Жизнь удалась! [Максин Салливан] (fb2) читать онлайн

Максин Салливан Жизнь удалась!

Глава первая

— Насколько я понимаю, ты пригласил меня сюда не без причины, папа? — с холодной сдержанностью спросил Алекс Валенти, садясь перед письменным столом своего отца в роскошном офисе десятиэтажного здания. Из окон открывался вид на порт Сиднея.

На мгновенье повисла пауза.

— Да, причина есть, — ответил Чезаре Валенти, откидываясь на спинку кожаного кресла.

Алекс оставил без внимания выражение тщеславия и сожаления в отцовских глазах. Отец и сын никогда не были близки, несмотря на то, что долгие годы работали вместе. Чезаре Валенти, приехавший в Австралию еще ребенком, был основателем «Дома Валенти», а Алекс — президентом этого «Дома». Они занимались парфюмерным бизнесом и добились огромного успеха.

Но им обоим успеха в Австралии оказалось недостаточно. Нужно было завоевывать другие высоты. Они собирались, в частности, представить свои новейшие изысканные духи «Женщины Валенти» в Соединенных Цитатах. Алекс знал: отцу нравится, что сын разделяет его устремления. В настоящий момент Алекс занимался распространением продукции их парфюмерного дома в Соединенных Штатах.

— И ты пригласил меня, чтобы…

— Я принял решение… — Чезаре помолчал. — Тебе уже тридцать пять лет. Пора жениться и произвести на свет наследника.

Алекс на мгновение оторопел, потом прищурился, скривив губы.

— Я учту твои пожелания, если когда-нибудь решу жениться.

— Ты несерьезно отнесся к моим словам, figlio mio^[1], — произнес Чезаре, перейдя на итальянский.

Алекс усмехнулся.

— Тому есть причина.

Он носил фамилию Валенти, а Валенти не терпели, когда ими командуют. Его отец знал это.

— Я настроен очень решительно, — продолжал Чезаре. — Я старею и недавно почувствовал… сбой в своем здоровье.

У Алекса все оборвалось в душе.

— Ты не упоминал об этом.

— Не упоминал. — На мгновенье взгляд Чезаре затуманился, потом снова прояснился. — Я ощутил сильную боль в груди. Врачи подозревали сердечный приступ, но, к моему счастью, это оказалось не так. Всему виной сильный стресс. Мне надо поберечь себя, но я не собираюсь передавать тебе бразды правления нашим бизнесом до тех пор, пока ты не женишься и не будешь ждать наследника.

Алекс бросил на отца испепеляющий взгляд.

— Какая скромная просьба!

— Я не прошу, Алекс, я предупреждаю. В твоем распоряжении шесть месяцев, в течение которых

ты должен найти себе жену и положить начало семье, иначе…

Алекс вызывающе поднял бровь.

— Я продам «Дом Валенти» одному из наших конкурентов, а деньги передам на благотворительность. И обещаю, что ни ты, ни оба твои брата не увидите ни цента.

Алекс скрипнул зубами.

— Я всегда смогу объявить тебя безумным.

Чезаре натянуто улыбнулся.

— Ты можешь попытаться, но не думаю, чтобы какой-нибудь судья поверил тебе. Я такой же безумный, как ты, и буду делать со своей собственной компанией то, что мне нравится.

Алекс выругался и вскочил.

— Мне не нужны твои деньги, отец. И должность президента компании не нужна. Я обойдусь и без тебя.

— А твои братья обойдутся?

Алекс застыл. Он ответственно относился к своему положению старшего брата. Его собственная мать умерла, когда ему было три года, а вскоре после ее смерти Чезаре снова женился. Его новый брак продлился всего год, но этого времени оказалось достаточно, чтобы на свет появился Ник. Позднее отец женился на Изабель и с тех пор жил с ней в браке. Хотя бы Мэтти повезло: у него были оба родителя.

— Если ты не сделаешь так, как я прошу, я продам компанию завтра же, а ты и твои братья живите, как хотите.

Алекс свирепо взглянул на отца.

— Мы взрослые мужчины. Выживем.

— Нисколько не сомневаюсь. Но справедливо ли лишать братьев наследства?

— Не надо манипулировать мной, — прорычал Алекс.

— Это для твоего же блага, — с нажимом произнес Чезаре. — Когда-нибудь, когда у тебя появится собственный ребенок, ты поймешь меня.

— Иди к черту. — Алекс широкими шагами направился к выходу и со злостью захлопнул за собой дверь. Он всегда превыше всего ценил свою независимость, но отец придумал, как подчинить его своей воле.

Прошла неделя.

— А сейчас, — произнес приятный женский голос, — перед вами появится Анастасия в роскошном вечернем платье, которое, безусловно, привлечет ваше внимание. Пикантный вырез…

Женский голос, усиленный микрофоном, донесся до Алекса, идущего размашистым шагом по коридору отеля в сторону бального зала. Этот голос заинтриговал его еще до того, как он увидел саму женщину. Она говорила с американским акцентом. Звуки музыки оттеняли ее слегка хрипловатый голос.

— Классический черный цвет является…

Он ускорил шаги. Ему надо увидеть эту женщину. Посмотреть, так ли она привлекательна, как привлекателен ее голос. Алекс толкнул дверь и вошел в комнату, свет в которой был приглушен. На ярко освещенном подиуме стояла высокая изящная блондинка.

Ради такой женщины стоило поторопиться.

Определенно.

Ослепительная красавица с золотистыми волосами, собранными сзади в замысловатый пучок. Красивая и недоступная.

Раздались аплодисменты, и мачеха, сидевшая в первом ряду, поманила его рукой. Алекс понял, что она, должно быть, поджидала его. Он был не слишком большим любителем модных показов, но отец в последнюю минуту сослался на плохое самочувствие, и Изабель упросила его составить ей компанию.

Алекс направился к Изабель… и к этой красавице на подиуме, которая и сама могла бы быть моделью.

— Для нашего следующего показа Кристал надела роскошное платье, которое…

Подойдя к мачехе, Алекс взглянул на подиум, и их с блондинкой взгляды встретились.

— Мм… — блондинка запнулась, — подчеркивает ее безупречную фигуру…

Незнакомка снова взглянула на него. Легкое замешательство мелькнуло в ее взгляде, прежде чем она продолжила говорить.

Алекс заметил ее реакцию. Она определенно почувствовала напряжение, которое возникло между ними.

Блондинка вызывала у него желание, а его желания обычно исполнялись. До сих пор Алекс вступал в интимные отношения с женщиной только после того, как хорошо узнавал ее, но сегодня он изменит своему правилу.

— А теперь один из главных экспонатов Коллекции Каннингтонов — этот очаровательный предмет одежды…

Услышав фамилию Каннингтон, Алекс нахмурился. Изабель наклонилась к нему и прошептала:

— Ну, разве она не красавица?

Алекс сделал вид, что не понял, о ком она говорит.

— Модель?

Изабель слегка надула губы.

— Да нет, ведущая. Известный модельер из Соединенных Штатов. Это демонстрация ее коллекции. Она выросла здесь, в Австралии, и сейчас снова вернулась сюда жить. Ее мать — небезызвестная Фелиция Каннингтон, кинозвезда.

Алекс знал, что Фелиция Каннингтон — австралийка, сделавшая карьеру в Голливуде лет тридцать с лишним назад.

Он снова взглянул на красивую блондинку.

— И это ее дочь?

Изабель кивнула.

— Да, Оливия Каннингтон.

Его мозг бизнесмена немедленно заработал, и Алекс понял, что только что получил прекрасный шанс решить свои проблемы. Всю последнюю педелю он не мог думать ни о чем, кроме отцовского ультиматума. Он надеялся, что Чезаре одумается, но коварный старик не отступал. Когда Чезаре Валенти чего-то хотел, он, как правило, добивался желаемого.

Сначала Алекс был полой решимости не подчиняться ультиматуму Чезаре и собирался тянуть время как можно дольше.

Но его одолевало чувство вины. Разве мог он допустить, чтобы семейный бизнес был передан в чужие руки? А самое главное, как он мог оставить Ника и Мэтта без их законного наследства?

Теперь все будет в порядке, решил Алекс. Он готов частично выполнить пожелание отца, ибо нашел подходящую женщину.

Что касается ребенка… Там видно будет. Чезаре так или иначе уйдет на отдых через пару месяцев и не будет иметь возможность держать их бизнес под контролем. Нет, никакой ребенок не станет частью этой сделки.

Будут только он и эта блондинка. Если она а общении окажется такой же очаровательной, какой выглядит, и если она свободна, тогда он нашел женщину, на которой готов жениться.

Оливия Каннингтон.

— Добрый вечер, мистер Валенти, — произнесла Оливия с вежливой холодностью. Ее партнерша по бизнесу, Лианна, представила их с Алексом друг другу. Дом Валенти был хорошо известен во всей Австралии своей превосходной парфюмерной продукцией и столь же превосходным ее оформлением.

— Алекс, — поправил он, глядя на нее своими серо-голубыми глазами с такой пылкостью, что у нее зашлось сердце.

Оливия неторопливо потягивала шампанское, стараясь не показать, какое впечатление произвел на нее этот красавец мужчина.

Черт бы его побрал! Банкет после показа мод обычно проходил непринужденно, все расслаблялись и старались получить удовольствие после того, как потратили столько сил, чтобы коллекция имела успех.

Но Алекс Валенти нарушил привычное умиротворение. С того момента, как он вошел в бальный зал, он завладел вниманием Оливии. Не говоря уже о том, что он мешал ей вести показ. Она занервничала, стала говорить с запинкой, чего никогда не случалось с ней прежде.

Так что она не слишком обрадовалась встрече с ним.

— Вам понравился показ?

— Это было… увлекательно.

— Вы часто ходите на демонстрации мод? — спросила Оливия, чтобы поддержать разговор. Люди вокруг болтали, музыка звучала все громче.

Алекс насмешливо улыбнулся.

— Нет. Я пришел, чтобы составить компанию своей мачехе.

Оливия вспомнила элегантную женщину, сидевшую рядом с ним.

— Понятно. А она осталась на банкет?

Хорошо бы он отправился сейчас к ней и не вернулся. Оливия вздохнула про себя. Вряд ли ей так повезет.

— Нет, она не осталась. Моему отцу сегодня нездоровилось, поэтому она решила вернуться домой.

— Надеюсь, с ним все в порядке.

Алекс поджал губы.

— Наверняка.

Наступила короткая пауза.

— Господи, какая вы красивая! — вдруг произнес он.

Оливия захлопала глазами. Ее сердце лихорадочно билось.

— О, пожалуйста!

Алекс стиснул зубы.

— Не судите меня предвзято, Оливия. Я не нуждаюсь в том, чтобы прибегать к лести во имя достижения какой-то цели. Если мне что-то нравится, я так и говорю. Если хочу чего-то, то прошу.

— Или беру, — сказала она и скривила губы, инстинктивно почувствовав, к какому типу мужчин относится Алекс. Да, он был из тех, кто превозносит женщину до небес, а потом роняет на самое дно.

— Понятно, — усмехнулся он. — Вы меня уже знаете.

Она пожала плечами.

— Мистер Валенти…

— Алекс.

— Алекс, послушайте. Не хочу показаться грубой, но…

— У меня есть к вам предложение.

Она бросила на него испепеляющий взгляд.

— Какое?

Его глаза холодно блеснули.

— Взаимовыгодное.

Оливия нахмурилась. Всю жизнь люди использовали ее для того, чтобы приблизиться к ее матери. А мужчинам она и вовсе с недавних пор не доверяла.

Из-за Эрика.

Какую глупость она совершила, выйдя замуж за этого лжеца и обманщика! Пять лет назад ей было двадцать два года, и она была очень наивна. Она не понимала, что нужна ему только потому, что у нее есть деньги. Как только Эрик нашел другую женщину, у которой денег было больше, он сбежал с ней. Оливия вскинула голову.

— Мистер Валенти, скажите прямо, к чему вы клоните.

— К ужину.

— В каком смысле?

— Поужинайте со мной завтра вечером.

— Я не могу.

Он заглянул ей в глаза.

— У вас есть другое приглашение?

— Нет.

Алекс изогнул бровь.

— Тогда почему бы вам не поужинать со мной?

Оливия вздохнула.

— Почему вы решили, что я свободна?

— Если вы не свободны, мне жаль вашего друга. Мне бы не понравилось, если бы моя женщина увлеклась другим мужчиной так, как вы мной.

Она набрала полную грудь воздуха.

— Не говорите ерунды. Я не увлеклась вами.

Алекс поднял брови.

— Послушайте, я уверена, что любая другая женщина почла бы за счастье встречаться с вами. — Оливия выпрямилась во весь рост. — А сейчас, пожалуйста, извините меня. — С этими словами она отошла от Алекса, выпрямив спину и гордо вскинув голову, и смешалась с гостями.

Оливия была почти готова к тому, что Алекс последует за ней, но он куда-то исчез. Она решила, что это к лучшему. У нее и так уже разболелась голова от музыки, которая становилась все громче. Идти на ужин с таким мужчиной, как Алекс Валенти, было бы верхом неблагоразумия.

Глава вторая

На следующий день, когда Оливия находилась у себя в офисе, курьер доставил ей письмо с пометкой «лично».

Что-то было такое в твердом почерке, что заставило ее насторожиться. Она смотрела на белый конверт, который держала в руке, на свое имя, размашисто выведенное на нем. Ее сердце замерло. Неужели письмо от Алекса Валенти?

Оказалось именно так.

«Ужин сегодня. Семь тридцать. Ресторан „Сильвестр“».

Оливия уставилась на эти строчки, чувствуя, как у нее поднимается давление. Какой самонадеянный человек! Он явно не ждет отказа.

Господи, только от одной мысли об ужине с Алексом Валенти у нее мурашки побежали по коже. Она не могла отрицать, что он произвел на нее неизгладимое впечатление. Была в нем какая-то притягательная сила.

Все мужчины в ее жизни, так или иначе, разочаровывали Оливию. Ее родители развелись, когда ей было два года, и после развода отец перестал общаться с дочерью. Оба ее отчима, появившиеся один за другим, были добры к ней, но заняты исключительно собой. И ее бывший муж тоже был сосредоточен только на себе. Все они были не лучшими представителями мужской половины человеческого рода.

Тогда почему она думала, что Алекс Валенти отличается от них в лучшую сторону?

К шести часам вечера Оливия решила, что встретится с ним. Ей и без того хватало проблем в эти дни, чтобы еще раздумывать над тем, чего хотел от нее Алекс Валенти.

Решив, что ресторан, по крайней мере, был нейтральной территорией, она приняла душ и надела одну из своих классических моделей. Кремового цвета брючный костюм прекрасно сидел на ее изящной фигуре. Кожаные лодочки завершали изысканный и одновременно деловой наряд.

Можно было вообще ничего не надевать, подумала Оливия час спустя, входя в ресторан. Алекс смотрел на нее с таким откровенным восхищением, что ее охватила дрожь.

— Рад, что вы смогли прийти, — сказал он низким гортанным голосом, когда она подошла к столику.

— А я пришла не на ужин.

Алекс бросил на нее проницательный взгляд.

— Тогда зачем же?

Она вздернула подбородок.

— Чтобы сказать вам, что я нашла вашу записку высокомерной и решила довести до вашего сведения, что не хочу иметь с вами ничего общего.

— Вы могли бы сказать все то же самое по телефону.

— Но разве вы бы отступили?

Алекс поднял бровь.

— А я похож на человека, который отступает?

— Нет.

— Вот и ответ на ваш вопрос. — Он пододвинул ей стул. — Давайте сначала поедим.

Оливия усмехнулась. Есть ей совсем не хотелось, но официант принес меню, и она попросила стакан минеральной воды, а потом заказала телятину.

Оливия днем навела справки об Алексе, но не собиралась рассказывать ему об этом. Она слышала о «Доме Валенти» — кто не слышал? Но до сегодняшнего дня ее не интересовала газетная колонка со сплетнями о любовных приключениях троих братьев Валенти.

— Алекс, я…

— Мне нравится ваше имя, — прервал он ее, неожиданно понизив голос до шепота. — Оливия.

Ее сердце затрепетало, когда она услышала свое имя. В устах Алекса оно звучало так сексуально…

— Меня назвали в честь Лэрри, — ответила Оливия.

Алекс удивленно поднял брови.

— Лэрри?

— Сэр Лоуренс Оливье. Актер.

Его твердо очерченные чувственные губы дрогнули в улыбке.

— Понятно.

Оливия вздохнула.

— Увы, он умер, когда я была еще совсем маленькой, но моя мама любила его.

Алекс изумленно посмотрел на нее.

— Похоже, вы пытаетесь поставить меня на место.

Ей вдруг почему-то стало весело.

— И как, у меня получается?

— Нет, ведь у меня тоже есть знаменитые друзья. И они все еще живы. — Уголки его губ поползли вверх. — Сдастся мне, что вы пользовались этим маленьким трюком и раньше.

— В молодости — да. Но я повзрослела с тех пор.

— И очень похорошели к тому же, — протянул он.

Пока официант ставил на стол напитки, Оливия бросила на Алекса пристальный взгляд из-под ресниц. Господи! Этот мужчина был слишком красив. Он выглядел зрелым и самоуверенным, а безукоризненно сшитый костюм подчеркивал его статус.

— Вы близки со своей матерью, Оливия? — спросил Алекс после того, как официант ушел.

Ей стало не по себе.

— Почему вы спрашиваете?

— Вас же растила здесь, в Австралии, ваша бабушка, не так ли? А ваша мама жила в Лос-Анджелесе.

Он сказал это таким тоном, как будто ее мать бросила ее.

— Не совсем так, — ответила Оливия. — Моя мама работала в Лос-Анджелесе. Она решила, что мне будет лучше с бабушкой, и я тоже так считала. Мы с бабулей любили друг друга. — Ее сердце сжалось при воспоминании о том, что бабушка ушла из жизни семь лет назад.

Повисла пауза.

— Послушайте, зачем вы меня сюда пригласили, Алекс?

— Потому что я вам нужен.

Она едва не задохнулась.

— Что, простите?

Алекс бросил на нее насмешливый взгляд.

— Позвольте мне переформулировать свою мысль. Вам нужны мои деньги.

Оливия похолодела. Неужели он узнал о долгах Фелиции? Это был тщательно охраняемый секрет, и Оливии приходилось усердно работать, чтобы поддерживать привычный стиль жизни своей матери.

О господи. Неужели Алекс смог что-то разузнать? Если поползут слухи о том, что ее мать по уши в долгах, это отразится на ее артистической карьере, которая и без того последнее время складывалась не слишком удачно.

Фелиция не переживет такого унижения.

Необходимо сохранять спокойствие.

— Не понимаю, что вы имеете в виду. С какой стати мне нуждаться в ваших деньгах?

— Ваш бизнес дает сбои, Оливия. Вы и ваша партнерша переоценили свои силы, открыв бутики сразу в Сиднее, Брисбене и Мельбурне, и теперь влезли в долги.

Оливия с облегчением вздохнула. Значит, он вообще ничего не знает о долгах Фелиции. Слава богу!

Забавно, но ей было приятно услышать его профессиональное мнение. Она тоже считала, что бутики надо открывать поочередно, но Лианна настояла на своем. Ее партнерша решила, что лучше открыть все три магазина одновременно.

Естественно, прошедший сейчас показ моделей еще больше разорил их. Так же, как и очередной расточительный банкет, устроенный ее матерью. Фелиция надеялась, что прием поможет ей получить роль в фильме, съемки которого до сих пор даже не начались.

— Вам нужны деньги, чтобы удержаться на плаву, — продолжал Алекс.

Оливия пожала плечами.

— Это временное денежное затруднение, не более того.

— Вы потрясающий дизайнер, Оливия, но, чтобы сохранить бизнес, вам нужны деньги, и нужны быстро.

— Я смогу достать деньги, если захочу. У меня есть связи.

И в ту же минуту, как она это сделает, ее бутики перестанут принадлежать ей.

— Так что же вы до сих пор не использовали их? Зачем тянуть время?

Оливия сделала глоток минеральной воды.

— Мне мешает гордость, я думаю. Не люблю, когда я кому-то что-то должна. Но если ситуация станет критический, я поступлюсь своей гордостью.

Наступила долгая пауза.

— Выходите за меня замуж, Оливия, и обещаю вам, у вас не будет никаких долгов.

Она опешила.

— Простите?

— Выходите за меня.

Засмеявшись, Оливия поставила свой стакан обратно на стол.

— Вы бредите.

Алекс с вызовом посмотрел на нее.

— Я говорю серьезно, уверяю вас. Я испытываю к вам влечение, — продолжал Алекс и опустил взгляд на ее губы, словно боролся с искушением поцеловать ее. — А вас влечет ко мне. И вы почувствовали это сразу же, как только увидели меня.

— Я чувствую только одно — недоверие. И злость.

Лишь отчаяние могло толкнуть женщину на то, чтобы выйти замуж за незнакомого человека. А уж тем более за такого, как Алекс Валенти.

На лице Алекса появилось выражение твердой решимости.

— Что у вас за духи?

Оливия недоуменно посмотрела на него, сбитая с толку неожиданным вопросом.

— Вам следовало бы узнать их. Это «Женщины Валенти».

— Значит, эти духи вам нравятся? Или вы надушились ими сегодня ради меня? — спросил Алекс, и от его хрипловатого голоса Оливию охватила дрожь.

Она вздернула подбородок.

— Это великолепный запах, и он мне нравится. Я душусь этими духами все время.

Алекс наклонил голову.

— И так делает большинство женщин в Австралии.

— Думаю, вы правы.

Запах этих духов волновал ее. Изысканность сочеталась в них с легкой чувственностью. Пожалуй, она будет пользоваться ими всю оставшуюся жизнь.

— Мы начинаем кампанию по распространению этих духов в Штатах, — сказал Алекс, оторвав Оливию от ее мыслей. — И я пришел к одному заключению. Женитьба президента «Дома Валенти» на представительнице знаменитой династии Каннингтон наверняка поднимет продажи до небес.

Эти слова привели Оливию в такой шок, что она не сразу нашлась, что ответить.

— Позвольте мне расставить все точки над «i». Вы заплатите мне за то, чтобы я вышла за вас ради каких-то духов?

— А почему бы и нет? Я слышал и о менее веских причинах. А поскольку эта идея несколько запоздала, мы могли бы в конце концов рекламировать мои духи вместе с вашей линией одежды. — Он вальяжно откинулся в своем кресле и отпил виски. — Выходите за меня, и я оплачу все ваши долги.

Оплаченные долги? Плюс шанс повысить интерес публики к ее моделям? Не так уж плохо.

Оливия мысленно одернула себя. Не может же она выйти замуж ради денег. Это совершенно неприемлемо.

Она с силой сжала стакан в своей ладони.

— Как бы заманчиво ни звучало ваше предложение, — сказала она с сарказмом, — я не могу принять его.

Его взгляд стал ледяным.

— Ваше положение незавидно. Как еще вы раздобудете деньги?

— Возьму да и продам газетам эту историю. Уверена, журналисты ухватятся за нее.

На его лице появилось изумленное выражение.

— Но тогда мне пришлось бы рассказать им о ваших финансовых трудностях.

