Счастливого дня смерти 2. Убийственный карнавал [Кота Нодзоми] (fb2) читать онлайн

Пролог

– Почему же нельзя убивать людей?

Такой вопрос с жуткой улыбкой задал мне человек сомнительной профессии – организатор самоубийств. Хотя, по-моему, это была просто пустая болтовня. По его интонации было ясно, что правдивого ответа он не ждал, а я, в свою очередь, не собирался всерьез отвечать на этот вопрос.

– Если убийства не будут под запретом, то детективы станут неинтересны, – сказал я наобум. – Сюжет становится захватывающим по мере того, как выясняется причина смерти персонажа. Есть, конечно, и повседневный детектив^[1], но этот поджанр мне не нравится. Страдания и душевные терзания человека, преступившего запрет на убийство, сыщик, который, настигнув преступника, либо наказывает его, либо помогает – вот в этом-то и заключается весь смак. Поэтому, если в этом мире убийства не будут под запретом, то детективы перестанут быть детективами.

В детективах главное не сыщик и преступник, а предпосылка: людей убивать нельзя. И сюжет будет захватывающим.

– Поэтому необходимо, чтобы убийства оставались под запретом. Убийства – это табу, и именно поэтому есть смысл нарушить его. Отсюда рождаются теледрамы и детективы, – я продолжал. – Людей убивать нельзя. Ради всех писателей и фанатов детективного жанра.

Организатор самоубийств весело засмеялся – возможно, ему понравился мой ответ. Я тоже улыбнулся, но в памяти воспроизводил события, которые произошли в том особняке – убийства, которые так и не стали детективом. Участники событий – семеро убийц:

«Питающийся убийца»;

«Справедливый убийца»;

«Неубивающий убийца»;

«Наслаждающийся убийца»;

«Работающий убийца»;

«Замкнутые убийцы».

 В том особняке смешалось обыденное и необыкновенное, неистово плясали бок о бок здравомыслие и безумие. Сейчас это кажется неудачной шуткой. Тот карнавал в особняке…

Глава 1. Неспецифический / Каннибал^[2]

Анкетирование.

Ваше имя?

– Хайна Хинамура.

Вам доводилось убивать людей?

– Да.

Зачем Вы убиваете?

– Чтобы жить. Так я ем.

Вы помните, скольких людей Вы убили?

– Нет. Как говорит Ю, это все равно, что помнить, сколько кусочков хлеба ты съел за всю жизнь.

Вы помните свою первую жертву?

– Нет. Я помню тех, кого сама убивала, но тех, кого убивали ради меня мои родители, я не помню, потому что была маленькой.

Вы согласны с тем, что людей убивать нельзя?

– Да.

Почему?

– Потому что жалко их. Но в моем случае ничего не попишешь. Я не смогу выжить, если не буду убивать.

Что Вы думаете о других убийцах?

– Думаю, что неправильно убивать и не есть.

Что Вы думаете о себе?

– Я никчемная. Но пока у меня есть человек, которому я нужна, я хочу жить.

Спасибо, что уделили время.

 «Госпожа Хайна Хинамура!

 Приглашаю Вас в свой особняк. Пожалуйста, укажите в приложении удобную дату и время визита. Я встречу Вас.

 Вы не имеете права отказаться от приглашения. В случае, если Вы не свяжетесь со мной, я могу всему миру поведать о Ваших преступлениях. А если Вы приедете в мой особняк, я сокрою их. Также я подготовил небольшое вознаграждение.

Жду положительного ответа.

                                                                                                                                                                                                                       Организатор самоубийств

                                                                                                                                                                                                                                                 Ёмидзи»

Вдруг ни с того ни с сего пришло вот такое вот приглашение. Это письмо с золотыми буквами на черном фоне не совсем сочетается с ржавым почтовым ящиком дешевой квартирки. Я забеспокоился. Как он узнал, что Хайна убийца? Я опустился на пол, почесывая голову.

Комната площадью около десяти квадратных метров. В этом тесном для двоих пространстве из мебели лишь самый необходимый минимум. Хайна отложила свой «ужин» и подошла ко мне. Положив подбородок мне на плечо, она стала читать приглашение.

– У нас проблемы, Хайна.

– Хай-на-а, – поддакнула Хайна. Это была ее привычка – поддакивать на манер своего имени. Светло-русые волосы чуть ниже плеч, челка заколота заколкой с подсолнухом, слегка раскосые глаза показывают ее мягкий нрав. Это моя, Ю Фудзи, девушка.

– Кто такой организатор самоубийств? Такой бизнес вообще существует?..

– Ю, а как же он узнал?

– Не знаю… Странно, что нас раньше не раскрыли.

– Возможно. А-ах. Мы ведь живем в этой старой квартирке, чтобы можно было в любой момент сбежать.

Нам с Хайной по восемнадцать лет, оба бросили учебу в старшей школе, безработные. Вот в таком бедственном положении мы с ней живем. Благодаря наследству, которое оставили родители Хайны, мы кое-как сводим концы с концами, но нам, не имеющим постоянного дохода, непозволительно жить на широкую ногу. По этой причине мы и живем в этой ветхой квартире. К тому же Хайна мыслит позитивно, а потому лучше и не придумаешь. И это правда, что бежать под покровом ночи из этой квартиры проще пареной репы.

– Позже пошалим. Сперва нужно решить, что делать с этим приглашением.

– Хай-на-а…

Хайна надула щеки и нехотя отодвинулась.

– Но, может, стоит поехать в этот особняк? И тогда он сокроет мои преступления, и еще там написано, что будет вознаграждение.

– Не стоит так легко этому верить…

Хоть я и старался казаться сильным, но понимал, что другого выхода нет. В Японии, конституционном государстве, моя девушка – опасная преступница. Если ее схватят, то приговорят к смертной казни. Она – убийца, которая способна лишить жизни плачущего ребенка. Поэтому я должен защищать Хайну. Я должен защищать ее от этого мира, который отверг ее.

– Эх… – я глубоко вздохнул. Проблема на мою голову. – Ладно, поедем в этот особняк.

– Ура! Будем с тобой в одной комнате! – Хайна обрадовалась и вскинула обе руки вверх. Как всегда, полна оптимизма. К счастью это или к несчастью.

– Я позвоню, а ты пока… – сказал я, глядя на «еду» на столе. На правую руку взрослого мужчины, лежащую на тарелке. – Доедай поскорей.

Хайна открыла рот, измазанный в крови, показала клыки, в разы острее, чем у обычного человека, и невинно улыбнулась: «Хай-на».

Аллергия.

Существуют разные виды аллергии: на яйца, на гречку, на воду и так далее и тому подобное. Ко мне это не имеет никакого отношения, я абсолютно здоров, поэтому я не понимаю чувств аллергиков. И я не понимаю того, что чувствует Хайна. У моей девушки аллергия – «аллергия на отсутствие человеческого мяса»: она не может ничего есть, кроме человеческого мяса. От говядины ее тошнит, от свинины воспаляется желудок, от рыбы – пищевод, если съест овощи, то вообще окажется на грани жизни и смерти. Ее организм способен усвоить лишь воду и человечину.

Когда Хайна родилась, ее родители оказались в крайне затруднительном положении. В младенческом возрасте она питалась лишь материнским молоком, а всякий раз, когда ее пытались покормить чем-то другим, ее рвало. Обследование в больнице не дало никаких результатов, и супруги кормили любимую дочку одним молоком.

Однажды Хайна попробовала нечто другое, нежели материнское молоко. Это был палец ее матери. Хайна с аппетитом сосала палец родной матери. В тот момент родители все поняли: грудное молоко – часть человеческого тела, значит, их дочь может есть только человеческое мясо. И супруги добывали «еду» ради своей любимой дочки. Теперь, когда ее родители мертвы, я перенял эту обязанность. Впрочем, Хайна уже не маленькая и может сама себе добывать «еду», так что мне нет необходимости этим заниматься. Ради Хайны я никогда и никого не убивал. Все, что я делаю, – помогаю ей с «едой», наблюдаю, прибираю. Я мог бы и другие обязанности выполнять.

Хайна ошиблась еще в начале своего пути. Выражаясь иносказательно, это как если решать длинное математическое уравнение, допустив в самом начале ошибку: 2*2=5. Как ни крути, правильного ответа не получишь, так и будешь всю жизнь совершать эту ошибку.

Мой долг – быть парнем Хайны. Я – ее опора.

Через три дня в обед мы стояли перед огромным особняком. Он находился далеко в горах, куда ни глянь – везде горы.

Сегодня утром за нами приехал черный лимузин. Были созданы все условия, чтобы с заднего сидения автомобиля было невозможно разглядеть то, что творится снаружи, поэтому я даже не знаю, в какой мы префектуре, но думаю, что мы все еще на Хонсю.

«На этом позвольте откланяться», – сказал водитель, улыбаясь. Это был парень с узкими глазами, хорошими манерами и мягким выражением лица. Она завел лимузин и уехал.

Видок у меня был простецкий: футболка и джинсы, а весь багаж состоял из одной дорожной сумки. Хайна же была в джинсовых шортиках и светлой рубашке, а челка, как всегда, была заколота заколкой с подсолнухом; багаж состоял из рюкзака и сумки на ремне. Вещей у нее было много: ее плотно набитая сумка выглядела гораздо тяжелее моей, наполовину пустой.

– Ну что, готова?

– Хай-на!

Я снова взглянул на особняк. Он был огромен. Атмосфера ветхого европейского особняка, по размерам напоминавшего старшую школу, которую я бросил.

«Извините!», – крикнул я, стоя перед входом. Дверная ручка в форме льва повернулась и величественная дверь отворилась. А вышла из дверей – кто бы мог подумать! – горничная. Я ожидал увидеть милую улыбку и услышать радушное приветствие: «Добро пожаловать, господин!», но в действительности: «Добро пожаловать. Госпожа Хинамура. Мы ждали вас», – размеренный голос и отсутствие хоть какой-либо эмоции на лице. Я слегка разочарован. Наверное, так и выглядят настоящие горничные.

– Меня зовут Юрири Канасава, – Юрири учтиво поклонилась. Черные волосы до плеч, завязанные белой лентой, тонкие ручки и ножки скрывает униформа, в которой нет ничего лишнего.

– Простите, а вы кто? – спросила она, посмотрев на меня и нахмурив брови. И не удивительно, ведь приглашена была только Хайна, а я – незваный гость.

– Я парень Хайны. Я беспокоился за свою девушку, поэтому приехал с ней, – я старался говорить с улыбкой, и Юрири ответила: «Понятно». Вот и славно. Даже если бы меня сейчас и выгнали, я бы все равно не смог вернуться домой.

– Прошу, следуйте за мной. Господин Ёмидзи ожидает вас.

Юрири провела нас в дом. Мы шли по просторному коридору и разговаривали вполголоса:

– Вот здорово, Ю. Это же горничная, горничная.

– Да, никогда раньше их не видел.

– Юрири, – позвал я ее по имени, и она ответила, не оборачиваясь, безразличным голосом:

– Слушаю вас.

Сдержанный человек.

– Хозяин этого особняка, господин Ёмидзи, что он за человек? В приглашении было написано «организатор самоубийств».

– Простите. Мне самой многое неизвестно. Господин Ёмидзи просто нанял нас с моей старшей сестрой. Я лишь слышала, что он довольно известная личность в криминальном мире.

Криминальный мир. До чего же подозрительное выражение. Что это – мир якудза и киллеров, место, где маловероятно появление полицейских?

– Этот дом принадлежит господину Ёмидзи?

– Да. Изначально это был загородный дом финансовой олигархии Кибатори, впоследствии господин Ёмидзи выкупил его. Также я слышала, что горы в окрестностях официально принадлежат Кибатори, а на самом деле ими владеет господин Ёмидзи.

Финансовая олигархия Кибатори известна настолько, что даже я, не имея дома телевизора, знаю о ней. Все подробности величия этой организации мне, конечно же, неизвестны, но точно знаю одно – у этой корпорации денег куры не клюют.

– Вот как. То есть получается, что на первый взгляд эта корпорация ведет активную деятельность, а в действительности – дела у нее хуже некуда?

Наверное, почти все, кто ведет легальный бизнес, так или иначе связаны с криминальными организациями.

– Подробности мне не известны, – сказала Юрири и замолчала. Она действительно ничего не знает или же ей были даны указания вести себя так, будто она ничего не знает?

Я вновь задумался о хозяине особняка, организаторе самоубийств Ёмидзи. Я не знаю, что это за профессия такая – организатор самоубийств, но забивать этим себе голову, думаю, не стоит. Достаточно знать, что он связан с криминальным миром. Достаточно знать, что он опасный человек. Для меня главное – выяснить, враг он Хайне или нет.

– …

Само существование Хайны Хинамуры – преступление. Общество не позволяет ей жить, мир и люди возненавидели ее, поэтому я должен ее защитить.

«У-а-а», – Хайна беззаботно зевала и терла глаза. Я погладил ее по головке, и она от радости прищурилась.

«Комната господина Ёмидзи на третьем этаже». Юрири продолжала идти, не сбавляя темпа. Ого, винтовая лестница. Никогда таких не видел. Некоторое время мы шли по спирали вверх.

«Пришли. Прошу сюда». Наконец-то мы добрались до этой злосчастной комнаты. Юрири постучала в роскошно декорированную дверь, дождалась ответа, и мы вошли. Комната была довольно просторной – наверное, где-то сорок пять квадратных метров, на стенах – множество картин, повсюду дорогие вазы и большие комнатные растения. В комнате находилось два человека. Одним из них была девушка в точно такой же форме, как и Юрири. Отточенными движениями она в углу наливала чай. Другим человеком был черный парень: черные, словно тушью выкрашенные волосы и черная одежда. Только кожа до противного белая. Он сидел на диване и узкими глазами разглядывал нас. На губах – умиротворенная улыбка.

– Простите за ожидание, – сказала Юрири, вежливо склонив голову. Как я и думал, на диване сидел хозяин дома – организатор самоубийств Ёмидзи.

– Ничего. Благодарю вас, госпожа Юрири, – ответил хозяин дома горничной, используя учтивую речь. И кого он из себя строит? – Не стоит вести беседу стоя, прошу, присаживайтесь.

Мы с Хайной приняли его предложение и сели напротив. Первоклассный диван, приятно сидеть. Как будто диван и тело слились воедино.

«Прошу». Горничная, которая находилась в комнате, подала нам с Хайной чай.

– Госпожа Юрара, – вдруг произнес Ёмидзи. Похоже, эту девушку зовут Юрара, и она – старшая сестра Юрири, которую наняли вместе с сестрой; они очень похожи, – пожалуйста, уберите одну чашку. Невежливо предлагать это госпоже Хайне. Я прав, госпожа Хайна?

Он самодовольно улыбнулся. Этой своей улыбкой он как будто говорил, что мы у него в руках. Юрара, возможно, вспомнила об особенности Хайны: словно спохватившись, она поклонилась и убрала ее чашку. Хмм. Вот оно как. Похоже, что зачинщик всего этого знает и про «аллергию на отсутствие человеческого мяса».

– Итак, госпожа Юрара и Юрири, вы могли бы нас оставить?

– Как пожелаете, – сказали они хором. Повинуясь хозяину, горничные покинули комнату.

– Хи-хи. Не будьте так скованы, а то я и сам начну нервничать, – сказал Ёмидзи, мягко улыбаясь. Мной овладели сложные чувства: я был готов и расслабиться, и обороняться. Он же известная личность в криминальном мире, так что у меня поджилки тряслись.

– Что ж, позвольте представиться. Я хозяин особняка, Ёмидзи. Госпожа Хайна Хинамура, господин Ко Фудзи, рад знакомству.

Похоже, Ёмидзи и обо мне знает, но все же…

– Простите, меня зовут не Ко, а Ю. Ю Фудзи, – поправил я его, на что он с недоумением сказал: «Да?»

– Прошу прощения. Видимо, моя информация оказалась неверна. Я попросил знакомого навести справки о госпоже Хайне, но что касается вас, он, видимо, работал спустя рукава.

– Не страшно. Рад знакомству. Эй, Хайна, поздоровайся.

Как только я это сказал, Хайна, которая до этого момента сидела вся зажатая, быстренько выпрямилась:

– Ра…рада знакосву!

Проглотила слоги… Как стыдно-то. А Ёмидзи захихикал.

– Я приглашал только госпожу Хайну, но… Как я и думал, господин Ю, вы приехали с ней…

Он сказал «как я и думал», значит, предполагал, что я приеду, но не сказал об этом Юрири.

– С этим возникнут проблемы?

– Нет, что вы, никаких. Напротив, я хочу вас поблагодарить. Спасибо, что приехали.

Ну да. В письме никто не запрещал мне приезжать.

– Господин Ёмидзи, – на мгновение я взглянул на Хайну и продолжил, – что вам за дело до этого монстра?

Я назвал ее монстром, но Хайна и бровью не повела. И это понятно: она верит мне, верит, что я назвал ее монстром ради нее.

– Как раз потому, что она монстр, мне есть до нее дело. Как раз потому, что госпожа Хайна не человек, а демон, – сказал он с насмешкой, голосом, в котором смешались восторг и безумие. – Я сейчас собираю в этом доме убийц.

Собирает? Убийц?

– Я отправил приглашения только тем, кто заслуженно может называться поистине зверским убийцей. И госпожа Хайна в их числе.

Я утратил дар речи.

– Я не первый год в этом бизнесе, а потому обладаю определенными связями и разведывательной сетью. С их помощью я выяснил все о необычных убийцах. Вас, как оказалось, найти легче всего. И если бы я не принял меры, вас бы давно уже схватили. Вы недооцениваете полицию Японии.

Получается, что благодаря этому человеку никто до сих пор не узнал о «питании» Хайны? А ведь у нас даже не было никакого плана действий.

– Эм, спасибо.

– Не за что, я делал это по собственной инициативе. Будем считать ваш приезд в особняк благодарностью, – ответил Ёмидзи в приподнятом настроении. Кажется, что с того момента, как мы встретились с ним взглядом, улыбка не сходила с его лица.

– Итак, господин Ёмидзи, каковы ваши цели? Я понял, что в своем особняке вы собираете убийц, но для чего…– сказал я, а про себя добавил: «…для чего вам это бредовое занятие?» Но вслух не произнес.

– Ммм, понимаете, – сказал он с безумной улыбкой, – это интересно. Такая причина вас не устроит?

– Думаете, я в это поверю?

– Что ни говорите, а другой причины нет. Есть интересные люди, и мне захотелось с ними встретиться. Вот и все.

Как интересно. Значит, так он оценивает убийц.

– Просто захотелось общения. Я подумал, что господам убийцам одиноко, потому что они не могут встретиться с себе подобными, вот я и приложил усилия, чтобы организовать место для проведения встречи.

– …

– Иными словами, это – оффлайн-встреча. Встреча убийц.

Оффлайн-встреча… Это вдруг переросло в общественное мероприятие.

– Скажи, Ю, что такое «оффлайн-встреча»? – спросила Хайна, потянув меня за одежду.

– Это когда интернет-друзья встречаются в реальном мире, укрепляют свою дружбу.

– А? Но мы ведь не пользуемся интернетом.

Именно. Мы настолько бедны, что у нас не то что компьютера, сотовых телефонов нет. Поэтому мы не знакомимся с убийцами по интернету. Впрочем, даже если бы у нас и был проведен интернет, мы бы ни стали заводить дружбу с убийцами.

– Все дело в атмосфере, в атмосфере. Встреча убийц звучит более благозвучно, чем дружеская вечеринка или междусобойчик. Не забивайте себе этим голову, – сказал Ёмидзи, но не думать об этом не получалось. Трудно представить, сколько было потрачено денег и времени на то, чтобы собрать убийц, но это определенно было делом не из легких. Столько усилий и все ради того, чтобы провести оффлайн-встречу.

– К тому же… – сказал Ёмидзи, видимо, почувствовав недоверие с моей стороны, – я люблю людей, которые убивают других людей.

На его бледном лице была невинная улыбка.

– Я сторонник всех убийц. Но так сразу вы мне, конечно, не поверите. С помощью организованной мной встречи я хочу поладить со всеми вами.

– Вот как? – ответил я неопределенно.

Я не знаю, о чем думает этот парень. Мне трудно вот так сразу поверить во весь этот бред с оффлайн-встречей, но вдруг это правда? Хозяин особняка производит впечатление человека, который все делает полушутя, играючи.

– Вы собираете убийц, значит, они еще будут прибывать, да?

– Нет, почти все уже приехали. Вы – последние.

– Серьезно?

– Вот список, взгляните.

Мы с Хайной посмотрели на белый листок бумаги, который Ёмидзи положил на стол.

«Питающийся убийца» Хайна Хинамура;

«Справедливый убийца» Канари Морихара;

«Не убивающий убийца» Куруи Асакура;

«Наслаждающийся убийца» Ан Мукудори;

«Работающий убийца» Сайлент;

«Замкнутые убийцы» Ооо Момомомо и Мэмэмэ Момомомо.

Ого… Много.

– Еще не прибыли только близнецы – «Замкнутые убийцы», остальные уже здесь. Семеро убийц, которых я собрал.

– А что это за «Такой-то убийца»? – спросил я и по улыбке Ёмидзи понял, что он ждал этого вопроса.

– Это я придумал! Выяснив наклонности убийц, я позволил себе присвоить каждому подходящее второе имя.

…В принципе, мне все равно, хотя «Питающийся убийца» Хайне подходит. Получив это оскорбительное второе имя, Хайна обрадовалась: «Ю, Ю, мне дали второе имя!» Да, она дурочка.

– Близнецы Момомомо приедут завтра, поэтому только завтра все будут в сборе. Жду не дождусь…

В глазах Ёмидзи читалось восхищение и вдруг:

– Ах, да, совсем забыл, – сказал он, посмотрев прямо на нас. – Убийства среди убийц под запретом.

– Думаете, есть необходимость нам это говорить?

– Это так, на всякий случай. Только не обижайтесь, я всем это говорю.

Само собой – ни я, ни Хайна даже не помышляем кого-либо убивать. Однако…

– Кстати, нам достаточно провести в этом особняке неделю, так? Мы и взяли с собой вещей на неделю.

– Да. Грустно будет, если все разъедутся слишком рано, поэтому, если вы пожелаете остаться здесь дольше, чем на неделю, я буду не против. Я обеспечу вас одеждой, пищей и кровом.

Неделя. Провести неделю в этом особняке в горах, изолированном от внешнего мира. Как это отразится на нас с Хайной?

– Одежда, «пища» и кров… – проговаривал я, обводя пальцем словосочетание «Питающийся убийца» на листке, и решил уточнить один важный момент: «А что вы будете делать с «едой» Хайны?»

– Не волнуйтесь. Я все подготовил.

У него все схвачено. Хотя не ясно, живой человек или труп эта «еда». По крайней мере, для этого парня он уже «не человек». Да. Этот парень псих. О себе я пока говорить не буду, просто констатирую факт: у него тихо едет крыша. Ну и ну, ситуация осложняется. Одной Хайны было бы достаточно.

Хоть я и не просил Ёмидзи, но он, словно хвалясь своими достижениями, рассказал мне о других убийцах. Чтобы жить в особняке, эту информацию необходимо было знать, поэтому я слушал внимательно. Потом он сказал, что хочет провести анкетирование: «Господин Ю, прошу вас пока пройти в свою комнату». Похоже, я, не будучи убийцей, был просто здесь не к месту. Наверное, он решил, что если я останусь, то Хайна не будет с ним до конца откровенна. Пришлось мне выйти из комнаты. Хайна смотрела на меня умоляющим взглядом, а я лишь просто подбодрил ее: «Держись», на что она слабо кивнула: «Хай-на…»

Хорошо, что она такая послушная.

Я вышел из комнаты, и Юрири, которая ждала меня у двери, проводила меня в мою комнату. Кстати, похоже, что мы с Хайной в одной комнате. Ну, это нормально: мы же пара.

На ходу Юрири рассказывала, где находится ванна, столовая и прочее.

– …Вы слушаете, господин Фудзи?

– Что? А, простите. Задумался, – честно признался я. – На душе как-то спокойно стало.

– Почему?

– Потому, что вы обычный человек, Юрири.

Между ней и Ёмидзи огромная пропасть, вот я и расслабился. Ее каменное лицо в сто раз лучше его жуткой улыбки.

– Я чувствую то же самое… – Юрири вздохнула. – С вами легче общаться, чем с другими резидентами особняка. У вас есть, как бы это сказать, здравый смысл…

Другими словами, все остальные здравым смыслом не обладают. Разумеется, для сестер Канасава убийцы и даже их наниматель, Ёмидзи, не были простыми собеседниками.

– Вы сказали, что вас с сестрой просто наняли, значит, изначально вы не связаны с криминальным миром?

– Нет.

– Тогда почему вы согласились на эту работу?

– Так сложились обстоятельства.

Юрири печально потупила взор. Наверное, есть вещи, о которых она не хочет рассказывать. Я думал, она сдержанная, а на самом деле, возможно, просто устала: обычный человек в странном месте прислуживает тем, с кем в обычной жизни и встречаться не захотела бы – убийцам. Да, дела. Не удивительно, что все ее радушие куда-то улетучилось.

– Господин Фудзи, у вас ведь тоже есть свои обстоятельства?

– Кто знает? Может, у меня просто с головой не все в порядке, поэтому я встречаюсь с девушкой, которую называют «Питающимся убийцей».

– Вот как…– Юрири даже не улыбнулась. – Госпожа Хинамура действительно убийца? Я до сих пор не могу в это поверить.

И не удивительно. Трудно поверить в то, что Хайна, похожая на кошку, греющуюся на солнце на веранде, – убийца.

– К сожалению, она убийца, точнее каннибал. Людей ест.

– Госпожа Хинамура правда ваша девушка? Если да, то жестоко называть ее так.

Хм. Мнение обычного человека.

Разумеется, оно абсурдно.

– Вы ошибаетесь, Юрири. Каннибал, людоед, монстр – все это для нее не оскорбление. Это все равно что сказать, что натто^[3] воняет.

Это как данность.

– Как бы там ни было, Хайна такая и есть. Вы можете понять, что чувствует человек, который с рождения может есть только человеческое мясо?

Так что не ставьте ее в один ряд с остальными убийцами. Она ест и живет. Только и всего.

– Так же, как фермеры забивают коров и кур, Хайна убивает людей. Она ничем не отличается от нас. Просто она убивает, чтобы жить. Да… Но она испытывает чувство вины. Вам не кажется, что она добрее, чем люди, которые забивают скот без капли благодарности?

Современный человек не осознает того, что поглощает чью-то жизнь.

Торгово-распределительная сеть хорошо отлажена, поэтому на прилавках супермаркетов и магазинов красиво расставлены обработанные продукты питания. И все забывают о том, что когда-то это были живые существа. На самом деле то, что делает Хайна, ничем не отличается от того, что делаем мы.

– Всякий раз перед едой вы же говорите: «Приятного аппетита»?

– Наверняка сказать не могу.

Юрири потупила взор и поморщилась. Думаю, это обычная реакция.

Мы сами убиваем живых существ и едим их.

– А что насчет вас, господин Фудзи? Вы же не едите людей?

– Нет, конечно. Мое любимое блюдо – спагетти карбонара, не любимое – умэбоси^[4].

– И, тем не менее, вы с ней.

– Она же моя девушка.

– Вы замечательный молодой человек.

– Что вы.

Мы пришли. Комната была богато обставлена. От каждой вещи так и веяло изысканностью. Впечатлила огромная кровать, раз в пять больше футона, на котором спали мы с Хайной. Можно было бы подождать Хайну в комнате, но мое нездоровое любопытство сподвигло меня пойти на экскурсию. Короче говоря, мне было нечего делать и я покинул комнату.

Я поднимался и спускался по лестницам, переходил по коридорам. Внутреннее убранство особняка, как и внешний вид, напоминало обветшалый европейский дом. Вся атмосфера особняка была пропитана этим стилем.

– А вот это здесь не к месту...

Я вздохнул и посмотрел наверх. Там были камеры слежения. Как только я пришел в особняк, наличие повсюду камер привлекло мое внимание. Такое ощущение, что их установили недавно. Не похоже, чтобы их хотели подогнать под общий стиль особняка. Наверное, новый хозяин их установил.

«А где это я?»

Я заблудился. Черт. Беспечно слонялся по незнакомому месту. У меня и без того отсутствует чувство направления. И вот ко мне на встречу вышел парень. Он был погружен в чтение книги, поэтому меня он не замечал. Высокий, стройный, с длинными ногами, лицо точеное, как греческая статуя, внешность сочетает в себе силу и красоту. Возрастом он, наверное, был немного старше меня. Одним словом, красавчик. Несравненной красоты парень. Как раз кстати. Спрошу у него дорогу до моей комнаты: «Извините, я приехал сегодня и…».

Удар нукитэ^[5] в лицо!

«!..»

Удар прошел в нескольких миллиметрах от моей головы: присев на корточки, мне удалось уклониться. Я неуклюже грохнулся на пол. Лоб слегка оцарапало, кровь потекла в правый глаз. Красная вуаль наполовину закрыла мне обзор.

«Хха… Хха…», – тяжелое дыхание. Пот тек ручьем. Сердце чуть не разорвалось. Я был на волосок от смерти. «О! – выдохнул красавчик, глядя на меня, сидящего на полу. – Молодец, уклонился». В его улыбке смешались презрение и одобрение. Фух. Я был беспечен. Я потерял бдительность, услышав словосочетание «оффлайн-встреча», а ведь в этом особняке убийцы. Душегубы.

Соберись!

«…»

Парень закрыл книгу длинным пальцем, а называлась она –

«Простите, что я такая развратная горничная! Хозяин, могу я звать Вас братиком?»

С… соберись…

«Не убивающий убийца» Куруи Асакура. Так зовут парня, который пытался убить меня. Среди всех прозвищ, которые придумал Ёмидзи, это – самое загадочное (хотя другие мне тоже не совсем понятны). Убийца, но не убивает. Как сказал Ёмидзи:

– «Не убивающий убийца» – то и значит, что он не убивает. Убивает, но не убивает. Убийца, который не убивает.

– Не понимаю.

– Он убивает голыми руками. Сам худенький, но обладает чудовищной силой. Сила сжатия – около трехсот килограмм.

– Из какой он манги вылез?..

– Хи-хи. Но, возможно, здесь нечему удивляться, ведь шимпанзе обладают почти такой же силой сжатия.

– Шимпанзе? Вот это да!

Такой вот был разговор.

Как так получилось, не знаю, но я был приглашен в комнату Куруи.

– Ты умеешь в сёги играть? – спросил Куруи и пригладил черные блестящие волосы.

– Ну, я знаю, как ходят фигуры.

– Тогда давай сыграем.

Куруи достал чемоданчик, стоявший рядом с кроватью. Кажется, меня пригласили, чтобы сыграть партию в сёги. Я подумал, что он достанет доску, но он достал два PSP.

Два… Да он отаку до мозга костей. И комната эта та еще: размером такая же, как и наша с Хайной, но все стены были обклеены анимэ-постерами, повсюду стояли фигурки анимешных девушек, а дакимакура^[6]… Я не говорю, что это неправильно… В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Такое чувство, что он может жить только в окружении двумерных персонажей.

«Приятно познакомиться», – сказал я и включил консоль.

«Моэ, моэ сёги! Не ставь мааат».

Ну и ну…

Впрочем, это получше чинной обстановки вне комнаты.

В режиме сетевой игры я выбрал наугад персонажа (медсестру с кошачьими ушками и большой грудью), и началась партия.

– Я бы ни за что не подумал, что «Питающийся убийца» Хайна Хинамура окажется парнем. Хайна – милое имя, я был уверен, что это девушка.

Опа. А ведь я еще не представился.

– Видите ли, я не Хайна Хинамура, я – ее парень, сопровождаю ее здесь. Меня зовут Ю Фудзи.

Когда я это сказал, Куруи широко раскрыл глаза, его длинные ресницы дрогнули.

– Серьезно? Понятно… А ты это, тоже убийца?

