Три жизни бога [Елизавета Вадимовна Хайрулина] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Екатерина Хайрулина
Три жизни бога
Три жизни бога [538 лет для мира]
И был свет, и была тьма, и был огонь, и был лед. И дрожала земля, и звезды сыпались с небес.
Пролог. Иниб
Пальцы немеют. Еще немного и он не выдержит. Атну старательно нащупывал ногами хоть какой-то выступ, но сандалии только скользили по мокрым камням. Он сдавленно шипел и ругался сквозь зубы, ломая ногти и обдирая кожу. Сначала надеялся подтянуться на руках, но быстро бросил эту затею. Уцепиться толком не за что, пальцы соскальзывают, одно неосторожное движение и он полетит в пропасть. Будь они прокляты, эти горы! Пусть провалятся на самое дно Илара! Конечно, он знал на что шел, знал чем может закончиться его путь. Умереть героем — почетная участь, иной он для себя и не видел, пусть не сейчас, через много лет. Смерть никогда не пугала его. Но вот так — глупо поскользнуться и сорваться со скалы — это слишком несправедливо. Не для этого он зашел так далеко. Струи воды хлестали в лицо, заливая глаза, просачиваясь под впившиеся в скалу пальцы. Проклятый дождь! Он не прекращался уже пятые сутки, словно боги решили смыть всю нечисть с лица земли, да и людей заодно. Поделом. И ему первому же, среди всех, поделом. Всем телом прижимаясь к скале, Атну даже и не молил богов о помощи, здесь его не услышат, а если и услышат, то не помогут. Горы Унхареша, священные горы смерти, не то место, куда стоит приходить людям, это запретная земля. Если уж он здесь, то рассчитывать придется только на себя. Его предупреждали. И он согласился. Сам. Мог бы и отказаться, но… но разве он мог! Когда тебе предлагают такое — отказываться нельзя, да и… Что толкало его в спину? Гордость? глупость? чувство ответственности? тупое упрямство? Атну и сам толком не знал, да и разбираться не было времени. Он хватался за самый край жизни, над пропастью, в горах смерти. Если бы не крайние обстоятельства, Атну сумел бы по достоинству оценить всю красоту и символичность своего положения. О чем он только думает, идиот. Пальцев он почти не чувствовал. Интересно, надолго ли сил хватит? Не сдаваться! До боли стиснуты зубы. Не сдаваться! От этого зависит не только его жизнь. Сосредоточившись, Атну закрыл глаза. У него есть последняя попытка, только одна. Нужно рывком подтянуться и ухватить за что-нибудь прежде, чем соскользнут руки. Он уже приметил хороший выступ наверху… слишком высоко. Если не сделать этого сейчас, потом у него не хватит сил. Есть только одна попытка. Ну и пусть не получится, лучше свернуть себе шею и умереть быстро, чем тихо ждать. Он должен это сделать! Иначе никак. Атну тяжело дышал. Как бы то ни было, решиться на такое не просто. Но выхода нет. Руки сводило от долго напряжения. Приготовиться, иначе будет поздно… — Эй, парень! Ты меня слышишь? От неожиданности Атну вздрогнул и едва не сорвался вниз. Он поднял голову, но разглядеть хоть что-то было едва возможно. Уже темнело, дождь бил в лицо, да и положение в котором он находился не слишком-то позволяло что-либо разглядывать. Главное, что он понял — там, на верху человек. Не демон, не другая какая местная тварь, а такой же человек из плоти и крови, как и он сам. В обычное время большая редкость в этих местах, хотя теперь все идет не как надо. — Эй, держись и не дергайся. Я сейчас тебя вытащу. Голос на удивление спокойный, словно стоит лишь руку протянуть. Человек лег на живот, и свесил ноги вниз, нащупывая опору. У него нет веревки, он просто полезет вниз? Но это же чистое самоубийство, сорваться с мокрых камней ничего не стоило. Зачем? — Стой! — крикнул Атну, — я сам. Я вылезу. Человек остановился и скептически глянул вниз. — Если можешь вылезти сам, то почему ты все еще там, а не на верху? — поинтересовался он, с изрядной долей сарказма. — Но… — Если не терпится умереть, просто прыгни вниз, — спокойно посоветовал человек и, выдержав паузу, добавил, — а если хочешь жить, то лучше виси там, и чтоб никаких глупостей. Просто держись. Крепко. Зажмурив глаза, Атну отчаянно замотал головой. Очень хотелось верить что вот сейчас все кончится, его вытащат наверх и все будет хорошо, но только разум упорно твердил что это невозможно. Слишком опасно, не стоит… — Ты не вытащишь меня, только погибнешь сам. — Заткнись и делай что я говорю. Понял? Голоса человек не повысил, но эти слова прозвучали настолько жестко, что стало ясно — возражения не принимаются. Атну кивнул. До выступа, на котором он висел было метров двадцать, не меньше. Человек двигался очень размеренно и уверенно, не делая лишних движений, словно лазанье по скалам для него было обычным делом. Конечно, кто знает, может он все же один из здешних стражей, может он и не человек вовсе. Не хотелось оказаться вот так, лицом к лицу, с одним из местных… Духи, демоны, чудища невообразимые, как те скорпионы у ворот Тат-Фишу… Неизвестно еще что лучше — сдохнуть сразу или угодить к ним в лапы. Конечно, выбирать в его положении не приходится. Нет, это человек. Он слегка поскользнулся, и до Атну донесся поток приглушенных ругательств. Демоны не выражаются так замысловато. Только зачем он это делает? Ведь и сам может легко погибнуть. Что вообще делать человеку в этих горах. Впрочем, он же тоже здесь, хоть и человек. Тот добрался до небольшой площадки, над головой Атну, устроился поудобнее и отстегнул ремень. Один конец он обмотал вокруг руки, другой спустил вниз. Руки у него все в свежих шрамах, толи ожоги, толи еще что… — Держись. Атну стиснул зубы. Легко сказать держись, единственное неловкое движение, и он сорвется вниз. А падать, ох, как высоко. Атну собрался с духом и попытался одной рукой схватиться за ремень, но вторая рука не удержалась, соскользнула, и он повис на ремне, неуклюже пытаясь нащупать хоть какую-то опору. Человек сдавленно зарычал, упираясь всем чем можно в скользкие камни. — Не дергайся, иначе я тебя не удержу. Атну оставалось только послушаться. Он прекрасно понимал, что вытащить такого как он совсем не просто, он был на удивление высоким крепким мужчиной, на голову выше любого в Аннумгуне, широкоплечий, мускулистый, сильный как бык… только что проку сейчас во всей этой силе, если он вот так беспомощно болтается над пропастью. Лучше бы ему быть поменьше и полегче. И такую вот тушу этот человек держит на одной руке. Впрочем, это давалось ему не нелегко, даже отсюда было видно как напряглись мышцы и вздулись вены на лбу. Лишь только это стало возможно, Атну ухватился руками за выступ, подтянулся и оказался рядом с человеком. А глянув вниз, он понял, что никогда бы не выбрался сам, просто не смог бы допрыгнуть, расстояние до выступа намного больше, чем казалось ему снизу. — Ну, дальше сам сможешь? Едва заметная ухмылка скользнула по лицу. — Спасибо тебе, я бы никогда сам… — Благодарить будешь когда окажемся наверху, — человек не дал Атну закончить и усмехнулся уже очень отчетливо, снисходительно, — лезь первым, я буду ловить тебя, если что. Атну хотел было возразить, но передумал. Выбраться наверх оказалось делом не легким, но теперь его сила и ловкость были совсем не лишними, теперь он знал что делать. Только дождь бил прямо в глаза, никак не разглядеть за что ухватиться, приходилось действовать почти на ощупь. Ничего, теперь все получится. Из последних сил Атну перевалился через край, и, почувствовав надежную опору смог, наконец, расслабиться и закрыть глаза. Даже не посмотрел, выбрался ли тот человек. Он слишком долго висел над пропастью, что бы его могло это интересовать. А когда немного отдышался и пришел в себя, рядом никого уже не было. Чувства благодарности не было вовсе, лишь обида и раздражение, не слишком сильные, но слишком неприятные и неуместные. — Ты знаешь кто я? Бросив на него исподлобья оценивающий взгляд, человек усмехнулся. — Атну, царь Аннумгуна, — спокойно произнес он таким тоном, словно не знать эти простые вещи просто нельзя. Атну вздрогнул, не ожидая такого ответа. Он долго шел молча, размышляя о своем нежданном спасителе, и о том, где тот мог видеть его настолько близко, что бы запомнить лицо. Да какое лицо! Кто бы мог признать в грязном, оборванном парне царя величайшего из городов долины Инну. Он и сам бы себя сейчас, пожалуй, не узнал. Кроме того Атну казалось, что он тоже видел где-то этого человека. Но вот где? Вглядывался, но все без толку. И все же такого как он нельзя не запомнить. Он не похож ни на одно из иннукушун, людей населявших долины обоих рек, до самого края восточных степей. Все они рыжие, словно та красная глина, из которой вылепил их великий Эмеш… Эмеш… Вылепил и бросил, что б ему…! Атну никогда не отличался особой почтительностью к богам. Тот, кто сейчас перед ним, темноволосый, таких Атну кажется и не встречал никогда. Может быть, он пришел с запада, из озерной страны? Но ведь тоже нет… хотя кто знает. Человек оказался неожиданно силен, пожалуй, даже слишком для своей комплекции, к тому же ловок и совершенно бесстрашен, в этом Атну успел убедиться совсем недавно, ползая по мокрым скалам. Он был весь покрыт грязью и недавними шрамами, да еще у него сильно повреждена рука, Атну так толком и не понял что могло оставить такой след, никогда раньше не видел ничего подобного. Спрашивать почему-то не хотелось. Так кто он, этот незнакомец? Кто-то из городской стражи? Может быть мелкий правитель? Нет, все не то. Что-то в нем было не так. Человек прекрасно понимал, что перед ним царь, но ему, похоже, было глубоко наплевать. Ни благоговения, ни почтения, ни хотя бы вражды к молодому болвану поссорившемуся с богами и накликавшему беды на свой народ. Его спаситель слишком много знал, но ему не было до этого дела, не было дела даже до того, как царь мог оказаться в таком месте. Впрочем, может быть он и об этом все знал. — Как зовут тебя? — спросил Атну наконец. Человек пожал плечами, покачал головой, и ответил не сразу, словно обдумывал нелегкий ответ. — Иниб, — тихо произнес он. Иниб? Атну где-то уже слышал это имя… или нет? Как странно… И тут из смутного клубка догадок выплыла одна. Не имя, но значение слова… или даже история с этим связанная. — Иниб? Не может быть. Идея эта была настолько невероятной, что Атну не решился бы признаться в этом даже самому себе. Он во все глаза уставился на человека, изо всех сил пытаясь убедить себя в том, что все это бред. Видимо все эмоции красноречиво отразились на его лице. Иниб с интересом посмотрел на царя, чуть щурясь под непрекращающимся ливнем. Глаза у него были темные, немного золотистые, холодные, жесткие. — Ты знаешь что значит это имя? — спросил он. Атну замялся. Он угадал? Неужели он угадал? Но как такое возможно? Уж проще поверить что небо вот-вот упадет на землю… хотя кто его знает, это небо, может и упадет… в последнее время случилось столько всего. — Смертный, — неуверенно произнес царь. — Почти, — у него едва дрогнули уголки губ, это можно было счесть за улыбку, чуть кривоватую, снисходительную, — только не совсем. — Да, не совсем… Опустив голову, Атну тяжело вздохнул. Уточнять почему-то не хотелось. Было в этом что-то слишком неправильное. Так не должно быть… Неужели такое возможно? — Кто ты? Больше всего хотелось услышать какую-нибудь невероятную историю, пусть лучше окажется кем угодно, хоть демоном, но только не так. Но после этого вопроса нежданный спаситель, казалось, потерял к нему интерес. — Человек, — безразлично произнес он, и отвернулся, давая понять что тема закрыта. Какое-то время они шли молча. Вода хлюпала под ногами, но дорога в целом оказалась вполне сносной. Они не говорили о том куда идут, но Атну подозревал, что цель у них одна. Конечно, разве может быть иначе, ведь даже лодочник Уршанаби намекал на эту встречу. А он дурак, даже не догадался. Но это значит рано или поздно придет время выбирать, а сдаваться легко царь не привык. Конечно, это не то же самое, что уступить простому человеку, но тем не менее. Человеку… да уж, это совсем не то же самое. Но только скоро один из них умрет, а может и оба, как повезет. — Почему ты спас меня? — Ты бы хотел остаться там? — Но ты меня совсем не знаешь, ты рисковал жизнью. На мгновение Иниб зажмурился, словно от боли. А когда снова открыл, это уже были глаза уставшего, одинокого и очень старого человека. — Иногда спасти того, кого ты знаешь совсем не легко, — изменившимся глухим голосом произнес он. Неожиданно Атну услышал в этих словах горечь и отчаянье, словно этому Инибу недавно пришлось пережить серьезную потерю. Да у кого ж не было потерь, в последнее-то время! — Прости, — тихо и очень искренне сказал Атну. Человек остановился, с некоторым недоумением заглянул царю в лицо. Его глаза чуть потеплели, тень пережитого начала немного отступать. И все же, под таким взглядом Атну чувствовал себя еще более неловко, словно ляпнул какую-то глупость. — Скажи, — Иниб ладонью оттер воду с лица, — что там произошло у вас с Лару? — Что? — Атну замер на месте, не сразу поняв о чем идет речь. Слишком уж резко тот переменил тему. То, что случилось, казалось слишком давно, в другой жизни. Какое значение это имеет теперь? Может, пришло время поговорить на чистоту? Может быть все из-за него? — Я знаю кто ты, — неожиданно, даже для самого себя, сказал он. — Я тоже знаю кто я, — пожал плечами Иниб, — что с того? Он отвернулся, и ускорил шаг.Глава 1. Морской бог
1
Круглый белый камешек подпрыгнул на ладони, перевернулся на другой бок. Еще влажный, чуть прозрачный, с тонкой серой полоской посередине. Пальцы привычно сжали его плоские бока, рука отошла назад, широкий размах, и камешек, резво подскакивая, запрыгал по волнам. Один, два, три, семь, десять раз. Эмеш был настоящим экспертом в этом деле. Признаться, последние три сотни лет ему и заняться-то больше нечем. Все дела сделаны, люди прекрасно справляются и сами. Ему остается только наблюдать, не вмешиваться, да запускать по морю камешки. Морской бог. Он давно уже отошел то дел, передав их другим бессмертным. А людям лучше обходиться без него, да и ему самому лучше вдали от людей. Спокойнее… Так уж сложилось. Великий Эмеш. Да, эти красноголовые человечки считали его великим, он для них и учитель, и отец, и еще невесть кто. Но только был ли он великим на самом деле? Что за глупость. Он же не Атт, властелин небес. Миру вокруг всего-то пятьсот лет, а ему самому немногим больше. Для мира — совсем юный возраст, да и для бога тоже. А прошлое предпочитали не вспоминать, оно надежно похоронено в глубинах Илара. Да что об этом. Вот море… Море — оно здесь и сейчас, и лучше его ничего нельзя придумать. Его пятки утопают в крупном золотистом песке, его пальцы лижут пенистые волны. Эмеш стоял босиком, широко расставив ноги и смотрел вдаль, туда, где до самого края мира плескалась вода. Изумрудно-зеленая у самого берега, серовато-синяя на горизонте. Здесь нет ни кораблей, ни даже лодок, нет ничего, что не нарушает покой моря, разве что чайки. Солнце уже поднялось высоко и начало понемногу припекать спину. Потянувшись всем телом, словно большой сытый кот, Эмеш растянулся на песке, подставив лицо солнцу. Он раскинул руки и позволил мыслям течь свободно и неспешно. Он любил приходить сюда, где время теряется и остается только покой. Еще чайки над головой. Но они не мешают, без них было бы слишком пусто и не хватало бы чего-то важного. Хорошо лежать здесь, на краю мира, в уютном маленьком уголке, куда нет доступа посторонним. Раствориться без остатка в уютном тепле. Что еще нужно для счастья? Часа через два, когда полуденное солнце начало жарить не на шутку, Эмеш поднялся, стряхнул со спины песок и зашагал к дому. — Господин, — Иникер, его верный домашний демон, бежит следом, едва поспевая, шурша перламутровой чешуей. — Господин, — говорит он, — спрашивали Лару, но я не решился ее будить. — Хорошо. Кто спрашивал? — Эмеш остановился у входа. — Гизуду, он просто в ярости. Он там просто в ярости! — Иникер взмахнул руками, изображая всю ярость хранителя леса, — он кричит, что это Лару во всем виновата. Говорит, что какой-то царь что-то у него поломал. Я так и не понял. Эмеш удивленно хмыкнул. Ну и царь! Ему все же удалось, кто бы мог подумать. Может быть человечки вышли не так уж и плохи, или поумнели со временем. Раньше он за ними такого не замечал. — Хорошо, Ник, я сам ей сажу. Иникер кивнул и быстро исчез куда-то по своим делам. В спальне пахло цветами. Мягкий свет из окна, словно легкий туман плыл по комнате, пробираясь сквозь тончайший полог кровати. Лару уютно свернулась калачиком под одеялом, положив ладошку под голову. Даже будить жалко. Эмеш осторожно присел на край кровати. Сколько сотен лет он ее знает, а все не перестает любоваться — так хороша. Даже и не скажешь сразу что в ней особенного, красота Лару шла изнутри, такая мощная сила, устоять перед которой не способен ни один мужчина. Богиня плодородия, как-никак. Пододвинувшись ближе Эмеш поцеловал ее в розовую щечку. — Ру, проснись. Сморщив носик и натянув на себя одеяло, богиня перевернулась на другой бок. Эмеш усмехнулся и принялся тормошить ее за плечо. — Давай, Ру, пора вставать. Твой царь таки завалил лесного робота и хочет тебя видеть. Это подействовало, да еще как. Лару мигом оказалась сидящей на кровати, сон как рукой сняло. — Атну? Не может быть! — весело поинтересовалась она. — Еще как может, заверил Эмеш, — Гизиду просто в ярости, рвет и мечет в своем лесу. Уж у него вряд ли есть сомнения на счет твоего участия в этом деле. Лару отмахнулась — подумаешь в ярости, зато Атну настоящий герой. Таких как он, среди людей больше нет. Накручивая на палец золотую прядь волос Лару мечтательно закрыла глаза. — Он бесстрашен как лев, никто раньше и близко не решался подойти к лесному чудищу, не то что бы сразиться с ним. Эмеш хотел было предположить, что восхищается она далеко не одной только храбростью молодого царя, но решил промолчать. Чего придираться? Храбрость — тоже хорошая черта, тем более в совокупности с такой внешностью. Пусть Лару развлекается. Главное что б не принимала все это близко к сердцу, иначе… впрочем, это не его забота. Не желая тянуть время, богиня выскользнула из-под одеяла и понеслась в ванну. А Эмеш пожал плечами и отправился на кухню завтракать. Там на столе, Иникер уже заботливо приготовил кофе и хрустящие гренки с сыром. Сегодня особых дел у Эмеша не было, как и обычно, можно просто прогуляться по окрестностям, поплавать. Можно даже взять и отправиться в город, посмотреть вблизи как там идут дела. Он давно собирался, но каждый раз откладывал на потом. Давно никуда не выбирался, обленился совсем. Да уж, удобнее и безопаснее считать это ленью, чем копаться в истинных причинах. Здесь у него свой маленький мирок, больше похожий на просторную городскую квартиру, чем на жилище бога. Ну и пусть, он так привык и ничего не хотел менять. Это Атт отгрохал себе величественный и слишком пафосный, на вкус Эмеша, дворец. Но с другой стороны, владыке небес пафос положен по статусу. А сам он мог жить как хотел. И жил. Очень сложно оказалось расставаться с некоторыми привычками, и небольшая кухня казалась ему куда уместнее обеденного зала. Лару часто подшучивала над ним… последние пару сотен лет. А по началу, когда все только начиналось, боялась даже переступить этот порог. Но потом привыкла. Как и остальные. Как и он сам. Время многое стирает, превращая острые углы в гальку на берегу моря. С привычками сложно расставаться, но еще сложнее жить рядом с воспоминаниями. Лару весело плескалась в ванной, напевая задорный, легкомысленный мотивчик, и Эмеш решил что надо бы тоже сходить к людям, поглядеть как там они. Только в отличие от Лару, Эмеш никогда не собирался так усердно прихорашиваться перед появлением среди смертных. Не прошло и часа, как наполняя кухню ароматами цветов и ванили, Лару появилась во всей красе. — Ну как я тебе? — кокетливо спросила она. — Восхитительно! Врать в таких случаях совершенно бессмысленно, Лару вне конкуренции. — Тогда пожелай мне удачи, — попросила она, застегивая на шее перламутровое ожерелье. — Удачи? Тебе? — искренне удивился Эмеш. — Просто пожелай, — загадочно улыбнулась она, и исчезла за дверью.2
Эмеш наблюдал, прислонившись спиной к стене. Он просто смотрел, предпочитая не вмешиваться в чужие ссоры, без особой необходимости. А она была готова разнести весь мир, если ее желание не будет исполнено, и она действительно способна это сделать. На щеках Лару пылал румянец, ее золотые кудри разметались в негодовании, ноздри дрожали, губы сжаты в тонкую решительную линию. Атт молчал. Они ругались более часа. При всех. Это уже само по себе беспокоило, Лару, как умная женщина, всегда предпочитала выяснять отношения наедине, тем более с отцом. Без посторонних глаз он давно бы пошел на уступки, но теперь уже успел сказать «нет», и брать свои слова назад не намерен. Атт бы хотел, пожалуй, но все тот же дурацкий статус не позволяет. Она была зла на царя Аннумгуна, и на всех людей, кричала что пора с ними всеми покончить. Но больше всего настораживало то, что причины своего гнева она раскрывать не хотела. — Я выпущу на них шун! — срывающимся голосом крикнула Лару, и выскочила хлопнув дверью. Эмеш вздрогнул. Дело принимает слишком серьезный оборот. Атт наверняка замнет это, сославшись на скверный характер дочери, но вот только не все, пожалуй, закроют на это глаза. — Ру! — ее удалось догнать только внизу, на лестнице. Лару неслась, прыгая через три ступеньки, совершенно не желая что-либо слушать. — Ру, постой. Эмеш схватил ее за руку и с силой развернул к себе. Лару всхлипнула и совсем по-детски вытерла нос ладонью. Что же сказал ей этот идиот, царь Аннумгуна, раз она сама не своя. И все же, Эмеш едва удержался, что бы не улыбнуться. — Ты наговорила много лишнего, Ру, — тихо сказал он. Лару кивнула. Она уже высказала столько слов, что теперь их совсем не осталось. — Тебе стоит вернуться и объяснить. Лару отчаянно замотала головой. Возвращаться сейчас, было выше ее сил, Эмеш это прекрасно понимал. Но и оставлять все как есть — слишком опасно. — Пойдем вместе, я еще раз поговорю с Атом, а ты просто постоишь за моей спиной. Хорошо? Он старался говорить как можно мягче, успокаивающе, но она лишь с ужасом попятилась. — Не пойду. — Ру, ты не понимаешь. То что ты сказала, может сильно тебе повредить. Глаза Лару изумленно расширились. Где-то глубоко в них метались страх и непонимание. Только сейчас она начала понемногу осознавать то, что произошло, и не знала теперь как быть. — Неужели ты думаешь, Сар, что отец действительно подумает, что я могу выпустить шун? Эмеш вздохнул и пожал плечами. — Не думаю, — сказал он, — но, тем не менее, есть и другие. — Другие? — голос Лару дрогнул, она обиженно всхлипнула, — кто другие? Кто может поверить в это? — Тебе не стоило упоминать спящих при всех. Лару прикусила губу, но делать что-либо теперь уже поздно. Было видно как в ней борются два совершенно противоположных желания — вернуться, и убежать как можно дальше. Сейчас она больше всего похожа на маленькую девочку, разбившую любимую мамину вазу. Даже забавно немного. — Сар, но ведь я не собираюсь выпускать спящих, ничего не случиться, — неуверенно произнесла она. Эмеш кивнул. Конечно не собирается. Однако внутренний голос настойчиво твердил ему, что на этом дело не закончится. Он обнял Лару за плечи и притянул к себе, она уткнулась носом в его плечо. Это было приятно и почти трогательно. А потом Лару подняла свои прекрасные, голубые словно небо, глаза. — Убей его для меня, а? Эмеш фыркнул, засмеялся и хотел уже отпустить Лару, но вместо этого только обнял ее еще сильнее. — Кого? Царя? Атну? — поинтересовался он, чуть склонив голову на бок, — что он тебе сделал? Покраснев, Лару возмущенно надула губки. — Ты даже не представляешь! — Совсем не представляю, — усмехнулся Эмеш. — Я ненавижу его! Я ненавижу людей! Убей его, Сар. А лучше перебей их всех, что бы ни одной этой твари не осталось. Голос Лару снова сорвался. Эмеш отстранил ее от себя и заглянул в глаза. Значит все серьезно, может быть даже серьезней, чем он предполагал. — Что случилось? — строго спросил он. Лару замотала головой и сосредоточенно уставилась в пол. — Ру, так нельзя. Что бы там у вас не произошло, могу поспорить, что и ты виновата тоже. Нельзя… — Хватит! — резко прервала она, — мне не нужны твои нотации. Если хочешь сказать что-то, говори. А этого я уже наслушалась. — Брось, Ру, это всего лишь наши человечки, они… Он вдруг умолк, почувствовав что и сам не до конца понимает. Он давно не желал воспринимать их всерьез, к чему это? Да и можно ли всерьез относиться к собственным созданиям, как к равным. Игрушки… Не люди, человечки… Но прошло уже столько лет… — Ты прав, — Лару сжала губы в тонкую розовую линию, — они всего лишь люди. — Как и мы, — едва слышно добавила она. И в голубой бездне ее глаз отразилась тень одиночества. Вот так. Люди, значит. Спустя столько лет история начинается с начала, но теперь уже не он, а она. Как жаль… Не стоит, Ру, милая, не стоит искать то в них, чего нет. Они не люди, не те люди, как бы нам не хотелось. Забудь. Но в ком еще как не в них? Да, конечно, в ком еще… но лучше уж ни в ком. Забудь, уйди… Что тебе до каких-то глупых человечков? Ведь ты помнишь как это было? Вспомни. Ты помнишь то обнаженное тело на песке? Помнишь что было потом? Вот и не забывай, Ру. Никогда. Ну и пусть? Тебе не важно? Нет, ты не понимаешь. Может быть понимаешь, но все равно. Не стоит относиться к ним как к людям. Ни стоит обижаться на них, как не стоит обижаться на сломавшуюся погремушку. Они лишь отражение нас самих, не более того. Эмеш нежно провел ладонью по золотым волосам. — Пойдем лучше ко мне, — предложил он, — выпьем вина, поговорим. — Угу, — согласилась она, шмыгнув носом. И тогда великий Эмеш взял за руку богиню охоты и плодородия, и повел к себе домой. — Сар! Саи-ир! Бодрый голос с кухни заставил Эмеша высунуть голову из-под одеяла. Часы показывали полдень, голова слегка гудела, в ушах что-то настойчиво позвякивало. Сколько ж бутылок они вчера выпили? С кухни доносился запах яичницы с беконом и свежемолотого кофе. Несмотря на состояние — очень аппетитные запахи. Да и в кои-то веки Лару решила сама что-то приготовить. — Сар, вставай, иди завтракать, — потребовал голос. Эмеш лениво потянулся и сел на постели. Потом свесил ноги и нащупал на полу тапочки. — Сар, — не унимался голос, — если ты не придешь сейчас, я съем все сама. Эмеш усмехнулся, но это заявление заставило его пошевеливаться. Он еще раз потянулся, для верности, зевнул, и только после этого направился в кухню. Лару уже разложила все по тарелкам и даже намазала себе маслом бутерброд. У нее были мокрые волосы и розовый махровый халатик… Интересно, много ли таких вот халатиков у Лару припрятано по разным домам? — Давно встала? — поинтересовался Эмеш, усаживаясь за стол. — Э-э… — Лару неопределенно дернула плечами. Вид у нее немного взъерошенный, и даже чуть усталый. — Не спала что ли вообще? Криво