Черт его подери. Она должна в первую очередь думать о репутации своей матери, особенно сейчас, когда Фелиции так необходимо возобновить свою карьеру. В конце концов, было время, когда Фелиция пришла ей на помощь, поддержав ее во время развода. Не говоря уж о том, что мать помогла ей финансово, когда она решила начать собственный бизнес.

Оливия все больше хмурилась, смотря на Алекса. Чего он хочет па самом деле? Какая истинная причина крылась за всем этим? Такому человеку, как Валенти, нет необходимости жениться по расчету. А поклонниц у него, должно быть, хоть отбавляй.

Оливия наклонила голову и пытливо взглянула на него.

— За вашим предложением кроется нечто большее, чем вы говорите.

В его взгляде мелькнуло удивление. Он сделал глоток прежде, чем ответить.

— Вы наблюдательная женщина.

Ее сердце учащенно забилось.

— Речь не обо мне, — напомнила ему Оливия.

Его плечи неожиданно напряглись.

— Мой отец считает, что мне пора жениться. Грозит продать наш бизнес и пожертвовать все деньги на благотворительность, если я не остепенюсь. И тогда ни мои два брата, ни я сам не получим ни цента.

Глаза Оливии распахнулись.

— Круто.

— Для моего отца не существует полумер, — объяснил Алекс. — Он вынужден отойти от дел по состоянию здоровья и попросил меня заняться американской линией духов. Я подозреваю, что он хочет передать мне бизнес. Нo обязательное условие — женитьба.

— Значит, вы действуете с одобрения вашего отца? — спросила Оливия.

Алекс был не похож па человека, которому важно мнение окружающих. Его лицо не выражало никаких эмоций.

— Нет, меньше всего я нуждаюсь в его одобрении, — сказал он, подтвердив ее догадку. — Я действую в интересах компании и двух моих младших братьев.

Оливия нахмурилась.

— Непростая ситуация.

Алекс упрямо сжал губы.

— Я решил заключить брак на один год.

— Так значит, наш брак не был бы постоянным?

— Не был бы. Уже лучше.

— И мы не стали бы делить постель?

Уголки его губ дрогнули, но глаза при этом потемнели.

— Речь идет не о фиктивном браке, Оливия, а о настоящем.

Она невольно представила, как они лежат в одной постели.

Занимаются любовью.

Чувствуя, что краснеет, Оливия отвела взгляд. Потом снова взглянула на него.

— Если все, что вам нужно, — это фамилия Каннингтон, вы могли бы с успехом жениться на моей матери, — пошутила она, но тут же пожалела о своих словах.

Ее мать уже трижды побывала замужем.

Алекс смерил ее надменным взглядом.

— Нет, мне нужны только вы.

От этих слов у нее перехватило дыхание. Оливия приложила все усилия, чтобы мысленно воздвигнуть между ними стену.

— К вашему сведению, я уже была замужем.

Он прищурился.

— Я знаю.

Оливию охватила паника. Она не может выйти замуж за совершенно незнакомого человека. Нет, только не ради бизнеса. И не ради матери. Даже если речь идет лишь об одном годе. С нее хватит той душевной боли, которую она уже испытала.

— Но я ведь разведена. Разве это не делает меня менее привлекательной? — спросила она, давая ему возможность отступить. Нужно положить конец этой безумной затее!

Алекс нахмурился.

— Нет, не делает.

В груди у нее потеплело, но Оливия продолжала:

— Я поклялась, что никогда больше не выйду замуж.

Его взгляд смягчился.

— Это же будет брак не по любви, Оливия. Вы не должны бояться, что я причиню вам боль.

Оливия недоверчиво покачала головой. Душевная боль обычно неотделима от брака. Так было во всех трех браках ее матери, да и в ее собственном тоже.

Алекс поставил свой полупустой стакан на стол.

— Я даю вам двадцать четыре часа на то, чтобы все обдумать.

— Как щедро, — насмешливо произнесла Оливия.

Алекс явно не собирался упрощать ей задачу.

— Будьте дома завтра вечером. Я заеду к вам.

— Можете просто позвонить мне по телефону, — усмехнулась она.

— Об этом и речи быть не может. Я не позволю вам исчезнуть.

Тут подошел официант, и Оливия закусила губу. Прекрасно. Пусть последнее слово останется за ним.

На этот раз.

Оливия провела бессонную ночь, обдумывая предложение Алекса. Она снова и снова задавала себе один и тот же вопрос: сможет ли выйти замуж ради денег. То она убеждала себя в том, что смогла бы это сделать, то понимала, что не смогла бы.

Господи, если бы вступить в брак ей надо было только ради спасения бизнеса, она бы немедленно ответила отказом и обратилась в банк. Но возможность получить внушительную сумму, которую не требовалось возвращать, как и то, что она не должна будет объяснять, почему половина этих денег уйдет на поддержание имиджа Фелиции, делало предложение Алекса очень заманчивым. Но брак?

Алекс требует от нее слишком многого. Но тут Оливия напомнила себе, как ее мать помогала ей во время развода. Тогда, потрясенная предательством Эрика, Оливия меньше всего ожидала, что Фелиция пробудет с ней несколько месяцев в их австралийском доме, чтобы дать ей возможность прийти в себя.

Но выйти за Алекса? Боже праведный, она никогда не смогла бы доверять мужчине.

Оливия застыла. А разве ей действительно так уж необходимо беспокоиться о доверии к нему? Алекс ведь сказал, что в их браке не будет места любви. Так что, по крайней мере, он честен с ней.

Когда на следующий вечер она открыла ему дверь, выражение ее лица было спокойным, но пульс учащенно бился. Не было никакого сомнения в том, что Алекс ей нравился. Все в нем говорило о его сильной мужской натуре, и это ввергало ее в трепет.

Речь идет не о фиктивном браке, Оливия, а о настоящем.

Она судорожно вздохнула и пригласила его войти.

— Хотите выпить чего-нибудь?

Он стоял в гостиной в нескольких шагах от нее.

— А что у вас есть?

Она улыбнулась.

— Сливовый сок?

Алекс хмыкнул.

— А кофе у вас найдется?

— Да.

Оливия отправилась на кухню.

— Запомните это слово. Оно вам пригодится.

Она остановилась, нахмурившись.

— Что вы… — И тут она поняла, что он имел в виду. — О!

— Это слово прекрасно подходит для свадебной церемонии, вы так не думаете? — Алекс пытливо посмотрел на нее.

Но Оливия не собиралась так скоро сообщать ему о своем решении. Пусть подождет. В конце концов, он не всегда сможет командовать людьми. По крайне мере, не ею.

Она повернулась и вошла в кухню. Потом взглянула через плечо и увидела, что Алекс идет за ней. Не глядя на него, Оливия протянула руку к кофейнику, но чувствовала, как он обвел глазами гостиную, а потом устремил взгляд на нее. Скромная обстановка явно не соответствовала его представлению о голливудском стиле жизни.

Оливия подавила вздох. Она не собиралась рассказывать ему, что последние годы ей пришлось выплачивать долги своей матери. Тем не менее такая жизнь не была для нее тяжким испытанием. Ее растила в основном бабушка. Это было здесь, в Сиднее, в уютном загородном доме, вдали от роскоши Лос-Анджелеса.

— Вам нравится быть модельером?

Оливия разлила кофе по кружкам.

— Да, очень.

— А вам никогда не хотелось стать кинозвездой, как ваша мама?

Она протянула ему кружку.

— У меня нет актерских способностей.

Алекс небрежно прислонился к дверному косяку.

— Значит, талант не передается с генами?

— Я обычная девушка, — с улыбкой ответила Оливия, потом облокотилась на кухонную стойку и бросила на Алекса взгляд поверх своей кружки. — Если вы ожидали большего, то будете разочарованы.

Он задержал на ней взгляд.

— Я так не думаю, — пробормотал Алекс, и у нее перехватило дыхание.

— Я… — Оливия еще не решила, что хочет сказать. Что угодно… лишь бы подавить непреодолимое желание оказаться в его объятиях. — Ваша идея просто сумасшедшая.

— Вовсе нет.

Оливия отвернулась и поставила кружку в мойку. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, она снова повернулась и встретилась с ним взглядом.

— Алекс, послушайте…

— Каково ваше решение, Оливия?

— Я выйду за вас, — сказала она и увидела торжествующий блеск в его глазах. — А вы дадите мне половину денег прямо сейчас.

Блеск в его глазах потух. Рассмеявшись, Алекс поставил кружку на стол.

— Я бизнесмен, Оливия. И не собираюсь давать вам никаких денег, пока вы не выйдете за меня.

Она почувствовала прилив злости.

— А разве моего слова вам недостаточно?

На его лице появилось раздраженное выражение.

— Послушайте, дело не в вашем слове. Это деловое решение. Ничего личного.

— Ничего личного? Вы хотите, чтобы я вышла за вас и делила с вами постель, и говорите, что тут нет ничего личного?

Алекс со вздохом кивнул.

— Ладно, сдаюсь.

— Значит, договорились?

Он пристально посмотрел на нее.

— Да.

Оливия вздохнула с облегчением. С облегчением потому, что получит деньги, а не потому, что выходит за него замуж, сказала она себе.

— Хорошо.

На мгновение она задумалась о том, не должна ли сказать ему о денежных затруднениях своей матери. Но могла ли она довериться ему? Нет. Она его совершенно не знает. Кроме того, это тайна ее матери.

Что касается ее собственной тайны, она никогда не откроет ему ее. Да ей и не придется этого делать, учитывая краткосрочность их предстоящего брака. Неожиданно Алекс перешел прямо к делу:

— Вы сможете подготовиться за две недели?

Оливия опешила.

— Две недели?

— Нам надо спешить. Я уже забронировал здание Сиднейской оперы для церемонии бракосочетания.

Оливия на мгновение забыла о том, что оперный театр Сиднея — одно из красивейших сооружений мира.

— Вы были настолько уверены во мне?

— Да.

— А вы самонадеянны.

— Мне кажется, я уже слышал это от вас, — сказал он.

— Две недели — слишком маленький срок. Мне надо уехать в Лос-Анджелес через несколько дней. Я обещала маме, что навешу ее. Она не очень хорошо себя чувствует в последнее время.

Это было не совсем так. Ее мать не могла больше продолжать устраивать шикарные банкеты и жить на широкую ногу, поэтому всем говорила, что неважно себя чувствует.

Алекс вдруг задумался.

— Знаете что, а ваше отсутствие придется очень кстати. Если вы не будете привлекать к себе внимание, находясь там, это добавит загадочности нашей свадьбе.

Нашей свадьбе.

Она смерила его саркастическим взглядом.

— Конечно, ведь загадочность поднимет продажи ваших духов, не так ли?

Алекс странно посмотрел на нее.

— И продажи ваших моделей одежды.

Алекс прав. Но добиться, чтобы ее мать держалась скромно, когда репортеры толпятся у дверей? Невозможно!

— А как насчет вашего отца? — спросил Алекс, выводя Оливию из задумчивости. — Вы хотите, чтобы он присутствовал на свадьбе?

Старая рана открылась в ее сердце, но Оливия быстро превозмогла боль.

— Нет. Он живет в Ванкувере со своей семьей, и я почти с ним не общаюсь.

Алекс кивнул, поморщившись.

— Некоторые мужчины не ценят того, что им досталось.

Она пожала плечами.

— Оуэн Каннингтон был второразрядным актером. Он развелся с моей матерью, когда мне исполнилось два года.

— Но она оставила его фамилию, — напомнил Алекс.

— Только потому, что к моменту развода мама уже получила известность как Фелиция Каннингтон.

— Похоже, развод обоим пошел на пользу, — усмехнулся Алекс.

Оливия не смогла сдержать слабой улыбки.

Алекс вдруг встал перед ней и взял ее за подбородок. Она попыталась что-то сказать, но он, не спросив, властно накрыл ее губы своими, словно имел на это право.

Поцелуй был таким пылким, что Оливия задрожала от захлестнувших ее чувств.

Когда Алекс отпрянул, его глаза потемнели от страсти, что нисколько не удивило ее.

— Ну, — пробормотал Алекс севшим голосом, — по крайней мере, мы сделали хоть что-то незапланированное.

Оливия с трудом восстановила дыхание.

— Гм… Не могу сказать, что мне это понравилось.

Алекс насмешливо поднял брови, прежде чем уйти. Они оба знали, что она солгала, пусть даже только самой себе.

Глава третья

Алекс смотрел на Оливию. Она шла к нему по проходу в церкви. Белое атласное платье с открытыми плечами было элегантным и идеально сидело на ее точеной фигурке.

Оливия была сказочно красива.

И очень фотогенична.

К своему немалому удивлению, Алекс скучал по ней последние две недели. И несказанно обрадовался, увидев после долгой разлуки. Оливия вернулась в Австралию всего сорок восемь часов назад.

Подготовка к свадьбе, которая вызывала всеобщий интерес, шла своим чередом. Время летело стремительно, хотя недостаточно быстро для того, чтобы Алекс окончательно успокоился. Ему не терпелось поскорее заключить этот брак и увидеть Оливию Каннингтон в своей постели. От одной мысли о том, что она будет принадлежать ему, у него вскипала кровь.

В этот момент она подошла к нему, и их взгляды на мгновение встретились перед тем, как они повернулись к священнику.

Церемония началась. Из огромного окна перед ними открывался вид на освещенный солнцем знаменитый сиднейский мост. Синие воды залива были усеяны белоснежными парусами.

Они обменялись традиционными свадебными клятвами, и Алекса охватило чувство вины, когда он произносил традиционное «пока смерть не разлучит нас». Он бы с удовольствием сказал «пока будет длиться наш брак». Но думать о разводе в день свадьбы ему совершенно не хотелось.

Тут неожиданно их брак стал свершившимся фактом, и ему было разрешено поцеловать невесту.

С удовольствием.

Щеки Оливии нежно порозовели, когда он наклонился к ней. Ее взгляд опустился на его губы, и он почувствовал, как что-то вспыхнуло в его душе. Он ненадолго прижался губами к ее устам. Этот поцелуй был ради гостей.

Но вечером, когда они останутся наедине, он наконец-то даст волю своим чувствам…

Вскоре они стояли на ступеньках здания сиднейской оперы, где их фотографировали представители мировых средств массовой информации.

— Не могли бы мы сделать снимок, на котором вы с Оливией смотрите в глаза друг другу?

Усмехнувшись, Алекс бросил взгляд на жену

— Мы сможем это сделать?

Она натянуто улыбнулась.

— Да, думаю, сможем, — сказала она.

Алекс заметил, какой настороженной она выглядит.

— Ты все делаешь прекрасно, — пробормотал он.

Она слегка поморщилась.

— Трудный выдался денек.

— Просто сделай вид, что любишь меня, — проговорил он, пытаясь облегчить ей задачу.

Легкая улыбка тронула ее губы.

— Это было бы куда проще, если бы я испытывала к тебе хотя бы симпатию.

Он улыбнулся, и камеры вокруг них защелкали с новой силой. Алекс понял, что состоять в законном браке с Оливией, похоже, будет не так уж скучно. Она была неординарной личностью. А он любил неординарность.

— Не могли бы мы снять вас обоих с матерью невесты?

Алекс почувствовал, как напряглась Оливия, и тут же вспомнил их ужин накануне вечером. Она, казалось, нервничала, говоря о Фелиции, словно ждала, что ее мать будет постоянно стараться завладеть всеобщим вниманием.

И конечно, «звезда» именно так и сделала, подумал Алекс. Эта женщина была воплощением элегантности. Мать и дочь потрясающе смотрелись вместе.

Однако он чувствовал в Фелиции некоторую эмоциональную хрупкость, которой не было в Оливии. Может быть, это и делало Фелицию такой хорошей актрисой, подумал он, когда она выступила вперед и профессионально улыбнулась в камеру.

— Фелиция, что вы почувствовали, став матерью невесты? — крикнул один из журналистов.

— Старость, — сказала она, надув губы.

Все захихикали.

— Вы не такая уж старая, Фелиция, — сказал тот же журналист.

Фелиция одарила его ослепительной улыбкой кинозвезды.

— Спасибо на добром слове. — Она подмигнула. — Заходите ко мне после приема.

— Обязательно, — ответил журналист, широко улыбаясь.

Фелиция встала между Оливией и Алексом и взяла обоих за руки.

— Давайте улыбнемся в камеры, дорогие.

Прошло несколько минут, а их все продолжали снимать. Взглянув на Оливию, Алекс увидел, что она уже очень устала от всего этого. Он чувствовал то же самое. А вот Фелиция, похоже, готова была вечно привлекать к себе внимание и получала от этого удовольствие. Репортеры обожали ее. Алекс отошел от женщин.

— Господа, давайте закончим на этом, — с нажимом произнес он. Им еще предстояло выдержать прием.

Фелиция метнула в него недовольный взгляд. Она повернулась к фотокорреспондентам и хлопнула в ладоши.

— Правильно, друзья. Хватит. Сегодня день моей дочери, и мне пора играть роль матери невесты.

Алекс нахмурился. Он не сомневался в том, что Фелиция любит свою дочь, но в его душу закралось сомнение по поводу того, не любит ли она себя все же чуточку больше. Неожиданно он по-новому взглянул на то, каково это — жить с суперзвездой.

То, что Оливия смогла выйти из тени своей матери и сделала собственную карьеру, говорило о силе ее характера. Выбрав себе невесту, он, пожалуй, не прогадал.

Принесенная им жертва была не напрасной.

Тут он взглянул на свою молодую жену и понял, что не такая уж это и жертва. Он получил и преимущества.

Очень милые преимущества.

Не последнее из которых — заниматься любовью с безупречной красавицей, воздвигшей между ними стену, которую он теперь собирался сокрушить.

Оливия была рада, когда они вернулись в здание оперного театра. По крайней мере, внутри не было назойливых репортеров. Сегодня здесь собралось, по меньшей мере, человек триста гостей, и то, что они с Алексом так торопились со свадьбой, заставило большинство из них смотреть на нее с подозрением.

Все присутствующие, без сомнения, задавались вопросом: беременна она или нет?

Она пыталась выбросить эту мысль из головы. То же самое было вчера вечером на ужине в семействе Валенти, устроенном в ее честь. В глазах членов семьи она читала тот же вопрос.

В глазах всех, кроме Чезаре Валенти.

Он знал, почему Алекс женится так поспешно.

Оливия не ожидала, что отец Алекса ей понравится, но он ей понравился. А его мачеха, Изабель, приняла ее как родную. Изабель даже пообещала опекать Фелицию всю неделю до возвращения той в Соединенные Штаты. Ее мать была в восторге от новых родственников.

Что касалось ее самой, Оливия и не подозревала до сегодняшнего дня, какой хорошей актрисой может быть. Танцуя с Алексом, она старалась не показать, как сильно им увлечена. Но он знал. Об этом говорил надменный блеск в его глазах.

— Ты очень красива в этом подвенечном платье, — пробормотал Алекс, заставив ее сердце учащенно биться.

— Спасибо.

— Ты придумала его специально для нашей свадьбы? — поинтересовался он.

Ее губы дрогнули.

— Вообще-то, я создала эту модель для дочери одного миллиардера, но ее свадьба была отменена в последнюю минуту, так что мне пришлось оставить платье у себя.

— Надеюсь, они тебе заплатили.

Оливия отвела взгляд.

— Мы все еще пытаемся договориться. Отец невесты был прижимист, что, без сомнения, помогло ему сколотить свое миллиардное состояние.

Алекс нахмурился.

— Скажи мне, если понадобится помощь.

Не сдержавшись, Оливия прыснула.

— И что ты собираешься сделать? Натравить на него собак?

Он широко улыбнулся.

— Я мог бы намять ему бока.

Она снова засмеялась, а его улыбка стала еще шире. Может быть, из-за того, что они кружились в

танце, Оливия вдруг почувствовала головокружение — головокружение от удовольствия смотреть на своего мужа. Блеск в его глазах сказал ей, что он чувствует то же самое.

Музыка закончилась, и Алекс выпустил ее из своих объятий. Вскоре они стояли, разговаривая с его двумя братьями. Оливия попыталась придать своему лицу спокойное выражение.

— Ну и какое чувство ты испытываешь, будучи женатым мужчиной, Алекс? — поддразнил брата Ник Валенти. На его губах появилась самоуверенная улыбка.

Алекс обнял Оливию и с улыбкой притянул к себе.

— Разве ты можешь осуждать меня за желание связать себя узами брака с такой красавицей?

Оливия покраснела и увидела, что оба, Ник и Мэтт, пристально рассматривают ее.

— Нет, — произнес Мэтт. — Не могу.

Оливия внимательно посмотрела на всех троих мужчин. Слово красавцы было слишком банальным для них. Мало сказать, что они выглядели великолепно. Это были мужчины, которые знали, чего хотят в жизни. Ничто не могло их остановить.

Подозревали ли Ник и Мэтт, на какую жертву пошел ради них старший брат?Алекс сказал ей, что они не знают о требовании отца, но ей казалось, что они о чем-то догадываются. Она видела это потому, с какой недоверчивостью они смотрели на нее. Ведь она была женщиной, которая ухитрилась женить на себе одного из них.

К ним подошли Чезаре и Изабель.

— Чезаре, я не могу поверить в то, что наш старший мальчик теперь женат.

Оливия знала, что Изабель была мачехой Алекса. Его родная мать умерла, когда он был совсем маленьким.

Чезаре взглянул на Алекса, потом отвел взгляд.

— Изабель, он взрослый мужчина, а не мальчик, — возразил он. Некоторая резкость в его голосе заставила Оливию вздрогнуть. Не пожалел ли Чезаре о том, что заставил своего сына заключить этот брак? Мгновение спустя взгляд старика смягчился.

— О, Чезаре, — слегка пожурила его Изабель. — Мне позволительно быть сегодня сентиментальной. Я мать жениха. — Она обняла Оливию. — А теперь у меня есть еще и красавица дочь, — сказала она с таким чувством, что Оливия едва не заплакала.

— Жаль, что не я первый увидел ее, — пошутил Ник, подмигнув Оливии.

— Это ничего бы не изменило, — серьезно произнес Алекс, еще крепче прижимая к себе жену.

Какое-то время братья пристально смотрели в глаза друг другу. Потом Ник кивнул.

— Думаю, ты прав.

Оливия почувствовала, что ощущение тепла исчезло. Но прежде, чем она успела выяснить, что значат их слова, Изабель сказала:

— Хватит вам. Вы смущаете Оливию.

Но Оливия не смутилась. Она разозлилась. Ей и без того было тяжело осознавать, что она только что вступила в брак по расчету. И то, что братья, по-видимому, считали ее вещью, которую можно швырять от одного к другому, не добавляло ей самоуважения.

Словно почувствовав ее сомнения, Изабель взяла Оливию под руку и отвела от Алекса.

— Дорогая, давай подойдем к твоей матери. Она будет скучать без тебя.

Оливия с радостью позволила себя увести. Сделав несколько Шагов, Изабель сжала ее руку.

— Не обращай на них внимания, Оливия. Они прекрасные люди, но иногда ведут себя немного заносчиво. — Она усмехнулась. — Их отец точно такой же.

Оливия невольно улыбнулась в ответ. Эта женщина из семейства Валенти знала, как держать своего мужчину в узде.