– Нет.

– Хм. И как ты встречаешься с убийцей? Я слышал о ее предрасположении, простому человеку тяжело, наверное, заботиться о «Питающемся убийце».

– Я же ее парень.

– О! Это типа сила любви? Круто, – Куруи глумился надо мной. Видимо, он привык смотреть на других свысока, но ему это можно простить, он же красавчик.

…И все-таки мне неспокойно. Такое чувство, что двумерные девушки на тебя смотрят.

– Вы любите все в таком духе, да? – спросил я, окинув взглядом постеры и фигурки.

– Ага. Все они – мои невесты, – он утвердительно кивнул и горделиво улыбнулся. На такое решительное заявление мне нечего сказать. – Ха-ха. На лице написано, что ты меня не понимаешь. Ты анимэ не смотришь? Анимешные кумиры в сто раз очаровательнее реальных.

– Изредка смотрю, но не настолько… В персонажей анимэ не влюблялся. Волей-неволей думаешь, что это – «искусственно созданное», и создатель наверняка какой-нибудь мерзкий мужик...

Может, говорить такое отаку – это табу? Вот сказал и пожалел. Однако Куруи вроде бы и не придал этому значения.

– Искусственно созданное, говоришь?.. – пробормотал он глубокомысленно. – Так же, как и люди. Все искусственно созданы. Все люди – просто «вещи», созданные благодаря семейному окружению, образованию, общественному строю, генам. Реальные, трехмерные люди – невообразимое скопление ошибок – словно написаны ради забавы дилетантом, а анимешные, двумерные люди – гармония внешности и внутреннего мира. Если говорить о том, кто из них лучше, то это однозначно последние.

– Возможно…– я дал неопределенный ответ, потому что не собирался вступать в полемику, да и не интересно мне было это.

– Куруи, а что такое «Не убивающий убийца»? В случае с Хайной можно понять, что такое «Питающийся убийца», а вот что значит ваше прозвище, я ума не приложу.

На лице Куруи появилось скучающее выражение: «А, ты про это?»

– Видишь ли, я не осознаю, что убиваю людей.

Его глаза были холодны, как будто он смотрел свысока на весь мир.

– Ты думаешь, что нельзя убивать людей?

– Ну да...

Моя девушка – убийца, и из моих уст это прозвучало неубедительно.

– Как я и думал. Обычно все так думают. Что в этом особняке обычно, а что нет, я не знаю, но я тоже так думаю: убийство – это самый дурной и худший поступок.

В перерывах между беседами мы резались в сёги. Куруи оказался сильным противником, хотя, наверное, удивляться здесь нечему. Он чувствует слабые места противника.

...Звуковое сопровождение немного бесит. Что еще за «Аах! Моя ладья...»?

– Но иногда я думаю, а есть ли еще люди, кроме меня?

– Что?

Не понял. Я наклонил голову в раздумьях, а в это время Куруи...

– Ну, например... На!

...Наступил мне на ногу.

– Ай!

Чего это он вдруг?

– Больно? – спросил он совершенно серьезно. А то как же, идиот! Но со слезами на глазах я выдавил из себя:

– Ааа... Разумеется....

– А мне – нет.

Он смотрел на меня ледяным взглядом. Не больно ему, само собой.

– Думаю, в этом все и заключается, – сказал он, поудобнее усаживаясь в кресле и глядя в потолок. – Я не понимаю чужой боли, а другие не понимают моей. Я наступил тебе на ногу, от чего ты закричал и схватился за нее руками, но для меня это...

Бам! Он ударил по столу.

– ...сродни этому.

Ударь человека – он закричит, ударь по столу – услышишь звук. И это – одно и то же? Абсурд полнейший. А нога-то болит.

– Для меня моя жизнь важнее всего. Она единственная и неповторимая. Но другие люди – другое дело. Я уже говорил, что все они – вещи. Человек двигается и разговаривает, но кому какое дело? Я могу ощутить свое существование, но существование других – нет. Я не думаю, что в этом мире существуют еще люди, кроме меня.

Он не просто низко ценит жизни других, для него они не существуют. Вот это скептицизм. Если исказить смысл изречения Декарта «Cogito ergo sum» – «Я мыслю, значит, существую», то, возможно, мы придем именно к такому умозаключению.

– Но, Куруи, вы ведь сейчас разговариваете со мной. Я мыслю своей головой, сам разговариваю. Разве это не является доказательством существования меня-человека?

– Я же говорю, – прорычал Куруи с раздражением и два раза постучал по столу. – Это сродни этому. Каждое мое действие вызывает ответную реакцию. Люди, или даже живые существа, – это «вещи», которые разговаривают и двигаются. Все, кроме меня, – «нечто другое».

– ...

Часто говорят: «Научись понимать боль других». Но это невозможно. Люди понимают лишь собственную боль, а боль других они ни вообразить, ни понять не в состоянии. Даже получив одинаковые ранения, боль и обстоятельства их получения у каждого человека будут отличаться. Так что, если подумать, то в словах Куруи есть смысл.

– Раз люди ничего не стоят, то и их убийство никакой ценности не имеет.

– Верно. Все остальные ничего не стоят, поэтому у меня нет чувства, что я убиваю. Просто убираю помехи. Если не заморачиваться над ценностью жизни, то решение многих проблем окажется плевым делом. Так я и живу.

И поэтому, значит, он – «Не убивающий убийца».

Не так давно в коридоре он меня чуть не убил, потому что я помешал ему читать. Обычно в таких случаях говорят «не мешай» или шикают на тебя, а этот парень – убивает. А все потому, что так проще.

Наконец-то я понял, кто такой «Не убивающий убийца», хотя понять его я не могу. У этого парня в голове все перемешалось: для него двумерное и трехмерное – это реальность и выдумка. Он вовсе не пытается перенести двумерное пространство в трехмерное, он обесценивает значимость трехмерного пространства и ставит его на одну планку с двумерным.

Он отрицает существование других людей.

Все, кроме него, – фикция.

Таков Куруи Асакура.

– Вы... одиноки, – сказал я. – Куруи, получается, что вы совсем один во всем мире.

– Получается. Но у меня много невест, – он очаровательно улыбнулся и окинул взором двумерных персонажей. – Двумерные, трехмерные – все, кроме меня, одинаково ничего не стоят. В таком случае всем лучше быть красивыми.

– Без комментариев.

Во дворе особняка росли красные и белые розы, их расположение было подобрано со вкусом. В центре – фонтан в европейском стиле. Как будто я забрел в сказочный мир.

– Заблудился...

Когда мы закончили партию в моэ-сёги, Куруи сказал, что будет играть в гяругэ^[7] и выпроводил меня. Тогда я решил вернуться в свою комнату. Разумеется, я спросил у него, где моя комната, я же не настолько глуп. Но, тем не менее, я заблудился. А почему я на улице?

– Ааа. Когда Хайна придет в комнату и не найдет меня там, то будет волноваться, – ворчал я, плетясь через двор. Там были двое – голубоглазый блондин, бегло говоривший по-японский, и невысокого роста красотка в очках, которая читала, судя по обложке, сёнэн мангу.

– Ах, Канари, ты и сегодня прекрасна. А что ты читаешь? О, комиксы, да? Кто бы мог подумать, не ожидал. Хотя можно понять понять, почему такая умница читает мангу.

– Сдохни. Благодарю вас, мистер Сайлент. Манга – лучшее чтиво. Если хотите, могу и вам что-нибудь дать почитать.

По их разговору я понял, что мужчина – «Работающий убийца» Сайлент, а девушка – «Справедливый убийца» Канари Морихара. Видимо, поймав на себе мой взгляд, Сайлент посмотрел в мою сторону.

– Привет, ты ведь Ю Фудзи? Юрара мне рассказала, что ты парень Хайны. А я тебе завидую. Видел мельком Хайну, она такая милая. В этом особняке все девушки красавицы. Глаза разбегаются.

– Да...

Как бы это сказать... Достал! Болтает без умолку. Какой же он Сайлент? Он не оправдывает свое имя. Даже жители района Кансай не такие говорливые (хоть это и предвзятое суждение).

– Я же еще не представился. Сайлент. Разумеется, это не настоящее, а кодовое имя. Круто, правда? Ах да, вот, возьми визитку. Куда я их запрятал... Нашел. Держи.

Пошарив по карманам, Сайлент дал мне визитку. «Наемный убийца Сайлент». Написано хираганой. Может, он плохо знает иероглифы и катакану? А говорит-то бегло.

– Спасибо.

Я с трудом натянул улыбку и взял визитку.

«Работающий убийца» Сайлент. Этот человек – наемный убийца. За деньги убьет любого (впрочем, других наемных убийц я не знаю, поэтому его образ сложился за счет прочитанной манги).

«Из всех убийц, которых я собрал здесь, господин Сайлент – особенный, – говорил мне Ёмидзи. – Я нанял его, чтобы предотвратить разборки между убийцами. Поэтому, возможно, не совсем правильно называть его зверским убийцей, как остальных. Он – наемный убийца, мой коллега». Не таким я его себе представлял. Мне казалось, что его профессия предполагает быть хладнокровным, что он должен носить черный строгий костюм, но на деле он как родной дядюшка.

– Господин Сайлент?.. Классное имя, – сказал я из вежливости, и он обнял меня с довольной миной на лице.

Отвали-и. Ненавижу эту американскую открытость.

– Да, Канари, поздоровайся. Думаю, ему больше по душе общаться с такой красавицей, как ты, чем со мной. Уверен, так и есть.

Сидевшая на краю фонтана Канари закрыла мангу.

– Идиот. Здравствуйте, я Канари Морихара, – сказала она нежным голосом. В легком розовом платье она была похожа на западную куклу. На голове справа был повязан огромный бант. Ей двадцать лет, но выглядит лет на пять моложе. Ей никак не дашь больше, чем мне. Но было в ней что-то странное...

– Здравствуйте.

– Ничтожество. Наверное, вы чувствуете себя не в своей тарелке в особняке, полном убийц, но, по крайней мере, на меня и мистера Сайлента вы можете положиться и считать нас своими друзьями. В отличие от Ан и Куруи мы не совершаем напрасных убийств.

Это хорошо...

– Свинья. Что-то не так? У вас нездоровый вид...

...Ага. Понял. Эти ругательства – катализатор беседы. Она сначала как бы разогревается, потом начинает диалог. Зная это, все в порядке, ведь она не всерьез считает меня идиотом. Наверное.

– Ха-ха-ха. Канари, это твое очарование его смутило. Так нельзя, Ю. У тебя же есть девушка. А если будешь ходить налево, то я заберу у тебя Хайну.

– Вонючий старикашка. Бросьте ваши шуточки, мистер Сайлент, о том... что я очаровательна... – говоря это, Канари залилась краской. Если бы не этот катализатор, она действительно была бы очаровательна. Образ красавицы в очках смазан.

И все-таки, говоришь, не совершаете напрасных убийств, да?

«Справедливый убийца» Канари Морихара.

Говорят, она – экстрасенс. Экстрасенс, но она может лишь предвидеть будущее через вещие сны. Она убивает тех людей, которым суждено совершить страшное преступление, или же их предков. Например, человек, которого Канари недавно убила, был обычным служащим в компании, но она увидела, что его внук совершит террористический акт в здании парламента, взорвет бомбу, заберет жизни десятков политиков и ввергнет Японию в хаос. Поэтому она его и убила. Вот почему Канари – «Справедливый убийца». Она – темный герой, который пожетрвовал своей жизнью и стал убийцей, чтобы предотвращать преступления. Хотя, поскольку она девушка, может, лучше назвать ее темной героиней? Но это в том случае, если у нее и правда есть способности. К сожалению, я не верю в гадания, призраков, да и во все, что связано с оккультизмом. Если бы спросили меня, я бы сказал, что Канари – не более, чем чокнутая с манией величия.

– Сопляк. Вы здесь тоже по приглашению организатора самоубийств?

– Да. То есть пригласили не меня, а Хайну. Вы сказали «тоже», значит и вы были приглашены?

– Неудачник. Верно. Хотя я не очень-то хотела приезжать...

Канари уныло вздохнула.

– Все-таки трудно было ослушаться организатора самоубийств Ёмидзи, да? – сказал Сайлент с усмешкой, на что Канари пожала плечами.

– Ёмидзи настолько страшный человек?

– Да, настолько страшный. Я не преувеличу, если скажу, что даже в кругах наемных убийц он занимает ведущее положение. Его знает каждый, кто хоть как-то связан с нашим миром. Есть немалоизвестных личностей: живодер, вешатель, поджигатель, но я считаю, что он всех на голову выше.

– Вот как?..

Не знал, что он настолько страшный человек. Не суди о книге по обложке. Бледный, болезненно худой, как ни посмотри, а сильным не кажется.

– Ю, послушай совета: лучше не перечь хозяину особняка. Этот человек снисходителен к тем, кто ему нравится, к остальным же – беспощаден. Поэтому лучше соблюдай правила, – сказал Сайлент серьезным голосом, как будто совершенно другой человек.

Когда устанавливают правила, важный момент – определить, что будет в случае нарушения. Если есть правило, то должно быть и наказание. Человек соблюдает закон потому, что есть уголовное наказание. Я-то все думал, почему он запретил убийства между убийцами, но ни словом не обмолвился о наказании за нарушение табу? Теперь все ясно: он – личность настолько опасная, что необходимости в этом нет никакой. Можно сказать, что он сам являет собой кару.

– Я все понял. Буду соблюдать правила.

И в это время...

– Вот вы где? Я вас искала.

...Появилась Юрири.

– Привет, Юрири. Ты и сегодня само очарование. Не меня ли искала? Что же делать? Юрири и Канари – кого же выбрать? Ммм. Вот дилемма.

– Простите, но я искала не вас, господин Сайлент, а господина Фудзи, – Юрири, которая уже, наверное, привыкла к нему, холодно его отшила.

– Меня?

– Да, госпожа Хинамура ищет вас. Она все время порывается пойти на ваши поиски, поэтому прошу вас поскорее вернуться в комнату. А то уже доста... Нет, ничего.

Юрири откашлялась и отвела взгляд. Похоже, нелегко ей пришлось с Хайной. По лицу было видно, что она устала. Я попрощался с Сайлентом и Канари и вернулся к себе в комнату. Конечно же, Юрири меня проводила.

– Ю!

Как только я вошел в комнату, Хайна стремглав ринулась ко мне, а я, как тореадор, проворно уклонился. Бам! Послышался сильный удар – Хайна налетела на дверь.

– Ау... Как жестоко... Ю – придурок...

Пропуская мимо ушей всхлипывания подруги, я начал разбирать вещи.

– Так... Хайна, ты не трогала мою сумку?

– У-у... Хайне бо-бо...

– Хайна.

– Не трогала... Проявил бы хоть капельку сострадания...

Игнорируя ее, я продолжал рыскать в сумке. Все-таки их не было.

– А-а, хуже некуда. Я забыл дома книги.

Мне показалось, что жизнь в особняке будет скучной, поэтому я взял в библиотеке три книжки...

– А, они в прихожке лежали.

– Могла бы раньше сказать!

– У-у... Прости...

Хайна вся сжалась. Да, я, конечно, виноват, поэтому хватит ворчать на всех и вся. Однако жаль.

– А я так хотел почитать... Меня привлекли многообещающие слоганы: «Проделки демона в запертой комнате», «Убийцы, таящиеся в запертом особняке!»...

Сказал это и понял, что как раз находился в особняке, в котором таятся убийцы. Хотя они и не таятся вовсе (напротив, все довольно самонадеянны). И на одну из них я повысил голос.

– Ю, ты действительно любишь детективы...

– Ну да, хоть я и не из тех, кто читает и делает логические выводы.

Хвалиться здесь нечем. К своему стыду, я ни разу не угадал, кто преступник.

– Но когда ты читаешь книги, мне становится скучно.

Хайна надула щеки. Вряд ли она специально вытащила книги из сумки, чтобы я уделял ей больше внимани.

– Хайна, взяла бы тоже почитать что-нибудь. Я же сто раз предлагал тебе.

– Нет. Я не люблю все сложное.

– Дурочка.

– Да, дурочка.

Я на взводе. Тяжело вздыхая, я закрыл сумку и сел на кровать.

– Похоже, в комнате камер нет, – сказала Хайна, оглядывая все вокруг.

– Похоже на то. Если б были, я бы пожаловался, но в этом нет необходимости.

Если бы и в комнатах были установленны камеры, то другие убийцы не сидели бы сложа руки.

– Смотри, смотри, Ю, телевизор, телевизор!

Хайна легонько постучала по плазменному телевизору. У нас дома телевизора нет, и в этом причина ее возбуждения. Но по телевизору показывали гороскоп.

– Ю, Змеелов на первом месте! Как хорошо.

– Ага. Кстати, сейчас ведь гороскоп составляют для тринадцати знаков зодиака.

Несколько лет назад эту практику ввел какой-то предсказатель, а около года назад он, вроде, внезапно исчез. Помню смутно, потому как меня это не интересовало.

– Ого! Овен на одиннадцатом... Я в шоке.

– Не верь ты во все это. Там же написано, что это новая развлекательная программа.

– Ты, как всегда, даже помечтать не можешь.

«Пум-пум», – Хайна легонько постучала по столу.

– Ю, ты всегда на первом месте, так нечестно. Поделись со мной, – нудела она.

– Ладно, ладно. Давай займем среднее между моим и твоим место – шестое. Довольна?

По мне, так это была бредовая идея, но как только я ее озвучил, глаза Хайны заблестели.

– Да, с тобой вместе!

Она улыбнулась и снова уставилась в телевизор. Взяв пульт, она стала быстро переключать каналы.

– Скажи, Хайна, – вдруг спросил я, – о чем ты думаешь, перед «едой»?

Я решил не спрашивать напрямую, а пойти окольным путем.

– Я? «Приятного аппетита», – ответила она с недоумением, как будто иначе и быть не могло. Я кивнул и улыбнулся. На ожидаемый ответ я улыбнулся улыбкой, выражавшей спокойствие и понимание.

За все время, проведенное в особняке, мы впервые сели за стол в шесть вечера.

На столе были блюда, которые я видел разве что по телевизору, которые мне больше никогда в жизни не доведется попробовать. А приготовили все это Юрара и Юрири. За чертовски длинным прямоугольным столом сидели я, Сайлент, Куруи, Канари и Ан. Сестры-горничные, наверное, будут есть, где-нибудь в другом месте. Они не садились за стол и прислуживали нам.

За ужином я впервые встретился с «Наслаждающимся убийцей» Ан Мукудори. Лохматые волосы с рваными кончиками, коричневое пальто, острый взгляд. Если Хайна похожа на сонную кошку, то Ан – на кошку, которая охотится на мышь. По виду можно сказать, что мы одного возраста, но пока буду разговаривать с ней на Вы.

– Я – Ан. А, н.

– Здравствуйте, меня зовут Ю Фудзи.

– Я не спрашивала. Тебе не кажется, что у меня замечательное имя?

– Э… А, да, вы правы.

– Годзюон начинается с «а» и заканчивается на «н», поэтому мое имя самое лучшее в мире!

– Да…

Вот такая вот девушка Ан – приятная дурочка.

С нами не было только Хайны и Ёмидзи. Хайна в отдельной комнате ела в одиночестве приготовленную для нее «еду». А Ёмидзи распорядился, чтобы еду ему приносили в комнату, хотя нам сказал есть в столовой… Он себе на уме.

Нас рассадили определенным образом: я и Канари сидели рядом, напротив – Сайлент, Ан и Куруи. Сначала мне показалось это странным, но потом я понял, в чем дело.

Спустя десять минут после того, как мы приступили к трапезе, – ших! Внезапно Ан схватила вилку и нацелилась вонзить ее в шею Сайлента, сидевшего по правую руку от нее. Продолжая что-то рассказывать и улыбаться, он блокировал ее вилку своей. «Тц!», – недовольно цыкнула Ан, когда попытка убийства не удалась, и собралась вонзить нож в сердце Куруи, который сидел по левую руку от нее. Но он схватил нож голыми руками и погнул его своей чудовищной силой.

Тогда Ан достала из пальто нож и хотела со всей силы бросить его в Канари, которая сидела прямо напротив нее, но Сайлент перехватил ее руку.

– А-а, проклятье!

Ан была расстроена до глубины души.

– Все, пусти, Сайлент. Юрара или Юрири, принесите мне нож и вилку поскорее, – решительно заявила Ан.

– Слушаюсь.

Юрара принесла столовые приборы, а на лице у нее были написаны страх и смирение.

– Фух, Ан, ты все такая же девчонка-сорванец. Если бы я замешкался на секунду, то был бы уже мертв. Ох, это было опасно.

Сайлент беспечно улыбался.

– Черт. Трехмерные девушки…

Негодование исказило прекрасный лик Куруи.

– Сучка. Не обращайте внимания, это обычное дело, – дала добрый совет Канари, сидевшая рядом со мной. Это – обычное дело. Вот в чем дело.

«Наслаждающийся убийца» Ан Мукудори. Она получает высшее наслаждение от убийств. Она убила всех: родителей, братьев и сестер, друзей и родственников, и сейчас совершенно одна. Если жизненное кредо Куруи – «у меня нет причин убивать людей, их убийство не имеет никакой ценности», то ее кредо – «людей стоит убивать, только их убийство и имеет ценность». Чтобы сдержать эту буйную, было решено рассадить нас именно так. Легче всего напасть на тех, кто сидит рядом с тобой, поэтому, посадив ее между Сайлентом и Куруи, ей «связали руки», а нам, сидящим напротив, предполагается защищать себя самим. Об этом потом мне рассказали.

«…»

Здесь много моментов, которые можно было прокомментировать, но, поскольку одним комментарием не обойтись, я промолчу. Кстати, из рейтинга силы, составленного Ёмидзи по его субъективному мнению, следует:

Первое место – «Работающий убийца» Сайлент;

Второе место – «Наслаждающийся убийца» Ан Мукудори;

Третье место – «Не убивающий убийца» Куруи Асакура;

Четвертое место – «Справедливый убийца» Канари Морихара;

Пятое место – «Замкнутые убийцы» близнецы Момомомо;

Шестое место – «Питающийся убийца» Хайна Хинамура.

Второе и третье места не уступают друг другу по силе, а близнецы считаются за одного. На самом деле все они друг против друга не сражались, а этот рейтинг – всего лишь развлечение Ёмидзи. Но кое-чему, думаю, можно поверить. В частности, второму и третьему месту. Я могу понять, что Ан сильнее Куруи, иначе бы «Не убивающий убийца», который не признает других за людей, не позволил бы этой преграде продолжать свое существование. А если принять во внимание соотношение риска-доходности, то, возможно, в сложившейся ситуации он просто сдерживается. Также могу согласиться с первым местом. Сайлент обращался с Ан как с ребенком. Настоящий профессионал – другой уровень. А если в этот рейтинг поместить самого Ёмидзи, то он-то и будет на первом месте. По словам Сайлента, он – сильнейший в криминальном мире.

«Хи-хи», – вдруг разнесся по столовой жуткий смех. Это был голос Ёмидзи. Я с удивлением поднял голову, но другие и ухом не повели.

– Госпожа Ан, как всегда, полна энергии, – раздавался голос из громкоговорителя под потолком. – Но я хотел бы попросить вас воздержаться от убийств среди убийц…

– Что? И почему я должна следовать этому правилу? Кого и где я буду убивать – это мое дело, – категорично возразила Ан голосу из громкоговорителя.

– Эх, нелегко вам, госпожа Ан. Что ж, господин Сайлент, прошу вас хорошенько присматривать за ней.

– Да, хорошо, – Сайлент слегка кивнул головой.

– Благодарю вас. Итак, дамы и господа, пожалуйста, продолжайте этот приятный вечер.

Чик. Трансляция закончилась. Это какие нервы нужно иметь, чтобы можно было назвать этот вечер приятным? Но не будем об этом.

– Мне кажется, что Ёмидзи снисходителен по отношению к Ан, – тихо сказал я Сайленту, перегнувшись через стол.

– Видишь ли, она – любимица организатора самоубийств. Поэтому он многое ей позволяет.

– Какой откровенный фаворитизм…

– Ха-ха. Такой уж он человек.

То есть все зависит от его настроения.

Изумленный, не говоря ни слова, я сел поудобнее на стул и вновь принялся за ужин. Хм. Я в первый раз ел черную икру – вкус странный. Красная икра намного вкуснее.

– А-а, хотя бы во время еды веди себя смирно, девка с ножами, – с отвращением сказал Куруи, отправляя кусок стейка в рот.

– Заткнись, отаку. Иди и запрись у себя в комнате, как все отаку, – ответила Ан, яростно жуя хлеб. Не ладят ребятки.

– Маньячка. Если тебя запереть, то в мире наверняка станет поспокойнее.

– Мне-то что? Я превыше мира.

Они злобно косились друг на друга. Ситуация накалялась, но Сайлент ловко сменил тему: «Кстати говоря, Ан, по поводу вчерашнего сериала…». Ан клюнула: «А, да, да». И ничего не произошло.

«Наслаждающийся убийца» Ан Мукудори. Трудно сказать, легко ли с ней управляться или нет.

Около одиннадцати вечера. Я принял ванну и улегся на просторной постели. Чтобы скоротать время, я начал читать книгу, которую одолжил мне Куруи, – «Любовь и цундэрэ^[8]», но мне она не очень по вкусу. Пока я сожалел о том, что забыл детективы дома, Хайна вышла из ванны в халате и сушила волосы полотенцем. «…» Выражение лица у нее было мрачным. И было таким оно с тех пор, как закончился «ужин». Не похоже на простодушную Хайну.

– Что случилось, Хайна? Тебе не понравилась «еда»?

«Еда», которую предоставил Ёмидзи, была замороженная. Видимо, это был не пойманный и брошенный в клетку человек. Не хочу думать о том, каким образом он заготовил это замороженное мясо. Хайна ела размороженное мясо, но оно не пришлось ей по вкусу.

– Да. Есть можно, но вкус какой-то странный. С завтрашнего дня не буду есть.

– Не будешь?.. На одной воде сможешь продержаться?

– Да. Неделю смогу.

– Вот как. Тогда ладно.

– Прости, из-за меня…

– Ничего. Мы же с самого начала собирались уехать отсюда через неделю. Я хочу, чтобы поскорее прошло то время, что мы должны прожить в этом непонятном месте.

– Но тебе ведь нравится здесь. Еда была великолепной…

Сострадание Хайны лишило меня слов. Между нами есть одно существенное отличие, как бесконечно глубокий ров, который не закопать, – культура питания.

– Трехразовое питание почти что хлебом и водой мне подходит. К тому же я не хочу один есть вкусности, – сказал я, и Хайна тут же вся засияла и обняла меня.

– Хе-хе. Люблю тебя!

– Вот спасибо.

Я погладил ее по голове.

– А кроме «еды» тебя ничего не беспокоит? Если тебе что-то не нравится, скажи сейчас.

– Нет. Все хорошо. Все очень хорошие.

Хорошие ли?

– Ну, какими бы хорошими они ни были, не доверяй никому. У каждого свои тараканы в голове.

– Хай-на.

– Переживем как-нибудь эту неделю. Принимая участие в этой оффлайн-встрече, мы получаем две вещи: во-первых, необходимые нам деньги на жизнь – благодарность нам за то, что мы посетили этот особняк, а во-вторых, протекцию Ёмидзи. Похоже, он страшный человек, поэтому, в случае чего, это может нам пригодиться.

– Хай-на.

– Хайна, обещай мне одно – смотри не умри.

– Хай-на! – тут же крикнула она и отдала честь двумя руками. Это была ее фишка. По ее мнению, это было покруче обычного приветствия. Как-то раз я сказал: «Это что, солнечная вспышка^[9]?!», на что она совершенно серьезно ответила: «Э? А что это такое?». Горькое воспоминание.

– Ю, ты тоже не умирай. У меня кроме тебя никого нет.

– Хорошо, не умру.

Родители Хайны уже умерли, поэтому у нее лишь один союзник на всем белом свете – я. Я должен защитить Хайну. Я должен сделать ее счастливой. Поэтому я не могу умереть.

– Давай спать?

– Хай-на.

Я лег на кровать, и Хайна тут же легла рядом.

– Ю… Можно? – спросила она соблазнительным голосом и посмотрела на меня не поднимая головы.

– Можно, – ответил я, вздыхая, – ведь если я скажу «нет», тебя это все равно не остановит.

– Ура! Спасибо!

Она улыбнулась, отчего ее большие глаза превратились в щелочки, и взяла мою левую руку.

Лизнула.

Хайна лизала мою левую руку. Начала с большого пальца и закончила мизинцем: каждый палец она как следует вылизывала и обсасывала. Даже между пальцами она старательно проводила своим длинным язычком. Облизав все пальцы, она принималась за тыльную сторону руки. А затем – и за ладонь. Когда она закончит, то снова начнет с пальцев.

Моей рукой завладел шершавый язычок и липкая слюна. Иногда ее острые клыки, способные разгрызть человеческие кости, почти вонзаются в руку, причиняя боль. В такие моменты я изо всех сил стараюсь сдерживать крик.

«Ах…» Щеки горят. Проклятье, дыхание перехватило. Но, к счастью, Хайна этого не услышала, ее язык продолжал извиваться.

Она это делает с таким аппетитом. Это – выражение любви Хайны Хинамуры. Она абсолютно не испытывает полового влечения. Месячные у нее идут, но сексуального возбуждения как такового она как будто не чувствует и не понимает, что это. В общем, вылизывание руки – это наш с ней половой акт. Вылизывая мою руку, Хайна получает удовлетворение. Правда, я не знаю, что это – аппетит или половое влечение.

Получается, что секса в общепринятом смысле ни у меня, ни у Хайны ни с кем не было. Но, тем не менее, я обычный парень, и это не значит, что я не могу. Просто у меня не возникало желания заняться этим с Хайной.

– Ммм, спасибо, было вкусно.

Напоследок она тщательным образом вылизала безымянный палец, подняла голову и вытерла рот.

– На здоровье, – сказал я. Было противно, поэтому я вытер липкую руку салфетками, лежавшими у изголовья кровати. – Гашу свет.

– Хорошо. А, только не выключай совсем.

– Знаю.

Я покрутил выключатель на спинке кровати и приглушил свет. Мы прижались друг к другу в теплом оранжевом свете.

– Спокойной ночи, Ю.

– Спокойной ночи, Хайна.

Мы впервые ночевали вне дома, но, похоже, Хайна была не из тех, кто только на своей подушке может уснуть: она сразу же засопела.

Лицо с еще детскими чертами, маленький носик, розовые губы, едва выглядывающий острый сдвоенный зуб.

«…Было вкусно…»

Может быть, Хайна очень хочет меня съесть, а вылизывание руки – это своего рода компенсация. Не исключено, что она не просто не испытывает полового влечения, а в ней перемешались влечение и аппетит. Возможно, однажды Хайна меня съест. Хотя такой вариант тоже неплох. Я ведь ее парень. С такими мыслями я погрузился в сон.

В итоге я не пробыл и недели в этом особняке. Хотя, наверное, правильнее будет сказать, что не мог там оставаться.

Семь убийц. Сестры Канасава. Организатор самоубийств Ёмидзи. И я. Всего в оффлайн-встрече приняло участие 11 человек. Не прошло и недели, как больше половины из них погибли.

Глава 2. Улыбка смерти в лицо

Анкетирование.

Ваше имя?

– Куруи Асакура.

Вам доводилось убивать людей?

– Нет.

Зачем Вы убиваете?

– Я никогда не убивал. Просто избавляюсь от помех.

Вы помните, скольких людей Вы убили?

– Нет. Да и не убивал я никого.

Вы помните свою первую жертву?

– Нет. Говорю же, я никого не убивал.

Вы согласны с тем, что людей убивать нельзя?

– Да.

Почему?

– Потому, что в этом мире, кроме меня, людей нет, а я умирать не хочу.

Что Вы думаете о других убийцах?

– Да ничего, в общем-то.

Что Вы думаете о себе?

– Красавчик.

Спасибо, что уделили время.

