Домой на побывку [Борис Андреевич Можаев] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »
Можаев Борис Домой на побывку
Борис Можаев ДОМОЙ НА ПОБЫВКУ Мы приехали в Тиханово на велосипедах, как туристы - в синих рейтузах да в майках, на спинах рюкзаки, лица потные, пыльные. - А ну, прочь с дороги! - встретил нас окриком милицейский лейтенант. Он сидел на скамейке возле милиции у самого въезда в Тиханово. Перед ним разливалась лужа во всю обочину, а за лужей, да еще за канавой лежала свежая чистая мостовая, покрытая асфальтом. Поперек мостовой на треногах висела доска с корявой надписью: "Проезд запрещен". Буквы черные в потеках, писаны не то мазутом, не то отработанным машинным маслом. Я притормозил велосипед, а мой сынишка Андрей свернул на обочину, с ходу врезался в лужу и, наткнувшись на какой-то невидимый предмет, полетел в воду. Милиционер засмеялся: - Вот дурень! Летит в болото сломя голову. Там камни! Андрей встал мокрый и грязный с головы до пят, пошарил руками в воде, нащупал велосипед, вытянул. Милиционер отечески журил его: - Дурачок, тут с весны никто не ездит. Колесники глубокие, по шейку тебе будет. Скажи спасибо, что не утоп. Андрей обиженно сопел и вытирал своего "Орленка". - Почему мостовая перекрыта? - спросил я. Лейтенант был в годах и разговорчив: - А ты что, маленький? Не видишь - асфальт свежий?! - Он уже захряс. На нем колесные следы... - Мало ли что... - Когда его уложили? - На той неделе. - Так чего же ждут? - Как чего? Вот проложат до моста, до конца то есть, тогда и откроют. - Где же в село въезжают? Со стороны Бочагов подъехали - там овраг. - Ну, правильно. От Бочагов проезду нет, - согласился с удовольствием лейтенант. - Там у нас плотина была, через овраг. По ней и ездили. Но ее прорвало в позапрошлом году... От Выселок тоже не проедешь. Там ЛМС стоит, мелиораторы. - Так что ж они, оглоблей перекрыли дорогу-то? - У них трактора, милок, да еще колесные. Они из этой дороги сделали две траншеи полного профиля. Хоть становись в колесники и веди пулеметный огонь в обе стороны. - А от Сергачева можно въехать в село? - спросил я, уже охваченный любопытством. - От Сергачева чернозем. Его так размесили, что коровам по брюхо. Веришь или нет, стадо гонят - ягнят на себе переносят?! - Ну да... А У раза верхом на козе переезжала, - ввернул я старую тихановскую присказку. Милиционер поглядел на меня с удивлением; лицо у него белесое, обгоревшее, но гладкое, без морщин, какого-то японского складу: веки припухлые, губы толстые, чуть навыворот, нос пуговкой, с открытыми ноздрями. - Ты здешний, что ли? - спросил он. Я назвался. - Фу-ты, мать твоя тетенька! А я тебе про дорогу смолу разливаю. Из газеты, значит! А я Ежиков Яков. Знал гордеевского милиционера Ежикова? Так вот я сын его. Теперь участковым состою в райцентре. Дежурю по отделению. Он кивнул на раскрытые окна двухэтажного дома, где помещалась милиция. Время было вечернее, тихое - во всем здании ни души. В палисаднике стоял мотоцикл с коляской, видать, дежурного. А сам дежурный с удовольствием теперь разглядывал меня. - В газете, значит. Слыхал, слыхал... Ну, здорово! - он протянул мне руку. Мы поздоровались. - Что ж ты сразу не сказал - кто такой? И ехал бы себе по мостовой. Свой человек, какой может быть разговор, - он вдруг рассмеялся. - Ты знаешь, сколько висит эта вывеска. Боле двух недель. Кому надо - тот ездит. На побывку или по служебным делам? - В гости к Семену Семеновичу Бородину. - Ну да, к брату! - И вдруг обрадованно: - А Пашка Жернаков тоже тебе братом доводится! - Двоюродным, - поправил я. - Аха!.. Ты знаешь? Ведь я на его место переведен. Значит, когда его посадили... Прямо скажем - здря! - Он вроде бы дома... - Отсидел, как миленький. Правда, не полный срок. Два года отбухал, хоть и в особом лагере - для нашего брата. Но там тоже не сладко. Я смутно помнил, что у Павла какие-то нелады с женой были, и спросил для приличия: - Живет он с женой? - Ну что ты? Она ж его в тюрьму посадила. Вернее, не она, а ее подружка. Сонька Ходунова. Вот пройда! Пробы негде ставить. Мне сам Пашка рассказывал. Да ты присядь! - Некогда. Спешим. - Куда вам спешить? Только что стадо пустили. Семен Семенович за коровой пошел, а Настя, поди, на дворе возится. Присядь! Я те такое расскажу - в любую газету за первый сорт сойдет. Ты, случаем, не "Беломор" куришь? - Сигареты. - Тьфу! Этими сигаретами только ноздри раздражать. Ну, давай, подымим! Закурили сигареты. - Так вот, мне сам Пашка рассказывал, - начал он с заметным нетерпением, будто целый день только сидел и ждал меня. - Приехал я, говорит, с задания. Нет жены! Где Шурка? У Ходуновой. Ну, говорит, зараза, - в чайной шоферню завлекает. Побежал в чайную. А ему там в ответ: Ходунова ноне выходная. И верно, за буфетом стоит Лелька Ликака. Ну, где их искать? Взял он бутылку красного, которая потяжельше. Тяпнул всю бутылку из горлышка - не берет. А Ликака ему со смехом: мелкой дробью, мол, стреляешь. Ха-ха-ха. Говорит, для сурьезного мужчины красное - что быку прутик. Она, говорит, в предсердии растворяется, а до сердца не достает.- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »
Последние комментарии
17 часов 28 минут назад
23 часов 51 минут назад
23 часов 59 минут назад
1 день 27 минут назад
1 день 31 минут назад
1 день 31 минут назад