И тут Оливия осознала, что она теперь тоже одна из женщин Валенти. Сможет ли она держать Алекса в узде? Вряд ли. Да и потом, их брак продлится недолго.

Спустя несколько часов Оливия переоделась. Она сняла пышный свадебный наряд и надела светло-розовый костюм. Алекс тоже сменил смокинг на темные брюки и твидовый пиджак. Потом они попрощались с гостями, сели в лимузин и направились в аэропорт, где их уже ждал частный самолет. Нa нем они должны были отправиться на побережье к северу от Сиднея, где находился дом, в котором обычно отдыхали члены семьи Валенти.

— Ну как? — спросил Алекс, как только самолет взлетел. Они удобно расположились напротив друг друга в роскошных кожаных креслах. — Тебе понравилась наша свадьба?

Оливия вежливо улыбнулась.

— Место было выбрано прекрасное. Спасибо.

— Ты была неправа, когда сказала, что у тебя нет актерского дара. Ты великолепно справилась со своей ролью.

Оливия кивнула.

— Может, мне все-таки следует стать актрисой?

Его лицо напряглось.

— Только после того, как наш брак закончится. Не раньше.

— Не уверена, что твоих братьев удалось обмануть.

— Даже если они и заподозрили неладное, я им ничего не скажу. — Неожиданно атмосфера между ними накалилась до предела. — Советую тебе держаться от них как можно дальше.

Если бы они были нормальной супружеской парой, Оливия бы решила, что он немного ревнует ее к братьям. Но на самом деле было похоже, что Алекс таким образом просто предъявляет свои права на нее. Она теперь принадлежала ему.

Оливия поджала губы.

— Я не собираюсь общаться с твоими братьями больше того, чем это необходимо.

— Вот и прекрасно.

Их взгляды встретились на миг, прежде чем Оливия отвернулась к окну. На нее вдруг навалилась усталость. Она не заметила, как заснула.

Проснувшись, она обнаружила, что Алекс наклонился к ней и сжал теплой ладонью ее коленку, пытаясь разбудить.

— Мы почти на месте, — пробормотал он, глядя на нее своими серыми глазами. Ток от его ласкового прикосновения растекался вверх, до самого ее бедра.

Оливия сделала вид, что его прикосновение не произвело на нее никакого эффекта. Но только покраснела еще больше. Казалось, Алекс видит ее насквозь. И знать, что он наблюдал за ней, пока она спала…

— Надеюсь, я не спала с открытым ртом, — попыталась она пошутить.

Алекс откинулся на спинку кресла с самодовольной улыбкой.

— Завтра я скажу тебе, храпишь ты или нет, — произнес он, устремив взгляд на белый лифчик, который виднелся из-под ее жакета.

У нее запылали щеки.

— Мне говорили, что я не храплю.

Так ему!

Его улыбка пропала. Он посмотрел в окно, потом на нее.

— Мы скоро приземлимся. Хочешь освежиться? Не исключено, что в аэропорту окажется пара фотокорреспондентов.

Теперь его голос звучал отстранение Оливия вздохнула.

— Неужели им недостаточно снимков, которые они сделали на свадьбе?

Алекс пожал плечами.

Она кивнула и встала, без всякой необходимости одернув юбку.

— Пойду приведу себя в приличный вид.

— Ты выглядишь более чем прилично, — ответил он таким хриплым голосом, что ей захотелось обратиться в бегство.

Не обращая внимания на то, что Алекс смотрит ей в спину, Оливия спокойно направилась в душевую. Войдя, она тут же бессильно прислонилась к двери. Тот, кто утверждал, что миром правит любовь, заблуждался. Скорее движущей силой является сексуальное влечение.

Самолет вскоре приземлился. Оливия не смотрела по сторонам, пока они шли сквозь вспышки камер к поджидающему их лимузину. Обычно присутствие прессы не раздражало ее, но только не сейчас. На свадьбе все было по-другому.

Тогда ее нервы еще не были взвинчены до предела.

Она вдруг почувствовала, что совершенно выбита из колеи. И ей совсем не хотелось, чтобы об этом догадался весь мир.

Спустя двадцать минут они подкатили по извилистой дороге к освещенному прожекторами особняку. Оба этажа двухэтажного дома, расположенного в роскошном субтропическом саду, опоясывали широкие террасы. Пальмы над кристальными водами залива трепетали на ветру.

Пожилая супружеская пара, встретившая их у дверей, пригласила их на виллу Валенти. Алекс посоветовал Оливии подняться в спальню, где для молодоженов был накрыт поздний ужин.

— Мне надо сделать пару звонков, а минут через тридцать я присоединюсь к тебе.

Оливия с облегчением кивнула и, предвкушая возможность побыть какое-то время наедине с самой собой, поднялась следом за Гарриет по лестнице. Они обсудили свадьбу, а потом пожилая женщина, которая показалась ей очень симпатичной, обошла вместе с ней роскошные апартаменты.

В спальне на огромной кровати лежали бледноголубая шелковая ночная рубашка и такой же халат.

— Это от Алекса? — спросила Оливия, стараясь говорить бесстрастным тоном. Она еще не поняла, нравится ли ей то, что он покупает для нее одежду.

— Нет, это свадебный подарок от нас с Мартином, — улыбнулась Гарриет. — Я знаю, что вы — замечательный дизайнер одежды, миссис Валенти. И я надеялась, что вам понравится наш небольшой подарок. Вам не обязательно надевать его сегодня, если вы не хотите.

Оливия улыбнулась.

— Ваш подарок очень милый, спасибо. И я обязательно надену его сегодня вечером.

— Мы будем рады. — Гарриет направилась к двери. — Позовите меня, если вам что-нибудь понадобится.

Оливия кивнула. Как только дверь закрылась, она взглянула на шелковую ночную сорочку, которая оказалась даже более эффектной, чем та, которую она собиралась надеть в первую брачную ночь с Алексом. Она вздрогнула при мысли об этом.

Невероятно. Она вышла замуж за Алекса сегодня.

И обещала стать его женой во всех смыслах этого слова.

Когда Оливия, приняв душ, вышла из ванной, Алекс уже стоял возле стола. По всей видимости, он принял душ в другой ванной комнате, а потом переоделся в серые брюки и черную водолазку.

В его глазах полыхал огонь.

— Не представлял, что ты можешь быть еще красивее, — тихо произнес он.

Оливия пожала плечами.

— Гарриет с Мартином купили это для меня, — поспешила объяснить она, чтобы он не подумал, что она нарядилась исключительно ради него. — И я обещала, что надену их подарок сегодня вечером.

Алекс задержал на ней свой взгляд.

— У них отменный вкус.

Оливия шагнула к столу и окинула взглядом сервировку.

— Блюда выглядят очень аппетитно.

Алекс подождал, пока она подойдет ближе, и выдвинул для нее стул.

— Да, очень. Все самое лучшее для…

— Для Валенти? — спросила Оливия, садясь за стол.

— Я собирался сказать «для тебя», — прошептал он ей на ухо.

— О!

Алекс стоял прямо за ее спиной. Она ждала, что он положит ей руки на плечи, и напряглась, приготовившись к этому, но Алекс лишь сел напротив и протянул ей бокал с вином.

— За нас!

Почувствовав на себе его обжигающий взгляд, Оливия покраснела.

— За нас.

Они сделали по глотку, потом Алекс поставил свой бокал на стол.

— Ну а теперь, с чего бы ты хотела начать? — спросил он с лукавым блеском в глазах.

Оливия судорожно вздохнула и уставилась на салат из морепродуктов. Уж не предложение ли это начать с него?

Господи, если он ждет, что она возьмет инициативу в свои руки, его постигнет разочарование. На свете не нашлось бы ни одной женщины, которая не захотела бы заняться с ним любовью, включая ее саму, но сегодня Оливия едва ли сможет заставить себя сделать первый шаг.

У нее пересохло в горле.

— Салат из морепродуктов выглядит заманчиво.

Алекс бросил на нее понимающий взгляд.

— Да, — произнес он и положил несколько ложек салата ей на тарелку.

Они ели и вели ничего не значащий разговор об этом доме, о погоде, о еде. Это был разговор не для того, чтобы узнать друг друга получше, а для того, чтобы оттянуть неизбежное — по крайней мере, для Оливии.

И тут Алекс вынул из кармана листок, бумаги и положил на стол перед ней.

— Это чек на оставшуюся сумму. Я хочу, чтобы ты взяла его сейчас, а не после того, как мы займемся любовью.

Выражение его лица оставалось бесстрастным. Но у Оливии потеплело на душе.

— Спасибо, — прошептала она. Она вложила половину его первой щедрой суммы в свой бизнес, а половину отправила на счет матери в Лос-Анджелесе.

Что касается Алекса, то, как она считала, мужчина, который ставит на первое место интересы своей семьи, отличается чуткостью. Ей понравилось, что он делает для своих братьев то же, что она — для своей матери. По крайней мере, в этом они похожи.

Оливия взглянула на него.

— Алекс, мне понравился твой отец. Мне кажется, он добрый.

В глазах Алекса появился стальной блеск.

— Ты общалась с ним пять минут и уже делаешь выводы?

Оливия закусила губу. Больше она ничего не скажет. Чувство их единения исчезло.

— Иногда не требуется долго знать человека, чтобы его понять, — холодно произнесла она. — Ты, например, составил свое мнение обо мне достаточно быстро.

Алекс откинулся на спинку стула. На его гy6ax играла загадочная улыбка. Он явно что-то замышлял.

— Разве не так?

Без всякого предупреждения он протянул руку и ласково заставил Оливию встать.

У нее перехватило дыхание. О господи! Что он собирается делать?

— Алекс, я…

— Я прекрасно чувствую, когда мне что-то подходит, — перебил он и заставил ее сделать несколько шагов к нему вокруг стола. Она задрожала, поняв его намерения.

— Алекс…

— А ты подходишь мне, Оливия Валенти, — пробормотал он, сажая ее к себе на колени. Не сводя с нее глаз, Алекс продолжал держать теплую руку на ее талии. — Очень-очень подходишь.

Она облизала губы.

— Алекс, нельзя ли…

— Можно, — пробормотал он и поцеловал ее.

Глава четвертая

Проснувшись, Оливия обнаружила, что лежит, прижимаясь к Алексу. Своему мужу.

Своему временному мужу, напомнила она себе, хотя сейчас ей было трудно в это поверить. Она невольно покраснела при воспоминании о том, как страстно он занимался с ней любовью.

Он был нежен, но то, какое сильное желание вызывала она у него, удивило ее.

Только определенный тип мужчин был способен вызвать у нее сильные эмоции, которые не имели ничего общего с любовью.

У нее пересохло во рту. Почему она подумала о любви, стоило ей оказаться в объятиях мужчины? Любовь не имела отношения к ним с Алексом. Любовь не была частью их сделки, напомнила она себе, пытаясь отодвинуться.

— Не двигайся.

Оливия замерла.

Алекс повернулся к ней лицом и долго вглядывался в нее своими серо-голубыми глазами.

— Куда это ты собралась?

Оливия неуверенно улыбнулась.

— Так… уже пора вставать, — сказала она и тут же почувствовала, как краснеет.

Он насмешливо скривил губы.

— Ты меня спрашиваешь или сообщаешь об этом?

Она едва сдержалась, чтобы не поддразнить его в свою очередь.

— Сообщаю.

Алекс многозначительно посмотрел на нее.

— Ты была фантастична, — мягко произнес он.

— Была?

Он опустил взгляд на ее обнаженную грудь.

— У тебя давно этого не было, правда?

Оливия не ответила. Просто не могла. Слова Алекса напомнили ей об Эрике, который восхвалял ее только для того, чтобы она пребывала в неведении относительно его любовных приключений на стороне.

— Пусть тебя не смущает то, что ты не спишь с кем попало, — продолжал Алекс, проводя ладонью по ее бедру. — Вообще-то мне нравится, что ты этого не делаешь.

— Двойные стандарты, Алекс?

Его рука замерла, взгляд стал острее.

— Вовсе нет. Я никогда не спал с кем попало. — Заметив недоверие в ее глазах, он продолжил: — И, безусловно, не стану этого делать, женившись.

Странное волнение охватило ее.

— Но женщины, должно быть, все время бросаются тебе на шею.

Он сдвинул брови.

— Я не такой, как твой бывший муж, Оливия. Если от женщины и исходит какое-то предложение, это вовсе не означает, что я его принимаю.

Оливия продолжала недоверчиво смотреть на него.

— Но иногда устоять просто невозможно, правда?

Неожиданно его взгляд стал твердым.

— В этой постели есть место только для двоих. Для тебя и меня. Не для твоего бывшего мужа. То, что произошло между вами, должно оставаться за стенами нашего дома.

Его слова отрезвили ее.

— Да, ты прав.

Алекс пристально смотрел ей в глаза какое-то мгновение, потом его взгляд потеплел.

— Отпусти его, Оливия. Не дай ему испортить то, что у нас есть.

У нее все перевернулось в душе.

— Не думаю, что у нас что-то есть.

— Не думаешь? — хмыкнул он. — Наверное, я должен освежить твою память.

Не дав ей возразить, он притянул Оливию к себе. И этого было достаточно, чтобы между ними вновь вспыхнуло пламя.

Когда Оливия снова проснулась, она увидела, что лежит на кровати одна. Алекс куда-то исчез. Она с удовольствием потянулась.

Воспоминания о том, как они с Алексом вновь занялись любовью, нахлынули на нее. Она невольно покраснела, чувствуя приятную усталость во всем теле. Оно хранило воспоминание о ласках Алекса.

Оливия откинула простыню и поспешила в ванную. Оставаясь в постели, она будет думать о прошедшей ночи, что сейчас ей совсем не нужно.

Если Алекс увидит ее такой, он может подумать, что имеет над ней власть.

Ни за что.

Она подарила ему год своей жизни, но не подарит к тому же еще и душу.

Умывшись, Оливия спустилась по лестнице и вышла на огромную застекленную террасу. Стол был сервирован для позднего завтрака. Но Алекса нигде не было видно.

Тут появилась Гарриет.

— Он в кабинете, занят с какими-то бумагами, хотя я не в состоянии понять, какими бумагами можно заниматься в первый день медового месяца.

Оливия села за стол, и Гарриет захлопотала вокруг нее.

Будучи сама деловой женщиной, Оливия знала, что бумажная работа никогда не заканчивается. Она даже обрадовалась, что Алекс занят, хотя не могла признаться в этом Гарриет. Ей ведь полагалось быть застенчивой невестой.

— Все в порядке, Гарриет. Я совсем не чувствую себя забытой. — Она лучезарно улыбнулась. — Спасибо вам за заботу.

Гарриет перестала суетиться и улыбнулась Оливии.

— Мы так счастливы, что вы вышли замуж за Алекса. Ему нужна собственная семья.

Это стало новостью для Оливии. У Алекса ведь есть семья: отец, мать, два брата. Наверняка было и множество друзей.

Собственная семья.

Да, разница есть, подумала она. Не считая матери, у нее тоже не было своей семьи. Она решила, что нашла особенного человека, когда вышла замуж за Эрика, и какое-то время была счастлива. Оливия вздохнула. Но ее эйфория не продлилась долго.

Конечно, она совершенно не заблуждалась по поводу нынешнего брака. Это был брак по расчету. Они с Алексом извлекут из него максимальную пользу для бизнеса.

Экономка предложила приготовить яичницу, но Оливия сказала, что предпочитает овсянку. Гарриет кивнула и вышла.

У Оливии наконец появилась возможность рассмотреть террасу. Обстановка была выдержана в нежно-желтых, бледно-зеленых и кремовых тонах. В одном углу находился фонтан, рядом располагались плетеные кресла и софа. Здесь можно было посидеть и отдохнуть. Вдоль стен стояли растения в горшках. Большой стеклянный обеденный стол, за которым она сидела, был, без сомнения, местом, где Алекс любил обедать. Отсюда открывался потрясающий вид на океан.

Оливия пила кофе, когда на террасу вошел Алекс. От его внезапного появления у нее перехватило дыхание. Он направился прямо к ней, взял ее лицо в ладони и прижался губами к ее губам.

Вот это поцелуй!

Отпустив ее, он с удовлетворенным видом обошел стол и сел с другой стороны.

— Извини за опоздание, — небрежно бросил он. — Меня задержал телефонный звонок.

От его обыденного тона ее приподнятое настроение сразу испарилось. Без сомнения, Алекс привык к тому, что женщины принимали как должное и его поцелуи, и его занятость.

Неужели он не собирался считаться с ее чувствами? И что было бы, если бы она действительно любила его? К счастью, она тоже деловая женщина и может отплатить ему той же монетой.

Оливия бросила салфетку на стол и встала.

— Все в порядке, Алекс. Мне и самой надо сделать пару деловых звонков.

Она направилась к двери.

— Оливия?

Она остановилась и холодно взглянула на него.

— Что?

— Дверь в кабинет — четвертая справа.

В его глазах застыло странное выражение. Она кивнула.

— Я найду.

Войдя в кабинет, Оливия села за письменный стол. Даже если Алекс посчитал ее слабый протест забавным, она все-таки выиграла очко.

Она сняла трубку, но почувствовала себя довольно глупо, потому что звонить ей было некуда. Она отменила вес встречи, намеченные на эту неделю. Лианна настойчиво просила ее связываться с ней только в исключительных случаях. Кому еще она могла позвонить?

Своей матери.

Фелиция наверняка обрадуется, услышав ее голос. Но когда она позвонила в имение Валенти в Сиднее, экономка сказала, что ее мать куда-то уехала на целый день с родителями Алекса.

Оливия вздохнула. Никому больше звонить она не могла. У нее было множество знакомых в Соединенных Штатах, но все они посчитают, что она сошла с ума, раз звонит на следующей день после своей свадьбы.

— Ты еще не закончила свои звонки?

Подняв глаза, она увидела в дверях кабинета Алекса. На мгновение ей показалось, что он говорит с сарказмом, но потом она поняла, что это не так.

Алекс, возможно, удивился, когда она оставила его одного на террасе, но, по крайней мере, он не отнесся с пренебрежением к ее делам.

— Закончила.

— Тогда давай прогуляемся по пляжу.

Оливия заметила, что Алекс переоделся. Она медленно скользнула взглядом по его стройному телу, теперь облаченному в белую футболку и кремовые шорты. На ногах у него были кожаные сандалии. Он был похож на спортсмена, занимающегося сёрфингом и готового оседлать волну.

— А где твоя доска для сёрфинга? — с улыбкой спросила она.

Алекс просиял.

— Я утопил ее много лет назад.

Оливия, не сдержавшись, хмыкнула. Господи, улыбка делала Алекса таким молодым и беззаботным, что ей нелегко было представить его в роли всемогущего президента компании.

Она перевела взгляд на свои брюки.

— Дай мне пять минут, чтобы переодеться во что-то более удобное.

— Помощь не нужна?

Ее сердце забилось сильнее.

— Нет, спасибо. Я уже давно одеваюсь сама, — сказала она, идя к двери и стараясь выглядеть беспечной.

— А раздеваешься тоже всегда сама? — пошутил он, посторонившись и пропуская се.

Оливия спрятала улыбку, иначе он мог подумать, что она приглашает его в спальню, чтобы заняться любовью.

Она не собиралась этого делать. Нет, ни в коем случае.

— Я буду ждать тебя на крыльце через пять минут, — услышала она за своей спиной, направившись к лестнице.

— Хорошо.

Оливия нарочно растянула на целых десять минут свое переодевание в бермуды и топ. Потом нанесла солнцезащитный крем на открытые участки тела, достала из сумочки большие очки с затемненными стеклами и надела их.

— Твои пять минут что-то затянулись, — недовольно пробурчал Алекс, когда она распахнула дверь и вышла на крыльцо.

— Я не знала, что ты засек время.

— Да нет. — Алекс взглянул на свой «Ролекс» и поморщился. — Привычка. — Сняв часы, он положил их на стоящий рядом столик. — А теперь пойдем, подышим немного свежим воздухом. — Он протянул ей руку.

Почему-то она замялась.

— Гарриет смотрит в окно, — сказал он. — Да?

Оливия хотела обернуться, чтобы посмотреть, но не успела, потому что Алекс сделал шаг вперед, схватил ее за руки, стащил вниз с крыльца и по стриженой траве увлек за угол дома. Взявшись за руки, они пошли по неровной тропинке, ведущей на пляж.

Он искоса взглянул на нее.

— Видишь, теперь мы выглядим как настоящие любовники.

— Да, но…

— Что? Разве мы не любовники? — Алекс остановился и повернулся к ней. — Тогда какая же роскошная женщина была в моих объятиях прошлой ночью?

Неожиданно его улыбка исчезла. Темные очки скрывали выражение его глаз.

Оливия почувствовала, как запылали ее щеки.

— Может, это была мечта?

— О, да, — пробормотал он. — Мечта.

Ее сердце забилось.

— Алекс, я… — Неожиданно налетел океанский бриз и вихрем закружился вокруг них, не дав ей договорить. — А ветер… довольно сильный, — поспешно сказала Оливия, повернулась и пошла дальше. Она надеялась, что он снова схватит ее за руку, повернет лицом к себе, притянет и…

Но теперь Алекс просто шел рядом, даже не дотрагиваясь до нее.

Оливия почувствовала легкое разочарование. Сама виновата, твердил внутренний голос. Она могла остаться стоять на месте и позволить ему поцеловать ее. Однако она понимала, почему так не сделала. Несмотря на то, что они были любовниками, она не любила его. Для нее проявить инициативу было равносильно тому, чтобы пройти по главной улице Сиднея голой. Она чувствовала себя эмоционально обнаженной.

Впереди тропинка заворачивала к небольшой песчаной дюне и опускалась к залитому солнцем пляжу. Тут и там лежали на полотенцах парочки. Родители играли на мелководье со своими детьми. Пожилой мужчина бежал трусцой вдоль кромки воды. Несколько любителей сёрфинга ждали в морс большой волны.

Оливия с восторгом произнесла:

— Как красиво!

— Да.

Она сбросила босоножки и наслаждалась ощущением мягкого песка, струящегося под ногами.

— Я уже сто лет не ходила по пляжу.

Алекс тоже сбросил пляжные туфли.

— Тогда чего же мы ждем? — Когда Оливия наклонилась, чтобы поднять свои босоножки, он сказал: — Оставь. Мы возьмем их на обратном пути.

Она удивленно заморгала.

— А их не украдут?

Алекс пожал плечами.

— Если они кому-то позарез нужны, так пускай берут.

— О! — произнесла она. — Наверное, таким, как ты, не нужно беспокоиться о том, сколько стоят вещи.

Желваки заиграли на его щеках.

— Таким, как я?

Она смутилась, поняв, что ее слова прозвучали невежливо.

— Просто я заметила, что ты оставил свой «Ролекс» на террасе.

— И что?

Оливия вздохнула.

— Согласись, Алекс, ты родился под счастливой звездой и считаешь некоторые вещи само собой разумеющимися.

— Кажется, я должен напомнить, что тебе тоже кое-что перепало.

— Да, — нехотя признала она, — но моя бабушка учила меня быть бережливой. — И хотя Оливия зарабатывала достаточно, она не могла быть настолько беспечной, чтобы оставлять дорогие часы на видном месте или даже босоножки на пляже.

