О скорбях отечества [Александр Дыбин] (fb2) читать онлайн

Александр Дыбин
О скорбях отечества

О скорбях отечества.

Есть Запад и Восток. Есть Юг и Север.

Но есть престранный Северо – Восток:

Сам черт такой ярлык ему наклеил,

Что от напастей не спасет и Бог!

В нас от Востока – фатализм и леность,

От Севера – хандра и "рыбья кровь":

Такой судьбы печальной неизменность

Фатально нас ввергает вновь и вновь

То в бездны озверенья и маразма,

То в ложного величья тупики…

От самомненья до самосарказма

Дистанции у нас невелики!

Не больше, может быть, глупцов, чем всюду,

И здесь, у нас; но, волею судеб,

Они всегда царят над прочим людом:

Им – разносолы, прочим – черный хлеб!

И подлецами, может, не обильней

Других земель родимая земля…

Но те, что поподлсй да подебильней,

Веками здесь стояли у руля!

Абсурд у нас – увы – закономерен:

Все не на месте, все наоборот!

Такой уж нам удел судьбой отмерен,

Такой уж мы загадочный народ!

Хотя, быть может, всю эту загадку -

Увы – довольно просто разгадать:

На Северо – Востоке жить несладко -

Кому он может много счастья дать?

Как скупо это северное солнце!

Как мало здесь плодов дает земля!

И на судьбу "убогого чухонца"

Нас обрекают тощие поля!

Империя нас как – то выручала…

Теперь же – лишь Сибирь наш "поплавок".

Но недр ее богатых все же мало,

Чтоб сыт был пресловутый наш "совок"!

От праведных трудов не богатеют

На Богом обездоленной земле:

Лишь вор, ловкач да взяточник имеют

Все, что душе угодно, на столе!

А большинству – угрюмое терпенье,

Да водки штоф, да "Боже, выручай !"

Когда б не наше русское смиренье -

Могли бы съесть друг друга невзначай!

Хоть нищих стран немало на планете,

Но крест наш тем особенно тяжел,

Что одиноки мы на этом свете,

И, в чем источник наших бед и зол,

На всей земле никто не понимает -

Да вряд ли кто – то хочет понимать:

– Россия, мол, по глупости страдает,

Не в силах смыслу здравому внимать!

Не жившие на Северо – Востоке,

Они вовек не смогут осознать

Российской "бестолковости" истоки,

И нас в свое сообщество принять!

Нам остается уповать на Бога:

Пусть Он в таких местах нас прописал,

Где радости и сытости немного,

А все ж не раз от гибели спасал!

Полвека.

Полвека – мир. Но не пуста Голгофа.

Полвека – мир. Но очень странный мир:

Вторая Мировая Катастрофа

Воздвигла прочный Дьяволу кумир!

Мы долго, тяжко, страшно воевали.

За что мы клали головы свои?

Надежды и иллюзии пропали

Почти тотчас, как кончились бои!

Почти что в тот же час неумолимо

Стал новой крови требовать Ваал:

Лишь ужас пред судьбою Хиросимы

Вождям нажать на кнопку не давал!

Но на другие кнопки нажимали:

Корея; Порт – Саид; Алжир; Вьетнам…

Где только за полвека не стреляли:

Один Афган тьму жизней стоил нам!

И новый Брестский мир мы подмахнули

Под тем же Брестом – вмиг осиротев!

А на Кавказе так и свищут пули,

А в душах – боль, отчаянье и гнев!

Империя веками созидались -

И в одночасье рухнула она:

Эх, докатилась! Эх, довоевалась

Погрязшая в безумии страна!

И тех, кто чудом уцелел в окопах,

Теперь мытарят горе и нужда,

А в нашей кровью залитых Европах

Над нами же глумятся без стыда!

Война – не только "горе побежденным":

Она и победителям сполна

Дарует кладезь бед и мук бездонный:

Вовеки будь ты проклята, война!

Студеное.

Месяц март, но зима на Мурмане.

Месяц март… но зиме и в Москве:

Сводит стужей озябшие длани,

Холод мысли сковал в голове!

Не придет ни в апреле, ни в мае

В нашу горькую землю весна,

Если Бог, как когда – то в Синае,

Не дарует Свои письмена

Неприкаянным нашим народам,

Чтоб понять им – где правда, где ложь,

Где кровавый хаос – где свобода,

И где жизнь, где – предсмертная дрожь!

Три Кита.

Три судьбоносных наших "ИЗМа":

Один, похоже, – догматизм;

Другой – безумье анархизма,

А третий – царский деспотизм!

Министр Уваров в прошлом веке

Им дал иные имена,

Но, хоть различны имяреки,

А суть – то, все – таки, одна!

Мы анархисты по природе -

Народность наша он и суть:

Так глубоко сидит в народе

Сей плевел злой, что просто жуть!

А в качестве противовеса

Самодержавье – иль царизм;

И, для приданья власти веса,

Порядка мыслям – догматизм!

Когда – то в виде православья

Он был стране преподнесен,

Но до казенщины, бесславья

Принизил нашу Веру он!

Убив живую Веру догмой,

Он сам ее похоронил,

И атеизмом тупо – злобным

Мозги Российские пленил!

И из марксизма умудрился

Живую душу он изгнать:

Тот так успешно омертвился,

Что не хотим его и знать!

Зато царизм чертополохом

У нас при Сталине возрос:

Доселе ни одна эпоха

Не знала стольких бед и слез!

Но лишь могила поглотила

Навеки красного царя -

Анархия набрала силу,

Бедлам в России сотворя!

А зло, быть может, и не в "ИЗМах":

Их лишь не надо раздувать…

И, чтоб избегнуть кретинизма,

С них спесь полезно бы сбивать!

Идейность вместо догматизма;

Свобода – но не анархизм;

Власть не падет и без царизма,

Коль переборем нигилизм!

Лишь обрести бы чувство меры,

В котором Бог нам отказал,

Изжить зловредные химеры,

Чтоб бес вражды нас не терзал!

Горе от добра.

Мы пребывали в пышном саркофаге:

Гнет нас давил гранитною плитой:

Не допускал ни воздуха, ни влаги

В тот мир теней… Расчет здесь был простой:

Все мертвое подвержено гниенью -

А тот режим был мертвым с давних пор -

И, чтоб хоть как-нибудь избегнуть тленья,

Лишил сей склеп и самых мелких пор!

Но вот сорвали крышку с саркофага:

Сначала Перестройка, а потом…

Переворот и перемена флага !

Простреленный, горящий "Белый дом"!

И кислород к нам хлынул ураганом!

Но, не успевши надышаться всласть,

Вдруг запах тленья – стойкий, непрестанный

Все ощутили – и народ, и власть!

Но, поразмыслив, вскоре осознали,

Что кислород полезен лишь живым,

А мы жизнеспособность потеряли:

Нас удушил тот свергнутый режим!

Вот и пошло сплошное разложенье!

И этот ужас не остановить,

Коль не наступит с Богом примиренье,

Коль нам Любви Христовой не привить!

Как встарь воскрес уже смердящий Лазарь,

И наш народ воскреснуть может вновь,

Коль обретем – пусть и не все, не сразу -

Мы Веру, и Надежду, и Любовь!

Когда поумнеем?

