Циники [Ирина Кудесова] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (11) »
Кудесова Ирина Циники
Ирина Кудесова Циники История любви Ирина Кудесова родилась в Москве. Окончила Историко-архивный институт (ныне РГГУ) и Литературный институт им. Горького. Переводит с французского стихи и прозу (П. Элюар, Ф. Саган, Н. Саррот и др.). Работает в журнале "Только ты" (Издательский дом "Крестьянка").Настоящая публикация - дебют автора в прозе. - "...Что, устав от поднятой веком пыли, русский глаз отдохнет на эстонском шпиле". Как мило с его стороны, что он переписал мне Бродского. Петер пишет с потрясающей регулярностью. В среду я знаю, что назавтра в почтовом ящике обнаружу его письмо. Это очень удобно. - Ты уедешь в Таллинн? Я пожимаю плечами. - Почему бы и нет? - Что делать там будешь? - А что я здесь делаю? Устроюсь фотокорреспондентом в какую-нибудь газетенку. По вечерам буду пить пиво и пялиться на Финский залив... в лучах заката. - А еще готовить Петеру ужины и стирать носки. - Тебя заедает? - Меня? Да нет. Ревновать тебя к Петеру было бы в высшей степени тупо. У вас куда более долгая история. И к тому же ты почти его жена. - Я вышла бы за тебя - но ты несвободен. - Знаешь, Демьянова, я на тебе никогда бы не женился, извини. Развестись я всегда могу. Но не для того, чтобы связаться с тобой. Ты же чокнутая. - А-а... Что же ты любишь чокнутую-то? - За то и люблю. Он наклоняется надо мной. Горячие губы; привкус кофе. Падаю в поцелуй: закрыв глаза, распахнув руки, лечу в бездну. Он показал мне, как может смеяться плоть. Уже не желаю иного. Никого иного. - Мне не забыть тебя. Хотела добавить: никогда. Но этот мелодраматичный тон не идет мне. - Забудешь. - Никогда! "Не дождешься!" - и то звучало бы не так вызывающе. - Скоро поедешь? Не ожидаю подвоха. - Скоро. Петеру легче встретить меня в выходной - с работы не надо отпрашиваться. Уеду в какую-нибудь пятницу или субботу. Уже виза есть. Хочешь, покажу? Он рассматривает тошнотворного цвета вклейку в загранпаспорт. Еще неделю назад мне казалось, что она благородного бледно-зеленого оттенка. Иван листает странички паспорта. - Я рад за тебя. Вы месяца три уж как не виделись? - Два. С половиной, - отвечаю замогильным голосом. Балашов сияет: не к добру. - Да это же замечательно! Вы из постели трое суток вылезать не будете. Больше не скажу ему: "Мне не забыть тебя". Пусть хоть пулю себе в лоб пустит. - Ошибаешься. У меня будет отдельная комната. У них в семье с этим строго. - Станете встречаться тайком. Даже романтично. Тогда и забудешь меня. В его словах - ни нотки ревности или хотя бы досады. Я отворачиваюсь. - Это же здорово, Демьянова! Ты что, разве не любишь своего будущего мужа? Зарываюсь лицом в подушку. Какое все же одиночество. - Ну-ка, ну-ка, посмотри на меня! Ты еще и лицемерка? В придачу ко всем твоим "достоинствам"? Он разворачивает мое послушное тело. - Я даже готов заступиться за честь Петера. Что ты себе позволяешь? Я чуть пугаюсь. Таким тоном разговаривают с описавшимся щеном. Перехватываю взгляд: ну вот, это лишь игра. Сейчас он "заступится за честь Петера" - бедный Петер! - горячие губы легкой волной побегут по вздрагивающему телу (на спину уже брызнули мурашки); руки прижмут к одеялу безвольные плечи; и вот уже плоть затоплена прозрачным теплом, от которого хмелеешь и хочется петь. Я тихонько вскрикиваю. Но им - там, за стенкой - должно быть, слышно. Пускай задохнутся от злобы и зависти - жалкие царьки этой прокаженной коммуналки. * * * - Даша, вы опять приводите мужчин. - Это не "мужчины". Это друг детства. - Мы вчера слышали, какой это друг детства. Кроме всего прочего, он не захлопнул входную дверь. У нас в прихожей дорогие вещи. Вы что, дали ему ключ? - Я живу здесь так же, как и вы. - Да нет, миленькая, не так же. Вот я позвоню вашей тетушке и растолкую ей, чем вы тут занимаетесь. Между прочим, у меня двенадцатилетняя дочь. Какой пример вы ей показываете! - Ваша дочь сама кому хочешь пример покажет. Она уже обтерла все углы одним местом. - Надо же, какая нахалка! Мало того, что у самой совести нет, еще достает наглости огрызаться! Алексей, что ты там сидишь! Твою семью унижает какая-то... пигалица, а ты даже выйти не желаешь! Значит, пигалица. Сказать "блядь" духу не хватило. А как хотелось. По лицу видно. Пауза. Затем - чем-то неуловимо отвратительный шорох нащупываемых тапок, шарканье. Еще один борец за нравственность. А задвижку в ванной, никак, сам выкорчевал. Пускай только рот откроет. Я ему напомню, как он ворвался ко мне в ванную в своих отвратных семейных трусах - и требовал "заняться этим". С тех пор, когда в душ иду, ставлю у двери таз с ледяной водой. Пускай закаляется, потаскун. Из недр соседской комнаты выплывает помятая морда. - Драть таких надо. - Алексей Гаврилович, а вы задвижку в ванной еще не починили? А может, вы... это... сами ее и... простите... того? - Это еще зачем мне? - морда растеряна, запугана, озлоблена. - А девочек молоденьких посмотреть. Катерина Васильевна становится похожей на вскипевший чайник со- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (11) »
Последние комментарии
2 часов 52 минут назад
5 часов 40 минут назад
1 день 15 часов назад
2 дней 55 минут назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 8 часов назад