерство? «Торговый отдел», «Пенсионный отдел», «Юрист», «Начальник строительства», «Отдел механизации», «Отдел расчетов с организациями», «Материальный отдел» — и еще немало служб, которых не приходилось наблюдать в колхозах.

Переступаю порог традиционного планового отдела. Затеваю разговор и, кажется, нащупываю искомое. Словом, пахнет очковтирательством. Для верности прошу экономиста повторить сказанное. Не моргнув глазом, он еще раз мне отвечает:

— Среднегодовой доход колхоза — сорок пять и шесть десятых миллиона рублей.

Саркастически улыбаюсь.

— Видать, у вас миллионы растут на деревьях?

— Не на всех. — Уточняет деловито экономист. — Пока только на фруктовых. В прошлом году