Елизавета, королева английская [Кондратий Биркин] (fb2) читать постранично, страница - 3

неоднократно объявляла парламенту и народу о своей мнимой беременности, принимая за ее признаки болезнь, которая свела ее в могилу. Народ, обманывавшийся в ожиданиях, отвечал на манифесты Марии Тюдор об интересном ее положении грубыми, циническими шутками. Королева умерла от водянки 17 ноября 1558 года, кроме болезни, удрученная горем по случаю взятия Кале французами, но еще того более по случаю разлуки с мужем, уехавшим в свое королевство.

Еще недавно объявленная незаконной, лишенной прав на престол, Елизавета, теперь смертью Марии Тюдор узаконенная, не теряя времени, прибыла из Гэтфильда в Лондон, встречаемая повсюду народом с изъявлениями непритворной радости; въезд ее в Лондон был истинным триумфом. В своей речи к членам парламента новая королева сравнивала себя с пророком Даниилом, милостью Божией спасенным изо рва львиного. Всем заточенным в тюрьмах за какие бы то ни было преступления объявлено было прощение; о притеснении лютеран не только не было помину, но Елизавета явно выказала себя их защитницей и покровительницей. Бывший ее доброжелатель, Филипп II, король испанский предложил ей свою руку, от которой Елизавета отказалась, презирая в нем слишком ярого поборника католицизма. Обряд коронования и священного миропомазания по уставу церкви католической совершен был 15 января 1559 года, причем, как говорят летописи, королева выказала крайнее неуважение к святыни и великому таинству. Через два месяца после того Елизавета согласилась на принятие титула главы церкви, предложенного ей парламентом, и восстановила в прежней силе законы Генриха VIII и Эдуарда VI о независимости церкви англиканской от римского первосвященника. Высшие духовные чины отказались от признания королевы главой церкви, но на их протест не обратили внимания, так как большинство священников подало голос в пользу Елизаветы. Так, без всякого кровопролития, совершилось знаменательное для Европы событие отпадения Англии от церкви римской! В это же время разорительная для государства война с Францией была окончена честным миром. Парламент, воздавая должную дань удивления этим первым двум подвигам королевы, озаботился, однако же, приисканием ей достойного помощника в лице супруга и с этой мыслью, избрав из своей среды депутатов, отправил их к Елизавете. Выслушав их, она отвечала им: «Для славы Божией, для блага государства я решилась нерушимо хранить обет девства. Взгляните на мой государственный перстень, – продолжала она, показывая депутатам на этот символ власти, еще не снятый после коронования, – им я уже обручилась с супругом, которому буду неизменно верна до могилы… Мой супруг – Англия, дети – мои подданные. Если польза и счастие последних потребует от меня принесения им в жертву моей девичьей свободы, я изберу себе в супруги человека достойнейшего, но до тех пор желаю, чтобы на моей гробнице начертили: жила и умерла королевою и девственницею».

Эта речь делала честь ораторскому таланту Елизаветы и была умилительно-трогательна, если бы не была смешна. Отклоняясь от выбора законного мужа ради девического целомудрия, королева-девственница именно в это время осыпала щедротами и почестями Роберта Дадлея, прозванного сердцем двора и пожалованного в обер-шталмейстеры королевы, в кавалеры ордена Подвязки с придачей замков и поместий Кенильуртос, Денби и Черк. По примеру всех временщиков Дадлей, не довольствуясь этими первыми ступенями к своему возвышению, простирал свои виды далее и выше, избрав целью всех стремлений престол и корону. Предложение парламента королеве как нельзя лучше согласовалось с его заветными надеждами, а обещание Елизаветы в случае ее замужества избрать себе в супруги достойнейшего казалось ему намеком на него же самого. Бестрепетной рукой он отравил нежную, искренне его любившую жену,^[2] как бы в доказательство, что он может быть вполне достойнейшим супругом достойной дочери Генриха VIII. В это время у Елизаветы не было отбоя от женихов, которых она браковала по собственному сердечному побуждению, но еще того более – по наветам Дадлея. За Елизавету сватались одновременно электор-палатин Казимир; эрцгерцог австрийский Карл, герцог Гольштинский, дядя датского короля; Эрик, наследный принц шведский. Кроме этих венценосцев руки королевы английской домогались вельможи ее двора: кавалер Пикеринг, граф Арондель, граф д'Арранн, претендент на шотландский престол, и Роберт Дадлей. Самым настойчивым женихом из первого разряда был Эрик, принц шведский. Какая-то непреодолимая сила влекла его к Елизавете, в которой он, вероятно, угадывал такое же чудовище в женском роде, каким был сам в мужском. Он с королевой английской завел нежную переписку, удивляя ее своей страстью тем более, что влюбился в нее по слухам и по портретам. Не отвечая ему ни да ни нет, кокетничая с этим сыном великого Густава Вазы, королева английская написала ему, что едва ли когда выйдет за человека, которого не видела в глаза. Приняв это за