ухмыльнувшись, Лару сверкнула глазами. — Ты сразу вырубился, и начал та-ак храпеть, — Лару попыталась изобразить, но вместо этого только пару раз хрюкнула и рассмеялась. Все же вчерашнее не прошло для нее даром, Лару выглядела немного взволнованной и даже напряженной. Она из-за всех сил старалась выглядеть непринужденно, но это старание слишком бросалось в глаза. Ладно. Ничего удивительного в этом нет, Эмеш бы и сам не слишком комфортно себя чувствовал после столь бурных выяснений отношений. Пусть отдохнет чуток, придет в себя. Он только принялся мазать себе бутерброд, когда раздались протестующие вопли Иникера, и вслед за ними стук в дверь. — Там открыто. В двери появилась утыканная шипами голова морского демона, пробормотала что-то, извиняясь, и была тут же оттеснена в сторону. Вместо нее появился невысокий полноватый мужчина в свободных одеждах небесно-голубого цвета. Атт, собственной персоной. Судя по всему ничего хорошего от этого визита ждать не придется. Вслед за ним в прихожую вошли еще пятеро бессмертных, и два крылатых демона света энлиль. Эмеш поморщился, демоны в доме — не к добру, тем более в такую рань. Атт немного поколебался, но поняв что хозяин не намерен его встречать, направился на кухню. Остановившись в нескольких шагах от стола, он в некотором недоумении разглядывал Лару, видимо ожидая от нее чего-то. Его лицо было мрачно, словно воды Могуна, и выглядело необычайно подавленным. Энлиль молча подошли и встали с обеих сторон. Остальные расположились сзади полукругом, насколько позволяла обстановка. Картина эта была настолько впечатляюща, что Эмеш испытал жгучее желание встать со стула, но передумал и просто отложил бутерброд. — Лару Наинниль, ты обвиняешься в том, что выпустила из заточения демонов шун, и тем самым навлекла опасность на срединный мир — поставленным голосом объявил Атт. Эмеш ахнул, выругался и уставился на Атта во все глаза. Что за бред? Они что, с ума все посходили? Он обернулся на Лару, но и та совершенно ничего не понимала, так же открыв рот таращилась на отца. На ее лице сочетались ужас и совершенно понятное недоверие. Энлиль решили времени не терять, невозмутимо подошли и взяли Лару под руки. Только в этот момент Эмеш наконец опомнился. — Уберите от нее свои лапы! — он попытался отобрать Лару у демонов, но те лишь мягко отстранили его, не желая начинать драки. По большому счету бессмертные были еще слишком не опытны, что бы противостоять демонам в открытую. — Да вы что! Она этого не делала, — запротестовал Эмеш. Атт сжал зубы, выразительно шевеля желваками. — Ты можешь это подтвердить? — мрачно и с явным осуждением поинтересовался он. — Конечно, она… — тут Эмеш запнулся, только что поняв до конца ситуацию, — шун на свободе? — Да, — Атт коротко кивнул. Эмеш почувствовал, как на спине выступает холодный пот. Только этого еще не хватало. Это значит, что срединному миру грозит серьезная опасность, такая, что мало не покажется никому. Если срединные земли Ки-Куш пострадают, бессмертные наверняка тоже хлебнут неприятностей. Но как такое могло произойти? Этот вопрос он задал вслух. — Врата открыты, — Атту объяснения явно давались с трудом, — вчера Лару грозила выпустить шун. — Она была со мной, она не могла сделать это. — Всю ночь? Ты можешь поручиться, что она ни на минуту не покидала твоего дома? — Да, могу, — Эмеш поднялся на ноги, смотря Атту прямо в глаза, сверху вниз. Атт тяжело дышал, он бы с великой радостью поверил в эти слова, но не мог. — Савалар видели Лару недалеко от врат этой ночью, — тихо сказал он, — и твой Иникер тоже видел как она выходила. — Иникер? Не может быть. Этого просто не может быть. Эмеш лихорадочно пытался все это осознать, но его мысли метались в голове, мешая одна другой. Нужно срочно что-то придумать, и ни в коем случае не отдавать им Лару. — Ты спал, Саир. Не стоит выгораживать мою дочь. — Нет. Я могу поклясться… — Молчи! — рявкнул Атт, меньше всего он сейчас желал выслушивать оправдания, — Это дело решит суд. А если будешь настаивать на своем, то отправишься в Илар вместе с ней.3
Унхареш встретил богов обжигающим холодом, и колючим злым ветром. Демоны проснулись, и пили сейчас соки мира, набираясь сил, после тысячелетней спячки. Врата находились на самой вершины мира, у ледников, там где берет свое начало Фисид, река смерти. Место это было выбрано неспроста, дотянуться отсюда до чего-либо живого отсюда было очень сложно, да и снег вовсе не помогал демонам быстрее прийти в себя. Шун — это смерть в чистой форме. Они не убивали, они просто забирали жизнь. Даже не прикасаясь, демоны впитывали ее, всасывали, оставляя лишь пустую оболочку. Сейчас нужно торопиться, пока шун еще слабы, словно прозрачные бабочки, выбравшиеся из куколок. Потому что стоит им чуть окрепнуть, расправить крылья, и справиться с ними будет во сто крат сложнее. Их десять, но даже каждый из них в отдельности может погубить весь мир. Убить шун нельзя, как нельзя уничтожить саму смерть, по крайней мере Эмеш не знал способа. Их можно только загнать назад, затворить врата и надеяться, что никто больше не выпустит их на свободу. Как Эмеш успел узнать, обнаружили демонов утром, когда те только выползли на свет. Врата были распахнуты настежь. Как это случилось никто сказать не мог. Сразу сообщили Атту, и учитывая вчерашнее происшествие с Лару бросились ее искать. Сделать это было, впрочем, не сложно, хотя никто не предполагал увить богиню как ни в чем ни бывало жующую на кухне бутерброды. Атт отказывался обсуждать это сейчас, ссылаясь на более насущные проблемы. На вершине горы уже расположились большинство богов Ки-Куша и подвластных им демонов. Приближаться к шун своими силами они пока не решались, дожидаясь Атта. Дело предстояло нелегкое. — Иди сюда, — Атт махнул Эмешу рукой. Стараясь держаться с подветренной стороны и на относительно безопасном расстоянии, они осмотрели местность, выбирая подходящее место. Атт думал, кажется, вовсе не о демонах, а о своей дочери, стараясь в то же время всячески обходить эту тему. Вряд ли он верил сам, что она могла открыть врата, но других кандидатов похоже не было. Эмеш хмурился, смотрел в сторону, стараясь не потревожить демонов слишком пристальным взглядом. Он уже и забыл как хрупок мир, и как беспомощны они, по сравнению с изначальными силами земли. Они отгородили свой мирок тонкой скорлупой, и успокоились, думая что покой этот может продолжаться вечно. Загнать демонов в нору, забыть обо всем, что не грозит рухнуть прямо сейчас, это все равно что заклеивать пластырем старый рваный башмак, а потом удивляться почему он промокает. Все это так наивно, и так… по-человечески. Злиться можно было только на самого себя, не доглядел. Не пить надо было, и не спать, а сидеть тут, сторожить врата. Или не тут, сидеть держать Златокудрую за руку, и точно знать, что она не отлучалась даже на минуту. Но кто ж мог подумать, что случиться такое. Шун лежали на камнях, словно огромные черные тени, вязкие и бесформенные. Зрелище это пугало и одновременно завораживало. Дремлющая сила, готовая в любую минуту ринуться в бой, вселяла в душу священный трепет и наполняла сердце щекочущим азартом. Справиться, победить, оказаться быстрее и удачливее этих тварей. Они сделали это однажды, и они сделают это снова. Загнать демонов назад можно было только одним способом — создать вокруг них непроницаемое поле, и оттеснить к пещере. Казалось бы не большое расстояние, но что бы преодолеть его понадобятся силы всех бессмертных. Пока шун сонные, есть еще шанс. Главное не спугнуть их раньше времени. С встревоженными мечущимися демонами совладать намного сложнее. Найдя подходящее место, за невысоким уступом, Атт подозвал остальных. — Эмеш, Думузи, Италь, Гизиду и я идем вперед, — распорядился он, — Кто еще может контролировать поле? Эрешкаль? — он чуть раздраженно фыркнул, — Ну ее-то с нами нет, только Эрешкаль тут еще не хватает… Так, значит больше никто? Атт прошелся вдоль своего маленького но грозного войска, словно стараясь разглядеть кого-то в толпе. Его глаза скользили по лицам бессмертных, перескакивали с одного на другое. — Остальные выстроятся за нами, — продолжал он, — будете передавать свою силу нам, впятером нам не справиться. Киани, иди сюда, — он поманил рукой зеленоглазую богиню рек, — тебе особая роль, стабилизировать и направлять поток, что бы не допустить разрыва поля. Боюсь что никого не могу дать тебе в помощь, просто никто больше не справиться. Атт еще долго раздавал указания, бессмертные стояли молча, бросая короткие взгляды в сторону просыпающихся демонов. Сделать все нужно было как можно быстрее, и по возможности единым рывком, что бы шун не смогли как следует опомниться и вырваться на свободу. Сделав несколько шагов вперед, Эмеш почувствовал себя лицом к лицу с древними силами, во много раз превосходящими его самого. За спиной целый мир, впереди — враг. Это как игра, победить или проиграть. Это чувство завораживало, а кровь буквально закипала от обилия адреналина. Ему предстояло лучшее развлечение за последние пятьсот лет. Он слишком долго сидел без дела на морском дне, и пора бы уж взяться за что-нибудь стоящее. Напряжение трещало в воздухе синими искрами. Скорей бы уж! Пятеро богов выстроились в ряд. Эмеш как мог подготовился к бою, не очень представляя чего следует ожидать, к чему готовиться. Он постарался расслабить мышцы, что бы дать возможность силе свободно течь по телу, выкинуть из головы все лишние мысли, и смотреть только вперед. — Приготовились! — скомандовал Атт. Эмеш почувствовал как горячая волна силы наполняет его тело, это подключились остальные, подпитывая его своей энергией. Теперь, им пятерым, нужно начать одновременно, что бы в поле не оказалось слабых мест, и так же слажено оттеснить демонов к вратам. Только у них было слишком мало опыта в подобных совместных делах. — Ииииии начали! С кончиков пальцев метнулись струи огня и небо вспыхнуло синим. На секунду Эмеш ослеп, не понимая толком что происходит. Сосредоточиться! Сейчас самое главное не упустить момент и быстро взять себя в руки. Крепко зажмурить глаза и мгновенно открыть. Впереди, над черными тенями сиял и переливался словно мыльный пузырь, огромный купол. Плохо. Значит не стабильный, легко порвется. — Спокойно, укрепляем его. Тени почувствовали неладное, зашевелились. Скорее, нужно распределить силу равномерно, по всей поверхности. — Киани, постарайся выровнять поток, — голос Атта звучал не громко но властно. Эмеш на сколько смог расслабил руки, что бы сила вырывалась наружу не рывками, а плавно. Это давалось не легко, от напряжения сводило все тело. Нельзя торопиться, и в тоже время нельзя задержаться ни на секунду. Понемногу наращивая силу, он старался не бить в одну точку, а размазывать по поверхности. Когда поле станет стабильно, пузырь заблестит как стекло, до тех пор двигать его с места очень опасно, лопнет в любой момент. Тени начали двигаться, словно головами крутили в разные стороны, пока еще медленно, будто во сне. Но тут одна из них вздрогнула и метнулась в сторону. Все, началось! Спокойно, главное не дергаться самому. Тень бешено понеслась по кругу, и вдруг бросилась со всего маху на прозрачную стену. Ослепительная вспышка, искры во все стороны и треск. Но поле удержалось, отбросив демона назад. По пузырю прошла гигантская волна, словно круги по воде, Эмешу даже показалось что оно вот-вот сорвется. — Всем спокойно! — скомандовал Атт. Эмеш сделал глубокий вдох, наблюдая как другие тени поднимаются на ноги. До врат не так уж далеко, все получится. Сейчас последуют еще удары, интересно могут ли шун действовать вместе, если да, то… Три тени разом ударили в одно место, пузырь задрожал, засверкал разноцветными пятнами, еще чуть немного и его не удержать. И тут Эмеш почувствовал как поле уходит, словно кто-то пытается сдвинуть его. — Стоять! — заорал Атт, — держать на месте! Но было уже поздно. Почувствовав каким-то образом уязвимое место, сразу несколько теней кинулись в атаку. Поле затрещало. Еще мгновенье и один демон вырвался наружу. — Стоять! Всем держать поле! Этот мой! — прогремел голос Атта. Главное не упустить остальных. Эмеш изо всех сил старался не смотреть в сторону вырвавшейся твари, нельзя было отвлекаться иначе потеряешь контроль. Страха не было совсем, все это происходило словно не с ним, словно он смотрел кино. Даже время начало двигаться медленнее, давая рассмотреть происходящее во всей красе. Демон несся прямо на них, точнее даже на стоящую в нескольких шагах впереди богиню рек. Она казалось, была настолько поражена, что не могла даже пошевелиться. Прямо перед ним. Стоит только протянуть руку и отдернуть ее назад. Эмеш колебался меньше секунды. Нет. Тогда он сам и Атт окажутся под ударом. Этого нельзя допустить никак, без Киани они еще справятся, без него самого будет намного сложнее. Пока демон займется речной богиней, у Атта будет возможность поймать вырвавшуюся тварь. Эмеш медленно отступил на несколько шагов назад. У него сейчас другая задача, нужно сосредоточиться на защитном поле и не допустить повторных прорывов. Кто-то из заднего ряда, толкнув Эмеша локтем, кинулся вперед. Идиот! Он все равно не сможет ничего сделать, только мешает! Сейчас главное — поле. Краем глаза Эмеш наблюдал как чья-то фигура встала между Киани и летящим демоном, но было уже слишком поздно. Интересно, он надеялся защитить? Как глупо, только сам погибнет и все. Зачем?…интересно кто это был. Слишком близко! Эмеш вдруг почувствовал, как волна холода прошла по всему телу, жизнь тонкой струйкой потекла из него прочь. Длинные щупальца твари опутали двух людей и сейчас, извиваясь словно змеи, тянулись к нему. Все ближе и ближе. Еще немного и они достанут до кончиков пальцев, но убрать руку, значит ослабить и без того неустойчивый мыльный пузырь. Шаг назад, но ноги не слушаются. Ну же, Атт! Давай! Скорей! Тех двоих уже все равно не спасешь. Вспыхнув синим, перед Эмешем вспыхнул прозрачный купол. Человечки внутри всколыхнулись и осели на землю, словно смытые волной башенки из песка. Эмеш вздохнул с облегчением и тут же ощутил как сила хлынула в него мощным потоком, откуда-то извне. В способностях Атта Эмеш не сомневался, одного демона он удержит. Хорошо. Главное что бы не было еще жертв. Не отвлекаться больше. Эмеш сосредоточился на большом куполе. Это происшествие заставило всех собраться, или может быть просто научились наконец действовать вместе, но мыльный пузырь наконец неподвижно застыл и засверкал словно хрусталь. Пора. Демоны внутри метались и бросались на стены, но сделать ничего не могли, купол крепко держал их. Теперь можно аккуратно сдвинуть сместа и переместить к пещере, где они были заперты долгие века. — Ну как ты? — Атт похлопал Эмеша по плечу, но тот лишь устало отмахнулся. Да что тут скажешь, Эмеш сосредоточенно рассматривал левую руку. Кожа на ней сморщилась и заметно потемнела. Чувствовал он себя совершенно выжатым и вымотавшимся. Как только врата были закрыты, напряжение спало, и оборвался поддерживающий его поток силы, Эмеш едва устоял на ногах. Он и не подозревал, что так страшно устал, демон все же ухитрился высосать из него много жизни. Наверно еще чуть-чуть, и последствия оказались бы намного серьезнее. Шун почти дотянулись до него, прочти коснулись кончиками пальцев, а прикосновение смерти не может пройти бесследно. Теперь, сидя на земле, прислонившись спиной к скале он даже думать толком ни о чем не мог. — Не хватает троих. — Что? — Эмеш закрутил головой, не сразу поняв кто этот сказал. Рядом стояли двое энлиль, невозмутимые как всегда. — Здесь было только семеро шун, — сказал один, — троих нет. — Что?!! — Даже Атт подпрыгнул на месте от такой новости. — Их не было с самого начала, мы не знаем где они, — ответил энлиль. — Почему ты сразу не сказал? — заорал на него Атт, но демонов сложно вывести из равновесия. Энлиль смотрел на них с высоты своего роста и тихо шелестел белоснежными перьями крыльев. — Зачем вам было это знать тогда? Атт тихо застонал и без сил опустился рядом с Эмешем. Конечно знай они что не все демоны в сборе, это бы им не помогло. Даже, пожалуй, наоборот, добавило бы нервозности и неуверенности, Они бы постоянно ожидали нападения, отвлекались, не могли бы толком сосредоточиться. К чему бы им все это. Энлиль знали что делали. А ведь сами так ничего не заметили, считать что ли разучились… Надо что-то делать. Медленно повернувшись, энлиль пошел прочь. — Постой, — Эмеш нагнал его и зашагал рядом, — мне надо с тобой поговорить. — Ты проживешь еще месяца три, потом умрешь, — не оборачивая произнес энлиль. Эмеш едва не подавился от такой новости, закашлял и только сделав несколько глубоких вдохов окончательно поверил, что действительно слышал это. Вот уж чего-чего, а подобного он не ожидал. Некоторое время он шел рядом с демоном молча, пытаясь привести в порядок свои мысли. — Почему? — наконец спросил он. — Ты можешь этого избежать, если будешь осторожен, — продолжал энлиль, словно игнорируя вопрос. — Но чего же мне стоит бояться? Эмеш с подозрением посмотрел на свою только что изувеченную руку. Может быть последствия, что-то важное повреждено, ведь для человека такое точно значило бы верный конец. А может быть оставшиеся на свободе демоны… — Тебе не стоит бояться, — безразлично ответил энлиль, — ведь однажды ты уже умирал. — Что? Энлиль вдруг остановился и сверху вниз пристально посмотрел Эмешу в глаза, потом чуть прищурившись покачал головой. Что он там увидел? Эмеш непроизвольно поежился под этим взглядом. Демон, казалось, остался доволен осмотром. — Неужели ты не помнишь своей прошлой жизни, человек. Эмеш с шумом втянул в легкие воздух. Ну и вопросы! Вспоминать не хотелось, все это было слишком давно. И уж точно не хотелось снова пережить что-то подобное… Но ведь тогда это касалось не только его одного. Тогда этой земли еще не существовало, была другая… Неужели опять? Все настолько серьезно? Неожиданно для себя Эмеш понял что не хочет этого знать. Есть ли хоть один шанс у их маленького мира, или нет — это мало что изменит для него теперь. Он все равно будет делать то, что считает необходимым, и пусть хоть небо падает на землю если ему уж так приспичило. Так что он сказал? Можно избежать, если быть осторожным… что ж, он будет осторожен. — Расскажи как обнаружили шун, — потребовал он. Энлиль нисколько не удивился перемене темы. — Мы говорили уже об этом. Думузи, указал нам на открытые врата. — Думузи? Что он здесь делал? — Тебе лучше спросить это у него самого. Большего от него добить не удалось, эти дневные демоны вообще не отличаются болтливостью, впрочем как и савалар, демоны ночи. Интересно а Атт знает, что и Думузи был здесь этой ночью, и если знает, то почему и слышать не хочет о невиновности своей дочери. Ведь на эту роль есть еще по крайней мере один кандидат. Нужно найти Думузи, прежде чем ему удастся замести следы, но сначала, пожалуй, все же следует разобраться с шун. Они не могли уйти далеко, но с другой стороны они вообще не могли никуда уйти, они должны быть здесь. Только если шун были поблизости, их удалось бы почувствовать, но ведь нет, совсем ничего. Словно их не существует. Словно они и не выбирались из пещеры. Плохо дело. В тот день облазили все горы, всю скрытую от чужих глаз долину Ир, все вокруг, но трех пропавших демонов найти так и не смогли. Атт расставил где только можно патрули энлиль, но особой надежды не было. Если демоны умудрились пропасть у них из под носа, да еще полусонные, значит что-то в этом деле не чисто. И нападения стоит ждать в самый неподходящий момент и в самом неподходящем месте. Вечером, когда исчезли энлиль, словно растворившись в закатном небе, поиски было решено отложить до утра. Тогда Эмеш решил, что настало время поговорить. — Нет, — Атт окинул его взглядом с ног до головы, — Я сам послал Думузи охранять врата. — Сам? Это было настоящей неожиданностью, Эмеш ожидал всего чего угодно, но не этого. — Да… Вид у небесного бога был измученный и даже несчастный, за последнее время он сильно постарел и осунулся. На людях он еще старался выглядеть спокойно, но оставшись наедине держаться не оставалось сил. — Мариш, послушай, — тихо начал Эмеш, но Атт вдруг громко шмыгнул носом, закрывая руками лицо. — Да что толку? Что толку! — сдавленно всхлипнул он, — бедная моя девочка! Это все равно случилось! Старый я дурак! Нужно было самому туда идти. — Все будет хорошо. Мы не отдадим им Лару. Подняв на него глаза, Атт с сожалением покачал головой. Эмеш вдруг понял что старик чего-то боится, настолько сильно, что даже не решается об этом говорить. — Мариш, что случилось? — Не лезь в это дело, Сар, — голос бога звучал почти умоляюще, — от этого никому не станет лучше. Оставь все как есть. Я тебя очень прошу. Эмеш не верил своим ушам. Оставить все как есть? Отправить Лару в царство мертвых? Как это возможно. Это же не лезет ни в какие ворота! — Я не позволю…! — Сар, послушай, — Атт отчаянно старался что бы его голос звучал убедительно, — ты многого не знаешь. И тебе лучше не знать, поверь. Вовсе не по тому, что я тебе не доверяю, просто так будет лучше. На минуту он замолчал, Эмешу оставалось только ждать. — Я тебя очень прошу, Сар, не лезь в это дело. Мне очень тяжело об этом говорить, но поверь, так будет лучше. Пусть все останется как есть. Не вмешивайся. Продолжать было бессмысленно.Память. У начала мира
1
Когда все только начиналось, он еще не был великим, он даже еще не был Эмешем, это имя позже дадут ему люди. Да и имя Саир Нимрахим еще до конца уложилось в его голове. Уршанаби сказал — от старого надо отказаться, иначе дальше жить они не смогут, новый мир не примет прежних людей. Странное было время. Лару, будущая богиня плодородия, была тогда пятнадцатилетней девчонкой, вздорной и своевольной. Ей было проще всех, за ее спиной осталось слишком мало прошлого. Она с легкостью приняла новые правила игры и казалось ничуть не жалела, что все так вышло. Дети удивительно быстро адаптируются. А ему самому было тридцать восемь, едва ли не самый старший, среди новоявленных богов. Только Атту — сорок один. С Аттом вообще оказалось на удивление много общего, даже жили раньше в одном городе… Оба потеряли семью, ведь Лару младшая дочь, когда-то у нее были сестра и брат. Да что вспоминать. Но и забыть тоже не слишком получалось. Первое время они с Аттом часто сидели на берегу моря, пили коньяк, и вспоминали прошлое. Но однажды поняли что так дальше нельзя. Даже напиться толком не получалось. Из-за этих посиделок Думузи вечно поднимал их на смех. Тоже ведь мальчишка еще… Хотя какой мальчишка, если на нем лежит печать того Тихого Леса. Думузи никогда не говорил о прошлом, ни разу, ни одного слова, но и без всяких слов было понятно что в этом прошлом кроется мало хорошего. Ему пришлось пройти через все это раньше Эмеша, вряд ли он был готов… Мальчишка… Это сейчас, когда обоим за пять сотен, разницы в семнадцать лет не углядеть, а тогда… Тогда все было иначе. Новый мир принял их и не задумываясь переделал под себя, они не были против, просто не было выхода, тогда они и не представляли как можно иначе, смирились. Боги, демоны, новые способности — это по первой казалось такой дикостью, но со временем ко всему привыкаешь. Когда демон каждый день готовит тебя завтрак, перестаешь относиться к нему как к демону, скорее такой инородец рогатый, как папуас к примеру. Много вы видели в своей жизни папуасов? а демонов? вооот. Если принимаешь как должное, все становится на свои места. Людей только не было… Все люди остались позади.2
Первое что он увидел в этой жизни — огромную сияющую фигуру с белоснежными крыльями. Сначала немого обалдел, думал — неужели в рай попал? неужели это ангел? Оказалось не ангел, а как раз наоборот. Энлиль терпеливо дождался когда Эмеш придет в себя, потом властно махнул ему рукой: — Пошли. Его голос еще долго переливался далекими раскатами, отражаясь от каменных сводов. Эмеш медленно сел. Что произошло? Как он здесь оказался? Кто он вообще такой? В голове словно туман, ничего не разберешь. Странно… Свое прошлое он помнил, но как-то смутно, отдельные куски, неясные детали, смазанные лица… что-то такое с ним было, не хорошее… И слава богу, что тогда он не помнил ничего, хоть несколько дней передышки и спокойствия в душе. Вот бы и не вспоминать вовсе. Энлиль не оборачивался, и уходил тем временем все дальше и дальше, тогда Эмеш решил, что с прошлым он разберется потом. Они долго брели по каким-то полутемным переходам, и в конце-концов вышли к Потоку. С первого взгляда Эмеш понял — это не просто подземная река, это нечто большее. Темные, густые словно кровь, воды не отражали ничего, казалось, что отражения просто не осмеливались коснуться их изменчивой глади. Ровно, неспешно лился Поток, ни волн, ни даже легкой ряби, ничего, только тихий рокот и ощущение силы. На берегу топталась разношерстная толпа. Мужчины и женщины, разных возрастов, но больше, пожалуй, молодых. Такие непохожие, словно выдернутые из разных мест в самый неожиданный момент, и одеты — кто с изыском и лоском, кто в старое рванье или домашних халат. Белобрысая девчонка, волосы собраны в хвост, ничего особенного… узкие голубые джинсы и полосатая маечка вся в крови. Напряженная, напуганная, она все время держалась рядом с полноватым мужчиной в домашних тапочках и линялом свитере. На нем тоже кровь, но поменьше. Лару и Атт… кто бы мог подумать. Великие боги. Там был Италь, Яснолицый бог солнца, в летной военной форме. Гизиду, мудрый хранитель лесов, напуганный паренек в красном мокром пуховике и с расцарапанной щекой. Эрешкаль, грозная царица подземного мира, высокая стройная девушка в легкомысленном цветастом платьице… Думузи, своевольный степной бог и покровитель пастухов… Тогда еще Эмеш не мог понять в чем дело, память отказывалась ему объяснять, но что-то подсказывало — у них с Думузи есть нечто общее в прошлом. Только много позже узнал — они оба пришли из того Тихого Леса, мертвой зоны. Оба грязные, заросшие, оборванные… у обоих тьма в глубине глаз. Думузи сидел чуть в стороне от толпы, словно ему не было никакого дела до того, что с ними происходит. Сидел и смотрел на Поток. Удивительно, но тогда он показался единственным человеком, с которым можно заговорить. — Здравствуйте. Думузи обернулся, бросив на Эмеша равнодушный взгляд, ничего не ответил, и снова вернулся к созерцанию бегущих вод. Эмеш хотел было плюнуть и уйти, но очень уж хотелось разобраться. — Что происходит? Не знаете? — Конец света. Все сдохли, — бросил Думузи, не поворачивая головы. Действительно, все было так. Им объяснили. Уршанаби вылез из своей лодки с драконами на бортах, прошелся ковыляя вдоль толпы будущих богов, и объяснил. Все. Спокойно и со знанием дела объяснил. Их мир скоро рухнет, отмерянное ему время подошло к концу. Если не верят, то могут просто подняться наверх и посмотреть. И сами должны кое-что помнить. Должны. Кое-что действительно помнили. Смутно. Они тогда дружно закивали головами. Уршанаби сказал, что им повезло, и только они могут еще что-то сделать. Нужно всего лишь аккуратно разобрать, отделив последние крупинки жизненной силы мира от отработанного мусора, и снова собрать. Ничего сложного, теперь это вполне им по плечу, они получили такие способности, о которых не могли и мечтать. Поверили конечно не сразу. Как в такое можно поверить? Еще больше времени потребовалось, что бы осознать. Но поначалу молодые боги были настолько растерянны и выбиты из колеи, что не особенно сопротивлялись. А потом постепенно втянулись, и все пошло само собой. Незаметно все привыкли к роли великих вершителей судеб мира. Это оказалось даже проще, чем могло показаться. И не так уж неприятно. Вся эта божественная мишура настолько была чужда им прежним, что теперешние они ухватились за нее как за соломинку. Забыть, начать все заново, с чистого листа, и чем меньше это будет напоминать о прошлом, тем лучше. Только отказавшись от памяти, можно хоть как-то сохранить рассудок. Слишком много осталось позади и никто из них не был к этому готов. Они приняли новые правила игры. Их собственный рукотворный мир вырос за несколько лет, распустился цветами, зазеленел. Маленький он вышел, но на больше их не хватило. Да и куда им огромный мир, с этим бы справиться. Память вернулась позже, постепенно. Начав вспоминаться свою прошлую жизнь, Эмеш все пытался напиться, но не выходило. Никак. Он не пьянел, сколько бы не пил. И не один он…Память. Глиняные человечки