Его лицо превратилось в маску.

— Я храню то, что мне дорого.

Глава пятая

Оливия напряженно смотрела вслед Алексу, который, повернувшись, пошел по пляжу.

Его слова прозвучали холодно и строго — на передний план вышел жесткий президент компании. У него был сильный характер. Женщине, которую он полюбит, повезет невероятно. И он был бы невероятно надежным мужем. Она инстинктивно чувствовала это.

Он обернулся.

— Ну, ты идешь?

Его слова оторвали ее от размышлений. Она пошла рядом с ним. Ей не хотелось представлять Алекса с другой женщиной, поэтому она сменила тему и попыталась разрушить напряжение, возникшее между ними.

— Ты часто сюда приходишь?

Алекс ответил не сразу.

— Обычно я приезжаю сюда, чтобы провести Рождество с семьей. Здорово, когда удается вырваться из города и отдохнуть от декабрьской жары.

Она кивнула.

— Да, это просто чудесно. — Оливия прекрасно помнила долгие знойные рождественские летние месяцы. Ее мама всегда приезжала домой, в Австралию, чтобы провести праздники с ней и бабушкой, и они чудесно проводили время все вместе. Потом бабушка умерла, и последние несколько лет Оливия с матерью встречали Рождество в Лос-Анджелесе. И праздник уже не приносил ей столько радости.

— В нынешнем году ты присоединишься к нам, Оливия. Ведь Рождество наступит уже через несколько месяцев.

Его слова вернули ее с небес на землю.

— Но я обычно провожу Рождество со своей матерью.

— Значит, мы пригласим ее сюда.

Его слова прозвучали скорее как приказ, а не предложение.

— Но…

— Это будет выглядеть странным, если ты уедешь в Штаты и оставишь своего молодого супруга одного во время святок, — объяснил он.

— Ты всегда сможешь приехать в Лос-Анджелес, — сказала она, не уверенная в том, что действительно хочет, чтобы он приехал к ней. Но мысль о скорой разлуке была невыносимой. Господи, а она ведь замужем за ним всего один день!

— Нет, — твердо сказал Алекс, упрямо вздернув подбородок. — Мои родители будут здесь. И оба брата. Я не стану нарушать семейную традицию.

Что-то в его тоне показалось ей подозрительным. Этот человек оказался сложнее, чем она первоначально думала. И семья для него была значительно важнее, чем ей казалось. Ничего удивительного, что его отец смог с помощью шантажа заставить его жениться.

То, что она вышла замуж за такого мужчину, можно было бы считать воплощением ее мечты, если бы этот брак был настоящим. Постоянным.

Оливия вздохнула. Это был не настоящий брак еще и потому, что тогда он захотел бы создать с ней семью и…

Алекс вдруг остановился, положил руку ей на плечо и повернул к себе. Не успела она опомниться, как оказалась в его объятиях. Он прижался губами к ее губам. Неожиданный поцелуй заставил ее забыть, что они находятся на пляже, у всех на виду.

Алекс отстранился, но Оливия не смогла прочитать выражение его глаз. Мешали темные очки. Она откашлялась.

— Эм… что это было?

— Какой-то человек снимает нас. Я хотел дать ему возможность сделать стоящий снимок.

Ее сердце замерло.

— Как мило.

— Я тоже так подумал, — ответил он, делая вид, что не заметил ее сарказма. Алекс властно взял Оливию за руку и повел вдоль берега, словно хотел продемонстрировать всему миру, что она принадлежит ему.

Оливия подавила приступ раздражения.

— Разве нас все еще преследуют? — спросила она только для того, чтобы что-то сказать. Она пыталась не обращать внимания на то, что Алекс использует ее в рекламных целях во время их медового месяца.

Тут она внутренне содрогнулась. Что это с ней? Ведь их брак и в самом деле один большой рекламный ход. Разве могла она упрекнуть Алекса за то, что он извлекает выгоду из сложившегося положения?

— Нет. Больше я не вижу того человека. Да и вообще забудь о нем. Все равно он будет нас снимать, хотим мы этого или нет.

Пройдя еще метров двести, Оливия почувствовала, что снова расслабляется. Звуки волн, набегающих на берег, и легкое прикосновение ветерка к щекам поселили в ее душе умиротворение.

В этот момент солнце зашло за белоснежное облако. На миг все вокруг потемнело, но потом снова преобразилось. Оливия остановилась и сняла солнечные очки, чтобы насладиться яркими красками.

Она не могла сдержать восторженного возгласа.

— О, какой великолепный свет, какие краски! Надо принести сюда мой альбом и зарисовать все это.

Алекс тоже снял темные очки и внимательно посмотрел вокруг, словно пытаясь увидеть окружающий пейзаж глазами Оливии. Потом взглянул на нее.

— Мне бы хотелось посмотреть, как ты создаешь свои модели.

Она покраснела от удовольствия.

— Некоторое время назад у меня появилась идея использовать в моделях одежды какие-то австралийские мотивы. Возможно, я нашла то, что искала.

— Какая ты талантливая! — сказал он, с восхищением глядя на нее.

Оливия улыбнулась, польщенная его похвалой.

— Пока это только замысел.

— Уверен, у тебя все получится.

Оливия поспешно снова надела темные очки, чтобы спрятать глаза. Ей не хотелось, чтобы Алекс заметил ее смущение.

— Спасибо, — пробормотала она.

Господи, ведь ее талант признан во всем мире. Ее одежду носят многие знаменитости. Почему же похвала одного-единственного человека — ее мужа — вогнала ее в краску?

С ума можно сойти.

Алекс тоже надел темные очки.

— Может быть, пойдем обратно? Боюсь, мне надо еще немного поработать.

Оливия кивнула.

— Хорошо, а я возьму альбом и вернусь сюда.

— Нет.

Оливия вздрогнула от неожиданности. Правильно ли она расслышала?

— Что, прости?

— Я не хочу, чтобы ты спускалась сюда одна. Тебя могут обидеть, а меня не будет рядом, чтобы защитить тебя.

— Тут же не полчища репортеров, Алекс. Всего один парень, который… — Вдруг она заметила краем глаза какое-то движение и повернулась в ту сторону. Потом так же быстро — снова к Алексу. — Никакой это не репортер, — кивнула она на фотографа, который находился в паре ярдов от них. — Он еще ребенок.

— Это подросток. Он убегает сейчас, наверняка чтобы продать снимки кому-то, кто подороже заплатит. — Алекс поджал губы. — Я не шучу, Оливия. Не спускайся сюда одна.

Она вскинула голову.

— Ты преувеличиваешь опасность, грозящую мне.

— Привыкай.

— И не подумаю.

Он поднял бровь, его губы расплылись в улыбке.

— Ты собираешься ослушаться своего мужа?

— Просто я не привыкла целыми днями сидеть без дела.

— Тогда займись чем-нибудь на вилле. У нас есть бассейн. Почему бы тебе не понежиться возле него пару часиков? А вечером я отвезу тебя в город поужинать.

У нее невольно участилось дыхание при мысли о романтическом ужине.

— Я не ребенок, которого надо вознаградить за то, что он не мешает работать. — Оливия упрямо вскинула голову. — Между прочим, у меня тоже есть работа, которую необходимо закончить, — выдумала она. — Я не собиралась работать во время нашего медового месяца, но… — Она выдержала многозначительную паузу. — Раз ты работаешь, то и я займусь делом.

Алекс нахмурился. Желваки заходили на его скулах.

— Не сердись, прошу. Мой отец в последнее время мало занимается делами, что автоматически увеличивает нагрузку на меня.

Эти простые слова заставили ее сердце сжаться.

— Алекс, я понимаю. — Оливии по-прежнему не правилось, когда ей говорили, что она должна делать, но на этот раз она стерпит.

Алекс кивнул. Его губы были уже не такими поджатыми, как раньше, плечи не такими напряженными.

Он взял ее за локоть, и они снова пошли по пляжу. К немалому удивлению Оливии, их обувь по-прежнему лежала там, где они ее оставили. Они молча обулись и направились к дому.

Они вошли внутрь, и Алекс сразу прошел в кабинет, по дороге читая телефонные сообщения и сразу забыв о существовании Оливии. Смотря ему вслед, она ощутила растущее чувство одиночества. Вероятно, это от усталости, решила Оливия и отправилась в ванную комнату.

Когда она после душа вошла в спальню, постель показалась ей такой манящей! Может быть, если она приляжет на несколько минут…

Проснувшись, Оливия обнаружила, что лежит, укрытая легким одеялом. Часы на прикроватном столике показывали полдень. Чувствуя себя виноватой, она откинула одеяло, надела белые короткие брючки и вишневый топ и поспешно спустилась вниз. Алекс все еще находился в кабинете, но, увидев ее на пороге, отложил ручку в сторону.

— Извини, — сказала Оливия. — Я не предполагала, что просплю так долго. Собиралась только немного вздремнуть.

— Не надо извиняться. Видимо, тебе это было необходимо. — Он скользнул по ней взглядом. Его глаза потемнели. — Я испытывал сильнейшее искушение присоединиться к тебе, — пробормотал он, и от его хриплого голоса ее бросило в дрожь.

Оливия облизала губы.

— А я думала, меня накрыла Гарриет.

Она надеялась на это. Она молила Бога, чтобы это оказалось так.

Легкая улыбка тронула его губы.

— Нет, это был я.

Оливия невольно покраснела. Да, на ней был халат, но он совсем ничего скрывал…

— Кстати, Оливия, ты не храпишь, — сказал Алекс медовым голосом.

Она почувствовала, как ее щеки снова зарделись.

— Приятно знать. — Пора уходить. — Я пропустила обед, так что, пожалуй, пойду перекушу.

Оливия надеялась, что Алекс захочет присоединиться к ней. Но увы.

— Не забудь, я повезу тебя ужинать в город. Скажем, часов в семь.

— Я буду готова.

Он кивнул и снова взялся за ручку.

— Пойди поешь чего-нибудь.

Оливия вздохнула, потому что на нее снова нахлынуло странное чувство одиночества, но она постаралась поскорее забыть о нем. У нее сейчас просто слишком много свободного времени, в этом все дело. А не в том, что она чувствовала себя забытой невестой.

После того, как Оливия вышла, Алекс попытался сосредоточиться на работе, но визит жены выбил его из колеи. Никогда прежде он не позволял женщине отвлекать его от работы. Обычно ему удавалось не смешивать бизнес с удовольствием.

Правда, он никогда не был женат раньше.

Ни одна женщина не жила с ним под одной крышей.

Рождественские праздники Алекс всегда проводил здесь, на вилле Валенти, в обществе своих родителей, Ника и Мэтти. Иногда к ним присоединялись другие родственники, но ни он сам, ни его братья ни разу не привозили сюда своих подруг.

Оливия станет единственным исключением из правила. Ей было известно его условие. В этом году они будут вместе, а на следующий год — нет. И это устраивало обоих. Так они оба хотели. Так должно быть.

Алекс получал удовольствие от присутствия красивой женщины в своей жизни… и в своей постели. Прошлая ночь, когда он впервые занимался с Оливией любовью, потрясла его. Она уже побывала замужем, так что определенный сексуальный опыт у нее, без сомнения, был. Но она вела себя так застенчиво, словно он стал первым ее любовником. И Алекс хотел дать ей больше того, что получал сам.

Оливия не разочаровала его. Она оказалась более чем послушной ученицей. Алекс не шутил, когда назвал ее женщиной-мечтой.

А сегодня днем, когда она спала… ему стоило огромных усилий устоять перед искушением присоединиться к ней. Он представлял, как разбудит ее, поцеловав в губы. А потом покроет поцелуями ее всю, прежде чем снова овладеть ею.

Черт возьми, только от одной мысли об этом у Алекса вскипала кровь. Но ожидание сделает неминуемый финал еще слаще. Сегодня вечером он будет щедро угощать ее. А потом будет снова и снова заниматься с ней любовью.

Около семи часов вечера Оливия спустилась по лестнице, одетая в короткое платье коньячного

цвета, которое подчеркивало ее роскошные формы и открывало длинные ноги.

Алекс пожалел о том, что не задержался в их спальне и не наблюдал за тем, как она одевается, натягивая шелковые чулки на свои стройные ноги. Хотя в этом случае они бы до сих пор оставались в спальне.

В постели.

И он бы занимался с ней любовью.

— После ужина я собираюсь заняться с тобой любовью, — сказал он севшим голосом, когда она подошла ближе. — Ты ведь знаешь это, правда?

Очаровательный румянец вспыхнул на ее щеках.

— Значит, я тебе еще не надоела? — пошутила Оливия.

Он нахмурился.

— Это никогда не произойдет, дорогая, — проговорил он, взял ее за подбородок и крепко поцеловал, удовлетворенно заметив, каким удовольствием вспыхнули ее глаза. — Ну, пошли отсюда. — Он взял ее под руку и повел к одному из отцовских «мерседесов». Если они не отправятся немедленно на ужин, они уже никогда не приедут туда.

Спустя пятнадцать минут они уже сидели за столиком лучшего ресторана в городе, и Алекс внимательно смотрел на сидящую напротив него красавицу блондинку. Даже если бы он сидел среди претенденток на звание «Мисс мира», ни одна из них не сравнилась бы с Оливией.

Она обхватила себя руками.

— Перестань так пристально смотреть на меня, Алекс.

— Почему?

Она бросила на него насмешливый взгляд.

— Хорошо, давай сменим тему. Расскажи мне о своих итальянских корнях.

— Зачем?

Уголки ее роскошных губ поползли вверх.

— Потому что я мало знаю о твоем прошлом. Мне известно из газет, что ты родился в Австралии, но на этом мои сведения о тебе заканчиваются.

Алекс откинулся на спинку стула.

— Что ты хочешь узнать?

— Во-первых, владеешь ли ты итальянским? Ты никогда не говоришь на этом языке.

— Мои бабушка и дедушка приехали из Италии после войны. Они научили меня итальянскому в детстве, но я предпочитаю говорить по-английски.

Он любил своих дедушку и бабушку, но их уже не было на свете, а разговаривать на итальянском со своим отцом ему было совершенно неинтересно.

— А твой отец? — спросила Оливия, словно прочитав его мысли. — Он ведь свободно говорит по-итальянски, да? Он родился в Италии?

Алекс сдвинул брови.

— Мне казалось, что разговор обо мне, а не о моем отце.

Оливия с улыбкой посмотрела на него.

— Я только пытаюсь получше узнать человека, за которого вышла замуж.

— Не надо, — фыркнул Алекс и поморщился, увидев отстраненное выражение, появившееся на ее лице. Он вздохнул. — Моему отцу было двенадцать лет, когда он приехал сюда. К тридцати годам он заработал свои миллионы и женился на моей матери. Она была австралийкой и умерла, когда я был еще маленьким. Вот и все.

Ее взгляд смягчился, в нем появилось сострадание.

— Мне очень жаль.

У Алекса все перевернулось в душе.

— Мне тоже.

У него осталось лишь одно смутное воспоминание о матери — то, как он сидит у нее на коленях. А еще у него было несколько старых фотографий. Маму вырастила пожилая тетушка, так что у Алекса не было даже возможности расспросить о ней ее родственников. А Чезаре Валенти, естественно, не часто вспоминал о первой жене.

Единственной причиной того, что его назвали Александром, а не Алессандро, на итальянский манер, было — по словам Изабель — то, что на этом настояла его мать. Удивительно, но, когда родились Ник и Мэтт, Чезаре также не стал настаивать на итальянских именах. Алексу было приятно, что его отец сделал это из уважения к своей первой жене.

— А твои дедушка и бабушка, Алекс? — спросила Оливия, отрывая его от воспоминаний. — Их уже нет в живых, по-видимому. Я не видела их на свадьбе, и никто о них не упоминал.

— Они ушли из жизни много лет назад, прожив в долгом и счастливом браке. — Алекс нахмурился. — Чего нельзя сказать о моем отце, — добавил он, подумав о трех браках Чезаре.

Оливия наклонила голову.

— Но ведь Чезаре уже много лет женат на Изабель, и они производят впечатление очень счастливой пары.

Алекс мрачно посмотрел на нее.

— Так оно и есть, — неохотно подтвердил он. — Думаю, отец наконец-то обрел счастье.

Оливия кивнула.

— Вероятно, это частично объясняет его желание видеть тебя женатым. — Оливия помолчала немного. — Он переживает за тебя, Алекс. Может быть, ты этого не видишь, а я вижу.

— Возможно. — Интересно, что бы она подумала, если бы он сказал ей, что его отец мечтает о внуке. Но зачем говорить лишнее? Через шесть месяцев, если не раньше, Чезаре полностью отойдет от дел и не сможет больше диктовать условия своим сыновьям.

Появление официанта, который принес напитки, дало Алексу возможность закончить эту дискуссию. Увидев, как Оливия благодарно улыбается молодому человеку, он почувствовал, как что-то кольнуло у него в груди. Если он когда-нибудь и захочет иметь ребенка, то лучшей кандидатуры на роль матери, чем Оливия, не придумаешь. Алекс отогнал от себя непрошеную мысль.

— Теперь твоя очередь. Расскажи мне о своем бывшем муже, — попросил он.

Оливия посмотрела ему в глаза.

— Я встретила Эрика в самом начале своей карьеры модельера. Я работала тогда в Париже. Это был красивый, жизнерадостный англичанин. Я никогда прежде не встречала такого галантного мужчину. — Она усмехнулась. — И надеюсь, что больше никогда не встречу.

— Он изменял тебе.

Это был не вопрос. Оливия помрачнела.

— Да. Эрик надеялся, что я в конечном счете унаследую состояние своей матери. А когда выяснил, что она далеко не так богата, как он думал, с легкостью бросил меня ради более состоятельной женщины.

Алекс почувствовал прилив злости.

— Мерзавец.

Оливия наклонила голову.

— Я знаю, это прозвучит ужасно, но в тот период я обрадовалась, что избавилась от него.

— Нет, ужасно поступил он, человек, который использовал тебя.

— Спасибо, — прошептала Оливия и, поколебавшись, добавила: — Из-за него я перестала доверять людям.

Алекс знал, как трудно ей далось это признание.

— Однако ты настолько поверила мне, незнакомому человеку, что вышла за меня замуж.

Мрачное выражение на ее лице сменилось улыбкой.

— Да. Представь себе.

У него сразу потеплело на душе.

Официант принес еду, которая оказалась превосходной. После ужина они долго прогуливались вдоль набережной. Алекс не мог дождаться, когда увезет Оливию домой и займется с ней любовью.

И когда они наконец добрались до спальни, Алекс дал выход накопившимся эмоциям, и ураган чувственной страсти захватил их обоих…

Главашестая

На следующее утро Оливия никак не могла унять чувство странной тревоги. Они с Алексом встали поздно, позавтракали вместе на застекленной террасе, но его мысли были чем-то заняты, и вскоре после завтрака он ушел в свой кабинет.

Оливия знала, что ему предстоит многое сделать в связи с предстоящим открытием новых парфюмерных бутиков в Америке. Она позвонила Лианне и своей матери, но узнала только, что они прекрасно обходятся без нее.

В конечном счете праздное времяпрепровождение наскучило ей.

Настало время снова погрузиться в работу.

Неожиданно Оливия вспомнила, как краски светло-голубого неба смешиваются с лазурью океанской воды и белоснежной пеной вдоль золотистого песчаного пляжа. Сочетание цветов было завораживающим, и у Оливии появились идеи относительно новой коллекции одежды.

Она решила назвать ее «Коллекцией Валенти». Как-никак она носила сейчас фамилию Валенти, хотя и временно. А Алекс говорил, что они могли бы представлять ее модели одежды вместе с духами «Женщины Валенти».

Оливия торопливо побежала за своим альбомом и карандашами, собираясь сесть на балконе и зарисовать во всей красе открывающийся вид на океан. Только отсюда, издали, все смотрелось по-другому. Чтобы ощутить единение с окружающей природой, ей придется спуститься на пляж.

Алексу знать это ни к чему, решила она, выходя из дома. К тому же она, черт возьми, не собиралась терпеть, чтобы ей указывали, что делать. Раз она решила спуститься на пляж, то так и сделает. Это была ее работа, и она не собиралась упускать появившуюся возможность из-за недовольства мужа, который все равно был занят своими собственными делами.

Когда она спускалась на пляж по заросшей тропинке вместе с Алексом, ей казалось, что это совсем не страшно. Но сейчас, услышав звуки, доносящиеся из травы, она с испугом вспомнила о змеях.

Оливия на всякий случай подобрала длинную палку и постаралась топать сильнее в надежде, что все ползучие твари услышат ее шаги и исчезнут в высокой траве.

Она вздохнула с облегчением, добравшись до пляжа. Мысль об обратной дороге страшила ее, поэтому Оливия выбросила ее из головы. Вскоре она удобно расположилась на песке, скрывшись от посторонних глаз за небольшой заросшей дюной. Достав цветные карандаши, Оливия с головой погрузилась в работу.

Она не представляла, как долго просидела вот так, наслаждаясь окружающей красотой. Неожиданно на песок рядом с ней легла тень. Оливия обернулась, ожидая увидеть Алекса. Но человек, стоящий перед ней, совсем не был похож на ее мужа.

Незнакомцу было за сорок. Он наклонился и взглянул на ее набросок.

— Эта модель из вашей следующей коллекции?

Репортер.

Оливия поспешно вскочила на ноги. Впопыхах она уронила альбом и ахнула, когда мужчина подхватил его. Она протянула руку.

— Если вы не вернете мне альбом, я вызову полицию.

— Дамочка, я верну вам его, — сказал он, усмехнувшись, — но только после того, как вы ответите на несколько вопросов.

Интервью.

— Послушайте, вы явно знаете, кто я такая. Тогда вы должны также знать, что у меня сейчас медовый месяц.

Ей хотелось отнять у него альбом, но она заставила себя стоять спокойно.

— Кстати, о медовом месяце. Я удивлен, что муж выпустил вас из поля зрения.

Она знала, что любые ее слова будут истолкованы неправильно. Если она объяснит, что Алекс работает, этот человек сделает вывод, что их брак уже дал трещину. Если она скажет, что Алекс прилег, газеты объявят его больным или — того хуже — напишут, что он находится при смерти.

— Он сейчас придет, — сказала она, надеясь выиграть время.

Мужчина фыркнул.

И тут — о чудо из чудес! — она увидела, что к ним торопливо идет Алекс. Грозное выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

— Вот видите, я же вам говорила, — сказала она репортеру и с удовлетворением отметила, что тот побледнел.

Отлично. Так ему и надо.

— Что здесь происходит? — строго спросил Алекс, подойдя ближе.

Теперь Оливия могла позволить себе немного расслабиться.

— Алекс, не стоит беспокоиться. Я уронила свой альбом, а этот… человек просто возвращал его мне.

С этими словами она протянула руку. Репортер посмотрел на Алекса, потом на нее и в конце концов вернул ей альбом.

— Возьмите, дамочка.

Оливия заставила себя спокойно взять альбом. Но если этот тип еще раз назовет ее «дамочкой», она за себя не ручается.

Алекс повернулся к Оливии.

