Карлик, которому хотелось замуж [Владимир Станиславович Елистратов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
Владимир Станиславович Елистратов Карлик, которому хотелось замуж
За ужином, как всегда собралась вся дружная семья Штукиных: Леночка Штукина, двенадцати лет, хулиганка с глазами цвета аквамарин, папа Штукин (папа Вася), мама Штукина (мама Тася) и бабушка Штукина… Вернее, она была, конечно же, никакая не Штукина, а Кузнецова. Как и мама Тася, пока не вышла замуж за Васю. Папа Вася называл бабушку то Серафимой Сергеевной, то мамой, то дорогой тёщей. А когда мамы и бабушки не было, а был, например, я, он называл её вторсырьём или Шапокляк Маджахедовной. А ещё любил вспоминать, что рядом с их дачей, по Можайке, находится Кузнецовская свиноферма, откуда, как он говорил, «и берёт своё начало славный род Кузнецовых». Это шутка, конечно. Добрая. Да, забыл! Ещё на ужине у Штукиных был я. Потому что мы с Васей целый день доводили до ума квартальный финансовый отчёт. А поскольку у меня дома под конец квартала появился новый холодильник, а у Васи — посудомоечная машина, квартальный финансовый отчёт нашей фирмы до ума доводился с трудом. Пришлось мне остаться ужинать у Штукиных. — Ну что, Леночек, как дела в школе? — спросил Вася. — Морду вытри. Вся в кетчупе, как у Фрэдди Крюгера… Да не рукой… И не скатертью… а салфеткой. Вот так. Как, спрашиваю, дела в школе? — Нормально, — ответила Леночка, вытирая кетчуп с носа. — Как математика? — спросила мама Тася. — Нормально. Леночка держала в обеих руках по куриной ноге. И по очереди от них откусывала, макая в кетчуп. — А нельзя сначала одну ногу съесть, а потом другую? — то ли интеллигентно, то ли ехидно поинтересовалась Серафима Сергеевна. — А не жрать, как хряк помои. А? — Не, нельзя, — ответила Леночка, любовно глядя на куриные ноги. — Так вкуснее. — Ну а литература как? — спросил папа. — Родная речь, что ли? — Да, да, родная речь как? — Нормально. — Да что у тебя всё «нормально» и «нормально»! Можешь ты хоть одно слово по-русски сказать?! — слегка взорвался папа Вася. — А я что, по-вьетнамски, что ли, говорю? Вася кхэкнул, покачал головой и обратился ко мне: — Совершенно не учатся в наше время дети. Ни черта не делают. Курицу вон шамают — и всё. «Нормально»… Вот мы — действительно! — учились! Помнишь, Вовк, как мы учились? А? Это ж… как стахановцы. Взял книгу, прочитал, сразу — хвать другую. Прочитал — хвать третью… Помнишь? — Помню, — сказал я. Ни фига, помню, не делали. Васька про Толю Клюквина год книжку мурыжил. А потом, не дочитав, потерял. Библиотечную. И его выпороли. После школы мы, помню, по восемь часов на улице торчали. На пустыре или на катке — в зависимости от времени года. — То-то же, — продолжал назидательно вещать папа Вася. — Зубрили ведь! Зубрили как проклятые — и математику, и родную нашу русскую речь, и это… общество… как его?.. ч-ч-чёрт!.. Где про центральный демократизм… — Демократический централизм, — сказал я. — Обществознание. — Во-во… Обществознание. А эти, — он кивнул в сторону Леночки, — куроеды… ни-че-гошеньки не делают. Вот вы сейчас по родной речи что читаете? А? Конкретно? — «Банзая» прошли, — ответила Леночка, макая правую ногу в кетчуп. Куриную, конечно, не свою. — Какого ещё «Банзая»?! — ужаснулась мама Тася. — Ну, этого, эколога из МЧС. Дроздова этого зелёного. «Я убью тебя, лодочник». Который кроликов коллекционировал. — Господи! — перекрестилась тёща. — Дедушку Мазая. Мы его Банзаем для ржачки назвали. — Варварство какое! — сказала мама Тася. — У него были зайцы, а не кролики, — сказал папа Вася. — Забей три раза, — зевнула Леночка, макая в кетчуп сразу две куриные ноги. — Зайцы, кролики… Кстати, вы мне обещали кролика купить. Вислоухого. А сами… — Щас! — возмутился папа Вася. — Попугая с тебя хватит. Попугай у Штукиных — большой, белый, по кличке Бен Ладен. Говорящий. Правда, говорит всего одно слово. Извините — «насрать». По любому поводу. Это его ещё покойный дедушка научил. Бен Ладен один раз прихватил Васю за палец. Довольно сильно, когда тот клетку чистил. И Вася за это дал ему в глаз. Буквально. Честно: я единственный раз в жизни видел белого попугая с синим бланшем, орущего на весь дом: «Насрать!» Впечатляющее зрелище. С тех пор они не дружат. Леночка сделала вид, что обиделась. — Ну, прошли вы этого «Банзая»… то есть «Мазая» — дальше что будете проходить? — не унимался папа Вася. — Нам задали этого… как его… — Леночка вознесла свои аквамариновые глаза к люстре. — Блин! Забыла… — Вот! — уличил Леночку папа. — Вот так мы учимся! Смотри, дядя Вова, как они учатся!.. — Автор-то хоть кто? — спросила тёща. — Лермонтов? Пушкин? — Нет. Длинный какой-то. Забыла. — Грибоедов? — Нет, этого нарика мы в следующем году будем проходить. — Что такое «нарик»? — не понял я. — Наркоман. — А почему Грибоедов наркоман? — Ну, по типу грибы ест. — Кошмар! Это опять тёща. — Как же эта книжка называется? — мучилась Леночка. — То ли «Карлик»…- 1
- 2
Последние комментарии
1 час 28 минут назад
1 час 40 минут назад
1 час 42 минут назад
1 час 48 минут назад
1 час 49 минут назад
1 час 52 минут назад