Все может быть... [Виктор Ноевич Комаров] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
В. Комаров. Все может быть...
До выхода из подпространства оставалось всего полторы минуты. И вдруг что-то произошло. Метнулись, словно испугавшись, стрелки приборов, выскочили за шкалы, уперлись в ограничители, задрожали. Откуда-то изнутри звездолета вырвалось глухое гудение. Оно угрожающе нарастало, превращаясь в раздирающий пронзительный свист. Казалось, сейчас лопнет металл. За толстыми полупрозрачными щитками иллюминаторов вспыхнуло ослепительно-синее сияние. Но люди ничего этого не видели и не ощущали. Они лежали в ионизационных ваннах под наркозом, нечувствительные к происходящему. Звездолет вели автоматы. Свист достиг невыносимо-высокой ноты и резко оборвался. Тотчас вернулись к прежним делениям многочисленные стрелки. И непроницаемо-мертвый мрак подпространства сменился живой чернотой обычного мира, пронизанной сиянием бесчисленных звезд...
Три человека нетерпеливо всматривались в экран. Шесть лет назад в этой же рубке они, прижавшись друг к другу, также молча наблюдали, как в серовато-голубой дымке неотвратимо таяло изображение Земли. Тогда их было пятеро. После шестилетних космических скитаний они возвращались к родной планете. Шесть лет... А там, на Земле, по их подсчетам, прошло тридцать. — Земля... — выдохнула Ола. Напряженно они следили за маленьким, медленно увеличивающимся голубоватым кружком в центре экрана. Но обычной радости возвращения почему-то не было. Может быть потому, что где-то там, за мертвым провалом подпространства они оставили двух товарищей. Но, в конце концов, космос требует жертв, и они знали на что идут. Угнетало другое: не колеблясь они. отдали тридцать земных лет ради идеи, но ничего не достигли. Позади десятки планет и нигде ни одного разумного или просто живого существа. — Зачем? — Ола сжалась и стиснула пальцами край пульта. — Зачем все? Чтобы вернуться к самому началу? Анс был старше и опытнее своих товарищей. И для него это была уже вторая «звездная» экспедиция и — второе разочарование. Он прекрасно понимал, о чем сейчас думают его спутники. И сказал, словно ни к кому не обращаясь, но это был ответ на слова Олы: — В науке любой результат, даже отрицательный — это результат. Рон порывисто отвернулся от экрана и, не глядя на Анса, сухо произнес: — Зачем? Ты ведь не хуже меня знаешь, что к данному случаю это неприменимо. Что мы узнали? Что на двадцати трех планетах нет живых организмов. Но ведь это не исключает, что на двадцать четвертой они могут существовать. У нас нет никакого результата, Анс. — Однако, вероятность... — Оставь. Ты просто ищешь подтверждения своим теориям. А мы... мы с Олой летали за другим. Анс не ответил. Да и что говорить, ведь Рон прав. Как математик Анс знал, что вероятность существования планет, населенных высокоразвитыми разумными существами, невелика. И даже провел сенсационное исследование, доказав, вопреки всеобщему мнению, что Земля — единственная обитаемая планета. И в то же время, несмотря ни на что, участвовал в поисках других цивилизаций, горел и надеялся, и всякий раз, когда его пессимистические формулы все же оправдывались, испытывал самое искреннее разочарование. Временами Анс не мог понять себя–словно в нем жили два Анса: и если один тяжело переживал каждую неудачу космического поиска, для другого, — Рон был совершенно прав — для другого они лишь