— Хорошо. Обед уже готов, — сказал он. Взяв ее за локоть и бросив на мужчину тяжелый взгляд, он повел жену вверх по извилистой тропинке.

Когда они отошли на достаточное расстояние, Алекс прорычал:

— О чем, черт возьми, ты думала, когда пришла сюда одна?

Оливия пожала плечами. Она попыталась сбросить его руку, но Алекс крепко держал ее.

— Мне надо было поработать над моделями для новой коллекции, а лучшее место для этого — здесь, на пляже.

— Я же обещал, что приведу тебя сюда.

— Ты работал, и мне не хотелось отрывать тебя.

— Я не возражаю против того, чтобы иногда делать перерывы. — Он бросил на нее сердитый взгляд. — Видишь, что может случиться, когда ты не слушаешься?

Она нахмурилась.

— Тебе не кажется, что ты немного перегибаешь палку?

Алекс стиснул зубы.

— Нет. Не кажется.

— Но….

— Никаких «но». Это был репортер, который украл бы твои эскизы, если бы я не появился вовремя. И ты бы ничего не смогла с этим поделать.

— Я бы обвинила его в воровстве, — сказала она с напускной бравадой.

Алекс бросил на нее надменный взгляд.

— А ты знаешь его фамилию? Знаешь, где он живет? И у тебя были бы доказательства того, что он украл твой альбом?

Оливия поморщилась. Если разобраться…

— Ты вовремя появился, — сказала она, обрадовавшись, что они уже подходят к дому. Алекс буквально кипел от злости.

Внезапно он остановился, на его скулах ходили желваки.

— До тебя так и не доходит? Ты не понимаешь, что могло случиться. Ты не знаешь… — Он замолчал, выпустил ее локоть и шумно выдохнул. — Забудь о том, что я сказал.

Оливия удивленно посмотрела ему вслед. Не оборачиваясь, Алекс дошел до дома и исчез за углом. Да что с ним такое?

Тут она заметила Гарриет, которая стояла на террасе и с озабоченным видом поливала растения в цветочных горшках.

Оливия продолжила свой путь к дому и поднялась по ступенькам. Она не знала, что сказать Гарриет, и чувствовала неловкость оттого, что посторонний человек стал свидетелем их с Алексом словесной перепалки.

— Он вас все-таки нашел? — спросила Гарриет, ставя лейку на стол.

Оливия кивнула.

— Да.

Гарриет вздохнула.

— Он забеспокоился, не найдя вас, и понял, что вы пошли на пляж.

Оливия возмущенно пожала плечами. Ее обидело поведение Алекса.

— Я всего лишь решила сделать несколько зарисовок. Не понимаю, в чем проблема.

Взгляд женщины потеплел.

— Оливия, не сердитесь на него. У него были причины нервничать, уж поверьте.

Оливия недоуменно подняла брови.

— Что вы имеете в виду?

— На его мать, Изабель, напали на этом самом пляже двадцать лет назад, — сказала Гарриет. Оливия ахнула. — Это произошло вечером. Вся семья решила поплавать. По дороге к дому Изабель поняла, что оставила на пляже полотенце, и вернулась, чтобы забрать его. — Она замолчала. — Ничто не предвещало трагедии.

— И?

— По какой-то причине Алекс решил пойти за ней. Когда он пришел на берег, на пляже никого не было, кроме какого-то пьяного, который пытался повалить Изабель на песок. Алексу было всего пятнадцать лет, но ему удалось оттащить того мужчину. Тут появился Ник и вызвал полицию. Негодяю предъявили обвинение в нападении, но до суда дело так и не дошло. Семья опасалась огласки.

— О господи, — пробормотала Оливия. Ничего удивительного, что Алекс был непреклонен, не разрешая ей спускаться на пляж одной. Ведь он стал свидетелем нападения на свою мачеху.

— В семье не принято вспоминать об этом инциденте, — продолжала Гарриет. — Алекс, наверное, забеспокоился, что нечто подобное могло случиться с вами.

Несмотря на жаркий день, Оливию охватил озноб.

— Спасибо, что рассказали мне, Гарриет. Теперь я, по крайней мере, поняла.

— Вот и отлично. Полдела сделано, — сказала Гарриет, приветливо улыбнувшись.

Оливия слабо улыбнулась в ответ.

— Да.

Понять бы еще, в чем заключалась вторая половина дела.

До конца дня Оливия не видела Алекса. Теперь она мучилась оттого, что доставила ему такое беспокойство. Если бы он рассказал ей, что случилось с Изабель, она бы поняла его чувства и осталась дома.

Бедняжка Изабель. Должно быть, ужасно пережить такое.

Бедный Алекс. Он первый бросался на помощь любому, не говоря уже о любимых людях.

То, что она была его женой, не играло никакой роли. Он бы все равно защитил ее в случае необходимости.

Тогда почему она так расстроена тем, что ее связывает с Алексом лишь деловое соглашение?

Оливия отбросила эту мысль и решила в знак примирения устроить для них двоих ужин при свечах. Вместе с Гарриет они решили приготовить баранину, салат из жареной тыквы, а на десерт — фруктовое мороженое.

До шести вечера Оливия просидела у бассейна, работая над эскизами. Она была рада тому, что Алекс ее не искал, и подозревала, что он работает в своем кабинете.

Так и было.

Алекс отложил в сторону ручку и откинулся на спинку кожаного кресла, когда она вошла в комнату. Оливия сказала ему, что Гарриет готовит для них совершенно необыкновенный ужин.

— Во сколько? — только и спросил он.

— В половине восьмого.

Он взглянул на наручные часы, потом снова на нее.

— Я приду.

Она нахмурилась.

— Тебе не следует так много работать, Алекс.

Тень раздражения промелькнула на его лице.

— Мне необходимо закончить кое-какие дела.

— Гарриет не простит тебя, если ты заснешь за ужином.

Он посмотрел ей в глаза, потом снова взялся за ручку.

— Все будет в порядке.

Оливия помолчала.

— Ты все еще сердишься на меня, да?

— Я приду, — сказал он, не поднимая глаз.

Чувствуя себя отвергнутой, Оливия поднялась в спальню и не спеша переоделась в одну из своих моделей. Она красила ресницы, когда услышала, как кто-то нырнул в бассейн.

Подойдя к окну, она посмотрела вниз и увидела Алекса. Невозможно было оторвать от него взгляд, когда он рассекал воду, широкоплечий, загорелый и накачанный. Без сомнения, он освобождался от накопившегося напряжения.

И это хорошо, подумала Оливия. Она могла бы стоять у окна до бесконечности, но заставила себя спуститься вниз и проверить, все ли готово.

Оливия зажигала свечи, когда в гостиную вошел Алекс. Он был очень красив в бежевых брюках и синей рубашке и выглядел необыкновенно энергичным.

Его взгляд скользнул по ее белому платью без рукавов со слегка расклешенной юбкой, доходящей до середины колен. Золотистый пояс обхватывал ее талию. Одобрительный блеск, от которого у нее все перевернулось в груди, появился в его глазах, прежде чем он перевел взгляд на мерцающие в канделябрах свечи.

Его брови удивленно поднялись.

— Свечи? Ведь еще не стемнело.

Оливия улыбнулась.

— Я знаю, но так гораздо романтичнее, тебе не кажется? — Она сделала знак рукой. — Садись. Еда уже на сервировочном столике.

— Разве Гарриет не будет нас обслуживать? — спросил Алекс. Он подошел к столу, помог Оливии сесть, а потом сел сам.

— Нет. Они с Мартином отправились в город, в кино.

Его губы дрогнули.

— По-видимому, мы смогли убедить Гарриет в том, что наш брак настоящий.

Оливия покачала головой.

— Но это была идея не Гарриет, а моя.

Алекс пристально взглянул на нее.

— Понятно.

Она расправила плечи.

— Я хотела извиниться, Алекс. За сегодняшнее утро. Я ведь не знала о нападении на Изабель.

Его глаза потемнели.

— Гарриет слишком много болтает.

Оливия наклонила голову.

— Ты поэтому не стал волноваться из-за обуви, оставленной на пляже? Вспомнил об Изабель, вернувшейся за полотенцем, да?

Алекс поджал губы. Он протянул руку и взял бутылку вина из ведерка со льдом.

— Я не люблю анализировать, — сказал он с беспечностью, которая, однако, нисколько не обманула ее.

Оливия следила за тем, как он наполнил вином сначала ее бокал, потом свой.

— Я удивлена, что твой отец не продал дом после того случая.

Желваки заходили на его скулах.

— Мы любим этот дом, — сказал он резко.

Оливия кивнула. Видимо, здесь все Валенти чувствуют себя одной семьей, несмотря на то что Алекс уже долгие годы не ладит с отцом.

Оливия сделала глоток вина, потом спросила:

— Почему ты не рассказал мне? Я бы поняла твои чувства и не стала тебя расстраивать.

Алекс пронзил ее взглядом.

— Ты доверилась мне настолько, что вышла за меня замуж. Может быть, тебе пора научиться доверять мне и в других вопросах?

Оливия закусила губу. Алекс прав.

— Да, я полагаю, это станет следующим шагом, — спокойно согласилась она.

В этот момент вечернее солнце ворвалось в окна застекленной террасы и упало на лицо Алекса.

И тут Оливию осенило. Что бы ни говорил Алекс о доверии, он сам рассказывал ей далеко не все. Он ведь умолчал о том, что произошло с Изабель.

Доверие должно быть взаимным, разве не так?

Она открыла рот, чтобы озвучить свои сомнения, но тут ее осенила другая мысль. Может быть, дело вовсе не в доверии? Может быть, у Алекса были причины не делиться с ней своими чувствами? Страхами?

И хотя ей было нелегко признаться себе в этом, поведение Алекса приятно отличалось от поведения других мужчин в ее жизни. И ее отчимы, и Эрик всегда стремились поделиться с ней своими проблемами и переживаниями.

Иногда их чрезмерная откровенность доводила ее до белого каления. Если бы ей пришлось выбирать, она бы предпочла мужчину, который не стремится слишком щедро делиться своими чувствами. Безусловно, ей нравились мужчины сильные и немногословные.

Алекс был именно таким.

На душе у нее потеплело.

— Как ты думаешь, Алекс, с нашим ужином ничего не случится, если мы отложим его ненадолго?

Он нахмурился.

— Не думаю. А что?

Она поднялась и протянула ему руку.

— Я хочу заняться с тобой любовью, Алекс, — сказала Оливия тихим голосом. — Ты не возражаешь?

Он замер от неожиданности, но быстро пришел в себя.

— Только глупец стал бы возражать. — С этими словами Алекс встал и взял ее за руку.

Глава седьмая

В конце недели они возвратились в Сидней и поселились в роскошной квартире Алекса в Вулу-мулу, из окон которой открывался потрясающий вид на город, парк и залив. Апартаменты находились совсем близко от центра.

Теперь, когда Алекс вернулся на работу, Оливия большую часть времени была предоставлена сама себе. Она обналичила второй чек, который Алекс вручил ей в день свадьбы.

Ее довольная мать вернулась в Штаты на частном самолете семьи Валенти. Ее вызвали на повторные пробы в фильме, сняться в котором она мечтала. Оливия молила Бога, чтобы ее мать получила эту роль.

Что касалось ее самой, она была в восторге от моделей, которые создала во время отдыха на вилле Валенти, и собиралась работать над ними в Сиднее всю следующую педелю. Кроме того, необходимо было помочь Лианне, занимавшейся подготовкой к очередному показу мод.

Но в среду на следующей неделе за ужином Алекс сказал ей:

— Мы улетаем в Штаты в пятницу.

Рука Оливии с вилкой, на которую был наколот кусочек семги, застыла в воздухе.

— Как, уже через два дня?

Он кивнул.

— Презентация духов назначена на двадцатое, но нас просят прилететь на пару дней раньше.

Оливия сделала глубокий вдох и положила вилку обратно на тарелку.

— Ты не говорил мне, что это произойдет так скоро.

— Ты не спрашивала.

— Но на двадцатое назначен показ моих моделей в Мельбурне. Лианна договорилась о дате еще несколько месяцев назад. Я должна там быть.

Его взгляд стал жестким.

— Нет. Ты должна быть на презентации духов со мной. Лианна справится сама. У нее целый штат помощников.

Оливии не понравилось, каким пренебрежительным тоном это было сказано.

— Коллекция носит мое имя, Алекс. Мое присутствие необходимо. Лианна преодолела множество трудностей, чтобы этот показ состоялся.

— А я преодолел множество трудностей, чтобы состоялась моя презентация, — парировал он сердитым тоном.

— Но я не могу позволить себе не работать.

Оливия выплатила большую часть долгов, но они опять появятся, прежде всего из-за ее матери, если Фелиция не получит роль в кино.

— Оливия, у нас с тобой существует договоренность.

Он прав, но зачем вести себя так высокомерно?

— Значит, весь следующий год ты будешь распоряжаться моей жизнью? Мне придется отказаться от собственных планов, да?

— Да, — сказал он, даже не запнувшись.

Оливия бросила на него испепеляющий взгляд.

— Я тебе не домохозяйка. У меня есть интересы вне дома. И обязательства перед другими людьми.

— Ты взяла на себя обязательства передо мной. И это было условием, при котором я женился на тебе. Помнишь? — сказал он с нажимом. — Если ты не собираешься держать свое слово, тогда вся эта затея была напрасной.

Оливия испытала острый приступ разочарования. Она была для Алекса просто вещью, вот и все. После прошедших двух недель ей стало казаться, что занятия любовью сблизили их. Она считала, что они научились прислушиваться друг к другу.

Очевидно, она ошибалась.

— Я посмотрю, что смогу сделать.

— Хорошо.

В его глазах Оливия прочитала уверенность в том, что она подчинится его приказу. По всей видимости, он привык распоряжаться чужими жизнями. Как жаль, что у нее связаны руки!

Когда на следующее утро Оливия отправилась в свой бутик и рассказала Лианне о свалившихся на нее проблемах, та расстроилась не меньше ее, но потом отнеслась ко всему философски. Удостоверившись, что ее партнерша способна справиться с предстоящей демонстрацией моделей самостоятельно, Оливия почувствовала себя спокойнее.

Однако в конце дня Лианна пришла к ней в кабинет, чтобы сообщить, что их показ отменен.

— А ты не думаешь… — начала Лианна и остановилась.

— Что?

Лианна пожала плечами.

— Нет, ничего.

Оливия вздохнула.

— Ты считаешь, что показ отменили по просьбе Алекса?

Лианна смутилась.

— Эта мысль приходила мне в голову, Оливия, но Алекс честный человек, — поспешно добавила она. — Он не стал бы ничего делать исподтишка.

Оливия не была уверена в этом, но промолчала. Она не хотела, чтобы подруга догадалась о том, что она не полностью доверяет своему мужу.

— Да, он не стал бы ничего делать исподтишка, — согласилась Оливия. Но в ее душу закрались сомнения.

Она уже рассталась с одним своим мужем, который обманывал ее. Так что поверить в виновность Алекса ей было очень легко. К тому же если не он отменил показ, то кто?

К тому времени, как Оливия вернулась домой, она так устала, что у нее гудела голова. Ей не давала покоя мысль о возможном предательстве Алекса.

Она обнаружила Алекса в ванной, где он брился, стоя у раковины. Его узкие бедра были обернуты полотенцем, а загорелая мускулистая спина мгновенно приковала к себе взгляд Оливии.

У нее защемило сердце. Она почему-то вспомнила Эрика.

— Ты куда-то собрался, Алекс? — резко спросила она.

— Меня ждут на деловом ужине, — сказал он, медленно проводя бритвой по подбородку. — В Теппаниаки.

Тут она вспомнила. Несколько дней назад Алекс говорил ей о приглашении на ужин с японским миллиардером.

Прекрасно.

Оливия вошла в большую, отделанную мрамором ванную.

— Это ты добился того, чтобы демонстрацию мод отменили, да?

Он казался озадаченным.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Показ моих моделей одежды в Мельбурне отменили. Якобы какая-то проблема с электропроводкой. Как удачно! — усмехнулась она.

Алекс нахмурился. Его губы под остатками крема для бритья сжались в тонкую линию.

— И ты считаешь, что это моих рук дело?

— Да.

На миг воцарилась тишина. Глаза Алекса недобро потемнели, потом снова прояснились, и он резко повернулся обратно к раковине. Оливия машинально протянула к нему руку, но ее пальцы скользнули по его влажной коже и случайно зацепили полотенце. Полоска махровой ткани оказалась на полу.

Время остановилось.

Оливия ахнула, потом, не удержавшись, опустила взгляд. Ее бросило в жар. Она медленно подняла глаза и встретилась взглядом с мужем.

— Дай свою руку, — прорычал Алекс.

Она заколебалась, не в силах шевельнуться.

— Дай руку, — повторил он.

Она послушно протянула руку.

Алекс схватил ее ладонь и прижал к своей груди.

— Ты ведь доверяешь моему телу, Оливия, — пробормотал он. — Так почему же ты все еще не доверяешь мне?

Оливия почувствовала себя так, словно только что получила пощечину. Проглотив подступившие к горлу слезы, она попыталась собраться с мыслями и отдернула руку.

— Я…

— Подумай об этом, — холодно сказал он и снова повернулся к раковине, чтобы закончить бритье. Полотенце так и осталось валяться на полу.

Оливия постояла еще несколько минут, пытаясь обуздать бурю чувств. Потом резко повернулась, поняв, что ей надо побыть одной.

— Оливия?

Она остановилась, но не оглянулась.

— Мы закончим вечером.

Она ничего не ответила. Сердце чуть не выпрыгнуло из ее груди. Что именно он собирался закончить? Их дискуссию? Или их брак?

Оливия была на кухне и заваривала себе кофе, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Она почувствовала растушую боль в груди. Алекс ушел, даже не попрощавшись.

Она не позволит себе расстраиваться из-за этого. Она поужинает, немного поработает, потом пойдет спать, как делала каждую ночь.

Вот только огромная кровать казалась такой пустой без Алекса. Оливия ворочалась с боку на бок, вспоминая неприятную сцену в ванной.

Заснуть ей так и не удалось. В сердцах она вскочила с постели и отправилась в другую спальню. Видимо, в конце концов она задремала, потому что ее разбудил свет лампы на прикроватном столике. Она заворчала и повернулась на другой бок.

— Выключи свет, Алекс.

Он не ответил.

Неожиданно одеяло исчезло, и Оливия оказалась в его объятиях. Она резко открыла глаза.

— Алекс?

Желваки заходили на его скулах.

— Ты моя жена. И будешь спать рядом со мной.

Нервная дрожь охватила ее, но она вскинула голову.

— Временная жена, Алекс.

— Пока мы живем в одном доме, ты будешь спать со мной. — Он перенес ее в их спальню, положил на кровать и встал, глядя на нее. — А теперь скажи, ты действительно думаешь, что это я отменил показ моделей?

Их взгляды встретились. Ее сердце сжалось. Значит, Алексу не все равно, верит она ему или нет.

Неожиданно Оливия поняла, что он не имеет никакого отношения к отмене показа. Она просто позволила своим страхам и предубеждениям взять верх над разумом.

— Нет, Алекс, — прошептала она. — Не думаю, что ты мог так со мной поступить.

Выражение облегчения, появившееся на его лице, было едва уловимо, но плечи выдали его окончательно. Напряжение покинуло его, прежде чем он выключил свет, и она услышала, как он сбрасывает свою одежду.

Матрас прогнулся под его тяжестью, когда он скользнул в постель и крепко прижал ее к груди. — Итак, на чем мы остановились…

На следующий день они улетели в Штаты на частном самолете семьи Валенти. По прилете в Лос-Анджелес Алекса ждал напряженный день, так что ему пришлось какое-то время поработать с документами. Через несколько часов он откинулся на спинку кресла, чтобы расслабиться и перевести

дух.

Его взгляд был прикован к красавице блондинке, сидевшей напротив него.

Вчера вечером во время ужина он был настолько зол на Оливию, что не в состоянии был есть. Как, черт возьми, она могла подумать, что он имел какое-то отношение к отмене показа мод? Он никогда не был грязным игроком.

Да, он настаивал на том, чтобы она сопровождала его в Лос-Анжелес, но все, что он делал, он делал честно и открыто. Не в его привычке было обманывать, а уж особенно когда дело касалось его семьи.

А в данный момент Оливия была для него семьей.

Его половинкой.

Он смотрел на нее, и тёплое чувство начало наполнять его душу. Как это правильно, что Оливия рядом с ним. Алекс понял, что, скорее всего, не захочет отпускать ее, когда этот год закончится.

Но согласится ли она остаться? Что, если он предложит продлить их брак еще на несколько лет? И тогда, возможно, ему удастся выполнить ультиматум отца полностью…

А почему бы и нет? Алекс никогда не думал об этом прежде, но сейчас, когда рядом с ним была Оливия, ему вдруг захотелось испытать радость отцовства.

Они уже преодолели половину Тихого океана, когда он сказал ей:

— Как бы ты отнеслась к тому, чтобы у нас был ребенок?

Оливия резко подняла голову от книги, которую читала.

— Что?

В ее глазах застыло испуганное выражение.

— Я хочу стать отцом и хочу, чтобы матерью моего ребенка была ты. У тебя есть возражения?

Оливия какое-то время молчала.

— Уйма, — наконец выдохнула она.

Алекс сдвинул брови.

— Мне кажется, из нас получились бы хорошие родители.

Она сделала глубокий вдох.

— Я не сомневаюсь, Алекс, но проблема не в этом.

— Тогда в чем же?

Помрачнев, Оливия положила книгу на столик между ними.

— Ты никогда не заговаривал о детях до сих пор.

У Алекса похолодело в душе.

— Знаю, но я думал…

— Не надо, — перебила она. — А почему ты спросил меня об этом сейчас? Твое предложение так неожиданно.

Черт. Он вдруг понял, что Оливия может сделать неправильные выводы. Она может решить, что

он испытывает к ней все более сильные чувства. Настало время просветить ее относительно второй части ультиматума Чезаре.

— Оливия, я не был до конца откровенен с тобой. Отец хотел, чтобы я не только женился. — Он помолчал немного. — Моя жена должна зачать наследника в течение года, иначе я рискую потерять наследство.

Кровь отлила от ее лица.

— О господи!

Дурное предчувствие охватило Алекса. Оливия прижала руку к груди.

— Почему ты не сказал мне об этом раньше?

— Я думал, наш с тобой брак будет временным.

Она нахмурилась.

— Я не понимаю, Алекс. Что изменилось?

Самолет начало трясти. Алекс был рад передышке.

— Я решил продлить наш брак еще на несколько лет. И если бы мы смогли произвести на свет ребенка за это время…

Оливия тяжело вздохнула.

— Нет, — пробормотала она испуганно.

Смешанные чувства охватили его. С одной стороны, он понимал, что его слова стали для Оливии полной неожиданностью, с другой… Что ужасного в том, что он хочет стать отцом?

— Я надеялся, что мысль о детях приходила в голову и тебе тоже. Мы могли бы…

— Это нечестно, Алекс, — перебила его Оливия.

— Но…

— Нет, извини. — В ее взгляде застыла решимость. — Я ничем не могу тебе помочь.

Его захлестнула злость. Она даже не удосужилась выслушать его до конца.

