Газета Завтра 940 (47 2011) [Газета Завтра] (fb2) читать постранично

Александр Проханов -- Катаракта власти

Я пишу об этом как публицист, остро заинтересованный в возникшей проблеме. И как художник, для которого затронутая тема открывает огромные горизонты познания, создаёт метафору будущего романа, характеризует острую сватку, происходящую в сегодняшней научной и интеллектуальной среде, в том, что принято называть индустриализацией и развитием. Я пишу об этом, как человек, лично затронутый данной вопиющей проблемой.

Со мной случилось несчастье. Быть может, потому, что я слишком много видел в этой жизни, глаза мои стали гаснуть. Я перенёс удар по глазам, когда в них взрываются кровяные сосуды, сгорают глазные нервы, и наступает затмение, грозящее полным мраком.

Сражённый этим несчастьем, в панике, я попал в Центр микрохирургии глаза имени Святослава Фёдорова, в руки к его ученику и духовному наследнику, главе этого уникального центра Христо Перикловичу Тахчиди. Мои глаза немедленно стали частью утончённой, непостижимой по своей сложности и виртуозности индустрии. Их окружили электронные микроскопы, компьютеры, в них вонзались лучи лазера. Их просматривали и изучали по микронам, заглядывая в разрушенную глубину. Сшивали разорванные ткани. Закачивали в сердцевину целебные составы и препараты. Боролись за каждую живую клетку, за каждую нить ещё сохранившегося нерва. В ослепительных солнечных вспышках, в серебристых туманностях и мерцающих среди мрака частицах было нечто космическое. На моё глазное яблоко, как на страдающую планету, высаживался десант, рекультивируя это небесное тело.

Потрясающе выглядела операционная, напоминавшая громадную карусель, составленную из операционных столов, на которых лежало сразу четверо больных. И бригады хирургов, с лучами света во лбу, припадая к окулярам электронных микроскопов, проводили операцию, немыслимую по своей утончённой сложности, изысканной виртуозности и красоте. Электронным скальпелем делался крохотный надрез в глазу. Из него выкачивалась студенистая жидкость вместе с пораженным хрусталиком. В этот микронный надрез вводился новый хрусталик, свёрнутый в тончайшую трубочку. И там, внутри глаза, трубочка разворачивалась, превращалась в хрусталик, обретала нужную ориентацию. Надрез зашивался. И этот обновлённый глаз с крохотной искусственной линзой получал возможность видеть и жить.

И такие операции шли непрерывным потоком. Одних больных сменяли другие. Врачи работали мощно и слаженно. И в этих хирургических люстрах, вспышках лазеров, бегущих по экрану разноцветных кривых было нечто галактическое, напоминало вторжение во вселенную. Хотя вселенная измерялась не сотнями световых лет, а единицами микронов.

Идеи и принципы микрохирургии глаза, новейшие технологии, позволяющие проводить исследования и операции, эти электронные лазерные и токарные станки, обтачивающие микроскопические детали внутри человеческого ока, превращение отдельно взятых технологий в систему, а системы — в громадную индустрию, охватывающую своим размахом множество страдающих людей, превратившее отдельно взятую уникальную операцию в целый поток подобных — всё это принадлежит великому Святославу Фёдорову, несомненной звезде отечественной офтальмологии.

Для художника-романиста здесь огромный простор найти изобразительные средства, чтобы описать эту небывалую фантастическую индустрию и великого открывателя и новатора, который сумел довести свои прозрения, свои лабораторные испытания до уровня действующей, громадной по своему размаху технологии, ставшей на службу государства и общества. Жесточайшие схватки, которые разгорались вокруг нововведений, атаки со стороны врачей, учёных, представителей целых направлений и школ, авторитет которых подрывался этой новой медицинской культурой, и звезда которых начинала меркнуть при восходе новой ослепительной звезды Святослава Фёдорова. Нападки, инсинуации, зависть, заговоры, интриги в министерствах и властных структурах, шельмование в прессе — всё испытал на себе великий офтальмолог, терпеливый, неукротимый и яростный, защитивший своё детище, создавший уникальный медицинский центр, превративший нашу страну в центр мировой офтальмологии.

Трагическая смерть Святослава Фёдорова обернулась катастрофой для отрасли. Она совпала с разрушительным вихрем, который мчался по разгромленной стране, унося с собою великие заводы, уникальные машины, научные и технологические школы. Этот вихрь превращал ещё недавнюю могучую советскую техносферу в пустыню.

Сменившие Фёдорова временщики по недомыслию или по алчности стали уничтожать научный центр. Разворовывалось оборудование, продавались помещения и территории, разгонялся персонал, совершались хищения средств. Фёдоровское наследство безжалостно растаскивалось, и ему была уготована доля великих авиационных КБ, которые сегодня уже не конструируют и не