cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
влезают на стену, чтобы посмотреть кто нарушил их покой. Песня была чудесная. Ботвид ни когда прежде ее не слыхал и слова разбирал с трудом. Начиналась она так:
Девушка допела последнюю строчку и засмеялась, раз, другой, будто хотела хорошенько расслышать эхо, что откликалось от кручи Хельсингеберга. Ботвидом завладело странное чувство. «Ах, поздно, как поздно встаете же вы, молодые!» — эти слова звучали укором его молодому сердцу и душе, а «что ж спите вы, люди честные?» — призывом пробудившейся юности к веселью и радости жизни. Когда же певунья перешла к заключительной строфе о бездыханной девушке, которую нашли в речных порогах, куда ее завлек Водяной, в Ботвиде заговорила совесть, и он поворотил домой, чтобы не заманила его в глубину прекрасная озерная сирена, она ведь уже увела его сердце от небесных помыслов, и по ее милости его с позором отстранили от работы как недостойного писать образ Пресвятой Девы. Словно тень, он поплелся обратно в замок. А там со ступенек крыльца бросил взгляд на монастырь — вся братия выставила головы над стеною, слушая песню, — и обратился к Господу с мольбою проклясть дурную женщину, которая нарушала мир Пресвятой Девы Марии и тревожила верных ее слуг.
И вот, стоя в благочестивой задумчивости, он услыхал прямо за спиною, возле самого уха, низкий мужской голос:
— Здесь томиться без толку, ничего не выстоишь. Пойдем-ка, Ботвид, сыграем в триктрак.
Это был старый привратник, который обнял его за плечи и повел в комнату, где у открытого окна была разложена тавлейная доска. Ботвид словно попал к старику в полон — хотел пойти к себе, предаться молитве, а все же охотно остался внизу. Скоро шашки застучали-загремели по сосновому ящичку. Ботвид проигрывал, по причине рассеянности. Невольно он рассматривал руки старика, ища в них сходства с ее руками, спрашивал себя, не напоминают ли о ней нос и глаза, и с радостью отметил, что уши у старика маленькие. Но невольно рассматривал и комнату. Явно не старикова, очень уж миловидная да нарядная.
— Сейчас мне выпадет пятерка, — сказал привратник и встряхнул кости в кубке.
Ботвид воспользовался случаем, взглянул на потолок и увидел, что он разрисован цветами.
— Пальцы прочь! — рявкнул старик и выбросил кости.
Ботвид тоже сделал ход и при этом обратил внимание на стальное зеркальце, висевшее за спиною у старика. В зеркальце отражалась часть противоположной стены, украшенной тканым ковром, остатком давних и лучших времен.
— Сосредоточься, не то быть тебе биту, — подзадоривал старик.
Ботвид посмотрел на шашки, которые надобно было взять в руки, и некоторое время следил за игрой. Но потом невольно опять отвлекся. Опять устремил взгляд в зеркало. И одновременно ощутил как бы прикосновение теплого ветерка к затылку и волосам, вытянул шею и увидал в зеркальце над своим плечом глубокие черные глаза, которые в упор глядели на него. Он как раз собирался выбросить кости, но рука так дрожала, что кости скатились на пол.
— Принеси-ка кружечку пива, Мария, — сказал старик, — парнишка-то вовсе ослаб, ему надобно подкрепляющее.
Ботвид встал, чтобы поднять кости, лег на половик и ненароком коснулся руки девушки, которая тоже бросилась их подбирать. Он так и остался на полу — потерял сознание. Старик отнес Ботвида в его комнату, положил на кровать и укрыл целой кучей одеял и меховых шкур — в конце концов парень начал потеть и задремал.
— Чудной нынче народ, — сказал привратник сам себе, сидя подле кровати. — Как увидят юбку, враз обмирают. В моей юности было по-другому! Говорят, все идет вперед. Может быть, да вот люди-то наверняка идут вспять, это точно.
Потом он велел согреть большую кружку крепкого пива с полынью и иссопом и влил этот напиток в полумертвого Ботвида, который тотчас уснул крепким сном.
* * *
Наутро, когда Ботвид открыл глаза, в комнату уже проникало солнце. Сначала он не мог припомнить ни о чем грезил, ни что произошло накануне вечером. Но ощущал во всем теле приятное тепло, и вялость в мышцах исчезла. Оглядевшись, он увидал, что власяница, которую он не снимал три месяца кряду, висит на спинке стула. Это удивило его. Однако когда заметил пивную кружку, он все понял и все вспомнил! Он, значит, был не в себе, играл с привратником в триктрак, имел греховные мысли о девушке, что пела песню. А ведь хотел написать для благочестивой братии Пресвятую Деву. В ужасе Ботвид вскочил с кровати, пал ниц перед образом Мадонны, что стоял в стенной нише, и замер на голом каменном полу, вознося молитвы. Дрожащий, он так и лежал на полу, когда дверь отворилась и вошел молодой человек, одетый как итальянский щеголь, при шпаге, в разрезном платье с золочеными пуговицами, с ранцем за
Последние комментарии
2 часов 11 минут назад
3 часов 44 минут назад
7 часов 37 минут назад
7 часов 42 минут назад
13 часов 2 минут назад
2 дней 41 минут назад