— Не можешь или не хочешь?

Прежде чем Оливия успела ответить, самолет снова сильно тряхнуло, и Алекс увидел испуг в ее глазах. Он вдруг и сам почувствовал себя не слишком уверенно.

Мысли о будущем отошли на второй план.

— Проверь, хорошо ли ты пристегнута, — попросил Алекс, протягивая руку к лежащему рядом телефону, на котором вспыхивала красная лампочка.

— Ты тоже проверь, — пробормотала она, и по ее глазам он увидел, что она беспокоится за него не меньше. И тут он понял, что небезразличен ей.

Оливия обрадовалась передышке. Тряска в самолете и страх за свою жизнь вполне соответствовали смятению, царившему в ее душе. Как мог Алекс набросить на нее такую петлю? Почему вдруг захотел, чтобы она родила ему ребенка?

Ребенка, которого она никогда не сможет иметь.

Господи, это было одной из основных причин, по которой она согласилась на временное замужество. Дети явно не входили в планы Алекса, а значит, ему не обязательно было знать о ее бесплодии.

У Оливии сжалось сердце при мысли о малыше, которого она потеряла из-за внематочной беременности, и о всех других малышах, которые могли бы у нее родиться. О, как бы она хотела иметь ребенка!

Ребенка от Алекса.

Нужно сказать ему правду. Как только они вернутся на твердую землю и останутся вдвоем в номере отеля, у них будет время нормально поговорить. Однако, как только их самолет благополучно приземлился, они с удивлением узнали, что приглашены на званый обед к одному из самых влиятельных людей в Калифорнии. Отказаться в последний момент было бы неприлично. Поэтому они быстро переоделись в отеле, после чего отправились прямиком на прием.

В свои апартаменты они вернулись только под вечер. Оливия хотела немедленно обо всем поговорить, но потом решила, что, если повременит с этим немного, ничего страшного не произойдет. Им обоим надо было принять душ, немного перекусить и расслабиться прежде, чем она обрушит на голову Алекса неприятные новости.

Но разве тут расслабишься, подумала Оливия, решив позвонить матери, пока Алекс принимал душ и переодевался.

Фелиция была на седьмом небе от счастья, поскольку ей предложили роль в популярном телевизионном сериале. Она не заметила, что с ее дочерью творится что-то неладное. Теперь Фелицию одолевали сомнения — то ли принять это предложение, то ли подождать, пока не выяснится, дадут ли ей желаемую роль в кино. Она попросила Оливию передать извинения Алексу, поскольку она не сможет прийти на презентацию его духов в Нью-Йорке, как было запланировано.

— Я и не знала, что мама собиралась прийти, — сказала Оливия Алексу за ужином после того, как

сообщила ему остальные новости Фелиции. Ей казалось, что ее присутствия будет достаточно. Не то чтобы Оливия была против прихода матери, но ей было неприятно, что Алекс умолчал об этом. Алекс пожал плечами.

— Она упомянула, что хочет прийти, на нашей свадьбе, и больше речь об этом не заходила.

Оливия нахмурилась. Алекс с успехом изображал из себя прекрасного мужа сегодня днем, когда они находились в окружении гостей, но сейчас, оставшись с ней наедине, был задумчив и холоден.

— Хотя мне нравится Фелиция, я всегда подозревал, что ее обещаниям нельзя верить. — Алекс немого помолчал. — И надеялся, что ты не похожа на нее.

Оливия вскинула голову.

— Я не обещала родить тебе ребенка, Алекс.

— Я знаю.

— Тогда не обвиняй меня в том, что я чего-то не сделала.

На мгновенье ей показалось, что он станет возражать, но он только глубоко вздохнул.

— Да, ты права. Ты не давала такого обещания.

Алекс отодвинул стул и встал.

Она протянула к нему руку.

— Алекс, пожалуйста, не уходи. Я хочу, чтобы мы продолжили разговор, который начали в самолете.

Он замер, потом резко кивнул и снова сел.

— Алекс, я должна сказать тебе кое-что. Должна объяснить, что… — Она проглотила подступившие слезы. — Объяснить, почему я не могу родить тебе ребенка.

— Потому что ты не любишь детей? В этом проблема?

— Я люблю детей, — сказала она прерывистым шепотом. Боль и отчаяние захлестнули ее. — Алекс, я хочу детей больше всего на свете, и если бы смогла, то с радостью бы родила тебе ребенка.

У нее перехватило дыхание. Момент истины настал. Ей придется положить конец его надеждам.

— Но только… я не могу. Я бесплодна. Мне сказали, что я никогда не смогу иметь ребенка.

Глава восьмая

Алекс почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. До этого момента он не сомневался в том, что Оливия в конечном счете согласится родить ему наследника.

Она смотрела на него глазами, полными боли.

— Расскажи мне все.

Она проглотила слезы.

— У меня была внематочная беременность, когда я была замужем за Эриком, — начала она, и что-то перевернулось в душе у Алекса при мысли о том, что Оливия была беременна от другого мужчины.

Чувство негодования нарастало в нем, но он решительно прогнал его.

— Мои трубы повреждены… безвозвратно. — Она сделал глубокий вдох. — Так что дело не в том, что я не хочу ребенка от тебя, Алекс, а в том, что не могу его иметь.

Он какое-то время молчал.

— Ты уверена, что ничего нельзя сделать?

Она нахмурилась.

— Доктор сказал, что шансов забеременеть практически нет. У меня нет причин не доверять ему.

Алекс нахмурился.

— Ты консультировалась с другими специалистами?

— Нет.

— Значит, другие врачи могут не подтвердить диагноз?

Она покачала головой.

— Вряд ли. Мне сказали в больнице, что повреждение слишком серьезное.

Алекс не был так уверен. Доктора иногда ошибаются. Возможно, это как раз тот случай.

— А твоя мама знает?

Выражение ее глаз смягчилось.

— Да, она очень помогла мне.

— Я рад.

Его уважение к Фелиции возросло. Слава богу, рядом с Оливией оказался кто-то, кто помог ей справиться с горем.

Оливия печально улыбнулась.

— К сожалению, мама считает, что мои проблемы со здоровьем должны каким-то волшебным образом исчезнуть. Она неисправимая оптимистка.

Алекс нахмурился.

— Вам трудно найти общий язык?

— Вовсе нет. Обычно мы с ней не касаемся этого вопроса. Но я знаю, она надеется, что в один прекрасный день станет бабушкой. — У Оливии навернулись слезы на глаза, и она быстро заморгала. — Я бы хотела подарить ей внука, но не могу.

Алексу захотелось обнять Оливию и утешить ее, но ему и самому вскоре могло понадобиться утешение.

Он поспешно встал из-за стола.

— Спасибо, что рассказала мне, Оливия. А сейчас мне пора идти.

Ему нужно было время на то, чтобы все обдумать.

В одиночестве.

— Конечно, — тихо сказала она.

Алекс вышел из комнаты. Он не понимал, куда идет, пока не оказался в баре нижнего этажа. Ему хотелось напиться, чтобы заглушить бушующую в сердце боль.

Черт возьми, он не привык к столь сильным потрясениям. Обычно ему удавалось держать свои чувства под контролем, но в таких обстоятельствах трудно сохранять спокойствие. Ему было тяжело сознавать, что он оказался таким уязвимым, когда речь шла об Оливии, таким слабым и бессильным. И он думал не только о себе, но и об Оливии. И о Чезаре, который может так и не дождаться внука. Хотя Алекс решил, что не позволит своему отцу заставить его обзавестись ребенком, он неожиданно почувствовал себя виноватым перед братьями. И это было сумасшествием. С какой стати он должен чувствовать себя виноватым из-за того, что не собирается выполнять вторую часть ультиматума? Его братья ничего этого не знали и очень удивились бы, узнав, что он жертвует собой ради них, вступив в брак, не говоря уж о том, что речь идет еще и о младенце.

Черт. Хуже не бывает.

Через пару часов Алекс вернулся в их гостиничный помер. Он не опьянел, хотя выпил достаточно. Вокруг царила тишина, когда он тихо проскользнул в темную спальню и начал раздеваться. Оливия спала, и он не хотел ее будить. Видимо, на ней сказывалось нарушение биоритма из-за дальнего перелета.

— Тебе совсем не обязательно спать со мной, Алекс, — произнесла она в напряженной тишине. — Я пойму, если ты захочешь уйти в другую комнату.

Он тихо чертыхнулся и скользнул в постель.

— Я твой муж и собираюсь спать рядом со своей женой.

— Временной женой, — уточнила она, но он уловил довольную нотку в ее голосе.

Он притянул ее к себе и коснулся губами ее виска.

— Я договорюсь, чтобы тебя принял специалист. Нам надо услышать еще одно мнение.

— А какой в этом смысл, Алекс?

Он еще крепче обнял ее.

— Мы должны это сделать. Чтобы удостовериться, хорошо?

— Пожалуй.

— А теперь иди ко мне, — пробормотал он и поцеловал Оливию в щеку, прежде чем нашел ее губы. Он хотел облегчить ее боль единственным известным ему способом — найти успокоение друг в друге.

Ее податливое тело было теплым и нежным, и Алекс забыл обо всех проблемах.

Если есть хоть малейший шанс, Оливия родит ему ребенка.

На следующий день они вылетели в Нью-Йорк в компании нескольких специалистов по связям с общественностью. Это давало Оливии возможность избежать дальнейших разговоров на личные темы с Алексом.

Они все обсудили прошлой ночью. Но сегодня было в его глазах нечто такое, что заставило ее встревожиться. Она не хотела лишать его надежды иметь ребенка. Она и сама с трудом привыкла к этой мысли. Не хватало еще, чтобы он тоже мучился.

Оливия не удивилась, когда Алекс попросил ее пройти повторное обследование. Она знала, что рождение наследника является неотъемлемым условием его брака. Конечно, Алекс не разведется с ней, во всяком случае, до истечения этого года. Но как только ее время закончится, ему придется отделаться от нее и найти себе другую жену. И ничего с этим не поделаешь, сказала она себе, и ее сердце сжалось, когда она представила мужа с другой женщиной.

С той, которая родит ему ребенка. О господи. Нельзя позволять себе расстраиваться из-за этого. Их соглашение было чисто деловым, и глупо надеяться на то, что она действительно что-то значит для него, хотя они и провели вместе несколько потрясающих недель. Все произошло так, как произошло. Да, они были близки, но это не значит, что они любят друг друга. Им не нужен ребенок, чтобы скрепить их любовь.

Следующая неделя была расписана по минутам, так что времени на мысли о чем-то еще, кроме работы, попросту не оставалось.

Презентация «Женщин Валенти» имела шумный успех. У дверей некоторых магазинов выстраивались очереди желающих приобрести флакончик новых духов. Этому немало способствовало то, что мама Оливии — дай ей бог здоровья! — попросила своих именитых друзей заглянуть в некоторые магазины, что вызвало новый приток клиентов.

Все были довольны.

Насчет визита к специалисту Алекс хранил молчание.

В один из их последних дней в Нью-Йорке на вечеринке неожиданно появился один из бывших отчимов Оливии.

— Оливия, дорогая, — произнес Рэндалл Маркэм, подходя к ней и целуя ее в щеку.

Оливия обрадовалась встрече. Рэндалл был любимым из ее двоих отчимов и единственным, кто сохранил хорошие отношения с ее матерью.

— Рэндалл! Что ты делаешь здесь? — спросила она, обнимая его.

— Шпионю за тобой, конечно, моя дорогая, — пошутил он.

Оливия впервые за много дней искренне улыбнулась.

— Тебе никогда, не убедить меня в том, что моя мама не заплатила тебе, чтобы ты пришел.

Оливия так нервничала, что запретила своей матери приходить. Видимо, она решила прислать вместо себя Рэндалла.

— Она этого не делала, клянусь, — воскликнул Рэндалл, потом перевел внимательный взгляд на стоявшего рядом Алекса. — А это, как я полагаю, твой новый муж?

Оливия заметила, как Алекс поджал губы.

Но она кивнула и изобразила на лице улыбку счастливой замужней дамы.

— Да, это Алекс. — Она представила мужчин друг другу. — Алекс, познакомься с Рэндаллом, одним из моих отчимов.

— Бывших отчимов, — уточнил Рэндалл, пожимая Алексу руку. — Когда-то я был богат и красив.

Алекс немного расслабился.

— Вы и сейчас красивы.

Рэндалл перевел взгляд на Оливию.

— К сожалению, я больше не богат. — Он вздохнул. — Хотя я продолжаю любить твою маму, — произнес он с преувеличенным пафосом, — должен сказать, что она обчистила меня, как липку.

Оливии стало не по себе. Она не хотела, чтобы Рэндалл болтал лишнее в присутствии Алекса.

— Слава богу, что она не погубила также и мою красоту, — продолжал Рэндалл. — И хорошо, что у нее есть ты, которая может выплатить ее долги. Я советовал ей снова выйти замуж, но она не хочет.

Оливия почувствовала, как напрягся Алекс.

— Как поживает Сибил? — спросила она, переводя разговор в безопасное русло.

— Прекрасно, дорогая. Она занята в шоу на Бродвее. Поэтому мы и оказались здесь, в Нью-Йорке. А еще потому, что хотим увидеть нашу первую внучку.

Оливия знала, что Рэндалл не имеет понятия о том, какую боль причиняют ей его слова. Она потеряла ребенка после того, как он развелся с ее матерью, и Фелиция не посвятила его в курс дела. Она заставила себя улыбнуться.

— У Шэри родилась малышка? Сколько же ей?

— Два месяца. Девочка просто прелестная, — сказал Рэндалл и пустился в подробный рассказ о малышке.

Оливия увидела, как в глазах Алекса сверкнула злость. Зачем только Рэндалл упомянул о долгах ее матери? Это было совершенно излишне.

Они еще немного поговорили об общих знакомых, расцеловались на прощанье и пообещали друг другу как-нибудь встретиться. Все это время Оливия чувствовала, что Алекс кипит от злости, хотя и сохраняет невозмутимый вид.

Он ничего не говорил, пока торжество не закончилось и они не вернулись в свой гостиничный номер.

— Ты не удосужилась рассказать мне что-то еще? — раздраженно спросил он ее.

Оливия вздохнула.

— Что ты имеешь в виду?

Он возмущенно взглянул на нее.

— Те деньги, которые я дал тебе, пошли на уплату долгов твоей матери, так ведь?

Она наклонила голову.

— Часть этих денег — да. Остальные помогли мне расплатиться с собственными долгами, связанными с моим бизнесом. — Она нахмурилась. — А в чем проблема?

Алекс смерил ее холодным взглядом.

— Проблема в том, что ты слишком о многом мне не рассказывала.

Она вскинула голову.

— Ты имеешь в виду мое бесплодие, да?

На мгновение его лицо стало непроницаемым.

— Да, — пробормотал он и поджал губы. — А теперь еще и это. Я понял, что совсем тебя не знаю.

— Ты совсем не знаешь меня, Алекс. Есть вещи, о которых я предпочитаю не говорить. Ты тоже рассказываешь мне не обо всем. — Она помолчала. — Например, ты умолчал о том, что твой отец ждет наследника.

На мгновенье на его лице появилось смущенное выражение, потом он отрывисто кивнул.

— Убедила.

— Хорошо.

— Только скажи мне, — продолжал Алекс. — Существуют еще какие-то подводные камни, о которых мне надлежит знать?

— Нет. — Она повернулась, чтобы уйти. С нее довольно. Они оба устали, их нервы на пределе, так что сейчас не время для дальнейших дискуссий.

Алекс вздохнул.

— Ты не доверяешь мне, правда? — сказал он, останавливая ее на полпути. — Ты вышла за меня, но не доверяешь настолько, чтобы рассказать о финансовых затруднениях твоей матери. Ты боялась, что я мог сделать эту информацию достоянием прессы и заработать дополнительную рекламу?

Оливия вздохнула.

— Главное, что я вышла за тебя, Алекс. В тебе есть что-то подкупающее, но что именно, я еще не совсем поняла. Ты прав, мы действительно очень мало знаем друг о друге.

Его глаза потемнели, он подошел к бару и налил себе виски.

— Иди спать, Оливия. Я приду позже.

В какой-то момент среди ночи Оливия почувствовала, что Алекс лег в кровать. Полусонная, она затаила дыхание в ожидании того, что он прижмет ее к себе.

Только он этого несделал.

— Извини, — сказал он тихо.

Тишина воцарилась в темноте. Алекс повернулся на бок, спиной к ней, и тут же уснул.

Оливия лежала, прислушиваясь к его дыханию, и думала о том, что ждет их дальше. Она не сможет родить ребенка, а значит, Алексу придется с ней развестись. Это лишь вопрос времени.

Когда она проснулась, Алекс уже ушел, и только смятые одеяла с другой стороны кровати свидетельствовали о том, что он был здесь. С тяжелым сердцем Оливия набросила на плечи шелковый халат и направилась в гостиную, почти уверенная в том, что там никого нет.

Однако за столом сидел Алекс, который в этот момент как раз клал телефонную трубку на рычаг. Он поднял на нее глаза.

— Я разговаривал с врачом. Он сказал, что готов принять тебя сегодня утром.

Оливия замерла.

— Так скоро?

Алекс разозлился.

— Нам надо выяснить все раз и навсегда.

Она быстро собралась с мыслями.

— Тебе нужно, Алекс. Я уже давно смирилась с диагнозом.

Его взгляд потеплел. Алекс подошел к ней.

— А ты разве не хочешь знать наверняка?

Ее охватила паника.

— Нет.

Он положил руки ей на плечи.

— Ты просто боишься.

Ему легко говорить, зло подумала Оливия. Он бросит ее, как только диагноз подтвердится, и начнет новую жизнь, в то время как она…

Она пожала плечами.

— Возможно. Я подожду и посмотрю, что будет через несколько лет. Как знать? Не исключено, что я снова выйду замуж и мне удастся забеременеть, — произнесла она с вызовом в голосе.

Алекс поджал губы и слегка встряхнул ее за плечи.

— Единственным человеком, который сделает тебя беременной, буду я, Оливия.

От его слов у нее потеплело на душе, но было нечестно позволять ему надеяться на что-то.

— Алекс, послушай…

Он вздохнул и отпустил ее.

— Оливия, я не буду заставлять тебя делать что-то против твоей воли. Выбор за тобой.

Она пристально посмотрела на него и поняла, что он не успокоится, пока не услышит мнение еще одного специалиста.

Ну ладно, она сделает это, ведь в противном случае они всю жизнь будут сомневаться. Им обоим нужна ясность в данном вопросе.

Даже если Алекс решит развестись с ней.

— Хорошо, Алекс, — спокойно сказала она. — Я сделаю это.

Он сдвинул брови.

— Ты уверена?

— Да, — ответила она с легким раздражением.

Он пытливо взглянул на нее.

— Отлично. Иди одевайся, а мне надо позвонить. Потом я буду готов тебя сопровождать. В клинике нас ждут через час.

Она изумленно посмотрела на него.

— Ты едешь со мной?

Похоже, его удивил подобный вопрос.

— Конечно. И не пытайся остановить меня.

О господи! Оливия с трудом удержалась, чтобы не расплакаться. Она откашлялась.

— Спасибо, Алекс. Просто дело в том, что Эрик… — Как бы это поделикатнее сказать? — Он никогда… не предлагал поехать со мной.

— Мерзавец, — выпалил Алекс, и его лицо помрачнело. Через пару секунд он справился с эмоциями и спокойно продолжил: — Ну а я — другой человек. И намерен во всем поддерживать тебя, Оливия.

У нее пересохло во рту от избытка чувств, и она смогла только кивнуть.

— А теперь одевайся, — сказал Алекс, поворачиваясь и берясь за трубку телефона. Его голос слегка дрожал.

Оливия поспешила уйти из комнаты, пока не расклеилась окончательно. Куда легче оставаться сильной, когда не делишься своей болью с близким человеком. Но стоит кому-то отнестись к тебе с сочувствием, как у тебя могут сдать нервы.

Когда они приехали в клинику, врач сначала поговорил с ними обоими, а потом Оливию отвели в отдельный кабинет, где ей пришлось пройти через ряд процедур.

Во время беседы врач не сказал ничего определенного, и Оливия приказала себе не делать поспешных выводов. На какое-то время ей это удалось, но слабый проблеск надежды невозможно было заглушить, как бы она ни старалась.

Алекс вел себя безукоризненно. Он оставался с ней, пока это было возможно, а во время разговора с врачом держал ее за руку.

К концу дня они вместе сидели в палате в ожидании вердикта.

Алекс крепко держал ее за руку, когда врач сообщил им ужасную новость о том, что у Оливии никогда не будет детей. Последствия внематочной беременности оказались слишком серьезными.

Алекс потрясенно молчал. Похоже, он, как и она, до последнего надеялся на чудо. Оливия едва сдерживала слезы.

Она давно знала, что бесплодна.

Господи, она это знала, но почему-то позволила себе надеяться.

И вот теперь, действительно, не осталось никакой надежды.

Глава девятая

— Нам нужно выслушать еще одно мнение, — сказал Алекс, едва успев прийти в себя. Невозможно смириться с тем, что сказал специалист. Да он, черт возьми, и не собирался.

Доктор посмотрел на них с сочувствием.

— Мистер Валенти, я вас хорошо понимаю, но ничего другого вы не услышите. Наши анализы были очень тщательными. — Он помолчал. — Сожалею.

Но Алекса его слова не убедили. Он взглянул на Оливию.

— Мы обратимся в другую клинику. Мы могли бы…

— Нет, Алекс, — сказала она твердо. — Довольно.

До этого момента Алексу и в голову не приходило, что неутешительный диагноз Оливии может подтвердиться. И теперь он не мог поверить, что у них никогда не будет детей.

Он взглянул на красивую женщину, которая сидела на больничной койке в белой больничной рубашке с высоко поднятой головой и с твердым намерением продолжать жить дальше. Он проглотил подступивший к горлу ком. Она согласилась пройти повторное обследование только ради него. Разве честно с его стороны обрекать ее на еще большие страдания?

— Ты права, — сказал он и поцеловал ее руку.

Оливия взглянула на миг в его глаза и, слегка порозовев, посмотрела на врача.

— Спасибо за все, доктор.

Доктор кивнул.

— Я бы хотел, чтобы новости были другими, миссис Валенти.

— Я знаю.

Алекс встал и пожал ему руку. Доктор вышел и оставил их одних.

В палате повисло тягостное молчание. Алекс взглянул на Оливию.

— Ты в порядке?

Слабая улыбка осветила ее лицо.

— Да, Алекс. Все прекрасно.

Алекс чувствовал себя виноватым. И как только Оливия держится? Да еще ухитряется улыбаться?

Однако в следующее мгновение Оливия закрыла лицо руками, и ее плечи начали вздрагивать.

— Оливия?

Она всхлипнула.

Он присел на краешек кровати и нежно притянул ее к своей груди. Его сердце сжалось от боли, когда он увидел, как горючие слезы заструились по ее щекам.

— О, дорогая, поплачь, — прошептал он. — Поплачь.

Он крепко обнимал ее, давая возможность выплакаться.

В конце концов она отстранилась, шмыгая носом и пытаясь расправить бумажную салфетку, которую держала в руке.