служили подтверждением его вычислений. И, вообще, математика многому научила Анса. Она сделала его рассудительным и неторопливым. А Рон был нетерпелив и горяч. — Да, мы с Олой летали за другим, — повторил он. Анс молча отошел к прозрачному шкафу центрального контрольного регистратора, отмечавшего показания приборов, и стал просматривать ленту. Брови его приподнялись и лицо приняло удивленно-сосредоточенное выражение. Он всмотрелся в запись, потом продернул ленту назад, просмотрел ©е вновь и пожал плечами. — Входим в зону, — коротко сообщил Рон. — Ориентация? Анс оставил ленту и прильнул к окуляру астронавигатора. — Курс? —спросил Рон, держа руки на кнопках ручного управления. Анс молчал. — Курс? — повторил Рон. Анс молчал. — Что случилось? — Что-то не в порядке с прибором, — неуверенно сообщил Анс. — Ола, как там со связью? — Координационный центр не отвечает, — отозвалась Ола. — Подождем, — спокойно решил Анс. — А пока возьмем курс по головной телеустановке. Наступило самое томительное время — последние часы полета. Наконец Рон, взглянув на шкалу радиовысотомера, сообщил: — Входим в зону! Он нажал на пульте кнопку, приводя в действие систему предпосадочного контакта. Звездолет посылал условные сигналы, оповещавшие наземные станции о своем приближении. Теперь все трое неотрывно смотрели на глазок индикатора над пультом. Сейчас Земля поймает звездолет в конус радиоволн и возьмет управление на себя. Эта операция была давным-давно отработана до совершенства, и все трое заранее знали, что произойдет. Еще минута-полторы и контрольный глазок замерцает изумрудными вспышками, а это будет означать, что полет фактически закончился, если не для звездолета, то, во всяком случае, для них. Все остальное сделает Земля. Но прошло не меньше трех минут, а глазок все еще оставался безжизненным. — Что там?! — раздраженно сказал Рон. — Попробуй связаться с космодромом, Ола, — предложил Анс. — Пробую, — отозвалась Ола, — не отвечают. — Странно, — пробормотал Анс. — А вообще что-нибудь слышно? — Музыка. Похоже на джаз. И какие-то голоса. Но трудно разобрать. — Определи положение «орбитальных», Рон, — распорядился Анс. — Придется причаливать самим. Рон метнулся в локационную рубку, но через минуту вновь появился в командном отсеке. Вид у него был растерянный. — Послушай, Анс! Орбитальных нет! — Что значит, нет? Они движутся по новым орбитам? — Их нет совсем. — Странно, — задумчиво сказал Анс и, словно отвечая собственным мыслям, добавил: — Возможно, за эти годы на Земле изменилась система посадки? — Но ведь приземлиться сами мы не можем, — сказала Ола. — Оставим звездолет на круговой орбите, — решил Анс, — а сами опустимся в аварийной ракете... Что-то не очень приветливо встречают нас потомки. Все было готово к спуску. Оставалось только задраить люк и нажать пусковую кнопку. Но перед тем как покинуть звездолет Анс еще раз заглянул в командную рубку. Он подошел к центральному регистратору, просмотрел ленту, оторвал от нее довольно длинный кусок, аккуратно свернул в трубочку и спрятал в карман комбинезона. Ракета приближалась к Земле. До ее поверхности оставалось не больше ста километров, но на сигналы по-прежнему никто не отзывался. Зато передачи земных радиостанций были теперь слышны гораздо отчетливее. Ола включила динамик и ракету наполнили веселые мелодии джаза. Вращая ручку настройки, она быстро прошлась по всем диапазонам — везде звучала только