1
— Ну как там? — Лару подпрыгивала, пытаясь заглянуть Эмешу через плечо, но роста ей явно не хватало. Эмеш стоял в дверях что-то сосредоточенно рассматривал. Атт, Думузи и остальные, расположились чуть поодаль, считая ниже своего достоинства выказывать нетерпение. Хотя некоторым, ох как, хотелось посмотреть, а Гизиду — тот просто изнывал от неизвестности. — Зря ты это, Сар, — Думузи покачал головой и в его глазах неожиданно скользнуло осуждение. — Что зря? — удивился Эмеш, отвлекаясь от созерцания того, что находилось внутри. — То и зря, — брякнул тот, отводя взгляд. Эмеш не понимал, да и не собирался ничего понимать. Его просто распирала гордость от содеянного, и больше ни о чем он думать не мог. У него наконец получилось! Там, внутри, спал на мягкой подстилке человек. Настоящий… почти настоящий. Они больше не были одиноки в огромном пустом мире. Богам нужны люди, иначе какой смысл в богах. Но людям… людям люди нужны еще больше. Ибо в одиночестве человек может потерять себя. А молодые боги этого мира были еще слишком людьми, слишком свежо еще в памяти прошлое, как ни старались они выгнать его прочь. — Это человек, — медленно, произнес Эмеш, словно пробуя слово на вкус. Думузи презрительно скривился, всем своим видом давая понять, что не одобряет подобной глупости. — Это подделка, — в его словах звенел лед. — Ты просто завидуешь, — добродушно фыркнул Эмеш. — Нет, я просто знаю чем это кончится. И резко повернувшись, он зашагал прочь. Он был не так уж не прав, если смотреть на вещи без излишнего оптимизма. Люди не оправдали и половины возложенных на них надежд. Они были лишь марионетками в руках богов, послушными и безликими. Но не подделками, это слово слишком резало слух, а скорее игрушками. Они проживали свои игрушечные жизни и умирали, и смерть их тоже казалась совсем не настоящей. Эмеш возился с ними с утра до ночи, пытался хоть чему-то научить, хоть немного сделать похожими на настоящих людей. Но задача эта оказалась слишком непосильна для молодого бога. И все чаще он думал, что Думузи был прав — тех, настоящих людей уже не вернуть, а все его жалкие попытки лишь тревожат память. И тогда он ушел. Уничтожить, разломать игрушки, как предлагал Думузи, не поднялась рука, да и не дали бы тогда ему. Слишком привязались уже к этим глупым глиняным человечкам, как привязываются к собаке или к удобному креслу. Пусть. Пусть живут, ведь и мир этот тоже скорее подделка. Но другого мира у них больше нет.2
И кроме прочих людей, Эмеш создал одну женщину. Маленькую, курносую, рыжую. Миленькую, но никак не красавицу. И эта женщина бегала везде за ним, не отставая ни на шаг. — Ты что, совсем рехнулся на старости лет?! Увидев ее, Думузи сначала остолбенел, потом долго переводил взгляд с девушки на Эмеша и обратно, словно пытаясь что-то понять, и только потом заорал. — А что такого? — довольно улыбался Эмеш. — Как что такого? — Думузи, зло оскалился. — Это по-твоему что? — Ее зовут Маиш. Ишик, милая, иди сюда. Девушка послушно подошла, остановилась чуть позади и робко взяла Эмеша за руку. Думузи сжал кулак, несколько раз бессильно потряс им в воздухе, и в конце-концов со всего маху ударил себя по бедру. — Ты точно рехнулся, Саир, — качая головой простонал он. — Да что такого? — Что я по-твоему, ничего не понимаю? — возмутился Думузи, тыкая пальцем в спрятавшуюся за спиной Эмеша девушку. — Какого хрена ты это сделал? Можешь сказать? — Не твое дело, — лицо морского бога разом стало серьезным. Думузи в самых красочных выражениях объяснил все что о нем думает, потом тяжело вздохнул и уселся на песок. Волны с тихим рокотом накатывались на берег, оставляя за собой влажный след. Несколько минут тишины, только Маиш нетерпеливо шаркнула ножкой. — Прости меня, Сар, — едва слышно попросил Думузи, и Эмеш уселся на песок рядом с ним, — прости… просто когда я ее увидел, то понял… — Да, — Эмеш тоже вздохнул, разглядывая что-то далеко, на горизонте, — это так. Я не удержался. — Прогони ее, а? — Не могу. Думузи набрал горсть песка, пересыпал из одной руки в другую, потом снова, потом отбросил в сторону и подобрал небольшой плоский камешек. Сложный был разговор. Все и так все знают, но только… — У нас у всех что-то осталось там, — сухо произнес он, — нельзя таскать это за собой. — Нельзя, — согласился Эмеш. Думузи обернулся к нему. — Ну так как? — Шел бы ты, — устало посоветовал Эмеш. Поднялся на ноги, стряхнул с себя песок, и взяв Маиш за руку направился вдоль берега у самой кромки волн. Домик Эмеша стоял на берегу моря. Да, тогда еще на берегу, а не глубоко под водой. Но сам домик был тем же самым. После Думузи, Эмеш долго не решался показывать свою девушку кому-то еще, предвидя реакцию. Но потом решил, что вечно так продолжаться не может. — Сегодня у нас будут гости, Ишик. Он крепко держал ее в объятьях, а она улыбалась и кивала в ответ. Она всегда улыбалась и всегда соглашалась с ним, что бы он ни говорил, но Эмеш старался не обращать на это внимание. В конце концов он ее создал не для того, чтобы спорить по пустякам. — Подождешь меня тут, хорошо? И надень что-нибудь красивое, ну например то розовое платье, тебе очень идет. Маиш ловко выскользнула из его рук, подбежала к шкафу и увлеченно принялась рыться среди вешалок. Наконец поиски увенчались успехом, она довольно взвизгнула, держа в руках невесомое розовое платье на тонких бретельках. — Вот это? Эмеш кивнул. — Это. И немного помедлив добавил: — Вообще можешь надевать все что понравится, на твой вкус. — Вот это, — Маиш радостно прижала к груди розовое платье, и тут же, ничуть не смущаясь начала переодеваться. — Ну как я тебе? — кокетливо поинтересовалась она, расправляя складки. — Восхитительно. Сегодня ты будешь хозяйкой.— И что это значит? — Атт в недоумении разглядывал совершенно обнаженную Маиш, танцующую на берегу. Розовое платье валялось рядом. Эмеш стоял рядом, белый как снег, не в силах произнести ни слова, и только судорожно глотал воздух. Он впервые привел гостей, хотел показать… Атт, Лару, Гизиду, Италь… А рядом с девушкой, как ни в чем не бывало, сидел Думузи, небрежно завернутый в простыню. Он с довольной ухмылкой окинул взглядом собравшуюся компанию и медленно, вальяжно поднялся на ноги. — Хорошая девочка, — со знанием дела сообщил он. — А знаешь, Сар, ты не зря старался, в пастели она просто замечательна. Эмеш начал медленно покрываться красными пятнами. Думузи окинул его оценивающим взглядом с ног до головы, и ехидно подмигнул. — Все хотел спросить, ты ее приукрасил, или оригинал был столь же хорош? На этот раз Эмеш не выдержал. Зарычав, словно раненный зверь, он кинулся на Думузи, мгновенно сбив его с ног. Он бы, пожалуй, и убил в ярости степного бога, невзирая на все его бессмертие, но вовремя оттащили. Окунули в море, благо не далеко. Эмеш еще долго вырывался, орал, но держали его крепко. Потом, убедившись что в драку он больше не полезет, отпустили и молча направились по домам. Все прекрасно понимали, что именно произошло. Тяжело дыша Эмеш сидел на песке, обхватив голову руками. — Сар, — Думузи подошел и остановился совсем рядом, в двух шагах. Все равно теперь уже некому оттаскивать, в случае чего. Гости разошлись, оставив их одних. Выглядел степной бог не лучшим образом — губа разбита в двух местах, глаз подбит, и из рассеченной брови широкой струйкой течет кровь. Ничего, сам виноват, жить будет. — Сар, послушай, — Думузи сплюнул в сторону кровь вместе с выбитыми зубами, — если тебе девка нужна, так сходи вон в город. Там полно. Их там целая тьма наплодилась, на любой вкус. Эмеш что есть силы зажмурил глаза и застонал.
Глава 2. Царь Аннумгуна
1
Царь Аннумгуна, Атну ясноглазый, мудрый правитель и доблестный воин, чья голова как у тура подъята, стены вознес городские до неба. Слава его от Иннаны да Ану, будет вовеки людьми не забыта. Бог на две трети, на треть человек он. Было в ту ночь для Лару постелено ложе, но не явился супруг в обитель богини. Очи Анту налились слезами, сердце тоска неземная объяла, ласки богини он больше не ищет. Гневно Лару на него взирает. И открыл Атну уста, и вещает богини: "Горькие вопли мне грудь разрывают. Без дела сижу я, пропадает сила. Всех покорил он Иннаны до Ану, больше врагов не осталось на свете. Ярче других Аннумгун мой сияет, стены его подпирают тучи. Мне лишь теперь на покой удалиться, нету соперников больше на свете". И открыла уста Лару, и зазвенел ее голос, песне подобный: "К югу отсюда вздымаются горы, горы покрытые лесом кедровым. Кедры те стережет злой Хумбаба. Сруби ему голову и в дар принеси мне. Вечное имя себе этим создашь ты". И открыл Атну уста и молвил смущенно: "Как же пойду, как в лес вступлю я? Хумбаба могуч как гора, неусыпен. Ни днем ни ночью не знает покоя. Глаза его молнии мечут, ноги тверды словно камни. Хумбаба страшен — ураган его голос, уста его пламя, смерть — дыханье. Рыком одним поражает врага он, стрелы его огнем убивают. Бог Гизиду наделил его силой". И взглянула на него богиня и вещает: "Только боги пребудут вечно, а человек — сочтены его годы. Что б он не делал — все это ветер. Где же она, сила отваги? Иль за меня не готов умереть ты?" И тут же поднялся Атну на ноги, глаза его засияли как звезды, медный меч из ножен он вынул, клятву принес он светлой богини. "Если из леса живым не вернусь я, знай, что Атну умер героем!"2
— Эй, ты! Атну слышал, но не стал оборачиваться, он и подумать не мог, что обращаются к нему. Чуть хрипловатый грубый голос. Он успел сделать еще несколько шагов, прежде чем широкая крепкая ладонь вцепилась в его плечо и с силой развернула к себе. Атну был настолько поражен случившимся, что несколько секунд тупо таращился на незнакомого человека. Кто мог позволить себе такое? — Стой спокойно, ублюдок! Ты что не слышишь, я к тебе обращаюсь! — зло прошипел человек. Высокий, худой, темноволосый, его лицо перекошено от ненависти. И тут же мощный удар в челюсть отбросил царя на несколько шагов. Атну не успел даже понять что происходит, все это было слишком невероятно. Перед ним, тяжело дыша от ярости, стоял враг, личный враг. Уж неизвестно чего он хочет, но лучше быстро убить, чем выяснять. — Ах ты! Атну кинулся вперед, но высокая огненная стена вспыхнула между ними, обжигая жаром лицо. Он попятился, отчаянно пытаясь хоть что-то понять. — Ты… ты… — происходящее было настолько нереально, что у царя не находилось слов, — ты ошибаешься… ты знаешь кто я? — Атну, царь Аннумгуна, — зло ухмыльнулся человек, наблюдая как тот оттирает кровь с разбитой губы, — и я вовсе не ошибаюсь. Атну судорожно сглотнул. Способность думать понемногу снова возвращалась к нему. — Что ты хочешь? — спокойно спросил он, расправляя плечи. Человек презрительно сморщился, было очевидно, что больше всего он бы хотел свернуть царю башку, но не считал это разумным. Он тяжело и медленно дышал, пытаясь взять себя в руки. — Что ты ей сказал? — прошипел наконец. Атну ошарашено уставился на своего врага. Этого он никак не ожидал, и решительно не понимал теперь что происходит. — Что ты сказал ей, ублюдок! — Кому? — и тут до него начало постепенно доходить, — Лару? Незнакомец сделал над собой явное усилие, что бы снова не съездить царю по морде. Его темные глаза метали молнии. Он изо всех сил старался сдержаться, и только коротко кивнул, опасаясь что вместе со словами выплеснется новая волна злости. Стиснув зубы, Атну сделал глубокий вдох. Если этот человек решит его убить, то есть все основания полагать что это ему удастся. Хотя это конечно не человек, но кто именно, Атну пока понять не мог. — Не думаю что мне стоит повторять те слова, — осторожно сказал он. И новый удар мгновенно свалил его с ног. Атну вскочил, готовый ринуться в бой, но рядом уже никого не было. Незнакомец исчез, словно его и не было, и только кровь на лице свидетельствовала о том, что все произошло на самом деле. Несколько солдат бежало к нему, выхватив оружие. По идее они должны были его защищать, но разве защитишь от такого. — Господин, что случилось! — еще издалека крикнул один. — Все в порядке, — Атну старался выглядеть как можно более спокойно. Сотник и не собирался верить на слово, он уже был совсем рядом и вертел головой, принюхиваясь словно породистая собака. Но определить опасность ему так и не удалось. — Все в порядке, Харим, — тихо, успокаивающе, повторил царь. — У тебя кровь, господин, — недоверчиво произнес тот. — Ничего, — Атну вытер ладонью лицо, — не беспокойся, мне больше ничего не угрожает. Что ты видел, Харим? Сотник нахмурился и с сомнением покачал головой. — Не знаю, господин. Словно все погрузилось в туман, было очень тихо. А потом туман рассеялся и я увидел как ты упал. Да, примерно так он и предполагал, посторонним не стоит вмешиваться в это дело. Значит боги будут мстить. Атну задумчиво закусил губу. — Я сделал одну глупость, Харим. Боюсь расплачиваться придется не мне одному.3
Аннумгун. Отсюда, с городской стены открывался самый лучший вид на море, отсюда можно увидеть его почти целиком, с высоты оно кажется намного больше, чем с берега. Еще можно было увидеть весь город, дворец и храм Златокудрой Лару. А за стенами города — великую, полноводную реку Шанар, степенно несущую свои желтые воды море. А за рекой — обширные земли долины Инну, зеленые плодородные поля и пастбища. Атну любил прогуливаться в одиночестве, любоваться видом, и в тишине обдумывать важные дела. Он сам возвел эти стены, и очень гордился своим городом. Иные говорили, что гордыня не приведет к добру… кто знает… пожалуй они были правы. Неделю назад, вместе со своими людьми, он вернулся из далекого Нишубура, привез могучих кедров для городских ворот и весть о победе над лесным стражем Хумбабой, чудищем, вселявшим ужас в сердца людей. Но вместе с победой принес он и страшную весть — Лару грозит карами своему народу, и Атну некому винить в этом кроме себя. Нет опасностей, которые он не сможет преодолеть, но гнев богини грозит голодом и неурожаями в этом году. Все, чего он добивался долгие годы может оказаться под угрозой. Никто больше не приходил бить ему морду. Лучше б приходили, так по крайней мере это было бы понятно, и еще был бы шанс узнать что его теперь ожидает. Лару больше не отвечала ему, как он не пытался с ней поговорить. Никто из богов не отвечал. Жрецы в храме только с ужасом разводили руками и ныли что-то о грядущем конце света. Кто знает, может быть они не так уж далеки от истины. Атну смотрел вдаль и пытался решить как ему быть теперь. Если боги хотят его покарать, то пусть уж лучше сделают это поскорее, неизвестность изматывала. Больше всего Атну хотел получить ответ богов. Он готов был понести наказание, хоть и не слишком-то чувствовал себя виноватым. Но по большому счету, он всего лишь сказал правду. Только на нем лежала ответственность за свой народ, а это очень тяжелый груз. Еще ему привезли новых рабов… — Господин, — Келиб, дворцовый распорядитель, почтительно поклонился, приложив ладонь к сердцу — недавно привели рабов из Урушпака. Ты хотел сам посмотреть их и отобрать лучших. Царь кивнул. Еще осенью Урушпак отказался было посылать в столицу корабли с зерном. Тогда Атну не заставил себя долго ждать, и вместе с полуторатысячным войском явился за причитающейся платой сам. Это было настолько убедительно, что Урушпак оказался должен вдвое больше чем раньше. Часть долго было решено выплатить рабами. Они стояли на площади около дворца, разношерстной и безмолвной толпой. Мужчины, женщины, подростки, старики, всех их Урушпак передал во владение царю. Они сбились в кучу, не зная как вести себя в незнаком месте. — А ну, встаньте в ряд, — крикнул на них Келиб. Медленно, шаркая ногами, кучка растянулась в длинную, изогнутую линию. Харим выругался и принялся разводить мужчин в одну сторону, женщин в другую. Наведя наконец порядок он повернулся к царю. — Господин, это лучшие их тех рабов, что прислал Урушпак. Атну кивнул и подошел поближе. Он тщательно осматривал каждого, спрашивал его имя, что он умет, чем занимался раньше, был ли свободным человеком. Они действительно заслуживали внимания к себе, ремесленники, писцы, строители, швеи и танцовщицы, эти люди не были простым сбродом, попавшим в рабство за долги. Проходя мимо красивой молодой женщины, с изящным медным ожерельем на шее, Атну заметил на ее плече небольшое красное пятно. — Келиб! — крикнул он, — подойди, посмотри. Не нужно было особо приглядываться, что бы понять в чем дело. Келиб побледнел и отпрянул назад. — Красная лихорадка, — прошептал он, с ужасом смотря на царя, — ты не прикасался к ней, господин? Женщина вскрикнула, попятилась назад, пытаясь закрыться, отгородиться от этих страшных слов, видно было, что она сама еще не была готова поверить. Красная лихорадка очень опасная болезнь, часто со смертельным исходом. Вылечить ее практически не возможно. Атну нахмурился и его лицо исказил гнев. — Нет, — сухо сказал он, — как вы могли проглядеть такое! — Господин… прости… Понимая свою страшную оплошность, распорядитель был близок к панике. Дело действительно было очень серьезно, пропустить в город, и уж тем более во дворец… — Убить ее, — прервал его мысли Атну. Не раздумывая Келиб подозвал к себе стражника, выхватил у него меч и умелым движением рубанул с плеча. Рыжая голова упала и покатилась по земле, хлынула кровь. По толпе прошла волна ужаса, вокруг несчастной разом образовалось свободное пространство. Все произошло слишком быстро, что бы осознать как следует. Царь отпрыгнул в сторону и сморщил нос. — Келиб! Ну не здесь же! Ты залил кровью всю площадь. Распорядитель смутился еще сильнее, но дело было уже сделано, исправлять уже поздно. Он упал на колени и в ужасе закрыл лицо руками. — Господин! Прости меня, господин! — умолял он. — Увести их подальше от города, — приказал Атну, — если заболеет еще кто-то, убить всех. Если никто не заболеет, через месяц найти им работу. — Прости меня, господин! — Келиб, казалось, не слышал его. Царь брезгливо фыркнул и пошел прочь. Теперь надо бы вымыться хорошенько, что бы не подхватить эту проклятую заразу. А лучше искупаться в реке, это освежит и придаст силы. Впадая в море Шаннар разветвляется на множество мелких рукавов, между которыми укрылся город. Можно было легко выбрать подходящее место, где никто не помешает. Атну знал несколько таких поблизости, где удобный песчаный склон и быстрая вода. Не раздумывая долго, он скинул одежду и поднимая фонтаны брызг кинулся в воду. Не к добру все это. Он бродил по городской стене и думал как теперь быть. На почтительном расстоянии за царем шел Уннанах, верховный жрец храма Лару. У него видимо имелся какой-то разговор к Атну, но мешать царю он пока не осмеливался, это было слишком большой дерзостью… А может быть просто не знал как начать. Ничего, пусть подождет, Атну и сам знал все, что жрец может ему сказать. Только когда Уннанах начал заметно нервничать, царь жестом подозвал его к себе. — Господин… — жрец склонил бритую голову и отступил назад. В его глазах явно читался страх. Мир для него вот-вот готов рухнуть, и тогда всему придет конец. Жрецам пришлось особенно плохо в последнее, боги больше не обращали на них внимания, и несчастные не знали что и делать. Разговор все же был важным, но начинать его жрец все никак не решался. — Молись богам, Уннанах, — Атну сжал губы в тонкую линию, обдумывая слова, — усердно молись. В этом нет ничьей вины, кроме моей. И пусть боги покарают меня, если захотят. Старый жрец в отчаянье покачал головой. — Царь и его народ связанны, как нити в веревке. Не разделить. Будь осторожен, господин, в своих делах, ибо за них всем нам придется отвечать. Лицо царя потемнело, едва сдержавшись от резких слов. Он прекрасно все это знал, но позволять кому-то говорить такое… Царь, как верховный жрец, имел власть над любым из храмовников. В нем самом текла кровь богов… Как он смеет?! Атну отвернулся, и принялся нервно теребить золотую застежку на груди. Все правильно. Ему следует хоть немного сдерживать свои слова. Никогда раньше бы Уннанах, не позволил бы себе такого, значит мир действительно готов рухнуть. Потребовалось совсем немного времени, что бы принять решение. Он и раньше думал об этом, но только сейчас понял, что другого выхода больше нет. Атну сделал шаг вперед и жрец отступил, давая ему дорогу. — Я снова иду в Нишубур, говорить с богами. — Да, господин, — жрец помолчал немного, словно обдумывая, и в его глазах робко засветилась надежда. — Господин, — начал он, — я пошлю Эмешу самую красивую девушку в городе, Шамхат, пусть она задобрит его и попросит защиты для своего народа. Коротко кивнув, царь направился к воротам. Безусловно, стоит попробовать и этот путь, девушка не помешает. Но все же не стоит особо надеяться на помощь морского бога. Великий Эмеш давно уже не вмешивался в дела людей. Пусть жрецы пробуют свой способ, а он свой, хуже от этого уже не будет.Глава 3. Златокудрая
1
Думузи сидел напротив, в большом кожаном кресле. Он стиснул пальцы в кулак, так что побелели костяшки, и мрак метался в его глазах. — Послушай, Сар, я уже однажды был там, — после долгой паузы произнес он. — Я помню. Разговор длился уже около часа, но ничего определенного узнать так и не удалось. Они говорили больше не о демонах, а о Лару, и о том что ей грозит теперь. Думузи совершенно точно что-то скрывал, он словно отгородился от Эмеша невидимой стеной, но даже из-за стены за версту разило недосказанностью. — И я бы не пожелал ей оказаться там, не пожелал бы никому, — тихо, сквозь зубы, говорил он, откинувшись на спинку кресла. Ки-Илар, нижний мир, или как называли его люди Тат-Фишу — земля без возврата. Люди никогда не возвращаются оттуда, но богам иногда удаются подобные трюки. Только место это навсегда остается в сердце тяжелым грузом. Однажды Думузи сам спускался в Илар, вслед за златокудрой богиней… вместо нее. Если суд признает Лару виновной, она снова отправится за Реку, и на этот раз ничего уже ей не поможет. Нижний мир держит крепко. Больше всего поражало, что Атт не предпринимал никаких попыток защитить дочь, хотя наверное это было в его силах. В этом деле было что-то не так, очень сильно не так, но только в чем дело Эмеш понять не мог. Кроме небесного бога, Думузи был единственным, кто мог пролить свет на это дело. Но Думузи, как и Атт, не хотел. Вздохнув, Эмеш покачал головой. — Дим, ведь ты был там по ее вине. Облизав губы, Думузи провел ладонью по лицу. У него долго не было подходящих слов, что бы ответить. Это слишком старая история, но вряд ли шрамы сгладились, такие вещи сложно забыть. Эмеш бы никогда не решился это вспоминать, если б это не было последней надеждой узнать хоть что-то. Думузи долго молчал. Было хорошо заметно, как глубоко внутри бушуют противоречивые чувства, и нельзя сказать что возьмет верх. Наконец он поддался всем телом вперед, стараясь смотреть Эмешу прямо в глаза. — Ты думаешь я решил ей отомстить? — слова эти прозвучали спокойно, но криком зазвенели в ушах. От этого стало немного не по себе. — Сядь, я пришел не обвинять тебя, а поговорить. У Думузи было множество причин желать Лару зла, но так же была веская причина не делать этого. Слишком сложно. Эмеш смотрел, слушал, но так и не мог понять чего же здесь больше. — Поговорить? — степной бог скривился в презрительной усмешке, — ты думаешь, что Лару тут ни при чем, и ищешь другого виновного. Но что если правда в том, что другого виновного нет? — Она не могла этого сделать. — А кто мог? Может быть ты? — Думузи зло сощурил глаза, — ты давно не у дел, хотя когда-то имел большое влияние. Может быть ты решил разровнять мир и построить все заново? Только уже по своим правилам? А? Стараясь сохранять спокойствие и даже примирительную улыбку на лице, Эмеш так же чуть наклонился на встречу. — И ты в это веришь? Думузи сразу сдался и сморщился, словно от боли. — Я знаю что я этого не делал, — тихо произнес он, — ты знаешь что ты этого не делал. Может и разойдемся на этом? В его голосе звучала надежда, и даже отчаянное желание поскорее уйти от этой темы. Как-то немного неожиданно и странно слышать это. Пусть. Эмеш решил что пора перейти к делу. — Ведь это ты нашел врата открытыми. Что ты видел? — Ты хочешь знать что я видел? — медленно, едва ли не по слогам произнес он. — Да. Эмеш кивнул. Вдруг вспыхнув, Думузи вскочил на ноги. — Убирайся в бездну, Саир, со своими вопросам! — заорал он, — я рассказал все Атту, и мне нечего сказать тебе. Кто ты такой, что бы требовать объяснений? — Остынь, — Эмеш поднял руку, — я пришел просто поговорить. Пойми, мне сложно поверить, что Лару способна на такое, мне сложно поверить что это сделала она. — Зато в то, что это сделал я, ты поверишь с большой охотой! Эмеш вздохнул. Что тут скажешь, ведь действительно в это поверить куда проще. — Я никого не хочу обвинять, Дим. Я просто хочу понять. — Какого демона! — зажмурив глаза застонал Думузи, — ты столько лет сидел на своем морском дне и вот теперь вылез! Убирайся отсюда, Сар! — Хорошо. Продолжать этот разговор было совершенно бессмысленно. Единственное, чего он мог добиться, так это драки, но такая перспектива его не особенно то радовала. Лару признали виновной, и Атт ни сказал ни слова в ее защиту. Во время суда он только мрачно смотрел себе под ноги, и словно старался не встретиться взглядом ни с кем из бессмертных. Только на Думузи он изредка бросал косые взгляды. Когда пришло время, Атт вышел на трибуну, шаркая ногами, словно старик, и поставленным голосом зачитал приговор. В зале царила тишина, и только Лару тихо всхлипывала на своем месте. После, демоны света взяли ее под руки и отвели в Илар. Ибо так велит закон. До суда Эмеш несколько раз пытался поговорить с Лару, но его не пустили, сказали что это распоряжение Атта, и что таковы правила. Это дело нравилось Эмешу все меньше и меньше, но разобраться в нем казалось совершенно не возможно. И дело было не только в судьбе Златокудрой богини — ведь что теперь будет с миром и представить сложно, без Лару, без Любви и Плодородия жизнь остановиться, и не возникнет, не родится новой жизни. Конечно со временем кто-то может занять ее место, но пока срединные земли, ждут нелегкие испытания. Эмешу оставалось только ждать и немного отдохнуть. Он уже подергал за все многочисленные хвосты этого дела, но это нисколько не продвинуло его к цели. В конце концов Лару никогда не была невинной милой девочкой, может статься она и правда вытворила что-то такое… И все равно Атт бы сделал все возможное, что бы не посылать ее в Илар. Надо подождать.2
