Мальчишки [Ямиль Мустафьевич Мустафин] (fb2) читать постранично

Ямиль Мустафьевич Мустафин Мальчишки

Прошёл всего год, как рабочий посёлок Тайшет стал называться городом и был отмечен на картах маленьким кружочком. Правда, улицы, поросшие молодыми берёзками и сосенками, по-прежнему назывались Первая Зелёная, Вторая Зелёная, Третья Зелёная… И на них паслись козы, телята, гуси. Но мы, тайшетские мальчишки, очень гордились, что стали городскими, и горячо спорили: станет ли когда-нибудь Тайшет больше Москвы. И вот почему. Мы часто слышали, как взрослые говорили, что со временем Тайшет соединится с Суетихой, совсем маленьким рабочим посёлком, стиснутым со всех сторон непроходимой тайгой. И уж тогда — повторяли мы — Тайшет станет чуть ли не больше столицы!

Мы все искренне верили, что наш город непременно будет больше Москвы, хотя в те годы едва ли кто из тайшетцев вообще видел нашу столицу и представлял себе её размеры.

На уроках мы точно отвечали: за какой срок человек может дойти до Луны, за сколько дней пройдёт это же расстояние корабль пустыни — верблюд, сколько дней потребуется аэроплану…

На все эти вопросы можно было найти ответ в учебнике географии, а вот кто мог точно ответить: когда наш город будет больше Москвы?

Когда мы уже окончательно уверовали, что наш город со временем обязательно станет не меньше Москвы, к нам приехал Валерка Приходько. Он вошёл в класс как все новички во всех школах мира: чуть-чуть робко и в то же время пытаясь держаться независимо. Мы обратили внимание на его суконную гимнастёрку защитного цвета, новенький портфель с блестящим замком, тёмно-синее диагоналевое галифе, заправленное в хромовые сапожки. Каждый шаг новичка сопровождался скрипом, точно он шёл по снегу. Приходько посадили в среднем ряду на третьей парте. В этот день учительница географии Лидия Васильевна рассказывала нам о Москве. Минут за десять до перемены она почему-то заулыбалась и сказала нам:

— А теперь, ребята, Валерик Приходько дополнит мой рассказ. Он, ребята, — москвич.

Мы удивлённо разглядывали новичка. Ведь мы впервые видели мальчишку из Москвы, да ещё ровесника, и в нашем классе.

Валерка, видно, почувствовал, какое впечатление произвело на нас слово «москвич». Он встал уверенно, поправил и без того прилизанные волосы и начал спокойно рассказывать о Москве. Он говорил о метро, где подземные станции выстроены из гранита и мрамора, о движущейся лестнице без начала и конца, о Красной площади — самой красивой площади мира, Мавзолее Ленина, о часах на Спасской башне, у которых стрелки по нескольку метров, высоченных многоэтажных домах…

Мы, наверное, могли слушать Валерку бесконечно.

В классе было тихо-тихо — так не слушали ни один урок. Тридцать шесть пар глаз завидуще уставились на счастливчика и буравили его со всех сторон. Тишину нарушила учительница:

— Ребята, давно уже был звонок. Идите на перемену. Тебе, Валерик, спасибо. Рассказывал интересно.

— Я бы мог ещё, — ответил Приходько.

— Хорошо, мы в другой раз попросим тебя ещё.

На перемене мы долго крутились возле новичка, не решаясь нарушить традицию, — первым должен был заговорить с нами Валерка сам. Но он молчал, скучливо разглядывая в окно школьный двор.

Первым начал разговор мой друг, Женька Чириков. Он, бегая за кем-то, вдруг остановился возле Валерки и спросил просто:

— Скажи, а ты правда жил в Москве?

— Правда, — медленно ответил новичок и высокомерно оглядел с ног до головы нашего Женьку.

— А что рассказывал, правда, сам видел? — приставал Женька, и всё так же просто, не обращая внимания на наши осуждающие взгляды.

Приходько чуть смутился, пригладил волосы и начал:

— Красную площадь видел. В метро катался…

— Так просто и катался? — удивились мы.

— Да, купи билет и катайся хоть весь день…

— Вот это да-а-а! — враз сказали все, кто стоял рядом.

Новичок спокойно продолжал:

— В Третьяковке был…

— А что это такое?

Приходько усмехнулся, оттопырил нижнюю губу, точно собирался сплюнуть.

— Это — картинная галерея. Там лучшие картины мира хранятся — Репина, Сурикова, Иванова…

Мы слушали, разинув рты.

— В Большом театре был. Там даже в «Дон-Кихоте» настоящая лошадь на сцену выходит. Такая белая, красивая…

Звонок на урок прервал рассказ Валерия… Желая показать, что мы тоже живём в настоящем городе и не беда, что дома и тротуары деревянные и что нет троллейбусов и трамваев, я с согласия ребят послал новичку записку: «А наш Тайшет скоро будет не меньше Москвы».

Приходько несколько раз прочитал записку, заулыбался кисло. Записку он вернул, крупно написав: «Никогда!»

Не знаю, как мы поступили бы с Валеркой в тот день, если бы его не