Труп.

Как ни посмотри – это труп.

Труп Юрары Канасавы.

На втором этаже особняка, перед комнатой Ан Мукудори.

Правая рука и правая нога были ампутированы, изрезаны и непринужденно лежали рядом с телом. Ее тонкая шея держалась на кусочке кожи, в буквальном смысле. Кости, мышцы, кровеносные сосуды – все было полностью вырезано, голова соединялась с телом только с помощью кожи. Тело было перевернуто, но голова лежала лицом вверх, поэтому можно было разглядеть ее выражение – абсолютное отчаяние и ужас. Ясно, что умирала она в муках.

«Сестра! Сестра!.. А-а-а!.. Аааааа!», – убивалась Юрири рядом с телом сестры. Сидя на полу, она громко рыдала, роняя огромные слезы.

Утро второго дня.

Нас с Хайной разбудил не будильник, а пронзительный крик. Я догадался, что он принадлежит одной из горничных, а когда увидел труп Юрары и сидящую рядом Юрири, то понял, что кричала младшая из сестер. Вокруг начали собираться люди – наверное, пришли на крик. Не было только хозяина особняка.

 Итак. Это убийство.

На самоубийство или несчастный случай это явно не тянет. Юрара определенно была убита. В каком-то смысле это было неизбежно. Убит человек в особняке, полном убийц. Убийство в особняке посреди гор, который по праву можно назвать необитаемым островом на суше. Вероятность того, что сюда проник убийца извне, крайне мала, ведь это закрытый клуб. Убийца среди нас.

«...»

Эмм.

Я даже знаю, кто.

Все молчат, можно ли мне сказать?

Ладно.

– Преступник – вы! – смело крикнул я, указывая пальцем на преступника.

– Ну да, – признался преступник – Ан.

Дело раскрыто. Загадка решена.

Ура, ура.

– Так сразу?! – вырвалось у меня. Я ошалел.

Великий Будда, прости за неучтивость. Помолимся секунду.

Итак. Я раскрыл дело быстрее любого сыщика, но окружающие смерили меня холодным взглядом. У всех на лицах словно было написано: «И без тебя понятно...» Так ведь все же молчат...

Кстати, причины, по которым я решил, что преступник – Ан: во-первых, место преступления – перед комнатой Ан; во-вторых, нож, который она вчера показывала, лежал рядом с телом; в-третьих, Ан вытирает платком, который дал ей сейчас Сайлент, кровь с лица. Могла бы и получше замести следы.

– Ой, один обронила.

Ан подняла нож, вытерла кое-как и убрала в пальто. А еще она пнула правую руку Юрары, наверное, чтобы та не мешала. Творит, что вздумается.

– Ну и ну, не думал, что госпожа Юрара будет убита. Хотя этого следовало ожидать от госпожи Ан, – внезапно раздалось из динамиков. Это был Ёмидзи. Как я и думал, хозяин особняка наблюдал за происходящим через камеры.

Юрири поднялась на ноги. Я-то думал, что в подобной ситуации она должна была бы накинуться на убийцу – Ан, но она накинулась на Сайлента:

– Чем ты вообще занимался?! Разве предотвращать убийства не твоя работа?! – голос ее был суров. Сдержанность исчезла без следа, эмоции били через край.

На лице Сайлента не было и намека на волнение, он был весел и непринужденным голосом, словно дядюшка, начал успокаивать Юрири:

– О, прости, но, к сожалению, моя работа заключается в предотвращении убийств между убийцами. А Юрара не была одной из них.

Я слегка проникся пониманием, что было не совсем уместно. А ведь действительно, убийства людей, не являющимися убийцами, не запрещены. Законом, разумеется, это запрещено, но в этом особняке – нет.

– Лично я проникся симпатией к тебе и твоей сестре и хотел бы вас защитить, но не стоит смешивать работу и личные чувства. К тому же Ан довольно сильный противник.

– Это... Это просто пустые рассуждения! Если бы ты...

– Госпожа Юрири, – из динамиков раздался мягкий голос, – прошу вас осознать свое положение. Пусть я и нанял вас обоих, но я по-разному оцениваю вас и господина Сайлента.

Голос Ёмидзи лишь казался мягким, а сказанные им слова были холодны как лед. Для него сестры Канасава – это люди, которых не составит труда заменить. Не убийцы, а самые обыкновенные неинтересные люди.

– К тому же я предупреждал вас и о таком возможном исходе событий. И вы согласились.

– Я... Мы... – Юрири не знала, что сказать, и стиснула зубы.

– Хи-хи. Неужели вы думали, что, находясь в доме, полном убийц, ни вы, ни ваша семья не умрет? Госпожа Юрири, подобные мысли кощунственны по отношению к Смерти. Вы не принимаете во внимание равенство всех перед ней. Кстати, госпожа Хайна?

– Ха... Хай-на? – второпях отозвалась Хайна, когда разговор вдруг переключился на нее.

– К несчастью, госпожа Юрара Канасава скончалась. Мне неловко оставлять тело прямо здесь, к тому же, с точки зрения санитарных норм, это недопустимо, – сказал Ёмидзи. – Поэтому, если вы не против, то прошу.

И это значит...

Сказать такое Хайне – «Питающемуся убийце» – значит...

– Спасибо большое, – поблагодарила его Хайна, немного волнуясь и капельку радуясь.

Обычно Хайна ест одного человека около недели. Если разделить тело Юрары на порции и растянуть на шесть оставшихся дней, то она сможет вернуться к своему обычному рациону питания. Держу пари, Хайна как раз об этом подумала, когда благодарила его.

– Что ты такое говоришь?! – Юрири, само собой, молчать не стала. – Она моя сестра, а ты... говоришь, что съешь ее?!

– Но, Юрири... – сказала Хайна озадаченно.

– Нельзя небрежно обращаться с едой.

– С едой?.. – Юрири побледнела. Ужас взял верх над гневом. Она дрожала перед безрассудным чудовищем.

Для Хайны мертвый человек сразу же становился «едой» и ничем другим. Хоронить или кремировать его – расточительство.

– Ааааа! Да что же это?! Что?! Вы все ненормальные! – закричала она сдавленным голосом и злобно посмотрела на всех присутствующих. – Мою сестру убили! Человека... Человека убили! Так почему же вы так хладнокровны... Как вы можете быть так спокойны?!

Резонное замечание.

Кроме Юрири, все собравшиеся здесь услышали крики и просто пришли посмотреть, что случилось. После обнаружения тела никто не двигался с места. Всем, включая преступницу Ан, сложившаяся ситуация была абсолютно безразлична, они продолжали стоять, а с их языков чуть ли не срывалось: «Можно я уже пойду?» или «Что-то долго мы здесь». Для них убийства и трупы – часть их обыденной жизни. И для меня тоже: благодаря Хайне я привык к трупам. Это абсолютно не трогает мою душу. Я не знаю, что обычно делают в таких ситуациях.

– По...чему? Может, это я ненормальная?.. Все... Все, хватит... Уууу.... Ааа... Ааааааааа! Аааааааааааааааааааа! – Юрири закричала и начала рыдать. Нервы сдали.

Мне было жаль ее, и, пока я размышлял над тем, как успокоить ее:

– Заткнись, – сказал Куруи раздраженным голосом.

Плохо дело!

Куруи злится. Он хочет устранить помеху, издающую резкий звук. По его мнению, убийства для этого и созданы.

Юрири задрожала всем телом, словно услышала шепот Лесного царя^[10]. Спустя несколько секунд она поднялась на ноги и, пошатываясь, подошла к Куруи. Пам! Влепила ему пощечину.

«!» Ну все, конец, подумал было я, но, как ни странно, ничего не произошло. Только Юрири убежала с места убийства вся в слезах. Куруи не дал сдачи и не стал ее преследовать, а просто продолжал стоять на том же месте, полный решимости.

– Почему вы не убили ее? – спросил я бессознательно. Потирая покрасневшую щеку, он спокойно ответил:

– Да так. Обычно я устраняю помехи, но ее ведь уже здесь нет. Значит, в этом нет необходимости. А если бы она продолжала распускать руки, то это уже был бы другой разговор.

Я вспомнил.

Куруи не убивает в приступе гнева или под влиянием стресса. При появлении чего-нибудь угнетающего или надоедливого он решает проблему, ни во что не ставя человеческую жизнь. Это и есть – «Неубивающий убийца».

Все ясно. В этом заложен глубокий смысл.

– Но почему вы предостерегли ее? Сказали «заткнись».

Это загадка. В лексиконе Куруи вообще нет такого слова – «предостережение». Он убивает потому, что это гораздо быстрее, чем предостерегать. Я думал, что он повторит то, что сделал, когда мы вчера столкнулись.

– Потому что мне нравятся горничные.

– …

Понимаю.

– Сегодня, наверное, около семи утра. Я вышла из комнаты и увидела Юрару. Потому и убила. А-а, было весело. Какое у нее было выражение лица; как она пыталась убежать; ощущение плоти. Аха-ха-ха! Убивать – это здорово! – ответила Ан, будучи в хорошем расположении духа, на мой вопрос о мотиве убийства Юрары Канасавы, заданный с трепетом.

Достаточная причина.

Для «Наслаждающегося убийцы» Ан Мукудори это достаточная причина.

Юрара Канасава убита – занавес.

Какое влияние это окажет на меня: на одну горничную стало меньше – уровень обслуживания, вероятно, снизится.

Затем.

Я пришел в комнату хозяина особняка (Хайна осталась в нашей комнате), как и вчера, сел на диван напротив него. Я пришел, так как хотел кое-что уточнить о здешних правилах.

– Почти все соблюдают запрет на убийства, кроме госпожи Ан. Она, как всегда, игнорирует любые правила, – равнодушно сказал Ёмидзи и пригубил чай. Чай он налил сам, потому что Юрири заперлась в своей комнате. – Но, думаю, господин Сайлент обо всем позаботится. Не беспокойтесь. Он защитит и вас, и госпожу Хайну, ведь вы – комплект.

– Вот как? Я рад, – вздохнул я с облегчением. Как раз это я и хотел уточнить: вхожу ли я, не будучи убийцей, в число объектов под охраной Сайлента? Если бы я не был в их числе, то нужно было бы принимать какие-нибудь меры, но, видимо, я – придаток Хайны.

– Я нанял господина Сайлента в основном для того, чтобы он приглядывал за Ан. Ведь я не хотел лишиться убийц, которых с таким трудом собрал здесь.

– Тогда, может, не стоило приглашать Ан?

– Что вы, госпожа Ан – мой дорогой друг, я не мог так с ней поступить. Она довольно интересная личность, вам не кажется?

– Возможно, но из-за этого Юрара погибла, – пытался я сделать провокационное замечание, но это не стерло улыбку с лица Ёмидзи.

– Я чувствую, что виноват перед ней.

А по виду не скажешь.

– Кстати, вы сказали что-то насчет того, что она согласилась с таким возможным исходом событий. Что это значит?

– Я рассказал сестрам Канасава о том, в какой опасности они окажутся, если будут прислуживать в особняке... Но, похоже, они не до конца все осознали. Неужели они считали, что смерть не настигнет их?

– А почему они вообще согласились на эту работу?

Зачем обычному человеку ступать на эту тропу?

– Долг, – ответил Ёмидзи с легкостью. Долг. Воистину простая причина. Значит, это и есть те самые обстоятельства Юрири.

...А он болтлив. Личную информацию о человеке выкладывает тут же.

– Подробности мне неизвестны, но я слышал, что принадлежал он их родителям, и сумма была немаленькая.

В общем, сестры Канасава хлебнули горя. Постоянно обращаясь в компании потребительского кредита, они даже проценты не могли погасить, и, в конечном счете, им пришлось обратиться к ростовщикам.

– Чтобы вызволить их из этой кабалы, я протянул им руку помощи.

Ёмидзи взял на себя их долг. Но с условием – они станут горничными в особняке, полном убийц. Сестры Канасава согласились.

– Прозвучит жестоко, но получается, что сестры Канасава за что боролись, на то и напоролись.

– Верно. Я чист перед ними. Я просто хотел помочь им, – сказал он с сожалением. Но, думаю, что это было не всерьез.

– Но Юрара мертва, что, в таком случае, будет с долгом и с Юрири?

– Что касается долга, то с того момента, когда они согласились на эту работу, никто никому ничего не должен, так что с этим проблем нет.

– А что на счет Юрири?

– Я бы хотел, чтобы она поработала, но принуждать не стану. Ее реакция на сложившуюся ситуацию вполне адекватная. Однако вам всем это доставит неудобства.

– Для нас с Хайной это не проблема. Мы и без нее проживем.

А что касается других – не знаю... Но, кажется, никто возражать не будет, просто скажут: «Вот как?», и все.

– Так не годится. Как хозяин особняка, а также как ответственный за проведение оффлайн-встречи убийц, я не могу причинять вам беспокойства. Поэтому, господин Ю, не могли бы вы приободрить госпожу Юрири?

– …

Ты причинил мне беспокойство.

Прямо взял и навязал мне проблему.

– Ладно. Попробую поговорить с ней.

– Благодарю вас.

А потом еще минут десять болтали ни о чем, и я ушел.

Идя по коридору, я вдруг задумался. Об убийствах людей. Сколько же жизней стали жертвами Хайны? Тот человек, и тот, и тот, а еще тот... У всех у них, наверное, были семьи и друзья. Те, кто скорбел и проливал по ним слезы.

Семья.

В тот день Хайна съела своих родителей. А я это видел. И потом продолжал наблюдать за тем, как она убивала и поедала людей.

Убивать людей ради пропитания – это плохо?

Если само твое существование приносит беспокойства, не лучше ли тебе умереть?

Можно ли Хайне жить?

Можно ли мне жить?

– Н-да...

Я уже преодолел эти мелкие распри.

Я буду жить.

Скольких бы она не убила, скольких бы не съела, сколько бы людей ее не возненавидело, пусть даже весь мир отвергнет ее, я приложу все силы, чтобы сохранить жизнь Хайне. Мы будем жить и смеяться, стоя на вершине горы мертвых тел.

Итак, жители всего мира. Прошу вас умереть ради нас с Хайной.

Я вернулся к себе в комнату, где Хайна преспокойно спала. Второй раз на дню. А у меня, между тем, дел невпроворот. Она свернулась калачиком, опасно балансируя на краю кровати, поэтому я легонько ее толкнул.

– Ааа!

Отличное падение.

– А? Что? Больно... Что случилось?

– Доброе утро, Хайна.

– А, Ю, это ты. Доброе... Не о том я. Я что, упала?

– Ага. Все такая же неуклюжая.

– Да, и правда. Хе-хе!

Немного полегчало.

– Нечего спать в разгар дня. Даже если заняться нечем...

– Да нет же. Я спала, чтобы не расходовать калории.

Так вот в чем было дело? Теперь я немного раскаиваюсь в том, что столкнул ее с кровати.

– …

Хайна ничего не ела, даже труп Юрары. Кажется, после вчерашней «замороженной продукции» ей до сих пор есть не хочется. А что с телом делать, я пока не решил. Нужно сначала поговорить с Юрири, а после подумаем об этом.

– Хайна, я собираюсь сходить к Юрири, успокоить ее. Пойдешь со мной?

– Ммм... Нет. Мы ведь поссорились недавно, поэтому не стоит.

Хайна горько усмехнулась. Можно ли это назвать ссорой?

– Хорошо, тогда я сам. Я тебе уже говорил, но снова повторю: никому, кроме меня, не открывай дверь.

– Хай-на.

– Прости. Может, ты хочешь пообщаться с другими?

Я бы предпочел, чтобы она не встречалась с другими убийцами, пока меня нет рядом. Не то чтобы со мной становится безопаснее, просто в худшем случае я хотя бы смогу стать для нее щитом.

– Нет, все в порядке, – Хайна помотала головой. – Я ведь понимаю, что все это ради моего блага. Ты всегда защищал меня.

Когда она сказала это, ее лицо озарилось светлой улыбкой. Такая невинная и такая беззащитная, улыбка, которая введет в заблуждение любого, кто ее увидит. Сдвоенный зуб режет глаз.

Перед комнатой Юрири стоял Сайлент.

– Привет, Ю.

– Здравствуйте. Господин Сайлент, вы тоже пришли проведать Юрири?

– Да. Собирался... – Сайлент усмехнулся и поднял руки вверх, показывая тем самым, что «сдается». – Но передумал, ведь я ей такого наговорил.

– Вы не могли защитить Юрару, да?

– Я ведь уже говорил, что не стоит смешивать работу и личные чувства.

В этот момент мне показалось, что аура этого человека, напоминавшего родного дядюшку, немного изменилась.

«Работающий убийца» Сайлент. Веселый и искренний человек. С ним сложно общаться, но он мне не мешает. Только работает он наемным убийцей. Если он втиснет личные чувства в работу, то, наверное, он перестанет быть собой.

– К тому же Ан не простой противник, хоть так и не кажется. Я каждый раз рискую своей жизнью.

Говоря это, он продолжал улыбаться, поэтому трудно было понять, так ли это на самом деле.

– Но ведь вы же своего рода профессионал? Разве профи и любителя не отделяет стена?

– Стой, стой, Ю. Твое понимание совершенно неверно, – он удивленно улыбнулся и пожал плечами. – Такой вещи, как лицензия наемного убийцы, не существует в природе. Ты когда-нибудь видел диплом, на котором было бы написано: наемный убийца такого-то ранга? Вряд ли. Вот что значит быть наемным убийцей. Отличие наемных убийц от других убийц заключается в том, есть ли заказчик или нет. Только и всего.

Если подумать, то так оно и есть.

– Ан действительно сильна. Даже в криминальном мире мало кто сможет противостоять ей один на один.

– Да? Тогда вы и в самом деле удивительный, господин Сайлент.

– Ох, я как будто бы хвастался. Вот незадача. Не такой уж я и удивительный, просто дядя, который любит девушек. Если противник красотка, то моя боеспособность увеличивается раз в пять.

Я, как бы это сказать, ощутил огромную ауру, исходившую от Сайлента, который смущенно смеялся и говорил двусмысленно.

Мне кажется, он – настоящий.

– Но до организатора самоубийств мне еще далеко, – сказал Сайлент и перевел взгляд на камеры слежения под потолком.

– Я до сих пор не могу поверить в то, что господин Ёмидзи такой ужасный человек.

– Ха-ха! Неудивительно. К сожалению, в этом особняке невозможно наблюдать всю мощь организатора самоубийств Ёмидзи. Он все время сидит взаперти в своей комнате.

– Взаперти?..

Точно, он и шагу не ступил за пределы комнаты. Еду ему приносят, разговаривает с нами через динамики.

– А почему?

– Думаю, что причины как таковой нет. С их помощью... – он показал на камеры, – ему просто нравится наблюдать за нами. Он безучастный наблюдатель.

Понятно. Сидя в комнате, можно собрать больше информации, чем выходить и выяснять все самому, так? Довольно лицемерный способ укреплять отношения.

– ...И что вы будете делать? – спросил я, глядя на дверь комнаты Юрири. – Раз такое дело, пойдемте со мной?

– Нет, пожалуй, откажусь. В сложившейся ситуации, если такой человек, как я, будет рядом, то делу это не поможет.

Я еле сдержался, чтобы не сказать: да, вы правы.

– Возможно, сейчас Юрири могла бы встретиться только с одним человеком – с тобой.

– Со мной?

– Она расстроена из-за смерти сестры и очень устала. Всю свою ненависть она направила не столько на виновницу происшествия, Ан, сколько на всю экстраординарность этого особняка. Поэтому лучше, чтобы источник экстраординарности не приближался к ней. Разумеется, это хозяин особняка, ну и мы тоже.

Доля правды в этом есть. Наверное, я действительно единственный, с кем она могла бы сейчас встретиться. И Ёмидзи попросил меня об этом не потому, что хотел скинуть нудную работенку на меня, а потому, что ему самому это было не под силу.

Юрири питает ненависть ко всем убийцам. Пожалуй, это правильно. Странным было то, что до этого дня она общалась со всеми нами совершенно нормально.

– Полагаюсь на тебя, Ю, – закончил наш разговор Сайлент и удалился. Провожая его взглядом, я постучал в дверь.

В комнате был погром. Казалось, его устроили с каким-то расчетом: на полу были разбросаны одеяла, книги и одежда, а дорогие вазы, сорокадюймовый плазменный телевизор, стены и прочее было нетронуто. Видимо, сказалась жизнь в долгах, подумал я и подошел к Юрири, сидевшей на кровати.

– Здравствуйте, – поздоровался я и присел рядом.

– Да, здравствуйте.

Ее голос был хриплым, а глаза покраснели от слез.

– С вами все в порядке?

– ...Конечно, нет.

Черт. Иначе и быть не может.

– Эмм, господин Ёмидзи беспокоится за вас.

– Сомневаюсь. Он в трудном положении – да, беспокоится – вряд ли.

Раскусила.

– Это ведь тоже неплохо. Если он в затруднении, значит, вы ему нужны. Вам есть, куда идти.

– Я вас не понимаю.

Да. Нелегкая это работа – утешать других. Пока я молчал, Юрири произнесла:

– Я виновата перед всеми. Накинулась на господина Сайлента, ударила господина Асакуру...

– Все в порядке. Думаю, эти двое не из тех, кто станет беспокоиться по этому поводу.

– А еще госпожа Хинамура...

– Об этом тоже не стоит беспокоиться. Хайна не расстроилась, и вы ни в чем не виноваты.

Хайна, конечно, тоже не виновата. Никто из них не виноват, но обе переживают. Такое часто встречается в этом мире.

Я сказал Юрири, что Ёмидзи поставил меня в известность о ситуации, в которую попали сестры Канасава.

– Вот как? – устало и равнодушно кивнула она.

– Хорошо, что долга больше нет. Да, произошло непредвиденное происшествие – умерла Юрара, но у вас, Юрири, все еще есть надежда, разве нет?

Юрара умерла, что является нарушением договора с Ёмидзи, но спасения в этом мало. Я старался, чтобы сказанные мной слова звучали доброжелательно, но лицо Юрири исказило горе:

– Действительно ли это происшествие было непредвиденным? – произнесла она слабым голосом.

– Что вы имеете в виду?

– Когда нас наняли обслуживать убийц в этом особняке, нас предупредили об опасностях... Сказали, что будет неудивительно, если мы умрем...

– И поэтому вы не считаете сложившуюся ситуацию настолько уж непредсказуемой?

– Нет, – Юрири покачала головой. – Думаю, наоборот.

– Наоборот?

– Убийство моей сестры было как раз таки предсказуемо, – в глубине ее глаз кипели бурные чувства. – Возможно, в планы Ёмидзи входило то, чтобы нас с сестрой убили... С самого начала нас наняли в этот особняк, предполагая убить...

– Ну... – я запинался, не мог выдавить из себя и слова.

Безумец, собирающий убийц, – организатор самоубийств Ёмидзи.

Убийцы – демоны, лишающие людей жизней.

Раз уж собрал их вместе, то нужно дать им возможность показать себя, иначе какой в том смысл? Наверное, таков ход его мыслей.

– Нас с сестрой принесли в жертву убийцам...

Юрири дрожала.

Гнев и печаль, вызванные убийством сестры. За ними последовали тревога и страх. Наверное, у нее внутри господствовал водоворот отрицательных эмоций.

– Все хорошо, – попробовал я улыбнуться. – Вы накручиваете себя. Если горничных не станет, то больше всего от этого пострадает сам хозяин.

– Даже если и так...

Она была в сомнениях. А что поделать – грубые методы лечения.

– Скажу прямо, Юрири, я не могу вас спасти. Я защищаю только Хайну. Пожалуйста, защищайте себя сами. Если хотите выжить, вы должны продолжать мыслить, – сказал я твердо и посмотрел на нее в упор.

– Вы можете вечно сидеть в этой комнате, но, по-моему, это неправильно. Я бы хотел, чтобы вы, как и раньше, продолжали заботиться о нас.

– Почему?

– Я хочу есть приготовленную вами еду. Мне не нравится, как готовят другие.

Юрири рассеянно посмотрела на меня, потом сразу же горько ухмыльнулась.

– Что вы... такое говорите?

– Я давно не ел домашней еды. Хайна готовить вообще не умеет. Хотя это понятно – она ведь никогда не пробовала обычной пищи.

– Это не смешно, – сказала она и слегка улыбнулась. – У меня есть к вам одна просьба...

– Слушаю.

– Помогите мне похоронить сестру... – ее голос становился тише, словно теряя силу. Видимо, потому что она хорошо понимала, о чем просила.

– То есть вы хотите, чтобы Хайна не ела Юрару.

Юрири нахмурилась и, не говоря ни слова, опустила голову. Выдержав паузу, я сказал:

– Юрири. Юрара уже мертва. Сейчас то, что лежит перед комнатой Ан, – просто груда мяса. «Это» уже не ваша сестра.

Я не стал погружаться в разговоры о душе и прочем.

– Вы можете принять такой образ мыслей: если она послужит кому-нибудь пищей, то непременно останется в памяти, а если ее закопать, то тело всего-навсего вернется в землю, бактерии начнут разлагать его, и оно будет медленно гнить? Оно никому не принесет пользы. Выходит, что Юрара умерла напрасно.

– Это уж слишком...

– Это определение как нельзя кстати нам подходит, вам так не кажется? Но это самое обычное правило, которое человек навязывает домашнему скоту.

Ради еды можно и убить – такое вот слишком уж эгоистичное правило.

«Будем есть и благодарить жизнь». Это вполне можно заучивать в младшей школе на уроках нравственного воспитания. Убивая по своей прихоти, не извиняйся, но благодари. Дерзость, достойная восхищения. В человеческом гуманизме есть на что поглазеть. В таком случае, нам, людям, стоит жить дерзко и благодарить за то, что кто-то умер ради нас.

– Людей и скот не...

– Не сравнивать, да? Юрири, что для вас жизнь, кроме человеческой? Все мы живем. Нет ни одной жизни, которую можно забрать. Однако, если мы не будем убивать, то не сможем жить. Поэтому все кого-нибудь убивают и живут. Поэтому Хайна убиваетлюдей. Она ест людей.

Я продолжал:

– Юрири. Вы все равно хотите, чтобы тело вашей сестры не ели?

– …

Юрири все также молчала, склонив голову, и сжимала подол юбки. Затем:

– Да, все равно... – она подняла голову. – Я все равно... против того, чтобы тело моей сестры съели. Я против...

В ответ на ее дрожащий заплаканный голос я кивнул: «Ясно».

– Хорошо. Я не дам Хайне съесть Юрару.

– Э? – удивилась Юрири. – Вы согласны?..

– Да. Хайна сейчас не очень голодна.

Ожидаемый результат. Сколько доводов не приводи, а смерть члена семьи – это тяжело. Вооружившись теорией, нельзя совладать с отрицательными эмоциями, нахлынувшими, словно прорвавшими плотину. Можно понимать головой, что труп – это всего лишь груда мяса, но сердце этого не примет. И, возможно, именно поэтому в этом мире существуют могилы.

– Тогда давайте поскорее организуем погребение. Нехорошо надолго оставлять ее там.

– Да... Простите...

– Что?

– Спасибо...

– …

Я растерялся. Не думал, что меня благодарить будут. Человек всего лишь не дал съесть другого человека – самое обычное дело для обычного человека.

Мы завернули тело Юрары в простыню и похоронили в лесу за особняком.

Юрири сказала, что вернется к работе. Либо это я ее приободрил, либо она таким образом решила отвлечься.

Когда я вернулся в комнату, Хайна сказала: «Я еще в саду не была, хочу сходить, посмотреть», и мы вышли в сад. Как и вчера, Канари сидела на краю фонтана и читала мангу. Похоже, ей нравится это место. Я присел рядом с ней, а Хайна прогуливалась неподалеку.

– Ан – необычная девушка. Ее невозможно ненавидеть, нет причин ее ненавидеть, – стал я роптать вместо приветствия.

Она виновата в убийстве Юрары Канасавы, но, несмотря на это, можно сказать, что Юрири абсолютно не питает к ней злобу. Каждый человек в этом особняке бессознательно принимает это как факт. «Ничего не поделаешь», – думают все, махнув на это рукой. Включая меня. Я опасаюсь Ан, но антипатии к ней не испытываю.

– Сдохни. Она как стихийное бедствие, – все с тем же бранным катализатором ласково ответила Канари. – Девственник. Людей пугают тайфуны и землетрясения, но никто не питает к ним злобы. То же самое в случае с Ан. Мне кажется, что в той угрозе, что она собой представляет, заложена боевая мощь. Наверное, все считают, что нет смысла ее ненавидеть.

Как ни странно, но я с ней согласен. Стихийное бедствие. Лучше и не придумаешь.

Ан, как бы это получше сказать, открытый человек. Она по-настоящему радуется и с живостью убивает людей. У нее нет какого-то побуждения к убийству или психического расстройства, она такая, какая есть, просто убивает людей.

– Но, Канари, даже если и так, тот факт, что она преступница, остается неизменным, верно? В таком случае, можно ли ее оставлять в живых? Она ведь и дальше продолжит убивать, – сказал я и пожалел, ведь это относилось и к Хайне.

Канари предотвращает преступления – убивает преступников или их предков, которых видит в своих вещих снах. А все-таки странно. Почему эта лже-борец за справедливость ничего не делает с убийцами в этом особняке?

– Ничтожество. Все очень просто. Я не видела ее во сне, – ответила Канари равнодушно и перевернула страницу. – Маразматик. Я не должна убивать тех, кого не видела в своих вещих снах. Я убиваю лишь тех, кого видела во сне. Это мое правило, а также моя гордость.

– Понятно. Однако в Японии существование экстрасенсов не признано. А с точки зрения мировой общественности вы – всего лишь серийный убийца. Это так, даже если вы стараетесь ради справедливости. Вас это не огорчает?

– Блоха. Все, чего я желаю – мир во всем мире. Только и всего. Ради этого я готова замарать руки. Я ненавижу бездействие при наличии возможности что-то исправить. Мои вещие сны – это сила, дарованная богами, ради спасения мира. Убивать людей... тяжело, но бросить это я не могу.

Это были сильные слова. Ее глаза за очками были полны благородной решимости.

– …

Но сколько бы мне не говорили таких слов, я все равно не поверю в экстрасенсорику.

По-моему, эта девушка – крепкий орешек.

Глава 3. Голодать и грызть/Добро пожаловать

Анкетирование

Ваше имя?

– Сайлент.

Вам доводилось убивать людей?

– Да.

Зачем Вы убиваете?

– Работа такая.

Вы помните, скольких людей Вы убили?

– 139.

Вы помните свою первую жертву?

– Помню, но не могу рассказать, поскольку должен соблюдать конфиденциальность.

Вы согласны с тем, что людей убивать нельзя?

– Да.

Почему?

– Есть вещи, которые просто нельзя делать. Вот и все, что я могу сказать. Да.

Что Вы думаете о других убийцах?

– Среди коллег по цеху есть люди, которых я уважаю... А что касается любителей – не особо жалую.

Что Вы думаете о себе?

– Трудоголик. До сих пор не понимаю, как же так получилось. В загробной жизни хотел бы заняться сельским хозяйством.

Спасибо, что уделили время.

Совсем забыл, что сегодня приезжают новенькие. «Замкнутые убийцы» Ооо и Мэмэмэ Момомомо.

Вечер. Мне захотелось узнать побольше о новый убийцах, поэтому я, Хайна и Юрири ждали их в передней. Им по десять лет, самые младшие (хотя, может, это странно звучит, они ведь близнецы) в особняке. Юрири более или менее оправилась, хотя прежней не стала. Спустя некоторое время дверь с силой распахнулась.

– Всем парням парень! Я тот, у кого самое мужественное имя! Ооо^[11] Момомомо!

– Всем девушкам девушка! Я та, у кого самое женственное имя! Мэмэмэ^[12] Момомомо!

– Мы пришли!

Жесть. В полку психов прибыло. Хватит уже.

Взглянув на их воинственную позу, Юрири, как и я, натянуто улыбнулась, а Хайна: «Ого!» – была под впечатлением. Идиотка.