Компрадоры, одни компрадоры:

Черномырдин, Чубайс да Гайдар…

Нищета, воровство да раздоры…

Нет! Не держим, не держим удар!

Бьет нас Запад – и бьет без пощады:

Их товары страшней их ракет:

Никакой не встречая преграды,

С ног нас валят, ломают хребет!

Конкуренция нас убивает:

Предприятия наши стоят,

И работники их голодают:

Месяцами сидят без зарплат!

И казна из – за этого чахнет:

Кто ей будет налоги платить?

Неужели неясно, чем пахнет?

Не пора ли кошмар прекратить?

При уме все бы можно поправить:

Скажем, уровень пошлин поднять:

От таможни доходов прибавить,

Конкурентов нахальных унять!

Как ни любят у нас придурятьоя,

Бесконечно в трех соснах блуждать,

Но пора бы всерьез постараться

Компрадорский угар обуздать!

Совет его величеству.

Егор не усидел и года.

Степаныч мучил нас лет пять,

И не было конца невзгодам,

И все катилось лихо вспять!

Но вот пришел пацан Серега -

В обход всех опытных мужей…

Эх, царь Борис! Побойся Бога:

Прогнав Степаныча взашей,

Молокососа ты поставил

Над разоренною страной,

И бед ей явно не убавил:

Тот, может, канцлер был дрянной,

Но он был все же человеком,

А этот – круглый технократ!

И нынче, право, не до смеха:

Страна стоит у адских врат!

Тебе бы не менять премьеров,

А просто глубже вникнуть в суть:

Тогда б нашел другие меры,

Намного лучше выбрал путь!

Боролся б лучше с компрадорством,

Создав таможенный барьер…

Но с поразительным упорством

Ты диких держишься химер!

Капитализм – не панацея:

От катастрофы не спасет:

От мониторинга Расею,

Как в лихорадке, всю трясет!

Ведь дело – то совсем не в "ИЗМах":

Россию надо понимать:

Маразм сменился кретинизмом…

Начни же разуму внимать!

Учился б лучше у китайцев,

Чем у Европы и у США:

Ведь все равно "дары данайцев"

Не примет русская душа!

Страна абсурда.

Рабам хоть не платили, но кормили…

А нам, сменив концлагерь на бедлам,

Похуже рабьей жизнь определили:

Не кормят и не платят – что за срам!

Не отыскать в истории анналах

Феномена такого – ей же ей!

И можно, не кривя душой нимало,

Сказать: мы впереди планеты всей!

Да! Снова впереди мы: изумляем

Народы всех пяти материков!

И, пусть последний свой престиж теряем,

Зато эффект -- смотрите – ка, каков:

Ну как понять всем остальным народам

Все то, что мы храним на дне души:

Крестьяне наши в сталинские годы

Без всякой платы были хороши!

Живуча та колхозная закалка!

Живуч и принцип брежневских времен,

Что, мол, платить бездельникам не жалко …

Наш странный жребий тем определен,

Что издавна у многих азиатов

Не труд, но блат – увы – всегда в цене!

И никаким на свете демократам

Брешь не пробить в сей каменной стене!

Нам платят – мы работать не желаем;

Не платят – пашем, лишь слегка ворча;

Но все же как – то чудом выживаем,

Небесным силам жребий свой вруча!

Быть может, наш абсурд угоден Богу?

Иль, как сирот, Ему нас просто жаль?

У нас своя – вся в рытвинах – дорога,

Что вряд ли превратится в магистраль!

Обвал.

Без особых хлопот и усилий -

Жди от нашей элиты добра -

Обвалили нам рубль, обвалили:

Боком вышла нам в рынок игра!

Вновь пусты магазинные полки,

Вновь обманут, ограблен народ:

Проклинает судьбу втихомолку,

С маргарином жуя бутерброд!

Может, скоро и хлеба не станет?

Иль по карточкам будут давать?

Коль труба уж совсем перестанет

Нас кормить, одевать, обувать?

Мы ведь залили нефтью Европу,

Обесценив свой главный товар;

Либеральным тягучим сиропом

Подпитав компрадорский угар!

Нефтяные арабские страны

Для России отнюдь не пример :

До отказа открыв нефтекраны,

Не прожить на арабский манер!

Нет! Не будет у нас тех идиллий,

Что дарит мусульманам Аллах:

Компрадоры нам рубль обвалили:

Терпим крах – и заслуженный крах!

А ведь сколько у нас есть заводов,

Сколько фабрик и тучных полей!

Пусть у нас скуповата природа -

Труд заставит ее стать щедрей!

Нефтедоллары – сыр в мышеловке:

"На холяву" учили нас жить…

Мы к труду потеряли сноровку…

Но не время блажить и тужить!

Не смотреть на прилавки уныло,

Не о манне небесной мечтать,

А, собравши решимость и силы,

С Божьей помощью на ноги стать!

Может, рубль для того обвалился,

Чтобы благ из – за моря не ждать?

Чтобы стимул у нас появился

Производство свое возрождать?

Новая "дубинушка".

Эх! Реформы, реформы, реформы!

Не полезно ли вспомнить сейчас:

А какие ж реальные формы

Принимали реформы у нас?

И петровскую вспомнить дубинку,

И совсем уж недавний ГУЛаг:

Нам и палка, и кнут не в новинку:

Реформатор наш, коль не дурак,

Понимает, что только дубиной,

Страхом смерти, бесчестья, тюрьмы

Можно справиться с косной махиной

Русской дремы, апатии, тьмы!

(Без дубины генсек наш последний

Попытался страну обновить -

Оказалось, что это лишь бредни:

К русской редьке банан не привить!)

Эх! Дубина, дубина, дубина!

Эх! Кондовая матушка – Русь!

Кто ж опять, по привычке старинной,

Даст изведать тебе эту гнусь?

Кто испытанным этим орудьем

Вновь охаживать станет тебя -

На потеху насмешливым судьям

Из Европ, что, притворно скорбя,

Позлорадствуют вволю над нами:

Этим варварам, мол, поделом!

Мы ведь сами, своими руками

На себя навлекаем сором!

Кнут да плеть… матюги да дубина:

Кровоточат извечно рубцы!

Но не сами ль мы в этом повинны-

Разгильдяи, рабы, простецы?

Отрезвление.

Эх, державность российская наша!

Эх, имперское наше ярмо!

Заварили когда – то мы кашу,

Удивив Провиденье само!

Пол – Евразии; сотни народов;

Мессианских амбиций размах:

Сколько крови из нас год за годом

Выпил страшный тот Молох в веках!

А в итоге величья такого

Очутились теперь мы на дне:

Вроде рухнули рабства оковы,

Не грозит и опасность извне -

Но "ни дна нам теперь, ни покрышки":

"Просто жить", как другие живут,

Мы не можем: ведь не понаслышке

Нам знакомы и иго, и кнут!

Кнут имперский хлестал нас веками,

И привыкли холопски ловчить,

Погрязая в бесчестьи и сраме:

Рабской хитрости нас не учить!

Но себя лишь вконец обхитрили,

И давно уж сидим на мели:

Сколько глупости, злобы и гнили

Мы за пару веков обрели!

Сколько жизней сгубили напрасно!

Сколько сил расточили зазря!

И теперь нам становится ясно:

В голове не имели царя!

