Ярость мщения [Дэвид Джерролд] (fb2) читать постранично, страница - 197

— Э… — Я кое-что понял. — Почему вы спрашиваете меня?

— Ты начал подметать — значит, ты главный.

— Нет. Мы сейчас равны. Не думаю, что нам нужен вождь. Искать вождя — один из путей отказа от личной ответственности. Необходимо нечто такое, что должно представлять всех.

— Поэтому ты и подходишь, — сказала блондинка.

Я собрался огрызнуться, но увидел улыбку на ее лице. Мы рассмеялись.

— О'кей, — согласился я. — Мне нравится круг. Никому не хочется чего-нибудь другого?

Все согласились на круг.

Расставить стулья было недолго — ведь нас уже стало двадцать, а пока мы работали, присоединились и другие.

Я даже не представлял, каким огромным был зал: мы расставили по кругу пятьсот стульев, и еще оставалось место.

Это заставило меня снова задуматься о модулирующей тренировке.

Они знали.

Они должны были знать.

Они должны были обеспечить нас пространством, потому что оно нам понадобится. Они ожидали этого.

Возможно даже, что наши действия были в точности тем самым результатом, которого они добивались.

А это означало, что за нами наблюдают.

Я посмотрел вверх — камеры были на месте, причем одна смотрела прямо на меня. Я бы поставил на то, что она работает. Улыбнувшись, я помахал рукой.

— Вы что-то знаете, да? — Это опять женщина с озабоченным лицом.

Я продолжал улыбаться. Понимал, что она не поверит мне, но все-таки сказал: — Я знаю не больше вашего, честное слово. Просто радуюсь шутке. О'кей?

— Какой шутке? Это не смешно!

— Очень смешно. Все. В целом. Жизнь — это большая шутка, которую мы разыгрываем сами с собой. И сегодня становится ясно, в чем здесь юмор.

Она покачала головой.

— Какой-то вы странный. — И отошла.

Она права. Я странный. Я улыбнулся другой камере, тоже направленной на меня, и помахал рукой, потом стал осматриваться, куда бы сесть.

Большинство мест было занято. Закончив расставлять стулья, люди стали садиться. Что это — привычка? Групповой эффект? Стадное поведение?

Или они начали понимать, в чем соль шутки?

Я не знал.

Единственное, что я знал, — в данный момент мы должны сесть.

Это был очень тщательно спланированный процесс — но процесс, который изобретали мы сами, по ходу дела.

От нас ждали этого. В этом и заключался смысл.

Последние слушатели расселись по местам, смущенные и неуверенные. Но вокруг совершенно явно что-то происходило, поэтому они сели и стали ждать.

То, что происходило, было последним днем тренировки. Только теперь мы проводили ее сами, потому что от нас ждали этого.

Понимаете… Форман говорил: — Вы существуете в модусах. Двигаясь по жизни, вы переходите из одного модуса в другой. Вот вы в модусе родителя, а вот в модусе ребенка. Сексуальном модусе. Модусе агрессии. Каждый из них существует, потому что в какой-то момент вы обнаруживаете, что именно он необходим для вашего выживания. Ваша личность — коллекция стереотипов поведения. Например, сейчас вы "пребываете в модусе скептического студента. Форман говорил: — Наш курс посвящен тому, как выходить за рамки этих маленьких модусов и попадать в больший контекст, где они и создаются. Зовите его источником. Я понимаю, что это звучит почти как жаргон, но не судите строго. То, к чему мы стремимся, — научить компьютер самопрограммироваться. Вы научитесь создавать адекватные модусы по мере необходимости. Таким образом, то, к чему мы стремимся, — это модус нахождения вне модусов, где вы сможете конструировать любые варианты. Форман говорил: — Что вы делаете, когда у вас ничего нет? Созидаете.

Он говорил: — В этом вся штука. До сих пор все ваши модусы возникали по необходимости. Вы создавали их, потому что считали, что они связаны с вашим выживанием. Теперь вы можете создавать модусы, не имеющие с выживанием ничего общего, — и только потому, что вам хочется их создать. Вы выбираете.

И вот сейчас мы выбирали, каким сделать себе последний день тренировки. Просто выбирали, без конкретной цели. Это не касалось ни выживания, ни правоты. Мы выдумывали по ходу дела. Мы изобретали.

В этом и заключался юмор.

Так мы и жили, не зная, что можем сделать жизнь такой, какой нам хочется, Вместо этого мы шли по жизни, делая то, что, казалось, обязаны делать, — и ненавидели себя за то, что не можем разорвать порочный круг. Но здесь тоже существовал выбор; мы сами выбрали такую жизнь.

Но ведь существует другой, лучший выбор.

Например, сидеть в комнате вместе с пятью сотнями людей, которые раньше казались тебе чужими, и смеяться, и улыбаться друг другу.

Наверное, мы выглядели идиотами.

Сторонний наблюдатель решил бы, что мы сошли с ума. Это напоминало сборище в психушке: сесть в кружок, хихикать, смеяться и строить друг другу рожи.

Смех набирал силу. Он прокатывался по залу волнами. Теперь мы все начинали понимать соль шутки. Мы сидели, смотрели друг на друга и радовались самим себе и тому, что все осталось позади. Теперь мы были семьей.

Человеческой семьей.

Посторонних больше не