Дети были копией друг друга. Дизиготные близнецы, но, тем не менее, очень похожи. Большие глаза, маленький рот, смех – все было похожим. Но различия все же имелись. Выражаясь «детективным» языком, подмена одного близнеца другим не представлялась возможной. Разная длина волос, одежда, один – в джинсах, другая – в юбке.

– Мы рады с вами познакомиться!

У мальчика голос еще не сломался, поэтому и голоса у них тоже были похожи. Громко приветствуя нас, они по-детски улыбались и протягивали руки для рукопожатий. Какие хорошие детки, подумал я и со спокойной душой протянул руку Ооо. Мэмэмэ обменялась рукопожатиями с Хайной и Юрири.

– Рад знакомству, Мэмэмэ.

Я протянул руку Мэмэмэ, но... Хлесь! Ооо с силой хлестнул по ней.

– Ай! Что...

На тыльной стороне руки появились четыре красные полосы, которые кровоточили.

– Не смей прикасаться к Мэ... – сказал он голосом, идущим словно из глубин ада. Это был уже не тот юноша, что минуту назад. Я в панике посмотрел на Ооо – детское личико исказила лютая ненависть. От былой невинности не осталось и следа.

– Ты в порядке, Мэ?

– Да, в порядке, О.

Снова став белым и пушистым, Ооо обнял Мэмэмэ. Мы трое растерялись.

А-а, проклятье! Ёмидзи же мне рассказывал про них, а я забыл. Вот я кретин.

«Замкнутые убийцы» Ооо и Мэмэмэ Момомомо. Между ними взаимная любовь, они воплощение ревности. Ооо убьет любого парня, который дотронется до Мэмэмэ, а Мэмэмэ убьет любую девушку, которая дотронется до Ооо. Его утопия – мир, в котором не будет ни одного парня, который смог бы обмануть ее. Ее утопия – мир, в котором не будет ни одной девушки, которая смогла бы обмануть его. Одним словом, их идеальный мир – тот, в котором нет никого, кроме них самих. Абсолютно закрытый мир. Потому они и зовутся «Замкнутыми убийцами».

– Тебе повезло. Ты не успел до меня дотронуться, этим все и обошлось. А если б дотронулся, тебе пришел бы конец, – Мэмэмэ с улыбкой взглянула на меня. Пугающая улыбка, от которой меня прошиб холодный пот.

– …

Как бы там ни было, все убийцы в сборе.

Оффлайн-встреча убийц, куратор – организатор самоубийств Ёмидзи.

Возможно, сейчас все и начнется.

Юрири проводила близнецов Момомомо в комнату Ёмидзи. Все убийцы в первый день своего пребывания в особняке беседуют с хозяином и заполняют анкету.

За ужином того же дня. В столовой все, кроме Ёмидзи. То есть: я – Ю Фудзи, Хайна Хинамура, Сайлент, Ан Мукудори, Куруи Асакура, Канари Морихара, Ооо Момомомо, Мэмэмэ Момомомо и Юрири Канасава. Всего девять человек.

Юрары Канасавы уже с нами нет. И никогда уже не будет.

Перед ужином близнецы снова повторили свое воинственное приветствие – то, которое они до этого продемонстрировали в передней. Никто особо на них внимания не обратил, но сами они, похоже, были довольны.

Хайне «замороженная продукция» пришлась не по вкусу, поэтому сегодня она была с нами. Разумеется, есть предложенные блюда она не могла. Только воду пила, но все равно ей было весело.

За ужином Ан вновь попыталась убить людей, сидящих рядом, Куруи и Сайлент отразили ее атаки, близнецы кормили друг друга, изображая из себя влюбленную парочку, вдохновленная этим зрелищем Хайна начала делать то же самое в отношении меня – в общем, это был мирный вечер.

Да, был.

– Простите, что прерываю вас, – раздался жуткий голос. – Господин Ооо, госпожа Мэмэмэ, как вам нравятся угощения?

– Очень вкусно! – ответили дружно близнецы, на что Ёмидзи сказал: «Вот и славно». И взволнованным голосом продолжил:

– Наконец-то все в сборе. Дамы и господа, позвольте еще раз поблагодарить вас за участие в данной встрече.

Его радостный голос пришелся не по нраву всем присутствующим. Наверное, потому, что здесь нет ни одного человека, который принимает в этом участие по собственной воле. Видимо, никто не смог отказаться от приглашения сильнейшего человека в криминальном мире, кроме Ан, ведь они с ним друзья.

Всеми двигал страх или любопытство. Хотя мы с Хайной вообще о нем ничего не знали.

– Оффлайн-встреча, оффлайн-встреча. Мы же не в mixi^[13] познакомились и в онлайн-игры вместе не играли.

– А что плохого, господин Куруи? Главное атмосфера, атмосфера.

– Узкоглазый. Если это оффлайн-встреча, то меня беспокоит ваша некомпетентность как распорядителя.

– Ох, госпожа Канари, вы чем-то недовольны?

– Бледная поганка. Я ведь права. Вы вдруг собрали нас здесь и хотите, чтобы мы подружились. А я застенчива, хоть по мне и не видно.

А как по тебе скажешь-то? Как правило, когда девушки говорят, что застенчивы, все оказывается совсем наоборот.

– К тому же, среди нас есть те, с кем невозможно поладить, – сказал Куруи, щелкнув языком, и покосился на Ан, сидевшую на соседнем стуле. Погруженная в себя и в то же время продолжавшая ожесточенно вгрызаться в еду, она:

– Чё? – бросила сердитый взгляд на Куруи. И оба они уставились друг на друга, что аж искры из глаз сыпались.

И почему же они так не ладят?

– Хи-хи! Все ясно. Каждый из вас видит свои негативные моменты. Но не волнуйтесь. Чтобы поднять всем настроение, я подготовил одну забаву.

Забаву?

– Очень увлекательное развлечение. Начало – завтра в семь утра. Присутствие обязательно, и попрошу не опаздывать.

– А чем конкретно мы будем заниматься? – спросил я из любопытства, но:

– Завтра узнаете, – отбрил он меня и отключился.

После ужина я попытался выведать все у Юрири и Сайлента, но они ничего не знали. На душе стало неспокойно. Хозяин особняка, все это время сидевший смирно, наконец, сделал свой ход.

Вернувшись в комнату, Хайна тут же заснула. Время для сна было еще раннее, поэтому я думал, чем бы заняться, и тут раздался стук в дверь. На пороге стояли Ооо и Мэмэмэ.

– Что случилось?

– Поиграй с нами! – сказали они хором. Отказываться причин у меня не было, поэтому я согласился.

– Ладно. Пойдемте к Куруи? – предложил я, и близнецы довольно закивали. Стараясь не касаться Мэмэмэ, я отправился с ними к Куруи.

– Скажи, – спросила Мэмэмэ, пока мы шли, – ты ведь встречаешься с «Питающимся убийцей», да?

– Да, верно.

– Значит, вы как мы.

– Да, вы тоже пара.

– Ну... Пожалуй.

Я уже понял, что их любовь давно переросла любовь между братом и сестрой, но называть их парой все-таки было странно.

– Это любовь, братик, любовь.

– Да, любовь, любовь.

Ооо с Мэмэмэ говорили друг за дружкой, по очереди.

– Главное, чтобы была любовь, все остальное – неважно.

– Закон, общество и прочая чепуха не сравнится с любовью.

– Да-да, ты совершенно права. Любовь – самое важное в жизни.

– Хорошо сказал, О. Любовь прекрасна.

– А все остальное – неважно.

– Да.

– Да.

Без стеснения говорят о таких вещах. Я не спеша следовал за разгорячившимися близнецами.

– ...Все остальное становится неважно.

В любовной манге это была бы, наверное, самая романтичная реплика. Но в реальном мире эти слова превращаются в нечто пугающее. Я это знаю лучше кого бы то ни было.

В комнате Куруи мы все вчетвером играли в Super Mario Kart (у него почему-то было четыре контроллера wii). Когда перевалило за час ночи, у близнецов начали слипаться глаза, поэтому мы отправились по комнатам. Попрощавшись с близнецами, я отправился к себе. Я шел и размышлял о завтрашнем развлечении и...

– А где это я?

Я снова заблудился.

– Я же не тот мастер санторю…^[14]

Этот особняк ужасно огромен.

Разочаровавшись в самом себе, я огляделся по сторонам. Несколько столов и диванов. Окно. Виден пейзаж за окном. Похоже, это холл. Я присел и уставился в окно. Ослепительное звездное небо и черный лес. Этот вид мне показался не столько красивым, сколько жутким. Хотя тут проблема была, скорей всего, во мне.

– ...Господин Ёмидзи, вы меня слышите?

– Да.

Он ответил быстрее, чем я ожидал. Я удивился, хотя сам позвал его. Развалившись на диване, я посмотрел на камеру слежения под потолком.

– Так значит, мы тоже можем с вами заговорить?

– Да. Но никто этого не делает, отчего мне очень грустно. А я ведь, выкупив особняк у Сюити Кибатори, установил здесь высокочувствительные камеры и динамики.

– Сюити Кибатори?

– Прежний владелец особняка. Старший сын в семье, богач, живущий припеваючи. Вы что-то хотели, господин Ю?

– Ну...

И что теперь делать? Я ведь просто из любопытства позвал его, хотел узнать, ответит он или нет.

– А вы не расскажете о завтрашнем развлечении?

– Я не могу этого сделать. Дождитесь завтра.

Он прав.

У меня плохое предчувствие, но другого выбора, кроме как принять участие, у меня нет. Мне кажется, что если я скажу, что мы с Хайной не будем в этом участвовать, то за нами явится Сайлент.

– Кстати, хотел поблагодарить вас за то, что вы успокоили госпожу Юрири. Благодаря вам мне не пришлось самому становиться за плиту.

– Меня вовсе не за что благодарить.

Мной двигал лишь холодный расчет – без горничной придется туго. Я всего-навсего сыграл добряка.

– И благодарю за то, что разрешили проблему с госпожой Юрарой. Спасибо, что похоронили ее. Я рад, что такой человек, как вы, принимает участие в оффлайн-встрече.

Мне послышался сарказм.

– Хи-хи! Госпожа Хайна так и не съела труп госпожи Юрары.

– Да, – сказал я. – Простите. Ведь вы ТАК СТАРАЛИСЬ.

– Ой, вы заметили?

– Заметил.

Вчера, когда я спросил его о «еде» для Хайны, он сказал, что не о чем беспокоиться, он все подготовил. Не мог же он пригласить к себе Хайну – «Питающегося убийцу» – и приготовить для нее лишь «замороженную еду».

– Юрара и Юрири Канасава – это корм для Хайны, который вы приготовили, верно?

Корм, свежая рыбка, плавающая в живорыбном садке-особняке.

– Наполовину вы правы.

– Наполовину?

– Также это было и ради госпожи Ан. Я не мог заставлять ее так долго терпеть и обходиться без убийств. Вот и подготовил ей подходящего противника.

– Другими словами, Ан убивает – Хайна ест. На это вы рассчитывали?

Все было спланировано, все шло согласно его сценарию. Наверное, он сказал Юраре, что вероятность плачевного исхода крайне мала. Это называется «мягкая ложь».

– Только, пожалуйста, не говорите госпоже Ан. Она считает, что свободна и совершает убийства по собственной воле.

– Вот это свобода. Твоей волей управляет кто-то другой.

Похоже, Ан тоже у него как на ладони. Запрещены убийства между убийцами, для поддержания порядка нанят Сайлент, поэтому из тех, кого можно убить, остаются лишь сестры-горничные.

– Правило, запрещающее убийства среди убийц, мне казалось каким-то неполноценным. Теперь все ясно. Я все понял.

– Вы угадали. Когда госпожа Ан попытается убить кого-то, кроме убийц, я попросил господина Сайлента закрыть на это глаза.

Так я и думал. Пусть Сайлент и «Работающий убийца», но он слишком уж строго следует указаниям.

– Вот вы узнали правду, и что вы собираетесь делать?

– Ничего. Я просто уточнил кое-что.

– Хи-хи! Так я и знал. Такой вы человек. Похоже, вам ни до кого нет дела, кроме госпожи Хайны. Вы очень похожи на «Замкнутых убийц».

Мне тоже так показалось. Мы с Хайной замкнуты. Поэтому близнецы мне в какой-то степени нравятся.

– Еще осталась «еда», которую я приготовил для госпожи Хайны. Как надумаете, пожалуйста, угощайтесь.

– Спасибо. Если Ан убьет, согласно вашему плану, то Хайна съест. Ей не очень нравится убивать самой.

Она убивает, чтобы есть. Главное добыть «еды», а сам процесс неважен.

– Но если не станет и Юрири, тогда точно туго придется. В запасе у вас больше никого нет.

– Тогда я позову других.

Ну да.

– В таком случае, пусть они будут с пышными формами. Да, и с кошачьими ушками, пожалуйста.

– Хи-хи! Как пожелаете.

Спустя какое-то время я вернулся в свою комнату (Ёмидзи «проводил» меня). Надел пижаму и лег рядом с Хайной.

Я коснулся ее губ. Мягкие. Коснулся острых клыков – мороз по коже пробежал. Мне вдруг в голову пришла мысль, что если здесь и сейчас убить ее, то в мире, наверное, станет спокойнее. Это похоже на образ мыслей Канари. Интересно, эти убийцы даже своих любимых лишают жизни?

«Неубивающий убийца» – убьет, поскольку не любит.

«Наслаждающийся убийца» – убьет, поскольку любит.

«Справедливый убийца» – убьет, даже если любит.

«Работающий убийца» – убьет, если это работа.

«Замкнутые убийцы» – любимых ни за что не убьют, но убьют ради любимых.

«Питающийся убийца» – …

Хайна любит меня. И даже если она захочет меня съесть, я буду ее защищать. Я сделаю ее счастливой. Этого достаточно. Нам этого достаточно.

Глава 4. Болезнь

Анкетирование

Ваше имя?

– Ан Мукудори. Ан. А-н!

Вам доводилось убивать людей?

– Да.

Зачем Вы убиваете?

– Это весело.

Вы помните, скольких людей Вы убили?

– Не помню.

Вы помните свою первую жертву?

– Мама с папой. Я их вместе убила, поэтому не знаю, кто из них раньше умер.

Вы согласны с тем, что людей убивать нельзя?

– Нет.

Почему?

– Так ведь это весело! Странно, что другие не убивают, но ничего не поделаешь.

Что Вы думаете о других убийцах?

– Не знаю.

Что Вы думаете о себе?

– Лучше всех в этом мире!

Спасибо, что уделили время.

Утро следующего дня, 7.00.

Все убийцы в особняке собрались в столовой точно в срок, чтобы принять участие в развлечении. Ю Фудзи, Хайна Хинамура, Куруи Асакура, Канари Морихара, Сайлент, Ооо Момомомо, Мэмэмэ Момомомо – итого восемь человек.

Юрири не было. Может, она занималась приготовлениями к развлечению? Ёмидзи, конечно, тоже не было. Наверняка он и сегодня будет наблюдать за нами через камеры и давать указания через динамики.

Я снова окинул взглядом убийц. Прогульщиков не было. Думаю, каждым из них двигали свои мотивы, но собрались они все за пять минут до назначенного времени.

И все же...

– Опаздывает.

Прошло десять минут с назначенного срока, но ничего не происходило. Мы уставились на динамики, но они хранили молчание.

– Опаздывает! Чем он там занимается?! – вспылила Ан, жонглировавшая ножами, и пнула стул. Стул с силой отлетел в сторону Куруи, который прислонился к стене. Видимо, специально целилась.

– Действительно! – Куруи взмахнул рукой и отбросил летящий в него стул. Он вонзился ножками в потолок и не падал.

Он падать собирается или нет? Вот это силища.

– Странно это, – сказал я Сайленту, когда подошел к нему. – Может, что-то случилось?

– Хмм. Не знаю. Кажется, он всегда пунктуален... – его удивление было искренним. – Ладно, пойду проверю. А вы пока побудьте здесь...

Это произошло, когда Сайлент собирался выйти из столовой. Двустворчатая дверь медленно распахнулась.

– Господин Ёмидзи...

Существуют истории, в которых есть персонажи, которые ни за что не умрут. И примеров масса: господин Комон из «Мито Комон», Люпен из «Люпен III», Конан из «Детектив Конан». Никто даже не думает о том, чтобы они умерли, никто и не хочет этого. Вообще, истории создают специально для читателей, и поэтому развитие сюжета в них не должно следовать по тому пути, которого читатель не желает. Если убить полюбившегося героя, то автору не поздоровится... Но мы отклонились от темы.

В общем, есть персонажи, которые ни за что не умрут. Даже если окажутся в безвыходной ситуации, даже если будут на грани жизни и смерти, даже если книги поступят в продажу под слоганом «Это конец?!» (все дело в этом знаке препинания – «?!»), все будут думать: «Все равно он выживет». Вот такие вот персонажи.

Но если хорошенько подумать, то это странно.

Люди умирают.

Непременно.

Поэтому пусть даже тебя и прославляют как сильнейшего человека в криминальном мире, придет время и ты тоже умрешь.

Пусть даже ты – организатор самоубийств Ёмидзи.

– …

Юрири отвела всех, кто был в столовой, в комнату Ёмидзи. Он лежал ничком в центре огромной комнаты. Кровь, вытекавшая из раны на затылке, запачкала дорогой ковер. Даже непрофессионалу было понятно, что орудием убийства была ваза, которая лежала рядом. К ее днищу налипла темно-красная жидкость.

Сайлент проверил пульс.

Жизнерадостный наемный убийца посмотрел на нас и в своей обычной манере сказал: «Да, он мертв».

Организатор самоубийств Ёмидзи погиб. По всем признакам – это снова было убийство.

– Как... и господин Ёмидзи тоже...

Юрири тут же опустилась на пол.

– Ю, – стоявшая позади Хайна позвала меня тихим, одному лишь мне слышным голосом. – Надо же... Кто мог подумать, что такое произойдет?..

– Ага.

Я сам был удивлен. Не тому, что человек умер. А тому, что человек умер, но это не печалит мою душу. И все же я не ожидал, что Ёмидзи не станет. Любой другой человек – да, но только не он – так мне казалось. Я считал, что организатор самоубийств Ёмидзи – один из тех персонажей, которые никогда не умрут. Хотя, наверное, такой образ мыслей как раз и будет тем, что Ёмидзи называл «недооценивать равенство всех перед Смертью».

Всех ждет Смерть. И ждать она будет до тех пор, пока люди живы.

Все были в смятении, но никто и виду не подал. Но, видимо, так обычно и проходят убийства. Однако мне было интересно, кто же преступник. Тут с первого взгляда не поймешь, не то, что вчера.

– Простите, а кто это сделал? – спросил я. Я люблю детективы, но я из тех, кто читает и не делает логических выводов. Все присутствующие убийцы, думаю, ответят мне, поэтому нет необходимости включать дедукцию.

Так я считал, но, как ни странно, никто мне не ответил.

– А? Ладно, спрошу еще раз. Кто же убил господина Ёмидзи?

Но мне так никто и не ответил.

Странно. Хотя нет, так и должно быть, обычно преступники не сознаются в содеянном, но этот особняк не совсем обычный. Подозреваемые – все присутствующие убийцы, поэтому нет смысла что-либо скрывать. Вчера Ан сразу созналась (?) в преступлении.

Зачем это скрывать?

– Юрири, вы первая его обнаружили. Расскажите, как это произошло? – я задал вопрос, и Юрири, пошатываясь, поднялась.

– Сегодня, как и каждое утро, я принесла господину Ёмидзи завтрак. Это было в шесть часов. Он всегда сам отпирал мне дверь... Но сегодня, сколько бы я ни стучала, он не отвечал...

Это был измученный голос, сдерживавший рвотные позывы.

– В семь часов я снова пришла к его комнате, но он по-прежнему не отвечал... Тогда я воспользовалась запасным ключом. И увидела... что господин Ёмидзи... мертв.

– Погодите. Юрири, вы открыли дверь ключом?

– А, да... Я воспользовалась запасным ключом...

– А в этой комнате ключ был?

– Эмм... был. Там. Господин Ёмидзи всегда клал ключ туда.

Ее рука указала на блюдце на столе, в нем лежал ключ.

Эй! Комната была заперта, а ключ был в комнате. Получается...

– Это же убийство в запертой комнате... – прошептал я, и у Юрири округлились глаза от удивления. Похоже, другие тоже это услышали.

– В запертой комнате. Вот здорово, Мэ!

– Да, здорово, О!

Близнецы забавлялись.

Комната была заперта, ключ был в комнате. Ясно же, что это – убийство в запертой комнате.

– И зачем все это?

Думаю, что «запертая комната» – это то, что должно скрывать факт совершения преступления; это действие, которое призвано запутать следствие. Это-то и странно. У здешних убийц нет причин скрывать совершенное убийство. Как бы странно это не звучало, но все они гордятся тем, кем являются. С чего бы им вдруг сейчас стесняться-то?

– Заперта была комната или нет – какая разница? – устало проговорила Ан. – Все равно его убил кто-то из нас, так? Вот на этом и порешим. А-а, кошмар! Взял и сдох.

Она прошла в центр комнаты к трупу и наступила на его голову. Раздался треск черепной кости.

– Это я должна была его убить.

– Сучка. Не стоит так неучтиво обращаться с покойным, – сказала Канари. – И разве вы не были его другом? Может, проявите больше сострадания?

– Мне нет до него дела. Сайлент, я буду готовиться к отъезду, пошли, – рявкнула Ан и прошла мимо нас. Сайлент пожал плечами: «Барышня в гневе». И последовал за ней.

– Дрянь. Терпеть не могу таких людей.

– Я тоже. Если бы она была персонажем анимэ, ее поведение было бы простительным, – поддержал ее Куруи с ухмылкой на лице. И он, и Канари повернулись и вышли из комнаты.

Казалось, смерть Ёмидзи никого не трогала.

– Стойте! – закричала Юрири. – Давайте... сделаем все, как полагается. Люди погибли. И вчера, и сегодня... Что же вы... Есть в вас что-нибудь человеческое или нет?

Юрири рыдала навзрыд. Не могла больше сдерживаться. До этого дня она хорошо держалась. Ее родная сестра была убита, но она взяла себя в руки и сохранила самообладание вплоть до сегодняшнего утра. И вот он, предел.

– Чертова прислуга. Чтобы вы ни говорили... Юрири, мы ничего не можем сделать. Вызвать сюда полицию мы не можем, и, соответственно, нет возможности провести расследование. И нет смысла искать виновного, ведь мы все здесь убийцы.

В словах Канари что-то не сходилось. Юрири не призывала всех проводить расследование, просто ее вывели из себя убийцы, которым не было совершенно никакого дела ни до трупа, ни до преступника. Она была в ужасе.

– Развратная дрянь. К тому же организатор самоубийств, который собрал нас здесь, мертв. Поэтому нам нет смысла здесь больше оставаться.

– И только поэтому вы!..

– Заткнись, – недовольный голос Куруи прервал горестный крик.

Это было предупреждение. Как и вчера, он сделал предупреждение. Это проявление его симпатии к горничной, или же так он показывает свою заботу о ней.

– Стойте, – я придержал Юрири за плечо. Но она вырвалась и направилась к Куруи, стоявшему в коридоре.

Что же ты творишь!

– Что значит «заткнись»?! Хватит уже! Я сыта этим по горло! Я уже сыта всеми вами, убийцами...

– Юрири!..

Не успел. Куруи с невероятной скоростью выставил правую руку и схватил тонкую шею Юрири. Одной рукой он поднял ее вверх, и та повисла в воздухе.

«Хрусь», – раздался неприятный звук. Видимо, это был звук ломающихся шейных позвонков. Затем он бросил ее в окно, словно мусор. Стекло с громким треском разбилось, и Юрири упала.

Кстати, мы на третьем этаже.

Я поспешил к разбитому окну и посмотрел вниз – прямо подо мной было то место, куда швырнули Юрири. Шмяк. Возможно, из-за того, что ее бросили спиной вперед, голова казалась невредимой. Но невредимой была только голова.

– Поэтому я терпеть не могу реальных девушек. И почему у них нет регулятора громкости? – зевая от скуки, сухо произнес Куруи – глядя на него, сложно было поверить в то, что он только что убил человека, – и ушел.

– Верх глупости. Все, что можно сказать в такой ситуации – что посеешь, то и пожнешь, – Канари пожала плечами. Извините, конечно, но я подумал о том же самом.

Что посеешь, то и пожнешь. Юрири сама виновата, что набросилась на Куруи.

Юрири Канасава умерла. Причина смерти – скорей всего, не столкновение с землей, а перелом шейных позвонков. И снова убийство. Уже третье. Преступник – Куруи Асакура. Пойман с поличным...

– Она умерла, О.

– Она умерла, Мэ.

Хайна и Сайлент помогли мне похоронить тело Юрири в лесу. Мы проявили заботу – похоронили рядом с сестрой. Я было подумал, что нужно и Ёмидзи похоронить, но тащить взрослого мужика с третьего этажа мне не улыбалось, да и не нравился он мне особо, поэтому можно все оставить как есть.

Смена места действия – моя комната.

Мы с Хайной сидели понурые на кровати. Сидели, обхватив колени руками.

– Ну дела...

– Да, дела...

Все действительно было так плохо. Больше не было смыла здесь находиться. Вознаграждение, которое мы должны были получить, проведя в особняке неделю, растаяло в воздухе.

– Эх... И зачем мы сюда приехали, Хайна?

– Эх... Не знаю, Ю.

Смерть распорядителя все испортила. Выражаясь языком «Драгон квеста»: «Как он мог умереть?»

– Тоже мне, организатор самоубийств, сильнейший в криминальном мире! Да кем бы он ни был, как можно позвать людей, а потом взять и помереть?!

– Успокойся. Ничего не поделаешь, Ю. Ёмидзи – жертва.

Жертва.

Точно. Произошло убийство. Кто-то убил Ёмидзи. И этот кто-то в этом особняке.

– Оффлайн-встреча на этом закончена, все уже начинают паковать вещи.

– Да. Без распорядителя встреча будет скучной.

Хотя, кажется, она изначально была такой.

– А-ах. Больше нет смысла нам здесь оставаться. Хочу скорее домой.

– Я тоже. За нами приедут послезавтра.

В отличие от других убийц, у нас не было транспорта, поэтому я ломал голову над тем, как же нам выбраться с этого необитаемого острова. Но, к счастью, Сайлент протянул нам руку помощи. Сайлент и Ан возвращаются послезавтра, они нас подвезут. Снимаю шляпу перед этим человеком.

– Как вернемся, нужно будет работу искать... – я глубоко вздохнул. А-а, лень работать.

– Да! Ю, у меня есть идея! – вскинула руки Хайна в хмурой комнате.

– И что же у вас за идея, Хайна?

– Займемся грабежом!

– …

И что только ей в голову взбрело? Хотя, если подумать...

– Отличная идея!

– Хе-хе! А как же? Хвали меня, хвали.

Хозяин особняка мертв, а мы не получили награды. Короче, это будет неустойка. Чувствую, нам это аукнется, но сейчас не до жиру, быть бы живу.

– Ладно. Куй железо, пока горячо. Не исключено, что не мы одни до этого додумались. Пошли, Хайна.

– Хай-на!

Для начала мы направились туда, где могли быть наиболее ценные вещи – в комнату Ёмидзи. Разумеется, хозяин особняка с утра ни на миллиметр не сдвинулся и все лежал посреди комнаты.

Перепрыгнув через него, мы начали свои поиски.

– Слишком большие вещи мы не сможем унести.

– Это верно... О, заберем все часы в комнате.

– Хай-на.

Продолжая поиски, я вдруг подумал о сегодняшнем происшествии. С тех пор, как мы приехали в этот особняк, уже трое погибли. Произошло три убийства.

Преступление №1: жертва – Юрара Канасава, преступник – Ан Мукудори.

Преступление №2: жертва – Ёмидзи, преступник – неизвестен.

Преступление №3: жертва – Юрири Канасава, преступник – Куруи Асакура.

Если так подумать, то убийство организатора самоубийств кажется странным. Произошло все в запертой изнутри комнате, преступник не сознался.

Подозреваемых (я не убивал, поэтому) семеро: Хайна Хинамура, Сайлент, Ан Мукудори, Куруи Асакура, Канари Морихара, Ооо Момомомо, Мэмэмэ Момомомо. Все подозреваемые – убийцы.

Вот это да...

Ну, Хайну можно сразу исключить. Это не потому, что она моя девушка. Убийство произошло с часу ночи (хотя это уже можно считать утром) до семи утра. С чего я это взял? А с того, что ночью я с ним разговаривал, поэтому можно полагать, что это произошло после того, как мы с ним расстались. А пока преступление свершалось, Хайна все время была со мной, значит – невиновна.

Количество подозреваемых сократилось до шести. Искать мотивы преступления бессмысленно. Им они без надобности.

Смерть организатора самоубийств Ёмидзи.

Он был известной личностью, его смерть оказала бы влияние на криминальный мир, но этот мир не имеет ко мне ни какого отношения.

–...

Я вовсе не хочу отыскать преступника, а потом скрыться. Просто мне интересно, кто же из шестерых...

Почему никто не сознался?

Зачем понадобилось организовывать обременительное убийство в запертой комнате?

Почему преступник не хотел, чтобы его вычислили?

Да и орудие убийства какое-то странное. Смерть наступила от удара вазой. Ваза была в комнате, кто угодно мог ею воспользоваться, а потому установить личность убийцы невозможно. А больше всего вопросов вызывает запертая комната.

Пока мы искали ценности в комнате, я успел ее осмотреть, но никаких потайных ходов не обнаружил. Мы на третьем этаже, а окна заперты. На двустворчатой двери, единственном входе и выходе, нет никаких следов и отпечатков.

Каким-то образом преступник проник в запертую комнату и убил Ёмидзи. А потом каким-то образом улизнул из комнаты и запер ее.

Возможно, что Ёмидзи сам открыл дверь, но даже если и так, побег все равно невозможен. Все-таки все произошло в запертой комнате.

– Скажи, Ю, – сказала Хайна, прервав мои размышления. – Можно мне съесть это?

А-а...

Кстати говоря, она забыла съесть труп Юрири. С тех пор, как она попробовала «замороженную продукцию», почти целые сутки ничего не ела. Она проголодалась.

– Можно.

– Ура! Спасибо. Приятного аппетита! – сказала она бодро и принялась есть труп.

Хрусь-хрусь, ням-ням.

Наблюдать за этим необходимости не было, так что я продолжил поиски. И тут я вспомнил об одной особенности Хайны – определять предположительное время смерти по трупу. В обычной жизни этой способности нет применения.

– Хайна. Можешь сказать, когда примерно умер Ёмидзи?

С прилипшими вокруг рта кусочками мяса она с уверенностью ответила:

– Судя по вкусу и окоченению... С момента смерти прошло часов пять-шесть.

– А зачем тебе?

– Да так, просто.

Я посмотрел на часы. Сейчас было одиннадцать утра, значит, Ёмидзи был убит примерно в шесть утра. Расследование немного продвинулось.

Стоп. Почему это я решил взяться за расследование? Смысла в этом нет. Даже если я и узнаю, кто убийца, в полицию я его не сдам, да и сам попадать под подозрение не могу. Это просто обычное самодовольство.

Не стоит мне, любителю детективов, лезть на рожон.

– Хотя этим можно убить время.

До послезавтра все равно заняться нечем, да и интересно немного. Попробую поиграть в детектива.

– Спасибо, было вкусно.

Хайна съела только свои любимые части, поэтому зрелище стало еще более печальным.

Думаю, организатор самоубийств, хорошо известный в криминальном мире, вел не самый благопристойный образ жизни, но все же – такой жалкий конец…

После того, как мы отнесли в свою комнату наручные часы, различные аксессуары, бумажник и прочее, было решено выяснять алиби каждого. Моя помощница – Хайна. Не слишком надежный Ватсон.

Сперва – Сайлент.