Нас несла по ухабам судьбина,

И болотный манил огонек:

Забрели мы в такую трясину,

Из которой не вытащить ног!

За былое свое сверхвеличье,

Горько – сладкий общественный строй

Платим тем, что Смоленск – пограничье:

В это трудно поверить порой!

И бездарные наши реформы

Нас вовеки не смогут спасти,

Коль привычек и принципов вздорных

Страшный груз будем в душах нести!

Злодеяние.

Разделив судьбу Божьего Сына

В снова Бога забывшей стране,

Пала жертвой ее и Галина:

Силы зла торжествуют вполне!

Демократкой была… Где? В России!

Ну так как же ее не убить?

Крест всегда здесь готов для Мессии,

А быдлизм наш ничем не пробить!

И разбойную нашу натуру

Можно только дубьем обуздать…

Демократами сделались сдуру:

Под кнутом надоело страдать !

Что же видим: преступники всюду,

Мерзкой мафии дикий разгул:

Мало – мальски приличному люду

Нет житья от волков и акул!

Президент… депутаты… премьеры…

Не у них настоящая власть:

Недотепы, жлобы, лицемеры,

Средь разбоя живущие всласть!

"На безрыбье" мы их набираем:

Старовойтова только одна…

Ей подобных убийством караем-

Пьем потом чашу скорби до дна!

Раз уж здесь погибают такие,

Коль всегда торжествует здесь мразь,

Что ж метать под копыта свиные

Божьи перлы в вонючую грязь?!

То, что немцу иль шведу здорово,

То – увы – россиянину – смерть:

Лишь кулак, а не доброе слово,

Бесовскую уймет круговерть!

Лишь когда и на север Кореи,

И к китайцам свобода придет -

Может, только тогда – не скорее -

Дорастет до нее наш народ!

Столица российского юга.

Дон под кручами тихо струится,

Извиваясь средь знойных степей…

А на кручах – донская столица:

Шумный город с мильоном людей!

Вечно настежь ворота Кавказа;

Весь он здесь – и торговля кипит:

Всем торгуют – от роз до алмазов…

Веселит этой ярмарки вид!

А народ незлобивый, веселый,

Но казачья порода крута!

Часто слышится грубое слово…

Только взглянешь вокруг – красота:

Золотистые главы собора…

Скверы, парки, большая река…

А за нею – степные просторы:

Даль, хранившая волю века!

Нет на всем нашем Юге красивей,

Изобильней, щедрей и милей:

Прокормить бы могли пол-России

Урожаи окрестных полей!

Но не видно давно изобилья

Даже здесь – в богатейшем краю:

Лишь унынье царит да бессилье:

Мы теряем Россию свою!

Но не зря возродились казаки:

Дон на подвиги снова готов…

Да не сгинут в разоре и мраке

Наши грады, и с ними – Ростов!

"Патриот…" ("Портреты современников")

Губят нашу страну инородцы!

И доколе нам, бедным, терпеть

Эти хитрые, злые народцы?

Просто больно и стыдно смотреть,

Что они сотворили о державой!

Как сосут они соки из нас!

Их послал нам, наверно, сам Дьявол…

Но настанет возмездия час!

Мы сполна, наконец, разберемся

С этой швалью: прогоним взашей!

Очищенья Отчизны добьемся

От сосущих родимую вшей!

Ну, а можно еще и покруче -

Есть прекрасный у нас образец:

Преотличное мыло получим

Из их мерзких голов и сердец!

Впрочем, это, конечно же, шутка -

Слабонервных берем на испуг:

Пусть пришельцам становится жутко,

Пусть на Запад бегут и на Юг!

Что за дни золотые настанут,

Коль изгоним мы всех чужаков!

Заодно пусть в забвение канут

Вое анналы минувших веков:

Ведь гласят они, будто пришельцы

Даже создали нашу страну!!??

Что всегда приходили умельцы,

Помогая вести нам войну,

Обучая ремеслам, наукам,

Насаждая культуру у нас. ..

Ах! Какая же горькая мука -

Беспристрастной Истории глас!

Нам ее и читать неохота!

И не станем вовеки внимать

Говорящим, что все патриоты,

Кто страну нашу любит, как мать!

О беспризорных сумасшедших.

У нас был самый грандиозный в Мире,

В полконтинента сумасшедший дом:

Три поколенья мучились и гнили

Две трети века в страшном Доме том!

Но вот "психушник" рухнул в одночасье;

А что же обитатели его? -

Остались сумасшедшими, к несчастью:

Не поняли, бедняги, ничего!

Они привыкли к строгому надзору,

К безделью и кормежке по часам,

И к главврачу дебильному, который

Был болен, разумеется, и сам!

Теперь нет ни врачей, ни санитаров;

Нет ни решеток, ни надежных стен;

Никто и никого не кормит даром…

Нет! Не житье в "эпоху перемен"!

Ведь нас, болезных, с детства оглупляли,

Галиматью вбивая нам в мозги:

Мы здравый смысл навеки потеряли,

Учась из глины делать пироги!

Да! Сумасшедших выпустив на волю,

Их на такое "счастье" обрекли,

Что нет, наверно, безотрадней доли

Ни у кого из жителей Земли!

Но странно: мы еще как – будто живы;

Чему – то даже рады иногда;

Стоят заводы и пустуют нивы…

Но колбаса не делась никуда!

Нас Сам Господь, наверно, опекает:

Безумным нам погибнуть не дает,

В который раз из бездны извлекает

В Него так мало верящий народ!

Третий Рим.

Неславянское, странное слово:

Как Протва или, скажем, Мордва…

Но все жители шара земного

Произносят частенько: "Москва"!

Первородством тебе не гордиться:

Киев, Новгород, Муром древней,

Да и Питер был долго столицей -

Сановитей, вальяжней, сильней…

Но чужим был для русского сердца,

А родной была только Москва!

Бонапарту ты задала перцу…

Ты сгорала не раз и не два…

Жгли тебя беспощадно татары,

Разоряли свои же подчас…

Приключались такие кошмары,

Что о них страшно вспомнить сейчас!

Царь Иван и Малюта Скуратов

Превратили в застенок тебя:

Ты была без вины виновата,

Что терпела их зверства, скорбя!

А недавно в твердыне кремлевской

Угнездился усатый палач:

Грозовым сделал воздух московский,

Главный храм твой взорвал – плачь не плачь!

Он не только сносил твои храмы

И безликие строил дома:

Миллионам – свинца девять граммов

Иль, как милость – тюрьма да сума!

А преемник его умудрился

Куб бетонный воздвигнуть в Кремле!

Да вдобавок изрядно гордился,

Что при нем на московской земле

Расплодилось панельных бараков -

Жалких, временных, в пять этажей,

Чтобы всем дать жилье одним махом…

Но прогнали невежду взашей!

А при новых правителях наших

Ты витриною стала вконец:

Всей стране – щи пустые да каша,

Мерзлый хек да плохой леденец,

А Столице – от пуза колбаски,

Да и сладкого вдоволь дают…

И жила ты почти что как в сказке,

Дав властителям милый приют!

Но теперь разносолов не стало:

Не дает обнищавшая Русь

Жировать тебе даже помалу!

Но не плачь, не бунтуй и не трусь:

Ведь не хлебом единым мы сыты!