— Подлей еще горячей воды, и принеси мне виноград, ну… и еще чего-нибудь. Девушка услужливо поклонилась и исчезла за дверью. Щамхат, кажется, ее зовут. Эмеш вытянулся в ванне во весь рост, расслабился и закрыл глаза. С водой, конечно, он бы прекрасно справился и сам, повернуть красный краник совсем не сложно. Но было очень забавно наблюдать за девушкой, которую приводит в священный трепет это чудо техники. Шамхат, жрица Златокудрой. Ему присылали их каждый год из Аннумгуна, уже и не скажешь точно откуда повелось. Кажется даже, это была идея самой Лару. Странно немного, Лару в Иларе, а ее жрица сейчас тащит ему целую тарелку винограда. — Вот, господин, — она поклонилась, опасаясь встретиться с ним взглядом. Они и на царя-то своего боялись поднять глаза, не то что на бога. От воды поднимался легкий аромат меда и лаванды. Можно полежать тут еще немного, все равно дел сегодня никаких нет. После того случая с шун, Атт велел ему отдыхать и восстанавливать силы. Эмеш и сам чувствовал, что та встреча не прошла для него без следа, он стал быстрее уставать, к вечерупорой болела голова. Атт говорил, что шун немного сбили внутренние энергетические потоки, но со временем все придет в норму. Пусть Эмеш пока отдыхает, а если вдруг станет хоть что-то известно о демонах, то ему тот час же дадут знать. Отдых, массаж и горячие ванны действительно помогали, но такое времяпровождение уже начало надоедать. Эмеш приоткрыл один глаз, девушка стояла не шелохнувшись, глядя в пол. Интересно, если он пролежит здесь часа два, она все еще будет так стоять? — Можешь идти. Девушка снова поклонилась и пятясь выскользнула за дверь. Эмеш отщипнул пару виноградинок и лениво потер одной пяткой другую. Может быть и не было тех трех демонов, может они и не вылезали вовсе. Поищут еще немного, поищут и бросят это дело как совершенно бесперспективное. И все снова встанет на свои места. Шамхат изящно потянулась, словно большая кошка, и чуть откинув одеяло приподнялась на локте. — Господин… — она тут же нерешительно умолкла, собираясь с духом. — Да? — Эмеш с интересом посмотрел на нее, девушка еще ни разу не заговаривала с ним первой. Бросив на него осторожный взгляд, Шамхат набрала в грудь воздуха, но разговор с богом давался ей не легко. — Не бойся, говори, — подбодрил ее Эмеш. — Господин, — тихо, вкрадчиво начала она, — прости, что обращаюсь с этим к тебе, но… — Шамхат облизала пересохшие губы, — могут ли люди вернуть благосклонность Великой Матери, или она навсегда отвернулась от нас? Эмеш едва удержался от ехидного смешка, сейчас это было бы не к стати. В его представлении Лару ну никак не подходила на роль Великой Матери, она и на роль жены-то не особо подходила. Но для людей Златокудрая красавица всегда была олицетворением плодородия, так что вполне разумно. Однако разговор предстоял серьезный, вздохнув, Эмеш сел на кровати. — Вряд ли это возможно сейчас. На лице девушки отразились страх и отчаянье, такого ответа она видимо не ожидала. — Тогда мы все умрем, — едва слышно произнесла она, — без Златокудрой Лару нет жизни, без нее не будет урожая, и всех людей в долине ждет голод. Неужели Великая Мать совсем оставила нас. Эмеш стиснул зубы, он и сам все прекрасно знал. Ситуация действительно была сложная. Слишком уж сильно люди зависят от них, может быть со временем мир станет более самостоятельным… если конечно он протянет в таких условиях достаточно долго. — Лару не сможет вернуться, даже если захочет, — мрачно произнес он, — она в Тат-Фишу. Девушке понадобилось время что бы понять и осознать смысл этих слов. Для нее это пожалуй означает конец света. Закрыв лицо руками она всхлипнула, и плечи ее задрожали. Она не спрашивала почему, просто рыдала, не в силах сдерживать свои чувства. И тогда Эмеш решил, что закон конечно штука хорошая, и соблюдать его надо, но оставлять так как есть тоже нельзя. Наверняка можно отыскать лазейку и вытащить Лару на землю. Конечно сделать это будет не просто, но отчего ж не попробовать. Возможно она даже сможет помочь в поисках демонов. Ну и пусть Атт будет против, ведь наверняка же в конце концов даже скажет ему спасибо. Только Илар не отдает так просто тех, кто попался в его лапы, и увести оттуда незаметно никак нельзя. Жизнь за жизнь. Но найти подходящего человека будет не просто.Глава 4. Пастухи и охотники
1
Все десять глаз зверя не мигая смотрели на него. Лишь несколько шагов разделяли охотника и добычу, огромного мангара и маленького рыжеволосого человека. Кинакулуш тяжело дышал, от напряжения сводило руки, ведь замешкайся он хоть на миг, и может сразу прощаться с жизнью. Выставив левую руку с длинным широким ножом вперед, подняв праву с копьем для броска, Кинакулуш переступал с ноги на ногу, двигаясь чуть по кругу. Тварь повторяла его маневр, осторожно переставляя длинные ноги. Еще недавно, когда эти чудища пришли с юга, пару месяцев назад, их считали демонами. И только после того как одного чудом удалось убить — поняли что это обычные смертные звери, такие же, как и остромордые степные собаки, что побираются у деревень и никогда не упускают случая задрать молодого, отбившегося от стада ягненка. Мангары тоже интересовались овцами, и за короткое время истребили едва ли не половину стада. Но не меньше овец, мангаров интересовали люди. Мангара можно убить. Это знание пришло не сразу, но когда оно пришло, вместе с ним пришла и надежда. Восьминогие, десятиглазые, мангары напоминали здоровенных волосатых пауков, но мощное туловище и когтистые руки-лапы, больше походили на человеческие. Этот мангар явно не был голоден, иначе не стал бы тянуть время. Убить человека одним ударом вполне в его силах. Если просто метнуть копье, можно промахнуться, мангары твари быстрые и легко уворачиваются. А с одним ножом у Кинакулуша слишком мало шансов. Если удастся продержаться еще немного, то подоспеют Найхар с Гитом, они наверняка слышали крики. Кинакулуш не был воином, не был охотником, вместо этого он был всего лишь простым пастухом, не привыкшим к противникам крупнее степных собак. Но сегодня перед ним стоял грозный враг. Не многим посчастливилось выжить после встречи с мангаром, и почти никому не удавалось убить его в одиночку. Зверь пыхтел и медленно двигался по кругу, Кинакулуш делал то же самое. Это могло продолжаться бесконечно, одуряющее долго, мангар пока не был настроен нападать, а у Кинакулуша были крепкие нервы. — О Златокудрая Лару! Помоги мне, — шептал он, не очень-то надеясь на помощь. Златокудрая отвернулась от людей, говорят люди сами в этом виноваты… Верный способ убить мангара — воткнуть копье ему в глаз. Можно попытаться, но слишком мало шансов на удачу, а если он промахнется, то вероятнее всего это будет конец. Но если он будет тянуть, то мангар может атаковать первым, и это тоже никак не поможет Кинакулушу жить. Мангар замер. Демоны! сейчас или никогда. Кинакулуш прицелился и что было силы метнул копье в морду зверя. Мангар взвыл, но копье прошло выше, едва скользнув по густой шерсти на голове. Что было дальше Кинакулуш помнил с трудом, все произошло слишком быстро. Мангар прыгнул, увернуться от его лап удалось лишь чудом, таким же чудом удалось пережить еще ряд атак и даже подобрать оружие с земли, это происходило словно в тумане, на одних инстинктах. Сознание вернулось к нему только когда упав на землю, он наткнулся рукой на потерянное копье. Разъяренная морда твари была совсем рядом. Тут же Кинакулуш воткнул копье в горящий глаз мангара. Потом куда-то ткнул еще свой длинный медный нож. Зверь заревел, поднялся на дыбы, пытаясь выдернуть копье передними лапами. Но это длилось не долго. Дело сделано. Мангар рухнул на землю и затих. Все. Сил больше не осталось, только сейчас Кинакулуш осознал как бешено колотится сердце, как шумит в ушах и ноги совсем не слушаются его. Он сел на землю и закрыл лицо руками. Безумие. Все это было слишком для простого пастуха. Очнулся Кинакулуш, только когда кто-то начал трясти его за плечи. Он вздрогнул и поднял глаза. — Нар… Найхар расплылся в широченной улыбке и помог Кинакулушу встать. На его лице читалось изумление пополам с едва ли не благоговейным трепетом. — Ты завалил его? Один? Кинакулуш вяло кивнул. — Мы услышали как он ревет, и сразу кинулись сюда — словно извиняясь, сказал Гит, — но было наверно уже поздно, ты и без нас справился. Кинакулуш обернулся. Подойти к мангару, даже зная что тот давно издох, было не просто. Он лежал на спине, задрав кверху скрюченные длинные лапы. У мангара хорошая крепкая шкура, тонкая и легкая. Если сшить из нее куртку, то не будет во всем мире защиты лучше, ни от меча, ни от когтей. У мангара горьковатое сухое мясо, есть которое можно лишь хорошо вымочив и прожарив, но не попробовать хотя бы кусочек нельзя, иначе удача отвернется от охотника. Кинакулуш выдернул копье из головы зверя. Чуть сложнее оказалось найти нож — согнувшись пополам о крепкую шкуру, он валялся в траве рядом с тушей. Говорят на востоке, в озерной стране, делают крепкие ножи и мечи из стали, говорят они едва ли не камень способны разрубить пополам. Но здесь, в степях, даже небольшой медный нож большая ценность. Аккуратно вытерев оружие о траву, Кинакулуш почувствовал себя настоящим воином. Огромное, красно-оранжевое солнце коснулось своим круглым боком вершин Унхареша. Говорят Уншареш подпирает небо, а за его восточными склонами нет ничего кроме великой бездны Ану. Яснолицый Италь, проходя свой ежедневный путь по небу, каждый вечер спускается к подножью гор и вступает в темное царство Илара, откуда людям нет возврата. В это время демоны ночи савалар сменяют демонов света энлиль на посту у входа в священную долину. И ночь сменяет день. Они сидели у костра и с удовольствием поедали горьковатое мясо мангара. Жир стекал по пальцам, и это было особенно приятно. Гит отхлебнул из бурдюка сикеры и передал Кинакулушу. Через три дня пути они будут в Майруше, а если понадобиться, пойдут дальше, в Аннумгун. Говорят, царь Аннумгуна ближе всего к богам, он должен знать что делать. Вот уже больше двух месяцев, как Златокудрая отвернула свой лик от людей. Весна на исходе, а жизнь как будто замерла. Не появляется в степи новых зеленых ростков травы, на севере, говорят, не всходит пшеница, овцы не спариваются, и значит не буде потомство на следующий год. Мало разве мангаров, так нет, голодные люди уничтожат все стада и все запасы зерна, и кто знает что будет тогда. Женщины, срок которых уже давно подошел, не могут родить, и в муках проводят свои дни. Кинакулуш даже думать боялся об этом, его Тиль умрет, если он не найдет средство помочь ей. И все беды отступали по сравнению с этой бедой. — Смотри, вон там! — Найхар прошептал это одними губами, но Кинакулушу достаточно было одного взгляда. В колеблющимся, подернутом туманом воздухе скользнула огромная тень. Неужели опять? Эти твари ведь ночью спят, охотятся только днем… Но мангар пробежал мимо, даже не удостоив людей своим вниманием. Нехорошо все это… Кинакулуш сжал в руке копье, замер и приготовился к самому худшему. Минуты тянулись мучительно долго, но ничего не происходило. Напряжение уже начло понемногу спадать, но тут, в вечерней неуверенной темноте появилась еще одна тень. Кинакулуш мигом оказался на ногах, но… это был человек. — Доброй ночи. Да помогут вам боги, — человек приложил руку к сердцу в знак приветствия и добрых намерений. — Доброй ночи, — Кинакулул совершил этот же жест в ответ, — проходи к костру, раздели с нами пищу. — С удовольствием, — произнес человек и подошел ближе. Выглядел он намного старше, чем можно было предположить по голосу, совсем старик. Он был завернут в кусок простой небеленой ткани, перехваченной широким поясом — обычную одежду пастухов и охотником в степи. У него были длинные седые волосы, изуродованная старыми шрамами левая рука и небольшой дорожный мешок. — Я Сугнакке, иду в Аннумгун, — представился он, присаживаясь рядом с остальными. — Мы пастухи из южной оконечности Инну, пока направляемся в Майруш, но возможно придется идти на север, к морю. — Значит нам по пути, — улыбнулся стрик, оглядываясь по сторонам. У него были правильные жесткие черты лица, чуть смуглая кожа и пучки морщинок в уголках глаз. А сами глаза словно расплавленное темное золото, аж мороз по коже. — Простые пастухи, значит, — усмехнулся старик, указывая длинным пальцем на тушу мангара. Кинакулуш опустил глаза, что-то в этих словах заставило его смутиться… Он не чувствовал себя героем, просто защищал свою жизнь и ему повезло. — Мне помогли боги, — тихо сказал он. — Боги? Это какие боги, интересно? Кинакулуш почувствовал как смятение охватывает его душу, он промолчал, не найдя слов в ответ. Но на помощь пришел Найхар. — Степной бог помог ему избежать смерти, и направил руку в цель. — Степной бог? — кажется старика это очень позабавило, — Думузи не стал бы этого делать. — Почему? — А нафиг? На это даже Найхару, который никогда не лез за словом в карман, нечего было сказать. Он понятия не имел, зачем богу помогать людям в охоте, но ведь так бывает… Вместо ответа он предложил старику мяса, хлеба и сикеры. Сугнакке поблагодарил, и устроившись поудобнее принялся за еду. — Тогда может быть мне помогла Лару, — чуть слышно предположил Кинакулуш. Старик поднял на него глаза, и долго испытывающее смотрел, словно собираясь что-то понять. — Лару изгнана в Тат-Фишу, — сказал он наконец, — разве ты не знал. Кинакулуш дернулся, словно от удара. Как он мог знать. Этого не может быть. Златокудрая богиня в царстве мертвых?! Как такое могло случиться? Но тогда… Его начал трясти озноб, казалось, словно из-под ног выбили землю и столкнули в пропасть. Происходило что-то настолько не правильное, что поверить в это было невозможно. Но в то же время невозможно было и усомниться. Наконец-то все вставало на свои места. — Поэтому жизнь остановилась? — Жизнь? — Сугнакке пошевелил губами, словно пробуя это слово на вкус, и тут же закивал головой, — да, без Лару ничто в мире не может родиться на свет. У Кинакулуша потемнело в глазах. Он закрыл лицо руками не несколько минут сидел так, стараясь осознать. Не может быть. — Значит моя Тиль умрет? — сдавленным голосом произнес он, не поднимая лица. Старик сжал губы в тонкую линию. В глазах отразилась усмешка пополам с сожалением, странное сочетание. — Если не помочь Лару выйти из мира мертвых, то да. Вздох, больше похожий на всхлип в ответ. На большее у Кинакулуша не осталось сил. Он ведь был готов к чему-то такому, знал, что опасность велика. Но до конца не хотел верить, что его Тиль ожидает смерть. Если не помочь Лару выйти из мира мертвых, Тиль умрет. Если не помочь? Что? Эта мысль буквально подбросила Кинакулуша на месте. — Если не помочь? А Лару можно помочь? Можно вывести ее из Тат-Фишу? — Можно, — старик склонил голову на бок, — разве ты не знаешь закон? Любую жизнь можно выменять на другую. Кинакулуш чувствовал как кружиться голова. Слишком много всего для одного раза, слишком сложно для простого пастуха. — Я могу обменять свою жизнь на жизнь Тиль? Старик нахмурил брови. Такой вопрос ему явно пришелся не по душе, он вздохнул и покачал головой. — Тогда тебе придется выбирать кого спасать, жену или ребенка, — сухо сказал он. — Но… — у Кинакулуша дрожали губы, он уже больше ничего не понимал. Он готов был сделать все что угодно, но совершенно не представлял что. — Я говорил о том, что можно спасти Лару, — голос Сугнакке стал жестким и требовательным, — тогда в мир снова вернется жизнь, и с твоей Тиль все будет хорошо. Тебе решать как поступить, и в твоих силах помочь. Много времени потребовалось Кинакулушу, что бы осознать и прийти в себя. Старик не торопил его, не мешал, да и другие пастухи тоже хранили молчание. Не каждый день случается такое. Наконец Кинакулуш принял решение. Он поднялся на ноги, выпрямился во весь рост, расправил плечи и старательно отряхнул одежду, словно собираясь предстать перед богами прямо сейчас. Весь его вид был настолько исполнен достоинства, что Сугнакке тоже поднялся и встал перед ним. Седовласый старик оказался на целую голову выше молодого пастуха, так что тому приходилось задирать голову. Это было как-то неожиданно и даже неловко… — Значит я могу спуститься в Илар и обменять свою жизнь на жизнь Златокудрой Лару? — голос Кинакулуша звучал спокойно и ровно. — Да, — ответил старик. — Моя жена будет жить? Старик нахмурился и сжал зубы. — Думаю да, — он разглядывал пастуха с нескрываемым уважением, но, похоже, не собирался давать гарантий. — Если ты поклянешься позаботиться о Тиль и сохранить ей жизнь, я сделаю то, что ты хочешь, — твердо произнес Кинакулуш. — То, что я хочу? — старик, чуть сощурившись, смотрел ему прямо в глаза, а его плечи подрагивали от беззвучного смеха, — но разве я… — Ведь это ты пришел ко мне и начал этот разговор. Ты хочешь обменять меня на нее. Я готов сделать это, если моя жена будет жить. Последнее слово он произнес медленно, с ударением. Старик довольно хмыкнул, облизал губу и согласно дернул головой. Вот ведь, торгуется еще. Этому парню не пастухом, а купцом надо быть, он своего не упустит. Что за люди пошли, не готовы просто так пожертвовать собой ради своей богини, и даже ради блага всего мира. — Нет, Ру все же была права, — буркнул он про себя, и уже громко добавил. — Разве ты не готов сделать это для тысяч других? Люди умирают, зерна не дают всходы. Я пришел подсказать тебе путь и предложить помощь, а ты торгуешься со мной, словно на базаре. Разве это речи достойного мужа? Если не ничего не сделать сейчас, то потом будет уже поздно. Кинакулуш густо покрылся краской, до самых кончиков ушей, но отступать не собирался. — Ты ведь позаботишься о Тиль? — настойчиво повторил он. Старик уже приготовил длинную речь о бедах мира, но еще раз глянул на пастуха и решил промолчать. Ведь не ради себя, а ради своей жены… — Я спрашиваю тебя последний раз — очень четко произнес он. — Эй, хочешь отправить парня на тот свет? Старик обернулся. За спиной выросла длинная худая фигура в белых одеждах. Охотники разом охнули, узнав гостя. — Привет, Сар, — тот помахал рукой, — это ты спугнул мангара? Он как полоумный выскочил на меня, пришлось его пристрелить. — Зачем ты здесь? — А ты? Проводишь беседы с местным населением? Старик криво ухмыльнулся. — Вроде того. — Ну-ну. Гость повел подбородком, чуть выставив вперед челюсть, и не отрывая взгляда от Эмеша, прошел к костру. — Неплохо смотришься, — сказал он. Эмеш окинул себя оценивающим взглядом, подергал седую бороду. — А что, по-моему весьма неплохо. Маскировка. Думаешь стоит убрать? Думузи ничего не ответил на это, только скривился. И Эмеш решил принять свой обычный вид, вообщем, ничего особенного, просто помолодел лет на двадцать, волосы потемнели, а золотые глаза продолжали все так же сиять. Не обращая внимание на сидевших рядом пастухов, степной бог уселся поудобнее, отрезал себе приличный кусок мяса, отхлебнул сикеры. Пожевав немного, он с интересом осмотрелся по сторонам. — Решил завербовать парня и заслать его в Илар? — поинтересовался он, кивнув в сторону Кинакулуша. Тот за все время не шелохнулся и не произнес ни звука, даже кажется дышать перестал. — Что тебе нужно? — холодно спросил Эмеш. Думузи пожал плечами, откусывая очередной кусок. — Да ничего особенного. Просто спросил. — Неужели? Значит, ты тут просто гуляешь, и решил заглянуть на огонек? — Угу. Вроде того. Эмеш сложил на груди руки и переступил с ноги на ногу. Это все ему не нравилось, не хватало еще что бы Атт приперся, собственной персоной. Не то что бы он в серьез надеялся сохранить в тайне освобождение Лару, но лишние свидетели были явно ни к чему. Пришибить бы его чем-нибудь… ну хоть временно. — Нам надо поговорить, — сказал он, — может отойдем в сторону? — Ты их стесняешься? — ехидно поинтересовался Думузи. Эмеш с шумом выдохнул воздух и сжал зубы. — Это касается только меня и тебя. Вставай. Думузи облизал пальцы, вытер руки об себя и нехотя поднялся на ноги. Весь его вид говорил, что приходится отрываться от важных дел. Вот демоны, можно подумать, он просто решил пообедать у себя дома. — Постойте! — это Кинакулуш подал голос, — я хочу спуститься в Тат-Фишу. Что мне сделать для этого? — Зарежься, — посоветовал Думузи не оборачиваясь. Кинакулуш судорожно сглотнул. Как ни странно он воспринял эти слова всерьез, достал нож и уже примеривался воткнуть его себе в сердце, но Эмеш успел вовремя среагировать. В два прыжка он оказался рядом. — Ты что, совсем сдурел, что ли? — прошипел он, выхватывая нож из дрожащих рук пастуха. Тот беззвучно открыл рот, но не нашел что ответить, только тяжело дышал. — Так же нельзя! — Я хотел помочь Тиль, — словно оправдываясь пробормотал Кинакулуш. — Так ты ни кому не поможешь, помрешь и все, — Эмеш мысленно хватался за голову… люди, что с них взять. — Но он сказал… Эмеш бросил уничтожающий взгляд на Думузи. — Нашел кого слушать. — Но я же не знал. — Э-эх, — осуждающе цокнув языком, Эмеш засунул отобранный нож себе за пояс, — здоровенный взрослый мужик, а ведешь себя как ребенок. Стой тут и не двигайся, не делай ничего. Я скоро вернусь. Думузи уже ждал его, стоя в сторонке. Подумав немного, Эмеш решил не ругаться с ним из-за дурацких советов и сразу перейти к делу. — Что ты здесь делаешь? — Увидел тебя и решил зайти поздороваться, — пожал плечами Думузи. — Я очень ценю это проявление вежливости. Теперь, я надеюсь, ты можешь идти. — Подожди, не так быстро, — степной бог кровожадно ухмыльнулся, и разом посерьезнел, — значит ты хочешь вернуть Лару. На это Эмеш решил промолчать, то что он собирался сделать не слишком законно, будет лучше, если не обсуждать свои планы открыто. Тем более с Думузи, на счет которого подозрений было более чем достаточно. — Ты хочешь обменять ее на пастуха? — продолжал тот, прищурив глаза, — думаешь это равноценный обмен? Думаешь Эрешкаль позволит? Эмеш стоял, скрестив на груди руки. На счет Эрешкаль он особо не сомневался, хорошие охотники ей всегда нравились. А пока ему просто хотелось послушать размышления Думузи, который продолжал стоять на своем. Вполне подходящий момент для всяких страшный тайн. Что-то давно было тихо. — Не делай этого, Сар, — голос Думузи вдруг стал необыкновенно резким. — Это почему же? Может пришло время объяснить? Эмеш наблюдал, как степной бог начинает нервничать, сжимать и разжимать пальцы, тихо пыхтеть, стараясь найти выход. Объяснять он явно не был настроен. — Поговори об этом с Аттом, — почти с сожалением сказал Думузи, — и уходи отсюда. Поверь мне, так будет лучше. — Да ну? — Эмеш состроил самое невинное лицо, — ты думаешь, всем этим людям будет лучше просто тихо загнуться от голода и прочих напастей? Кроме того, на сколько мне известно, отсутствие Лару лишает их некоторых радостей жизни. Наморщив лоб Думузи непонимающе уставился на Эмеша, потом весело фыркнул и отмахнулся. — Брось, Сар, мне очень жаль, что приходится лишать их… хм… этих радостей, как ты говоришь, но дело действительно серьезно. Тебе стоит просто уйти. — Я так не думаю. Думузи покачал головой. — Это может плохо для тебя кончиться. Почему-то Эмеша это даже развеселило. Думузи говорил серьезно, даже с сочувствием, и выражение его лица никак не вязалось с ситуацией. — Неужели? — улыбнулся Эмеш, — ты мне угрожаешь. Степной бог тяжело вздохнул и покачал головой. — Не я. Поверь. Я не желаю тебе зла, Сар, не смотря ни на что. Просто не делай этого, хорошо? Пора заканчивать с этим, беседа уже начинала надоедать. Совершенно очевидно, что ничего нового Думузи уже не скажет, а ходить кругами не было настроения. — Не делать? — на этот раз голос Эмеша звучал жестко и требовательно, — тогда объясни мне что случилось, потому что я ни хрена не понимаю. Иначе буду делать то, что сочту нужным. — Делай. Все что захочешь… Но неужели ты думаешь, если бы это было возможно Атт не вытащил бы свою дочь? — Не знаю, — признался Эмеш, — но собираюсь разобраться в этом деле. Думузи понимающе кивнул, он и сам прекрасно знал, что разговор этот ни к чему не приведет. — Делай как сочтешь нужным, — сказал он, — и знаешь что, будь осторожен. Эмеш немного удивился, поблагодарил за заботу и послал его куда подальше. На этом они и расстались. — Стоишь? Ждешь? — он вернулся к Кинакулушу и критически окинул его взглядом, — хорошо. Собирайся, нам пора идти.2