музыка. — Можно подумать, у них какой-то всеобщий праздник, — предположила она. — Похоже, — раздраженно отозвался Рон. — Может быть, теперь на Земле только и делают что веселятся. Иначе чем объяснить их молчание? — Тридцать лет — большой срок, — задумчиво сказал Анс. — Тем более в наше стремительное время. — Что же будем делать? — Садиться. Лучше всего на тридцать второй космодром в Средиземном море, если, разумеется, он еще существует. — Куда же он мог деться? — удивился Рон. Это же дежурный космодром, специально предназначенный для приема экспедиционных кораблей. Анс пожал плечами. — Все может быть... Идем на посадку! — Словно на чужую планету, — горько заметила Ола. Рон взглянул на циферблат прибора, хранившего со дня отлета время нулевого меридиана Земли. 8 часов 16 минут. Он привычно поймал Солнце визиром и нажал кнопки на пульте. Все остальное должна была выполнить автоматика. Ракета послушно развернулась и плавно вошла в слой облачности. Трое напряженно смотрели на контрольный экран. Когда серая пелена рассеялась, они увидели, что космодрома нет, а под ними сплошная водная поверхность. Ракета медленно спускалась... Анс наклонился к пульту и перевел рукоятку, меняя режим работы двигателей. Но на этот раз ракета не послушалась и продолжала спуск. — Аварийный комплект, лодку! — приказал Анс. Покачиваясь на легкой волне, они смотрели, как оранжево-белая, полосатая труба посадочной ракеты исчезает под водой. Она погружалась вертикально, словно монумент. Вынырнул и закачался буй, обозначивший место, где затонула ракета. Рон обвел вяглядом горизонт и глубоко вдохнул воздух: — Земля... — Вода, — уточнила Ола. — Как бы там ни было, — сказал Анс, — наше путешествие окончено. А ну-ка, Ола, может быть теперь удастся связаться с какой-нибудь базой. Ола достала из герметического ящика портативную рацию и послала в эфир позывные звездолета. Но ответа по-прежнему не было. — Куда же все-таки пропал космодром? — спросил Рон. — Возможно, накопилась ошибка в молекулярном генераторе, — предположил Анс, — и в результате мы неправильно определились. — В генераторе? — удивилась Ола. — За шесть лет? В худшем случае какая-нибудь тысячная секунды... Анс ничего не ответил; он провел рукой по карману комбинезона, где лежал рулончик с записью контрольного регистратора. — А вы ничего не чувствуете? — тревожно спросила Ола. Анс и Рон вопросительно посмотрели на нее. — Дышать как-то тяжело, словно мы на большой высоте. — В самом деле,–согласился Рон. — Я тоже ощущаю какое-то стеснение. — Может быть, мы на каком-нибудь высокогорном озере? — предположила Ола. — Что-то не знаю я горных озер такого размера, — с сомнением сказал Анс. — Но твои знания тридцатилетней давности, — возразил Рон. — Тогда многого могло не быть. — Вот что, — решил Анс, глядя на хмурое нависшее над водой небо, — придется воспользоваться старинным способом. Выберем направление по компасу и двинемся. Есть же, в конце концов, у этой «воды» где-нибудь берег. А к ночи, может быть, очистится небо, тогда определимся по звездам. Но и ночью, и на следующее утро небо оставалось все таким же беспросветно-серым. Берег тоже не показывался. Несколько раз высоко пролетали самолеты, должно быть рейсовые. Рон пускал ракеты, но они, видимо, не привлекли внимания. В середине второго дня их подобрал большой океанский лайнер. На его белоснежном борту неизвестными буквами было что-то написано.