– Сегодня в шесть утра? Хмм. Кажется, я уже проснулся и читал книгу один. А ты молодец, Хайна. Можешь определить предположительное время смерти. Я ни разу не видел, как ты «ешь», так что мне до сих трудно поверить. Поверить в то, что ты – «Питающийся убийца».

Обстановка в его комнате была такой же, как и в нашей. Похоже, все гостевые комнаты одинаковы.

– Простите, что задаю такие вопросы.

– Ничего. Это даже естественно. Я ведь тоже убийца. То есть, как бы заранее уже судим. Думаю, другие убийцы того же мнения. Никто не станет злиться на то, что попал под подозрение.

– Это хорошо.

– А зачем ты ищешь преступника? Если хочешь знать, кто это сделал, можно было бы посмотреть на компьютере Ёмидзи записи с камер наблюдения.

– Так неинтересно. Хочу прийти к ответу логическим путем, – сказал я с важным видом. По правде говоря, о камерах я подумал еще во время наших с Хайной изысканий. Было много доводов против того, чтобы смотреть записи: «так будет неинтересно», «хочу больше загадок», но в итоге я не смог просмотреть записи из-за одного рокового препятствия – я не знал пароля. Жаль. Если бы для входа в систему требовался отпечаток пальца, я бы мог использовать труп.

– Ха-ха! Логика, значит? Тогда я скажу тебе одну вещь – я его не убивал.

– Все преступники так говорят.

Хотя я знаю только преступников из книжек.

– Возможно, но тебе придется поверить мне на слово. У меня не было причин убивать его, ведь он нанял меня. И я расстроен. Мне работу поручили, а теперь все вылетело в трубу.

– А как будут обстоять дела с профессиональной точки зрения? Умер сильнейший человек, думаю, это вызовет резонанс в криминальном мире...

– Хмм. Ты прав. Смерть организатора самоубийств – событие, которое поставит все с ног на голову. Баланс сил будет нарушен и, возможно, прольются реки крови, – болтал Сайлент, улыбаясь.

Его улыбка вовсе не вызывала чувство опасности. Может, он этого и не показывает, но мне кажется, что в душе ему не по себе.

– Думаешь, что возможно, это я его убил, чтобы повысить свою репутацию?

– …

– Кажется, попал в точку. Ну дела. Я и не помышлял об этом. Я уже говорил это, но я его не убивал, и Ан, за которой я присматривал, тоже. Это совершенно точно, – пожал плечами Сайлент, вот-вот готовый ухмыльнуться. – К тому же убит он был вазой. Ан не стала бы так аккуратничать. Она бы порубила его, как вчера Юрару, десятью ножами, которые прячет в пальто. Похоже, они очень важны для нее.

– Да? Эти ножи передавались в ее семье из поколения в поколение?

– Нет, она их по почте заказала.

– Ясно...

Я разочарован. И неловко от того, что я так загорелся.

– Ан и господин Ёмидзи друзья, но при этом она не наемный убийца.

– Ха-ха-ха! Ей эта работа не подходит. Организатор самоубийств не раз пытался ее пристроить, но она в первую очередь убивала самого клиента.

Не удивительно. За это ее хочется уважать.

– Убийца, который убивает всех без разбору, не деля на своих и чужих. В каком-то смысле Ан моя полная противоположность. Я убиваю для кого-то, а она убивает для себя.

«Работающий убийца» и «Наслаждающийся убийца».

– Кстати, Ю, ты и других убийц собираешься опрашивать?

– Да, а что?..

– Ясно. Останавливать тебя не стану. Поступай, как хочешь. Вот только... – Сайлент поднял указательный палец. – Дам тебе один совет. Лучше, чтобы следующей по списку стала Ан.

– Почему?

Я многое узнал про Ан от Сайлента и подумывал не ходить к ней потому, что мне страшно.

– Сейчас идут дневные сериалы. В последнее время она ими увлеклась. Если не поторопишься, сериалы скоро закончатся.

– А разве не наоборот: если заговорю с ней во время просмотра, то умру?..

– Ан не убивает в гневе. У «Наслаждающегося убийцы» нет ни гнева, ни ненависти, ни печали, ни нравственности, ни морали, ни здравого смысла. Есть только любовь и радость.

Действительно. Ан Мукудори такой человек. Она убивает потому, что любит себя, любит других.

– Если вы ее будете опрашивать, пока она смотрит сериал, то вероятность того, что она убьет вас, невелика. Хотя и не ноль, конечно.

– Сегодня в шесть? Не знаю. Не помню.

Ан лежала на кровати и не отводила взгляда от телевизора. Как и сказал Сайлент, на нас она даже не посмотрела и была поглощена сериалом.

Мы с Хайной не входили в комнату, а стояли в коридоре, наполовину приоткрыв дверь. Не было необходимости быть начеку. Ан действительно не угрожала нам.

– А вы не помните, в это время вы уже проснулись или нет?

– Тихо! Не знаю я. Я живу по настроению.

Не очень искренний, но, в каком-то смысле, ожидаемый ответ. Ей нет дела до того, что ее подозревают. Может, она даже не против того, чтобы ей пришили это дело?

– Это вы убили господина Ёмидзи? – решился я перейти прямо к сути. Однако Ан даже не отвела взгляда от телевизора.

– Нет, не я, – ответила она с легкостью.

Я поразился ее безразличию. Думаю, она не убивала. Мне кажется, она их тех людей, которые не умеют врать.

– Вы так безразличны. Вы ведь были друзьями с господином Ёмидзи?

– Мы не были друзьями с этим типом.

– Что, разве нет?

– Организатор самоубийств Ёмидзи – мой друг. Но тип, который решил провести какую-то оффлайн-встречу в этом особняке, мне не друг и вообще никто! – выругалась Ан.

Что это значит? Может, ревнует, потому что Ёмидзи решил подружиться с другими убийцами? Не хотелось, чтобы причина была такой бабской.

– Из-за Ёмидзи мне пришлось поселиться в этом особняке. Все, кто живет здесь – сильные, так неинтересно. А-а, кошмар, – проговорила Ан с досадой и цокнула языком.

– Разве убивать сильных невесело?

– А?! С чего бы это?! Я обожаю рубить в фарш слабых людей. А убивать сильных – хлопот много. Поэтому я убиваю обычных людей, а еще лучше, если это будут женщины и дети.

Как низко. Уровень симпатии к ней резко упал.

Другими словами, Ан Мукудори страдает не манией к сражениям, а манией к убийствам. Она жаждет не битв, а резни.

– Эй, ты Фудзи, да? – позвала меня Ан, не отводя взгляда от телевизора. Я удивился тому, что она сама начала разговор. – Тебе когда-нибудь приходилось убивать?

– С чего вдруг такой вопрос?

– Да ладно, отвечай!

– Нет. Я...

– Хмм. А почему? Почему ты не убиваешь? – спросила она небрежно, но в то же время совершенно серьезно.

Я дал неопределенный ответ: «Не знаю». Отвечать всерьез я не собирался.

– То есть получается, что люди делятся на два типа: на тех, которые убивают, и тех, которые не убивают?

– А? Однажды один мой друг сказал... – ее интонация поставила меня в тупик. – «Люди делятся на два типа: на идиотов, которые утверждают, что люди делятся на два типа, и думают, что это звучит круто, и на всех остальных».

– Э... – у меня не было слов. Да, то, что я сейчас сказал, было стремно. – Довольно запутанные изречения выдает ваш друг...

– Да. И сам он был таким же запутанным, как провод древнего стационарного телефона.

– Был?

– Он умер, покончил с собой, – сказала Ан хладнокровно. Спокойно, будто бы ничего и не было. Но в этот момент мне показалось, что с тех пор, как я пришел в особняк, я в первый раз встретил настоящую Ан Мукудори. Я словно увидел в ней хоть и крошечную, ночеловечность.

– Таких, как он, больше нет. Я впервые встретила человека, который бы умер с таким энтузиазмом... – сказав это, Ан поднялась и потянулась, издавая милое мычание.

Я заглянул в комнату, чтобы узнать, в чем дело – сериал закончился!

– Я тебя убью.

Ан невинно улыбнулась и искусно, как фокусник, достала из пальто десять ножей. Восемь из них были зажаты между пальцами обеих рук, остальные два – во рту. Боевая поза.

– Аюю ф фаш! Фа-ха-ха-ха-ха!

Из-за ножей во рту я не разобрал ни слова. Ей далеко до того мечника, владеющего тремя мечами. Но достаточно того, что ее свирепый взгляд привел меня в ужас.

Боюсь, боюсь, я боюсь этого монстра!

Ан прыгнула, как пружина, и ринулась на нас с Хайной как хищник.

– !

Стоя в коридоре, я рефлекторно захлопнул дверь.

Бам!

Хорошо приложилась.

– …

После того, как «раздался гонг», за дверью никакой реакции не последовало. С дрожащими коленками я открыл дверь. «Ого!», «Ой!..»

На лбу у Ан была огромная шишка, сама же она была без сознания. Тут и ежу понятно – врезалась в дверь.

– Са-самооборона... – сказал я, дрожа от страха.

– Д-да... – с натянутой улыбкой согласилась Хайна.

Черт. И почему в тот момент, когда вся жизнь промелькнула у меня перед глазами, разыгралась вот такая вот комедия?

Было реально страшно!

– А это ничего? Когда она очнется, то разозлится, – пытаясь привести в чувство Ан, Хайна с тревогой посмотрела на меня.

– Думаю, все в порядке. «Наслаждающийся убийца» не станет мстить...

Наверное.

– В шесть часов? Да, я уже встал. Играл в игру. Покорял главную героиню, Лилику, а около шести начал покорять Ману. Можешь залезть в историю и проверить, – резко ответил на мой вопрос Куруи, не отвлекаясь от игры.

После того, как мы решили оставить Ан как есть, мы отправились в комнату Куруи.

«Неубивающий убийца» Куруи Асакура. Убийца Юрири Канасавы в третьем преступлении.

Разумеется, я не поленился принять некоторые меры предосторожности. Сейчас я нахожусь на расстоянии четырех метров от него, сижу на кровати. Я вне зоны поражения. Это идеальная стратегия, ведь я понимаю, как мыслит Куруи: не «Этот сопляк мне мешает играть. Я до него дотянусь. Убью», а «Этот сопляк мне мешает играть. Но я до него не дотянусь. А, ладно». Я и Хайну предупредил, чтобы не приближалась к нему.

Кстати, сегодня Хайна в кошачьих ушках. Это не шутка. Я серьезно. Это еще один превосходный способ защиты. Я сделаю все, чтобы снизить вероятность убийства Хайны, хотя бы и на один процент.

...Я не собираюсь отвечать на вопрос, почему у меня есть кошачьи ушки. Скажу лишь одно – Хайне они чертовски идут!

– Ого!.. Здорово-ня. Как много анимэ-ня... – сказала Хайна с кошачьими ушками, разглядывая постеры и фигурки, нагромождавшие комнату. Это я научил ее так разговаривать. Я сделаю все, чтобы защитить Хайну!

– Куруи, вы – отаку-ня?

– Да, верно, – честно признался Кури.

Похоже, он гордится, тем, что является отаку.

Его профиль, уставившийся в экран, такой красивый и притягательный, как богиня, опечаленная человеческой глупостью. Совсем не похоже, чтобы его мучил выбор – снимать или не снимать гольфы.

Он двигал мышку красивыми пальцами. Щелк-щелк.

Под его мышкой коврик с сиськами...

– Куруи, – позвал я его, – вы сказали, что играли, но ведь в истории компьютера можно подправить данные, разве нет?

– Ну да. Мне это не составит труда.

Сам признался...

– Получается, что у вас тоже нет алиби.

– Получается.

Ему было все равно. Если бы его признали виновным, он бы не возражал.

– Значит, это вы убили господина Ёмидзи?

– Нет, не я, – сказал он легко и отрицательно помахал рукой.

– Вот как?..

Больше мне его не о чем было спрашивать, поэтому я решил уйти.

– Что ж, мы, пожалуй, пойдем. Хайна.

– Хай-ня!

Даже свой привычный ответ она произносила как полагается. Плоды моих трудов.

– Стойте! – окликнул нас Куруи, когда мы собирались выйти из комнаты.

– Могу я сфотографировать твою девушку?

– Пожалуйста...

Кошачьи ушки – великая сила.

– Отвали. В шесть часов? Думаю, я еще спала. У меня пониженное давление, поэтому по утрам у меня слабость.

– Я был с Мэ. Да, Мэ?

– Угу. А я была с О.

После беседы с Куруи мы направились к Канари. Там же были и близнецы. Они пришли почитать мангу.

В комнате Канари я был впервые, но это было шедеврально. Полки с тысячами томов манги. Сёнэн-манга, сёдзё-манга, сэйнэн-манга – здесь были собраны всевозможные жанры. Ёмидзи собрал их специально для Канари.

– Ю, возьми девятый том этой манги.

– М-м, ага. Нашел.

С волками жить – по-волчьи выть – мы тоже приступили к чтению манги. Время всем пятерым сесть и спокойно почитать.

– Сдохни. Нет. Я его во сне не видела, – спокойно ответила Канари, перелистнув страницу.

– Правда? О и Мэ, что насчет вас?

– Мы не убивали, да, О?

– Да, Мэ.

Близнецы Момомомо, прямо как сладкая парочка, читали одну мангу на двоих. Смотреть на них было неловко.

– Вот как...

Итак, всех убийц опросил, и у всех нет алиби. Жаль, конечно, что все это в шесть утра произошло... Но давайте мы все уж как-нибудь постараемся – и преступник, и все остальные.

Все отрицают, что убили организатора самоубийств Ёмидзи.

Кто же врет и почему?

Обычно преступники не сознаются, но сейчас другая ситуация. Никто не станет порицать другого за то, что тот убил человека. Есть еще одна загадка – запертая комната. Эту тайну я тоже не могу разгадать.

Хмм. Ну и ладно. В конце концов, я просто убиваю время. Мне это уже надоело. Сейчас чтение манги в приоритете.

– Хайна, где двенадцатый том этой манги?

– А, вот он. Держи.

Третий ужин с тех пор, как мы приехали в особняк.

Мы впятером все это время читали мангу и отправились в столовую прямо из комнаты Канари. За длинным столом собрались все обитатели особняка – восемь человек.

Юрары и Юрири, которые до вчерашнего дня готовили еду, больше с нами нет. Когда встал вопрос о том, кто будет готовить, поваром вызвался стать человек, от которого я этого совсем не ожидал.

Это была Ан.

Говорят, она хорошо готовит. Не суди о книге по обложке.

Кстати, сейчас у нее на лбу огромный влажный компресс. О причинах говорить не стоит, да и вспоминать не хочется.

Мы сели за стол и подождали где-то около получаса. Ан разложила свои блюда на столе. Суп мисо, никудзяга^[15] – домашняя еда на восьмерых человек.

По правде говоря, ее еда мне больше по вкусу, чем та высокая кухня, которой нас угощали до вчерашнего дня. Я ведь человек простой.

– Ю, вкусно? – спросила Хайна, сидевшая рядом. И сегодня ее ужин – вода.

– Да, вкусно.

– Вот как… Ну и хорошо... – поникла Хайна. – Тебе больше нравятся девушки, которые умеют готовить, да?

Думаю, она это всерьез. Хайна совсем не умеет готовить. С этим ничего не поделаешь, она ведь никогда не ела обычной пищи. И я это знаю лучше кого бы то ни было.

Но все-таки как девушку ее это задело.

– …

Я молча улыбнулся, так как не мог придумать ничего, что мог бы сказать, и погладил ее по голове. Этого хватило, чтобы вернуть ей улыбку.

– Кстати, – начал разговор Сайлент, – что все собираются делать дальше? Я, Ан, Ю и Хайна послезавтра уезжаем... Если кто-то еще желает, транспорт обеспечу.

– Умолкни, – Канари со своим катализатором. – Благодарю, мистер Сайлент. Но я откажусь. Я еще не прочла всю мангу. Транспорт обеспечу себе сама.

– Мне твоя забота тоже не нужна. Я еще побуду здесь, – резко ответил Куруи. Даже когда он ест японскую кухню, в нем присутствует какое-то аристократическое благородство.

– Главное, чтобы был интернет, а где я – неважно. Да и понравился мне этот особняк. Пробуду здесь, пока запасы еды не кончатся.

– Значит, как и Канари, транспорт обеспечишь себе сам?

– Нет, на своих двоих вернусь. Если бежать по прямой, когда-нибудь куда-нибудь да и выберусь.

То ли он домашний, то ли нет, не понятно. Помнится, когда мы ехали сюда, с гор спустилось где-то четыре машины...

С Куруи все будет в порядке. Если повстречает медведя, то завалит без труда.

– Мы тоже здесь еще немного побудем. Да, Мэ?

– Да, О.

Как и вчера, близнецы кормили друг друга с ложечки.

– Раз уж мы выбрались в горы, хотим побольше осмотреть все вокруг. Машину сами вызовем.

– Вот как. Значит, не о чем волноваться.

– Да! – они повернулись лицом друг к другу и улыбнулись. Невинные детки.

– Какие все молодцы. Мои переживания – как беспокойство старой бабки.

Приятный ужин продолжался.

И вдруг «это» произошло. Без какого-либо предупреждения. Что естественно. Ведь «это» – стихийное бедствие.

– Кия! – Ан пыталась одновременно проткнуть палочками сидящих рядом Сайлента и Куруи.

Это было неожиданно, но Сайлент и Куруи уже привыкли и, как обычно, спокойно отразили атаку. В третий раз и я привык. Эти попытки убийства – словно простая обыденность. Ничего особенного.

И все же сегодня все было иначе.

– Аааааааааааа! Достаааалаааа! – вспылил Куруи. – Я больше не могу выносить эту трехмерную сучку! Сколько еще раз ты будешь мешать мне, прежде чем угомонишься?! Все это время я тебя терпел, но это предел! Я тебя уберу, тварь!

Гневный рев раздавался из глубины души. Куруи превратился в монстра.

«Неубивающий убийца» решает проблемы, ни во что не ставя человеческие жизни. Как бы Ан ему не мешала, он до сих пор не убил ее. Это потому, что Ан немножко сильнее. Это потому, что проще стерпеть, чем убить ее.

Однако...

Ан перешла критическую отметку.

– А? Ты так хочешь, чтобы я тебя убила? Ладненько! Начинается веселое убийство! Ах, кровь кипит от предвкушения! Я и твою кровь заставлю кипеть!

– Аааа! Достала! И почему все трехмерные девушки такие мерзкие?! Не смейте сходить с картинки! У вас начинают расти волосы на лице, подмышками и на ногах, грудь свисать, годы брать свое – вы какие-то несуразные! Вам никогда не превзойти двумерных девушек!

– Это отвратительно, отаку! Анимэшные персонажи просто кем-то созданы. И что хорошего в этих фикциях? Люди только тогда могут зваться людьми, когда я убью их своими руками!

– Что? Кем-то созданы? Люди и сами кем-то созданы! Это незавершенные низкосортные изделия. Чем же это отличается от того, что создают сами люди? Да ничем! Все, кроме меня, – «вещи»! Все, кроме меня, – «прочее»! Как печально, а ведь ты даже не человек!

– Что за тупость?! Человек – это человек. Все мы живем, каждый из нас единственный и неповторимый! И поэтому мне так приятно убивать!

Они настолько не разделяют взглядов друг друга, что это даже интересно.

«Неубивающий убийца» и «Наслаждающийся убийца» – Куруи Асакура и Ан Мукудори.

– Скажу сразу, я не злюсь. Я убью тебя потому, что ты – человек. Потому, что я живу, и ты живешь. Других мотивов убивать тебя нет.

– Я не убью тебя. Это слово употребляют по отношению к людям. Поэтому я устраню помеху, тебя.

Убийцы встали друг напротив друга.

Наконец-то я понял. Только сейчас до меня дошло, почему эти двое не ладят. «Парень, который как никто другой не знает ценность жизни» и «Девушка, которая как никто другой знает ценность жизни». Они никак не смогут поладить. Смысл существования одного прямо противоположен смыслу существования другого.

– Я убью тебя! Убью, потому что я люблю себя и этот мир. Я никому не позволю помешать моему счастью. Жизнь заключается в том, чтобы убивать так, как душе угодно! – сказала убийца Юрары Канасавы в первом преступлении – Ан Мукудори.

– Я не убью тебя! Я никогда и никого не убивал. В этом мире нет никого, кроме меня. Все остальные – лишь фикция. Я абсолютен, – сказал убийца Юрири Канасавы в третьем преступлении – Куруи Асакура.

Комнату заполнил дух борьбы, порожденный этими зверями.

Одна достала десять ножей, восемь из них зажала между пальцами рук, два – во рту.

Другой – без оружия. Разжал кулак, сжал кулак, разжал, сжал. Одну руку он поднял вверх, другую – опустил вниз и приготовился.

Я буквально на себе ощутил их неимоверную силу. На спине выступила испарина, сердцебиение участилось. Сердце Хайны тоже бешено билось, дыхание перехватило.

Плохо дело!

Нужно бежать отсюда. Иначе и нас затянет в эту мясорубку. Нет, не успеем!

Для начала – кошачьи ушки!

Если на Хайне будут кошачьи ушки, Куруи ее и пальцем не тронет!

Я с невиданной скоростью надел Хайне ушки.

Вскоре после этого в сторону «Наслаждающегося убийцы» и «Неубивающего убийцы» полетели...

– Freeze.

...стулья.

Убийцы были прижаты стульями практически за секунду до взрыва. И Куруи, и Ан лежали на полу лицом вниз между четырех ножек. Стулья превратились в клетки, в которых заперли свирепых зверей. Это мог сделать только один человек.

– Ты что творишь?! – закричала Ан из-под стула человеку, сидевшему на нем. Сайленту.

– Прости, Ан. Но нельзя вам с Куруи драться. Пусть он и мертв, но правило есть правило... К тому же из-за вашей ссоры могут пострадать и другие, – весело сказал наемный убийца, сидя на стуле.

– Мерзкий отаку. Куруи, вас это тоже касается. Во время еды ведите себя тихо.

На стуле, который прижал Куруи, сидела Канари. В тот момент, когда Сайлент бросил в них стулья, чтобы остановить, он сел на стул Ан, а Канари – на стул Куруи. Это был экспромт, но провернули они это слаженно.

– Слезь! Будешь мне мешать, я и тебя уберу!

– Сопляк. Если будете продолжать в том же духе, я останавливать вас не собираюсь...

Канари задрала легкую юбку. Ее обнаженные стройные бедра опоясывали черные ремни. Кобура. Из кобуры она вынула два черных предмета. Револьвер и автоматический пистолет. Казалось, они были слишком большими для маленьких ручек Канари. В состоянии ли была эта хрупкая девушка стрелять из них?.. Несомненно, это глупый вопрос.

– Ничтожества. Куруи, Ан. В бою один на один мне вас не одолеть, но пока вы будете выяснять отношения друг с другом, я могу пустить каждому из вас по пуле в голову, стоя в сторонке, то есть совершить подлое, но полезное дело, – сказала она как всегда с добрым выражением лица и взвела курок. Борец за добро и справедливость взяла их на мушку.

– Сдохни. Хотите умереть? – спросила «Справедливый убийца» Канари Морихара. На волоске от смерти эти двое потеряли дар речи и стиснули зубы. Даже убийцы не хотят расставаться с жизнью.

– Придурки. Это шутка. Никого из вас я во сне не видела, – Канари улыбнулась, убрала оружие и встала со стула. Потом вернулась на свое место и продолжила ужин.

– Вы оба стояли одной ногой в могиле. Ну и жалкий у вас видок.

Сайлент тоже встал и поставил на место стулья, сдерживавшие зверей. Ан и Куруи, видимо, с чувством ужасной неловкости, нехотя сели на свои места.

– Э-это было здорово, Мэ!..

– Э-это было здорово, О!..

Раздались восторженные голоса близнецов. Это действительно было здорово. И этим все сказано.

Но...

Уж лучше бы вы все это творили в каком-нибудь другом мире...

– Хочу домой... – заворчал я и посмотрел на Хайну.

– Хай-ня.

А, она же до сих пор с ушками.

Глава 5: Глотать

Анкетирование

Ваше имя?

– Канари Морихара.

Вам доводилось убивать людей?

– Да.

Зачем Вы убиваете?

– Ради мира во всем мире. Я убиваю лишь тех людей, которых видела в вещем сне.

Вы помните, скольких людей Вы убили?

– Восемьдесят пять.

Вы помните свою первую жертву?

– Хорошо помню. Это была офис-леди с длинными волосами. Я видела будущее, в котором ее сын убивал маленьких детей. Я убила восемьдесят пять человек и помню каждого из них.

Вы согласны с тем, что людей убивать нельзя?

– Да.

Почему?

– Убийство – это наихудшая человеческая глупость.

Что Вы думаете о других убийцах?

– Хуже них никого нет.

Что Вы думаете о себе?

– Мне трудно назвать себя хорошим человеком. Если посмотреть со стороны, то я – злодейка. Однако я стараюсь ради мира во всем мире.

Спасибо, что уделили время.

            После ужина мы вернулись в комнату, и я продолжил размышлять над вторым преступлением. Над делом об убийстве организатора самоубийств Ёмидзи. Но сколько бы я ни ломал голову, ни к чему не пришел. Преступник – один из той шестерки, но кто?

            – В чем дело, Ю? – обратился ко мне, погруженному в раздумья, жизнерадостный голос.

            – Думал над вторым преступлением. Но все без толку. Ничего не понимаю, – сказал я, подойдя к Хайне, развалившейся на кровати, и погладил ее по голове. Морщась от удовольствия, она приподнялась.

– Вот о чем ты думал?.. А... – ударила в ладоши. – Вот зачем ты спрашивал меня о времени смерти Ёмидзи и выяснял, есть ли у всех алиби!

Она улыбнулась, показывая тем самым, что все поняла, а меня это слегка обеспокоило.

– Что? Хайна, неужели... Ты ходила со мной полдня, понятия не имея, чем я занимаюсь?

– Угу. Ты ведь мне ничего не говорил. Я думала, ты просто хотел зайти ко всем в гости.

– …

Дура. Полная дура. Да, я ничего не говорил, но догадаться же можно было. Блин, из нее получилась бездарная помощница. Я знал, что она умом не блещет, но не думал, что настолько.

– А зачем ты это делаешь?

– Время убиваю. Только убийца Ёмидзи неизвестен, вот меня это и заинтересовало. Ага. Просто убиваю время, поэтому и не занимаюсь этим всерьез. Хотя так и не понял, кто преступник... Но это потому, что я не занимаюсь этим всерьез. Если б занялся всерьез, то сразу бы понял.

Звучит как оправдание. Чем больше говорю, тем более жалким становлюсь.

– А? Что? Подожди... – Хайна выставила обе руки вперед, показывая, чтобы я остановился. Затем с озадаченным видом кивнула и с удивлением спросила.

– Ю, ты что, не знаешь, кто убил Ёмидзи?

Я не поверил своим ушам, своим слуховым нервам, той части мозга, которая отвечает за слух.

– Что?

Что ты сейчас сказала?

– Ха-хайна, повтори еще раз.

– Эм... Ю, ты что не знаешь, кто убил Ёмидзи?

Я не ослышался.

– Эй, Хайна. Будь осторожна с грамматикой. Ты так говоришь, будто знаешь, кто убил Ёмидзи.

– Да, знаю, – произнесла Хайна фразу с легким пренебрежением, как будто хотела спросить: «А почему ты не знаешь?»

Эй, эй-эй, погодите!

– Хайна, спрошу еще раз. Ты знаешь, кто убил Ёмидзи?

– Да.

– Тогда почему не сказала?

– Думала, ты знаешь...

– Вот как... Ладно, а как давно ты поняла это?

– Эм, с утра, когда мы увидели, что Ёмидзи мертв.

– То есть с самого начала.

Поняла, кто преступник, с первого взгляда – она что, великий детектив? Она это, как его, – детектив, который всех раздражает и в конце повествования говорит: «Я знал все с самого начала».

Нет, стойте. Еще неизвестно, права Хайна или нет.

– Хорошо, раз вы так говорите, я выслушаю вас, детектив Хайна.

Все равно ее логические выводы – плод работы не шибко умной головы. Уверен, ее логика ошибочна и тупа. Ну и кто же убил Ёмидзи?

– Хочу сдохнуть...

После того, как я выслушал Хайну, я забился в угол комнаты. Мне было очень стыдно. Я полдня проводил расследование и теперь выгляжу идиотом. Логика Хайны оказалась верна. Это я тупой.

– И чем я все это время занимался?..

– Ю, твое расследование не было напрасным. Наверное. Благодаря тебе, я смогла подтвердить свою догадку.

Хайна меня пожалела.

Падший я человек.

– Не вешай нос, Ю. Каждый может потерпеть неудачу.

– Перестань. От твоей доброты мне лучше не становится...

– Да ладно, говорят же: дома сидеть – ничего не высидеть.

– Смысл совсем другой.

Она думает, что «дома сидеть – ничего не высидеть» означает «конь о четырех ногах, да спотыкается». То, что ты сказала, совсем не значит, что «сидишь ты дома, и в этом ты мастер, но иногда тебе не везет, вот ничего и не высиживаешь».

Меня обошла эта дура?..

Какое к черту убийство в запертой комнате? Какое к черту алиби?

Какой во всем этом смысл?

Это же мне пришла в голову идея про эту запертую комнату.

– Хочу сдохнуть...

Я конченый человек...

Спустя полчаса.

– Я возродился!

– Я этого ждала!

С благодарностью приняв бодрые рукоплескания Хайны, я поднялся.

– Я широкой души человек. Признаю. Ты молодец, Хайна.

– Хе-хе! Спасибо.

Умница, поглажу по головке.

Раз теперь известно, кто убийца, значит, на этом и закончим.

– Гора с плеч. Теперь все три преступления раскрыты. Хотя не то, чтобы раскрыты, преступники ведь не пойманы... И что будем делать, Хайна? Расскажем всем?

– Хм, нет. Может, все уже и так знают?

– Наверное...

Черт. Неужели только я один ни о чем не догадывался? Может, пока я опрашивал всех, они за моей спиной посмеивались надо мной?..

У-у, хуже некуда.

– Н-да, рановато пока мне играть в детектива. Недаром говорят, что иногда правда диковиннее вымысла. Правда есть правда, – брюзжал я и завалился на кровать. Хайна присоединилась ко мне.

– Давай спать?

– Хай-на. Но прежде... – Хайна заерзала и залилась краской. – Можно облизать? Помнишь, вчера ты уснул.

Это наш «половой акт», только наш с ней.

– Можно, – кивнул я и протянул ей левую руку.

С солнечной улыбкой Хайна меня поблагодарила и высунула язычок. И как обычно принялась вылизывать мою руку. Туда-сюда, она это делала с таким аппетитом.

– Ай! Хайна, без зубов...

– А, прости.

Она приблизилась вплотную ко мне, растянувшемуся на кровати, и принялась меня непристойно вылизывать. Она смотрела на меня исподлобья, я невольно отвел взгляд. Обычно она была наивна, как ребенок, но в тот раз она превратилась в развратную женщину.

Шершавый язычок. Острые клыки. Алые губы. Липкая слюна.

Все это ввело меня в заблуждение.

– Хайна, хватит уже...

Если не остановиться сейчас, то во многих смыслах это станет опасно.

– …

Хайна ничего не ответила. Странно. Она всегда слушает то, что я ей говорю.

– Эй, Хай... – я попытался приподняться, но Хайна остановила меня. Она схватила меня так сильно, что ее коготки впились в мое правое плечо.

Не-по-ше-ве-ли-ться.

– Ю... – она провела языком от левой руки вверх: пальцы, запястье, локоть, предплечье, плечо. Медленно. Оставляя след из слюны, она взбиралась все выше.

– …

Я не мог говорить. Я не посмел вздохнуть.

– Ю... Как вкусно...

Ее язык добрался до шеи. Мурашки по коже.

Я испытал страх и беспокойство, которое не передать словами. Это – наслаждение?