— Кин, слушай меня, — Эмеш смотрел прямо в глаза, положив пастуху руку на плечо, — это не насовсем. Как только я найду настоящего виновника, мы отправим его в Илар, а тебя заберем обратно. Ты сможешь снова вернуться к своей жене. Выглядел Кинакулуш очень мрачно, не удивительно конечно, для него это почти самоубийство, по доброй воле спуститься в Илар. Эмеш вдруг подумал, что сам бы вряд ли решился на такое. Люди знают, что рано или поздно они умрут, это лишь вопрос времени, а он сам… — Позаботься о ней, — словно заклинание повторял Кинакулуш. Он делал это вовсе не на благо человечества, не ради высоких целей, а только лишь для своей Тиль. Интересы человека редко выходят за пределы стен его дома. Он может рассуждать о судьбе целого народа, но с места не подумает встать, если это не касается лично его. Эмеш чуть улыбнулся, самыми уголками губ. — Она действительно так хороша? — Угу, у нее… — Кинакулуш замялся, отвел глаза и даже покраснел. Они шли по берегу соленого озера Нух, куда людям нет дороги. Вокруг поднимались величественные горы Унхареша, уходящие под самое небо, со снежными шапками на вершинах. Где-то в этих снегах брала начало река смерти Фисид, она сбегала в долину, встречаясь со светлой Мирикиль, и обе реки бежали рядом, не решаясь смешивать свои воды. Прямо сюда, в священное озеро. Оно бескрайнее, словно океан, волны шуршали, накатываясь одна на другую, перебирали прозрачный янтарный песок, словно пели чудесную песню. — Не подходи близко к воде, это может быть опасно, — Эмеш отдернул Кинакулуша подальше от кромки прибоя, — здесь рядом Фисид. Будет весьма не к стати, если ты помрешь раньше времени. Кинакулуш вздрогнул и поспешно сделал несколько шагов в сторону. — Я никогда не видел такого… — заворожено пробормотал он. — Ты не видел моря? — Нет. Да… Эмеш сочувствующе пожал плечами. Люди мало видят за свою жизнь. Сейчас Кинакулуш наверстывал упущенное, открыв рот глазея по сторонам. Почти никто из людей не видел это место, разве что… — А там долина Ир? — Да, там. — Там жили люди, когда их только создали боги? — Там, — Эмеш усмехнулся и кивнул, — между прочим, я принимал в этом непосредственное участие. Кинакулуш едва не споткнулся при этих словах, и во все глаза уставился на Эмеша, словно видел его в первый раз. Конечно он знал кто рядом с ним, но одно дело знать, и совсем другое — услышать, вот так, просто. — Эмеш? — пробормотал он. — Пойдем, у нас мало времени. Судорожно сглотнув, Кинакулуш последовал за богом, и несколько минут шел молча, переваривая полученную информацию. Но на долго его не хватило, слишком много всего необычного происходило вокруг. — А нас пустят в Тат-Фишу? Эмеш едва удержался, что бы не засмеяться в полный голос, пожалуй, это было бы не вежливо. Ну надо же какие вопросы его волнуют. Конечно, в этом есть своя логика, в Илар спускаются только мертвые, живых могут и не пустить. А было бы забавно, если и мертвых тоже заворачивали бы у ворот, за слишком неприглядный вид. — Вот и пришли. Они обогнули валуны, и вышли на широкую, выложенную черным гранитом дорогу. Эмеш зашагал было вперед, но притормозил, и еще минут десять наблюдал, как Кинакулуш осторожно пробует босыми ногами мостовую. Если так пойдет и дальше, то они и за сутки не доберутся до Потока. И все же он решил не торопить, возможно это последнее, что парень видит в жизни. Кинакулуш нерешительно встал обоими ногами на дорогу, попрыгал, видимо проверяя на прочность, и вопросительно посмотрел на бога. Словно ребенок. Эмеш махнул рукой. — Идем. И направился к видневшимся вдалеке воротам. Кинакулуш еще попрыгал, покрутился на месте, поковырял ногтем гранитные плиты, и только заметив насколько отстал от Эмеша, припустил за ним, шлепая пятками по мостовой. Он чуть было не налетел с разбегу на бога, но то, что предстало перед его глазами, заставило замереть на месте и едва ли не броситься со всех ног назад. У входа, на солнышке, расположилась черноголовая ворчливая Нима. Она безмятежно загорала, раскинув стороны все свои восемь ног, вытянув длинный скорпионий хвост, и подставив теплым лучам симпатичное личико. Вряд ли Кинакулуш разглядел это личико, между тем Нима могла дать фору любым городским красавицам. Ее мужа рядом видно не было, а жаль, он был гораздо сговорчивее, и наверняка пропустил бы их без лишних вопросов. Эмеш не первый раз встречался с этой парой, вот только вряд ли скорпионы его помнят, уж слишком странные били тогда обстоятельства… — Добрый день, — громко поздоровался он, подойдя ближе. Кинакулуш испуганно вцепился Эмешу в руку, так что побелели костяшки пальцев. Нима ничуть не удивилась. Она медленно подняла голову, осмотрела гостей с ног до головы и села, подобрав под себя ноги. — Какого демона вам тут надо? — вежливо поинтересовалась она. — Я Саир Нимрахим, люди называют меня Эмеш, я… — Я знаю кто ты, — отмахнулась Нима, — я спрашиваю, что тебе здесь надо? Эмеш с усилием оторвал упирающегося Кинакулуша от своей руки и подошел поближе. Нима нехотя поднялась и встала перед ним во весь рост. Она была человеком лишь до пояса, ниже пояса гигантским скорпионом. Может быть, она и не выглядела грозным воином, но при случае, ее хвост со смертоносным жалом, оказался бы намного эффективнее наракушальского стального меча в опытных руках. — Я хочу пройти внутрь, — заявил Эмеш, давая понять, что не настроен на дальнейшие разговоры. Но Нима совершенно не собиралась просто так открывать вверенные ей врата. — Зачем? — поинтересовалась она, важно складывая на груди руки. — Мне надо поговорить с Эрешкаль. — А ему? — скорпиониха кивнула в сторону Кинакулуша, тот заметно сжался, и с надеждой посмотрел на Эмеша. — Ему тоже. — Неужели? — удивилась Нима, — зачем ты притащил с собой человека, Саир? — Он идет со мной, это мое дело, и оно тебя не касается. — Касается, раз уж ты решил пролезть в охраняемую мною дверь. Нима уперла руки в бока, не желая просто так сдавать позиции. Конечно Эмеш знал, это скорее показное, ей просто нечего делать и даже не из-за чего ругаться с мужем. Они жили тут уже слишком давно и успели обсудить все, и до смерти надоесть друг другу. Для Нимы это было же какое-никакое развлечение. Обижать ее не хотелось, но и терять время тоже. — Не искушай меня, — мягко произнес Эмеш, и на его ладони вспыхнуло самое настоящее пламя. Это не произвело никакого впечатления на скорпиониху, а Кинакулуш только крепко сжал зубы. Он всеми силами старался держать себя в руках, и не показывать виду, но было совершенно очевидно, что еще немного, и его храбрости придет конец. — Спорим, ты ничего мне не сделаешь? — склонив голову на бок произнесла Нима. — Спорим ты откроешь мне врата? — усмехнулся Эмеш, и помолчав добавил — я бы и правда готов был с тобой поспорить, Нима, но боюсь что выиграю этот спор, и тебе придется спуститься в Илар вместе с нами. Скорпиониха начала что-то недовольно бурчать себе под нос, но в слух возражать не стала. Она сняла с шеи увесистую цепочку с ключом, и принялась крутить им в замке. Раздался скрежет, видно было, что этой дверью пользовались не часто, все успело основательно заржаветь. Наконец замок щелкнул и Нима распахнула дверь в нижний мир. — Надеюсь вы понимаете, что не стоит соваться за реку? — ворчливо предупредила она, — иначе пути обратно не будет. Надеясь избежать дальнейших разговоров, Эмеш поспешно кивнул и направился к двери. Скорпиониха вытащила откуда-то два желтых пластиковых браслета. — Оденьте, — сказала она, — это ваш пропуск обратно, и знак того, что вы вошли по доброй воле. Не потеряйте, а то не сможете выйти назад. — Угу, — нацепив один браслет себе на руку, второй Эмеш закрепил на запястье Кинакулуша, — ну, мы пойдем. Вниз вел длинный узкий коридор, с серыми, облупившимися кое-где стенами, и редкими тусклыми лампочками. Здесь почти никто не ходил, и содержать в порядке этот проход было некому. От самой двери и до Потока была ничейная территория, еще не мир мертвых, но уже и не мир живых. Здесь можно было найти много всего, вещи, записи, воспоминания… Когда-то очень давно, было решено закрыть это место и поставить стражу у ворот. Тогда создали двух чудовищ гайрурту — Ниму и Кайраша. Только охранять было все равно не от кого, никто не хотел по доброй воли спускаться сюда, слишком уж много тут произошло. — Ты мог ее убить? Эмеш не сразу сообразил кто и о чем его спрашивает, тряхнул головой. — Что? — Ты бы мог убить эту… этого скорпиона? — Я бы не сделал этого, и Нима это прекрасно знает. Кинакулуш больше не приставал с вопросами, и только смотрел по сторонам. Ему здесь было на что смотреть, он привык жить под открытым небом, в бескрайних степях. Хорошо еще у него не обнаружилось клаустрофобии. Заблудиться пока было не возможно, коридор не имел ни ответвлений, ни боковых дверей. Впрочем одна дверь все же была, пройдя до самого конца они уперлись в нее носом. Эмеш нажал несколько пожелтевших кнопок. Где-то глубоко в недрах земли включился и пополз наверх лифт. Наверно последний раз им пользовалась Эрешкаль. Когда двери перед ними открылись, Эмешу стоило больших трудов запихнуть внутрь Кинакулуша. От пережитых волнений пастух просто впал в ступор, и немного привести его в себя удалось только хорошим пинком под зад. Лифт спускался медленно, грохоча и подрагивая. Эмеш поймал себя на мысли, что все бы отдал, что бы не ходить туда. Но двери открылись. Нижний этаж производил еще более удручающее впечатление. Здесь было много всего, разбросанные, полуистлевшие за долгие века вещи, таблички на дверях, витающие в воздухе воспоминания. Эмеш закрыл глаза, что бы не видеть, и пред ним, словно наяву, встала маленькая девочка с веснушками на носу, точь-в-точь как у матери. Едва удержавшись, что бы не вскрикнуть, Эмеш больше не решался даже моргать. Идти было еще долго, нельзя терять равновесие и вдаваться в воспоминания, еще столько всего предстоит делать. Эмеш инстинктивно ускорил шаг, он почти бежал, и Кинакулуш едва поспевал за ним. Они прошли еще множество коридоров и дверей, дважды спускались на лифте. Для пастуха все это было хоть и в диковинку, но слишком уныло и однообразно, скоро он устал и начал скучать. — Я представлял себе это место совсем по-другому. Эмеш хмыкнул и оглянулся на него через плечо. — Никто из живущих ныне людей не был здесь. Откуда тебе знать, как здесь должно быть. Вот и все. Последняя дверь, повинуясь командам Эмеша, отползла в сторону, и перед ними открылся потрясающий вид. Было ли над головой небо или потолок гигантской пещеры, даже Эмеш сейчас не мог с уверенностью сказать. Вправо и влево, насколько хватало глаз, тянулась мерцающая, словно живая стена. Она казалась прозрачной, но увидеть то, что было за ней совершенно не возможно. Мир мертвых строго охранял свои тайны. У самой стены бежала темная, полноводная река. Поток. В сущности именно он и был настоящей границей, а стена лишь гигантской ширмой. До берега было метров двести, по мелкому белоснежному песку, похожему не то на снег, не то на соль. У берега, ткнувшись носом в песок, стояла лодка. Самая настоящая, из дерева, хоть и сильно потемневшая от времени. На обоих бортах лодки нарисованы красные драконы с длинными, словно у змеи туловищами и маленьким неуместными крылышками. В лодке, сгорбившись, надвинув на самые глаза красную панамку, сидел старик Уршанаби, старейший из демонов. — Эй, лодочник, — Эмеш решительно направился к нему, — спишь что ли? Старик поднял голову, даже отсюда были видны его желтые, словно у кошки глаза. От такого взгляда мурашки начинали толпами бегать по телу. — У меня перерыв, — отозвался Уршанаби, — не видишь, я отдыхаю. — У меня срочное дело к Эрешкаль. — Что тебе надо, человек? — Я не человек. — Я знаю кто ты, Саир, — усмехнулся лодочник, у него был уверенный нахальный тон, словно у нищего на базаре, да и выглядел он почти так же, — я все знаю. Только все равно все вы люди. Как бы ни пыжился Атт, и ни строил из себя властелина миров. Был бы ты истинным богом, не стоял сейчас здесь, и не просил моей помощи. Эмеш сморщился, вести беседу с этим демоном было не легким делом. Однажды у него уже был печальный опыт. Нужно не раздражаться, держать себя в руках и тогда есть шанс, что все пройдет гладко. — Мне нужно поговорить с Эрешкаль, — спокойно повторил он. — А ему? — Уршанаби кивнул Эмешу за спину. — Ему тоже. — Да ну? Ему тоже есть что сказать? А? Может ты хочешь сменять этого пастуха на Лару? Думаешь он того стоит? Да чтоб тебя! И этот туда же. Сколько ж можно? Эмеш мысленно отвернул лодочнику голову, представил как тот дергает в воздухе руками и просит пощады. Это немного его успокоило. — Думаю, тебя это не должно волновать. Лодочник удивленно поднял бровь. — А ты знаешь, что если я отвезу тебя на тот берег, обратно ты не сможешь вернуться. Конечно Эмеш знал, и это вовсе не облегчало ему жизнь. — Ты можешь позвать ее сюда? — Я? — искренне удивился лодочник, с видом оскорбленного достоинства. — Ты мог бы? — Знаешь что, человек, тебе стоило привести с собой не одного, а двоих. Этого бы ты сменял на Лару, второго на себя. И никаких проблем. Эмеш заскрипел зубами и снова проделал ту же мысленную процедуру, но на этот раз с большим фанатизмом. — Она ведь может выйти сюда. Атт может ее позвать, могу поспорить, что и ты можешь. — Хочешь поспорить? — весело поинтересовался старик. Эмеш прошипел ругательства. — Ты можешь ее позвать? Теоретически. — Теоретически? Это так развеселило Уршанаби, что он захохотал во все горло, обнажая четыре ряда острых, словно бритвы зубов. От этого зрелища Эмешу стало как-то не хорошо. Конечно, он видел много демонов на своем веку, но в этом было что-то неправильное, снаружи он был совсем человеком, но сквозь эту личину проскальзывали, временами, совсем не человеческие черты. Эмеш обернулся на пастуха. Тот стоял совсем зеленый, но в целом держался неплохо. — Теоретически мог бы, — отсмеявшись согласился Уршанаби. — Угу. Эмеш вздохнул и принялся ходить по берегу у самой кромки воды. Нужно было хоть немного подумать, времени совсем нет. Конечно, может быть Атт и не думает мешать ему вызволять Лару из Илара, но кто знает, возможно он появится здесь с минуты на минуту. Лучше не затягивать. — Вероятно я мог бы предложить сделку? Мог бы дать тебе что-то, за то что ты позовешь Эришкаль сюда? — спросил Эмеш, остановившись у самой лодки. Старик прищурил один глаз, наклонил голову на бок, и принялся задумчиво пощипывать свою редкую бородку. — А что ты можешь предложить? — Что ты хочешь? Я тороплюсь. — Хм… дай подумать, — лодочник закатил глаза, — ты же понимаешь, я был к этому не готов, не придумал еще ничего. Уж очень не хочется продешевить. Вот вляпался ведь, по самые уши. При этих словах у Эмеша буквально сердце замерло. Не продешевить. Это скорее всего значит, что ему придется расплачиваться за это всю жизнь. А соглашаться надо, другого пути нет. Просто развернуться и уйти сейчас было бы как-то глупо… — Знаешь, не могу сейчас придумать, — пожал плечами старик, и как ни в чем не бывало добавил, — давай так, я зову Эрешкаль, перевожу вас всех туда-обратно сколько надо, а ты, когда разберешься со всеми своими делами, придешь сюда и сделаешь то, что я тебя попрошу. Идет? Думаю это хорошая сделка. Вот, демоны тебя забери!..хотя куда уж… Ничего себе, хорошая сделка. Эмеш выпятил вперед челюсть и поглядел на лодочника с высоты своего роста. — Согласись, ты оказываешь мне не такую уж большую услугу. То, что ты попросишь должно ей соответствовать. Не проси в ответ слишком многого. — Хорошо. Я учту это. Ты согласен? — Если это никому не причинит вреда. — Никому? — захихикал демон, — То, что благо для одного, смерть для другого. Кому как не тебе знать это, Саир. Не слишком ли много условий? А может ну ее эту Лару? Ведь сама же виновата, сама влезла в это дело. Чего он вообще носится с этим освобождением. Дура она, ляпнула как всегда не подумав. И все же Эмеш понимал, что дело не только в Златокудрой богине. — Хорошо, — согласился он, — я сделаю как ты хочешь. Но ты сейчас позовешь сюда Эрешкаль, заберешь у нее Лару и отвезешь туда вот его. Уршанаби выдержал хорошую паузу, и улыбка расплылась у него до самых ушей. Словно объевшийся сметаны кот. — Вон там телефон, — он показал рукой Эмешу за спину, — позвони ей и договорись о встрече. Твою мать! Эмеш тихо застонал. Надо же быть таким идиотом! Стоило только посмотреть по сторонам, и не было бы никаких проблем. А теперь отступать уже поздно. — Номер знаешь? — Это прямой телефон, просто нажми кнопку, — посоветовал лодочник, очень довольный собой. Ругая себя последними словами, Эмеш подошел к телефону и взял трубку. Очень долго только длинные гудки. Эмешу пришлось порядочно подождать, прежде чем он услышал знакомый голос. — Да? — Эри, привет. Это Саир. — Саир? — изумилась она, — ты где? ты откуда звонишь? — Я тут с Уршанаби. Мне надо с тобой поговорить. — Давай. Я слушаю. — А сюда подойти ты не можешь? Эмешу почему-то очень не хотелось говорить по телефону, такие дела лучше решать лично. И дело даже не в том… короче он и сам не знал в чем именно дело. — Знаешь, переправляться через реку довольно… хм… довольно сложно, — сказала она, — Может быть ты скажешь так? Эмеш вздохнул, но спорить уже не было сил. Он вкратце изложил Эрешкаль свое предложение. Она выслушала не перебивая, потом попросила рассказать о Кинакулуше. — Пастух? — обиженным тоном переспросила она, — неужели ты думаешь, я отдам Лару за какого-то пастуха? — Он в одиночку убил мангара, — веско заметил Эмеш. Эрешкаль задумалась. Было очевидно, что она и сразу была готова на этот обмен, она уже давно приняла решение, но не хочет соглашаться так сразу. В конце концов ее слово последнее, от него зависит жизнь и смерть в каждом из миров. — Вообще-то мне наверно не следует этого делать, — задумчиво сказала она. — Но ты сделаешь? — Надеюсь ты понимаешь, что жизнь Лару не равноценна жизни какого-то смертного, будь он даже величайшим охотником на мангаров, — гордо заявила Эрешкаль, — Я отпущу ее, но только на срок, что отведен этому человеку. Потом тебе придется придумать что-то еще. Ничего личного, Сар, но таков закон — жизнь за жизнь, я просто не в силах его изменить. — Понимаю, — согласился Эмеш, — идумаю, что я разберусь с этим даже раньше. А ты знаешь, сколько ему отмеряно лет? — Не знаю. Никто не знает. Но я узнаю, когда придет время. Эмеш мысленно застонал. Хорошо бы этому Кинакулушу полагалось долго жить, иначе демоны смерти могут явиться за Лару в самый неподходящий момент. Снова придется как-то выкручиваться. — Хорошо, идет. Давай меняться? Эрешкаль фыркнула в трубке. — Я пришлю тебе Лару. Можешь отправлять ко мне своего пастуха. Но будь осторожен с ней Саир, — голос Эрешкаль вдруг стал серьезным, — Ты действительно уверен, что демонов выпустила не она? Вспомни, ты сам едва не погиб, когда вы загоняли демонов назад. Ты уверен, что это не повторится снова? — Я уверен, это сделала не она. — Как хочешь. Эрешкаль вздохнула и повесила трубку. Вот и все. Делов-то. Эмеш развернулся и широкими шагами направился к берегу, где его ждал Кинакулуш. Вид у парня был подавленный и совершенно безразличный ко всему. Он поднял на бога глаза, и молча кивнул. — Это не надолго… — словно извиняясь, заверил Эмеш. — Позаботься о Тиль.Память. Старый мир
1
Юлька сидела на подоконнике, кутаясь в старое рваное одеяло. Маленькая, худенькая, словно девчонка, хотя уже давно за тридцать, курносая, рыжая. — Иди сюда, а то там дует, простудишься. — Не простужусь, — фыркнула она в ответ. В доме холодно, как всегда. Впрочем, он давно уже привык. Все же он сам выбрал такую жизнь, отказавшись от всех благ цивилизации ради… ради вот этой курносой, на подоконнике. Она до сих пор звала его Сашка, как в самом начале, хоть это имя и странно сочеталось с грязной небритой рожей почти сорокалетнего мужика. Мдаа… Тридцать восемь, а выглядел на все пятьдесят, если не больше. — Иди сюда. — Не-а, — Юлька улыбнулась, чуть-чуть, одними уголками губ, и сразу стало немного теплее. — Давай-давай. Она все же слезла, подошла шаркая ногами, таща тяжелое одеяло за собой. И уселась рядом, прижавшись щекой к Сашкиной груди. Он обнял ее, уткнулся носом в рыжие волосы и несколько минут сидел молча. — Что делать будем? Юлька слабо пожала плечами, на долгие разговоры не было сил. Как она вообще до сих пор продержалась? Жрать хотелось просто невыносимо, так, что живот сводило и кружилась голова. В этом году вертолеты с продовольствием прилетали все реже и реже, а за последний месяц — так вообще ни разу. Ни единой посылки снаружи, и никаких вестей. Но он все равно каждый день упрямо ходил к Центру, вдруг прилетит. Если прозеваешь, то потом уже ни крошки не достанется. Единственное, что спасало — ловили крыс, хотя и их становилось все меньше. Видимо с голоду все хорошими охотниками становятся. Господи! До чего он дошел! Вот скажи кто ему лет десять назад, только посмеялся бы, да пальцем у виска покрутил. А ведь мог наверно и сейчас наведываться за едой в ближайший магазинчик, да в кафешку у работы. Сам же, дурак, оттуда сбежал. Хотя кто знает как сейчас там. Вертолеты вот больше не летают… Год назад видел он одного пилота, что разбился над их лесом, но чудом остался жив… впрочем не на долго… Парень неделю провалялся в бреду и все кричал какие-то непонятные вещи про чуму, землетрясения и конец света. Толком ничего понять не удалось, да и можно ли верить сказанному в таком состоянии. А потом тот парень умер. С тех пор, кажется, вертолеты стали реже прилетать. Сначала ничего, хватало еще еды, а теперь вот даже крыса и то редкость. Пока кое-как выкручиваются, а дальше — видно будет. Сашка нащупал в кармане сверток. Специально ведь замотал покрепче, что б не податься соблазну и не развязать. Жрать хотелось… Он вытащил сверток и сунул Юльке в руку. — На вот, это тебе. Она подняла на него удивленные и почти испуганные глаза. — Что это? — Разворачивай. Положив сверток на колени, Юлька принялась разматывать тряпку тонкими непослушными пальцами. Когда ей наконец это удалось, Юлька чуть не вскрикнула от неожиданности. Перед ней лежала шоколадка, в яркой блестящей обертке. — Темный, с миндалем, — глупо брякнул он, словно это могло хоть что-то значить. Юлька переводила растерянный взгляд то на него, то на лежащее на коленях сокровище, и в глазах блеснули слезы. — Откуда у тебя это? — Нашел, — Сашка довольно улыбнулся, чувствуя себя чуть ли не героем. Шоколадку он нашел три дня назад, в доме старого Андрея Горбатого, что на просеке. Ходил к центру, проверить нет ли новостей, да на обратном пути решил зайти, проведать. То, что Горбатый помер, стало ясно уже с порога — вонь стояла, аж глаза слезились. Ну, конечно похоронил, кое-как выковыряв могилу в мерзлой земле, постоял молча, не вспомнив ни одной молитвы, пристроил у изголовья связанные крестом палки. Потом дом обыскал, но не нашел ничего хоть сколько-то годного в пищу. И уже собираясь уходить случайно наткнулся на эту шоколадку. На полке, в жестяной коробочке от чая с разноцветными цветами. Долго смотрел, не веря своим глазам. Да, шоколад иногда привози, но совсем мало, редко кому доставалось. А этот счастливчик, значит, берег на черный день. Едва удержался, что бы не съесть все на месте, замотал в подвернувшуюся под руку тряпку и сунул в карман. Надо с Юлькой, напополам. И сейчас вот Юлька сжимала его шоколадку в дрожащих руках. — Ешь, это тебе. — А ты? Он сглотнул скопившуюся во рту слюну и собрался с духом. — Я две нашел. Свою не удержался и сразу сожрал. А это тебе. Получилось вроде убедительно. Ну что ему, в самом деле, эти пол шоколадки? Все равно таким же голодным и останется. Надо побродить в округе, может еще чего удастся раздобыть. Юлька неуклюже пыталась разорвать обертку, пальцы не слушались. — Давай открою. Сашка предложил и тут же сам пожалел. Обертка далась легко, он, помнится, сам покупал такие же точно, в палатке, по дороге на работу. Давно, целую жизнь назад… Открытая шоколадка пахла так, что заныло в животе. Он поспешно вернул ее Юльке, и сразу встал — лучше уж подальше отойти. — Я чайник поставлю. Будешь чай? — Может, давай пополам? — неуверенно предложила она. Он скрипнул зубами и отвернулся, наливая воду в этот проклятый чайник. — Да ешь всю, я может еще найду. Юлька еще секунду колебалась, потом тихо всхлипнула, судорожно вгрызаясь зубами в маленькую коричневую плиточку.2
Кто бы мог подумать, что пятьсот лет спустя он будет спасть на шелковых простынях и вкушать изысканные яства, достойные богов. Кто бы вообще мог подумать, что у него есть эти пятьсот лет. Они с Юлькой сидели на полу обнявшись, завернувшись в одно одеяло, прислонившись спиной к едва теплому боку печки. Точнее он сидел, с Юлькой на руках… Дрова кончились, надо бы в лес сходить, притащить еще. Сашка сидел неподвижно, закрыв глаза. Еще минутку, одну только минутку, и он встанет. Вот уже часа три пытается заставить себя, и все никак не может собраться с духом. На улице зима, мороз как никогда, метель, аж окна дрожат. Если сейчас не сходить, то к утру они тут насмерть замерзнут. Одну минутку, только одну минутку. Было очень страшно оставлять Юльку одну, казалось отвернись только, и все. Еле дышала, даже глаза открыть не могла, только ресницы иногда вздрагивали. Сейчас он встанет… Только что толку вообще куда-то ходить, ради чего? На прошлой неделе он с трудом доковылял по сугробам до центра и узнал что вертолетов больше не будет. Никогда. Откуда взялись такие новости так и не понял, но сказали, что снаружи у них там то же самое что и у них. Как ни прятались, как ни отгораживались, а только все равно не убереглись. Мертвая зона расползлась, подмяв под себя едва ли не весь мир… а может и весь, кто его знает. Так и не поняли что это такое, бились, бились и все без толку. Словно жизнь сама уходит из земли. Вроде по началу все как раньше, а потом просто все медленно чахнуть начинает. Вот как у них тут в лесу — ни одного зеленого листочка не было по весне, только голые, высохшие, словно скелеты, стволы. Отсюда началось, да еще из нескольких таких же мест. Лет тридцать назад. Отгородили, помогали как могли. Но боялись. Думали заразно… наверно не зря думали. Даже крысы тут все передохли. Людям еще как-то удавалось выживать, люди — они живучие оказались. Не все конечно, вот у них в Центре человек двадцать осталось из полутора тысяч… Так, сейчас он встанет. Нельзя же сидеть, нужно до последнего… Печка почти остыла, не греет, лучше Юльку на кровать отнести. Сашка сделал глубокий вдох. Самому бы на ноги подняться. Осторожно придерживая за плечи, он положил Юльку на пол, на одеяло. Кое-как перевернулся, встав рядом на колени. Теперь надо обхватив покрепче, поднять… ничего, утром он смог, и сейчас тоже все получится. Ведь худая ж совсем, не весит ничего… Вот сейчас… сейчас… Юлькины веки дрогнули. Она словно хотела что-то сказать, но никак не выходило, только беззвучно шевелились губы. — Все будет хорошо, — Сашка осторожно провел ладонью по ее свалявшимся, потерявшим цвет волосам, поднял на руки словно ребенка, и шатаясь отнес на кровать. И еще долго сидел рядом, стараясь хоть немного отдышаться. Потом укрыл ее двумя одеялами и рваной курткой. Кто знает сколько его не будет, дом может совсем остыть. Жгучие ледяные иглы ударили в лицо. Он выскочил на улицу, плотно прикрыв за собой дверь. Топорик на поясе тянул вниз, словно весил целую тонну. Вот сейчас завалиться бы в сугроб и уснуть… хорошо… но там, дома, Юлька… И все же он кое-как добрался до леса, и потом даже с тяжелой ношей вернулся домой. Пот лил ручьями, одежда промокла насквозь и липла к телу, в глазах темнело. Он дошел почти на ощупь, но дошел. Довольный и гордый. А Юлька лежала на кровати, белая как снег, тихо-тихо… и не единого вздоха. Он тогда повалился рядом с ней на колени, очень хотелось кричать, плакать, но не выходило. До утра так сидел, надеясь что и за ним смерть придет, не поленится. Но не пришла. Какой же он живучий, сукин сын! Когда надоело ждать, стянул с себя куртку, держась за стены вышел за дверь и упал лицом в снег. Так уж наверняка.Глава 5. Две женщины
1