Команда и пассажиры говорили на каком-то странном языке, напоминавшем смесь английского, русского и французского, да еще с добавлением каких-то африканских наречий. Но, как ни удивительно, смысл речи был понятен. В свою очередь люди на борту, видимо, тоже без особого труда понимали язык путешественников. Однако никто их ни о чем не спрашивал, их просто провели в свободную каюту, перенесли из лодки вещи. — Можно подумать, — сказал Рон, — что такие встречи в океане происходят чуть-ли не каждый день. — А меня больше удивила их речь, — заметила Ола. — Уж не изобрели ли за наше отсутствие какой-нибудь единый язык? В дверь постучали. В каюту вошел высокий представительный седой человек в белом кителе со сверкающими пуговицами — настоящий морской капитан. — Рад приветствовать вас на борту «Амадеи», — произнес он весьма учтиво. — Что с вами произошло? Кораблекрушение? Может быть, авиационная катастрофа? — Мы возвращались из космического полета, — объяснил Анс, — и вынуждены были сесть в океан. Капитан почему-то натянуто улыбнулся и внимательно оглядел Анса, потом Рона и Олу. — Не понимаю, чему вы улыбаетесь? — не выдержал Рон. — Тут нет ничего смешного. Мы отсутствовали тридцать лет. — О, да, да, — закивал капитан. — Я понимаю, понимаю. — Прошу вас, — официальным тоном произнес Анс, — сообщить о нашем прибытии. — О, да, да, разумеется, — снова закивал капитан, как-то странно при этом улыбнувшись. — Разумеется. — Нельзя ли узнать, чей это корабль и куда мы плывем? — осведомился Анс. — И какой год? — добавила Ола. Но капитан только хитро прищурился и, вежливо поклонившись, молча вышел из каюты. — Что-то не нравится мне все, — заметил Рон, когда дверь за капитаном закрылась. — Не слишком ли много неясностей? — Я пойду наверх и постараюсь найти кого-нибудь поразговорчивее, — предложила Ола. — Подождем, — решил осторожный Анс. — Рано или поздно все выяснится. До утра их больше никто не беспокоил. После завтрака снова явился капитан и коротко сообщил, что днем корабль прибудет в порт. От подробного разговора он опять уклонился и вежливо попрощался. Последние часы вынужденного плавания тянулись особенно долго. Рон и Ола дремали на своих койках. Анс присел к столу и развернул обрывок ленты регистратора... Наконец корабль вошел в гавань. Дверь каюты была открыта, и космонавты, не дожидаясь приглашения, поднялись наверх. Хотя их ярко-оранжевые комбинезоны довольно резко отличались от светлой одежды большинства пассажиров, на них никто не обратил внимания. На палубах царила обычная суета, вызванная прибытием в большой порт, и космические путешественники с трудом нашли свободное место у борта. — Опять что-то незнакомое, — заметил Рон, бросив взгляд на берег, где уходили в облака прямые линии громадных серых зданий. — Похоже на Нью-Йорк, но это не Нью-Йорк, — сказала Ола. — А другого подобного города я что-то не припомню, — задумчиво произнес Анс. — Но за тридцать лет его вполне могли построить, — возразил Рон. — Разве не так? Анс промолчал. Когда «Амадея» пришвартовалась, на борт поднялся человек в форменной одежде и подошел к ним. Он представился служащим городского управления и сообщил, что ему поручено проводить их в гостиницу. Доставив космонавтов в отель, провожатый сказал, что утром следующего дня их примет Главный ученый эксперт. Нетерпеливый Рон предложил сейчас же пойти в город, но Анс отговорил. В самом деле, в своих комбинезонах они выглядели бы на улицах, по меньшей мере, нелепо. Другой одежды у них не было. Не было и денег. Хорошо еще, что с них не требовали платы за еду. — Потерпим до завтра, — сказал Анс. — Возможно, утром что-нибудь прояснится. Вечером Рон и Анс вышли на балкон. С океана дул свежий ветерок, но небо по-прежнему оставалось свинцовым. Где-то в темноте глухо рокотали волнь. — Послушай, Анс, — сказал Рон, — и все-таки не слишком ли много странностей за два дня? Пропавший космодром, пониженное давление, странный язык, неизвестный город, да и не слишком торжественная встреча для людей, возвратившихся из такой экспедиции. Какой-то служащий городского управления... — Кто знает, может быть, для них подобные события стали обычным делом? — Сомневаюсь. Я заметил нечто совсем противоположное. Автомобиль, на котором мы ехали, был явно менее совершенным, чем машины нашего времени. И лайнер, и самолеты, которые над нами пролетали... Ты обратил внимание, что нигде нет ни одного изображения ракеты? А ведь в наше время ракета была эмблемой века... Анс, мне кажется, они вообще не знают ракет. Что случилось, Анс? Неужели за это время они