Лизь.

Она вылизала область сонной артерии.

– А... – я издал то ли крик, то ли вздох. Казалось, те части, что она вылизала, будто вырвали с корнем.

Что это?

– Ха... Хай...на.

Хайна. Что ты сейчас чувствуешь? Влечение? Голод? Любовь? Ненависть?

Наши глаза встретились.

По спине пробежал холодок. Что у нее за взгляд. Ее жертвы умирали, видя перед собой эти глаза? И их поедали?

Хайна смотрит на меня.

Нет, она смотрит не на меня.

Куда ты смотришь? На какую часть моего тела ты смотришь? На что именно ты смотришь? Чем я тебе кажусь?

– Ю... Я люблю тебя...

Она укусила меня в шею. Эти клыки, которые убили стольких людей, с помощью которых она съела собственных родителей, теперь впились в меня!

Мне страшно, страшно, страшно!

Меня съедят!

– Прекратиии!

Я схватил ее за плечи и с силой отпихнул от себя. Между губами Хайны образовалась нить слюны, растянулась и повисла. Хайна втянула слюну обратно – она была так прекрасна и так ужасна.

– Хайна, мы же договаривались... Только левая рука...

– Ах, да. Прости, Ю. Увлеклась, – Хайна смущенно улыбнулась. Это была прежняя детская улыбка. От той странной атмосферы, что была недавно, не осталось и следа.

– Да ничего. В следующий раз будь осторожна.

– Хай-на.

Это была моя девушка.

Я коснулся затылка, который все еще болел. Крови не было, но шея была вся в слюне. Мерзость.

– Я в душ.

Не дождавшись ответа, я спешно направился в ванную. Судорожно разделся и встал перед зеркалом. Место, куда укусила Хайна, покраснело. Остались четкие отпечатки зубов.

Какая мерзость.

Меня охватило странное неприятное чувство. Хотелось кричать. Хотелось сбежать. Хотелось сойти с ума. Хотелось все бросить. Хотелось исчезнуть.

А-а, это не кончится.

Я повернул кран, принял горячий душ. Чтобы смыть следы ее жидкостей, я несколько раз тер шею и левую руку.

– …

Чего я хочу?

Что я должен делать?

Я ведь ее парень.

Я должен сделать ее счастливой.

После того, как я вышел из ванны, сразу же уснул. И, как всегда, в обнимку с Хайной.

Я видел сон. Плохой сон, что и говорить. Передо мной кто-то был, вот я и заговорил с ним:

– Здравствуй, – сказал я.

– Давно не виделись, – сказал он.

– Меня зовут Ю Фудзи.

– Я – Ко Фудзи.

– …

– Прости, ошибся. Я – Ю Фудзи.

– Не передразнивай.

– Я не передразниваю. Я – твоя противоположность.

– Что это значит?

– То и значит, противоположность. «Ю Фудзи» – твоя полная симметрия. Можно сказать, антоним.

– Я тебя не понимаю. Странный ты.

– Ты тоже.

– ...Ты – это я?

– Я не ты. Антоним.

– Это не ответ.

– Тогда можешь звать меня Богом.

– Разве может мой антоним быть столь величественным?

– Тогда зови меня Миром.

– Ничего не изменилось. Я не столь важная персона.

– Это не важно. Я есть Бог, я есть Мир. Можно сказать, что я – это все. Я «нечто», что совершенно точно не является тобой.

– Хм. Ясно. И поэтому ты моя симметрия?

– Верно. Мир – это антоним каждой личности. Живя в этом мире – симметрии каждого – люди познают себя.

– Познаешь симметрию – познаешь себя. Не будет права – не будет и лева. Поймешь концепцию права – сможешь понять концепцию лева. Так?

– Да.

– Знаешь...

– А?

– Если ты Бог, или Мир, я бы хотел кое-что спросить.

– Чего тебе?

– Ты ненавидишь Хайну?

– …

– Зачем ты с ней это сделал?

– Я ее не ненавижу, но и не люблю. Говорят, что антоним слова «любить» не «ненавидеть», а «быть безразличным». Так вот. Она мне безразлична.

– Это софизм.

– Будем считать, что в этом есть смысл. Если бы не ее особенность, она была бы тебе не нужна.

– Я вообще негативный человек.

– Ну а что насчет тебя, мой антоним? Что ты думаешь о Хайне?

– У меня есть к ней интерес.

– Ты ее любишь? Ненавидишь?

– …

– Пусть будет «люблю».

– Тогда последний вопрос.

– Пожалуйста.

– Ты ненавидишь меня?

Ответа не последовало. Потому что я проснулся. Очнулся от кошмара и попал в кошмар.

Щелк.

Где-то я уже слышал этот звук. Сегодня за ужином. Кажется... Когда Куруи и Ан были прижаты к полу...

– !

У меня плохое предчувствие. Я перекатился на кровати и увернулся от чего-то.

Пам.

Глухой звук пронзил мои барабанные перепонки. Вероятно, это был звук выстрела. Пуля, выпущенная из револьвера, попала в подушку. Ее содержимое заполнило всю комнату. В голове все перемешалось – моя голова и подушка – я содрогнулся.

– Ха-ня! Что это был за звук?! – даже Хайна проснулась от этого переполоха. Но в ее сонную башку было направленно дуло пистолета. Другой пистолет целился в меня.

В комнате царил полумрак. Спросонья я еще плохо различал очертания предметов. Но я точно знал, кто на нас напал. В этом особняке только один человек владеет огнестрельным оружием.

– Который сейчас час, по-вашему, Канари?

«Справедливый убийца» Канари Морихара. На ней было белое неглиже. Она стояла на кровати, сохраняя самообладание, револьвер направила на меня, автоматический пистолет – на Хайну. Вокруг нее летал пух. Это была фантастическая картина. Как будто ангел спустился с небес. Или нет – Бог Смерти.

– Фак. Сейчас 3 часа 23 минуты.

– Я не об этом. Что вам нужно в такой поздний час? А нет, спрошу иначе: «Что вы творите?»

Меня пытались убить. Если бы меня не разбудил звук взведенного курка револьвера, если бы она решила выстрелить в меня из автоматического пистолета, то я был бы мертв. Я был на волосок от смерти. И сейчас я все еще на волосок от смерти.

– Верх глупости. Это вопрос? Вы спрашиваете, почему я пытаюсь вас убить?

Точно. Есть только одна причина, по которой Канари убивает.

– Вы видели меня во сне?

Канари молча посмотрела вниз. Плохо дело. Такого развития событий я и не предполагал. Может, она видела во сне будущее, в котором мой потомок творит зло?

Чертова экстрасенша.

Я поднялся, испытывая раздражение и волнение.

– Канари... Вы плачете? – прошептала Хайна с тревогой в голосе. Услышав эти слова, я тоже взглянул на Канари. Наконец-то мои глаза привыкли, и я смог разглядеть выражение лица нападавшего.

Канари плакала. За ее голубыми очками, из ее больших глаз лились слезы. Ее выражение лица было трогательным и печальным.

– Почему вы плачете?

– Дурак... Потому что мне грустно. Я не Ан. Мне совсем не доставляет удовольствия убивать людей. Жизнь одна, она незаменима. И каждый раз, забирая чью-то жизнь, у меня сердце кровью обливается, – она продолжала лить слезы. Интересно, она всегда убивает людей с таким выражение лица? Таким скорбным.

– Если вам это дело до слез противно, так не лучше ли бросить его?!

– Отребье! Что вы понимаете?! – с жаром выкрикнула она. Это был крик, который трудно вообразить в сложившейся нестабильной ситуации.

– Тварь! Тварь! Тварь! Я должна убивать! Если я этого не буду делать, немало людей станет несчастными. Я не знаю способа сделать всех людей счастливыми. Но убив одного, я спасу десятерых. Убив десятерых, я спасу тысячу. Убив тысячу, я спасу миллиард! Это то, ради чего я живу. Мое предвидение – это дар, дарованный мне Богом, ради спасения мира!

Решительная. Ее воля непоколебима.

Канари добрая. Она и мухи не обидит, но ради всего мира стала убийцей.

Все ради того, чтобы спасти все и вся, несмотря на ненависть всего мира и человечества.

Однако... Не втягивай нас в свои игры.

– Вас это устраивает?.. – произнес я с чувством отчаяния. – Оставим пока вопрос о том, правда ли у вас есть сверхспособности или нет. Преступление совершит мой потомок, так? Так почему бы не подождать и уже тогда не решить этот вопрос? Убейте потомка, а не меня.

Желая спастись, я попробовал перевести стрелки на потомка. Для начала нужно как-то выбраться из сложившейся ситуации. И я, и Хайна по-прежнему были на мушке.

– Подлец. Вы ошибаетесь.

Канари немного успокоилась, посмотрела на меня и тихо сказала:

– Этому миру вред причините вы, Ю.

– Чего?..

Не мой потомок, а я причиню вред этому миру?

Не может быть. У меня нет таких наполеоновских амбиций. Я не убийца, я – обычный человек. Девушка у меня не совсем обычная, но в остальном я совершенно заурядная личность. И я стану врагом этого мира?

– Низость. Это был настоящий кошмар... Такого страшного вещего сна я никогда раньше не видела. Из-за присутствия такого количества зла я с криком проснулась. Потому и пришла к вам глубокой ночью. Это было...

На лице Канари проступил ужас. Даже руки, сжимавшие оружие, пробила дрожь. Что же за кошмар она видела?

– В общем... В ближайшем будущем вы принесете гибель этому миру. Из всех восьмидесяти пяти человек, что я убила, ваше деяние самое ужасное. Я убью вас прежде, чем это случится!

– Убьете меня прежде, чем я уничтожу мир?

Это смешно. Такое и вообразить себе сложно.

– Что же я конкретно сделаю?

– Заткнись. Я же сказала. Это было настолько ужасно, что я проснулась, поэтому я не знаю. Но совершенно точно, что вы станете врагом этого мира.

Проклятье. Беседы не получится.

– Канари, а вы не могли бы меня отпустить? Я буду вам в ножки кланяться, обувь вылижу. Прошу, спасите меня. Я не хочу умирать...

Я готов отбросить гордость. Самое главное – выжить.

– Я не могу умереть и оставить Хайну одну.

– Маразматик. Это невозможно. Если я дам вам уйти, то не смогу взглянуть в глаза остальным восьмидесяти пяти.

Про себя я цокнул языком. Все-таки невозможно. Эта проблема прочно связана с ее смыслом существования.

Это суть Канари Морихары. Миссия, назначенная Богом. Абсолютная Справедливость.

В таком случае шансов мало, но все же стоит попробовать.

– Хватит уже! Экстрасенша недоделанная! – закричал я совершенно искренне. – Достала! Тоже мне, «Справедливый убийца». Убийца не смеет говорить о справедливости. Я не верю ни в сверхспособности, ни во всю эту чушь. У тебя просто бурная фантазия, девочка!

Я по возможности подбирал слова, которые бы высмеивали ее. Это была игра. Я положился на удачу, и все ради того, чтобы Канари сосредоточила все внимание на мне.

– Скажи прямо! Тебе ведь на самом деле нравится убивать людей? А? И получается, что ты ничем не отличаешься от Ан. Просто извращенка!

Когда я сравнил Канари с Ан, она недовольно нахмурила брови. Для нее недопустимым является то, что Ан наслаждается убийствами. То, что ее поставили в один ряд с «Наслаждающимся убийцей», пришлось ей не по нраву.

– Заткнись! Я не такая, как она! Я убиваю только тех, кого видела в вещем сне... До того, как они успеют навредить этому миру!

– Вещий сон, вещий сон... У тебя с головой все в порядке? Сверхспособностей не существует. Получила силу от Бога – из какой сёнэн-манги взяла? Ты просто перечитала мангу.

Я говорил и испытывал странное чувство. Это правда, я начинал верить в способности Канари. Я увидел ее непоколебимую «силу», и сомнений не возникало. Но уверовал я пока не до конца.

Как бы там ни было, сейчас я должен очернить Канари.

– Хватит строить из себя трагическую героиню! Никто из тех, кого ты убила, не понимает твоих стремлений. Все они, умирая, ненавидели тебя. Канари Морихара, ты одна-одинешенька. Никто тебя не понимает. Все тебя ненавидят. Ты не Бог! Ты – дьявол!

– Заткнись, заткнись, заткнииииись! – издав пронзительный крик, Канари сильнее сжала оружие.

– Сдохни!

Все внимание, которое изначально было направленно на нас с Хайной, теперь было сосредоточено только на мне.

Сейчас, Хайна!

– Ааааааааа!

Уловив мой взгляд, Хайна набросилась на Канари. Она была как самый настоящий хищник.

Хайна вонзила острые клыки в правую руку, сжимавшую автоматический пистолет, направленный на меня. Канари завизжала и уронила оружие. Она пыталась оттолкнуть Хайну, но не вышло. Клыки только сильнее стиснулись.

Может, она, наконец, испугалась, потому и направила револьвер в голову Хайны. Но я ей не позволю. Я просчитал ее действия и выбил из левой руки Канари оружие. Револьвер вылетел из руки хозяйки, покрутился в воздухе и ударился об стену. Я поспешил поднять его, а также автоматический пистолет, лежавший у кровати.

Взяв пистолеты, я смотрел на дерущихся девушек. Канари ударила Хайну коленом под дых.

– А, гх...

Похоже, попала в подложечную ямку. Хайна застонала. В это мгновение Канари совершила большой прыжок и увеличила между нами дистанцию.

– Хайна! Ты как?!

Я сразу же подбежал к ней. Откашлявшись, стало ясно, что ничего серьезного: «Все хорошо», – сказала она с натянутой улыбкой.

– Монстр... – протянула Канари, отскочив к двери. Ее лицо было мертвенно-бледным. Она уставилась на Хайну, глаза округлились, словно увидела человека-зверя. Из правого запястья кровь текла ручьем. Левой рукой она прижала рану, но не похоже было, чтобы от этого была хоть какая-то польза.

Ничего удивительного. Ведь Хайна не просто укусила, она откусила.

Рот Хайны был измазан в темно-красной жидкости. Сквозь слегка приоткрытые губы можно было разглядеть, что у нее было во рту – багровый кусок мяса. Часть правого запястья Канари. Хайна прожевала и проглотила его. Рефлекторно спокойно съела.

– Может, вы отступите? – сказал я решительно. – Пусть сегодня будет итамивакэ^[16]. Канари, если не остановить кровь, это может плохо кончиться.

Канари все молчала. А рана была глубокой. Она лишилась оружия, а значит, должна отступить.

Спустя несколько секунд напряженное молчание продолжалось. Но Хайна нарушила его:

– Как ты... Как ты посмела... Ю... – она уставилась на Канари, а в глазах горело адское пламя.

Этот вид дикого зверя привел меня в ужас. Я никогда не видел Хайну такой. Ее обычная кротость бесследно исчезла.

Она пришла в ярость ради меня.

– Не прощу... Ни за что не прощу... Не прощу, не прощу, не прощу! Убью!

– !

В тот момент, когда Хайна сказала «убью», я думал, что у меня сердце остановится. Она никогда раньше не говорила «убью».

Она – добрая девочка, которая не может говорить «убью», добрая убийца.

И сейчас она сказала «убью».

Ради меня.

– Уууууу!.. – проревела Хайна, присела и приняла боевую позу – готовится напасть. Это была ее обычная поза. Но в то же время не совсем обычная.

Некрасива.

Когда Хайна убивала людей, она казалась мне красивой. Есть какая-то притягательная красота в том, как одно живое существо охотится на другое живое существо.

Но сейчас все было иначе. Это было омерзительно.

Хайна хотела убить Канари не ради «еды». Она хотела убить из ненависти. По совершенно гнусной человеческой причине.

Это не Хайна.

Хайна прекрасна!

– Аааааа! – с ревом Хайна бросилась вперед.

Она открыла рот, измазанный в крови, и обнажила клыки.

– А...

Пытаясь вмешаться и встать между ними, я вытянул правую руку, и в нее впились клыки Хайны, которые она намеревалась вонзить в шею Канари.

В меня впились клыки. От боли я чуть не лишился чувств. Я с силой сдержал подступивший к горлу крик.

Меня не разорвали на куски. Думаю, это благодаря тому, что Хайна, заметив, что это я, остановилась и не стала стискивать зубы до конца.

– Э... А? Ю, почему ты?.. – спросила слабым голосом озадаченная Хайна.

– Так нельзя... Хайна. Разве ты хочешь съесть Канари? Нет, не хочешь. Значит, ты не должна убивать. Тебе нельзя убивать ради мести, самообороны и по другим человеческим причинам. Ты убиваешь, чтобы жить, Хайна.

Хайна слушала меня, и ее тут же одолело раскаяние, она расплакалась. Стояла рядом со мной разбитая и рыдающая.

– Прости... Прости, Ю... Прости, пожалуйста... Хнык...

– Да ничего... – я обнял Хайну. Я только это и мог сделать.

– У-у... Тебе больно... Прости...

– Все хорошо. Я же твой парень, – сказал я и посмотрел на Канари.

– Похоже, я спас вам жизнь... Но вы по-прежнему хотите убить меня?

Канари была ошеломлена, но ответ дала сразу:

– Идиот... Разумеется.

– Понимаю... Это – ваша Справедливость.

Борец за справедливость никогда не сдается, потому он и борец за справедливость. Канари вряд ли сейчас переступит через себя.

– Негодяй. Однако... Сейчас я отступлю. Если кровотечение не остановить, то скоро моя жизнь будет под угрозой.

Она с отвращением посмотрела на рану.

– Мусор. Одно могу обещать: до тех пор, пока вы будете в этом особняке, я не трону вас, Ю. Это правда. Потому что оружие, что я привезла с собой сюда, вы отобрали. А другими способами убийств я не владею.

– До тех пор, пока я буду в этом особняке?..

– Маразматик. Да.

Это была хорошая новость, но не на столько, чтобы ликовать. Канари отступает только из-за ранения и утраты оружия.

– Сдохни, сдохни, сдохни. Что ж, до встречи.

С этими угрожающими словами Канари покинула нашу комнату.

Темная комната как будто только теперь начала угнетать.

Я крепко обнял Хайну. А Хайна обняла меня.

– Было страшно...

Вот и пришла дрожь. Было действительно страшно. Я не раз видел, как Хайна убивала людей, но сегодня в первый раз меня пытались убить. Никогда не думал, что мне так сильно не захочется расставаться с жизнью.

Хайна тоже дрожала. Может, сказался стресс от сражения с Канари, а может, чувство вины за то, что поранила меня.

– Ты в порядке, Хайна?

– Хай-на...

Ответ был не так бодр, как обычно. Я гладил ее по головке и продолжал:

– Спасибо, что защитила меня. Благодаря тебе я жив.

– Не благодари. Ты ведь все время меня защищаешь, поэтому то, что я сделала – в порядке вещей.

– Вот как.

– Но что же нам делать дальше?

– Ах, да.

Мы перестали обниматься и посмотрели друг на друга. Хайна выглядела как котенок, повстречавший льва, и я, скорей всего, тоже.

– Канари и дальше будет преследовать меня. Все время, как только мы покинем этот особняк.

– Да... Канари тоже так сказала.

– Нужно что-то придумать.

Хайна нашла предусмотренную в комнате аптечку и обработала мою рану. Пока она перевязывала мне руку, я думал о том, как разрулить сложившуюся ситуацию.

– …

Думай. Не переставай мыслить. Игра в детектива уже окончена.

Обойди реальность. Искази действительность.

Стань негодяем. Уничтожь борца за справедливость.

Выживи.

Ради Хайны.

– Что с тобой, Ю?

Молчи, Хайна. Сейчас очень важный момент. Не мешай.

…

Окей.

Время детективов закончено.

Глава 6: Поедать/Кульминация

Анкетирование

Ваше имя?

– Ооо Момомомо.

– Мэмэмэ Момомомо.

Вам доводилось убивать людей?

– Да.

Зачем Вы убиваете?

– Все парни, которые касаются Мэ, плохие.

– Все девушки, которые касаются О, плохие.

Вы помните, скольких людей Вы убили?

– Не помню.

– Не помню.

Вы помните свою первую жертву?

– Дедушка из лавки сладостей.

– Наша бабушка.

Вы согласны с тем, что людей убивать нельзя?

– Да.

Почему?

– Потому что только мы с Мэ особенные.

– Верно.

Что Вы думаете о других убийцах?

– Хмм.

– Хмм.

Что Вы думаете о себе?

– Я люблю Мэ.

– Я люблю О.

Спасибо, что уделили время.

«Я решил, что преступником будете вы», – той ночью я вошел в роль и указал на преступника. Виновного в деле №2 – убийстве организатора самоубийств Ёмидзи.

В столовой. Мы сидели друг напротив друга за узкой частью стола. Никого, кроме нас, не было. Только я и преступник. Преступник со скучающим видом сказал:

– Идиот. Что вы такое говорите?

Да. Преступник – Канари Морихара. «Справедливый убийца». Она была недовольна, что неудивительно. Ведь она не преступник.

– Бездарь. И вы позвали меня сюда ради такой чепухи? Если так, то я могу назвать это лишь пустой тратой времени. Во-первых, я не убивала господина Ёмидзи. Поэтому ваши умозаключения ошибочны. К тому же думать сейчас об этом не имеет смысла.

– Да, все верно. Моя игра в детектива бессмысленна. Сначала я просто хотел скоротать время, но все изменилось. Вчера ночью... Нет, сегодня утром вы пытались меня убить.

– Тупица. Я вас не понимаю.

Она озадачена. Ей и в голову не могло прийти, что я вызову ее из-за случившегося вчера, хотя нет, сегодня. А все-таки этот катализатор меня раздражает. Если из меня никакой детектив, то из нее – слушатель. Сложившаяся ситуация мне не нравится.

– Простите... Вы не могли бы что-нибудь сделать с язвительными словечками в начале диалога? – спросил я, не особо надеясь на успех.

– А, вас это раздражает? В таком случае я перестану.

– Что? А вы можете?

– Да. Это просто привычка, и если контролировать себя, то я могу и не употреблять эти слова.

И в этом все дело?.. Надо было раньше еепопросить. А я-то думал, что здесь кроется какая-то серьезная причина...

– Что-то не так? У вас разочарованный вид.

– Нет, ничего. Да... Привычка – это такая вещь... – бормотал я сам себе и глубоко вздохнул. – Вернемся к нашему разговору, – сказал я и снова посмотрел на Канари.

– Поговорим о случившихся в особняке инцидентах по порядку. Итак, разберемся с первым и третьим происшествиями – убийствами сестер Канасава. Наверное, тут и говорить не о чем... Преступники – Ан и Куруи.

Канари молча кивнула. Я продолжал:

– Теперь – насчет второго происшествия. Только убийца организатора самоубийств Ёмидзи неизвестен. Да к тому же все произошло в запертой комнате. Только это преступление остается загадкой. Убийство в запертой комнате. Как будто таинственное происшествие в каком-нибудь детективе. Канари, вы читаете детективную литературу?

– Я не люблю типографский шрифт... Разве только перечитываю вышедшие тома манги про Конана и Киндайити.

– Мне тоже нравится эта манга. Но больше всего мне нравятся детективы. Поэтому я и изображал из себя детектива, – посмеялся я над собой и замолчал.

– Ладно, давайте поговорим о преступнике во втором происшествии.

– Исходя из ваших соображений, преступник – я, разве нет?

– Да. Вы – преступник. Но есть и настоящий преступник.

– Я вас не понимаю...

– Скажите, Канари, как вы считаете, кто убил господина Ёмидзи?

Подперев рукой свой маленький подбородок, она на некоторое время задумалась, потом сказала:

– Не знаю. Я читаю «Конана» и «Киндайити» и не делаю логических выводов, потому что считаю, что истинное очарование этих произведений заключено в любовной комедии. Эти истории способны заставить учащенно биться сердца Синъити и Ран, – подчеркнула она. Неисправимая любительница манги.

Впрочем... Это хорошо. Значит, не я один не знал, кто убийца. Возможно, Сайлент все знал с самого начала.

– По правде говоря, это Хайна вычислила преступника.

– Неожиданно. Она не похожа на тех, кто силен в такого рода умственной работе.

Выразилась она, конечно, мягко, но, по сути, хотела назвать ее дурой.

– Мне и самому с трудом верится. Однако можно сказать, что Хайна заметила это потому, что она – Хайна.

– Что это значит?

– Мои выводы были далеки от правды. Я заплутал в лабиринте без выхода. В общем, я с самого начала ошибался. Я выбрал неверный путь в лабиринте, или же никакого лабиринта вовсе и не было, а я взял и выдумал его.

– Довольно абстрактно. Нельзя ли конкретнее?

– Простите. Просто у меня настроение хорошее.

Мое лицо расплылось в улыбке. Дыхание участилось. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Успокойся. Еще рано, еще все впереди.

– Канари, – произнес я, более-менее спокойным голосом, – могу я попросить вас назвать подозреваемых во втором преступлении?

– Все, кто сейчас живет в особняке. Потому что на предположительное время смерти, которое вы назвали, шесть утра, ни у кого нет железного алиби...

– Назовите, пожалуйста, их всех по именам.

Когда я попросил Канари об этом, она недовольно нахмурила брови, но, хоть и с неохотой, согласилась это сделать:

– Ю Фудзи, Хайна Хинамура, Сайлент, Ан Мукудори, Куруи Асакура, Ооо Момомомо, Мэмэмэ Момомомо. И я, Канари Морихара, так?.. Хотя я и не убивала.

– Вот! – воскликнул я, и Канари будто съежилась от испуга.

– Мы коренным образом были неправы. С самого начала мы ошибались, – сказал я.

– Организатора самоубийств Ёмидзи убила Юрири Канасава.

Канари широко раскрыла глаза, она была ошеломлена.

– Не может...

– Вы правы. И это понятно. Я тоже не заметил. Я с самого начала исключил Юрири из списка подозреваемых. Ничего не поделаешь... Вы можете себе представить, что в особняке, полном убийц, произойдет убийство, виновником которого окажется человек, который не является убийцей?

Н-да, детектив из меня никакой. Срезался на списке подозреваемых, кошмар. Это же очевидно, нужно было только хорошенько пораскинуть мозгами. Не только убийцы совершают убийства. Даже человек, который никогда раньше не убивал, способен на убийство.

– Чтобы простой человек смог убить его... Впрочем... Если подумать, то все логично...

Похоже, Канари все поняла. Сообразительная. Ну, а я раз начал, то и продолжу играть в детектива.

– Вы правы, та комната не была заперта изнутри. Юрири соврала нам. Вот и все.

– ...

– По правде говоря, это я выдвинул идею про запертую комнату. Это сразу же пришло мне в голову, когда вчера утром я увидел ту комнату. Скорей всего, Юрири хотела утаить все от убийц, но даже и не думала выдавать все за убийство в запертой комнате.

В общем, само волнение по поводу «запертой комнаты» было ошибочным.

Я продолжил свое уничижение:

– Я перечитал детективов. В реальности такого быть не может. Совершить убийство в запертой изнутри комнате и исчезнуть кажется невозможным, да и скрыть убийство таким способом не получится. Уровень сложности высокий, а выгоды почти никакой. Я совсем никуда не гожусь... Произошел инцидент, и я сразу же начал говорить о запертых комнатах, алиби, уловках... Вроде и не столь значительное происшествие, но я все же вылез на сцену...

Уловка состоит в том, что никакой уловки и не было.

Ни грязных уловок, ни дешевых уловок – вообще никаких уловок.

И тайны здесь никакой не было, и необходимости в дедукции тоже не было, это было убийство без капли мистики.

«Ю, ты слишком много думаешь. Только Юрири могла открыть комнату. Значит, она и преступница. И выяснение алиби не было напрасным. Все убийцы сказали, что не убивали его, значит, никто из них этого не делал. Только Юрири не говорила, что не убивала его, значит, она и виновна».

Черт. Ты права, Хайна. Ты, поверившая другим, победила. А детектив, который сомневался во всех, тебе и в подметки не годится.

– Предположительное время смерти тоже многое объясняет, – сказала Канари. – Шесть часов – время, когда те сестры приносили господину Ёмидзи завтрак. К тому же я обратила внимание на то, что Юрири слишком быстро оправилась от смерти сестры.

– Для нас это было очень кстати, вот мы и не стали придавать этому значения. Хотя если задуматься, то это очень странно.

Родная сестра умерла, а она в тот же день вернулась к своим обязанностям, как ни в чем не бывало. Убийце своей сестры, тем, кто смеялся над убийством ее сестры, тем, кто был безразличен к убийству ее сестры – всем она прислуживала, как и прежде.

– Получается, ей пришлось вернуться к своей работе, чтобы иметь возможность проникнуть в комнату господина Ёмидзи.

– Иными словами, Ю, вы хотите сказать, что Юрири не оправилась от трагедии, а взяла себя в руки ради мести?

«Да», – я кивнул и вспомнил о том, как ходил вчера к Юрири в комнату. Тогда она уже поняла. Поняла, что они с сестрой – жертвы, корм. Что смерть сестры произошла с согласия хозяина. Я хотел ее обмануть, но обманутым оказался я сам.

Юрири приняла решение. Она заполнила свое полное отчаяния сердце новой надеждой и продолжила вести себя как обычно. Надеждой по имени «жажда расправы».

– Но это лишь мое предположение, – я сделал оговорку и продолжил.

– Вчера утром Юрири, как и всегда, в шесть утра принесла господину Ёмидзи завтрак. Господин Ёмидзи, как обычно, тут же открыл ей дверь. Он не был с ней настороже, поскольку она не была убийцей.

Я продолжал.

– Вероятно, его голова была забита мыслями о предстоящем развлечении.

– Развлечении?.. Что же он планировал сделать?

– Кто знает.

Этого уже никто не узнает. И мертвый ничего не скажет.

– Вернемся к нашему разговору. Проникнув в комнату, Юрири нанесла ему смертельный удар. И потом, думаю, она пришла в себя. Уровень адреналина упал, и она подумала: «Что же я наделала?!».

Возможно, затем она вернулась к себе в комнату и задумалась над ситуацией. И вот, к чему пришла: переложить всю вину на другого убийцу.

– Поэтому она позвала всех нас и подняла такой шум?

– Да. Это была игра. Она обвела нас вокруг пальца. Из-за этой игры ее никто ни в чем не заподозрил.

Все шло так, как она и задумывала. Она руководствовалась тем, что никто из убийц не станет возражать, если его обвинят в убийстве.

– Однако какой в этом смысл? Стало известно, что это Юрири убила господина Ёмидзи, но никто в этом особняке не стал бы ее порицать за это.

– Канари, это наше, тех, кто на стороне убийц, мнение.

Я тихо сам себе сказал:

– Вы знаете, что нельзя убивать людей?

Это настолько очевидная истина, что ее даже не помещают в учебники для младших классов по нравственному воспитанию.

– Проблема не в том, стали бы ее порицать, или нет. Думаю, она не хотела, чтобы ее считали человеком, способным на убийство.

Она прислуживала убийцам, и именно поэтому не хотела становиться одной из них. Обычному человеку трудно переступить границу – «мне все равно, что обо мне подумают другие» – или наступить на горло своим убеждениям.

– Хочу оставаться человеком, и не важно, каким. Она не смогла принять чувство вины.

– И это причина, по которой она сокрыла свое преступление?

Канари опечалилась. Она была убийцей и добрым человеком, который жил ради счастья других. В отличие от Ан и Куруи, она может понять.

Понять тяжесть от греха убийства.

Понять свою греховность.

– Почему же она набросилась на Куруи? Я могу понять, если это было спонтанное действие, но если это была игра, то зачем она добровольно пошла на смерть?

– Я могу дать несколько версий.

1. Убив человека и преспокойно изображая невинную овечку, она стала себе противна, и ей захотелось умереть.

2. Она слишком увлеклась игрой и напрочь забыла о том, что из себя представляет «Неубивающий убийца».

3. Она была не в себе.

4. Совершив самоубийственный акт, она хотела, чтобы наши сомнения относительно нее окончательно развеялись, и она могла бы умереть обычным человеком.

