Судьба в христианстве [Георгий Петрович Чистяков] (fb2) читать постранично

Георгий Петрович Чистяков
СУДЬБА В ХРИСТИАНСТВЕ

Я священник Георгий Чистяков, я служу в храме Святых Косьмы и Дамиана на Тверской и руковожу кафедрой истории культуры в Московском физико-техническом институте.

Мне кажется, что вы должны знать и помнить, какое место занимало не только понятие о судьбе, но даже само слово «судьба» у греков. «Тюхе» («судьба») – наверное, одно из основных понятий в греческой культуре. Греки считали, что все подчинено судьбе, что даже боги и то трепещут перед этой богиней Тюхе. Боги, которые очень много могут, они не могут пересилить судьбу. Таков был классический греческий подход к этой проблеме. Если вы помните не трагедию Софокла «Эдип», а миф об Эдипе (это совершенно разные вещи, в трагедии совершенно иная тематика), там ясно видно, до какой степени невозможно уйти от судьбы. Для чего уходит Эдип из своего родного города? Для того, чтобы уйти от судьбы – не жениться на своей матери, убив отца. Что он делает, уходя? Случайно убивает отца на перекрестке двух дорог, после этого приходит в Фивы и женится на своей матери. Для чего его младенцем выкинули родители куда-то в ущелье? Для того, чтобы, выросши, он не убил бы отца и не женился бы на матери. Выкинули и, казалось бы все, избавились, но все-таки он вернулся совершенно случайно, казалось бы, в свой город и, убив отца, женился на матери. Страшный, с мрачным колоритом этот миф показывает, до какой степени с точки зрения грека человек – пленник судьбы.

А вот у римлян к этому совсем другой подход. Казалось бы, греки и римляне очень похожи. Казалось бы, античная литература, греческая или римская, такова, что не всегда знаешь, когда берешь книжку, какая она, с греческого переведена или с латинского – очень все похоже. Но вместе с тем совершенно другая психология. Римляне в отличие от греков, которые утверждали, что даже боги боятся судьбы, говорили, что человек – сам творец своей судьбы. Есть такая латинская поговорка «Fortunam suam faber quisque» – каждый творец своей судьбы, своей фортуны.

Когда и греки, и римляне, и восточные народы становятся христианами в первые века нашей эры, то в их сознании сталкивается и греческое и римское понятие о судьбе. Слово «судьба» отсутствует не только в Священном Писании, но и у церковных писателей, оно как бы вообще не присутствует в христианстве, даже само слово «судьба», нет такого слова у христиан. Но, если говорить об отношении к тому, что мы с вами называем «судьбой», то все-таки оно, наверное, было и, наверное, есть и сегодня у нас. Надо его попытаться нащупать.

Легко говорить о каком-то явлении, когда оно обозначено словом. Тогда можно взять тексты, которые имеются в распоряжении, сочинения разных писателей и выбирать все, что касается этого слова. А вот когда такого слова нет, а христианские писатели (и греки, и римляне, и восточные христианские писатели) избегают слова «судьба», они не употребляют слова «тюхе», они не употребляют слова «фортуна», они даже не употребляют слова «forte» – «случайно», потому что с точки зрения христиан судьбы нет, есть Божий промысел, то есть забота Бога о каждом человеке, которая проявляется в том, что от тех бед, которые мог бы пережить человек, есть какая-то надежда уйти.

В греческом сознании все было просто: судьба всевластна, у римлян тоже все просто: человек властен над судьбой, человек, вооруженный главной римской доблестью «virtus» (мужество, дерзость, дерзновение, решимость), может победить свою судьбу. А в христианстве все оказывается значительно сложнее. С одной стороны, человек имеет свободную волю, может выбирать между добром и злом, может выбрать между одной и другой дорогой, с другой стороны, человека ведет по жизни Бог, поэтому Бог посылает человеку то, что ему полезно.

Если рассуждать, вооружившись такой схемой, последовательно, то тогда получится, что люди и болеют, и умирают, и их убивают и т. д. потому, что им это полезно. Были века, и были церковные писатели, которые думали именно так: раз человек болеет, значит это ему по какой-то причине полезно, раз человек умирает в 16 лет, значит это ему по какой-то причине полезно. В XIX веке многие даже доходили до того, что объясняли, скажем, болезнь или смерть тем, что, если бы этого не случилось с человеком, то с ним бы случилась большая беда, что Бог посылает меньшую беду человеку, чтобы с ним не случилась большая. Но, если мы рассуждаем так, значит мы все-таки имеем в виду, что есть судьба. В этом рассуждении где-то за сценой, где-то в кулисах присутствует греческая богиня судьбы, которую, оказывается, можно победить. Значит, такая логика, хотя она и присутствует в рассуждениях верующих людей, людей, которые считают себя церковными писателями и таковыми являются, все-таки нехристианская. Мне кажется, христианам не следует вообще рассуждать о судьбе, а следует говорить о чем-то другом, о жизненном пути.

Понятие «судьба», как мне представляется, опасно. Неслучайно, первые церковные писатели в первые века нашей эры отказались даже от