— Извини.

Он положил руки ей на плечи.

— Нет, это ты меня извини. Мне не надо было настаивать на повторном обследовании.

Она промокнула салфеткой глаза.

— Нет, так даже лучше. Ведь теперь мы знаем наверняка.

Он выругался.

— Лучше для кого? Для тебя… или для меня? — Его грудь разрывалась от боли. — Напрасно я попросил тебя об этом, дорогая.

Она вздрогнула.

— Алекс, не кори себя. Я сделала это для нас обоих.

В его душе начало крепнуть чувство, доселе совершенно неведомое ему. Уж не влюбился ли он в свою жену? Нет, невозможно.

— Спасибо, — сказал он хриплым голосом.

Оливия прерывисто вздохнула.

— Пожалуй, я немного посплю. Уже поздно. Ты не возражаешь?

Он откашлялся.

— Нисколько.

Доктор сказал, что хотел бы оставить Оливию в клинике на всю ночь, и сейчас Алекс был более чем рад этому. Ей надо как следует отдохнуть.

А ему необходимо побыть одному.

— Попроси их позвонить мне, если тебе что-то понадобится. Я сразу же приеду.

Она наклонилась к нему и нежно поцеловала в губы.

— Спасибо.

Алекс поднялся с кровати и помог ей лечь удобно, потом поцеловал и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Только когда Алекс вернулся в гостиничный номер и тяжело опустился на софу, он почувствовал, что ноги отказываются держать его. Реальность случившегося начала доходить до его сознания.

У Оливии никогда не будет ребенка.

Его ребенка.

Черт возьми, он понял, что хочет иметь ребенка больше всего на свете. И не только потому, что на этом настаивал Чезаре.

Тут что-то перевернулось в его душе, и он понял, что ошибался. Единственное, чего он хотел больше всего на свете, была сама Оливия.

Он любил ее.

Радость переполняла его душу. Какое-то время Алекс с волнением наслаждался новыми ощущениями, но потом почувствовал нарастающую в груди боль.

Он не мог признаться Оливии в любви. Во всяком случае, не сейчас. Он не вправе оказывать на нее дополнительное давление. А сказать женщине, что он ее любит и хочет, чтобы она всегда оставалась его женой, значило, безусловно, оказать на нее колоссальное давление. Он не мог так поступить с Оливией.

Оставалось только ждать.

В конце недели они снова уехали из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, где должны были провести пару дней с ее матерью. Фелиция без умолку болтала о том, что в следующем голу будет играть и в телевизионных сериалах, и в кино. Ее переполняли творческие идеи. Оливии было приятно, что ее мать так оптимистично настроена и полна планов на будущее.

Как бы ей хотелось с таким же оптимизмом смотреть и в свое будущее.

Но она не могла.

Ей не хотелось огорчать Фелицию известием о том, что повторные анализы подтвердили ее бесплодие. Ее мать была бы ошеломлена.

Судя по всему, Алекса результаты обследования тоже ошеломили. После того, как Оливия вернулась из клиники, он вел себя несколько отчужденно и даже не пытался заняться с ней любовью. Да, он был очень внимателен и заботлив, но не более того.

Конечно, она понимала, какая большая ответственность лежит на нем. Отец поставил ему ультиматум, и ради братьев Алекс должен произвести на свет наследника. Ничего удивительного, что он начал постепенно отдаляться от нее.

Оливия почувствовала нарастающую боль в груди.

Ей было необходимо услышать от него, что все будет хорошо.

Чтобы он сказал, что не бросит ее до того, как истекут эти двенадцать месяцев.

Но увы. Алекс хранил молчание, и ей оставалось только догадываться о том, какие мысли бродят в его голове.

— Рэндалл говорил мне, что видел тебя в Нью-Йорке, — сказала Фелиция за ужином в день их приезда после того, как они поговорили на другие темы.

Оливия была рада тому, что Алекс задерживался в этот вечер. Лучше не обсуждать семейные дела в его присутствии. Он и так уже знает слишком многое.

— Да, он недавно стал дедушкой, — ответила Оливия с беспечной улыбкой. Пора прекратить жалеть себя и жить дальше.

Фелиция заулыбалась.

— Да, он говорил мне. — Тут ее улыбка пропала. — Надеюсь, эти новости не расстроили тебя, дорогая?

Оливия покачала головой.

— Нет, конечно. Я люблю Рэндалла и счастлива за него.

Это была правда.

— Умница, — произнесла Фелиция, подавшись вперед и сжимая руку Оливии. — Я рада, что ты оставила прошлое в прошлом. — С этими словами ее мать снова откинулась на высокую спинку стула. — Дорогая, я все собиралась тебе сказать, что у Эрика тоже родился ребенок, но не была уверена…

— Замолчите, Фелиция, — прорычал Алекс с порога, застигнув обеих женщин врасплох. Обе повернулись к нему.

Фелиция начала хватать воздух ртом, как рыба.

— Никогда не слышала подобной грубости!

Алекс сверкнул глазами.

— Разве вы не видите, что ваша дочь расстроена?

— Алекс, не надо… — попросила Оливия.

Он возмущенно махнул рукой.

— Нет, Оливия, я не собираюсь молчать. Скажи ей всю правду. Тогда она, может быть, наконец раскроет глаза и увидит твою боль, как ее вижу я.

Оливия заморгала. Алекс снова встал на ее защиту. У нее защемило сердце.

— Какую правду, Оливия? — потребовала ответа Фелиция. — О чем говорит твой муж?

Оливия медленно повернулась. Новости причинят ее матери боль, но рано или поздно она все равно узнает.

— Я не смогу иметь детей, мама. Повторное обследование подтвердило диагноз.

Фелиция побледнела.

— Никогда?

— Никогда.

Губы ее матери беззвучно зашевелились.

— О господи! Я никогда не буду бабушкой?

— Никогда, мама. — Оливия сказала это так мягко, как только могла. — Боюсь, реальная жизнь отличается от кино. У моей истории не будет счастливого конца.

Минуты шли, а Фелиция по-прежнему оторопело смотрела на свою дочь. Но вдруг выражение ее лица удивительным образом изменилось.

Оливия посмотрела в сторону входной двери, но Алекс исчез.

— Дорогая, — начала извиняющимся тоном Фелиция. — Твой муж прав. Я думала только о себе. Не представляю, через что тебе пришлось пройти. Мне очень жаль.

Оливия была потрясена.

— Мама, все в порядке.

Фелиция покачала головой.

— Нет, дорогая, не успокаивай меня. Я знаю свои недостатки. Я бываю эгоистичной и безответственной временами, но… — Она прерывисто задышала, ее глаза наполнились слезами. — Дорогая, я люблю тебя больше жизни. Ты ведь знаешь это, правда?

Слезы хлынули из глаз Оливии.

— Да, мама. Знаю. И благодарю бога за то, что у меня есть ты.

— Спасибо, дорогая, — проговорила Фелиция и, схватив салфетку, театральным жестом промокнула глаза. — Наверное, тебе надо пойти и посмотреть, как там твой муж, — сказала она. — И, пожалуйста, скажи ему, что я прошу извинения за свое поведение. — Она поморщилась. — Нет, я сама поговорю с ним завтра утром. Так будет лучше.

Оливия вытерла глаза и улыбнулась. Потребовалось много времени, но Фелиция действительно изменилась. Оливия поднялась и обняла свою мать.

Фелиция погладила дочь по спине, а потом подтолкнула ее к двери. Перед тем как Оливия вышла, Фелиция спросила:

— Ты правда не сердишься, что я сказала тебе о ребенке Эрика?

Оливия кивнула:

— Все в порядке.

И это было правдой. Эрик больше не волновал ее. Наконец-то она смогла оставить прошлое в прошлом.

Фелиция кивнула и махнула рукой в сторону двери.

— Иди к Алексу.

Оливия обнаружила мужа в спальне. Он снимал рубашку. Стоило ей его увидеть, как у нее учащенно забилось сердце.

— Это была не очень приятная новость для моей матери, — тихо произнесла Оливия.

Желваки заходили на его щеках.

— Рано или поздно она бы все равно узнала.

— Ты прав. Спасибо, — поблагодарила она. — Не сразу, но она смирилась с тем, что никогда не будет бабушкой. Мне кажется, она наконец повзрослела.

Он прекратил раздеваться и посмотрел ей в глаза.

— Я рад.

Оливия нахмурилась.

— Ей трудно меняться.

— Всем трудно меняться.

— Да, но мама привыкла жить как в сказке. Она росла красивой, избалованной девочкой, потом превратилась в красивую, избалованную женщину, а потом в избалованную кинозвезду. Все относятся к ней как к особе королевской крови.

Алекс пристально смотрел на нее какое-то время, а потом с некоторым удивлением покачал головой.

— Ты еще этого не осознаешь, да?

Оливия удивилась.

— Чего я не осознаю?

— Может быть, твоя мама — королева в мире кино, но за его пределами, здесь, в реальном мире, ты во многом превосходишь ее. Тебе присущи не только элегантность и шик, но и другие достоинства, такие, как чувство сострадания и щедрость. Люди тянутся к тебе.

У Оливии перехватило дыхание. Она просто таяла от его похвалы. Еще ни один мужчина не говорил ей таких слов.

— Ты не можешь судить объективно, — пробормотала она.

Он подошел к ней, поднял ее подбородок и заглянул глубоко в глаза.

— Я знаю, что ты за человек, Оливия Валенти.

Алекс наклонил голову и поцеловал ее. Она почувствовала, что он возбужден.

Оливия ответила на поцелуй. Она нужна ему, и этого достаточно.

Пока.

Они вернулись в Сидней, в свои апартаменты с видом на залив, и Оливия сразу же с головой окунулась в работу.

Об их совместном будущем Алекс не сказал ни слова, как ни слова не упомянул о том, что расскажет обо всем Чезаре. Оливия решила, что будет наслаждаться каждым днем, который отпущен им с Алексом. А там видно будет.

Придя однажды вечером домой, Оливия услышала приглушенные голоса, доносящиеся из кабинета. Тихонько постучав в дверь, она открыла ее и обнаружила, что Алекс и оба его брата сидят на софе со стаканами виски в руках.

Они с улыбкой посмотрели на нее, но ей показалось, что они обсуждали что-то очень важное и не слишком обрадовались ее появлению.

— О, простите. Я не знала, что у Алекса гости, — сказала она, разворачиваясь, чтобы уйти.

Но Алекс тут же подошел к ней.

— Дорогая, не надо извиняться, — сказал он тоном любящего мужа. — Мы просто обсуждаем дела.

Он страстно поцеловал ее.

Она ответила на поцелуй, с удовольствием чувствуя прикосновение его губ после напряженного рабочего дня.

— Я… пожалуй, пойду перекушу, — сказала она, когда он отпустил ее.

— Там запеканка в духовке.

Оливия кивнула.

— Отлично. — Она заставила себя улыбнуться. — А ты ел?

— Да. — Она перевела взгляд на его братьев, чтобы спросить, не хотят ли они чего-нибудь, но Алекс опередил ее: — Они тоже поели.

— Хорошо.

— Да, — сказал Ник с вежливой улыбкой. — Мы поели.

— Тем не менее спасибо, — сказал Мэтт, самый младший.

Она видела, что им не терпится вернуться к своему разговору.

— Я оставлю вас.

Она закрыла дверь и решила принять душ перед ужином. На душе у нее с каждой минутой становилось все тревожнее. Сказал ли Алекс братьям об ультиматуме своего отца? И о том, что Чезаре настаивал не только на свадьбе, но и на появлении на свет наследника? Алексу нечего было скрывать от братьев. Он женился на ней ради них, но никакого ребенка не будет.

Сердце Оливии пронзила боль. Внезапно ее озарила догадка. Может быть, Алекс пригласил их сюда, чтобы обсудить новый план действий?

Или новую жену?

У нее перехватило дыхание. Нет, она не могла поверить в то, что он расскажет своим братьям о ее бесплодии. Алекс никогда бы так с ней не поступил.

Однако позже, когда он скользнул в постель, она спросила:

— Все в порядке?

— Да.

— Вы выглядели очень озабоченными.

— Есть одна маленькая проблема, но мы в состоянии с ней справиться.

Оливия проглотила подступивший ком, надеясь, что не она — та проблема, с которой им придется справляться. Потом выбросила непрошеную мысль из головы и попыталась уснуть. Но на следующее утро, выйдя из ванной комнаты, она услышала разговор Алекса по телефону и замерла на месте.

— Папа, мне надо тебе кое-что сказать, — спокойно произнес Алекс, сидя спиной к ней. — Буду у тебя через полчаса.

Наступила пауза.

— Отмени совещание, папа. Этот разговор не терпит отлагательств.

Еще одна пауза.

— Хорошо. До встречи.

Алекс повесил трубку, встал и потянулся за своими брюками. Потом увидел ее и на мгновение замер. Или ей показалось?

Он нахмурился.

— Ты что-то бледная. Все в порядке?

Она заставила себя улыбнуться.

— Да. Душ был слишком горячим, вот и все.

Оливия подумала, что Алекс начнет отпускать шутки по поводу душа, но он не стал делать этого. На его лице снова появилось отрешенное выражение.

— Ты поосторожней, Оливия. Ты слишком необдуманно ведешь себя в последнее время.

— Спасибо за заботу, — сказала она, не пытаясь скрыть легкий холодок в своем голосе.

Он посмотрел ей в глаза, потом повернулся и взглянул на часы, стоящие на комоде.

— Мне пора. — Он направился к двери, по дороге остановившись на мгновенье, чтобы поцеловать ее. — До вечера.

И вышел из комнаты.

Оливия осталась одна в звенящей тишине.

Глава десятая

В этот вечер Алекс вернулся домой в одиннадцатом часу. Он позвонил около девяти и объяснил, что возникла какая-то проблема и ему придется задержаться на работе. Но Оливия расслышала в отдалении веселые голоса и усомнилась в том, что он говорит правду. Она хотела верить ему, но воспоминания о многочисленных обманах бывшего мужа были еще свежи в ее памяти.

Она знала, что Алекс не такой. Алекс честный, благородный и…

Но захочет ли он ждать двенадцать месяцев, чтобы освободиться от нее? Не обсуждает ли он со своим отцом и братьями возможность досрочно расторгнуть их брак?

Нет, она не будет делать никаких поспешных выводов. Может быть, до нее донеслись голоса его сотрудников. Ведь никакой музыки определенно не было слышно. Так что Алекс не засиделся в баре. И никакого женского голоса тоже не было слышно…

Однако, когда Алекс вошел в темноте в спальню, а потом отправился принять душ, она поймала себя на том, что принюхивается, пытаясь уловить запах женских духов. Слава богу, никакого постороннего запаха не было. А когда он лег рядом с ней десятью минутами позже, она почувствовала только один запах — запах Алекса.

И это было чудесно.

И когда он обнял ее одной рукой и притянул к себе, она подумала, что он ее поцелует и займется с ней любовью. Но он лишь поцеловал ее в макушку и крепко уснул.

Оливия постепенно успокоилась. Должно быть, она тоже уснула, потому что следующее, что она осознала, был звонивший на ночном столике телефон. От неожиданности у нее забилось сердце, и она инстинктивно протянула руку к трубке.

Оливия с облегчением услышала голос своей матери. Фелиция вечно неправильно учитывала разницу во времени.

— Мам, сейчас здесь пять часов утра.

— Дорогая, мне было необходимо позвонить тебе, — тревожно сказала Фелиция. — Боюсь, что газеты все знают.

— Знают? — Наморщив лоб, Оливия села в постели. — Что они знают? — Она все еще плохо соображала.

— О том, что ты не сможешь иметь ребенка.

У Оливии путались мысли.

— Что?

— Об этом пишут сегодня все здешние газеты. И мой телефон звонит не умолкая. — Фелиция прерывисто вздохнула. — Мне так жаль, моя дорогая.

— Не могу поверить, — прошептала Оливия, машинально отметив, что Алекс зажег свет.

— Не представляю, откуда они узнали, — продолжала ее мать. — Я никому не говорила. Надеюсь, ты мне веришь.

У Оливии все случившееся не укладывалось в голове. Почему кого-то могут интересовать ее личные проблемы?

— Оливия? — тревожно спросил Алекс. Она не ответила, и он отобрал у нее телефонную трубку. — Фелиция, что вы сказали Оливии? — Он выслушал новости, потом перевел взгляд на жену и сжал губы. — Как это, черт побери, могло случиться? — прорычал он. Видимо, Фелиция что-то стала говорить, потому что он помолчал, а потом сказал: — Да, я позабочусь о ней.

Оливия молча наблюдала, как он кладет трубку.

— Оливия?

Она взглянула на него.

— Как они только могут? — всхлипнула она.

Его глаза потемнели.

— Я понимаю твои чувства, дорогая.

Она едва сдерживала рыдания.

— Не хочу, чтобы весь мир знал о… Это личное.

Он обнял ее и крепко прижал к себе.

— Тише.

Она притихла, прижавшись к нему на мгновенье, наслаждаясь его силой, потом снова зарыдала.

И тут ее осенило.

Это же так очевидно.

Оливия на мгновение отстранилась. Ее нервы были напряжены до предела, и она выпалила:

— Уверена, что информацию распространил твой отец. Он хочет избавиться от меня. Он хочет, чтобы ты женился на ком-то, кто сможет родить тебе ребенка.

Глаза Алекса сузились.

— Ты сама слышишь, что говоришь?

Оливия пытливо вглядывалась в его лицо.

— Ты сказал ему, да? Ты сказал ему, и теперь он знает и…

— Не говори глупостей. Я ничего ему не рассказывал.

— Тогда проболтался один из твоих братьев. Вот почему они приезжали к тебе. Ты рассказывал им о наших проблемах, не так ли?

Он слегка тряхнул ее за плечи.

— Прекрати! Никто ничего не знал, кроме тебя, меня и твоей матери.

Оливия ахнула. Встряска вернула ее к действительности.

— О господи. Прости, Алекс. Не знаю, что на меня нашло.

Она просто испытала какое-то минутное помешательство.

— Понимаю, — сказал он и отошел к окну.

Оливия молчала, чувствуя себя неловко.

— Интересно, откуда все-таки узнали газетчики? Кто-то должен был им сказать. Моя мама так же ошеломлена, как и мы.

Алекс поднял бровь.

— Может быть, кто-то из нью-йоркской клиники проболтался?

— Да, возможно.

Его взгляд стал тяжелым.

— Или твой бывший муж?

Оливия задумалась о такой возможности.

— Да… но почему именно сейчас? Он давно знает, что я вряд ли смогу иметь детей. — Она покачала головой. — Нет. Эрик не стал бы компрометировать себя, — добавила она твердо.

— Тебе виднее.

Оливию не удивил такой комментарий. Мысль об Эрике у нее тоже всегда вызывала отвращение.

— Я просто не понимаю, зачем газетам нужно публиковать такие вещи. Зачем им надо причинять людям боль? Разве недостаточно того, что нам приходится ее испытывать? — прошептала она, потом прерывисто вздохнула.

Алекс нахмурился.

— Обещаю, что найду того, кто распространил эту информацию. И сделаю все, чтобы мерзавец принес публичные извинения.

Оливия не сомневалась, что так и будет.

— Алекс, я знаю, что ошиблась насчет твоего отца и братьев, но что вы так горячо обсуждали недавно с Ником и Мэттом? А вчера утром ты поехал повидаться со своим отцом. Я слышала, как по телефону ты сказал ему, что возникла какая-то проблема.

На лице Алекса появилось озабоченное выражение.

— Отец неважно себя чувствует. Мы обсуждали, как деликатно убедить его отойти от дел.

Ее плечи поникли.

— Господи, я действительно все неправильно поняла, правда?

Он пристально посмотрел ей в глаза, словно хотел проникнуть в ее мысли, но потом отвел взгляд и взглянул на часы.

— Кстати, к вопросу о моем отце. Я спущусь в кабинет и позвоню ему. Нужно поставить его в известность. Если этого не сделаем мы, он узнает обо всем от газетчиков. Бьюсь об заклад, они будут крутиться возле офиса сегодня.

Ее охватила паника.

— Они наверняка наведаются и в мой бутик.

— Да. Возможно, тебе лучше оставаться дома сегодня и не выходить из квартиры.

Она кивнула.

— Хорошо. Я позвоню Лианне и скажу, чтобы она тоже не ходила сегодня на работу.

— И не включай телевизор, — сказал Алекс, направляясь к двери. — Займись чем-нибудь или просто попытайся отдохнуть. Я знаю, это трудно.

— Хорошо. — У нее сжалось сердце. — Я сожалею, что доставила тебе столько неприятностей, Алекс.

Он остановился в дверях и обернулся.

— Не говори глупостей, — произнес он и вышел.

И тут она поняла, почему ей не все равно, что думает о ней Алекс.

О господи, она любит его… Любит больше жизни.

Он завоевал ее сердце, проник в ее душу. Благодаря Алексу она наконец ожила. На мгновенье Оливия позволила этой любви полностью захватить ее. Она наслаждалась новым, необыкновенным чувством.

Но тут в ее мечты вторглась реальность.

Она не представляла, какие чувства испытывал к ней Алекс, но это не имело никакого значения. У их отношений нет и не может быть будущего. О таком муже, как Алекс, она могла только мечтать, но через год ей придется отпустить его.

Остается только одно. Надо взять себя в руки. Судьба подарила ей прекрасный подарок, но она будет молчать о своих чувствах.

У Алекса сердце сжималось от боли, когда он шел в свой кабинет, чтобы позвонить отцу. Он думал о тех страданиях, через которые прошла Оливия, и о том, сколько сил ей понадобится, чтобы пережить следующие несколько дней. Он, конечно, будет рядом, но будь проклято желание всех этих газетчиков добывать новости — любые новости.

Будь прокляты они все.

Он судорожно вздохнул. А Оливия еще извинилась за то, что доставила ему неприятности. На самом деле он сам хотел извиниться перед ней за то, что заставил ее повторно пройти обследование. Если бы он не женился на ней, чтобы воспользоваться ее помощью для продвижения «Женщин Валенти», она бы сейчас занималась собственным делом, разрабатывала модели одежды и жила привычной жизнью.

Но нет, ему надо было вторгнуться в ее жизнь и стать причиной того, что теперь ее тщательно охраняемая тайна растиражирована газетами.

Черт побери!

Войдя в кабинет, он рухнул в кресло и потянулся к телефонной трубке. Было еще рано, ему придется разбудить отца. Ну и пусть. Прежде всего Чезаре Валенти не следовало затевать все это дело с женитьбой. Если бы он не вмешивался…

Алекс вздрогнул. Но тогда Оливия не появилась бы в его жизни. Он бы не влюбился в нее. И не узнал бы, какой бывает настоящая любовь.

Он вздохнул. Хотя известие о ее бесплодии и причинило ему боль, любовь к ней осталась неизменной.

— Папа, это Алекс.

— Алекс? — послышался в трубке сонный голос.

— Папа, мне надо тебе кое-что сказать.

— Сынок, сейчас четверть шестого утра. — Наступила пауза, во время которой Чезаре ответил что-то Изабель, чей голос донесся до Алекса.

— Я бы не стал звонить, если бы это не было важно. Ты же знаешь.