– И так далее, и тому подобное. Лично я могу заключить следующее: четвертый вариант романтичный, но маловероятный.

– Как несерьезно.

– Реальность это не детектив. Здесь нет понятных читателю мотивов, – сказал я как бы в шутку и вздохнул.

– И все же в том, что преступница – она, нет никаких сомнений. Никто, кроме нее, не мог совершить это преступление. Следуя методу исключения Шерлока Холмса, преступник – Юрири Канасава.

Допросить мы ее не можем, поэтому, сколько бы мы не ломали голову, мотивы ее нам неизвестны. Лишь ей одной ведомо, что она тогда чувствовала. Да и что это за мотивы, которые были бы понятны читателю? Когда один человек убивает другого человека, не может быть таких мотивов.

– В конце концов, люди – непостижимые существа. Чужая душа – «черный ящик». Или – «ящик Пандоры». Все равно ничего хорошего там нет, так что лучше не заглядывать. И именно поэтому душа должна быть запертой комнатой.

– Ваш рассказ больше напоминает не логическое умозаключение, а необоснованный вывод, – сказала она слегка с издевкой. Я принял это и цинично рассмеялся.

– Сама человеческая жизнь похожа на необоснованный вывод, – сказал я. – Как сказал бы Рюноскэ Акутагава: «Истина в чаще»^[17]. Как сказал бы Боб Дилан: «Ответ в дуновении ветра»^[18]. Как сказал бы Наездник в маске Дэн-О в форме дракона: «Не слышу ответа»^[19].

– С первыми двумя я не знакома, но... Я поняла, что вы хотели сказать.

Она поняла самый последний пример, который, как я считал, будет понятен менее всего. Канари, вам бы лучше углубиться в литературу и музыку.

– Вот все и разрешилось.

Преступление №1: убийство Юрары Канасавы, преступник – Ан Мукудори.

Преступление №2: убийство организатора самоубийств Ёмидзи, преступник – Юрири Канасава.

Преступление №3: убийство Юрири Канасавы, преступник – Куруи Асакура.

Доказательства собраны.

– Любопытная история.

Вид у Канари был не совсем довольный, но она все же наградила меня аплодисментами.

– Спасибо. Но это еще не конец.

– Вот как? Значит, у вас есть что-то еще?

Канари наклонила голову в недоумении, а я рассмеялся.

– Я же в самом начале сказал, что преступником будете вы.

Канари изогнула брови. А я продолжил, не обращая на нее внимания:

– Скажем прямо, план Юрири был непродуман. Точнее, та часть, в которой она хотела не свалить вину на кого-то определенного, а чтобы кто-то взял вину на себя.

Наверное, сложно сделать все идеально, когда ты убил человека и впал в панику. Хотя, пожалуй, у меня, не увидевшего истину, нет прав что-либо говорить по этому поводу.

– И все-таки так нельзя. Даже мы с Хайной смогли все выяснить. Если и остальные заинтересуются, то вычислить правду им не составит труда. А в это время слухи о смерти организатора самоубийств Ёмидзи дойдут до ушей наемных убийц, которые, возможно, заявятся в этот особняк.

– Да, это не исключено... И что с того?

Я принял печальное выражение лица и наигранно посетовал:

– Разве вам ее не жалко? Если все оставить как есть, получается, что ее страдания были пережиты зря. Я бы хотел следовать ее воле. Я хочу, чтобы она оставалась хорошим человеком, который никогда и никого не убивал.

– Да вы за нее горой.

– Мне нравилась Юрири. Мне по-своему нравятся горничные, правда, не в такой степени, как Куруи, – теперь злобная ухмылка. – Жаль, что она не носила очки.

– И что с того? – сказала Канари и нарочито поправила очки.

– Канари, пожалуйста, возьмите на себя роль преступницы.

Сделать фальсификацию, исказить реальность. Я действительно никудышный детектив.

– Я не против, – ответила Канари равнодушно. Да. Как я и предполагал.

– И что я должна сделать? Оставить записку: «Я, Канари Морихара, убила организатора самоубийств Ёмидзи»?

– Нет-нет, этого будет недостаточно. Сказать прямо?

Я буду говорить легко и непринужденно, как поют колыбельную:

– Умрите, пожалуйста.

От этих слов Канари широко раскрыла глаза.

– На слово вам никто не поверит. Пожалуйста, умрите без прекословий и постарайтесь как следует сыграть свою роль.

– Ха-ха! Вот оно что, – Канари рассмеялась, но только в глазах не было и следа улыбки. – Вы столько времени здесь нудели, а что в итоге – просто хотите спастись, так? Вы хотите избавиться от меня, той, что пыталась отнять вашу жизнь, той, что мешает вам.

– Вы меня раскусили, – я пожал плечами. – Все верно. Мне абсолютно нет никакого дела до воли Юрири. Я просто хочу, чтобы вы умерли.

С самого начала моей целью было убрать Канари Морихару. А что насчет Юрири – это была просто хохма.

– Хотя она действительно мне нравилась. Юрири была хорошим человеком. Если бы у нее были кошачьи ушки, я бы смог ее защитить, – я продолжал шутить и уставился на убийцу перед собой.

– Вы сами виноваты, Канари. Ведь вы пытались меня убить.

– Я не требую от вас понимания. Мне это не нужно.

«Справедливый убийца» Канари Морихара.

– Сказать по правде, сегодня утром я наговорил лишнего... Я верю в ваши способности.

Это правда.

– Чем больше смотрю на вас, тем больше убеждаюсь в том, что вы настоящий экстрасенс, что вы борец за справедливость. То, что вы делаете, и называют «окончательным правосудием». Ведь полиция, следователи и прочие лишь улаживают свершенное преступление. Они гораздо медлительнее «Справедливого убийцы».

– Канари, которая предотвращает преступления, и есть борец за окончательное правосудие. Пусть общественность не признает вас, но я считаю, что вы ни в чем не ошибаетесь, – расхваливал я ее.

На лице Канари промелькнула радость.

– Однако! – я с силой ударил по столу и громко заявил: – Мне все это безразлично! Плевать на то, борец ли вы за справедливость, настоящие ли у вас способности! Лишь одно имеет значение, только одно! Вы – мой враг! Канари Морихара!

Я возомнил о себе бог весть что и бросался до тошноты своенравными замечаниями. Я даже не лицемерил, а просто забрасывал врага неприглядными суждениями.

– Мне нет никакого дела до мира во всем мире, или до стабильности в обществе! Неинтересно. Канари, вы сказали, что я уничтожу этот мир, но, тем не менее, я хочу жить. Хочу жить с ней, с Хайной. Скольких бы людей она ни съела, пусть я даже великое зло или добро, какие бы неудобства я ни доставлял всему человечеству, я хочу жить! Разве нельзя?

– Сдохни. Нельзя. Таких людей, как вы, я зову злом. Поэтому я не могу отпустить вас – человека, которого я видела во сне.

Опа. Катализатор вернулся. Видимо, больше не могла сдерживаться. Похоже, она напряглась. Но я в еще большем напряжении!

– Сдохни. Вы должны умереть, – твердо произнесла она.

– Вещий сон, да? – я откинулся на спинку стула и уставился в потолок. – Вы вроде говорили, что эта сила дарована вам Богом.

– Сдохни. Да, я так считаю.

– К сожалению, этого парня – Бога – я терпеть не могу. Правда, я не знаю, существует ли он вообще, но при встрече я бы ему врезал.

Ненавижу Бога, который сотворил с Хайной такое.

Ненавижу Бога, который изуродовал мою судьбу.

Ах да, вчера ночью во сне я забыл ему врезать.

– Сдохни. Здесь не о чем говорить.

– Да. Разговор окончен.

Скри-и, я отодвинул стул и встал.

– К бою.

Руки мои были безвольно опущены, я не принял никакую стойку, просто стоял на том же месте. Канари с недоумением встала напротив меня. Она не понимала, почему я был так самоуверен. Ведь в рейтинге Ёмидзи меня вообще не было. В том рейтинге.

– Сдохни. Думаешь, если я безоружна, то ты сможешь победить меня? Не стоит меня недооценивать.

Канари приготовилась. Я не специалист в драках, но даже на мой взгляд ее стойка казалась безупречной. От ее осанки веяло решимостью. Скорее всего, вместе со стрельбой она обучалась и рукопашному бою – истязала свое маленькое тело и, должно быть, достигла совершенства.

Чтобы был мир во всем мире. Чтобы вершить правосудие. Чтобы убивать людей.

Ну а я стойку не принял. Просто стоял столбом, потом сунул руки в карманы.

– Канари, к сожалению, я очень слабый. У меня нет никакой функции, которая бы делала меня сильнее. Поэтому я буду возлагать надежду на других.

– Сдохни. Снова будете полагаться на ту людоедку?

Грубо. Похоже, она боится Хайну.

– Нет, что вы. Как я могу вовлечь Хайну в столь опасное предприятие? К тому же я не хочу, чтобы Хайна сражалась по такой жалкой причине. Я же вчера говорил.

– Сдохни. И что же вы собираетесь делать?

Стоя напротив Канари и держа руки в карманах, я сжал мобильный телефон.

Я уже связался с кем нужно.

Скоро...

– Всем парням парень! Я тот, у кого самое мужественное имя! Ооо Момомомо!

– Всем девушкам девушка! Я та, у кого самое женственное имя! Мэмэмэ Момомомо!

– Мы пришли! – хором.

Вот!

Ооо Момомомо и Мэмэмэ Момомомо. Как им было велено, они с силой распахнули дверь со стороны, где сидела Канари.

– ?!

Канари оглянулась на них с изумленным видом. И это естественно. Никто не может предположить такое развитие событий (а если такое и случится, то все будут в шоке). Взглянув на близнецов, она снова посмотрела на меня и:

– Сдохни. Неужели... эти дети... будут сражаться за тебя? – произнесла с нескрываемым волнением.

– Нет. Как такое может быть? Убийцы в этом особняке не из таких людей. Хотя, было бы проще заказать вас господину Сайленту, но таких денег у меня нет... – я прервался и посмотрел в сторону близнецов.

– Эй! Не стойте там, идите сюда! Поиграем!

Я позвал их, они дружно закивали и побежали ко мне.

Да. Я позвал их в столовую под предлогом поиграть. Любители игр, они не могли отказаться. Получив от меня сообщение, они вошли в столовую через нужную дверь.

Для близнецов – это игра.

– Канари, давайте поиграем?

Ничего не понимающая Канари была растеряна и ослабила свою стойку.

Мгновение, и я побежал.

Я возник перед Ооо, который бежал мне навстречу. Толкнул со всей силы. Он полетел в сторону Канари.

Несчастный случай. Абсолютная неожиданность. Внезапный поворот сюжета.

Канари рефлекторно поймала Ооо.

Она коснулась его.

– Черт! Я...

Поздно.

Есть в этом особняке человек, до которого я могу дотронуться, а Канари – нет.

– Ты... дотронулась до О!

Это было проклятие, наполненное жаждой крови. Трудно даже подумать, что его произнесла десятилетняя девочка.

– Я ни за что не прощу девушку, которая дотронулась до О... Шалава, решила соблазнить О...

– Ты разозлила Мэ... Враг Мэ – мой враг...

– Не смей трогать моего О... Свиноматка! Шалава! Сучка!

– Ты вынудила Мэ грязно выругаться... Не прощу.

Дела все хуже и хуже.

Их замкнутая любовь разгорается, словно они синхронизированы друг с другом, сменяется ненавистью и обрушивается лавиной на Канари.

Ха-ха! Точно в цель.

– Как подло! – завопила Канари. Побледнела. Безумство близнецов привело ее в ужас.

– А вы знаете, что самое подлое в этом мире? – спросил я неспеша. – Это обозвать подлым противника, который делает все возможное ради победы, и тем самым скрыть факт своей небрежности. Нельзя игнорировать собственную бездарность.

Канари уже больше не смотрела на меня. Она сосредоточилась на опасности перед собой.

Итак.

Согласно рейтингу Ёмидзи, Канари выше близнецов, но все оружие, что она привезла с собой в особняк, я конфисковал. Как долго она продержится без оружия?

– О...

– Мэ...

– Убьем ее вместе! – хором.

Близнецы с потухшими глазами с любовью взялись за руки. И спокойно, будто с жалостью, отпустили руки. Между ними тянулось пять проволок.

– Ого...

Их оружие – проволоки, соединяющие правую руку с правой рукой, левую руку с левой рукой, каждый палец, всего десять проволок.

Даже оружие у них такое, что одному не справиться. Все в их замкнутости меня удивляет. Хотя, пусть используют, что хотят. Уж постарайтесь для меня, О, Мэ.

– Канари, вы тоже постарайтесь.

Я вышел из столовой и закрыл за собой дверь.

Угощайтесь, монстрики.

Это начало карнавала.

Выйдя из столовой, я присел на корточки рядом с дверью и погрузился в раздумья. В душе я разговаривал с Богом или кем-то, кого встретил вчера.

Прием, слышишь меня, Бог? Слышишь, мой антоним? Ответа нет. Похоже, он меня игнорирует. Ну и ну, меня невзлюбили. А, ладно, все равно никакой он не Бог. И уж тем более никакой он не Мир. Это был просто сон. Что-то вроде альтер эго. Еще один Ю Фудзи. Или же Ко Фудзи? Возможно, я его больше никогда не увижу. Мне бы и не хотелось. Если бы можно было так просто противопоставить себя Миру, вести диалог с Богом, никто бы и не испытывал страданий. Антоним означает, что без одного существование другого невозможно. Поэтому Мир не может быть моим антонимом. Когда я умру, в Мире ничего не изменится, он все также будет продолжать вертеться.

– Или, может, Мир рухнет.

По крайней мере, мой Мир рухнет.

Так.

Звуки выстрелов, разрушений, рев и прочий шум, доносившийся из-за двери, прекратился.

Кажется, все кончилось. Щелк – дверь открылась.

– Простите, О, Мэ. Вы в по...

Щелк – звук взведенного курка. Из столовой вышла Канари.

– Сдох-ни. Как... жа-ль.

Сбивчивое дыхание. Маленькое тело в дверном проеме едва держало себя на ногах. Красивое некогда платье было изорвано и местами запачкано темно-красными пятнами. Правая рука свисала. Видимо, рана, которую вчера нанесла Хайна, открылась. В левой руке она сжимала небольшой пистолет, который направила на меня.

– Ой? Разве те два пистолета – это не все ваше оружие?..

– Сдохни. Это была ложь.

Ее бледнеющие губы слегка искривились в самодовольной ухмылке.

– Сдохни. Еще бы чуть-чуть... Благодаря их невнимательности все обошлось... Я смогла пристрелить Ооо из своего пистолета, а когда Мэмэмэ... увидела это, то повредилась в уме и совершила самоубийство, перерезав себе горло.

Этого я не ожидал. Я впечатлен «Замкнутыми убийцами».

– Близнецы проиграли?

Бесполезные ребята.

Я мельком заглянул в столовую. Ооо и Мэмэмэ лежали в обнимку в луже крови, подобно бутону цветка, и спали вечным сном. Они были похожи на нас с Хайной, когда мы спим.

– А это ничего, что вы убили тех, кого во сне не видели? – спросил я, и Канари от досады прикусила губу.

– Сдохни... Это ваша вина... Все из-за вас...

– Хм.

Борец за справедливость тоже печется о своей жизни? Или же она считает, что ради мира она должна еще пожить?

– Сдохни. Тем не менее, моя взяла. Умрите, ради блага всего мира...

Канари засмеялась. Радовалась, что наконец-то сможет исполнить свою миссию. Я тоже засмеялся. Все в рамках моего плана. Скрытое оружие? Я так и думал!

– Канари, вы ничего не понимаете. Сложившаяся ситуация вам должна быть хорошо известна.

Мои дерзкие слова заставили Канари недовольно прищуриться.

– Сдохни. О чем вы?

– Сёнэн-манга. Я ведь сейчас нахожусь в крайне безвыходном положении. Моя стратегия провалилась, враг наставил на меня пистолет. Как вы считаете, как бы дальше разворачивались события в правильной сёнэн-манге?

Канари замолчала. Ха-ха! Ну, раз так, я объясню. Громко, чтобы человек, стоящий у нее за спиной, тоже услышал:

– Конечно же, на помощь придут друзья.

Она наклонила голову, хотела было открыть рот, но в следующее мгновение... Из груди Канари появилась рука.

– Гх...ха!..

Рука, превращая внутренности – сердце и легкие – в кашу, пробиралась дальше и схватила пистолет, который сжимала маленькая ручка. Одним движением рука скрутила пистолет и выбросила.

Это была чудовищная сила Куруи Асакуры. С прекрасным, как у статуи, абсолютно безразличным выражением лица он вынул свою правую руку из ее груди. Грубо, разрушительно.

– Вчера мы с Куруи стали друзьями. Кошачьи ушки – великая сила.

Глядя на разбитое тело Канари, я смеялся.

Для «Неубивающего убийцы», не понимающего ценности жизни, убить человека ради друга ничего не стоит. Он охотно согласился на это. Этот наемный убийца обошелся мне дешево.

– Друзья – вот, что нужно каждому. Сила дружбы одолеет врага. Ох, какой поворот событий-то. Детектив из меня не вышел, но, может мне стоит стать героем манги? Как вы считаете, Канари?

– Сдох...ни...

Это был катализатор или крик души? Канари застыла с безобразным выражением лица и глазами, уставившимися на меня.

На всякий случай я пнул ее голову. Не двигается. Да. Труп.

– Большое спасибо, Куруи.

– Не за что. Ничего особенного я не сделал, – резко ответил Куруи и хрустнул шеей.

Наверное, для него это действительно «ничего особенного».

– Когда понадобится, ты поможешь мне, так ведь?

– Да, мы же друзья.

– Да, верно.

– Кошачьи ушки!

– Моэ!

– Е-е-е! – хором.

Возвышаясь над телом Канари, мы с Куруи ударили кулаком об кулак. Воистину прекрасная дружба.

А Канари как-то неожиданно быстро нас покинула. Я распланировал карнавал и дальше: если бы она убила Куруи, то на его место пришла бы Ан, а потом и Сайлент. Я ведь так старался обратить все внимание убийц этого особняка на Канари, а она сошла уже на второй стадии – я разочарован.

Хотя, все получилось.

– Тебе не повезло – стал мишенью этой чокнутой.

Похоже, он тоже не верит в экстрасенсов.

– Вы правы... Однако теперь мне кажется, что ее вещий сон относительно меня был правдив.

– А? Ты о чем?

– О том, что я принесу гибель этому миру. Согласно Канари, я – наихудшее создание прошлого.

– А я в это не верю. Ты не выглядишь настолько опасным.

– Я тоже так думаю. А как вам такой вариант? Мир, о котором говорила Канари, был ее собственным миром. То есть, как и предвещал сон, я принес гибель ее миру – убил ее.

Хотя своих рук замарать не пришлось, конечно.

– Хм. Понятно. Можно, значит, и так трактовать?

Куруи иронически рассмеялся.

Я перевел взгляд на тело и мысленно обратился к Канари.

Канари.

Как вы и сказали, я уничтожил ваш мир. Для вас ваша смерть, наверное, и есть великое зло прошлого. Канари, я признаю. Ваши способности настоящие. Ваш вещий сон сбылся. Или, может, что-то еще грядет в будущем? Я действительно когда-нибудь уничтожу этот мир? Это неважно. Я все равно хочу жить.

– Эй. Ты ведь свободен потом, да? Пойдем ко мне, сыграем в Mario Kart, – сказал Куруи даже слишком обыденно для человека, который несколько минут назад совершил убийство. Дружелюбное приглашение, но этот парень меня и за человека-то не считает. В его глазах я лишь говорящая никчемная вещь. Следует помнить об этом.

– Давай и твою любимую девушку позовем?

М? Кажется, он сказал нечто странное.

– Простите, Куруи. Вы сейчас ничего странного не говорили?

– А? Что странного?

– Эмм... Не могли бы вы повторить то, что сейчас сказали?

– Вот блин... Так-с, я сказал: «Сыграем в Mario Kart».

– Нет, наверное, после этого. Что вы потом сказали?

– Кажется, «и твою любимую девушку позовем».

А, ясно. Это и было странным.

– Спасибо. Наконец-то понял. Куруи, вы ошибаетесь.

– Да в чем же? Та девчонка, которой очень идут кошачьи ушки, твоя девушка, так?

– Верно. Хайна – моя девушка. Я живу только ради нее, я сделаю все, чтобы ее защитить. Мой долг – сделать ее счастливой.

– Значит, я ни в чем не ошибся.

– Нет, Куруи...

Куруи, стоявшему с рассеянным видом, я выпалил прямо:

– Я ненавижу Хайну.

Я никогда не говорил, даже не думал о том, что люблю Хайну.

Я не могу произнести эти слова, даже соврать, что люблю.

А-а, когда же я уже смогу убить Хайну?

Глава 7: Скончаться/Кризис

Анкетирование

Ваше имя?

– Ю Фудзи.

Вам доводилось убивать людей?

– Да.

Зачем Вы убиваете?

– Из мести.

Вы помните, скольких людей Вы убили?

– Двоих.

Вы помните свою первую жертву?

– Я убил супружескую пару. Сначала жену, потом мужа. Я все хорошо помню. Я не могу забыть.

Вы согласны с тем, что людей убивать нельзя?

– Да.

Почему?

– Здесь и говорить не о чем. Убивать нельзя. Это непростительно, даже если совершено ради пропитания.

Что Вы думаете о других убийцах?

– Ненавижу их.

Что Вы думаете о себе?

– Ненавижу себя.

Спасибо, что уделили время.

– Господин Ю, вам писать не нужно. Вы же не убийца.

– Да, верно. Простите.

Анкету, которую я заполнил честно, ничего не тая, я выбросил, не показав Ёмидзи.

– Хайна, если не поторопишься, уйду без тебя.

– А-а! Подожди! Да подожди же! Ю!

Я тяжело вздыхал, наблюдая за тем, как Хайна пытается упаковать вещи. Я положил на пол сумку, в кототой даже с учетом краденных вещей еще оставалось место, и присел на кровать.

Минула ночь, настал полдень. Близится время отъезда.

– ...

Вдруг я вспомнил вчерашнюю трагедию. Вчера вечером погибло трое: Канари Морихара, Ооо Момомомо, Мэмэмэ Момомомо. Если с натяжкой представить, что это детектив, то:

Преступление № 4: жертва – Ооо Момомомо, преступник – Канари Морихара;

Преступление № 5: жертва – Мэмэмэ Момомомо, преступник – она же (самоубийство);

Преступление № 6: жертва – Канари Морихара, преступник – Куруи Асакура.

Вот, что получится.

Сказать по правде, во всех происшествиях было много никудышного.

Для начала, моя помощница Хайна вычислила преступника раньше, чем детектив – никудышная помощница.

Преступник... Хм. Их было много, и все они в самых разных смыслах были никудышными. То забывали орудия убийства, то были пойманы с поличным. В общем, мне кажется, что самим преступлениям чего-то не хватало, было мало загадок, они были скучны и банальны, детектив оказался никудышным.

Хотя я, никудышный детектив, не имею права, конечно же, говорить что-либо по этому поводу.

Кстати, как и в случае с Ёмидзи, Хайна с аппетитом съела свои любимые части у всех трех трупов. Потому что нельзя, чтобы добро пропадало.

И тут послышался стук в дверь. «Входите!» – сказал я, и в комнату вошел Сайлент.

– Привет. Машины подъехали, вы готовы?

– Я-то готов... А вот Хайна... – я бросил взгляд в сторону.

– Так! Закончила!

Хайна радовалась, встав в победную позу. Возможно, из-за того, что она запихала вещи в рюкзак как попало, он казался гораздо больше, чем в день приезда. Вот-вот молния разойдется.

– Ну что ж. Ладно, пойдем, Хайна.

– Хай-на!

По пути к нам присоединилась Ан, и мы вчетвером зашагали по коридору.

Вот мы и покидаем особняк. Грустно... Да ни капельки. Хочу скорее домой.

Мы спустились в прихожую, там нас ждал Куруи. Видимо, пришел проводить.

– Здоров.

Он поднял руку в приветствии. Но когда они с Ан встретились взглядами, его лицо в миг приобрело суровое выражение. С Ан было то же самое. События позавчерашнего дня все еще были свежи.

– Хм! Я пошла! – выплюнула Ан и покинула прихожую. Сайлент поспешил за ней, но на полпути обернулся:

– Куруи, подумай над моим предложением, – сказал он и закрыл дверь.

– Что за предложение? – спросил я Куруи, и тот устало почесал голову.

– Этот Сайлент предложил мне стать наемным убийцей.

Он что, вербовщик? Хотя Куруи эта работа бы подошла.

– И что вы будете делать?

– Не знаю, – теребя свои сияющие черные волосы, Куруи дал неоднозначный ответ.

– Кстати, а кем вы сейчас работаете?

Мне трудно себе представить.

– Да никем.

– Э... А деньги?

– Родители дают.

– ...

Конченный человек. Не мне, конечно, судить, но он просто нечто. Не учится, не работает, отаку, убийца... У этого парня есть только внешность.

– Ну, нам пора. Спасибо за все.

– Спасибо за все!

Мы с Хайной  поклонились. Куруи улыбнулся доброй и прекрасной улыбкой и пожал мне руку.

– Я тебе напишу.

Удивительно – наверное, он не любит одиночество.

Мы вышли, метрах в ста впереди стояли два автомобиля. Один из них, в котором сидели Сайлент и Ан, медленно тронулся с места. А-а, я же с ними не попрощался как следует. Ну ладно.

Мы с Хайной шли той же дорогой, что и пришли сюда. И тут:

– А! Забыла! – закричала Хайна. Вот дает...

– Прости, Ю. Иди вперед! – сказала она и тут же повернулась и побежала обратно в особняк. Пришлось продолжать путь в одиночку. Перед лимузином стоял человек.

– И снова здравствуйте, – сказал он и улыбнулся. Это был тот же водитель, что привез нас сюда – парень с вежливыми манерами и узкими глазами.

– Здравствуйте. Спасибо вам и на этот раз.

Когда я сообщил водителю, что Хайна что-то забыла, поэтому задержится, то он лишь сказал «хорошо» и хихикнул.

– А почему... – решил задать я давно интересующий меня вопрос. При первой встрече я постеснялся.

– Почему вы носите черный врачебный халат?

Я снова взглянул на него. Сияющие черные волосы. Кожа белая, словно кость. Узкие глаза, которые превращаются в щелочки, когда он смеется. Это был жуткого вида парень с мрачной атмосферой, витающей вокруг него.

– Это мой стиль. Хи-хи, – сказал черный парень.

– Извините, что не представился. Меня зовут Ёмидзи. Очень рад знакомству.

– А-а, значит, тот Ёмидзи, который в особняке, – это был самозванец?

– Да. Проходимец, выдававший себя за меня.

В ногах правды нет, поэтому Ёмидзи (настоящий) сел в машину. Глядя в зеркало заднего вида, он заговорил.

– Я бы никогда не придумал такие безвкусные имена, как «Питающийся убийца» или «Неубивающий убийца». Например, госпоже Хайне больше бы подошло «Шок-Кинг»... Хотя нет, «Кук-Кинг»^[20].

...А, нет.

– Ой. Вам не нравится? Господин Ю, а какие бы вы имена дали?

– Ну даже не знаю... Эмм, для Хайны что-то вроде «Дайнинг-Киччинг»^[21]?

– !

Не надо восхищаться. Не надо смотреть на меня, словно готов снять передо мной шляпу. Не нужно щелкать пальцами.

Организатор самоубийств Ёмидзи.

В отличие от самозванца, настоящий – довольно интересная личность.

– И все же, господин Ю, вы не очень-то удивлены. Так неинтересно.

– Нет, я очень удивлен, – сказал я, но, на самом деле, я не очень удивлен. Конечно, меня поразил тот факт, что водитель – это организатор самоубийств Ёмидзи, но что касается того, что в особняке был самозванец, то тут скорее не столько изумление, сколько понимание.

– Я шестым чувством чувствовал, что он подставной.

– Вот как?

– Ну как подставной, мелкая сошка. Господин Ёмидзи, который нас позвал... Это же вы Ёмидзи. Тогда назовем его Лжеёмидзи.

– Можно и Шут-Ёмидзи.

– Нет, пусть будет Лжеёмидзи.

А у него есть чуство юмора. Волнение уходит.

– Под предлогом организации оффлайн-встречи Лжеёмидзи собрал убийц. По его словам, он хотел поближе с нами познакомиться, однако все время сидел в заперти в своей комнате.

Он словно боялся убийц.

Даже если ему доставляло огромное удовольствие наблюдать за происходящим через камеры, сами его действия выдавали его ничтожность.

– Так же было странно, что он нанял господина Сайлента. Если бы он действительно был сильнейшим человеком в криминальном мире, то мог бы и сам со всем справиться. Даже противостоять Ан не составило бы труда, верно?

– Хи-хи! Как знать? Госпожа Ан довольно сильная.

– А правда, что вы с ней друзья?

– Да. Она мой самый дорогой друг, – сказал он без капли стеснения. Понятно.

«...Организатор самоубийств Ёмидзи – мой друг. Но тип, который решил провести какую-то оффлайн-встречу в этом особняке, мне не друг и вообще никто!»

Значит, в словах Ан не было никакого скрытого смысла, все лежало на поверхности. Если вспомнить, то и слова Сайлента порой звучали многозначительно. Например, что «невозможно наблюдать всю мощь организатора самоубийств Ёмидзи в этом особняке».

– Только Ан и господин Сайлент знали, что организатор самоубийств, который в особняке, – самозванец?

– Верно. Он нанял господина Сайлента, чтобы другие подумали, что он и есть настоящий Ёмидзи. А что касается госпожи Дуриан...

– Госпожи Дуриан?

– Ах, простите. «Дуриан» – это прозвище госпожи Ан. Хи-хи! Хотя она злится, когда ее так называют.

И не удивительно.

– Это прозвище придумал один наш друг, совсем недавно. Впрочем, это не столько прозвище, сколько имя, которое он использовал в своих размышлениях. В общем, с тех пор я стал называть ее госпожой Дуриан. Так вот, что касается госпожи Дуриан, то это я ее прислал.

– Прислали?

– Когда я узнал, что кто-то выдает себя за меня, то решил сделать ему подношение в виде стихийного бедствия – Ан Мукудори. Я думал, что она перевернет здесь все с ног на голову, но, видимо, господин Сайлент сдерживал ее. В этом есть и моя вина, ведь мог сказать ей лишь: «Развлекитесь как получится».

Это напутствие мне показалось странным, но если принимать во внимание особенность Ан, то понять можно.

– Итак... Кем же был на самом деле Лжеёмидзи?

– Сюити Кибатори.

Сюити Кибатори.

Старший сын в семье Кибатори, прежний владелец особняка... Прежний? А-а, все ясно. Это был театр одного актера – Сюити Кибатори. Он притворился Ёмидзи, установил камеры по всему дому, используя возможности финансовой олигархии Кибатори, собрал информацию об убийцах, для своей безопасности привлек наемного убийцу, нанял горничных в качестве корма и манипулировал убийцами.

– Используя вашу репутацию, он собирался оказать давление на убийц?

– Да, собирался.

– А что им двигало? Неужели правда, что у богатых свои причуды?

– Его мотивы мне наконец стали ясны. Господин Сайлент мне многое рассказал.

Значит, это правда, что Сайлент и организатор самоубийств коллеги? Хм. Похоже, пока мы с Хайной играли в детективов, этот наемный убийца вел свою закулисную деятельность.

– Но прежде я расскажу о развлечении, которое он для вас приготовил, – произнес Ёмидзи, посмеиваясь. – Хозяин особняка задумал Смертельную игру.

– С-смертельную игру?..

– Да. В столовой была произведена масштабная реконструкция: нажатием одной кнопки видвигаются стальные прутья, и комната превращается в клетку.

– Клетку...

