Враги [Викентий Викентьевич Вересаев] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Викентий Вересаев Враги
Дмитрий Сучков был парень горячий и наивный, но очень талантливый. Из деревни. Работал токарем по металлу на заводе. Много читал. Попал в нелегальный социал-демократический кружок, но пробыл там всего месяц: призвали в солдаты. Время было жаркое. Отгремело декабрьское восстание в Москве. По просторам страны пылали помещичьи усадьбы. Разливались демонстрации. Лютовали погромы и карательные экспедиции. С Дальнего Востока после войны возвращались озлобленные полки. Начинались выборы в Первую Государственную думу. Дмитрий Сучков попросился в Ромодановский полк, где служил его старший брат Афанасий. Полк только еще должен был прийти с Дальнего Востока. Триста новобранцев под командою двух офицеров, посланных вперед, ждали полка в уездном городке под Москвой. Три дня всего пробыл Сучков в части, и случилось вот что. Солдаты обедали. В супе оказалась обглоданная селедка – хребет с головой и хвостом. Сучков взял селедку за хвост, пошел на кухню, показал кашевару: – Это что у вас, для навару кладется? Кашевар с изумлением оглядел его. – Ты… этого… агитатор?… Назавтра вышел дежурный капитан Тиунов, прямо направился к Сучкову. Капитан – сухощавый, с бледным, строгим лицом и тонкими бровями. – Ты тут собираешься агитацией заниматься… – И спросил взводного: – Ему устав внутренней службы читан? – Никак нет, еще не читан. Капитан крикнул на Сучкова: – Стой, как следует! – Я не знаю стоять, как следует, я стою, как умею. – Как его фамилия? – Что вы взводного спрашиваете, я и сам скажу, врать не стану. Сучков фамилия… – Это ты вчера на суп жаловался? – Да. Капитан топнул ногой и грозно крикнул: – Как ты смеешь так отвечать начальству?! Спроси у взводного?» как нужно отвечать. – Господин Гаврилов, как ему нужно отвечать? Капитан совсем вскипел: – Не «господин Гаврилов», а «господин взводный» или по имени-отчеству, и не «ему», а «его высокоблагородию»! – Господин взводный, как этому высокоблагородию нужно отвечать? – «Так точно» нужно говорить, «никак нет», «слушаю-с». – Так точно, ваше высокоблагородие! Капитан внимательно поглядел ему в лицо и отошел. Вечером он пришел с фельдфебелем в казарму и сделал в вещах у Сучкова обыск. Однако Сучков ожидал этого и все подозрительное припрятал. – Это что? Граф Салиас, «Пугачевцы». Ого! Какими ты книгами интересуешься! – Вполне легальная книга! – «Легальная»… Вот ты какие слова знаешь! Умеешь легальные книги отличить от нелегальных… А это что? – Дневник мой. Капитан Тиунов передал тетрадки фельдфебелю. – Вы что же, читать его будете? – Обязательно. – А как это вам, господин капитан, не претит? Среди порядочных людей читать чужие письма не принято, а ведь дневник – те же письма. Сучков за грубость был посажен на три дня под арест. Вскоре он заболел тяжелым приступом малярии и был отправлен в московский военный госпиталь. Там повел пропаганду среди больных солдат. По его почину они пропели «вечную память» казненному лейтенанту Шмидту. По приказу главного врача Сучков был выписан обратно в полк с отметкой о крайней его политической неблагонадежности.Полк уж воротился с Дальнего Востока. Он стоял в губернском городе недалеко от Москвы. В полку было яро черносотенное настроение. Начальство втолковывало солдатам, что в задержке демобилизации виноваты «забастовщики», что, по указке «жидов», они всячески препятствовали отправке войск с Дальнего Востока в Россию. Дмитрий Сучков пошел проведать брата Афанасия. Афанасий был ротным каптенармусом, имел в казарме вместе с фельдфебелем отдельную комнатку. Встретились братья, расцеловались. Конечно, чаек, водочка. Тут же фельдфебель – большой, плотный мужчина с угрюмым и красным лицом. Дмитрий спросил: – Ну, что у вас там было на войне, рассказывай. – Что рассказывать! Ты газеты небось читал… Расскажи лучше, что у вас тут. Дмитрий стал рассказывать про 9 января, как рабочие Петербурга с иконами и хоругвями пошли к царю заявить о своих нуждах, а он встретил их ружейными залпами и весь город залил русскою кровью; рассказывал о карательных экспедициях в деревнях, как расстреливают и запарывают насмерть крестьян, о баррикадных боях на Красной Пресне в Москве. Рассказывал ярко, со страстью. Когда он на минутку вышел из комнаты, брат его Афанасий покрутил головою и сказал: – Мне это очень не нравится, что он говорит. Фельдфебель же неожиданно сказал: – А мне очень нравится! Этого фельдфебеля солдаты в роте сильно боялись. Был он строг и беспощаден, следил за солдатами, не одного упек, служил царю не за страх, а за совесть. Но последние месяцы стал что-то задумываться, сделался молчалив, много читал Библию и Евангелие, по ночам вздыхал и молился. Воротился в комнату Дмитрий Сучков. Взялись опять за чаек да за водочку. Фельдфебель спросил: – Ну-ка, а как ты домекаешься – в чем тут самый корень зла, откуда вся беда? – В царе, ясное дело!
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Последние комментарии
6 часов 35 минут назад
16 часов 55 минут назад
1 день 5 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 13 часов назад
1 день 14 часов назад