ушли назад? — Видишь ли, Рон, — медленно сказал Анс. — Что-то произошло, когда мы выходили из подпространства. — Он достал ленту регистратора и развернул ее прямо на перилах балкона. — Смотри. Видишь этот разрыв в записи? — Что же ты молчал? — удивился Рон. — А что я мог сказать? — ответил Анс. — Я и сейчас не знаю ничего определенного. — Но если даже что-то и произошло, — с напряжением в голосе сказал Рон, рассматривая ленту, — ведь это могло повлиять только на нас, а не на них. — Не знаю. Во всем этом еще предстоит разобраться. Где-то внизу, в городе, пробило полночь. Рон машинально взглянул на свои часы. — Еще одна загадка! — воскликнул он удивленно. Анс вопросительно вскинул брови. — Вчера, когда нас подобрали, — объяснил Рон, — я поставил часы по корабельным. А сегодня в порту увидел, что они спешат на целых двадцать минут. Я еще раз перевел стрелки. Но сейчас они снова ушли вперед на восемь минут. Восемь минут, Анс! А ведь это хронометр с кварцевым стабилизатором. — Возможно, и на твои часы повлияло это, — Анс кивнул на ленту регистратора. — Не понимаю, почему бы нам не расспросить кого-нибудь: какой сейчас год, что за город, в какой стране мы находимся, наконец? — Происходит нечто не совсем обычное, — медленно произнес Анс, подбирая слова. — Лучше не торопить события. — Смотри Анс, смотри! — Рон схватил его за руку.
Тучи наверху постепенно рассеивались. В разрывах облаков уже можно было видеть отдельные звезды. Их становилось все больше. Рон и Анс с напряженным волнением всматривались в небо. Вдруг сильный порыв ветра прогнал последнее облако и над ними, словно раскрылся занавес в театре, в первозданном великолепии сияли звезды. Рон и Анс замерли. Каждый из них уже понялг но нужно было время, чтобы догадка окрепла в сознании. В прозрачной вышине над их головами расстилалось совершенно чужое небо. — Это — не Земля, — прошептал Рон. — А ты, Анс, ты догадывался? — Догадывался. Но предположение казалось неправдоподобным: самолеты, лайнер, люди — слишком большое сходство. — Да, да, самолеты, люди, — Рон был явно растерян. — Но этого ведь не может быть, Анс? — Что есть–то есть!–твердо сказалАнс. — Удивительному можно удивляться, но приходится мириться. Тут уж ничего не поделаешь. — Но мы даже не знаем, как оказались на этой нелепой планете? — голос Рона дрожал. — Ведь это значит, что мы не можем вернуться на Землю. — Это особый вопрос, — мягко сказал Анс. — Возможно, нам удастся расшифровать запись регистратора. Но почему «на нелепой планете»? Мы все-таки нашли себе подобных! Ты же сам об этом мечтал. — Даже слишком подобных, — пробормотал Рон. В полумраке балкона мелькнула тень. — Ола? — Я все слышала, — прошептала девушка. Они стояли рядом и смотрели на лежащий у их ног сверкающий огнями город — неземной город! Ола первая нарушила молчание: — Нет, нет, все слишком неправдоподобно! Я скорее готова согласиться с тем, что переместились звезды на небе, что случилось что-то с людьми. Здесь почти так же, как на Земле. Разве может быть все это простым совпадением? — Нет, Ола, это не простое совпадение, — сказал Анс. — Сходство, о котором ты говоришь, понять можно. Видимо, жители этой планеты развивались почти в таких же условиях, что и земляне. Здесь действуют те же физические законы, их проявления почти одинаковы с земными. И нет ничего удивительного, что их ученые и инженеры пришли к таким же примерно научным и техническим решениям. — А как ты объяснишь— вмешался Рон, — что именно мы благодаря чисто случайному стечению обстоятельств попали как раз на ту самую планету, где обитает не просто цивилизация, а почти земная цивилизация. — Если во всей Матагалактике есть хотя бы одна такая планета, то вероятность попадания уже не равна нулю. А если вероятность не равна нулю, — событие, в принципе, может произойти. И лучшее доказательство — это то, что оно действительно произошло. — Это все вместе взятое просто невероятно, — сказала Ола, — особенно сходство языков. — Не слишком ли мы удивляемся редким явлениям, — медленно произнес Анс, как бы рассуждая вслух сам с собой. — Если задуматься, удивительнее как раз то, что много раз повторяется. — Что ты хочешь этим сказать? — не понял Рон. — Какой-нибудь новый космический объект, единственный в своем роде, вызывает шок у астрономов. А изобилие похожих друг на друга звезд и галактик представляется им естественным. Но не удивительнее ли то, что в различных областях Вселенной образуются почти одинаковые звезды и галактики? Анс провел ладонью по лицу: — Я должен подумать, Ола. Я должен подумать.
