Про писателя Горкина [Алина Дворецкая] (fb2) читать постранично

Алина Дворецкая Про писателя Горкина

От нечего делать писатель Горкин решил сочинить роман. Собственно говоря, не «сочинить» — а воссоздать на бумаге недавние события собственной жизни, описать двухлетнее свое житье с девушкой Ритой, внезапно («А случаются ли такие вещи внезапно?» — задумался Горкин) покинувшей его.

Из опубликованного за писателем Горкиным числилась толпа рассказов — штук шестьдесят, не меньше. Еще до перестройки он методично рассовывал их во все журналы — толстые и молодежные, питерские и московские; два раза белорусский журнал «Парус» публиковал горкинские вирши. Если какой-то рассказ не печатали в одном журнале, он нес его в следующий, и так далее — до победного. В неопубликованных числилось штук десять действительно сереньких историй и две незаконченные повести. Короче, материала давно бы хватило на собрание сочинений — скромное такое, двух- или трехтомное, трехтомное — это если повести дописать, но повести никак невозможно было привести к логическому концу.

Писал Горкин всегда о себе. О своей личной жизни. О своих любовных историях, если сказать совсем уж точно. Мужских персонажей своих рассказов он наделял самыми различными внешностями — иногда это были мускулистые вандаммы и шварценеггеры, иногда — интеллигентные хлюпики в очках. Женщин всегда описывал такими, какими они были в действительности. Он старательно выспрашивал своих подруг об их жизни, о предыдущих мужчинах — и радостно населял свои рассказы мелкими житейскими подробностями. Отношения Горкина с его любовницами обычно не затягивались, поэтому подробностей хватало только на рассказы — не очень длинные, но и не слишком короткие.

С девушкой Ритой отношения затянулись, поэтому материала должно было хватить на роман. Писатель Горкин сидел в своей писательской комнате, поглядывая через окно на мелко трясущиеся под осенним ветром рыжие клены, и с удовольствием предвкушения («Такое удовольствие, наверно, испытывает будущая мать, чувствуя толчки своего младенца внутри», — думал Горкин) просчитывал перипетии готового выскочить на бумагу создания.

К сожалению, он толком не помнил, где и как познакомился с девушкой Ритой. Кажется, это было на дне рождения его случайного знакомого, где и очутился он чисто случайно, а девушка Рита была в розовом обтягивающем платье. Или нет, они познакомились, наверно, в «Кэндимэне» на концерте «нанайцев», когда пьяный Горкин, слушая песню про пилота, плевался от ненависти к откормленным красавчикам на сцене, а преуспевающий дружок-детективщик, затащивший его в «Кэнди» «повеселиться» и оплативший вход и выпивку, доказывал, что девушки вот как раз таких мужиков и любят, но тут стоявшая рядом девушка Рита в розовом обтягивающем платье сказала, что не все девушки любят таких мужиков, — а на день рождения к случайному знакомому они пошли вместе уже на следующий день. Или нет, познакомились они в «Гостином Дворе», где он покупал себе записную книжку в красивом кожаном переплете, а девушка Рита себе — альбомчик для фотографий, а на день рождения пошли на следующий день, а в «Кэнди» дружок — сочинитель кровавых историй — пригласил его уже в выходные и несколько удивился, что пришлось платить еще за девушку Риту.

Хотя, скорее всего, познакомились они все-таки на дне рождения, а в выходные пошли в «Кэнди», и писатель Горкин для девушки Риты сделал вид, что это он за всех троих заплатил, а в «Гостинку» они ходили вместе уже когда-то потом; просто вначале, когда они вместе попадали в магазины, Горкин покупал что-то себе на свои деньги, а девушка Рита — что-то себе на свои.

Зато очень отчетливо писатель Горкин помнил все дальнейшие события. То, как девушка Рита сначала влюбилась в него без памяти, а потом его влюбила в себя (кажется, такое случилось с Горкиным впервые, после эпизодической влюбленности в русокосую комсоржицу Веру Синяеву в девятом классе).

Очень хорошо должна была удаться первая сексуальная сцена. Вообще-то во всех рассказах писателя Горкина эпизоды с сексом были похожи один на другой (это потому, что в известные минуты для него все женщины сливались в одну смутную, какую-то вселенскую женщину, аморфную, но желанную, и потом он никак не мог вспомнить, кто из них как себя вел, помнил только, что он сам делал, а делал он всегда одно и то же). Но в его нарождающемся романе все должно было быть по-другому. Девушка Рита сразу после первого поцелуя должна была встать с дивана, отойти назад шага на три и лениво так расстегнуть блузочку (нужно описать ее черный кружевной лифчик), а потом, в еще более замедленном темпе, снять узкие черные брюки с заглаженными стрелками. Потом, правда, в действие должен был вступить герой («Опишу на этот раз свою внешность. Небольшой волосатый животик только уберу, и пару лет скину, все-таки тридцать пять — это не тридцать восемь, пусть в финале романа герою исполнится именно тридцать пять, хороший возраст», — решил Горкин), а действия Горкина неизменно были