Пусть ты будешь бедней, голодней -

Только Правды у Бога проси ты:

Остальное – приложится к ней!

Жертвы всеобуча.

Смотрят мимо – куда – то в пространство:

Явно в тягость им этот урок…

Школа только плодит дилетантство,

И немногим идет она впрок!

Сам учитель порой недоучка;

Сам директор – отнюдь не Сократ…

За убогую эту получку

Еще нервы потреплют стократ!

Кто ж толковый пойдет в педагоги?

Вот и мучают наших детей

Те, которых обидели боги:

Неудачники разных мастей!

Есть на ком срывать зло и досаду,

Есть кого равнодушьем терзать:

Девять лет иль одиннадцать кряду

Будут в детские души вползать

Лицемерье… озлобленность… леность…

Плутовская привычка ловчить…

А порой – и прямая растленность…

– Нет! Не школе Добру их учить!

Кто ж научит? Их мамы и папы -

На работе с утра дотемна…

Попадаются к мафии в лапы -

Потому и дичает страна!

Может, Церковь одна лишь сумеет

Их наставить на истинный путь:

Божьим словом им души согреет,

В море скверны не даст утонуть!

Град Москов.

Восемьсот пятьдесят – это много ль?

Рим древнее на двадцать веков…

Но, по воле предвечного Бога,

Третьим Римом ты стал, град Москов!

Первородством тебе не гордиться:

Киев, Новгород, Муром древней,

Но вовеки пребудешь столицей

Необъятной державы своей!

Сколько гроз пронеслось над тобою

За неполные девять веков,

Но была Божья правда с тобою

И хранила тебя, град Москов!

Много страшного, черного, злого -

Уж, как видно, твой жребий таков -

Расцвело в тебе цветом махровым

И теперь, град великий Москов !

Путь твой не был усыпан цветами,

Но, в чреде предстоящих веков,

Возродись для добра вместе с нами -

Светоч русской земли, град Москов!

Отцу города.

Он домашний, уютный и свойский -

Городской голова наш Лужков…

Но дела ведет просто геройски:

Расцветает при нем град Москов!

Среди бедствий, нужды, разоренья -

Всех тех бед, что творятся в стране,

Храм великий своим повеленьем

Воскресил он, как в сказочном сне!

И другие святыни воскресли:

Он украсил, отстроил Москву…

Эх! Подольше бы в мэровском кресле

Нам такого иметь голову!

Чтобы было где жить и работать,

Чтобы наших детей, стариков

Хоть слегка согревали заботой,

Нам такие нужны, как Лужков!

Проклятый полуостров.

И снова Балканы, Балканы…

И снова резня меж славян:

Гноятся старинные раны,

Густеет кровавый туман!

Здесь Запад сражался о Востоком

Еще при начале времен;

Теснили друг друга жестоко

Десятки враждебных племен!

Разбилось на части славянство,

Когда – то придя в этот край:

Кого привлекал христианский,

Кого – магометовский рай…

Кто Риму, а кто – Цареграду

Свою поручили судьбу,

Проклятье вражды и разлада

Веками неся на горбу!

Взрыватели всея Европы -

Вот участь балканских славян:

Тянулись отсюда окопы

К могилам бесчисленных Канн!

Бездонная трещина Мира

Прошла через эти края;

Славянство растратило силы,

Бездарно границы кроя!

Неужто всех жертв было мало?

Чем судьбами Мира шутить,

Не лучше ль осилить Ваала,

Кровавый кошмар прекратить?

Заключенные.

Бритый череп, бушлат да ушанка.

Многолюдный огромный барак.

Щи да каша. Подъем спозаранку.

Безысходность, досада и мрак.

От товарищей некуда деться…

Если чуть что не так – изобьют!

Коллектив – превосходное средство

Уничтожить душевный уют!

Паханы как хотят, так и правят:

Могут всех на тебя натравить…

Захотят – петухом быть заставят;

Взъерепенишься – могут убить!

Ну, а если не "вор ты в законе"-

Будут пайки твои отнимать…

В этом страшном барачном загоне

Навсегда могут душу сломать!

А попробуй пожалуйся – сразу

Пожалеешь об этом – ей – ей:

Будешь, как пораженный проказой!

Сам запросишься в царство теней!

Не боится тюрьмы уголовник:

Ему Зона – родимая мать:

И жратва, и чифирь, и любовник,

И возможность лениво дремать…

А попавшие в лагерь случайно -

Будто страшный увидели сон -

Удивленные необычайно:

Как сумели нарушить закон -

А его мудрено не нарушить,

Невозможно всегда соблюдать:

Кодекс наш все живое задушит,

Если ход ему полностью дать!

– И, гонимые злою судьбою,

Попадая под лагерный кров,

Вот также и кормят, и поят,

Ублажают "законных воров"!

И выходят оттуда не люди,

А трусливые твари, рабы:

Кто там раз побывал – вечно будет

Инвалидом злосчастной судьбы!

Защитник отечества.

Четверть века – ни дна, ни покрышки:

Захолустье. Дыра. Гарнизон.

Даже если здоровья в излишке,

До отставки намается он!

Вот казарма, а в ней – дедовщина:

Отвернись – и как раз мордобой!

Каждый третий – лентяй иль дубина,

Или парень с тяжелой судьбой!

И какие же все "салабоны" -

Нежных мам дорогие сынки!

Будто с детства их нянчили бонны…

Разве ж выйдут из них мужики!

А за год надо сделать солдата

Из такого вот – хоть расшибись,

Чтобы мог потягаться и с НАТО…

Вот и думай…старайся…трудись…

И не восемь часов длится служба,

А весь день – от темна дотемна…

И святая солдатская дружба

Нынче мало кому и нужна!

А жена все ворчит и все пилит,

Что работы никак не найдет,

Да начальство по – черному мылит,

Если рота не в ногу идет!

И сорвать могут с теплого места,

Да послать хоть в пески, хоть в тайгу…

Только ручкой помашет невеста -

Скажет: ехать туда не могу!

А отслужишь свои четверть века -

И в завхозы как раз попадешь…

Гнут, уродуют здесь человека,

И боится казарм молодежь!

Безработный.

Я всю жизнь делал вид, что работал.

А режим делал вид, что платил.

Было в этом противное что – то…

Ну, а в общем, мне был даже мил

Балаган этот дикий к странный…

Только нынче – не те времена:

Пробудилась страна от дурмана,

Жить по – людски решила она!

Вот и стал я, друзья, безработным:

Ведь работать – то надо уметь!

Быть порой и усталым, и потным,

И желанье трудиться иметь!

А у нас, может, кто и желает,

Но усильям его – грош цена:

Потому что лишь "дров наломает"

Этот бедный "умелец" сполна!

А другой, может, что и умеет,

Но зато, как Обломов, ленив,

И на всех эту лень он навеет -

Лишь пустите его в коллектив!

Что ж нам делать? Ведь нас миллионы:

Жалких, лишних, ненужных людей!

Изменяются жизни законы

Под влиянием новых идей,

Ну, а нам – лишь подачки на время,

Прозябанье… тоска… нищета…

О, младое и бодрое племя!

Мы взываем к тебе неспроста:

Нас легко презирать и мытарить,

Но лежачих бессовестно бить:

Дай вам Бог никогда не ударить

Тех, кто хлеба не может купить!