Выйти из лодки ей помог Уршанаби. Сама Лару кажется вообще не понимала, что с ней происходит. Она смотрела прямо перед собой, и в ее взгляде была только пустота. Совершенно бледная, с ввалившимися глазами, обнаженная, ничуть не похожая на ту Лару, которую Эмеш привык видеть. Она ступила на землю и замерла, словно мраморная статуя. — Вот, забирай, — весело сказал Уршанаби. Эмеш достал из заплечного мешка длинную рубашку и накинул Лару на плечи. Потом одел ей на запястье желтый браслет, взятый у Кинакулуша, и повел на поверхность. Лару послушно шла, словно слепая, не смотря себе под ноги. Она не проронила ни звука, пока они шли по длинным коридорам нижнего мира, и только когда солнечный свет ударил в глаза, всхлипнула и крепко сжала Эмешу руку. Вести Лару в ее дом, или к себе, было по меньшей мере не разумно. Лучшее, что Эмешу удалось придумать, это отвести ее в Синарихен, маленькую деревню куруби. Никто из бессмертных там не появляется, это место считается не то что бы запретным, но скорее несуществующим. О нем не принято говорить, словно его и нет совсем. В Синарихене живет Утнапи, изгнанный и проклятый бог, покровитель перволюдей. Эмеш был пожалуй единственным, кто сохранил с ним хоть какие-то отношения. Придерживая за плечи Лару, Эмеш постучался в дверь простой тростниковой хижины, на берегу реки Могун. — Да-да, сейчас иду, — отозвался хозяин. Он был невысоким, светловолосым, и загорелым до черноты. Он выглядел почти мальчишкой, если бы не глаза. — Сар? — переводя недоуменный взгляд с Эмеша на Лару, Утнапи не находил слов. Гости здесь бывали не часто. — Привет, Ут. Я тут привел тебе Лару, она поживет у тебя немного, пока все не утрясется. Это заявление привело его в чувства, Утнапи замахал руками, давая понять, что совершенно не согласен. — Нет, я не могу, — запротестовал он, — это не возможно. Может, ты заберешь ее к себе? — Ты боишься Атта? — Что? — Утнапи не сразу понял вопрос, и сильно смутился. Эмеш прекрасно знал, он был не из тех, кого можно напугать всяческими карами, Утнапи давно вне закона. Он поджал губы и покачал головой. — Нет, это тут ни при чем. У меня… Понимаешь, Сар, я… ну короче у меня есть девушка… — Девушка? — теперь настала очередь Эмеша удивляться, — кто? — Ты не знаешь, она из деревни… — Из деревни? Куруби? Какая-нибудь кривоногая трехглазая и волосатая красотка? Ноздри Утнапи раздулись в негодовании, он пробурчал что-то вроде "не говори так", но сказанное Эмешем было недалеко от правды. Куруби были неудавшееся первой попыткой создать людей, уродливые и часто нежизнеспособные. Их хотели уничтожить сразу, но Утнапи вступился за несчастных монстров и увел их в дельту реки Могун, где и основал позже маленький Синарихен. Именно из-за куруби он впал тогда в немилость у Атта. Утнапи обладал каким-то своим странным и чрезвычайно болезненным восприятием справедливости, и на этом почти никак не сказались долгие века жизни. — У Киты замечательные глаза, и доброе сердце, — тихо сказал он. Эмеш только развел руками. Ладно, раз так. Нравится, так нравится. Это, в конце концов, не его дело. Но относиться серьезно к таким вещам совершенно не мог. — А чем тебе помешает Лару? — Кита будет ревновать, — неуверенно начал Утнапи, — она у меня знаешь какая! Эмеш живо представил какая может быть эта Кита в гневе. Картина получилась жутковатая. Чего доброго этой ревнивой красотке еще и от Лару достанется, за усердие. И будет у нас два трупа… — Ну, я же не заставляю тебя спасть с Лару, — примирительно улыбнулся Эмеш, — просто приглядывай за ней, пока она окончательно не окрепнет. Утнапи нервно хихикнул. Просто приглядывать за Лару было совсем не просто. Так уж она устроена, и с этим ничего не поделаешь. Устоять перед Лару совершенно не возможно, это качество досталось ей в нагрузку к великой силе дарить жизнь. Да и чем это может помешать, в конце-то концов. — Знаешь, мне ее больше негде спрятать, — с нажимом произнес Эмеш, — вряд ли Атт сюда сунется. Это самое надежное место. Утнапи переменился в лице, слегка бледнея, и поспешно кивнул. — Хорошо, я все понимаю, — сказал он, — но ты сам поговори с Китой, и скажи ей, что Лару твоя девушка. — Лару моя девушка? — удивился Эмеш, — не смеши меня. Она всегда была сама по себе. — Не важно. Просто скажи это. Ладно, почему бы и нет. Эмеш согласился. — Где твоя Кита? она живет с тобой? — Нет, здесь очень строгие законы, — вздохнул Утнапи, смотря в сторону, — она живет в доме своих родителей. И будет жить там до свадьбы. — Что? До свадьбы? — Эмеш так и ахнул, — ты что собрался на ней жениться? — Да, осенью, после сбора урожая. — С ума что ли сошел? У Эмеша глаза полезли на лоб. Ну ничего себе. Жениться на смертной женщине, на да еще на такой недоделанной, да еще соблюдая все глупые человеческие правила и обряды? Ради чего? Что за глупость? Конечно Утнапи всегда отличался особым отношением к людям, но не до такой же степени! Это было слишком. Одно дело присматривать за ними, пусть даже принимая близко к сердцу все человеческие беды… но что бы так! Может он уже видит этих куруби равными себе? Или себя равным им? Эмеш усмехнулся, зная Утнапи, последнее было наиболее вероятным. Только ведь это все равно глупость, люди только лишь игрушки, глиняные человечки. — Я ее люблю, — тихо сказал Утнапи. Эмеш вздрогнул, внимательно взглянул на него, никогда бессмертные не говорили таких слов… — Она всего лишь человек, даже недоделанный человек, куруби. — Не говори так. Это все не важно. Возразить было нечего. Может и не важно. Эмеш решил, что это выше его понимания, и лучше не лезть. Хочет — пусть женится, жалко что ли. Никому хуже от этого не станет. У него самого сейчас другие дела. Эмеш подхватил на руки Лару, и понес в дом. Обстановка была более чем скромная. В одном углу располагалась кровать, состоящая из тростниковой подстилки и потертой овечьей шкуры. В другом углу большой плоский камень изображал из себя стол, на нем стояло несколько грубых глиняных плошек, рядом расстелена видавшая виды циновка. Еще корзина с каким-то барахлом, свернутый кусок беленого полотна. Вот пожалуй и все. Не густо. Вряд ли Лару здесь понравится, но что делать, потерпит. Уложив Лару на постель, Эмеш тщательно укрыл ее шкурой, убрал с лица золотые волосы и осторожно поцеловал. Даже сейчас она была удивительно хороша. Щеки Лару начали понемногу розоветь, руки потеплели. Она шмыгнула носом и закрыла глаза. Пусть поспит, это ей сейчас очень надо. — Как она? — спросил Утнапи, заглядывая Эмешу через плечо. — Ничего, поспит и придет в себя. — Угу. А ты хочешь чаю? Или еще чего-нибудь. Чего-нибудь было бы очень даже неплохо. При этих словах Эмеш почувствовал, как сильно проголодался. Все хождения туда-сюда по подземным мирам изрядно утомляли, и теперь было бы совсем неплохо перекусить чего-нибудь. Он так и сказал Утнапи. Тот сбегал к соседям и притащил несколько запеченных в листьях рыбин, хрустящие ячменные лепешки, козьего молока и миску с финиками. Скоро они уже сидели в тени старого тамариска, ели рыбу и пили ароматный зеленый чай с мятой. Утнапи рассказывал какие-то незамысловатые житейские истории, а Эмеш почти не слушал, просто прислонился спиной к стволу дерева и смотрел в небо. Высокое, синее… Воздух здесь сухой, теплый и прозрачный. И еще тишина, переплетенная с ненавязчивыми звуками размеренной деревенской жизни. Мир и покой. Здесь всегда так, ничего не меняется, никто никуда не спешит. Хорошо. Даже не хочется думать, что будет дальше. — Ты надолго здесь, Сар? Эмеш не сразу услышал вопрос и с сожалением мотнул головой. — Думаю нет. Мне нужно будет поговорить с Лару, узнать кое-что. Вряд ли удастся задержаться, хотя очень хотелось бы. Наверняка начнутся выяснения отношений с Аттом, наверняка какие-то дела и проблемы. Да и вообще эти демоны… Утнапи пристально посмотрел на него, словно собираясь что-то спросить, но передумал и отвернулся. Некоторое время он жевал лепешку и думал о чем-то своем. — Еще болит? — кивнул он на изуродованную левую руку Эмеша. Тот пошевелил пальцами, словно проверяя, сжал их в кулак, покрутил кистью. — Да нет, вообще-то. Скоро три месяца, зажило уже. — Я тоже должен был быть там. — Да брось, — Эмеш махнул рукой, — ты же не прыщавый подросток. Не стоит переживать о том, что тебя не взяли подраться. Успеешь еще. Да и все еще успеют. Тогда они загнали назад семерых из десяти демонов, три остались на свободе. Только что выбравшиеся на свет шун еще беспомощны, как слепые котята. Они отползли от выхода, повинуясь древнему инстинкту, и лежали, набираясь сил, расправляя крылья. Словно бабочки, выбравшиеся из кокона. Но даже тогда одного прикосновения шун было достаточно, что бы едва не отправить Эмеша в царство мертвых. В тот день, помощью энлиль, семерых демонов удалось загнать обратно и затворить Врата. Троих так и не нашли. Если они останутся на свободе — мир, и даже само существование бессмертных, может оказаться под грозой. Демоны высасывают силу земли и живых существ, убивая все вокруг себя. Ни один бессмертный не может противостоять им в одиночку. У Лару была какая-то связь с демонами, а возможно даже и некоторая власть над ними. Вряд ли она могла ими управлять, но совершенно точно могла чувствовать за многие мили. Эмеш неоднократно просил вернуть Лару, что бы с ее помощью отыскать оставшихся трех пропавших шун, пока еще не слишком поздно. Но Атт сказал — нет. Если она действительно выпустила демонов, то кто знает, что она задумает в следующий раз. Сказал, что она может навлечь еще большие беды… хотя куда уж больше. Спорить с Аттом было бесполезно, проще было поступить так как считает нужным не спрашивая. За эти три месяца боги облазил все, даже самые дальние закоулки мира, разузнали кажется все что могли, но демонов так и не обнаружили. Время шло, нужно было делать хоть что-то пока не слишком поздно. — Ты думаешь, это действительно не она сделала? — спросил Утнапи, отхлебывая чай из полосатой кружки. Эмеш хотел было ответить, но передумал, и долго сидел молча. — Не знаю, — сказал он наконец, впервые признавшись в этом самому себе, — я не знаю. Не верю, что это сделала Лару, она не могла. Но в то же время в этом деле слишком много того, что я не понимаю. Солнце садилось за реку, в бескрайние пески пустыни Бехреш. Оно подрагивало в раскаленном воздухе, и тихонько, не спеша, устраивалось на ночлег. Тамариск шелестел мелкими, слегка пожухшими листочками, а откуда-то с воды доносилось дружное кваканье лягушек. Впервые этой весной. Эмеш уже собирался уходить, когда его шею нежно обвили тонкие руки. Он обернулся. Грациозно, словно кошка, Лару скользнула вперед и устроилась у него на коленях. Ни слова не говоря, она прижалась щекой к его шее, крепко обняла и довольно закрыла глаза. Несколько минут Эмеш не решался пошевелиться, слушая прерывистое дыхание Лару, потом осторожно провел ладонью по ее волосам. — Ну как ты? Он не видел, но почувствовал, как Лару улыбнулась. — Ну, я пойду, — Утнапи поднялся на ноги, — вам никто не помешает.2
Эмеш проснулся на рассвете. Небо над головой уже розовело, а в пушистых облаках играли первые лучи солнца. Рядом, среди лиловых цветов шафрана и маленьких золотых нарциссов, спала Лару, посапывая, словно ребенок. А ведь вчера еще на этом месте была только сухая, вытоптанная земля. Тамариск за ночь тоже преобразился, зазеленел, пустил длинные грозди нежно розовых цветов. В мир вернулся жизнь, вместе с Лару. Эмеш лежал на спине, вдыхая аромат цветов. Было так хорошо, не хотелось никуда идти, не хотелось ничего делать. Просто лежать здесь и смотреть в небо, высокое, ясное, по-утреннему свежее. Но надо было идти, проведать… как там ее… Тиль. И кто тянул его за язык? Надо же было связать себя обещанием приглядывать за человеком, когда столько еще других дел. Да… дел много. Лениво потянувшись, Эмеш заставил себя встать. Потом принес из дома одеяло, укрыл им Лару. Сходил к реке умыться. Нужно только посмотреть как там эта Тиль, только и всего. Наверняка к обеду он уже будет свободен. Найти жену Кинакулуша было не сложно, как-никак Эмеш все-таки бог. Но когда он нашел, пожалел что вообще взялся за это дело. Первой мыслью было схватить Тиль и быстрее тащить ее к Лару, уж она то знает что делать в подобных ситуация. Только Лару сейчас еще не в том состоянии, что бы оказывать кому-то помощь. Да и зная ее характер, Эмеш был уверен, что она просто пошлет куда подальше. Нужно было либо сматываться побыстрее, и делать вид что он ничего не знает, либо принимать роды. Последнее вызывало у Эмеша ощущения, близкие к панике. Ситуация осложнялась тем, что все шло не так, и помочь было некому. Тиль была одна. Еще недавно здесь была стоянка, но теперь пастухи ушли на новое место, видимо туда, где еще осталась зеленая трава. Тиль бросили одну. Как, почему? Впрочем, это было сейчас не важно. Тиль лежала на земле и тихо стонала. Судя по измазанному лицу, разбросанным вещам и перевернутому кувшину с водой, она еще недавно каталась по земле от боли, но теперь у нее уже не осталось сил. В голове у Эмеша билась только одна мысль — уйти как можно скорее. Сказать потом, что не успел, не смог… Чем он может помочь? Это Лару знает что делать и умеет лечить, а он может только стоять и хвататься за голову. Нужно уйти. — Помоги. Эмеш вздрогнул. Глаза женщины были устремлены прямо на него, и в них было столько… да чего в них только не было. Он застыл на месте. Ни одной мысли в голове не осталось, только этот взгляд и пустота. — Помоги. И что-то сломалось. Он подбежал, опустился на колени рядом с Тиль, не зная что делать, не зная даже куда девать руки. Он лихорадочно сжимал и разжимал пальцы, глупо дергал за одежду и не мог ничего придумать. — Я сейчас умру, — в ее голосе было только спокойствие и уверенность. — Нет. Нет. Не говори так. Все будет хорошо. — Я умру, — сказала она, — мой ребенок, он так долго ждал… теперь он хочет появиться на свет, а я не могу, у меня нет сил. Слишком долго… я не могу… Тиль закрыла глаза, ее тело выгнулось в судорогах, но кричать она уже не могла. Эмешу стало вдруг ужасно страшно, нужно было делать хоть что-нибудь. Он положил одну руку женщине на лоб, другую на живот. Единственное что он мог сейчас сделать, это поделиться с Тиль своей жизненной силой. Как-то раз он уже проделывал это, но тогда этого оказалось не достаточно, что бы спасти жизнь. Как и что происходит он сам толком не знал, знал лишь, что может это сделать. Он сосредоточился, и что есть силы вытолкнул из себя через руки столько энергии, сколько смог. Главное что бы хватило. И тут же в глазах потемнело, мир перевернулся. Эмеш еще успел почувствовать как его сильно тошнит, и вырубился. Сколько времени прошло, сложно сказать. Когда он пришел в себя голова просто раскалывалась, в ушах гудело, во всем теле чувствовалась сильная слабость, словно от большой потери крови. Эмеш пытался открыть глаза, но у него не получалось. Это ж надо было так не рассчитать. В тот, первый раз, все прошло довольно гладко… правда и не помогло ни фига. Наконец удалось разлепить веки, и кое-как сфокусировать взгляд. Чуть в стороне сидела Тиль и кормила грудью ребенка. Такая счастливая, бодрая, свежая, словно это не она тут только что собиралась помирать. Надо же было так не рассчитать, и половины той силы хватило бы, а то и меньше. Эмеш тихо застонал, пытаясь поднять голову, и тут же приступ тошноты настиг его с новой силой. Его долго рвало. Когда наконец удалось немного отдышаться и утереть рот, Эмеш увидел, как над ним склонилась обеспокоенная Тиль. — Что с тобой? — Все нормально. Язык еле ворочался. Эмеш приподнялся и сел, опираясь на локти. В глазах снова потемнело, голова пошла кругом. — Точно? Может я могу чем-то помочь? — спросила она. Эмеш едва удержался, что бы не мотнуть головой, нового приступа он бы сейчас не выдержал. — Нет. Это сейчас пройдет. Пройдет или нет он точно не знал, но очень хотелось верить. И чем скорее тем лучше. Вот ведь связался с людьми на свою голову. И какого демона ему было надо? Запаниковал, потратил столько сил. А если мангары вот сейчас объявятся, что он будет делать? Глупость сделал, короче говоря… А в глазах Тиль, устремленных на него, была только искренняя забота и волнение. — Кто ты? Стоит сказать? Соврать? — Саир. — Саир? Странное имя… Эмеш пожал плечами. Имя как имя. — Ты спас мне жизнь? — тихо спросила она, — Почему? Как? — Не знаю, — честно признался Эмеш. Все произошло слишком быстро, что бы он успел это обдумать. — Тебя послали боги? — Да, боги… — усмехнулся он. — Лару? Думузи? Какой еще Думузи? Эмеш сморщился. За что не справедливость такая. Вот и спасай после этого людей. — Эмеш, — сказал он. — Эмеш? — удивилась Тиль, — неужели он… Ты уверен? Еще бы он не был уверен! Очень хотелось рассмеяться и рассказать правду, но он сдержался, возможно правда сейчас лишняя. Пусть лучше думает, что он всего лишь человек. В конце концов, правда может подпортить его репутацию. Бог, который без чувств валяется в степи, которого тошнит и шатает — это какой-то неправильный бог. Верно сказал тогда Уршанаби, истинной силы у него нет. Ни у кого нет. — А ты видел какой у меня сын? — вдруг спохватилась Тиль, и ее лицо озарила счастливая улыбка, — я уж и не думала, что смогу когда-нибудь подержать его на руках. Такой большой, не даром появился на два с лишним месяца позже срока. Не удивительно, что Тиль было с ним нелегко. Значит мальчик. Ну что ж, этому Кинакулушу повезло. Эмеш вдруг поймал себя на том, что вместо ребенка, разглядывает Тиль. Она действительно стоила того, что бы ради нее спуститься в Илар. Люди в основном похожи друг на друга — смуглые, огненно рыжие, вылепленные когда-то из красной глины и крови богов. Но в ней было что-то такое, особенное. Вряд ли дело во внешности, но тогда в чем? Тиль почувствовала это взгляд, и смутилась, отвела глаза. Эмеш поспешно отвернулся, только этого ему сейчас не хватало. — Почему тебя оставили здесь одну? — спросил он. — Они думали что я скоро умру, — просто сказала она, — ты знаешь, не хорошо возить с собой мертвых, тогда на новом месте жизни не будет. Вот варвары! Это ж надо! Нужно будет заняться ими, беседы провести. Бросать человека умирать из-за каких-то предрассудков. Однако… Вот только что же теперь, интересно, делать? Оставить ее здесь одну и уйти? А если мангары налетят, зря что ли он ее спасал? Взять с собой? И что потом с ней делать? Везде таскать за собой? Очень глупо — придется постоянно на нее отвлекаться, смотреть что бы не влезла в неприятности. Проводить до своих? Вот уж делать ему нечего, как бродить по степи, и без этого не знаешь за что хвататься. — Ты проводишь меня? — спросила Тиль. — Да, конечно. Он ответил, даже не до конца поняв вопрос, просто, на автомате. Вот идиот! Ну кто все время тянет за язык. Пока он тут прогуливается, Лару может запросто вляпаться в какое-нибудь дело. Может просто смыться и не дождаться его. Атт может нагрянуть, хоть и маловероятно. Ладно, скоро вечер. Пока эта Тиль будет спать, он смотается по-быстрому к Утнапи, и разберется во всем. А к утру вернется назад.Глава 6. Деревня куруби
1
Утро было тихим, ясным, почти праздничным. По воде, обгоняя друг друга, скакали солнечные зайчики, над водой, с легким шелестом, носились легкокрылые стрекозы всех мастей. Воздух звенел, переполненный теплом и весенними красками. Нази смотрел на все это великолепие и диву давался, как, всего лишь за ночь, преобразился мир. На край тростниковой лодки села бабочка. Большая, лохматая, черная с серебристыми крапинками, словно посыпанная пеплом. Странная такая. Нази хотел смахнуть ее, но бабочка только лениво переползла чуть дальше к корме, даже не думая улетать. Нази махнул снова, бабочка ощетинилась, грозно выгнула крошечную спину и зашипела. От неожиданности Нази отпрянул и громко икнул. Где ж это видано, что бы бабочки так себя вели. Не нравилась она ему, ох как не нравилась. Нази оглянулся. За его спиной, на корме, возился с сетями Субах, и конечно же ничего не видел. — Суб, посмотри-ка! Субах оторвался от своего занятия и закрутил головой, не понимая, куда следует смотреть. — Да вот. Бабочка. Она шипела на меня. Субах с сомнением глянул сначала на бабочку, потом на Нази. — Брось, тебе показалось. — Не-е-ет, — Нази замотал головой, — не показалось. Точно тебе говорю. — Бабочки не шипят, — веско замелил Субах. Нази вздохнул. Он и сам знал что не шипят, но это была какая-то особенная бабочка. Не хорошая. Лучше прогнать ее пока не поздно. Так он и сказал. Субах усмехнулся и небрежно махнул в сторону бабочки. Но она улетать и не думала. Тогда Субах осторожно протянул длинную, покрытую толстой серой кожей руку, надеясь взять бабочку за крылья. Бабочка попятилась, потом неожиданно грозно захлопала крыльями и издала такой грозный рев, что Субах едва не вывалился за борт. Он смотрел на диковинное создание во все глаза, пытаясь понять сошел ли он с ума сам, или может быть спятила эта черная бабочка. — Ну, что я тебе говорил! — торжествующе воскликнул Нази. Субах провел тыльной стороной ладони по лбу и тяжело вздохнул. Да, надо признать он был неправ. — Что будем делать? — спросил он. Нази растерянно пожал плечами и принялся чесать макушку большим черным когтем. Трогать бабочку было страшно, но и оставлять ее сидеть на лодке совсем не хотелось. Похоже рыбалка сегодня не удалась, лучше вернуться домой, пока не случилось чего. Бабочка невозмутимо чистила усики передними лапками, а рыбаки перебрались на другой конец лодки, Нази взялся энергично грести шестом к берегу. — Смотри, еще! — вскрикнул Субах, дергая Нази за рукав. На носу лодки сидела такая же бабочка. Да что же это делается! Никак пустынные демоны решили с ними поиграть. Нужно скорее домой, созвать всех, рассказать Учителю, иначе не миновать беды… Тут на конец шеста, плавно, словно красуясь, опустилось еще одно чудовище. Нази закричал и в ужасе замахал руками. Шест выпал и плюхнулся в воду. Что же теперь делать? Хоть руками греби. Рыбаки молча смотрели как быстро вода уносит прочь шест и сидящую на нем страшную бабочку. А до берега далеко, Могун хоть не слишком широк, но быстр. Нази поднял глаза к небу. Над лодкой кружилась целая черная стая.2
Уже глубокой ночью Эмеш вернулся в Синарихен. Он осторожно пробрался в хижину, стараясь не привлекать внимание местных жителей, и направился к кровати. В темноте было сложно разобрать кто на ней спит. — У-ут, ты здесь? — позвал Эмеш. Человек на кровати зашевелился и поднял голову. — Ага. — А Лару? — Э-э… Лару… — по голосу было ясно, что вопрос Утнапи несколько смутил, — Лару тоже здесь. Над кроватью поднялась еще одна голова. — Привет Сар. Эмеш присвистнул. — Быстро вы. — Да ладно тебе, — весело сказала Лару. Усмехнувшись, Эмеш пожал плечами. — Да пожалуйста. Но только вот он, — ткнул пальцем в сторону Утнапи, — еще недавно мне тут рассказывал… Ладно, не важно. Ру, мне надо с тобой поговорить. — Прямо сейчас? — удивилась она. — Да, у меня еще много дел. Пойдем выйдем, поговорим. — Ну Сар, может утром? Ей было ужасно лень вставать, и уж тем более тащиться куда-то среди ночи. Под одеялом было вполне тепло и уютно. Для ускорения процесса Эмеш решил немного надавить. — Ру, давай вставай. Зря что ли я тебя из Илара вытаскивал. Даже в темноте было видно как она вздрогнула. Больше уговаривать не пришлось. Лару вылезла из кровати, натянула рубашку. Они решили уйти подальше от домов, к реке, где им никто не сможет помешать. За всю дорогу Лару не проронила не звука, она шла чуть ссутулившись и как-то сжавшись. Очень уж непростой предстоял разговор. У зарослей тростника Эмеш жестом предложил остановиться. Уселись прямо на земле, и долго еще сидели молча. — Ру, — Эмеш сделал глубокий вдох, начинать было сложно, но и тянуть нельзя, — ты гуляла той ночью. Расскажи. Он ожидал взрыв, бурю эмоций, крики, но в ее голосе была только усталость и обреченность. Да уж, столько раз ей приходилось отвечать на этот вопрос. — Это не я, Сар. — Я знаю, — он кивнул — расскажи мне правду. Ты выходила из дома? Вдруг Эмеш понял, что смотрит прямо в бездонные голубые глаза. Глаза эти искали понимая, поддержки и может сочувствия. От этого взгляда стало немного не по себе, захотелось отвернуться, уйти. Эмеш моргнул и коснулся ее руки. — Ру, расскажи мне. Глаза исчезли под тонкими пальцами, Лару закрыла руками лицо. Пожалуй, ей действительно было не легко сейчас. — Да, я выходила, — голос звучал глухо, отстраненно. — Тебя видел Иникер. — Да, — Лару шмыгнула носом, — Сар, я не открывала Врат. — Ты была там? Эмеш затаил дыхание. Лару молчала, опустив голову. Он уже выяснял все подробности у савалар, и знал правду. Интересно, соврет ли она. Даже если соврет, это еще ни о чем не говорит, слишком сложное дело. Интересно, сам бы он на ее месте что сказал. Он верил Лару, но доверять ей на все сто процентов не мог. Вряд ли она сознательно готова пойти на подобное, но выкинуть какую-нибудь глупость могла запросто. — Да, я была там, — медленно произнесла Лару, словно спорить уже не было сил. Эмеш облегченно вздохнул. Значит правда. Игра в открытую — это было бы весьма неплохо, если так, это облегчает дело. Возможно, Лару готова к откровенному разговору. — Могу я узнать, зачем тебя туда понесло? — строго спросил он. — Я просто хотела посмотреть. Это ж надо! Эмеш просто обалдел от такого заявления. Это не зверюшки в зоопарке, что бы смотреть на них. Что это — глупость, наивность, недосказанная ложь? — Посмотреть??? Ру, согласись, это лучшее место для прогулок. — Я просто хотела посмотреть, — всхлипнула она, — я даже не подходила к Вратам. — Хорошо, — согласился Эмеш, — но мне все равно необходимо узнать кто это сделал. Что ты видела, когда была там? Лару уже открыла рот что бы ответить, но вдруг вздрогнула и замерла, даже кажется дышать перестала. Словно эти слова заставили ее задуматься над тем, над чем она раньше не думала. Конечно ей было просто не до того, Лару загнали в Илар с удивительной скоростью. Если это сделала не она, то кто тогда. Тех, кто способен обойти стоящих на страже савалар, и выпустить шун, не так уж много. Да что говорить, таких можно по пальцам пересчитать — она, Эмеш, бог солнца Италь, степной бог Думузи, еще может быть хранитель леса Гизиду, но он вряд ли способен… ну и сам Атт, конечно. Из демонов это по силам разве что самим савалар и энлиль, но они бы никогда… Ну и может быть еще Иникер Эмеша, кто знает, на что он действительно способен. Конечно демоны всего лишь особые силы мира, они никогда не вмешиваются ни во что по собственной инициативе, только наблюдают. Если бы даже Врата открыл Иникер, то это значит, что кто-то из богов подкинул ему эту идею. Выбор не велик. Кто бы это не был, он очень удачно подставил Лару. Интересно, хотел ли он просто сильно ей насолить, или же у него были другие цели. Если так, то неприятности только начались. — Ты никого не видела у Врат? — Нет, никого, — ее губы жалобно дрогнули. — И ничего странного, необычного? — Нет, ничего. Эмеш кивнул. Конечно он надеялся на хоть какую-то зацепку, но не слишком. — А ты знаешь, что троих шун так и не удалось найти? Даже в темноте было видно как побледнела Лару. — Я не хотела, — одними губами прошептала она. — Не хотела? — Эмеш не сдержался, повысив голос, — значит ты все же как-то причастна к этому? — Нет! — Лару отчаянно замотала головой, — нет, я не делала этого. Я не хотела чтобы так произошло. Я просто разозлилась на этого глупого царька, а Атт даже не хотел мне помочь. Никто