– Да, клетку. Особую клетку, которую не способна разрушить даже сила Куруи Асакуры. Ёмидзи (плачет) собирался банально запереть всех вас в клетке, чтобы в конце выпустить последнего выжившего.

– Совсем как в «Королевской битве»^[22]...

Хоть Ёмидзи и говорил улыбаясь, мне было не до смеху. По спине пробежал холодок. В груди зародилось чувство опасности, ситуация была немного глупой. Нас пытались убить, а мы и не подозревали.

– Пробыть в особняке минимум неделю – это правило лишь для того, чтобы вы оставались в особняке, пока все не соберутся.

– Получаестся, мы обязаны Юрири своими жизнями?.. А зачем вообще это все было нужно? Если он хотел убить убийц, то у него было полно возможностей. Например, мы же ели еду, которую для нас готовили.

– Он не просто хотел убить всех вас, а развлечься. Предполагаю, что для него это была игра.

– Игра?

– Не понимаете?

– ...

– Старший сын семьи Кибатори, который никогда ни в чем себе не отказывал, пресытился беззаботной жизнью. Ему надоело стоять над людьми.

Поэтому он решил стать над демонами.

Ему захотелось доминировать над убийцами.

Говоря это, организатор самоубийств безумно смеялся.

– Вы понимаете его мотивы, господин Ёмидзи?

– Да. Пару раз я и сам проводил подобные Смертельные игры. Было весело.

Такое вообще возможно? Говорит об этом так просто.

– Впрочем, господин Ю, вы ведь тоже понимаете Сюити Кибатори, разве нет?

Притягательная сила его взгляда и голоса возросла.

– Вы не на шутку разошлись. Вами убито трое убийц.

– Ошибаетесь. Ни одного из них я и пальцем не тронул.

– Тем не менее, это вы все спланировали. Я прав?

– Ну…

Вообще-то да.

– Господин Ю, то, что вы сделали, это, несомненно, именно то, что пытался сделать Сюити Кибатори.

Стать над демонами, манипулировать убийцами.

– Вы меня переоцениваете. Я не настолько значительная фигура. Я лишь ловко управлял всеми.

– Если это не манипуляция, то что же это? Хи-хи! Господин Сайлент высоко ценит вас… Или, даже можно сказать, побаивается.

– …

– Если бы Сюити Кибатори не назвался мной, то ничего бы не вышло. Да еще и умер он на полпути к цели. Ворона в павлиньих перьях на деле оказалась всего лишь вороной. Однако же, господин Ю, вы сделали гораздо больше, чем он.

Его темные зрачки в зеркале заднего вида полностью меня захватили.

– И как вам это понравилось, стоять над демонами?

Драма, разыгравшаяся вчера вечером. Карнавал, подчинивший убийц. Все шло по плану, все действовали так, как и было задумано, даже смешно. Весь мир как будто вертелся у меня на ладони. Я ощутил эйфорию, порожденную риском и трепетом. Я ощутил превосходство, словно стал Богом. То чувство, что я испытал тогда, было и вправду незабываемым…

– Чепуха. Я сыт по горло хождениями по лезвию ножа, – я вздохнул и как бы посмеялся над собой.

– Ужас… Это была просто нелепая оффлайн-встреча.

– Вижу, у вас остались плохие воспоминания. Лишь о самой встрече!

…Глупые шуточки у него. Нонельзя расслабляться. В отличие от самозванца в особняке, этот Ёмидзи настоящий. Сильнейший человек в криминальном мире. Возможно, все его эти шуточки и дурачества лишь для того, чтобы усыпить мою бдительность.

– Не поймите меня неправильно! Это была лишь глупая шутка, чтобы усыпить вашу бдительность, господин Ю!

…Что же делать? Он вот-вот усыпит мою бдительность.

– Итак, шутки в сторону, – сказал Ёмидзи спокойно, как будто ничего и не было. – На самом деле я давно знал о госпоже Хайне. Именно поэтому я и стал водителем, чтобы привезти вас сюда и отвезти домой.

– Вы знали о нас?

– Меня заинтересовала девушка, которая ничего, кроме человечины, не ест. Можно сказать, что она – вершина пищевой цепи. Очень интересно.

– А-а, понятно. Ваша цель – Хайна, да?..

Плохо дело. Этот парень оказался врагом. Пока мое волнение нарастало, Ёмидзи еле заметно покачал головой.

– Только поймите меня правильно. Я не собираюсь причинять вред госпоже Хайне. Она просто объект моего интереса. И еще, господин Ю, у меня к вам один вопрос.

И он задал свой вопрос так непринужденно, словно говорил о какой-то ерунде:

– Вы ненавидите свою девушку?

Все поплыло перед глазами. В горле вдруг пересохло, голос охрип.

– С… чего… вы… взяли?

– Потому что вы не взяли багаж госпожи Хайны.

– Что?..

– Когда четыре дня назад я привез вас сюда, у вас, господин Ю, была лишь легкая сумка, но, несмотря на это, вы не потрудились помочь вашей девушке нести ее тяжелый багаж. И сегодня история повторилась.

– Ха-ха…

Я рассмеялся над своей маленькой, элементарной ошибкой.

Правда, что ли? Багаж?

Да уж, с этой заботой я становлюсь беспечен.

– Мой промах. Впредь нужно быть осторожнее. Чтобы показать, как сильно я люблю Хайну.

– Значит, я был прав: вы ненавидите госпожу Хайну.

– Да, – кивнул я с лицом, будто говорящим: «И что с того?». Похоже, я больше не смогу от него ничего утаить.

– Я ненавижу Хайну Хинамуру всеми фибрами своей души. Она выводит меня из себя. Человек, которого я больше всего на свете хотел бы убить, – Хайна.

Когда я это сказал, Ёмидзи странно наклонил голову.

– И, тем не менее, вы ее парень… так?

– Да. Парень ведь должен любить свою девушку?

Думаю, здесь самое место придиркам.

– Похоже, у вас на то есть серьезные причины.

– Да, есть.

Как только я произнес это, Ёмидзи повернулся и приблизился ко мне. Из-за того, что все это время мы разговаривали через зеркало заднего вида, в тот момент, когда я встретился с его жутким взглядом без посредников, меня словно парализовало.

– А вы не расскажете?

– Это не очень веселая история…

– Потому я и хочу послушать.

…Уж больно радостным он выглядит. У этого человека нет ни стеснения, ни тактичности. Неудивительно, что они с Ан дружат.

– Что ж, ладно, – сказал я, немного подумав и приняв позу побежденного. Мне почему-то захотелось рассказать кому-нибудь. О том, о чем никому не хочу говорить, просто попробовать.

– Начнем с зарождения нашей любви.

Я начал свой рассказ. Рассказ о том дне, когда я стал собой. О том аду, который мы создали вдвоем – она, лишившая меня надежд, и я, стремившийся к отчаянию.

С Хайной я впервые встретился, когда мне было десять. Тогда я был самым обычным мальчишкой. Жил дружно со своей семьей: родителями и сестрой, которая на два года была старше меня. Думаю, что я был счастлив. В то время никаких особых переживаний у меня не было, хоть я и говорил, что хотел бы родиться в более состоятельной семье, то сейчас я могу смело заявить, что десять лет – это был пик моего счастья.

Я никогда не забуду двенадцатый день рождения моей сестры. В тот день я встретил Хайну.

Я поссорился с мамой из-за какого-то пустяка и заперся в комнате на втором этаже. Это был трудный возраст. Оставив меня в покое, семья начала праздновать день рождения.

И тогда произошла трагедия.

Родители Хайны пришли «накормить» свою дочурку. Сама Хайна начала «готовить» себе лет, вроде, с пятнадцати. А до этого времени ее «кормили» родители.

Использовали мою семью в качестве ингредиентов.

Услышав крики сестры, я направился в гостиную, и перед моим взором предстала картина: мама, которой вскрыли грудную клетку, отец, погибший от трех ножей, торчавших у него из спины, и отрубленная топором голова сестры.

Сестру звали Ю. Ю Фудзи.

Я не мог даже крикнуть. Я не мог даже заплакать. Я не мог понять, что же я вижу. Но все же тот ад через мои пять чувств постепенно проникал в меня и насиловал мою душу.

– Потерпи, Хайна. Сейчас будет готово.

– Да, будь хорошей девочкой, посиди там.

– Хорошо.

Ведя непринужденную беседу, супружеская пара расчленяла мою семью, а девочка, примерно одного со мной возраста, смотрела на все это и улыбалась. В голове у меня все помутилось. Я ощущал, что моя психика с треском разрушается.

И тогда.

За секунду до разрушения, девочка нашла меня. Я дрожал. Я содрогался. Я был в ужасе. Я думал, что меня сейчас убьют. До того, как отчаяние поглотило меня, эта девочка подошла ко мне:

– Привет. Я Хайна, – сказала она, невинно улыбаясь.

– Сейчас папа и мама говорят мне еду.

Десятилетний я не понимал, о чем говорит эта девочка.

– Троих достаточно, поэтому ты не нужен. Спрячься. Если папа и мама тебя найдут, то убьют.

Она улыбалась. И тогда я вдруг успокоился. Она взяла меня за руку, отвела на второй этаж и предложила спрятаться в стенном шкафу. Я просидел в шкафу на корточках все то время. Я слышал, как они весело беседовали за «ужином». Я стал хладнокровным, я сосредоточил все – мою душу и разум, которые готовы были разрушиться, ад, что проник в мое тело, – на желании пустить кровь той семье.

Хайна отпустила меня!

Так радостно, так горделиво, словно хотела показать, что она хорошая девочка, она спасла меня. Спасла! А сама убила всю мою семью!

Не прощу! Никогда не прощу!

Ту супружескую пару, что зверски убила мою семью! И ту девчонку, что дала мне уйти!

Убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью!

Я заставлю тебя сожалеть о том, что ты отпустила меня!

Я сидел в шкафу и как проклятие повторял эти слова.

А потом.

Я искал эту семью, зная лишь имя «Хайна». На это у меня ушло много времени. Когда я нашел их, мне было семнадцать лет. Семь лет поисков и вот наконец-то я их нашел. Я был счастлив.

Я проник в дом Хайны, вскрыл ее матери грудную клетку, так же, как они сделали с моей мамой, вонзил три ножа в спину ее отца, так же, как они вонзили в спину моего. Все сделал на глазах у Хайны. И так же, как они отрубили голову моей сестре, я собирался отрубить голову Хайне, и на этом моя месть должна была бы завершиться. Я стал говорить о себе так же, как и моя озорная сестра Ю^[23].

Тогда наши с Хайной глаза встретились.

– А-а... А-а... Т-ты... Ты...

Хайна вспомнила меня. Она вспомнила мальчика, которому дала уйти семь лет назад. И она поняла, что этот мальчик убил ее родителей. Лицо Хайны исказила грамаса отчаяния. Я впал в экстаз от того, что, глядя на нее, я с трудом мог описать ее выражение лица. Ха-ха! Блаженство! Мне так понравилось наслаждаться ее страданиями, что я остановился.

Затем...

– Аааааааааааааааааааааааааааааааааааа!

Она кричала, словно хотела сама уничтожить собственную душу. Хайна сломалась. Все ее тело прошибло потом, она билась в конвульсиях, словно ее ударило током, ее рвало, и она упала без чувств.

Увидев все это, я не знал, что делать.

Сначала я подумал прямо так и отрубить Хайне голову, но не мог позволить ей так легко умереть. Поэтому я грубо тряс ее, несколько раз пнул в живот и, наконец, привел ее в чувство.

Придя в себя, Хайна огляделась по сторонам, увидела тела своих родителей. Она переводила взгляд с них на меня и обратно.

– Скажи, ты что, приготовил мне поесть? Спасибо!

Ее лицо озарила лучезарная улыбка, и Хайна вцепилась зубами в своих родителей – ням-ням, чавк-чавк, хрусь-хрусь, грызь-грызь, хлюп-хлюп. Она приступила к трапезе. С таким аппетитом.

Я был в замешательстве, я поднялся, и, посмотрев на меня, Хайна, чей рот был измазан в крови, спросила: «А ты кто?» И я все понял. Испытав шок при виде сцены убийства своих родителей, она потеряла память! На ее глазах ее любимые родители были зверски убиты. Ее любимые родители убиты мальчиком, которого она отпустила. Психика Хайны этого не выдержала. Забыв обо мне и моих родителях, психическое состояние Хайны обрело равновесие.

Я не мог простить.

Не мог простить Хайну, которая таким образом избежала страданий. Я, который на протяжении семи лет истощал свою душу, превозмогал муки, не мог простить Хайну. Поэтому я не стал убивать Хайну, лишившуюся памяти. Я решил вернуть ей воспоминания. Я верну ей воспоминания о том, что я убил ее родителей, и затем снова ввергну ее в ад, а в финале отрублю ей голову, как они отрубили голову моей сестре.

Я поклялся.

Поэтому...

– Меня зовут Ю, Ю Фудзи.

Я назвался именем сестры.

Я признался Хайне в чувствах.

Хайна была не против.

Так мы стали парой.

– Ясно. Хи-хи!

Организатор самоубийств, выслушав мою историю, весело рассмеялся. Хотя история была не из веселых.

– Значит, «Ю» – это имя вашей сестры. Как же вас на самом деле зовут?

– Это секрет, – попробовал я изобразить из себя таинственного парня.

– Правда? Как жаль. Ко Фудзи.

– Если знаете, то не спрашивайте...

Как стыдно-то.

Учитывая, что в школу я все-таки ходил, выяснить мое имя, думаю, труда не составило. Лжеёмидзи тоже собрал достоверную информацию.

– Хи-хи! Теперь мне вас лучше называть господином Ко?

– Нет, называйте меня, пожалуйста, Ю.

Ёмидзи с пониманием улыбнулся.

– Господин Ю, вы стали парнем госпожи Хайны и решили во что бы то ни стало сделать ее счастливой?

– Да. Обследований в больнице мы не проводили, но, мне кажется, что ее потеря памяти временная, вызвана шоком. Насколько мне удалось выяснить, воспоминания вернутся сразу же, как только ее душевное состояние станет стабильным.

Поэтому я сделаю ее счастливой. Я должен сделать ее счастливой. Чтобы она меня вспомнила.

– Когда я ее убью, то снова стану Ко.

Я преподнесу голову Хайны в качестве жертвы на могилы моих родителей и сестры.

– Но вам не кажется, что здесь есть противоречие? То, что госпожа Хайна лишает жизни других, чтобы жить самой, – это естественное поведение, она вынуждена так поступать.

– Разумеется, все так. С Хайной все в порядке, она всегда все делает правильно. Это со мной что-то не так, – сказал я и добавил со вздохом. – Разве это плохо?

Сколько не уговаривай, а сердце никогда не слушает, что ему говорят. Причина, по которой мне нравилась Юрири, – сострадание и эмоциональность. У нее на глазах убили сестру, что привело ее к помешательству и сделало глупой и жалкой. Я как будто бы в зеркало смотрелся. Смерть близкого человека всегда тяжела. Она может сломать человека.

– Как же человек противоречив.

– Хи-хи. Ха-ха-ха-ха-ха!

Ёмидзи больше не мог сдерживаться и залился смехом.

– Превосходно! Очень интересно! Замечательно, господин Ю! Вы замечательная пара! Вы извращены, вы искажены, вы закончены!

– Ну, спасибо…

Говорит, словно меня рядом нет.

Вдоволь насмеявшись, Ёмидзи вернулся к своему прежнему тихому говору.

– Хи-хи! Господин Ю, получается, что вы встречаетесь с тем, кого больше всего ненавидите.

– Получается. Чтобы сделать Хайну счастливой, удобно быть ее парнем. К тому же это как спать на дровах и лизать печень.

Ёмидзи удовлетворенно кивнул.

– «Спать на дровах и лизать печень» – идиома, пришедшая из китайской исторической хроники о периоде Чуньцю^[24], когда Фучай-ван, чтобы отомстить Гоуцзянь-вану за смерть своего отца, спал на дровах, и боль, что испытал он тогда, приободрила его. Он исполнил свою месть, а потом потерпевшему поражение Гоуцзяню пришлось лизать печень, подвешенную в комнате. Это мучение напоминало ему о позоре поражения, и он разгромил Фучая… Одним словом, это означает, что нужно пройти тяжелые испытания, чтобы достичь цели.

– Ну да…

Таких подробностей я не знал. А он – эрудит.

– Ясно. Для этого вы и стали парнем госпожи Хайны? Играете в любовь с тем, кого ненавидите сильнее всего в этом мире, и таким образом вы подпитываете свое чувство мести.

–Да. Я ненавижу Хайну, – я понимал, что голос мой дрожал. – Один ее голос меня раздражает. А когда я вижу ее лицо, хочется врезать! Когда она рядом, мне хочется растоптать ее! Я притворяюсь ее парнем, превозмогая отвращение к ней!

Это отвращение и есть доказательство мести.

– Всякий раз, когда она произносит мое имя, тошнота подступает к горлу! Когда она вылизывает мою правую руку, я готов умом тронуться! Я так хочу убить Хайну, что еле сдерживаюсь!

Это мои дрова и печень.

– Вы лжете.

Дыхание остановилось. Слова пропали.

Жутковатый голос продолжил:

– Ваше отвращение какое-то наигранное… Хотя нет. Не так. Ваша лжелюбовь отдает правдой. Да, так будет точнее.

Я ничего не мог сказать.

– Пока вы изо всех сил старались осчастливить свою девушку, пока вы отчаянно опекали ту, чье существование отвергнуто миром, ваши чувства к ней начали просыпаться. Пока вы ревностно создавали стену, именуемую показной любовью, вы, сами того не замечая, погрязли в ней по уши…

Я ничего не мог ответить.

– Любовь и ненависть – две стороны одной медали. Эти понятия тесно связаны друг с другом. Любовь сменяет ненависть – это не такая уж и редкость. То же самое и с ревностью. В вашем случае все совсем наоборот. Переполнявшая вас ненависть сменилась любовью. Или еще только сменяется?

Я…

– Вы слишком долго лежали на дровах, вам на них стало уютно. Вы слишком долго лизали печень, вы пристрастились к этому вкусу. Наверное, это сравнимо с симптомом отравления. Хи-хи! Вот незадача: страдание сменило наслаждение. Вы словно мазохист.

Организатор самоубийств видел людей насквозь, он одарил меня садистской ухмылкой.

Я не мог выдавить из себя и слова.

Когда мы с Хайной начали встречаться, я ненавидел все ее существо. Я испытывал жуткий стресс только от одного ее присутствия. Но в последнее время она начала очаровывать меня. Ее солнечная, невинная улыбка. Красота жизни, которую я вижу, когда она «ест». Даже клыки, которыми она вгрызалась в мою семью, кажутся мне прекрасными. Что-то странное происходит. Я ведь должен был сделать Хайну счастливой, чтобы она вспомнила меня… Неужели, пытаясь сделать ее счастливой, я сам стал немного счастлив? Во мне идет ожесточенная борьба между любовью и ненавистью.

Сейчас ненависть сильнее. Сильнее.

Сейчас…

– Похоже, ваша девушка-людоедка заглотила ваше сердце, – Ёмидзи засмеялся. – Господин Ю, вы не хотели бы стать моим другом?

– Что это значит?.. – наконец-то я смог что-то сказать.

– То и значит. Давайте дружить. Я буду очень рад, если мы будем с вами ладить так же, как и с госпожой Дуриан. Я из тех людей, что бережно относятся к своим друзьям. Я также возьму на себя заботу о «пропитании» госпожи Хайны. Я никому не выдам ее грех, а также и ваш тоже.

– Спасибо, конечно, но зачем вам это?..

– Мне интересно, чем же кончится ваша история. Не хотелось бы, чтобы вас просто схватила полиция, или кто-то убил. Когда однажды госпожа Хайна вас вспомнит, что вы предпримете? Я хочу увидеть этот конец.

– Понятно. Странные у вас интересы.

Но понять их можно.

– Сейчас я с уверенностью могу заявить, что вы – настоящий.

Настоящий. Настоящий сильнейший человек в криминальном мире. По сравнению с этим психом, тот самозванец в особняке – невинный котенок.

– Я не столь значимая персона. Я – организатор самоубийств. Только и всего.

Ёмидзи улыбнулся. У него была красивая улыбка, поэтому я тоже улыбнулся.

– Рад знакомству.

– Очень рад с вами познакомиться.

Мы с Ёмидзи обменялись дружеским рукопожатием, и в окно машины я, наконец, увидел Хайну. Она бежала изо всех сил, а за спиной у нее висел рюкзак, готовый разорваться на части в любую минуту.

– Прости! Задержалась.

Тяжело дыша, Хайна села рядом со мной.

– Что так долго? Что же ты забыла? – спросил я со вздохом, на что Хайна смущенно улыбнулась.

– Эмм, вот. Забыла в ванной, – ответила она и достала из кармана заколку с подсолнухом. Ту, что я ей подарил. Мой первый подарок. Я выбрал наугад. Дешевая вещица.

– Дурочка. Могла бы оставить там, я бы тебе другую купил…

– Хе-хе! Нет. Мне эта нравится.

– Вот как?.. – я кивнул и закрыл глаза. А-а, что же это за боль в груди?

– Ой. А это не тот же водитель, что привез нас сюда?

– Да, тот же. Пока мы тебя ждали, я успел с ним подружиться.

– Да. Госпожа Хайна, рад с вами познакомиться.

Хайна пожала руку, которую протянул ей организатор самоубийств.

– Что ж, можем уже отправляться в путь, господин водитель с чудесной улыбкой.

– Хай-на!

Произнес знакомый ответ – кто бы мог подумать? – организатор самоубийств. А он шутник. Хайна закричала: «Спародировал меня!», и я рассмеялся.

Мы не спеша направились домой.

Эпилог

Прошла неделя после тех злополучных событий. Вернувшись в свою ветхую каморку, мы с Хайной зажили абсолютно безалаберной жизнью, полной лени и непристойностей.

Из комнаты Ёмидзи (самозванца) мы вынесли вещей на два миллиона иен. Вполне сгодится в качестве компенсации за вовлечение в весь этот дурацкий фарс. Мы послушались совета Ёмидзи (настоящего) о том, что в наше время без интернета тяжело, и купили на эти деньги ноутбук.

- О, письмо.

Я открыл ноутбук, лежавший на низком обеденном столике, вышел в сеть и увидел, что на электронную почту пришло письмо.

- От кого? - уныло спросила Хайна и, перекатываясь по татами, приблизилась ко мне.

- Эм, от Куруи.

- Опять? Похоже, ты ему очень нравишься, - устало вздохнула Хайна.

Да, Куруи пишет мне обо всем без разбора. Хотя я ему не сообщал своего адреса, но с тех пор, как он вдруг прислал мне первое письмо, мы стали, как говорится, друзьями по переписке. Лично я бы не хотел снова встречаться с этим ходячим минным полем, так что сейчас наши отношения меня устраивают.

- Хм... Куруи пишет, что сегодня он покинул тот особняк. Провизия закончилась, вот он и пошел домой.

- Да? А это что?

К письму был прикреплен файл. Я его открыл - это была фотография. На ней был запечатлен Куруи, который стоял, поставив одну ногу на тело огромного медведя.

- Эй... Он действительно поборол медведя...

Да еще сам он был без единой царапины, одежда не запачкана. Он был воплощением спокойствия.

- Вот это да... Куруи, как всегда, меня поражает.

- Да.

Возможно, она хотела сказать, что он идет своим путем. Ладно, обойдусь без подколов, мне в лом.

- Куруи убил этого медведя?

- Ну, судя по фотографии, медведь мертв.

И Хайна, рассматривавшая фотографию, вдруг опечалилась.

- Интересно, он съел его?

- Не знаю... Наверное, нет.

- Тогда Куруи жесток... Бедный мишка.

- Но, возможно, медведь напал на Куруи. В таком случае это была самооборона.

- Но все же...

«Питающийся убийца» сказала:

- Жалко, когда убивают и не едят.

- Ну да... - я тихо кивнул и промолчал.

Итак.

- Нам пора идти.

- Хай-на.

Если ты жив, значит, будешь голоден. Жить - значит есть. Поэтому и сегодня она должна что-нибудь съесть. Что ж, пойдем «поедим».

- Ю, ты же всегда звонил господину Ёмидзи?

- Ах, да... Как там...

Вспоминая номер телефона, мы продолжали готовиться: ведро - есть, лопата - есть, нож - есть. Посмотрел в сторону - Хайна обувалась в прихожей. Глядя на нее, мне вдруг захотелось сказать те слова. Просто так, честно, просто так, по собственной прихоти. Я не знаю, что это будет значить. Если я произнесу эти слова, то, возможно, все испортится. Все, что есть во мне, все, что есть в ней, все, что есть в нас... И все же я хочу сказать... Эти пустые слова.

Я...

Я...

Слова, что я никогда еще не говорил, сейчас скажу.

- Я люблю тебя.

Послесловие

Carnival (ка:нибару) – «карнавал», «праздник», «фестиваль», «увеселение»...

Cannibal (ка:нибару) – «каннибал», «людоед», «животное, поедающее себе подобных»...

Таким образом, поскольку заголовок данной книги написан на катакане, то его можно понимать и как «Убийственный карнавал», и как «Убийцы-каннибалы», или же – «Любимое блюдо одного убийцы».

В конце первого тома я пытался направить вас на мысли о cannibal, но вы можете понимать название, как захотите. Кстати, cannibal будет произноситься нека:нибару, а скорее кэ:нэбо:, но вы не обращайте на это внимания.

Итак, давно не виделись. Это Кота Нодзоми.

Вот и второй том. Главные герои поменялись, основные персонажи тоже, тема произведения (?) также изменилась и интересы совсем другие - в общем, это совсем другая история.

Кстати, я и в профайле автора на обложке написал, что когда девушка ест с аппетитом, то это мило. Как бы времена не менялись, это навсегда останется очаровательной изюминкой всех девушек. Каким бы скверным характером они не обладали, перед любимой вкусняшкой тут же растают. Такое нередко встречается в различных произведениях. Ну и я решил тоже описать подобное.

И как такое получилось?..

Как и в случае с первым томом, здесь, думаю, тоже встал вопрос: а к какому жанру следует отнести эту книгу? Если мне, как писателю, можно высказаться, то я бы сказал, что это - ранобэ. Многих удивит, что эта непонятная серия относится к жанру (?) ранобэ. Тогда возникает вопрос: «Что же такое «ранобэ»?» Границы между ранобэ и не ранобэ фактически нет. Возможно, это как вижуал-кэй^[25] в музыке. Бывает так, что некоторые люди считают, что та или иная группа принадлежит к вижуал-кэй, но сами исполнители так не думают. В результате никто не знает, чье суждение верно, а чье - нет, важно ли доверять своим впечатлениям или нет... В общем, не будем делать выводов, а ограничимся этим банальным высказыванием и вернемся к основному вопросу.

Спасибо всем нижеследующим.

Во-первых, всем, кто написал мне. Да, были такие люди. Я был очень удивлен. По словам редактора, в последнее время писем от поклонников стало меньше, что, возможно, связано с распространением интернета и появлением огромного количества мест, где можно поделиться своими впечатлениями. Поэтому это большая редкость, когда новичок получает письма от поклонников, выпустив одну книгу... Я был счастлив. Это воодушевило меня. Для меня, человека, который печатает на компьютере и пишет романы, письма от поклонников, написанные от руки, - это то, что трогает меня за душу. Кажется, в последнее время я почти перестал писать что-либо от руки. В последний раз я писал предложения, когда заполнял заявление о приеме на работу.

В общем, господин N, проживающий на Хоккайдо, огромное Вам спасибо. Вы были первым, кто прислал мне письмо. Можете гордиться этим в школе. А я сам буду и дальше стараться стать писателем, которым можно гордиться.

Продолжаем раздавать благодарности.

Господин Кимура. Спасибо Вам за Ваши советы. Надеюсь и впредь на Вашу помощь и поддержку.

Иллюстратор господин Акира Бампай. Спасибо Вам за Ваши превосходные иллюстрации. Ваши работы настолько выдающиеся, что поразят любого. Обложка и фронтиспис просто невероятны.

И напоследок – огромная благодарность тем, кто приобрел второй том «Счастливого дня смерти. Убийственный карнавал», несмотря на такую концовку первого тома.

Что ж, Бог даст, свидимся.

Примечания

1

Повседневный детектив (яп. нитидзё мисутэри) – вид детективного романа, сюжет которого сосредоточен не на раскрытии преступления, а на логическом разрешении вопросов и загадок, с которыми сталкиваешься в повседневной жизни (здесь и далее прим. пер.).

(обратно)

2

Названия глав написаны иероглифами, но чтение подписано катаканой, что делает названия глав двусмысленными.

(обратно)

3

Натто – перебродившие соевые бобы.

(обратно)

4

Умэбоси – маринованные сушеные сливы.

(обратно)

5

Нукитэ (яп. «рука-копье») – прямой удар пальцами вперед в каратэ.

(обратно)

6

Дакимакура – подушка для объятия с изображением персонажа анимэ.

(обратно)

7

Гяругэ – компьютерная игра, цель которой – вступить в близкие отношения с девушками. В отличие от эрогэ, в гяругэ персонажам (девушкам) меньше 18 лет.

(обратно)

8

Цундэрэ – термин, образован от «цунцун» – раздраженный, сердитый, злой, и «дэрэдэрэ» – изнывающий от любви; применяется для обозначения героини анимэ и игр, чей характер резко меняется с враждебного на чрезмерно доброжелательный.

(обратно)

9

Солнечная вспышка (яп. «тайёкэн») – техника в «Драконьем жемчуге» (Dragon Ball).

(обратно)

10

Лесной царь (Король Эльфов, Король Ольхи) – персонаж датских легенд и впоследствии баллады И. Гёте; в немецком фольклоре ассоциируется со смертью.

(обратно)

11

Имя Ооо пишется иероглифами «мужественный» и «мужчина».

(обратно)

12

Имя Мэмэмэ пишется иероглифами «женственная» и «женщина».

(обратно)

13

mixi – социальная сеть в Японии.

(обратно)

14

Он имеет в виду Роноа Зоро, персонажа манги и аниме «Большой куш» (“One piece”), который владеет тремя мечами одновременно (санторю, яп. «стиль трех мечей») и способен заблудиться где угодно.

(обратно)

15

Никудзяга – мясо, картошка и лук, тушеные в подслащенном соевом соусе.

(обратно)

16

Итамивакэ – ничья в случае травмы одного из участников борьбы сумо.

(обратно)

17

«В чаще» (1921) – произведение, написанное классиком японской литературы Р. Акутагава (1892 – 1927).

(обратно)

18

«Ответ в дуновении ветра» («The answer is blowin’ in the wind») – строчка из песни американского певца и поэта Б. Дилана «Blowin’ in the wind».

(обратно)

19

«Не слышу ответа» – реплика, сказанная главным героем японского сериала «Наездник в маске Дэн-О».

(обратно)

20

Оба прозвища пишутся иероглифами «есть» и «король».

(обратно)

21

По-японски пишется как «ресторан с большим количеством заказов».

(обратно)

22

«Королевская битва» (1999) – роман писателя Кюсюна Таками. По мотивам романа был снят одноименный фильм.

(обратно)

23

Здесь имеется в виду, что он стал говорить о себе не «орэ» («я», муж.), а «боку» (тоже «я», но менее фамильярное, чем «орэ»).

(обратно)

24

Имеется в виду летопись Чуньцю («Вёсны и осени»), охватывающая период Чуньцю (с 722 по 479 гг. до н. э.).

(обратно)

25

Вижуал-кэй (яп. «визуальный стиль») - направление в японской рок-музыке, для которого характерно использование макияжа, ярких костюмов, сложных причесок и часто андрогинной эстетики.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1. Неспецифический / Каннибал[2]

Глава 2. Улыбка смерти в лицо

Глава 3. Голодать и грызть/Добро пожаловать

Глава 4. Болезнь

Глава 5: Глотать

Глава 6: Поедать/Кульминация

Глава 7: Скончаться/Кризис

Эпилог

Послесловие

*** Примечания ***