Мень.

У нас немало пастырей убили,

Немало богословов извели…

Но всех, скорбящих на твоей могиле,

Ты подымаешь к Небу от Земли!

Ты был уж слишком яркою фигурой,

И с лютой травлей ох как был знаком:

Нам ничего не стоит, на смех курам,

Подвижника назвать еретиком!

А тут еще нерусский от рожденья…

И злоба сатанинская визжит

С погромным, черносотенным глумленьем:

– Катись ты в синагогу! Выкрест! Жид!

Живуч, живуч у нас средневековый,

Тупой, звериный, черный фанатизм:

Скуратовы, Бироны иль Ежовы -

На всех печати дьявольских харизм!

Быть может, нынче времена другие,

Но грозным отголоском тех эпох,

Что вечно будут ужасом России,

Стал тот удар: кто б думать только мог?!

Идут года, но тайна не раскрыта:

Других проблем полно теперь в стране:

Мы снова у разбитого корыта,

И скорбью сыты, кажется, вполне!

Кто нас спасет? Кто в эти годы злые

Нам одолеть поможет злобу, лень,

Унынье? – Бог, все русские святые,

И, может статься, убиенный Мень!

Расплата за добро.

Рабина убили. И Садата – тоже:

Оба миротворца – жертвы темных сил!

Что ж это творится, Всемогущий Боже?

Кто из лучших смерти крестной не вкусил?!

В Сталина как – будто даже не стреляли;

Не Хуссейну с Мао головы снесли,

А Махатму Ганди пулями достали,

И Индире Ганди палача нашли!

А в сорок четвертом, в памятном июле,

Уцелел рейхсканцлер, несмотря на взрыв…

Но не спас Всевышний Кеннеди от пули,

Миротворец Пальме не остался жив!

Кто спасает жизни палачам, тиранам?

Почему злодеев милует судьба,

Но везде и всюду – в самых разных странах -

Гибельна со злыми силами борьба?

Сколько их погибло и еще погибнет,

Чтоб вконец не сгинул этот Мир во зле?

Пусть Добра и Правды вряд ли он достигнет -

Все же меньше скверны будет на Земле!

Памяти П.И. Чайковского.

(к столетию трагической кончины)

Как рано наши гении уходят:

Кто в тридцать семь, а кто – и в двадцать шесть…

Судьба любые способы находит

Обрушить на пророка свою месть!

Стакан воды – и вот она, холера:

Нет гения. Но музыка жива,

А в музыке – Любовь, Надежда, Вера:

Она волшебна и всегда нова!

Но сколько не родилось дивных перлов,

Что смертным о бессмертии гласят -

Великих, потрясающих безмерно:

Ему ведь было чуть за пятьдесят!

И Петр Великий умер в эти годы…

Но, может быть, не менее велик

И этот Петр: он в памяти народа

Себе нетленный памятник воздвиг!

Наперекор сомнениям и страхам.

Под Сашу Черного.
Благодарю Тебя, о Боже,

Что я ни в чем не преуспел,

Что часто мне плевали в рожу,

А я, как правило, терпел…

Благодарю Тебя, Всевышний,

Что нестандартный облик мой

Порой отпугивает ближних,

И вечно я для них чужой!

Благодарю, о Всемогущий,

Что мне фатально не везет,

Что нечисть адская все пуще

Мой дух измученный грызет!

Благодарю Тебя, Создатель ,

Что я, отмучившись, умру,

И труд мой – я слегка писатель -

Взовьется пылью на ветру!

Прости, Господь, но муки ада

Я уж изведал на Земле,

А рай – не грешнику награда:

Парить бы в тихой полумгле!

Полет.

Не знал я ощущения полета -

Хотя на самолетах и летал…

Был бит судьбой, но все ж не ждал чего – то

Столь дикого: как кур в ощип попал!

Он подстерег во тьме – несчастный случай:

Совсем нежданно в пустоту шагнул,

И – уж такой я, видно, невезучий -

В молчании, без крика "караул",

Лечу! Причем лечу довольно долго -

Хоть падаю лишь с крыши гаража…

Нет надо мной спасительного шелка,

И я не листик, что парит, кружа!

Все вниз и вниз – с хорошим ускореньем…

А как хотелось бы наоборот:

К небесным сферам в вечном устремленьи

Душа живая сызмальства живет!

Она б туда и унеслась, наверно,

Коль с этажа б высокого упал…

Для тела б это было очень скверно,

Зато бы сразу в лучший мир попал!

А так – лишь средней тяжести увечье:

Больница, боль, лежанье на щите…

Чудны дела и судьбы человечьи

В земной юдоли, в тяжкой маяте!

О Боже! Ты Один, наверно, знаешь,

Зачем я совершил такой полет:

Не за грехи ли кости мне ломаешь,

Кладешь на душу угрызений гнет?

Хотя, наверно, это тот, нечистый…

А Ты лишь отвернулся от меня,

И скорбный путь – сиротский и тернистый -

Я прохожу, судьбу свою кляня!

Не смею я молить Тебя о чуде -

Пусть Ты и милосерд, и всемогущ,

Но, видя, как кругом страдают люди,

Просить ли благ земных иль райских кущ?

Мне без Тебя так страшно, сиротливо…

Взывать к Тебе из бездны, как Давид?

Но нет: уста сжимаются пугливо,

И лишь душа от язв и ран кровит!

Начало.

Автол, нигрол, солярка…

Бензин да солидол…

Я в ямах автопарка

Пристанище нашел.

Мне от роду – пятнадцать:

Для всех я здесь – пацан;

Мне платят в день рубль двадцать;

Хамит любой болван!

Народ кругом простецкий:

Все водка да жратва…

Жгут слух мой полудетский

Похабные слова!

То дрема, то запарка;

Наставник – самодур;

Метла, скребок, грабарка -

Когда же перекур?

Вcю черную работу

Я должен выполнять.

Нерадостно мне что-то…

Но некому пенять!

Учусь в вечерней школе -

Хожу в девятый класс.

И о сиротской доле

Вздыхал уже не раз.

Родители – то живы,

Да я от них сбежал:

Отец меня глумливо

Тиранил, унижал!

А мать, хоть и жалела,

Но не могла помочь:

Ведь и сама терпела

Обиды день и ночь!

Мне даже мысль ужасна

Вернуться в этот ад,

Хотя томит всечасно

Дна жизни мрак и смрад!

Безрадостный и хмурый

Рассветный час судьбы…

Хрупка моя натура

Для жизненной борьбы!

Одиночество.

Одиночество – славная штука,

Если длится денек или два…

Но тогда это горькая мука,

Пред которой бессильны слова,

Когда нет тебе в Мире привета,

Ты не нужен нигде никому,

И мучительно ищешь ответа:

Почему? Почему? Почему?

Коль легла эта гиблая мета

На тебя приговором судьбы,

Не увидишь ни ласки, ни света

До архангельской зычной трубы!

И твою одинокую муку

Никогда и никто не поймет,

Не протянет участливо руку,

Слез сиротских вовек не утрет!

Будешь лить их до самой могилы,

Но никто и тогда не вздохнет,

Когда снимут небесные силы

С тебя жизни безрадостной гнет!

