Багряные зори [Иван Логвиненко] (fb2) читать постранично, страница - 56

медленно подползали бронетранспортеры. Разведчики автоматным огнем косили вражеские ряды. И вдруг заметил, как долговязый немецкий офицер бросил гранату в окоп разведчиков. Раздался взрыв.

Широкими прыжками подбежал Воронин к окопу.

«Не выдержим, прорвутся! — мелькнула мысль в голове комбата. — А как же приказ?!»

— Не пройдете, гады! — закричал он и скатился в окоп. Схватил микрофон: — «Буря», «Буря», я — «Маяк»! Вызываю огонь на себя, вызываю огонь на себя! Квадрат тридцать четыре — двадцать! Батарея, беглый огонь!

И в это время на комбата с бруствера бросилось что-то тяжелое и темное, сбило с ног, повалило на землю… Комбат выдернул придавленную правую руку, скользнул по меховому воротнику немецкой офицерской шинели и сжал хрящеватый кадык. Но тут же точно током обожгло сначала правый бок, потом грудь…

Кругом по-прежнему бушевал огонь…

ЗАВЫВАЕТ ПУРГА

Возвратившись в расположение своих войск, всадник спешился, зашел в штаб. Как корреспондента дивизионной многотиражки его познакомили с последними донесениями, с документами, только что захваченными у врага.

«Из боевого донесения командира артиллерийского полка, — прочитал он про себя.

Семнадцатого февраля комбату-3 гвардии старшему лейтенанту Воронину Ивану Петровичу было приказано не дать врагу прорвать кольцо окружения на участке дороги Комаровка — Журженцы.

На рассвете при продвижении двух немецких колонн в направлении высоты 236,0, где находился наблюдательный пункт комбата-3 Воронина, от огня его батареи враг понес большие потери.

Когда колонны фашистов прорвались на наблюдательный пункт, их уничтожали огнем ручного оружия, а потом по рации Воронин вызвал огонь батареи на себя.

Враг, предпринявший прорыв обороны, на участке гвардии старшего лейтенанта Воронина не прошел. В районе высоты 236,0 осталось лежать 750 убитых немецких солдат и офицеров. Остатки разрозненных колонн были уничтожены и захвачены в плен бойцами Двенадцатой гвардейской казачьей кавалерийской Донской Краснознаменной дивизии.

В районе высоты, в окопе наблюдательного пункта третьей батареи, погибли бойцы взвода управления батареи и комбат-3 Воронин. Немецкий офицер — гауптман Вернер — нанес ножом три смертельных ранения Воронину, но и сам был задушен Ворониным здесь же, на наблюдательном пункте.

У гауптмана Вернера найдены дневник, письма из Германии, фотокарточка сына и пятиконечная звезда. Где и для чего он добыл красную звезду, объяснить трудно…»

Корреспондент раскрыл дневник гауптмана Алоиза Вернера, офицера штаба 112-й пехотной дивизии:

«…Еще на левом берегу Днепра, под Полтавой, командир дивизии генерал-лейтенант Форст приказал беспощадно применять оружие, в плен не брать. С целью улучшения условий зимнего размещения войск все забирать из селений.

Старик был прав. В этой войне выживает тот, кто больше уничтожит».

На минуту журналист оторвался от дневника, прислушался. За окном тоскливо, как голодная волчья стая, завывала пурга. Завывала так, словно кого-то здорово оплакивала.

Перевернул корреспондент страницу:

«…Скоро нас живьем съедят вши. Из-за них я когда-нибудь сойду с ума. Условия жизни описать подробно — не в силах. Настроение у солдат отвратительное. Много простуженных и больных. Третий год воюю в этой стране. Не могу понять ни ее, ни людей. Здесь не только взрослые, каждый ребенок — наш скрытый смертельный враг.

Именно поэтому их надо всех до единого уничтожать. И чем быстрее, тем лучше. Только так мы сохраним жизнь. Свою и своих детей.

Недавно схватили подростка-пионера. Несколько раз пробирался он через линию фронта. А мы всё искали причину, почему советские артиллеристы так безошибочно обстреляли и уничтожили наш штаб, пункт связи с радиостанцией, замаскированные танки и бронетранспортеры.

Никакие угрозы не заставили его рассказать тайну, выдать расположение советских войск. На рассвете его расстреляли. Красную звезду, которую отобрали у этого пионера, я забрал себе. Сувенир для моего Отто».

Корреспондент склонился над столом и старательно записал: «Выяснить, что за мальчик».

На последней странице корреспондент прочитал:

«…Огонь русской артиллерии нанес нам сильные потери. Командные и наблюдательные пункты уничтожены.

Несмотря на наше упорное сопротивление, мы все-таки оказались в «котле».

Генерал Штеммерман сообщил, что из Звенигородки на Лысянку идет к нам на помощь танковая армия. Ее командующий генерал-полковник Хубе передал радиограмму: «Держитесь. Я вас выручу».

Танковая армия далеко. А красные — рядом. Мой Отто, увижу ли я когда-нибудь тебя?..»

На этом дневник обрывался.

Корреспондент взял в руки письмо и прочитал:

«…Мой любимый Алоизе! Я и Отто не можем больше жить без