Третейский судья [Ольга Александровна Лаврова] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (36) »
Они едут из Шереметьева, что называется, с ветерком, — милицейская мигалка свое берет. — О деле сразу будем говорить? — спрашивает Знаменский. В эти первые минуты немножко непонятно, про что говорить. — Ни-ни-ни! Сегодня я душой и телом с мамой. Представляешь, приехала из заграничной Украины, чтобы недельку вместе побыть! — Я знаю, — улыбается Пал Палыч. — Просилась в Шереметьево. Я отсоветовал. — И спасибо тебе. Нечего зря трястись в восемьдесят пять лет. — Так ты всего на неделю? — По обстоятельствам. — Томин всматривается в друга. — А что ты, Паша? Устал? Болен? Как-то, похоже, сдал неутомимый «следак». — Здоров. Просто как в старом анекдоте: «А жизнь-то какая, товарищ пограничник?» Из Парижа тебе веселей смотрится. — Наверное… Давно ли уехал, а кажется, вечность!
…Пока друзья мчатся из аэропорта, машина, которую предоставили Ковалю, везет его по городу. — Свернем или прямо? — спрашивает шофер на очередном перекрестке. Коваль показывает жестом. Маршрут он выбирает на ходу. Глаза Коваля зорко схватывают новое в облике улиц. Банк. Банк. Банк. Банк. Многометровые рекламные щиты. Мальчишки-газетчики на осевой. Здесь же нищий с выставленной культей вместо руки. Ряды уличных магазинчиков. Частые-частые пункты обмена валюты. Казино. Секс-шоп. Зазывные картинки на боках автобусов. Эту жажду нахватать атрибутов западной цивилизации Коваль воспринимает неоднозначно: тут и любопытство, и брезгливость, и удовольствие. — Давно не были? — угадывает шофер. — Десять лет. Шофер присвистывает. Опять банк, еще банк. — Ну хватит, — решает Коваль. — Поехали в другую сторону. Машина подкатывает к воротам кладбища. Коваль покупает цветы. У него охотно берут зеленую бумажку. И благостный, растроганный вступает на кладбищенскую территорию. Ноги знают дорогу, до могилы матери недалеко. Вот сейчас, за этим памятником… И вдруг он видит чужое надгробие. Тяжелое, помпезное, за высокой оградой. Почти с испугом смотрит Коваль на портрет коротко стриженного мужчины в обрамлении похоронного венка. Поначалу глазам не верит. Но вот ошеломление сменяется ярым гневом. Он устремляется в дирекцию. Возле нее сидит на лавочке сонный мужик. Заслышав приближающиеся шаги, приоткрывает глаза и опережает вопрос: — Начальства никакого нет. Только Тимофеевна, — он делает вялый жест куда-то вбок. В указанном направлении обнаруживается женщина неопределенного возраста и образования, но явно «употребляющая». Поскольку вид приближающегося Коваля не сулит ничего доброго, Тимофеевна предупреждает: — Я претензий не решаю. Только если что спросить. — Уничтожена могила! — Как это? Этого не может быть. — Идите за мной! — Куда это? Чего? — Идите за мной! В голосе власть и тихое бешенство. Опасный голос. Женщина подчиняется. По пути время от времени ворчит в широкую спину Коваля: — Мы захоронения не нарушаем. Где, может, делают, а у нас нет… Конечно, если давнишнее, ни таблички, ничего… Сами забросят, а мы виноваты. Если забросили и прошел срок, то имеем право… Коваль не оборачивается. Его сейчас можно остановить только как танк, подорвав связкой гранат. Пришли. — Здесь лежала моя мать. — А-а! — облегченно радуется Тимофеевна. — Эта! Ну, это да-а! Было захоронение, верно. Женщина ходила, цветы сажала… Я вам сейчас объясню. Парень этот, — кивает на портрет в венке, — из нынешних. И его, как водится, застрелили. Богатство осталось несметное! И жена молодая. Переживает, прям на ногах не стоит. И приходит к нам с компасом. Коваль с отвращением, но прислушивается. — А при ней чудной такой, вроде колдуна. Ну, много их теперь. Она с компасом, он с книгой, с толстой. Ходят, проверяют, где запад, где восток и где кто лежит… Всякий там Телец, Лев,
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (36) »
Последние комментарии
1 день 7 часов назад
1 день 9 часов назад
2 дней 8 минут назад
2 дней 8 минут назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 9 часов назад