Маленькая радость [Реймонд Карвер] (fb2) читать постранично, страница - 3

рядом, смотрели. Затем доктор отогнул одеяло и, приложив стетоскоп, послушал сердце и легкие. Прощупал живот. Закончив ос­мотр, подошел к табличке, поизучал ее. Потом взглянул на часы и нацарапал в табличке что-то еще, а затем посмотрел на Ховарда и Энн.

— Доктор, как он? — спросил Ховард. — Что же с ним такое?

— Почему он не просыпается? — спросила Энн.

Доктор был красивый мужчина, с широкими пле­чами и загорелым лицом. На нем был синий кос­тюм-тройка, галстук в полоску и запонки из слоно­вой кости. Седые волосы были гладко зачесаны, и он выглядел так, словно только что пришел с кон­церта.

— Все более или менее, — сказал доктор. — Особен­но радоваться нечему, могло бы быть и лучше, я ду­маю. Но в принципе все в порядке. Тем не менее, хо­телось бы, чтобы он проснулся. Он должен скоро проснуться. — Врач снова посмотрел на мальчика. — Через пару часов мы будем знать больше, когда будут готовы результаты еще нескольких анализов. Но все вполне сносно, поверьте мне, не считая микротре­щины черепа. Это есть.

— О, нет! — вырвалось у Энн.

— И легкое сотрясение, как я уже говорил. Ну и сказывается шок, сами понимаете, — сказал доктор. — Иногда такое наблюдается — при состоянии шока. Затяжной сон.

— Но он вне опасности? — спросил Ховард. — Вы сказали, что он не в коме. Вы же не считаете это ко­мой, ведь нет?

Ховард ждал, не сводя с врача глаз.

— Нет, комой я бы это не назвал, — сказал тот и снова посмотрел на мальчика. — Он просто очень крепко спит. Это восстановление организма, тело приходит в норму. Реальной опасности нет, я могу сказать это наверняка, да. Но мы узнаем больше, ког­да он проснется, и когда будут готовы результаты других анализов.

— Это кома, — сказала Энн. — Своего рода.

— Нет, это еще не кома, не совсем кома, — возра­зил доктор. — Я бы не называл это комой. По край­ней мере, пока. Он перенес шок. При шоке — такая реакция дело обыкновенное; это временная реак­ция на физическую травму. Кома. Что ж, кома — это продолжительное пребывание в глубоком бес­памятстве, она может длиться днями и даже неде­лями. У Скотти этого нет, насколько мы можем су­дить. Я уверен, к утру его состояние улучшится. Го­тов поспорить. Мы узнаем больше, когда он проснется, а проснуться он должен уже скоро. Ко­нечно, вы можете поступить так, как вам хочется, — оставаться здесь или съездить на некоторое время домой. В любом случае, если вы решите поехать домой, поезжайте спокойно. Это нелегко, я знаю.

Доктор снова посмотрел на мальчика, затем по­вернулся к Энн:

— Постарайтесь не волноваться, мамочка. Поверь­те, мы делаем все возможное. Просто нужно еще не­множко подождать.

Он кивнул ей, снова пожал руку Ховарду и вышел из палаты.

Энн положила ладонь на лоб сына.

— По крайней мере, у него нет температуры, — ска­зала она. И тут же всполошилась: — Господи, какой же он холодный. Ховард! Почему он такой холод­ный? Пощупай его лоб.

Ховард коснулся виска ребенка. И у него перехва­тило дыхание.

— Я думаю, он должен сейчас быть таким, — сказал он. — Он же в шоке, не забывай. Доктор ведь объяс­нил. Доктор только что был здесь. Он бы сказал, ес­ли бы со Скотти что-то было не так.

Энн постояла еще некоторое время возле крова­ти, покусывая губу. Затем подошла к стулу, села.

Ховард опустился на соседний стул. Они посмот­рели друг на друга. Он хотел сказать ей еще что-ни­будь, успокоить, но ему тоже было страшно. Он взял ее руку, положил к себе на колено, и оттого, что ее рука была рядом, почувствовал себя лучше. Он ти­хонько ее стиснул и уже больше не выпускал. Они смотрели на сына и молчали. Время от времени он сжимал ее руку. В конце концов, Энн отняла ее.

— Я молилась, — сказала она.

Он кивнул.

— Мне казалось, я забыла, как это делается, но сей­час все получилось само собой. Просто закрыла гла­за и сказала: «Господи, пожалуйста, помоги нам, по­моги Скотти», остальное было легко. Слова сами пришли. Может, тебе тоже помолиться?

— Я уже молился, — ответил он. — Сегодня вечером молился, и вчера вечером. Ну, когда ты позвонила, то есть пока я ехал в больницу. Я молился, — сказал он.

— Это хорошо, — сказала она.

Впервые она почувствовала, что они вместе, что это их общая беда. Она вдруг поняла, что до сих пор случившееся касалось только ее и Скотти. Она слов­но не подпускала Ховарда, хотя все время он был ря­дом, и ему тоже нужна была поддержка. Она почув­ствовала, какое это счастье — быть его женой.

Та же медсестра вошла в комнату, пощупала пульс и проверила, как течет жидкость из бутылочки над кроватью.

Через час пришел новый врач. Он представился — Парсонс, сказал, что он из отделения рентгеноло­гии. У него были кустистые усы. На нем были кожа­ные мокасины, ковбойская рубашка и джинсы.

— Мы заберем его вниз, чтобы сделать новые снимки, — сказал он им. — Нам нужны еще снимки, и еще хотим сделать сканирование.

— А что это такое — «сканирование»? — спросила Энн. Она стояла между этим новым доктором и кро­ватью. — Я думала, вы уже сделали