Последний рейс на «Яке» [Яков Исаакович Волчек] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (25) »
Яков Волчек Последний рейс на «Яке»
Повесть, написанная по следам действительным событий
Глава I
В большом городе редкая ночь обходится без происшествий… Лучше всех других это знают в отделениях милиции и на станциях «скорой помощи». На дежурстве ночные минуты ползут беспокойно-томительно. Но вот черные провалы окон будто растаяли на стене. Можно погасить назойливую электрическую лампочку. Дежурство идет к концу. Врачи допивают из термосов холодный крепким кофе, дежурные в отделениях милиции, с опаской поглядывая на внезапно умолкнувший телефон, закуривают последнюю папиросу из смятой пачки. Лейтенант Чилингарян обшарил все карманы, осмотрел все ящики письменного стола — папирос не было. — Да. Продолжайте, пожалуйста. Я вас слушаю. Ночной посетитель сидел неподвижно на краешке стула. Вряд ли он был курящим. Рассказывает такую странную историю, волнуется, а в карман за куревом не лезет. Да и не попросишь папиросу у потерпевшего. Не полагается. — Так, я все понял. Значит, их было трое? — Во всяком случае, мне показалось, что три человека. А может, где-нибудь прятались и другие, кто знает. Один — очень высокий, одни — маленький, один — толстый. Но лиц я не разглядел. Было темно. — Ясно. Пытались вас ограбить? — Нет. У меня было при себе немного денег, но они не интересовались. — Пьяные они были? — Нет, по-моему. — Тогда как же понимать? Хулиганство? — Я не знаю. Я возвращался домой от родственников. Было часа два ночи, когда мы разошлись. Я свернул в переулок и вот там встретил этих люден. — Давайте подробнее. Один из них вас ударил? — Нет, они меня не тронули. — Откуда же у вас кровь на щеке? — Это уже потом. Понимаете, я упал. Но это уже после того, как они ушли. Я побежал и упал. — За вами гнались, что ли? — Нет. На дежурстве не полагается обнаруживать свои чувства. Можно думать: «Ты просто струсил, товарищ! Никто тебя пальцем не тронул, ты сам себя запугал. И для чего, спрашивается, ты к нам пришел, раз ничего с тобой не случилось?» Вслух работник милиции имеет право только беспристрастно поинтересоваться: — А почему вы побежали? — Даже не знаю, сумею ли объяснить… Только вы поверьте, что я не трус. Две воины прошел и награжден за отвагу… Лейтенант Чилингарян слегка прищелкнул пальцами. Разок струсить может иногда даже самый отважный человек. — Если говорить впрямую, вы для меня не являетесь «потерпевшим». Ничего вы, так сказать, не потерпели, кроме одной минуты испуга. Вас остановили на улице трое неизвестных и никакого ущерба вам не нанесли, а отпустили по-хорошему. Вот и все ваше дело. Правильно я говорю? — Внешне, может быть, и правильно. Не ударили, не убили, и так далее. Но я убежден, что это очень опасные люди. Они могут неисчислимую беду наделать. И я определенно утверждаю, что со миом они не шутили, хотя напоследок стремились превратить все в шутку и даже подарили мне пачку сигарет… — Ах, вот даже как? Сигареты подарили? «Потерпевший» выкладывает на стол маленькую картонную коробочку. — Ну что ж, сейчас вернется патруль. Посмотрим, что это за страшные люди, которые сначала угрожают, а потом дарят, понимаете ли, табачные изделия. — Неужели вы думаете, что они все еще там и ждут, когда вы их поймаете? — А вот посмотрим. Для чего им убегать, если они, по вашим же словам, ничего преступного не сделали? Я ведь могу им только лишь нравоучение прочитать да документы проверить, больше ничего. Состава преступления, так сказать, нету. Дверь с улицы открывается. Громко топая, входят два милиционера. Один из них рапортует: ни в указанном месте и нигде поблизости ничего подозрительного не обнаружено. Все тихо. Город спит. — Ладно. — Лейтенант Чилингарян внимательно рассматривает коробочку. Это начатая пачка, одни уголок у нее оторван и сигареты повалились наискось. — Вы оставьте нам заявление, опишите подробно все, как было. Мы попробуем разобраться. Потерпевший садится за маленький столик в углу, ему дают чернила, бумагу. О чем писать? На исходе ночи в глухом переулке вблизи дома его остановили трое. К нему подошел маленький ростом человек, а двое других остановились на краю тротуара под деревом. Голос у этого маленького был раздраженный, с повизгивающими нервными нотками, а все же сразу угадывалось, что это молодой голос. Одним щелчком можно было сшибить с ног этого наглеца. Но почему-то бессильно опустились руки. Что было потом? — Стой! А он и так стоял неподвижно. Луч электрического фонарика ослепил его. — Жить тебе хочется? Он молчал. — Сколько тебе лет? — Пятьдесят шесть. — Ну, значит, пожил. И достаточно. И тут он увидел, что в руке человека появился молоток. Надо было бежать или хотя бы закрыть голову. Он только хрипло выдавил: — За что? Маленький сказал: — Просто так.- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (25) »
Последние комментарии
3 часов 42 минут назад
3 часов 54 минут назад
3 часов 56 минут назад
4 часов 2 минут назад
4 часов 2 минут назад
4 часов 6 минут назад