Высокое искусство [Лев Семенович Фридланд] (fb2) читать постранично, страница - 2

крови, служащей для его питания. Эта кровь поступает в так называемые коронарные сосуды сердца из начальной части аорты.

Без крови сердце работать не может. Постоянное поступление крови – это первое условие, которое обеспечивает деятельность сердца.

Сердце окутано со всех сторон довольно плотной оболочкой – околосердечной сумкой; называется она: перикардий или перикард.

Недосягаемая мечта

Почему хирургу XVI века показалось невероятным, что человек, раненный в сердце, пробежал двести шагов?

Почему врача ошеломило то, что пронзенное кинжалом сердце продолжало биться пятнадцать дней?

Потому, что это в самом деле удивительно.

Ведь через сердце проходит вся кровь, – столько, сколько ее имеется в теле человека. Каждые 23 секунды сердце пропускает ее всю через себя.

Сердце выбрасывает из себя кровь в аорту толчками с большой силой.

Раненое сердце тоже работает. Оно не перестает совершать свои движения. Но при каждом сокращении кровь выбрасывается также и через отверстие раны. Эта кровь уже не попадает в аорту, не попадает в сосуды сердца и в сосудистое ложе, а следовательно, и не возвращается в сердце.

В течение одной минуты сердце делает 70–80 ударов. С каждым ударом сердце будет терять через рану кровь.

При большой ране сердце может остаться без крови через одну-две минуты, при маленькой – через пять-шесть минут.

Смерть при ранении сердца неизбежна, и если не в первую минуту, то в первые минуты. Так, по крайней мере, считалось на протяжении веков.

Вот почему изумление великого хирурга Амбруаза Парэ было совершенно естественным и законным.

Это величайшая редкость – увидеть человека с пробитым сердцем, быстро– и довольно энергично бегущего со шпагой в руке в погоне за своим врагом, или увидеть человека, у которого пятнадцать дней работает пронзенное сердце.

Врач, рассказывавший о больном, жившем пятнадцать дней после удара в сердце, тоже был опытным хирургом. Можно спросить: пытался ли он спасти своего пациента?

Если раненый жил пятнадцать дней, то первое, что должно было прийти хирургу в голову, – это сделать операцию. Надо было зашить рану сердца – и всё. Но сделать этого врач как раз не мог. Он даже не предпринял попытки подобного вмешательства.

И его действия вполне понятны.

Оперировать на сердце тогда еще не умели. А если бы врачи того времени даже знали, как произвести операцию, они не решились бы на это, потому что всё равно ничего хорошего не получилось бы; раненый, безусловно, погиб бы от гангрены, как тогда говорили, или от заражения крови, как теперь говорим мы.

Любой хирург в те времена это прекрасно знал.

Случай с дуэлью произошел в 1568 году, а случай с человеком, раненным в сердце, прожившим пятнадцать дней, – в 1641 году.

Как видите, это было задолго до появления микроскопа, открывшего мир невидимых существ, мир микробов, и задолго до того, как была твердо установлена роль микробов в болезнях.

Но если бы даже в XVI и XVII веках было известно о существовании и роли микробов, то это ничего не изменило бы, так как в то время никто не имел представления о том, как бороться с микробами. Первые научные указания о том, как бороться с микробами при операциях, появились только в середине XIX века.

Совершенно ясно, что уровень знаний до этой поры не допускал возможности операций на сердце. Хирургам и в голову не могла прийти мысль о подобной операции.

Операции в те времена производились чаще всего на руках, ногах, на наружных областях тела.

(Старинная гравюра.)

К вскрытию грудной или брюшной полости прибегали в редких случаях.

Один из десяти

Прошло не больше года после случая с человеком, жившим пятнадцать дней с поврежденным сердцем, как стало известно о другом, совершенно неожиданном событии.

Человек, тоже раненный в сердце, не только не умер сразу, он не умер вообще от ранения. Он выздоровел и долго жил, словно сердце его не имело никакого изъяна. Произошло это ранение в 1642 году.

Сколько времени еще прожил этот редкий счастливец после ранения, – точно неизвестно, во всяком случае – годы. Как объяснить такой благополучный исход?

Тогдашние врачи не находили объяснений этому. Они не могли понять, почему остановилось кровотечение, почему раненое сердце перестало при сокращениях пропускать кровь. Несомненно было одно: рана сердца закрылась сама по себе, ее никто не зашивал.

Закрыться же она могла, конечно, только рубцеванием. Рубцовая ткань как бы затянула отверстие в мышце сердца. А так могло случиться, конечно, лишь благодаря тому, что в отверстии раны образовался сгусток свернувшейся крови. Это было неоспоримо и верно. Тогда возникает вопрос: почему же в остальных случаях не происходило подобного заживления? Что могло помешать образованию сгустка, а затем и рубца?

Ответ на этот вопрос получили только через сто двадцать лет. В 1761 году было выяснено, что дело не в потере крови. Смерть при