Пушкинский вальс [Вадим Смиян] (fb2) читать постранично

Часть 1. Город детства

 Глава 1.

       Электропоезд резко замедлил ход, и Владислав Георгиевич тотчас вскинул голову. Дремота, вызванная многочасовой монотонной дорогой, разом улетучилась, в приоткрывшихся глазах пассажира появился заинтересованный блеск. Он оживленно закрутил головой – по обе стороны состава простирались железнодорожные пути, что свидетельствовало о близости большой станции; где-то под днищем вагона тяжко стучало, колотило, скрипело, и поезд все более замедлял движение; немногочисленные уже пассажиры оставляли свои сидячие места и скапливались в проходе, чтобы при полной остановке поезда оказаться ближе к дверям. Репродуктор зловеще зашипел и выдал хриплым, не очень внятным голосом:

   - Уважаемые пассажиры! Наш электропоезд прибывает на конечную станцию – город Г…ск! Пожалуйста, не забывайте свои вещи. Поезд отправляется в тупик – просьба освободить вагоны…

    Репродуктор сдавленно захрипел и умолк. А Владислав Георгиевич по-доброму улыбнулся…Давно уже не слыхал он этой дежурной фразы. В годы своего студенчества, когда он наведывался сюда едва ли не каждый месяц, ибо молодости дальняя дорога не помеха, это напоминание вызывало у него усмешку, а то и раздражение. И он даже сам удивился, как неожиданно потеплело на душе при звуке этого старенького репродуктора,  годами повторяющего это незатейливое напутствие все новым и новым поколениям пассажиров.

     Владислав Георгиевич неспешно вышел на перрон. Торопиться никуда не хотелось, да и незачем.

 А еще – несолидно. Он уважаемый человек, уже разменявший шестой десяток. Крепкий, хорошо сохранившийся мужчина в дорогих очках, с по-летнему короткой прической, отливающей дымчатой сединой. И хотя у него давно уже наметилось заметное брюшко, да и второй подбородок был в наличии (чего он жутко стеснялся,и при фотографировании вытягивал шею совсем по-гусиному), однако люди, обращаясь к нему со спины, нередко говорили: «Молодой человек!», и это очень нравилось Владиславу Георгиевичу. Он пошел по платформе уверенной и величавой походкой человека, у которого нет причин суетиться. Походкой человека, который наконец приехал домой.

    Это была его малая родина, город, где прошло его раннее детство. Он остановился перед лестницей, ведущей с платформы вниз, на узкую асфальтированную дорожку. Стояло чудесное майское утро – ясное и теплое. Легкий ласковый ветерок чуть поглаживал его короткие, торчащие ежиком волосы…А воздух? Несмотря на то, что здесь расположена станция, что совсем не способствует чистоте окружающего воздуха, он был удивительно приятен и свеж, и Владислав Георгиевич почувствовал, что не может им надышаться. Действительно – как же сладок нам воздух малой родины, где мы появились на свет, где нас ждали самые близкие люди, где мы впервые в жизни ощутили свое присутствие в этом мире…Место на бескрайней земле, маленькое и зачастую невзрачное, но которое никогда не забудешь, какие бы прекрасные края ни повидал! Ибо отсюда мы начали свой долгий и тяжкий путь, здесь сделали свой первый в жизни шаг…

    По узкой асфальтированной дорожке  Владислав Георгиевич направился в сторону автовокзала, неся в одной руке увесистый саквояж, а в другой – перекинутый через руку пиджак. На круглом пятачке возле остановки уже ожидал большой старенький «Икарус», двери которого пока еще были закрыты, а немногочисленные в этот ранний час пассажиры уже собрались под навесом в маленькую, но густую толпу. Владислав Георгиевич подошел и остановился чуть поодаль, невольно держась особняком. Как непохожа эта толпа на столичную! Здесь нет вечно спешащих на работу людей, нет студентов, умудряющихся на ходу штудировать толстые учебники. И вездесущих гостей столицы тоже нет. Зато есть бабушки с корзинами, угрюмые мужики в помятых пиджаках и кепках, с полотняными мешками в узловатых руках, девушки в летних платьицах и вязаных кофточках с букетами сирени в руках…Дальнее Подмосковье, провинция. Кажется, ничего здесь не меняется. Точно таких же бабушек и мужиков, такие же мешки и корзинки, и девочек с ветками сирени Владислав Георгиевич наблюдал здесь в середине 70-ых годов, когда сам был молодым шустрым студентом. Этого автовокзала тогда еще не было – вместо него стоял обширный дощатый барак. А вот «Икарус» ходил точно такой же… уж не тот ли самый? Провинция…

    Вдруг «Икарус» резко рванул с места, рывком подъехал к остановке. С пронзительным шипением открылись двери, и народ принялся  загружаться в салон.

    Владислав Георгиевич не спешил. Он нарочито сторонился этой глубоко провинциальной публики, будто опасался ненароком сделаться ее неотъемлемой частью. Пусть себе ломятся…Однако когда в числе аутсайдеров Владислав Георгиевич величественно поднялся по ступеням заднего входа, то к своему удивлению обнаружил, что все места оказались заняты. Салон был свободен, и только несколько