не хотел. Я только пригрозила выпустить демонов, но я не собиралась этого делать. Правда, Сар! Я не собиралась. Но из-за моих слов… — Ру…? — Если бы я не крикнула этого тогда, ничего бы не было. Да уж, это была правда. Даже если и не Лару выпустила шун, то она спровоцировала кого-то это сделать. Пусть непреднамеренно, но она стала соучастницей. — Ру, ты поможешь мне найти оставшихся демонов? — Найти? — воскликнула она, хватаясь за голову, — да это же чистое самоубийство! Сейчас они стали уже слишком сильны, прошло много времени. — Самоубийством будет ничего не предпринимать. Если мы не загоним их сейчас, потом нам точно с ними не справиться. С каждым днем их сила растет. Под жестким, холодным взглядом Эмеша, Лару сжалась и уже готова была разреветься. Она зажмурила глаза, обхватила колени руками, было видно, как подрагивают ее плечи. Но Лару бы не была Лару, если позволила бы себе так просто сдаться. Усилием воли ей удалось взять себя в руки. — Я могу помочь их найти, но я не в силах совладать с ними, — тихо сказала она. — Хорошо. Значит у тебя нет никакой власти над шун? Нахмурив брови она тяжело вздохнула. — Нет. Некоторую власть и определенную неприкосновенность получает тот, кто открывает Врата. Но все это очень условно. Полного контроля над шун нет ни у кого. — Значит у того кто их выпускает… хм… — Эмеш задумчиво потер лоб, — я не знал. Найти бы кто это сделал. Слушай, Ру, а у тебя нет никаких предположений? С несчастным видом Лару покачала головой. — Никаких. Она опустила голову, погружаясь в свои мысли. Сложно представить хоть одного врага Лару среди мужчин, тут у нее какие-то особые чары, справиться с которыми не способен никто. А среди женщин… среди женщин нет ни одной, кому бы по силам было выпустить демонов. Разве что Эрешкаль. — Плохо, — сказал Эмеш, — у меня тоже никаких предположений. Я надеялся ты мне что подскажешь. Он поднялся на ноги и принялся ходить взад-вперед по берегу реки, обычно это помогало думать. — Ру, ты можешь почувствовать демонов? Как далеко? — Могу, — грустно усмехнулась она, — но как далеко не знаю. Я ведь жизнь, а они смерть, мы как разные полюса магнитов… но у меня было не слишком много опыта в этом деле. — Понятно. А они тебя? — Они? — Лару судорожно сглотнула, было ясно, она об этом и не думала, — не знаю. Думаю, что они тоже меня могут почувствовать, но даже не представляю на каком расстоянии. — Понятно, — заключил Эмеш. Дела шли немного хуже, чем он рассчитывал. Пока помощи от Лару мало, гораздо больше может быть неприятностей, если демоны почуют ее раньше, чем она их. Но ничего лучшего у них не было, он уже успел опробовать сотни путей, но ни один из них не привел к успеху. Может повезет на этот раз. — Так, Ру, сейчас ты расскажешь мне о шун все, что ты знаешь. Поняла? — Да, — покорно согласилась она. Только когда солнце тронуло розовыми бликами облака, Эмеш решил, что на сегодня информации хватит. Он чувствовал себя совершенно уставшим и выжатым, словно не сидел всю ночь скрестив ноги у зарослей камыша, а сражался с кровожадными монстрами. Голова просто разрывалась от мыслей и предположений. Уже уходя он снова обернулся к Лару. — А что у вас, все же, с этим царем произошло? Едва ли не впервые Эмеш увидел как краснеет Лару. — Мне бы не хотелось об этом говорить, Сар. Если хочешь, спроси его сам. У нее было такое несчастное умоляющее лицо, что Эмеш решил не настаивать. Он отправил Лару спать, а сам отправился «присматривать» за женой Кинакулуша. Однако, еще немного и он бы опоздал, голодный мангар сожрал бы Тиль вместе с ребенком. В следующий раз нужно позаботиться о защите, в степях стало слишком небезопасно. Мангара Эмеш не видел, но чувствовал присутствие голодного хищника где-то поблизости. Не было сомнений кого выслеживала эта зверюга, человек для нее желанная добыча. Убивать он не будет, что бы не поднимать много шума. Достаточно просто спугнуть неслышимым для человеческих ушей звуком. Минутное дело. Где-то вдалеке зверь взвыл, и бросился бежать. Эмеш довольно потер руки. Тиль спала завернувшись в одеяло из овечьих шкур, даже во сне прижимая к себе ребенка. Интересно, заметила ли она егоотсутствие. Похоже на то. Подойдя ближе Эмеш заметил в траве, прямо под рукой, хорошее копье с медным наконечником. Значит Тиль была готова к нападению. Молодец. Эмеш улыбнулся, она пожалуй смелая, и могла бы за себя постоять. Хорошо еще бросив ее одну, соплеменники оставили ей много полезных вещей. Эмеш отошел в сторону и устроился спать. Если удастся, то он еще успеет немного поспать.3
Утнапи разбудил непонятный шум с улицы. Он потянулся, зевнул и прислушался. Похоже перед его домом собралась вся деревня, там что-то взволнованно обсуждали, дожидаясь своего покровителя. Вот демоны, что-то не нравится ему все это. Утнапи быстро оделся и выглянул за дверь. Все разговоры разом смолкли, и все взгляды обратились к нему. Вперед вышел Салиш — высокий, плечистый, с тремя кривыми рогами на лысой голове. Салиш по праву носил титул вождя куруби, но не смотря на грозный вид был мягким и мудрым человеком. Куруби никогда не вели войн, почти не охотились на животных, и занимались только рыбной ловлей да собирательством. Салиш склонил голову и приложил руку к сердцу в знак почтения. — Учитель, — начал он, — вчера двое рыбаков не вернулись с реки. Мы надеялись, они вернутся на рассвете, но их до сих пор нет. Мы хотим их искать. Поможешь ли ты нам? Пропали рыбаки? Такого тут не было никогда, все лодки возвращались в деревню задолго до заката. Утнапи давно уже позаботился о том, что бы на воде им всегда сопутствовала удача. Пропали именно сейчас. Может быть это простое совпадение, но как-то не очень в это верилось. — Кто пропал? — Нази и Субах. Они ушли ловить рыбу еще вчера на рассвете, и до сих пор не вернулись. Другие рыбаки тоже не видели их лодки. Субах? Субах один из лучших рыбаков в деревне. Маловероятно что их просто отнесло течением, и они никак не могут вернуться домой. — Да, — согласился он, — я помогу вам их найти. Наскоро перекусив, Утнапи, вместе с другими рыбаками направился к реке. Нази и Субах рыбачили в южном рукаве Могуна, со стороны пустыни, и это еще больше укрепляло подозрения, что пропали они не случайно. Утнапи с сожалением подумал, что помощь Эмеша ему бы сейчас не помешала. Сам он конечно кое-что может, но возможности его слишком малы. Почувствовать человека за много миль, и быстро перенестись к нему, было не в его власти. Он мог лишь бродить по берегу, пытаясь разглядеть хоть какие-нибудь следы пропавших. Дело шло к полудню, солнце начало припекать. Утнапи долго не мог понять, что его беспокоит, но когда понял… Вокруг была тишина, такая, что воздух звенел. Даже собственные шаги казались приглушенными и нереальными. Лодка нашлась далеко внизу по течению, на другом берегу, со стороны Бехреша. Уже одно это говорило, что хорошего ждать нечего. Лодка была пустой. По всему видно, ее вынесло на берег, уже без рыбаков. Лодка ткнулась в песок, сильно накренившись на бок, вокруг не было никаких следов. Утнапи стоял над лодкой, ломая голову куда могли пропасть рыбаки. Прыгнули в воду? Утонули? Но как? Почему? Должно было произойти что-то настолько невероятное, что он даже представить себе не мог. — Посмотри, — Салиш подобрал что-то в песке у борта лодки. Утнапи нагнулся. На ладони вождя лежала мертвая черная бабочка. Что-то здесь не так. Что-то слышал Утнапи про этих бабочек, но вот что и где, вспомнить не мог. Он осторожно взял за крылышки двумя пальцами, покрутил и чуть было не отбросил в сторону, когда понял. Это было не живое существо. То есть живым оно никогда не было. Это не бабочка, а частичка чего-то большого… эх, Эмеша бы сюда.— Можно я подержу? — Эмеш осторожно заглянул через плечо. Тиль улыбнулась, и в ее глазах засияли солнечные зайчики. — Да. Она протянула ему ребенка. Эмеш сам точно не понимал, зачем попросил. Любопытство? Никаких других предположений не было. Он неловко взял шевелящийся сверток, стараясь придерживать головку… вроде так надо. Ведь он же помнил… эти пеленки, бессонные ночи… неужели это все с ним было. Слишком давно… От воспоминаний перехватило дыхание. Он едва не выронил ребенка и поспешил вернуть его назад. Тиль наверно и не заметила, и уж точно не поняла… она просто снова улыбнулась. Сегодня им предстоял долгий путь. Они шли по высокой зеленой траве, вымахавшей буквально за последние два дня. Вся степь распустилась и ожила, весь мир радовался возвращению Лару в мир живых. На длинных тонких стебельках колыхались алые маки. Воздух был наполнен миллионами дурманящих ароматов. Птицы весело щебетали в траве и готовились строить гнезда. Весна и так слишком задержалась. Красота какая. Эмеш смотрел по сторонам и понимал, что уже давно не замечал всего этого, был слишком ленив что бы гулять пешком, слишком занят собой. Да и давно думал, что видел цветы и лазурное небо уже столько раз, что потерял к ним всякий интерес. Нет, не потерял. Видимо стоило лишить мир всего этого, что бы наконец начать замечать красоту. Очень приятно было так идти, думать о чем-то совсем постороннем, забыть о проблемах хоть не надолго, забыть обо все и жить только этой минутой. Приятно на время перестать быть тем кто ты есть, и почувствовать себя просто человеком… Вдруг воздух задрожал и на траву вывалился взъерошенный Утнапи. Тиль вскрикнула, прижимая к груди ребенка. Эмеш нахмурил брови. — Что случилось? Утнапи поднялся на ноги, отряхнулся, отдышался немного. Перемещения давались ему не легко, требовали подготовки и больших затрат сил. К тому же он еще не придумал с чего начать. — Знаешь, Сар, у нас два рыбака пропали… — И? Явно не за этим Утнапи с таким трудом пробирался сюда. Он стоял нервно теребя ремень, и с трудом подбирал слова. — Мы нашли пустую лодку, со стороны Бехреша. И еще… еще черную бабочку, — во взгляде Утнапи были страх и надежда. Может быть это всего лишь бабочка, может этот ничего не значит. Эмеш помрачнел и подошел к Утнапи почти вплотную. — Черную бабочку? Расскажи поподробнее. Под его взглядом Утнапи едва сдержался, что бы не попятиться назад. — Она лежала у лодки, мертвая. Большая, лохматая, с серебристыми точками. — Ты трогал ее? — Нет! — поспешно воскликнул Утнапи. Не слишком убедительно. Эмеш принялся осматривать его, словно врач больного, с ног до головы. Он и сам не знал, что точно он ищет, но очень надеялся ничего не найти. Утнапи все-таки не человек, возможно это не опасно для него, но кто знает… Мало что ли и без этого проблем. — Сколько человек прикасались к этой бабочке? — Двое. Вождь Салиш и еще один рыбак. — Их нужно убить. Немедленно. Иначе будет поздно. У Утнапи волосы зашевелились на голове. Такого поворота он не ожидал. — Как?! — завопил он, протестующее махая руками, — нет! нельзя! Эмеш взял его за плечи и хорошенько встряхнул. Это немного успокоило Утнапи, он замер, обмяк, но в глазах все равно метался ужас. — Послушай, Ут, это очень серьезно. — Нет, — Утнапи уже шептал а не кричал, — нельзя. Они же люди. Нужно как-то по другому. Неужели ничего нельзя сделать? — Нет, — Эмеш старался говорить спокойно и ровно, хотя это давалось с трудом. Ему самому совсем не нравились такие меры, но рисковать целой деревней, оставляя жизнь двоим, он не хотел. — Я не знаю другого способа, — медленно произнес он, — но если медлить, то пострадать могут и другие. — Я не могу, — взмолился Утнапи, понимая, что спорить все равно бесполезно. — Я могу сделать это. А ты потом, если хочешь, свалишь все на злобного и коварного бога, — Эмеш горько усмехнулся. Да уж, и это только начало. — Нет! Утнапи был поражен до глубины души, но и сдаваться не собирался. — Ут, не спорь со мной, — Эмеш старался говорить на столько жестко и строго, на сколько мог, — так надо. Где сейчас эта твоя бабочка? Мне надо на нее посмотреть. — Она в моем доме… — тихо произнес Утнапи. — Что!!! — у Эмеша глаза на лоб полезли, — ты притащил ее в деревню? Ут, ты совсем сдурел? Утнапи весь сжался. Эмеша сложно было вывести из себя, но в гневе он действительно страшен. — Идем, — Эмеш схватил Утнапи за шиворот. — Саир, — голос откуда-то сзади. Эмеш обернулся, и увидел испуганную, бледную Тиль. Демоны! Этого еще не хватало. Навязалась она на его голову. Нет, он сам конечно виноват, но… — Пойдешь с нами, — Эмеш схватил ее за руку, разбираться времени не было. Еще мгновение, и они уже стояли на площади у дома Утнапи, в Синарихене. — Показывай, — потребовал Эмеш. Утнапи бросился в дом. Основательно погремев там и что-то разбив в спешке, он вынес большую глиняную плошку, на дне которой лежала черная бабочка. — Вот. Эмеш аккуратно взял плошку из его дрожащих рук. Да, это действительно та самая бабочка. Это то, чего он боялся… Хуже всего, что про этих бабочек он слишком мало знал. Лишь то, что они были предвестники страшной бури… — Покажи мне тех, кто брал в руки бабочку. — Нет, Сар, я не могу. — Хватит, Ут! — Эмеш повысил голос, — если ничего не сделать пострадают все. Давай. — Я не могу! Пожалуйста не делай этого. — Если ты не покажешь, я перебью здесь всех до одного. Для верности. Включая тебя. Эмеш повернулся к Утнапи спиной и направился к ближайшему дому. Это подействовало. — Хорошо, — выдохнул Утнапи, — я покажу. Закончив все дела и отнеся бабочку подальше в пустыню, Эмеш чувствовал себя последней сволочью. Но выбора у него не было. Он старался не глядеть в глаза тех несчастных, они даже не поняли за что. Быстро и безболезненно… Не сейчас. Сейчас не нужно об этом думать… Эмеш закрыл глаза. Сколько же еще людей погибнет. Смогут ли они вообще с этим справиться. Надо будет поговорить с Аттом, сейчас скрывать что-либо от него — себе дороже. Эмеш тщательно вымылся в реке, пытаясь смыть с себя человеческую кровь и очистить голову. Только после этого он задворками пробрался в деревню. Смотреть людям в глаза не хотелось. Утнапи рыдал, забившись в угол своей хижины. Он всегда был немного не от мира сего, всегда слишком переживал за своих куруби, заботился, опекал. Жил тут в равных с ними условиях, оставив свой дом в Эреду. Он был хорошим парнем, но эти человечки слишком много для него значили. Наверно нельзя так… Эмеш подошел и тронул Утнапи за плечо. — Ну как ты? Утнапи дернулся, словно прикосновение обожгло его. — Где Лару? — спросил Эмеш. Утнапи поднял глаза и с несчастным видом пожал плечами. — Она ушла с тобой, ночью. Я ее больше не видел.
Глава 7. Черные тучи
1
Дело зашло слишком далеко. Сейчас первое, что надо сделать — это сообщить Атту. Тянуть глупо и даже крайне опасно, нужно срочно принимать меры, и не в одиночку, а организовано. Конечно Атт наверняка для начала попытается свернуть Эмешу башку, за все его выходки. Но, пожалуй, у него ничего не получится. Дело слишком серьезное, что бы отвлекаться на такие вещи. Дворец у Атта был большой, просторный, светлый, с высокими стрельчатыми окнами, длинными рядами витых колонн и мозаиками, мягко поблескивающими кусочками смальты. Пожалуй немного старомодный и вычурный, но вполне отвечающий статусу владыки небес. Секретарша в приемной критически осмотрела Эмеша с ног до головы и тяжело вздохнула. — Знаете, — важно сказала она, — у нас вообще-то не принято ходить в таком виде. Мило и совершенно невинно улыбнувшись, Эмеш пожал плечами. — Знаете, мне вполне нравится мой вид. Если хотите, я могу вытереть ноги вот об этот коврик. Он кивнул на роскошный шелковый ковер с витиеватым золотым узором. Секретарша совершенно серьезно задумалась, окинула опытным взглядом запыленные сандалии Эмеша, потом очевидно оценила стоимость ковра и строго сказала: — Нет, пожалуй не стоит. — Вот видите, — веско заметил он. — Теперь я могу пройти? Секретарша снова вздохнула, видно было что посетители доставляют ей много хлопот и отрывают от важных дел. — Сейчас я вас соединю. Если Атт пожелает, он пригласит вас к себе. Эмеш фыркнул, еще бы он не пожелал. Но спорить было бессмысленно, только время терять. Секретарша набрала номер, и через несколько секунд на небольшом экране у ее стола, возникло царственное лицо Атта. Эмеш подошел поближе. — Привет, — поздоровался он, и даже помахал рукой. Атт нахмурился, что-то буркнув себе под нос. — Мне надо поговорить с тобой, лично, — потребовал Эмеш. — Ты был в Иларе… — вместо приветствия начал Атт. — Ну, как тебе сказать… — Эмеш усмехнулся, — не совсем. Знаешь, за реку я не совался… Но вообще-то я не об этом пришел поговорить. Лицо его разом стало серьезным. — Не об этом, — искренне удивился Атт, — ты уверен? Эмещ кивнул. — Если помнишь, просил тебя не соваться в это дело, Сар, — хмуро поинтересовался Атт, — ты сделал по-своему, я уже собирался посылать за тобой энлиль. Должен состояться суд… Эмеш покосился на секретаршу, которая с интересом слушала их беседу. Вообще-то особых секретов у него не было, пусть слушает. Он прекрасно понимал, что Атт хоть и недоволен, не собирается всерьез с ним сориться, так постращает немного, что бы показать свою важность и власть. Все-таки Эмеш ничего не нарушил, разве что помешал чьим-то планам. Лару должна была отправиться в Илар, и она туда отправилась. Жизнь, по закону, можно обменять на жизнь, что он и сделал. Конечно по-хорошему, надо было сначала предупредить Атта, но тогда бы могли начаться проблемы. — Сейчас не время говорить об этом, — серьезно сказал Эмеш, и Атт сразу сдался, махнул рукой. — Поднимайся. Кабинет Атта находился на самом верху, под гигантским хрустальным куполом, искрящимся миллионами солнечных зайчиков. Атт считал, что купол этот выглядит слишком легкомысленно, но зато сразу дает понять, что ты находишься на небесах. Он неоднократно подумывал заменить его экраном во весь потолок, и включать на нем небо только по особым случаям, но так до сих пор этого не сделал. Наверно к лучшему. Эмеш остановился перед массивной дубовой дверью, с золоченой ручкой. В отличие от купола, дверь выглядела очень официально, вполне в духе Атта. Что ж, это его дворец, его правила. Эмеш сходу пнул ногой дверь. Атт располагался в кожаном кресле, за большим, черным, полированным столом. Важный, толстый, лысоватый. Вид у него был такой, словно он делегацию готовился принимать. — Привет, Мариш, — снова поздоровался Эмеш, и не дожидаясь приглашения плюхнулся в кресло напротив. Атт коротко кивнул, молча ожидая объяснений. Выдержав солидную паузу, Эмеш решил перейти к делу. Он хлопнул ладонью по колену и посмотрел Атту прямо в глаза. — Значит так, — начал он, — дело очень плохо. На свет выбралось что-то ужасное. Атт неопределенно пошевелил бровями. Как ни странно, под взглядом золотых глаз Эмеша он чувствовал себя немного неловко. — На сколько я знаю, сейчас на свободе разгуливают трое демонов. Лару… Эмеш поднял руку, жестом предлагая Атту помолчать. — Лару тут ни при чем. Давай на время забудем о ней и об этих старых делах. — Забудем о демонах? — удивился Атт. Он откинулся назад, сложив руки на животе, — Сар, ты сам-то понимаешь что говоришь? Если мы срочно не примем меры, то эти демоны в скором времени сожрут, нахрен, весь мир. Эмеш скрипнул зубами. Что-то не торопится Атт принимать эти срочные меры, столько времени уже прошло, и ничего. Конечно он и сам не мог разыскать демонов. Но это была в первую очередь задача главного бога, нечего разглагольствовать, что мы де плохо работаем. — Забудь про это, — сказал он, — из пустыни летят черные бабочки. Атт наморщил лоб, долго и со скрипом переваривая информацию. Но очевидно так ничего и не понял. — Бабочки? Сар, твое важное дело это какие-то бабочки? Может тебе сачок подарить? А? Эмеш тихо застонал. Неужели придется все подробно объяснять. — Мариш, ты не понимаешь, — медленно и ровно произнес он, — это Черные Бабочки. Атт уже собрался было что-то сказать, но тут до него начало доходить. Он побледнел на глазах, даже капельки пота выступили на лбу. — Ты сам это видел? — шепотом спросил он. — Видел одну мертвую. — Мертвую? — Атт побледнел еще больше, казалось еще немного и у него начнется паника. Но несмотря ни на что, Атт умел держать себя в руках. — Двое рыбаков пропали в Синарихене. Бабочку нашли у их лодки. Атт кивнул и погрузился в какие-то свои мысли. Было бы очень хорошо, если бы он знал что-то полезное про этих бабочек. Если не то, как с ними бороться, то хотя бы что-то конкретное об их природе. Познания самого Эмеша в этом вопросе были весьма ограничены. — Это очень плохо, — наконец сказал Атт. — Сам знаю, — фыркнул Эмеш, — еще двое прикасались к этой бабочке, и у них даже хватило ума притащить ее в деревню. Я убил их чтобы не распространять заразу. Атт вздрогнул при этих словах. Несмотря на все свои замашки главного бога, он был человеком мягким, и убийства были ему не по душе. — Ты убил их всех? — Нет, только тех двоих. Атт заметно и с облегчением вздохнул. Только стремление к безопасности в нем оказалось сильнее гуманизма. — Ты уверен, что больше никто не притрагивался к бабочке? — Нет, не уверен, — честно признался Эмеш, — но не ровнять же с землей всю деревню. — Нет… пожалуй не стоит… — Атт задумался, — хотя может быть и стоит для верности… Эмеш сжал зубы, такие разговоры ему не нравились. — Ага, и еще для верности, пожалуй, стоит перебить всех людей до одного, и самим удавиться. Вот тогда уж точно проблем не будет. Атт фыркнул, поерзал на стуле, чувствуя себя очень неуютно. Он даже кажется немного смутился. Но длилось это не долго. Встал из-за стола и принялся расхаживать по комнате, обдумывая ситуацию. В этой привычке они были с Эмешем похожи. — Нужно выставить патруль у реки, — уже сухим, деловым голосом произнес он. Эмеш кивнул. Вот, наконец-то начинается разговор по делу. — Еще неплохо бы установить камеры наблюдения, — сказал он, — никакой патруль не в состоянии контролировать такую территорию. Бабочка не слон, ее можно и не заметить издалека. Повернувшись к нему, Атт с минуту стоял молча, оценивая предложение. — Думаю и энлиль и савалар могут почувствовать бабочек, им не обязательно видеть… особенно савалар… — Атт сосредоточено потер подбородок, — но ты прав, лишняя предосторожность никогда не помешает. Хорошо. Почему-то Эмеш никогда до конца не доверял савалар, демоны тьмы, как-никак. — Бабочки вряд ли полетят через Унхареш, — сказал он, — но через плоскогорья вполне могут податься. Надо выставить наблюдения и там. — Ты прав… Атт снова принялся ходить туда-сюда. У него было совершено каменное лицо, и Эмеш решил не мешать пока и не отвлекать, вдруг додумается до чего полезного. Наконец Атт остановился у окна и снова обратился к нему. — А что ты вообще знаешь об этих бабочках? Эмеш развел руками, сказать было особо нечего. — Да почти ничего. Знаю только, что настал полный пипец. Атт серьезно и вдумчиво кивнул. — Еще знаю, что дотрагиваться до них нельзя, — продолжил Эмеш, — иначе сам станешь монстром. Не знаю на сколько это касается нас, но людей точно. — Нас это касается еще в большей степени, — мрачно ответил Атт, — из нас монстры куда страшнее выходят, — и еще немного помолчав, добавил, — насколько я знаю, потом эти монстры распадаются на новых бабочек. Эмеш мысленно закатил глаза, только этого еще не хватало. Значит чем больше заразившихся, тем быстрее распространяется эпидемия. Да и вид распадающегося на сотни бабочек человека уже сам по себе не внушает добрых чувств. — Насколько я знаю, прикасаясь к человеку бабочка дохнет… — сказал он. — Эти твари никогда не дохнут, — зло процедил Атт, — она отдает какую-то часть своей силы человеку, и не может летать. Но остается все еще очень опасной. Вроде потом монстры выходят… как бы сказать… менее стабильными… быстрее разваливаются. Просто замечательно, что тут сказать. Может действительно переубивать всех людей, что бы не плодить чудовищ. Вот уж не очень-то хотелось самому развалиться на части. — А убить их можно? Что на них действует? Огонь? Лазер? Липучки от насекомых? Атт нехорошо усмехнулся и покачал головой. — Ничего на них толком не действует, — сказал он, — ну пожжешь нескольких, а новых налетит еще больше. Эмеш сцепил пальцы. Нужно было что-то придумать. Должен быть способ. Просто обязан. Он долго сидел молча, потом поднял глаза на Атта. — А хоть откуда они берутся, ты знаешь? — А демон их разберет, — раздраженно и как-то устало отмахнулся Атт. Нужно собрать про этих бабочек информацию, поспрашивать всех, покопаться в старой библиотеке, если понадобится. Иначе не справишься. О своем враге надо знать все, его сильные и слабые стороны. Тогда исчезнет страх и придет уверенность. А пока Эмеш не знал о враге ничего. У Атта вряд ли можно узнать еще что-то полезное. Эмеш поднялся на ноги. — Ладно, мне надо идти. Ты собери всех и пришли в Синарихен. Если узнаешь что-то новое, дай знать. — Хорошо. Я пока пришлю к тебе Думузи. Эмеш сморщился. Степной бог не слишком-то ему нравился, но в такой ситуации конечно не стоит быть слишком привередливым. Думузи силен, очень силен. Пожалуй даже не уступает ему самому. От такой помощи глупо отказываться, особенно когда ожидаешь нашествие черных бабочек. Сейчас не время. Он кивнул, и прощаясь протянул Атту руку. — Дай знать если что. — Угу. Может быть я скоро сам туда приду, Сар. До встречи. — До встречи. Атт криво улыбнулся. — Будь осторожен, ты нам еще пригодишься. — Угу. Буду. Эмеш уже взялся за ручку двери, когда Атт снова окликнул его. — Сар, как там моя дочь? — в его голосе неожиданно слышались лишь забота и нежность. Ну что сказать? Что она снова сбежала? — С ней все хорошо, — не оборачиваясь ответил Эмеш и быстро вышел, закрыв за собой дверь.2