Послышалось ворчанье.

— Позволь мне сначала устроиться поудобнее, потом скажешь. Я все еще пытаюсь проснуться. Хорошо. Теперь говори. Что случилось?

Алекс почувствовал, как у него поднимается давление от одной только мысли о том, что произошло.

— Тебе предстоит скоро прочитать об этом в газетах, или кто-то позвонит тебе и расскажет. Так или иначе, но…

— Но что?

Алекс сделал глубокий вдох, сердце бешено колотилось в его груди.

— Оливия и я не сможем подарить тебе внука, папа. Она бесплодна. — Ему было ненавистно это слово. А теперь приходится рассказывать всем о том, что, по сути, является личным делом его и Оливии. — Каким-то образом пресса это выяснила, и наши имена появились во всех американских газетах.

На другом конце провода повисло тягостное молчание.

— Значит, ты сообщаешь мне, что Оливия не может иметь детей? — наконец сказал Чезаре, после чего послышался сдавленный возглас Изабель.

— Да.

Было трудно понять, что думает его отец. Алекс ругал себя сейчас за то, что не поехал сразу в дом к родителям, а решил выложить новости по телефону. У них он по крайней мере постарался бы прочитать выражение лица Чезаре. Он поморщился. А какое ему, собственно, дело до переживаний отца?

— Мне жаль слышать это, сынок.

— Мне тоже жаль.

И это еще слабо сказано. Повисла продолжительная пауза.

— Ты ведь любишь ее, правда? — спросил Чезаре с напускным, как показалось Алексу, спокойствием. Его отец был сугубо деловым человеком и редко выставлял напоказ свои чувства.

— Да, папа, люблю.

Изабель, находившаяся рядом с Чезаре, что-то сказала, и Алекс не расслышал ответную реплику отца.

Потом Чезаре произнес:

— Что ты собираешься делать, Алекс?

Алекс сжал телефонную трубку.

— Единственное, чего я не собираюсь делать, так это отказываться от Оливии, — сказал он угрожающим тоном.

— Это звучит как ультиматум.

— Тебе виднее. Ты в этом специалист.

Повисла тягостная пауза.

— Что ты хочешь от меня услышать, Алекс?

— Ничего, папа. Что бы ты ни сказал, это ничего не изменит. — Алекс немного помолчал. — Я позвонил тебе лишь затем, чтобы предупредить. Газетчики наверняка позвонят тебе, чтобы услышать твой комментарий, или нагрянут в офис.

— Maledizione! — выругался по-итальянски его отец. — У меня и без них полно дел. Не хватало еще тратить время на этих ищеек.

— Согласен, но мы должны подумать об Оливии, — напомнил Алекс отцу. — Я не хочу, чтобы кто-то из семьи давал интервью. Ей и так досталось.

— Послушай, приезжай ко мне. Нам надо поговорить.

Алекс нахмурился.

— Я приеду, но не надейся, что я изменю свое мнение.

— Не опережай события, figlio mio.

Алекс не обратил внимания на то, что его отец снова перешел на итальянский. Он, конечно, съездит к отцу, хотя и понимает, что этот разговор будет напрасной тратой времени. Впервые в жизни ему было совершенно наплевать на то, что скажет Чезаре Валенти.

Спустя полчаса, приняв душ и одевшись, Оливия с тяжелым сердцем спустилась в кабинет. Алекс сидел за письменным столом и перебирал какие-то бумаги. Он поднял глаза, когда она вошла.

У нее сжалось сердце. Господи, ее душа была разбита, но нужно продержаться еще немного. Она должна дать Алексу свободу, чтобы он мог построить свою жизнь с кем-то еще.

— Ты сказал своему отцу? — спросила она, наблюдая за выражением его лица и пытаясь понять, как все прошло.

— Да, — сказал он.

По его голосу ничего нельзя было понять.

— И что он сказал?

— Не так много. Он все еще пытался проснуться.

Оливия понимала, что новости вряд ли доставили радость Чезаре Валенти. Ей казалось, что она ему нравилась, но теперь, когда она помешала ему — нет, помешала его сыну — передать по наследству фамилию Валенти, все должно измениться. Неважно, что Ник и Мэтт когда-нибудь обязательно обзаведутся собственными детьми. Чезаре был старомоден и наверняка хотел, чтобы первый внук появился у его старшего сына.

— У меня на утро назначена важная встреча. Мама обещала позвонить тебе позже. Она не хочет, чтобы ты оставалась одна. Она собиралась приехать и побыть с тобой.

— Это совершенно излишне.

Так или иначе, она не собиралась оставаться здесь.

— Мне так будет спокойнее.

— Алекс, я в порядке. Не нужно, чтобы Изабель приезжала. — У нее пересохло в горле, и она вздохнула, собираясь с силами, чтобы сообщить ему о своем уходе. — Алекс, я…

Зазвонил телефон.

Игнорируя его, Алекс продолжал сверлить ее взглядом.

Телефон зазвонил снова, и Оливия кивнула в его сторону.

— Ты бы ответил.

Глаза Алекса сузились.

— Кто бы это ни был, он может подождать.

Телефон продолжал звонить, не переставая.

— Алекс, мы можем поговорить позже. Тебе надо ответить на звонок.

Он с раздражением схватил трубку и рявкнул: «Алло!». Оливия опустилась на диван, почувствовав, что ей необходимо сесть и собраться с силами. Как только он повесит трубку, она выскажется. Другого пути не было. Алекс заслуживал того, чтобы…

Вдруг она заметила, что он смертельно побледнел. О боже, неужели снова эти газетчики? Неужели они никогда…

— Сейчас буду, — пробормотал он и положил трубку.

Она вскочила.

— Что случилось?

Он продолжал сидеть, уставившись на телефон.

— Алекс?

Он заморгал, словно опомнившись.

— Мой… отец. Они думают, что у него сердечный приступ. Экономка позвонила, чтобы сообщить, что мама уехала вместе с ним в клинику.

Оливия охнула.

— О боже!

Алекс встал и направился к двери, бледный, но сосредоточенный.

— Я должен быть с ним.

Оливия тронула его за руку, когда он проходил мимо.

— Алекс, я с тобой.

Он сдвинул брови.

— Нет, ты оставайся здесь. В клинику наверняка нагрянут репортеры.

Он поцеловал ее в теку и пошел к двери.

Оливия молча смотрела ему вслед. Он не хотел причинить ей боль, но его слова задели ее до глубины души. Он невольно показал, каким неподходящим человеком, несущим разрушение, была она для него.

И для его семьи.

Чувство отчаяния захлестнуло ее. А теперь у отца Алекса случился сердечный приступ, и, скорее всего, виновата в этом была она. О господи. Она молила бога, чтобы Чезаре поправился. А если нет…

Нет, она даже думать не станет об этом.

Она займется делами и будет ждать весточки от Алекса. Он, безусловно, позвонит ей, как только что-то узнает. А пока она свяжется с Лианной и все ей объяснит. Оливия была близка со своей партнершей по бизнесу, но предстоящий разговор ее не радовал. Ей не хотелось выслушивать сочувствия.

Телефон зазвонил снова, и Оливия бросилась к письменному столу, чтобы схватить трубку. Неужели новости о Чезаре? Алекс, должно быть, едва успел сесть в машину.

Но ее ожидания не оправдались.

Это был какой-то репортер, и она сразу повесила трубку, не ответив на его вопрос «Как вы относитесь к своему бесплодию?». Она горько усмехнулась. Как, по его мнению, она могла относиться к нему?

Была наверху блаженства!

Бесконечно счастлива!

Пребывала в экстазе!

Телефон зазвонил снова.

Оливия замерла. Это мог быть Алекс. Или Изабель. А может быть, Фелиция. Трясущейся рукой она сняла трубку и тут же положила ее обратно, услышав голос того же репортера. Оливия отключила телефон.

Будь они прокляты.

Хорошо, что у нее с собой мобильный. По крайней мере, Алекс сможет до нее дозвониться. Как только она вынула телефон из сумки и включила, на него стали поступать сообщения. Ни один из номеров не был ей знаком, и вскоре Оливия поняла, что все сообщения были от репортеров. У нее упало сердце. И как только им удалось раздобыть ее номер?

Но на мобильном телефоне можно было, по крайней мере, выключить звук и следить за телефонными номерами на случай, если позвонит Алекс. Оливия решила связаться с ним, чтобы сказать, что происходит.

Он чертыхнулся.

— Не отвечай на звонки, пока не увидишь мой номер, хорошо?

У нее потеплело на душе от его слов.

— Хорошо. — Оливия помолчала. — Я так переживаю за твоего отца, Алекс.

— Я тоже, — пробормотал он, но должен был прервать разговор, потому что подъехал к клинике.

Оливия испытала острое чувство одиночества, когда снова вошла в кабинет и села за письменный стол. Она не могла быть с Алексом, когда он нуждался в ней. Не могла родить ему ребенка. Не могла даже подарить своей матери внуков. Какая от нее польза?

Она мысленно одернула себя. Какая сумасшедшая мысль. Ей жалко себя, вот и все. Пора прекратить заниматься самобичеванием.

Правильно. Она сделала глубокий вдох и постаралась успокоиться. Сейчас она позвонит Лианне,

но сначала — своей матери, просто чтобы сказать, что она в полном порядке.

Оливия снова включила телефон и по памяти набрала мамин номер.

К ее удивлению, трубку тут же сняла сама Фелиция, а не экономка. Оливия вкратце рассказала ей о Чезаре и обещала держать в курсе дел, потом сказала, что временно отключит городской телефон, но для связи можно использовать мобильный. Фелиция попросила передать привет Чезаре и Алексу, а потом неожиданно призналась:

— Дорогая, я знаю, кто проболтался репортерам. Это была Брита.

— Твоя экономка?

— Да. Только что я застукала ее, когда она звонила в какую-то газету. Очевидно, она подслушала наш с тобой недавний разговор. — Фелиция не пыталась скрыть свое возмущение. — В данный момент она собирает пожитки.

Оливия была в шоке.

— Но она работает у тебя много лет.

— Пять лет, но, по-видимому, это ничего для нее не значит. — Фелиция вздохнула. — В наши дни так трудно найти хорошую прислугу.

Оливия могла бы напомнить своей матери, что даже в «добрые старые времена» той не всегда удавалось удерживать помощников по хозяйству. И не потому, что Фелиция плохо обращалась с ними. Просто она была «слишком возвышенна», как выразилась одна из помощниц, когда Оливия встретилась с ней, чтобы упросить вернуться.

— Дорогая, мне так жаль, — извиняющимся тоном произнесла Фелиция. — Я могу что-нибудь сделать для тебя?

— Мам, тебе не надо ничего делать. Ты ни в чем не виновата.

— Не забудь позвонить мне, когда появятся новости о Чезаре.

— Не забуду.

Положив трубку, Оливия поняла, что мама по-прежнему винит себя в том, что произошло.

Возможно, это не так уж плохо… Фелиция менялась и начинала больше думать о других. Оливия с облегчением поняла, что мама уже не та избалованная особа, какой была раньше.

Алекс провел все утро в клинике в компании своих братьев. Он чувствовал себя виноватым. Ему не следовало будить отца в такую рань. Он ведь знал, что Чезаре находится не в лучшей физической форме и нуждается в полноценном отдыхе.

А в результате он не только разбудил отца, но и сообщил ему уйму неприятных известий. Одной только новости о шумихе, которую подняла пресса, было достаточно, чтобы довести кого угодно до стресса. Вдобавок он сообщил Чезаре о бесплодии Оливии и о том, что не собирается отказываться от жены.

Ничто не заставит его изменить свое решение. Он останется с Оливией и будет любить ее. Но все равно, с его стороны было опрометчиво будить отца ни свет ни заря. Он мог подождать пару часов и сообщить обо всем Чезаре в более деликатной форме.

В этот момент в комнату ожидания вошла Изабель, и Алекс затаил дыхание. Сердце глухо забилось в его груди. Но тут он заметил, что она улыбается.

— Все обойдется, — поспешно произнесла Изабель. — Это был легкий сердечный приступ, и врачи считают, что следующего не будет. Разумеется, если Чезаре изменит свой образ жизни. Я намерена проследить за тем, чтобы так и произошло.

У Алекса отлегло от сердца. Отец иногда выводил его из себя, но это был его отец, и он любил его, черт возьми.

Ник и Мэтт засыпали Изабель вопросами. Она сдержанно отвечала, а Алекс слушал ее ответы.

— Сейчас он спит. Может быть, вам всем стоит вернуться к своим делам, а в конце дня опять приехать сюда? Какой смысл сидеть здесь без дела? — Она поцеловала Ника, потом Мэтта в щеку. — А теперь я хочу поговорить с Алексом, так что вы двое не ждите его, — сказала она, выпроваживая их.

Алекс напрягся, чувствуя на себе любопытные взгляды братьев. О чем Изабель хочет поговорить с ним?

— Алекс, мне так жаль, что Оливия не сможет иметь детей, — сказала она, стиснув его руку.

Алекс был настолько поглощен сейчас другими заботами, что забыл о собственных проблемах. Он кивнул.

— Спасибо.

— Твой отец просил меня кое-что тебе передать.

Алекс нахмурился.

— Что именно?

— Он сказал, что сожалеет о случившемся. Сказал, что хочет только, чтобы ты был счастлив. И если ты любишь Оливию, он благословляет вас обоих.

Алекс едва не задохнулся от нахлынувших на него чувств.

— Он так и сказал?

— Да. И рассказал мне об ультиматуме. — Изабель поджала губы. — Если бы я знала, то вмешалась бы, поверь мне.

Апекс кивнул.

— Спасибо, но, если бы он не предъявил мне этот ультиматум, сомневаюсь, что я бы женился на Оливии.

А может быть, и женился бы, хотя это заняло бы больше времени. Оливия привлекла его внимание в тот же момент, как он увидел ее.

— Почему-то мне кажется, что вы все равно в итоге были бы вместе. — Изабель поцеловала его в щеку. — Иди-ка ты лучше домой, к своей жене. Она нуждается в тебе сейчас.

Алекс кивнул и ушел, пообещав вернуться позже. Теперь пора уделить время Оливии. Он ненавидел прессу за то, что они сделали ее боль всеобщим достоянием. Ему было тяжело читать об их личной жизни в газетах, но его жене сейчас вдвойне тяжело.

Оливия вскочила с дивана и бросилась к нему, как только он открыл дверь.

— Ну, как он? — озабоченно спросила она, беспокоясь о человеке, который все это время манипулировал ее жизнью ради достижения собственных целей.

Как будто он сам вел себя по-другому.

— Все хорошо. У отца был легкий сердечный приступ.

— Слава богу! — Она крепко обняла его.

Алекс обнял Оливию, с наслаждением вдыхая аромат ее духов. Он хотел бы провести в объятиях Оливии всю жизнь. Он хотел бы…

Оливия опустила руки и отошла на несколькошагов.

— Я разговаривала со своей матерью. Это ее экономка проболталась репортерам. Брита подслушала наш разговор с Фелицией.

Алекс нахмурился.

— Брита? Я удивлен. Никогда бы не подумал.

— Я знаю.

— По крайней мере, теперь мы знаем, кто это был.

Она кивнула.

— Мама тут же ее уволила.

— Хорошо.

Слава богу, никто из близких в этом не замешан, хотел сказать Алекс, но промолчал.

— Алекс, мне очень жаль, что я подозревала твоего отца, — тихо произнесла Оливия, словно прочитав его мысли.

— Это было не такое уж невероятное предположение, — честно ответил Апекс. — Кто знает, что бы он сделал, если бы я рассказал ему новости до того, как их раструбили газеты.

— Давай забудем о том, что произошло, — предложила Оливия, и он еще больше полюбил ее за эти слова.

И тут Алекс боковым зрением заметил нечто необычное. Повернувшись, он увидел два чемодана, стоящих в углу. У него перехватило дыхание.

— Какого черта?

Сожаление мелькнуло в ее глазах. Оливия расправила плечи.

— Я подумала и решила дождаться тебя, чтобы попрощаться.

У него упало сердце.

— Попрощаться?

— Я освобождаю тебя от нашей договоренности, Алекс.

Он выругался.

— Ты о чем?

— Я предлагаю тебе развод.

Он вскинул голову.

— А кто тебе сказал, что я хочу развестись?

Ее синие глаза заблестели от неожиданно навернувшихся слез, но она справилась с эмоциями.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя связанным по рукам и ногам. Не хочу, чтобы ты оставался со мной из жалости.

— А кто говорит, что я остаюсь с тобой из жалости? — прорычал он.

Оливия прерывисто вздохнула.

— У наших отношений нет будущего. Смирись с этим, Алекс.

— Нет.

У него перехватило дыхание. Как Оливия могла даже подумать о разводе? Разве она не видит, что он любит ее?

О господи. Ведь он ни разу так и не обмолвился о своих чувствах.

Но и Оливия тоже никогда не говорила ему о своих.

В глубине души Алекс знал, что Оливия не любит его. Влюбленная женщина никогда даже мысли не допустила бы о разводе и о том, чтобы уйти от своего мужа. Влюбленная женщина пожертвовала бы собой ради…

И тут его осенило.

А разве она не жертвует собой в данный момент, освобождая его от их соглашения? Может быть, она действительно любит его? Если это так, он должен бороться за свое счастье.

— Я люблю тебя, Оливия.

Она застыла.

— Что?

— Я люблю тебя, дорогая. Ты не можешь оставить меня.

Оливия какое-то время молча смотрела на него. Она так долго мечтала услышать эти слова.

— Но я не могу подарить тебе ребенка.

Выражение его лица смягчилось.

— Я женился на тебе не ради наследника. Я женился на тебе ради своего отца и ради нашего семейного бизнеса. — Он помолчал. — А потом я влюбился в тебя. Ты — воплощение идеала, о котором я так долго мечтал. Мне никто не нужен, кроме тебя.

У нее сжалось сердце.

— О, Алекс, — прошептала Оливия. Если бы только она могла иметь детей. Тогда все было бы гораздо проще.

— Ты ведь тоже любишь меня, правда, Оливия?

Она несколько секунд молчала.

— Семья важна для тебя, Алекс. Рано или поздно ты захочешь иметь детей, — сказала Оливия, не отвечая на его вопрос. — Я…

— Ты любишь меня, Оливия? — повторил свой вопрос Алекс.

Она поняла, что он не отступит, пока не узнает.

— Да, люблю, но…

— Никаких «но».

О господи! Она должна положить конец этому безумию.

— Нет, Алекс, я всегда буду чувствовать себя так, словно обманула тебя, не родив ребенка.

— Но это не так, — возразил он.

— Твой отец никогда не простит меля… Наследство твоих братьев…

Он подошел к ней и взял ее лицо в свои ладони.

— Загляни мне в глаза, Оливия. В них ты увидишь мою любовь. Я люблю тебя такую, какая ты есть. И мне жаль, что я так долго отказывался признавать очевидное.

— Алекс, я… — Оливия запнулась, всхлипнув. Слезы брызнули из ее глаз.

— Дорогая, я прошу, поверь мне. Мне никто не нужен, кроме тебя.

Оливия знала, что научиться доверять другому человеку ой как непросто. Иногда на это уходят годы. Все это время она пыталась научиться доверять Алексу, но преодолеть собственные страхи оказалось не так просто. Сейчас же она поняла, что верит ему всем сердцем.

— Да, — сказала Оливия, поворачиваясь к нему. — Я доверяю тебе, Алекс. Я люблю тебя и мечтаю провести всю свою жизнь рядом с тобой.

Его серые глаза потемнели, и Алекс притянул ее к себе, чтобы поцеловать. У нее закружилась голова, когда их обоих охватила любовь. Любовь и безграничная радость.

Он отпустил ее на миг.

— Я хочу целовать тебя до самой старости, дорогая.

Оливия с трудом верила своему счастью.

— Я не хотел говорить тебе этого раньше, потому что ждал, чтобы ты сама приняла решение, но мы всегда сможем усыновить ребенка.

Ее сердце радостно забилось.

— Я даже не осмеливалась думать о такой возможности. Твой отец…

— Будет счастлив за нас, — закончил за нее Алекс. — Я сказал ему, как сильно люблю тебя. И заявил, что не собираюсь бросать тебя. Бизнес может идти к черту. Мои братья выживут и без него, так же, как и я.

Ее глаза округлились.

— Ты так и сказал?

— Мы, Валенти, не колеблемся, когда чего-то хотим.

— Я заметила. — Оливия подняла на него глаза. — А поскольку я теперь тоже Валенти….

Она начала развязывать его галстук.

— Ты правда любишь меня? — спросил он севшим голосом.

— Больше жизни.

Оливия нежно поцеловала мужа, и обоих вновь опьянила страсть…

Эпилог

Шесть месяцев спустя они устроили праздник по поводу усыновления своего первого ребенка. Восьмилетний Скотт Портман, а ныне Скотт Портман Валенти, после автомобильной аварии, унесшей жизни его родителей, остался сиротой. И хотя изначально они планировали усыновить грудного ребенка, Оливия и Алекс были очарованы Скоттом в ту же минуту, как он сказал:

— Я хочу только, чтобы у меня были снова мама и папа, которые бы любили меня.

Они сразу же начали оформлять необходимые бумаги, и вскоре Скотт переехал жить к ним в новый дом.

Сегодня усыновление Скотта было оформлено официально, и он окончательно и бесповоротно стал их сыном.

Теперь все семейство Валенти праздновало Рождество на вилле Валенти. Чезаре отошел отдел сразу после своего сердечного приступа и прекрасно себя сейчас чувствовал. Они с Изабель выглядели очень счастливыми.

Алекс руководил бизнесом с помощью своих братьев, и «Дом Валенти» добился выдающихся результатов, открыв новые фирменные магазины за рубежом.

Даже Фелиция прилетела из Штатов, выкроив время между съемками своего телевизионного шоу, которое имело большой успех. Роль в том фильме, о котором она мечтала, получила другая актриса, но Фелиция ничего не имела против, поскольку была довольна работой на телевидении.

Что касается Оливии, месяц назад она устроила показ «Коллекции Валенти», которая имела большой успех. Дела в ее бутиках шли прекрасно, и Лианна даже советовала открыть новые магазины, но для Оливии важней всего была сейчас радость материнства. Кроме того, они с Алексом собирались в ближайшем будущем найти для Скотта в приюте братика или сестричку. Жизнь удалась.

— Гмм… что это за духи у тебя? — поддразнил ее Алекс, выйдя следом за ней на террасу, где она накрывала на стол.

Оливия улыбнулась.

— Ты же знаешь, что это «Женщины Валенти».

Он прижался губами к ее губам.

— Нет, это ты — женщина Валенти.

Она улыбнулась. Ей нравился уверенный тон, которым он это произнес, тон, говорящий о том, что они — равные партнеры в этом браке.

— Правда?

Он поднял брови.

— Неужели ты собираешься спорить с человеком, который любит тебя больше жизни?

— Да, — выдохнула она.

— Я так и думал, — пробормотал Алекс, наклонив голову для поцелуя.

А когда их губы встретились, Оливия изменила свое мнение. Жизнь не просто удалась. Жизнь была фантастична.

Примечания

1

Сын мой (итал).

(обратно)

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Эпилог

*** Примечания ***