И забыт будешь всеми и сразу -

Лишь закончит могильщик свой труд,

И ни разу, ни разу, ни разу

На могилу к тебе не придут!

Может, Бог лишь тебя не забудет:

Ты ведь тоже хоть в чем – то – как Бог:

Он ведь тоже вовеки пробудет

Одинок! Одинок! Одинок!

Святая пустота.

Мир пуст. Он пуст давно и безнадежно.

Он полон жизни – но не для меня:

О! Если б, если б только было можно

Поймать хоть искру Божьего огня!

Но пусто на Земле и пусто в Небе:

Куда ни взглянешь – всюду пустота!

Как жить, как думать о насущном хлебе

Под страшным грузом этого креста?

Святая пустота! Услышь мой ропот:

Что делать мне в объятиях твоих?

Я не машина, не прибор, не робот…

Простите за слезливый этот стих!

Исповедь еретика.

Я, может, был бы нехристем до гроба:

Все как – то трудно верилось мне в то,

Что Бог страдал и умер в муках, чтобы

Спасти людей?… – Нет, что – то здесь не то!

И разве стало в этом Мире лучше

С тех давних пор? Ведь шел за веком век,

Но только злей, безжалостней и круче

Мытарил человека человек!

В том, что есть Бог, я редко сомневался,

Но так ли благ он, если даже есть?

Такими я сомненьями терзался,

Что иногда хотелось в петлю влезть!

К тому же христианские догматы

В глубокой тайне скрыты от ума:

Суть троицы святой… Господь распятый…

Недаром усомнился и Фома!

Но перед ним был Иисус воочью,

А предо мной лишь Библия была…

И тут меня одной бессонной ночью

Внезапная догадка обожгла:

Был – или не был? Воскресал ли – нет ли?

Важней другое: веровать в Добро!

Творить Добро! Иначе трупным пеплом

Измажет души адское тавро!

Бог Иисус иль, может, символ только,

Но символ веры именно в Добро!

Не страшны силы зла Ему нисколько:

Он – Светоч Мира! Истины ядро!

Иные догмы – Истине преграды:

Была б Любовь Христова – и тогда

Душа получит дивную усладу:

Сольется с Иисусом навсегда!

О нашей общей участи.

(посвящается О.)

Твоя доля – нелегкая доля,

И хлебнула ты в жизни сполна:

Довелось тебе, милая Оля,

Выпить горькую чашу до дна!

Редко счастье тебе улыбалось,

Мало радостей было в судьбе:

Стиснув зубы, терпеть оставалось

Поражения с нею в борьбе!

Но послушай: мы все инвалиды,

Все порою дрожим пред судьбой,

И сгораем, как в небе болиды,

Коль дерзаем вступить с нею в бой!

Бремя жизни – тягчайшее бремя:

Мудрецы всех времен и эпох

Проклинали его; было время,

Когда люто страдал и Сам Бог!

Он, быть может, страдает поныне

Вместе с нами -своими детьми:

В этой смрадной и мрачной пучине

Правит зло – как его ни громи!

Но не вечны все эти терзанья:

Смертны мы, да и есть про запас

Драгоценнейший дар – состраданье,

Что способно утешить всех нас!

Как ни давит судьба своей дланью -

С ним не страшно болеть и стареть:

В безысходной тоске Мирозданья

Лишь оно может душу согреть!

К Ольге Н.

Не само ли предвечное Небо

Ниспослало мне встречу с тобой?

Ледяная и хмурая небыль -

Вот что было моею судьбой!

Но проклюнулись всходы живые

Из могилы, где Дух изнемог,

И, узнавши тебя, я впервые

Начал верить, что милостив Бог!

И Его об одном лишь молю я,

И тебя лишь о том же молю:

Дай мне то, что важней поцелуев:

Дай понять: наконец – то люблю!

О вечном

Спаситель.

Пришел я человечество спасти,

Пожертвовав для этого собою.

Я не боюсь тернистого пути,

Со злом святого, праведного боя!

Пусть страшные мне муки предстоят,

Но, смертью смерть поправши, я воскресну;

Века веков закон мой будет свят

Для всех, живущих праведно и честно!

Уча Любви, и Правде, и Добру,

Я открываю людям двери Рая;

Настанет час – все Зло я в прах сотру:

Вернусь на Землю, грешников карая,

И рухнет этот грешный Мир земной:

В природе воцарится совершенство,

И те, кто всей душою был со мной,

Сполна познают райское блаженство!

Человек.

Первый блин и у Господа комом…

Или слуги его подвели?

Ужасаться лишь можно такому

"Украшению всея Земли"!

Хоть задача была не из легких:

Дух с Материей соединить!

Даже высший из ангелом мог ли

Свет и Тьму без накладок сроднить?

Человек – это лишь заготовка.

Человек – это лишь черновик:

Создан грубо, топорно, неловко -

Не ему созерцать Божий Лик!

Иисус – идеал человека:

Воплотиться сумел только раз.

И погиб здесь от рук человеков -

Тех, которых очистил и спас!

Мы недаром Его называем

Божьим сыном и Богом: ведь Он,

В этот ад наш сошедши из Рая,

Нам явил вековечный канон:

Нас такими задумал Создатель.

И такими Он нас возродит:

Лишь бы нам до конца не утратить

Божий облик, что с Небом роднит!

Монолог правоверного.

Жив весь Мир милосердьем Аллаха!

Магомет – Его славный Пророк!

Человек – только горсточка праха.

С Божьей искрой внутри; грозный Рок

Превратить его может в игрушку,

Для забавы шутя погубить,

Сбросить в пропасть, подставить ловушку -

Если смертный не будет вопить

Ежедневно, исполненный страха,

Распластавшись смиренно в пыли,

Призывая на помощь Аллаха…

Так моли ж Его, смертный, моли!

Ты его инструмент, да и только:

Ты пред Ним даже меньше, чем раб!

Страшно даже подумать, насколько

Ты пред Ним недостоин и слаб!

Ты – лишь копоть на Божьей лампаде;

Ты лишь плесень, лишь жалкий микроб!

Недостоин мечтать о пощаде:

Нагрешив, ты ложишься во гроб,

И та искра, что тлела средь праха -

Коль совсем не угасла в грязи -

Устремляется к трону Аллаха…

Так проси Его, смертный, проси:

Чтобы Он от Себя не отринул

Эту искорку – душу твою,

Чтобы в Ад Он ее не низринул,

Чтоб она поселилась в Раю!

Ах, как много там сладострастных гурий!

Как прекрасен тот райский нектар!

Но не все, что навеки уснули,

Получают великий сей дар!

Но, коль честно ты пал за Аллаха,

Смело мстя необрезанным псам -

Не питай ни сомнений, ни страха:

В тот же миг ты очутишься там!

А неверным – не будет блаженства:

Ведь не славят Аллу их уста…

И они со своим духовенством

Почитают за Бога Христа!

Его славим и мы, мусульмане:

И для нас он великий Пророк!

Но написано в нашем Коране:

Не родится от женщины Бог!

Нет! Не можем мы верить в такое! Нет!

Не мог бы предвечный Аллах

Из Своих из надзвездных покоев

Вдруг в земной наш низринуться прах!.

Путь к блаженству.

Бог – всемирная сущность, не личность!

