Обман [Кристин Айхель] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (61) »
Кристин Айхель Обман
Человеческой душой можно управлять лишь тогда, когда познаешь, понимаешь и очень тактично презираешь поверженного.Иногда в послеобеденные часы с приближением заката они, полностью расслабившись, молчали – чуточку смущенные от неопытности в проявлениях чувств и потому обессилевшие. Вот тогда я по-настоящему ощущал симпатию к ним. Разглядывал пушок на руках, загустевшие частички туши, падавшие с ресниц на щеки… Потом многие плакали. Знаете, мне никогда не понять, почему это так у женщин, почему они после этого рыдают. Со мной ничего похожего не случалось, и я никогда не слышал, чтобы такое происходило с каким-нибудь другим мужчиной. А женщины, даже если больше не шелохнутся, их глаза все равно наполняются слезами, медленно и незаметно, подобно тому, как растет облако, пока от него не оторвется первая капля, за которой устремляются другие. Он абсолютно бесшумный, этот плач, словно речь идет о простом обмене веществ, непроизвольном выделении жидкости. И вот она лежит, вытянувшись, взирая на меня через матовое стекло своих слез. В этом нет и намека на беззаботность и заносчивость – просто сплошное тягостное рыдание. Я подносил ликер и шоколадные конфеты в постель или засовывал себе за ухо розу и целовал большие пальцы на ноге, пока моя дама не начинала улыбаться, и эта улыбка, клянусь вам, была очаровательной, так как в ней присутствовала печаль, и каждая понимала, что все это получено взаймы, как бы подарок на срок или даже вовсе не подарок. Все они отдавали себе отчет, что влезли в долги от счастья и что придется отдавать эти долги в течение всей короткой жизни, которую еще суждено прожить, которую я им еще оставил. И за это они меня любили, и еще за то, что все понимали и проявляли выдержку до конца. А слезы между тем капали на подушку. – Вот те на! – Что вы сказали? – Как трогательно. – Простите, госпожа, но… – Это ваш последний шанс высказаться четко и ясно! – Я восхищен. Здесь такое однообразие. – Может быть, начнете? – Мы всегда живем ради будущего. Как кто-то однажды заметил, музыканты все настраивают инструменты, а концерт никак не начинается… – Так вы готовы? – Не знаю. Думаю, да, готов. – Тогда приступайте. С самого начала. – А где это «самое начало»? – Да просто начните еще раз. – Когда самолет начал снижаться, чтобы совершить посадку, горизонт алел, как воспаленный шрам. Казалось, прежде земля и небо представляли единое целое, а потом их грубо отсекли друг от друга. Ночь я провел в одном из отелей. В коридоре стоял постоянно вздрагивавший автомат с щелью для опускания монет. Пока все ясно? – Да, продолжайте. – На следующее утро, ни о чем не думая, я вышел на конечной остановке городской железной дороги. Добро пожаловать в провинцию. Все понятно? – Абсолютно. – Воздух был как шелк. Я расстегнул верхнюю пуговицу сшитой на заказ рубашки. Срок контракта составил больше пяти месяцев. Неплохой город. Курорт. Не большой и не маленький. Сплошь пенсионеры и чиновники. Много женщин. В основном пожилые. К тому же одинокие. Я их почуял. Женские костюмы из искусственного волокна, жемчужные ожерелья, перманент. Пахнущие духами носовые платочки. Матерчатые носовые платки – моя слабость. Вам это интересно? – Да, конечно. – Я решил отправиться пешком. У меня с собой не было тяжелого чемодана. Я вообще не люблю брать много багажа. Каждый раз, покидая какой-нибудь город, стараюсь взять с собой большую часть того, что захватил из дома, а кое-что просто отдаю портье. Трудно предвидеть, как все сложится. Мне хотелось сохранить только плащ с норковой подкладкой. Я очень к нему привык. На этот раз в «Негреско» все складывалось не так просто. И Филиппу досталась сумма, на которую он смог бы купить целых три подержанных плаща. Но гардеробщики не покупают себе плащей. – Ага. – Что выставляют в витринах? Женские цвета. Кобальтовая синь. Светло-сиреневый оттенок. Телесные цвета. Марципан, воск, белье. И золотые пуговицы. У меня не было с собой плана города, но, бездарно растратив полчаса, я все же услышал музыку. Я просто пошел следом за музыкой. При этом ощутил какое-то невнятное возбуждение. Я точно знал, что меня ожидает: женщины. Боже праведный, женщины в босоножках со взглядами, напоминающими анютины глазки. Они с грустью во взоре рассматривают педальные прогулочные лодки, при этом чуть ли не сваливаются в заросли бегоний, потому что от них исходит аромат «Тоски», и в таком восторге от белой гальки и от тента на льду, а еще от двух или трех явно одиноких мужчин. Они не видят матерей, как оружие направляющих рожки в рот своим младенцам, не замечают презервативы в кустах, останавливая свой взгляд только на фонтане. И на большой раковине, из которой изливается музыка. Я остановился в курзале перед одним из зеркал в золоченой оправе, чтобы проверить, как выгляжу. В конце концов, у меня, знаете, до некоторой степени публичнаяШандор Марай
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (61) »
Последние комментарии
1 час 16 минут назад
4 часов 58 минут назад
5 часов 19 минут назад
6 часов 13 минут назад
9 часов 12 минут назад
9 часов 13 минут назад