Когда на следующее утро их представили Главному ученому эксперту, Анс без всяких предисловий объявил: — Мы прилетели к вам с другой планеты и хотим установить контакт с вашей цивилизацией. Главный ученый эксперт, весьма напоминавший земного академика классических времен, услышав эти слова, не удивился, как можно было ожидать, а улыбнулся точно такой же улыбкой, что и капитан лайнера. Пожевав губами, он монотонно произнес: — Ваша версия вызывает вполне законные сомнения. Большинство ученых считают, что никаких других разумных цивилизаций не существует вообще. Что же касается предположения о том, что к нам могут прилететь инопланетные космонавты, как две капли воды похожие на нас самих, то согласитесь сами, оно выглядит просто смешным. — Можете смеяться, — вежливо сказал Анс, — мы в самом деле с другой планеты. — Тогда не попытаетесь ли вы объяснить этот парадокс, молодой человек? — все тем же безразличным тоном произнес эксперт. — Попытаюсь, — спокойно сказал Анс. — Ведь это парадокс не только для вас, но и для нас. Я ждал этого вопроса и думал над ним.
В бесцветных глазах эксперта мелькнуло что-то похожее на интерес. — Во Вселенной множество однотипных звезд и однотипных галактик, — продолжал Анс, — разве не логично предположить, что должно существовать и достаточно много однотипных планет? — Логично, — согласился эксперт. — Но почему же в природе возникают однотипные объекты? Да потому, что мир един, и в сходных физических условиях действуют одни и те же законы. — Не спорю, — апатично заметил эксперт. — Я говорю об этом своим студентам на первом курсе. — Значит, вы должны согласиться со мной. Так вот, пути эволюции определяются фундаментальными законами, а ее результаты зависят от устойчивости. Выживают только устойчивые объекты. А в сходных условиях они должны быть одинаковыми. По мере того как Анс говорил, искорка интереса, вспыхнувшая было в глазах эксперта, безнадежно угасала. — М-да, строго научно, — пробормотал он с кислым видом. — Но ведь об этом написано в каждом учебнике. — Вот и прекрасно, — сказал Анс. — Почему же вы тогда сомневаетесь? — Такова теория, — устало произнес эксперт, словно ему приходилось объяснять это тысячи раз. — Но она, увы, не подтверждается фактами. — Мы и есть тот факт, который ее подтверждает, — улыбнулся Анс. — Этот факт слишком невероятен для такой вероятной теории. — Ах, вот что... — Анс, кажется, начал понимать. — Вы хотите, чтобы теория была невероятной? Пожалуйста, у меня есть и другое объяснение. Боюсь, что оно покажется вам слишком фантастическим. Эксперт скептически улыбнулся. — Я вас слушаю. — Почему из одной клетки развивается собака, а из другой кошка? Вероятно, об этом тоже написано в ваших учебниках. Генетический код — не так ли? Программа развития, записанная в хромосомах. А нельзя ли предположить, что подобная программа существует и у неживой природы? — Весьма любопытная мысль, — эксперт явно заинтересовался. — Но где же записана эта ваша программа? — Скорее всего на уровне элементарных частиц. Может быть, во внутренней структуре протонов или нейтрино, или каких-нибудь фундаментальных частиц, из которых состоят остальные. — Хм! — Теперь вам понятно, почему природа повторяется, почему существуют две похожие планеты? И, видимо, еще много таких же планет. Рон и Ола с удивлением смотрели на Анса. Но эксперт удовлетворенно откинулся на спинку кресла. — Вот это совсем другое дело, стройно и красиво, — произнес он с таким видом, словно распробовал