Боги Абердина [Михей Натан] (fb2) читать постранично, страница - 5

темноте.

Я направился к письменному столу, под ногами скрипели половицы.

На поцарапанной и поблекшей поверхности стола лежала открытая книга с толстыми, словно куски холста, страницами, по виду — явно тяжелая. Текст был на латыни, а шрифт оказался вычурным. Страницу обрамляла рамка из цветных рисунков: зеленый виноград, кроваво-красные розы. В верхнем левом углу целый лабиринт колючих растений обвивал небольшого человечка. Они оплели его всего, каждая конечность оказалась в капкане. Он стоял с открытым ртом, а одна рука сжимала камень, из которого выходили блестящие золотые строчки.

Текст содержал только формулу и рассказ о каком-то химическом эксперименте с кислотами и минералами. Однако мое внимание привлекла последняя строка: «Experto credite, sic itur ad astra. Sed facilis descensus Averni». «Верь тому, у кого есть опыт, — говорилось там. — Это путь к бессмертию, хотя дорога ко злу легка».

Я перевернул страницу. Легкое шуршание бумаги нарушило тишину. Там была вставлена закладка из пожелтевшей бумаги.

Кто-то сделал на ней запись дрожащей рукой. Строка оказалась неровной, а чернила выцвели, словно писали ее очень давно: «Fiat experimentum in corpore vili» — «Пусть эксперимент проводится на никчемном теле».

Металлическая дверь заскрипела, словно бы раздался крик какой-то жуткой птицы. Я в испуге выпрямился и повернул голову в сторону уходящих в темноту книжных стеллажей. Было видно только очертания книг в неосвященных рядах вдоль стены.

— Здравствуйте!

Я чувствовал себя дураком, приветствуя кого-то в огромном, погруженном в тишину зале. Солнце закрыло облако, и в библиотеке стало еще темнее. Книги слились и неясную массу.

Пришлось положить документы на письменный стол и поспешить к входу, оглядываясь назад. Перед тем, как закрыть за собой дверь, я услышал легкий шорох в погруженном во мрак здании. Звук напоминал постукивание палки по деревянному полу.

Мой первый семинар тем утром проходил в Торрен-холле. Аудитория доктора Тиндли представляла лекционный зал средних размеров. Места для студентов располагались полукругом и поднимались вверх. В центре, перед первым рядом, находилась кафедра. Стены были окрашены в коричневый и оранжевый цвета, пол покрыт серым ковром.

Войдя в аудиторию, доктор Тиндли слился с окружающей обстановкой — и голосом, и одеждой. Он говорил с английским акцентом, очень четко, без растягивания произносил слова. В глаза бросалась редкая рыжая бородка, маленькие круглые очки и копна седых вьющихся волос. Вероятно, когда-то его костюм в желто-коричневую клетку стоил дорого, но теперь он явно вышел из моды. Галстук был переброшен через плечо, а на шерстяных брюках выделялось пятно от кофе. Профессор принес с собой черную кружку и время от времени отпивал из нее, делая это громко.

— Для тех из вас, кто в прошлом году учился у доктора Руппрехта, сообщаю, что меня зовут доктор Тиндли… — Казалось, ему самому наскучил собственный голос. — Сегодня я оценю ваши знания, проведем этакий небольшой экзамен. Я всегда так делаю. Экзамен предназначен не только для новых студентов, которые, возможно, записались на этот курс преждевременно, — он бросил взгляд на меня, потом отвернулся, — но и для всех остальных, которые, не исключено, летом недостаточно занимались. Пожалуйста, помните, что результаты контрольной не проставляются ни в какие ведомости и никак не засчитываются. Она проводится лишь для вашего блага.

Я закончил раньше всех и протянул листы доктору Тиндли, который прочитал мою фамилию, а затем жестом попросил следовать за ним. Мы отошли к двери.

— Мне кажется, что раньше я нас не видел, — сказал доктор полным драматизма шепотом. — Вы первокурсник?

— Да, — прошептал я в ответ.

Он кивнул, словно все стало ясно.

— Понятно, — произнес профессор. — Вас зовут Эрик, да? Да, понятно. У меня есть места и на курсе «101», и на курсе «201». Вы хотите, чтобы я вас туда записал?

— Я думаю, что мне и здесь будет неплохо, доктор Тиндли, — ответил я шепотом.

Он выдавил из себя «о-о», затем выпрямился и потянул нижнюю полу пиджака.

— Очень хорошо. Мы решим к завтрашнему дню.

В среду доктор Тиндли представил нам своего помощника из студентов, Артура Фитча. Я его узнал — это был тот студент, которого я видел на прошлой неделе выходящим из библиотеки. Арт раздал нам контрольные. В верхнем углу моей стояли два слова: «Отличная работа».

Примерно на середине занятия профессор вызвал меня и предложил перевести особо сложный отрывок из Вергилия. Двое других студентов уже пробовали это сделать и провалились, но у меня практически не возникло проблем. До конца семинара Арт бросал на меня взгляды, а потом я быстро ушел.

В тот вечер я ужинал в столовой Падерборн-холла вместе с двумя другими первокурсниками, которые жили напротив меня. Одного звали Кенни Хаусман, это был худой парень с тихим мягким голосом и блуждающим взглядом, от которого становилось неуютно. Я не мог решить, куда смотреть, пока он