Полет ангела [Маргарет Мюр] (fb2) читать постранично

Маргарет Мюр Полет ангела

1

Анжела стояла у окна своей квартиры на пятнадцатом этаже небоскреба, любуясь величественной панорамой Большого Яблока, распростертого внизу. «Большим Яблоком» прозвали город его обитатели, жители Нью-Йорка. Любя, конечно. За его своеобразие и непохожесть ни на один из городов мира.

Огромный мегаполис, открытый для всех граждан планеты: любой страны, любой национальности, любого цвета кожи. Город-космополит, словно гигантский пылесос вбирающий в свои недра ежегодно десятки тысяч людей, прибывающих сюда со всех материков и островов земного шара. На самолетах и пароходах. На поездах и велосипедах. На автомашинах и пешком. По суше, по воздуху и по воде. В перспективе здесь наверняка можно будет встретить гуманоидов из иных миров, пересекших на своих странных аппаратах бескрайнее пространство космоса.

Город, одинаково гостеприимный ко всем и одновременно одинаково равнодушный ко всем. Небрежно взирающий свысока, со своих небоскребов, на снующих как муравьи людишек с их ничтожными заботами и волнениями.

Дом, в котором жила Анжела, был расположен на Ист-Риверсайд. Из окна квартиры открывался изумительный вид на реку, украшенную арками Бруклинского и Уильямсберского мостов с потоком ползущих по ним машин, на свинцово-серую ленту Гудзона и на «башни-близнецы». Эта картина прекрасно сочеталась с симфонией Моцарта, звучавшей из проигрывателя за спиной девушки.

Именно это зрелище Анжела хотела запечатлеть на холсте, натянутом на подрамник. Масляными красками. Смелыми, раскованными и рельефными мазками. В стиле импрессионистов. Что-то воздушное и неуловимо-расплывчатое, наполненное светом и тенью, переливающееся многоцветием красок. Передать не только изменчивый вид, но и своеобразие неугомонной и суматошной души этого города. Свое восприятие этого причудливого конгломерата домов и людей, этой какофонии пейзажей и звуков.

Она так и назовет картину — «Вид из моего окна». Эта работа станет одним из шедевров в серии «Большое Яблоко». Серии картин о ее любимом городе, в котором она родилась, где прошли ее детство и юность. И где, наверное, она встретит старость. Может быть, она даже прославится, как Каналетто, воспевший в своих живописных работах любимую Венецию, этот обвенчанный с морем город. Хотя до плодовитости этого мастера она явно не дотянет. Об этом не стоит и мечтать. Несколько сотен картин, и все об одном городе. Нет, столько ей не осилить. Хотя, если прожить лет сто, то кто знает?

Венеция, изображенная Каналетто, вызывала у Анжелы легкую грусть. Город, похожий на неизлечимо больного человека, знающего о неизбежной кончине и достойно принимающего свою затяжную смерть. Впервые она увидела эти картины в самой Венеции, во время туристической поездки по Италии, в период студенческих каникул. В то лето она решила побывать на земле своих предков. Среди них преобладали выходцы из Италии и Франции, поэтому она и выбрала для поездки именно эти две страны. Традиционный туристический маршрут по Италии, помимо Венеции, включал вечный город Рим, самый красивый город на Апеннинах Флоренцию и падающую башню, прославившую маленький городок Пизу.

А затем Анжела отправилась в Париж, чтобы приобщиться к этому феномену вечного праздника жизни. В город, воспетый поэтами и королями. Как сказал Генрих Наваррский, «Париж стоит мессы». Или, во всяком случае, некоторой затраты физических сил и финансовых ресурсов…

Знакомство с «праздником» вылилось в долгие пешие походы по берегам Сены. Неутомимая, юная и длинноногая, Анжела прошлась от Триумфальной арки по Елисейским полям до площади Конкорд и Лувра. От Вандомской колонны и Гранд-Опера до острова Ситэ с собором Парижской Богоматери. Через Латинский квартал к Сорбоннскому университету и далее, через Люксембургский сад, по бульварам Распай и Сен-Жермен к Дому инвалидов, где захоронен великий француз — Наполеон. Ну и, естественно, обозрела всю эту красоту сверху, что лучше всего делать с Триумфальной арки и с холма Монмартр, со смотровой площадки у храма Сакре-Кер.

Именно здесь, на пятачке возле Сакре-Кер, и прервались ее пешеходные экскурсии. На некоторое время. В силу внезапно проснувшейся страсти к живописи. Наверное, заразилась общим настроем в этом месте сбора художников со всего света. Какие-то незримые флюиды, витающие в волшебном воздухе Монмартра, проникли в ее кровь и мозг. Ее руки сами потянулись к мольберту, кистям и краскам. Хотя она, конечно, ожидала большего и была несколько разочарована тем, что романтический мир искусства стал, скорее, прагматическим. Времена художников-идеалистов ушли в прошлое. Она ожидала, что весь холм, снизу доверху, со всеми его улочками, переулками и кабачками, будет облеплен творческими личностями. Представителями искусства без границ и без языковых барьеров.

Но все оказалось значительно прозаичнее. Настоящих художников становилось все меньше, их места у Сакре-Кер