новый неизвестный деликатес. — Теперь первое условие можно считать выполненным. Анс не понял, что хотел сказать эксперт, и поэтому дипломатично промолчал, выжидая. — Надеюсь, кроме этих, весьма интересных соображений, — вежливо продолжал эксперт, повернувшись к Ансу, — у вас есть и более веские доказательства? — К сожалению, наша посадочная ракета затонула в море. И хотя место отмечено буем, вряд ли возможно ее поднять на поверхность. — Так, так, — сказал эксперт, снова скептически улыбнувшись. — Понимаю. — Но мы оставили свой звездолет на орбите искусственного спутника, — невозмутимо продолжал Анс. — На нем есть запасная посадочная ракета и, если это необходимо для доказательства, мы в любой момент можем вызвать ее сюда. — Хорошо, — согласился эксперт. — Завтра в полдень! Анс молча поклонился. В машине Рон спросил: — Ты в самом деле веришь в эту фантастическую гипотезу? Анс помолчал немного, потом произнес туманно: — Как сказал один великий поэт: надо постулировать невозможное, чтобы достичь невозможного.
На следующий день за городом собралось множество людей. Ровно в полдень появился Главный эксперт и с ним представители властей и ученые. Трое землян вышли на специально огороженную площадку. Ола, настроив свой портативный передатчик, послала радиокоманду на звездолет. Воцарилась тишина напряженного и терпеливого ожидания. Прошло минут пятнадцать. И вдруг где-то в высоте родился тонкий мелодичный свист. Быстро увеличиваясь в размерах, спускалась посадочная ракета. Вот она мягко коснулась почвы и величественно застыла. Раздались аплодисменты, приветственные крики. Над толпой взлетали разноцветные огни фейерверка. Земляне стояли рядом со своей ракетой и ждали. От группы, возглавляемой Главным ученым экспертом, отделились трое. Торжественным шагом они двинулись к посланцам Земли. Шедший впереди нес на вытянутых руках какую-то плоскую коробку, обтянутую блестящей розовой материей. Приблизившись к космонавтам, он открыл коробку, достал из нее три большие медали с яркими зелеными лентами и торжественно надел их на каждого из гостей. — Знаменательно, — шепнул Рон. — Первый межкосмический контакт. Между тем награждавший передал коробку одному из своих спутников и поднял руку. Вокруг воцарилась тишина. — Друзья! — произнес он в микрофон, который ему мгновенно поднесли. — Друзья! Сегодня я имею удовольствие наградить почетными медалями трех наших сограждан... — Что он говорит? — удивился Рон, но Анс крепко стиснул ему руку.. — Я с удовольствием вручаю им эту награду, — продолжал оратор, — за лучшую мистификацию года! Трое землян изумленно переглянулись. — Неужели их не убедила даже ракета, — растерянно сказала Ола. — Ведь они же никогда ничего подобного не видели. — Наверное, именно поэтому, — философски заметил Анс, — всегда легче поверить в какой-нибудь невероятный фокус, чем в реальность неизвестного. Три посланца Земли со сверкающими медалями молча стояли перед возбужденной толпой, которая восторженно приветствовала победителей популярного традиционного всепланетного конкурса на лучшую мистификацию года. В этот момент они думали о том, что совсем не так просто установить контакт с другой цивилизацией, даже если эта цивилизация похожа на земную как две капли воды.
Виктор Комаров. Все может быть. Р-з. — Земля и вселенная, 1970, № 3.-С. 80-86
Последние комментарии
1 час 35 минут назад
5 часов 50 минут назад
6 часов 22 секунд назад
6 часов 5 минут назад
6 часов 25 минут назад
6 часов 34 минут назад