Она неслышно подошла сзади и осторожно тронула за плечо. Он вздрогнул, медленно обернулся, прекрасно понимая кого увидит. Говорить не хотелось. — Эмеш, — сказала она. Он кивнул и закрыл глаза. Значит знает. И не важно, догадалась ли сама или кто-то сказал. Она знает. И что с того? Почему он так хотел побыть для нее просто человеком? Хоть немного, чуть больше тех нескольких часов в степи. Что там было? Ведь ничего, совсем ничего. Тогда он просто шел рядом и смотрел по сторонам, даже думал о другом. Почему же тогда… Воспоминания, может быть. — Ты убил их? — спросила она. Эмеш поднялся на ноги и его лицо оказалось совсем близко с ее лицом. Глаза Тиль смотрели прямо в его глаза, спокойно, уверенно, даже требовательно… зеленовато-серые, с тонкими светлыми прожилками. А еще нее были золотистые веснушки, и на лбу, у самых волос, маленький шрамик. Он дернул головой. — Да, я убил их. Что еще сказать. Крохотные жгучие искры в ее глазах и неожиданная звонкая пощечина. Это было так… Тиль, маленький храбрый человечек, не стесняющийся бить бога по морде. Ведь таких людей Эмеш еще не встречал на этой земле… или может быть просто не хотел замечать. К добру ли… Плотно сжав губы, Тиль смотрела ему в глаза. Не с осуждением, нет… скорее в них было понимание и сочувствие. — Я думала боги всемогущи. Вот так и разбиваются мифы. Вдруг стало ужасно стыдно, хоть и не мог он тогда объяснить причины своего стыда. — Это было необходимо? — ее голос звучал спокойно и ровно. Сделав глубокий вдох, Эмеш начал понемногу приходить в себя. Конечно то что он сделал необходимо, как же еще. Стал бы он выделывать такое ради развлечения. Когда из пустыни летит непонятная зараза некогда жалеть несчастных и искать способы их спасти, нужно действовать, и чем быстрее тем лучше. Иначе спасать будет уже некого. Эмеш отрыл было рот, но понял что не может ей это сказать, не может найти нужных слов. Объяснить ей, но как? А если она не поймет. Кто он в ее глазах? Хладнокровный убийца, монстр, злодей? Нет, на злодеев так не смотрят. Лучше уж быть злодеем, чем так. Совсем недавно Эмеш отправил в царство мертвых Кинакулуша, теперь этих двоих. Глаза Тиль ждали ответа. — Да, это было необходимо, — облизав пересохшие губы, сказал он. Тиль коротко кивнула и отвернулась. Эмеш вздохнул с облегчением и тут же замер в ожидании новых вопросов. Он бы хотел ей все объяснить, но только и сам не понимал всего. — Почему ты пришел ко мне? — смотря в сторону спросила она. Эмеш почувствовал, как ноги подкашиваются и он уже не может нормально дышать, тяжелый ком встал в горле. Да что с ним такое-то, в самом деле. — Твой муж попросил меня позаботиться о тебе, — с трудом выдавил он. — Мой муж? Где он? Вот опять. Как ей сказать? — В Тат-Фишу. Даже в глазах потемнело, ну почему он должен говорить это, почему должен оправдываться. Ведь он все делал правильно и не жалеет ни о чем. — Как? — Тиль поджала губы, ее голос дрогнул. Очень хотелось взять ее за руку, объяснить все, попросить прощение. Но это было уже слишком. Может это бессонная ночь и напряжение последних дней так сказываются на нем. Бабочки, демоны, Илар… — В обмен на Лару, — как можно более твердо сказал он, — твой муж спустился в Тат-Фишу, что бы Лару могла выйти, и что бы жизнь вернулась в этот мир. Он не видел лица Тиль, не видел как она восприняла его слова, не знал и боялся узнать. Тиль почти не шевелилась, и только стиснутые пальцы выдавали ее чувства. Несколько долгих мгновений прошло в тишине, Эмеш думал что сойдет с ума. — Я горжусь им, — сказала она, и Эмеш почувствовал искренность и уверенность в ее голосе. Она действительно гордилась. — Как… ты… я… — Я горжусь им, — Тиль повернулась, она почти улыбалась, выпрямилась, расправила плечи, — он пожертвовал собой ради людей. Может ли человек сделать что-то более достойное в своей жизни? Эмеш смотрел на нее и не понимал. Ни ради людей Кинакулуш сделал это, а ради нее одной. Теперь наверно он станет героем. Наверно нужно что-то сказать. — Он вернется, Тиль, я обещаю. Как только я разберусь со всем, обязательно верну твоего мужа назад. — Спасибо, — просто сказала она.3
У хижины Утнапи собралась вся деревня, мужчины, женщины, дети. Вид у них у всех был очень решительный, суровый и можно даже сказать кровожадный. Впрочем, куруби всегда так выглядели, даже если намерения у них были самые мирные. Но сейчас в толпе чувствовалось звенящее напряжении. "Они пришли устроить мои похороны", ехидно подумал Эмеш. Не удивительно, после того что он сделал. Он бы и сам был столь же гостеприимен по отношению к тому, кто решил поубивать ни в чем не повинных людей. Возможно стоило просто смотаться, что бы не было лишних жертв, или все же попытаться как-то убедить этих людей, в том что он делал все правильно и иначе всем в деревне было бы очень худо. Эти двое принесли себя в жертву ради… бред какой-то. В конце концов можно просто пригрозить им скорой расправой и разогнать, бог он или не бог! Бог. Значит эти люди должны его бояться. Проблема в том, что куруби не знали богов кроме Утнапи, а Утнапи… ну он не слишком годился на эту роль. Он был скорее старейшиной и учителем, но не верховным божеством. Он не мог даже прикрикнуть на них и заставить делать то, что считал нужным, он все пытался помочь и убедить. Значит поговорить. Можно еще подкрепить слова молниями и фейерверками, вот уж что-что, а это он умеет. Убивать всех поголовно не хотелось, они могут быть еще полезны, да и не хорошо это, по отношению к их учителю. Эмеш вышел в центр образовавшегося круга, выжидающе разглядывая собравшихся людей. Интересно, кто возьмет на себя инициативу, вождя-то он убил. Куруби перешептывались, нервно сопели, но ни нападать, ни говорить пока не стремились. Эмеш ждал, но скоро это бессмысленное стояние в центре круга начало ему надоедать. Он еще раз окинул их испытывающим взглядом, переступил с ноги ногу, поправил пояс. — Что вам нужно? — поинтересовался он, когда стало очевидно, что ждать можно долго. По толпе пробежала волна шепота, они зашевелились, но никаких действий не последовало. — Я спросил что вам нужно? — повторил он. Вперед вышел невысокий, кособокий мужчина, с орлиным носом и длинными седыми волосами. Видимо, теперь он тут за старшего. Вполне неплохо, по крайней мере выглядел он разумным и сдержанным, убивать сразу не будет, сначала наверняка произнесет длинную пафосную речь. — Мы не к тебе пришли, а к Учителю, — с чувством собственного превосходства произнес он. Вот те на. Как это он не подумал о таком простом варианте, может мания величия начала развиваться. Эмеш усмехнулся про себя, и состроил серьезное лицо. — Ваш учитель не может сейчас с вами говорить, — сказал он, — если у вас есть какое-то дело, говорите об этом мне. Переговорщик недовольно засопел и окинул Эмеша оценивающим взглядом. — Сперва я бы хотел знать кто ты есть, — ничуть не смущаясь заявил он. Эмеш уже открыл было рот, но задумался. Кто он для них. Морской бог? Они и моря-то не видели никогда. Создатель и покровитель ремесел? Для этих людей Утнапи всегда был учителем. — Я бог людей долины Инну, — сказал он. Переговорщик несколько удивился, видимо чего-то не понял, оглянулся на своих собратьев и с сомнением покачал головой. — Что значит "бог"? — выпятив вперед подбородок, поинтересовался он. У Эмеша даже челюсть отвисла от таких слов. Как это понимать? Он действительно не знает? Лодочник их забери! Чему же тут Утнапи их учит! Что за…? так спокойно, как это интересно объяснить? Вот уж действительно непростая задача, сразу не придумать. — У вас есть учитель, Утнапи, который живет в этой хижине, — начал Эмеш. — Есть, — с умным видом согласился переговорщик. — Он живет здесь так долго, что даже самые старые из вас не помнят день когда он пришел в деревню. Переговорщик причмокнул губами и снисходительно произнес: — Учитель живет тут всегда, он построил первый дом у реки и научил нас всему. — Правильно. А еще он умеет делать многое из того, что не может никто из вас. Что же такого особенного умеет делать Утнапи, Эмеш задумался, но так и смог привести подходящий пример. Ладно, это сейчас не важно. — Вы же наверняка понимаете, что ваш учитель совсем не такой как другие люди, он вообще не человек. Тут лицо переговорщика озарила широкая улыбка, он понял. — Это и называется "бог"? — Да, Утнапи ваш бог, — с готовностью согласился Эмеш, — а я такой же учитель для людей в долине, как Утнапи для вас. Переговорщик снова задумался, видно было, что новые знания не легко ему даются, слишком много всего для одного раза. Вряд ли он прояснит для себя вопросы теологии, но по крайней мере разберется кто стоит перед ним. — А где эта долина Инну? — вдруг спросил он. Мда… видимо куруби никогда не перестанут его удивлять. — К северу отсюда. Эмеш махнул рукой в нужном направлении. Переговорщик тоже посмотрел в ту сторону, с сомнением почесал подбородок, потом макушку, потом живот — видимо этот как-то помогало ему соображать. — А разве там есть люди? Есть деревня? — наконец осведомился он. Эмеш с тоской вздохнул. — Много деревень. Там есть деревни намного больше чем ваша, в них живет множество людей. Переговорщик пожевал губу и авторитетно произнес. — За рекой только пустые бескрайние степи. — Далеко отсюда, в степи, есть великая река Шанар, а по ее берегам множество деревень. Очень далеко отсюда. — Зачем же ты пришел к нам, так издалека? — с вызовом поинтересовался переговорщик. Его голос ясно говорил "пошел вон". Эмеш улыбнулся, эти куруби пусть не далекие, но довольно забавные существа. Он бы, пожалуй, с удовольствием пожил здесь, понаблюдал за ним. Жаль что сейчас слишком много других забот. Пора перейти к главному. — Из пустыни надвигается страшная опасность, — без всяких ненужных вступлений объявил он. Переговорщик ничуть не поверил, лишь поднял бровь и обернулся на толпу за спиной. Толпа тоже не поверила, зашевелилась, закачала головами. — Что за опасность? — Черные бабочки. Разве ты не знаешь? Разве я не приказал сообщить всем, что бы не смели прикасаться к этим тварям? Это затронуло не ту струну, которую должно было. Реальные дела деревни для куруби были куда важнее непонятной грядущей опасности. Переговорщик насупился, засопел пуще прежнего, изо всех сил стараясь принять внушительный грозный вид. Он пришел сюда не просто так, и сейчас был самый подходящий момент заявить об этом. — Ты убил нашего вождя! Вот сейчас начнется самое сложное. Объясняться и оправдываться Эмеш всегда очень-то не любил, но сейчас как раз тот момент, когда это необходимо. Нужно попытаться завоевать доверие этих людей, или по крайней мере убедить их подчиняться. Можно конечно применить силу, но это на крайний случай. — Я сделал то, что было необходимо. Тот кто прикоснется к бабочке, превратится в ужасное чудище. И тогда пострадать может очень много людей. — Но Субах не превращался в чудище, — резонно замелил переговорщик. — Это происходит не сразу, а через несколько дней. Эта мысль стала для куруби едва ли не откровением, переговорщик замялся и даже как-то сник. — А эта-а… — протянул он, размышляя, — и ничего уже не поделаешь? — Ничего. В подтверждение своих слов Эмеш рубанул рукой воздух. Переговорщик опустил глаза. Хороший, простой человек, так легко доверяет незнакомым богам. У него были еще вопросы, но пока было слишком не по себе, чтобы спрашивать. События последних дней всех выбили из привычной жизни, и вряд ли теперь можно быстро восстановить былое спокойствие. Даже куруби начали понимать, что самое страшное еще впереди. — А Учитель тоже превратиться в страшное чудище? — тихим, подавленным голосом спросил он. Было такое ощущение, словно его шибануло током. — Что? Утнапи? Как? — Он тоже брал в руки ту черную бабочку. Эмеш почувствовал, как холодный пот выступает на лбу. Этого только не хватало. Утнапи? Не может быть! И что же теперь? Убить его своими же руками? Ну за что ж ему все это! Может быть есть какой-то способ. Эмеш беспомощно оглянулся на хижину. А если Утнапи все слышал, если он попытается сбежать. Ну за что ему это! От одной мысли о том, что ему предстоит сделать темнело в глазах. Надо сначала поговорить, может быть… конечно никакой надежды нет, и он прекрасно это понимал, но нельзя же вот так! Эмеш тяжело дышал, пытаясь собраться с силами. — Смотрите! — чей-то крик вернул его к действительности. Эмеш вздрогнул и растерянно завертел головой. Вся толпа задрав головы смотрела в небо. Больше никто ничего не кричал, ничего не говорил. Ни единого звука. Над толпой широкими кругами парила бабочка. Точно такое же черное мохнатое чудище, как и то, что нашли у лодки. Эмеш опомнился почти мгновенно. — Что вы стоите! — заорал он на куруби, — а ну живо все по домам! Закройте двери, заткните все щели и не высовывайтесь пока я вам не скажу. По толпе пошли волны, люди начали двигаться, что-то говорить друг другу. — Быстро по домам! — на этот раз Эмеш подкрепил свои слова ослепительной молнией, ударившей в центр площади. Это подействовало, куруби бросились в рассыпную, больше уговаривать их было не нужно. Через несколько секунд в поле зрения уже никого не осталось, все попрятались, затаились, хоть и наверняка самые любопытные сейчас наблюдают за происходящим сквозь щели своих тростниковых хижин. Стараясь не упускать из виду бабочку, Эмеш огляделся по сторонам. Поблизости других бабочек не было, а… демоны! Наверно он уже начал привыкать к таким вещам, или может просто ожидал чего-то подобного. Только на этот раз увиденное его даже не испугало. Над пустыней двигалась огромная колеблющаяся черная туча. И не было никаких сомнений в том, что это такое. — Ну что, постреляем? Эмеш едва не подпрыгнул на месте от неожиданности. Ну никак не ожидал он, что подкрепление появиться так быстро. Перед ним стоял улыбающийся во весь рот Думузи. — Привет, Сар. Хотел повеселиться в одиночку? Эмеш только вздохнул. — Можешь присоединиться, если есть желание. Сложно переоценить помощь в такой момент, но как ни странно, Эмеш бы сейчас предпочел, что бы Думузи не появлялся вовсе. Было в нем что-то такое, не внушающее доверия. Думузи совершенно непринужденно стоял посреди площади, даже не смотря в сторону бабочек, и это вызывало у Эмеша некоторое раздражение. — Будут предложения? — поинтересовался он. — Огонь, — спокойно произнес степной бог, словно это слово многое объясняло. — Что? — Огонь, — повторил Думузи, довольно ухмыляясь — ты ведь умеешь швырять огнем? Отвечать не хотелось, Эмеш просто кивнул. — Тогда давай устроим стрельбу по мишеням. Верный способ. В подтверждение этих слов, Думузи одним точным движением спалил кружащую над головами бабочкой. Даже пепла не упало на землю, ветер подхватил и унес его прочь. Думузи подмигнул ему, довольно потирая руки. Эмеш заскрипел зубами, он и сам бы мог догадаться это сделать. Но что теперь говорить. Что его так злит? Задетое самолюбие? Может быть старые стычки и разногласия? Неясные подозрения? Думузи один из лучших, как и он сам, так может быть скрытое соперничество не дает покоя. Эмеш понимал, что степной бог появился как нельзя кстати, и без него шансов справиться с черными тучами было бы слишком мало. Но тем не менее, он бы предпочел остаться один. Туча приближалась, словно росла на глазах. Скоро уже можно было различить крошечных черных существ. Эмеш сделал глубокий вдох и приготовился к бою. Не часто приходилось на практики применять умение бить огнем, так что сейчас стоит собраться. — Я бы хотел поговорить с тобой о Лару, — не сводя глаз с тучи сказал Думузи, — если конечно мы переживем эту заварушку. Так что не пропадай потом. Тяжелее всего далось ожидание. Туча приближалась, стремительно, целенаправленно, словно чуя врага. Нужно было просто стоять и ждать. Нервы натянулись до предела, ведь никто не знал, что будет когда черная волна накроет деревню. Но с первой вспышкой огня все ушло, инстинкты захлестнули сознание и разум. Выжить и убить врагов, никаких других мыслей не осталось. Первое время огонь жег ладони и с непривычки кружилась голова, но контролировать удары оказалось не так уж тяжело. Эмеш быстро приноровился хлестать огнем в самую гущу и не расходовать при этом слишком много энергии. Они с Думузи стояли спиной к спине, в кольце огня, прикрывая друг-друга, не давая черным монстрам подбираться слишком близко. Бабочек было слишком много, Эмеш больше всего боялся, что выдохнется раньше, чем они закончатся. И тогда уж точно конец. Если он не умрет сразу, то его убьют потом, что бы не дать заразе распространяться. Снова и снова с ладоней срывался огонь. Прицельно и не очень, что толку целиться, когда даже неба нельзя разглядеть. Огонь, дым, пепел, мечущиеся в воздухе черные тела смешались в одно целое. Эмеш уже не различал ничего вокруг, он даже не мог бы с уверенностью сказать касались его бабочки или нет. Он просто не мог сейчас об этом думать. Еще немного и силы закончатся, вот уже вспышки стали слабее, а в глазах совсем темно. Еще чуть-чуть, и туча накроет его с головой. Еще… И вдруг, словно по команде бабочки взмыли в небо и исчезли где-то там так стремительно, что Эмеш даже не успел понять что к чему. Какое-то время он еще стоял пошатываясь, глупо озираясь по сторонам и плохо понимая что происходит. Потом, когда напряжение начало спадать, Эмеш начал опасаться, что потеряет сознание и рухнет прямо здесь, на площади. Он израсходовал слишком много сил, и теперь дрожали руки и кружилась голова. Эмеш отыскал глазами Думузи, тот сидел на земле и был не в лучшем состоянии. Все же они еще слишком молодые и неопытные боги… С трудом передвигая ноги Эмеш добрался до хижины Утнапи и рухнул на кровать.Эпизод. Священная гора
1
Наби остановился. Один шаг. Надо сделать еще один шаг вперед. Но этот шаг значит верную смерть. Если он его сделает, то Великие Боги, живущие на вершине горы, поразят его небесным огнем. Если же Боги по какой-либо причине не поразят его, это сделаю люди, живущие в долине. Ибо люди чтят Закон. Наби очень живо представлял себе Атта Громовержца с небесной молнией в руках, огромного, грозного с длиннющей седой бородой, вот сейчас он выглянет из-за тучи и убьет нечестивца на месте. А может быть он сам не станет этого делать, и небесным огнем Наби поразит его дочь, Златокудрая Лару, или может быть суровый бог степей Думузи придет… а может быть боги не захотят иметь с ним дело и пришлют своих крылатых демонов. Сложно сказать кого Наби боялся больше, впрочем кто бы не пришел его покарать — кончится все одинаково. Но в глубине души он все же надеялся, что боги не станут убивать его сразу, выслушают и может быть даже помогут. Наби не мог с уверенностью сказать, в каком месте начинается священная земля, но твердо знал, что стоит ему сделать еще один шаг и пути назад не будет. Он и так зашел слишком далеко. Он колебался несколько секунд, но отступать было поздно, он не за этим сюда пришел. Тогда Наби крепко зажмурил глаза и побежал, шлепая босыми пятками по каменистой земле. Он остановился, лишь споткнувшись о большой красный валун, расшибив в кровь большой палец. Несколько секунд Наби охая прыгал на одной ноге, и только потом обернулся. Вокруг была священная земля — он стоял на склоне Горы. Про палец он моментально забыл, разве ж до него. Сердце заколотилось как бешеное, дыхание остановилось. Наби ждал, но ничего не происходило. Боги не спешили его убивать. Ушибленная нога была пока единственной неприятностью. Может это был знак? Надо повернуть? Боги дают ему последний шанс. А может быть, все совсем наоборот, и просто нечего бегать тут с закрытыми глазами. Может боги знают, зачем он пришел, и пропускают его. А может, они еще не заметили, что он осмелился ступить на их землю. В любом случае сомневаться и отступать слишком поздно, раз уж он здесь, ему нужно подняться на вершину. Сначала идти было легко, но чем выше он поднимался, тем тяжелее становилось. Камней становилось все больше, склоны все круче. Слава Богам, он в последний момент передумал, и не взял ссобой Ишеку. С низу гора не казалась такой высокой. Может быть она уходит в самое небо и он никогда не сможет на нее забраться. Наби падал с ног от усталости, долго так он не протянет. Еще немного и все. Если не сможет добраться до вершины, то может стоит помолиться здесь. Ведь это уже священная земля, здесь он ближе к Богам, чем в своем доме. Он опустился на колени и принялся молиться. Но боги не отвечали ему. Может быть они уже услышали и исполнили его просьбу, тогда ему можно возвращаться… вдруг в деревне еще никто не замелил, как он поднимался на Гору. А если нет? У него не будет второго шанса вернуться сюда. К тому же он потеряет время, а это может слишком дорого стоить. Шатаясь, Наби с трудом поднялся на ноги. Скоро идти стало уже совсем не возможно, из последних сил он кое-как карабкался, хватаясь за камни и редкий кустарник, дважды едва не сорвался вниз. Солнце уже давно перевалило зенит и ползло к горам на западе, а вершина казалась так же далека, как и в начале пути. Но остановиться и отдохнуть Наби не мог себе позволить, слишком дорого было время. Та он брел весь остаток дня и всю ночь, уже плохо понимая куда и зачем, зная лишь одно — ему во что бы то ни стало нужно двигаться вперед. Только с первыми утреннего солнца, теряя сознание от усталости, Наби наконец достиг цели. Он шел, шел, и вдруг понял, что дальше идти уже некуда. Вот она вершина, он залез под самые облака, в обитель богов! Он сделал это! Еще с минуту он стоял, покачиваясь и глупо озираясь по сторонам, потом силы оставили его.2
— Как она? Наби опустился на колени рядом с постелью сестры. Худое, длиннобородое лицо лекаря устало скривилось. — Два-три дня, не больше, — бросил он, аккуратно сгребая в мешок свои зелья. — Нет… не может быть… Лекарь только пожал плечами и направился к выходу. За пару последних месяцев смерть успела стать для него обычным делом. Слишком многих пришлось похоронить. Он не понимал почему, знал лишь, что Златокудрая Лару отвернулась от своих детей, а без нее нет жизни, без нее голод и болезни без стука приходят в каждый дом. И сделать ничего нельзя. Их деревня стояла у самых плоскогорий Наннара, на границе степей. Отсюда слишком далеко до больших городов. Изредка приходили вести из Майруша, и в тех вестях не было ничего радостного, говорят вся земля стонет, говорят везде тоже что и у них, говорят жизнь уходит из земли. Наби осторожно погладил тонкую худую руку сестры и поджал губы. — Но неужели ничего нельзя сделать? — Только молиться, — устало бросил лекарь. — Но я молился, но это не помогает… — в отчаянье воскликнул Наби, — может быть, я молился не тем богам? Может, я говорил что-то не то? Лекарь обернулся. Неподдельная искренность и вера в голосе юноши удивила его. Сам он, как и подобает, всегда чтил законы богов, но никогда особенно не рассчитывал, что его молитвы может услышать кто-то, кроме позолоченных деревянных идолов. Если боги и откликались на просьбы людей, то лишь где-то там, в далеком сияющем Аннумгуне, или хотя бы в бескрайних вольных степях, где гуляет ветер. А в их деревушку на краю мира боги никогда не заглядывали. Если на вершине Священной и стоит жилище богов, то оно давно заброшено, Великие переселились в более подходящие для жизни места. А если и появляются здесь, то не слишком часто, и не слишком интересуются судьбой живущих поблизости людей. У богов есть и более важные дела. — Мальчик мой, — снисходительно сказал лекарь, — неужели ты всерьез думаешь… Наби сдавленно всхлипнул, закрыв руками лицо. — Мальчик мой, если бы молитвой можно было бы лечить, у нас не было бы больных. Лекарь ушел, а Наби долго не мог найти силы, что бы подняться. Он знал, что надо что-то делать, но что — понять не мог. Он сделал уже все, что в его силах. — О, Великие Боги Священной Горы, спасите мою сестру! О, Великие Боги, я прошу Вас, помогите ей! Я сделаю все, что Вы захотите, я буду ходить в храм каждый день, я отдам Вам все, что у меня есть! Только спасите Ишеку. Она еще совсем ребенок, она не должна умирать! О, Великие Боги, я прошу Вас, помогите ей! В неверном, колеблющемся свете лучины лицо девушки казалось совсем безжизненным. Наби каждую минуту прислушивался к ее дыханию. Вот уже около двух недель он не мог больше ни о чем думать. — Ишека, маленькая моя, прости меня, — прошептал он, прижимая ее руку к мокрой от слез щеке. Оставался только один путь.— Эй, проснись. Ну, проснись же. Кто-то осторожно тряс Наби за плечо. Он отмахнулся, и шмыгнув носом повернулся на другой бок. — А ну, просыпайся! — потребовал звонкий женский голос. Наби неохотно приоткрыл один глаз и только тогда начал понимать смысл происходящего. Это заставило его тут же вскочить на ноги. Сон как рукой сняло. Как он мог! Как он мог заснуть здесь? Не сделав самого главного. О боги, сколько же времени прошло? Что же теперь делать? Как там Ишека? Целая туча вопросов налетела на него и ударив в голову зажужжала, словно рой разгневанных пчел. — Кто ты? Наби вздрогнул. Этот голос снова вернул его к действительности. Перед ним стояла красивая девушка в белых одеждах и золотые волосы ореолом обрамляли ее лицо. — Я Наби, — медленно произнес он, пытаясь осознать смысл происходящего, — А ты? Девушка весело улыбнулась. — Лару. От неожиданности Наби подпрыгнул на месте, но тут же снова повалился на колени, в отчаянье сжимая руки. — О, Златокудрая, прости меня! — За что? — удивилась она. — Прости, что не узнал тебя. — Ты же никогда раньше меня не видел, как ты мог узнать, — усмехнулась Лару, тряхнув волосами. — Я не имел права ступать на священную землю. Если хочешь, убей меня, но только помоги моей сестре! — Я не стану тебя убивать, — сказала она, и чуть помолчав спросила, — а разве ваши жрецы запрещают подниматься на гору? Наби растерянно хлопал глазами, не зная что и сказать. И Лару его состояние похоже очень веселило. — Можешь приходить сюда когда захочешь, — снисходительно разрешила она, — передай жрецам что я не против. Волна радости нахлынула на него, и в тоже время Наби еще не до конца осознал, как все это случилось. Он попытался обнять ее ноги, но Лару ловко выскользнула и отступила назад. Наби это повергло в еще большее смятение. Он отполз назад, закрывая лицо руками. — Прости меня, я не имел права приближаться к тебе! Он уже был готов разрыдаться от обилия противоречивых чувств, но Златокудрая взяла его за руку. — Вставай. Успокойся. И словно ничего не было. Словно все было хорошо. Наби почувствовал тепло и покой, даже улыбнулся. — Теперь расскажи мне, зачем ты пришел сюда. — Ишека, — Наби судорожно сглотнул, — моя сестра умирает. Ты ведь можешь ее спасти? Я сделаю все, что ты захочешь, только помоги ей! Я принесу в храм жертву… — Не надо, — прервала она, и Наби вздрогнул, — Нежели ты думаешь, что можешь дать мне что-то такое, чего у меня нет? Лару снова улыбнулась, но улыбка вышла на удивление грустной. Златокудрая вздохнула, отворачиваясь в сторону, словно пряча глаза. Наби умаляющее и растерянно смотрел на нее, не в силах понять что происходит. — Мне не нужны твои жертвы, — тихо сказала она. — Но ты поможешь ей? И вдруг Наби подумал, что может быть уже поздно, он слишком долго поднимался на гору, он слишком долго спал здесь… как он мог! О, Боги, вдруг уже поздно? Лару на секунду закрыла глаза и сосредоточилась. — Твоя сестра еще жива, ты успел вовремя, — мягко и очень устало произнесла она, — я помогу ей. Наби вздохнул с облегчением, чувствуя, что сейчас снова упадет. Но еще одно, еще только одно надо сделать. — Больна не только моя сестра, уже многие в деревни умерли… Наши жрецы говорят, что из земли уходит жизнь, что боги отвернулись… Тут он испуганно прикусил губу и замолчал, боясь сболтнуть лишнего, что он знал про богов… Вот сама Златокудрая стоит перед ним, совсем не такая, какой он себе ее представлял. Лару долго молчала, обдумывая слова. — Сейчас все будет хорошо, — сказала она, но по голосу было ясно, что и сама не верит, — вон посмотри, сколько цветов распустилось. Жизнь вернулась. Ее голос едва заметно дрогнул. — Спасибо тебе! Наби был так рад, что не обратил никакого внимания на настроение богини. Он поднялся на вершину горы и остался жив, его сестра выздоровеет — что еще может быть важнее. — Меня не за что благодарить, — Лару отвернулась и тихо всхлипнула, — иди лучше домой.
Последние комментарии
9 минут 43 секунд назад
26 минут 51 секунд назад
3 часов 55 минут назад
4 часов 28 минут назад
5 часов 24 минут назад
20 часов 26 минут назад