Он вПрироде во всей растворен;

Богословие – лишь околичность:

Быть не может в слова претворен

Этот Логос и смысл Мирозданья,

Эта тайная суть Бытия…

Жизнь – проклятье, источник, страданья:

Победи, человек, свое "Я" '!

Залечи в себе язвы желаний,

В своем сердце убей суету…

Откажись от любых притязаний

На богатство, любовь, красоту!

Нелегко это сделать – однако

Облегчишь этим Карму свою,

И в душе поубавится мрака,

И в блаженном загробном краю

Будешь долго, а может быть – вечно:

Ты ведь цепь воплощений порвал!

Но для этого надо, конечно,

Чтобы гуру тебя наставлял…

Можешь сам стать со временем гуру,

Даже Буддой самим под конец -

Победившим земную натуру,

Заслужившим Нирваны венец!

В этой жизни пускай не удастся-

Что ж, в другой попытаешься раз:

За старанье сторицей воздастся -

Исполняй Гаутамы наказ!

Он из этого Ада земного

Указал нам спасительный путь:

Сбрось же страшного Мира оковы!

Слей с самим Божеством свою суть!

Избранники Бога.

Да восславится Бог Иегова!

Нет других во Вселенной богов!

Заложил мирозданья основы

Наш Господь до скончанья веков!

Он нас избранным сделал народом:

Чтим Его мы уж тысячи лет…

Правда, взяли язычники моду

Тоже славить Его…Но уж нет!

Их фантазии нас удивляют:

Будто сына к нам Бог присылал,

И погиб он, безвинно страдая,

На кресте…Будто Бог покарал

Нас за это злодейское дело,

Возлюбив тех, кто верит в Христа…

Но сказать можем прямо и смело:

Ахинею несут их уста!

Да! Мы много невзгод претерпели -

Нас карал не однажды Господь:

Нагрешить мы изрядно успели,

Беззаконьем скверня дух и плоть!

Был наш Храм римским войском разрушен,

Нас изгнали о родимой Земли…

Был суров, неприветлив и душен

Воздух чуждых нам стран! Но смогли

Мы везде худо-бедно прижиться,

Сохранив все свое бытие -

Хоть плевали нередко нам в лица,

Распускали хулу и вранье,

Будто хитры мы, жадны, коварны,

Будто смотрим на всех свысока…

И должны быть еще благодарны,

Что нас терпят повсюду века!

Что сказать на такие упреки?

Мы не хуже, не лучше других;

Из невзгод извлекли мы уроки:

Наш народ много истин постиг!

Обижали нас часто и сильно,

Но вовек мы не помнили зла,

И дарили всем гоям обильно

То, что мудрость веков собрала:

Мы в любую культуру вносили

Очень щедрый, увесистый вклад;

Об одном лишь обычно просили:

Чтоб давали блюсти наш уклад!

И мечтали вернуться в ту землю,

Что потеряна нами была…

И, стремлению нашему внемля,

Бог свершил это чудо! Хвала

Богу нашему! Славься, Егова!

Позади двадцать мрачных веков!

Станем жить мы на Родине снова -

Без вражды, унижений, оков!

Святая земля.

Здесь святыни великих народов.

Каждый город в Писаньи воспет.

Счет времен здесь идет не на годы,

А на многие тысячи лет!

Малый холмик – но это Голгофа;

А речушка – святой, Иордан.

Все здесь просится в звучные строфы -

В этой самой чудесной из стран!

Глас пророков как будто и ныне

Над священной землею звучит;

Лишь вершина в Синайской пустыне

Со времен Моисея молчит…

Но не молкнет тот голос Закона,

Что когда-то народу Он дал:

Сколько б ни было бед и препонов,

Как бы этот народ ни страдал -

Из Америки и из Европы,

И со всех континентов Земли

Он веками прокладывал тропы,

Чтоб опять в Палестину пришли

Те, кто в мрачные годы изгнанья

Не забыли Великий Завет -

Что вобрал в себя суть Мирозданья

И Божественной Истины Свет!

Пусть, как перл, ты мала, Палестина,

И числом невелик твой народ -

Слава Бога и Божьего Сына

На земле твоей вечно живет!

Холокост.

Шестьдесят – это вроде бы много:

За такое количество лет

Жизнь подходит к концу… Но для Бога

Есть лишь Вечность, а Времени – нет!

И для Божьих избранников тоже

Краткий миг даже тысяча лет:

С Агасферовой судьбы их схожи,

В Бесконечность уходит их след!

И безумцы, и просто злодеи

Сколько раз тщились их истребить,

Но живут в этом Мире евреи -

Ведь народ невозможно убить!

Шесть мильонов послал в крематорий

Оголтелый безумный палач:

Реки слез, море пролитой крови,

Горы пепла – Ревекка, восплачь!

Иисус! Твой народ распинали,

Распинали не раз и не два,

И зубами порой скрежетали:

– Жаль, у них не одна голова!

За Твое им распятие мстили

Повсеместно две тысячи лет;

Им и мертвым, лежащим в могиле,

От глумленья спасения нет!

И не Агнец ли Божий Израиль,

Приносившийся в жертву стократ?

Убиваемый Каином Авель -

Он всему человечеству брат!

Иисусе! Глумясь над евреем,

Каждый раз распинают Тебя!

Но не сгинет народ Моисеев,

Ныне, присно и вечно скорбя!

Помоечный синдром.

Нередко слышны голоса:

Мир сотворен на "двойку" !

Но в Мире есть и Небеса,

А есть в нем и помойка!

И твердь земная – ей же ей -

Не дно ль вселенской свалки?

Не потому ль, живя на ней,

Мы так и злы, и жалки?

Но все же Божья благодать -

Средь праха и средь тлена -

Способна перлы созидать

И здесь – на дне Вселенной!

Но дно есть дно – юдоль скорбей:

Здесь есть все муки ада,

Но нет здесь Правды – хоть убей,

И нет душе отрады!

Наверно, это ад и есть:

На дне ему и место!

Но как смогли возникнуть здесь

И "Веды", и "Авеста"?!

И Будда осчастливил нас

Своим здесь пребываньем,

И Божий Сын в великий час

Спас Мир Своим страданьем!

Да! Все же Божья благодать -

Средь праха и средь тлена -

Способна звезды зажигать

И в мраке дна Вселенной!

У полотен Гортензии Ивановой.

Нашей тусклой печальной планете

Эти краски не снились вовек;

Лишь с картин твоих нам они светят -

Воплотивший мечту человек!

Ужас бездн и полет в бесконечность,

И прорыв за предел Бытия,

На холстах воплощенная Вечность -

Вот родная стихия твоя!

Всех смотрящих она покоряет -

Без различия вкусов и вер;

Праздник в каждой душе сотворяет

Эта горняя музыка сфер!

Современности нашей недуги

Рай творить не мешают тебе,

И светил вековечные круги

В твоей творческой светят судьбе!

Пусть твое неземное искусство

Вновь и вновь покоряет сердца,

Дарит душам высокие чувства

И Небесного славит Отца!

Вознесение.

Со свистом пронзив атмосферу,

Оставив в ней пламенный след,

Вознесся в предвечные сферы

Чудовищной силой ракет!

Всего – то верст двести иль триста,

А все здесь не так и не то:

Безрадостно, жутко и мглисто -

Хоть Солнце и ярче раз в сто!

