По Европе [Влас Михайлович Дорошевич] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (100) »
В XX веке
Немцы, которые «никого не боятся, кроме Бога», боятся маленького мальчика, когда он молится по-польски. Можно подумать, что они разделяют трогательную и наивную веру познанских крестьян: — Господь Бог и все святые говорят по-польски. И опасаются, что Господь Бог, услышав польскую молитву маленького мальчика, вспомнит о Познани. И немцам тогда придётся «бояться Бога». Отсюда эта война, которая ведётся против женщин, и поражения, которые наносятся детям. И блестящие реляции: — Женщины разбиты на голову. — Дети потерпели страшный урон. Немецким газетам, требующим репрессалий, репрессалий и репрессалий для Познани, остаётся завести корреспонденции с театра военных действий. — 10-летний неприятель не сдаётся. Но его надеются взять голодом, для чего матери взяты в плен и посажены в тюрьму. — Захвачена ещё одна, страшно опасная, — но тринадцатилетняя девочка. Будущий историк с изумлением остановится на этих реляциях: — Что это за упорный «десятилетний» противник? — Ему отроду десять лет! У Германии есть свой Трансвааль, с десятилетними бурами. Мучительство матерей, мучительство детей. И всё это после стольких веков христианства, после стольких великих людей и учителей, после стольких успехов знания и морали. Интересен разговор, который ведут между собой две нации. Одна, которая считается самой культурной, и другая, которая считается самой философской. Самая философская говорит самой культурной: — Негодяи! Разбойники! Палачи! Это казнь, а не война. Вы расстреливаете людей, которые виновны только в том, что защищают свою родину! На ваших руках кровь, но это не кровь на руках воина. Это кровь на руках палача, совершившего казнь. Самая культурная нация отвечает самой философской: — Потише, приятельница! 77-й год не так уж далёк. Ещё живы семьи расстрелянных. Гордо выпятив грудь, украшенную орденами за доблесть, разгуливают ещё «ветераны», расстреливавшие беззащитных. Лужайки лондонского Гайд-парка, это — трибуна, с которой взывают к справедливости и человечности. Можно подумать, что эти лужайки ближе к справедливости, как Сион ближе к небесам. Где бы ни притесняли, кого бы ни притесняли, во имя чего бы ни теснили. Если на лужайках Гайд-парка не кривляется «Армия спасения», они отдаются на воскресенье под митинги протеста. И, может быть, в одно из ближайших воскресений в Гайд-парке состоится огромный митинг протеста против немецких изуверств в Познани. — Преступления против детей! Преступления против женщин! Немецким газетам останется ответить; — А заморенные в «концентрационных лагерях» бурские женщины и дети?! — Палач! — Сам в палачах был! — Что детей загубил! — Сам, брат, ребятишек истязал! Разговор, достойный сахалинской кандальной. Так поступают две просвещённейшие нации. Что ж остаётся прочим? Культура, прогресс. Слова — пустые, как звон. Культура, прогресс. Самое прочное, что они создали, — пристяжные воротнички. Всё остальное — вздор. Лак, очень дешёвый и быстро портящийся. Он не выдерживает первой пробы. Вспыхивает война в Китае, — массовые, зверские убийства, грабежи, жгут библиотеки, разрушают храмы. Весь лак, покрывавший варварство Европы, сразу, моментально полопался, сошёл. Самое совпадение китайских событий с парижской выставкой — ироническая улыбка судьбы. В то самое время, как в Париже мир праздновал пышный праздник внешней культуры, на другом конце материка он показывал себя таким же грубым,- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (100) »
Последние комментарии
1 день 2 часов назад
1 день 13 часов назад
2 дней 1 час назад
2 дней 8 часов назад
2 дней 9 часов назад
2 дней 10 часов назад