Земля – полумесяц огромный -

Висит ни на чем в пустоте,

А сам ты – предельно бездомный -

"Мир Божий" узрел в наготе:

В нем нет ничего голубого,

В нем краски не радуют глаз:

Он весь черно – бел без покровов

И грозно – враждебен для нас!

Как будто не благостным Богом,

А кем – то другим сотворен…

И, стоит всмотреться немного -

Узришь Сотворителя трон!

И смотрит – то ль Бог, то ли Демон

Глазами предвечных светил,

Тебя вопрошая надменно:

– Ну, что? Твой порыв поостыл?

Куда ты, комок протоплазмы,

Сбежал из пробирки своей?

Зачем здесь земные миазмы?

Назад возвращайся скорей!

Комок омерзительной слизи!

Ты думал, что ты – полубог?

Мечтал, что проникнешь в эллизий?

Уйди: не скверни мой порог!

Здесь Духа и Света обитель,

И нет здесь ни Зла, ни Добра;

Тебе же – Небес покоритель -

Обратно в пробирку пора?

Над словом Ветхого Завета.

Он обречен на муки. Проклят Богом,

За что? Неужто лишь из – за того,

Что только раз, совсем – совсем немного

Нарушил волю Бога своего?

Бог повелел убить всех побежденных,

Не пощадив ни женщин, ни детей:

И груды тел – изрубленных, пронзенных

Лежат средь кровью залитых полей!

Лишь одного из них – царя Агага -

Саул не предал смерти – пощадил:

Понравилась ему его отвага…

Свершить убийство не хватило сил!

Вдобавок скот врагов не истребили -

0пять же Божьей воле вопреки:

Боялся царь народ прогневать, – или

Виновны в чем – то овцы и быки?

И в гневе Бог пророку Самуилу

Провозгласил свой страшный приговор…

Пророк молил: – Прости, Владыка Мира,

Не обрекай на гибель и позор

Того, кто был всегда Тебе послушен,

Кто столько раз разил Твоих врагов,

Был храбр, неколебим, великодушен…

Но Божий гнев не ведал берегов:

Тот Бог, что не простил и Моисея,

Что первенцев египетских сгубил

И даже малолетних хананеев

Еврейскими руками истребил -

Такого Бога можно лишь бояться,

Но как же Его трудно возлюбить!

И остается только изумляться:

Как мог Он Иисуса породить?!

Уж лучше б свитки Ветхого Завета

Истлели в череде седых веков:

В них столько тьмы, но как в них мало света!

Неужто ж вправду Бог Отец таков?!

Не верю! Не желаю в это верить:

Бог благ – иль это вообще не бог!

Столь примитивной меркой Бога мерить

Лишь первобытный варвар только мог!

А в наше время это просто дико…

Но вот какой мне видится урок:

Свойств Божьих, как и Божеского лика,

Познать нельзя: непостигаем Бог!

О труднодостижимом.

Вершина добродетели – смиренье:

Грех на судьбу крещеному роптать:

Средь бед, несчастий, горестей, глумленья

Он искры гнева должен затоптать!

А как же: все ведь Господом дается -

А, значит – лишь для пользы для твоей!

Пусть хуже, чем, на каторге, живется:

Мильон терзаний, тысячи скорбей…

Пусть на тебя безвинно нападают,

Пусть платят злом за всякое добро -

Но только так, наверно, попадают

В рай – это всем известно и старо!

Лишь с помощью страдания спасешся -

Сумей его лишь радостно принять!

А нет – на Небеса не вознесешься:

Придется в адском пламени стонать!

И всякий твой мучитель – лишь спаситель:

По – рыцарски он жертвует собой:

Дарует тебе Райскую обитель,

Шанс на блаженство уступая свой!

Восславь же, смертный, всякое страданье,

Как милость, что дарит тебе Господь:

Возрадуйся в смиренном ожиданье

Блаженства – пусть терзают дух и плоть!

Ты должен за мучителей молиться;

Добром на зло обязан отвечать;

Твоя любовь должна на них излиться -

Не смей протестом Богу докучать!

Помаешься чуть больше полувека -

И вечное блаженство обретешь!

И стыд, позор и горе человеку,

Кто скажет: – Это лишь святая ложь!

О правоте Шекспира.

Наперекор всем истинам банальным,

Сказал устами Гамлета Шекспир -

Пророчески, с прозреньем гениальным -

Что лишь тюрьма весь дольний этот мир!

Да, он был прав – великий из великих:

Земная наша скорбная юдоль,

Во всех своих явленьях многоликих,

Нам щедро дарит худшую из доль:

Обилие несбыточных желаний,

За выживанье тяжкую борьбу,

Мильон терзаний, разочарований,

Сковавших гнетом каждую судьбу!

Тюрьма эта местами превосходна:

В ней могут вкусно, досыта кормить,

И можно даже, если Вам угодно,

Поерничать, начальству нахамить…

Но есть в ней также и подвал бездонный,

В котором издеваются и бьют:

Холодный, склизкий, темный и зловонный -

Там лишь баланду тухлую дают! .

Кому – то в ней живется беззаботно,

Кому – неважно, а кому – то – швах,

Но узники ее бесповоротно

Обречены на превращенье в прах!

И только это дарит им свободу:

Лишь вместе с телом рушится тюрьма!

И души жадно пьют живую воду,

Что им дает Курносая сама!

Не только о "ПИТОНе ".

(Сонет)

ПИТОН – Помощь Инвалидам Труд Общение Надежда

Питон могуч, но он не ядовит.

Без ног, без рук обходится прекрасно…

И, пусть грустит порою инвалид,

Но, может статься, он грустит напрасно?

Пусть отнял что – то Бог, иль недодал -

Ну, что ж: оглох под старость сам Бетховен…

Настолько каждый и велик и мал,

Насколько он судьбы своей достоин:

Быть благодарным своему Творцу

За радость и за горе в равной мере -

Вот лучший гимн Небесному Отцу,

Вот ключ, что открывает Рая двери!

Посильный труд, Надежда, Помощь, Братство -

Вот истинно нетленное богатство!

Оглавление

О скорбях отечества.

Полвека.

Студеное.

Три Кита.

Горе от добра.

Когда поумнеем?

Совет его величеству.

Страна абсурда.

Обвал.

Новая "дубинушка".

Отрезвление.

Злодеяние.

Столица российского юга.

"Патриот…" ("Портреты современников")

О беспризорных сумасшедших.

Третий Рим.

Жертвы всеобуча.

Град Москов.

Отцу города.

Проклятый полуостров.

Заключенные.

Защитник отечества.

Безработный.

Мень.

Расплата за добро.

Памяти П.И. Чайковского.

Наперекор сомнениям и страхам.

Полет.

Начало.

Одиночество.

Святая пустота.

Исповедь еретика.

О нашей общей участи.

К Ольге Н.

О вечном

  Спаситель.

  Человек.

  Монолог правоверного.

  Путь к блаженству.

  Избранники Бога.

  Святая земля.

  Холокост.

  Помоечный синдром.

  У полотен Гортензии Ивановой.

  Вознесение.

  Над словом Ветхого Завета.

  О труднодостижимом.

  О правоте Шекспира.

  Не только о "ПИТОНе ".