Испорченная [Джулия Кеннер] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Джулия Кеннер Испорченная Хроники Мстительницы Лили — 1
Оригинальное название: Julie Kenner «Tainted» Перевод: svechka, Alina_B, Надюжда, Amie, the_bird_in_flames, DaMpiRka Бета-ридер: Jesaja, Slippers, allacrimo, майский_менестрель, Liya, Shottik, Sol Специально для сайта: http://darkromance.ru/ Внимание! Перевод является любительским. Любое копирование без ссылки на переводчиков запрещено. Уважайте чужой труд!Пролог
… И то, что ее рукой было открыто, может быть и закрыто… Предсказание Сферы Могу я просто сказать, что смерть это полный отстой? Все это бред собачий о ярком свете в конце туннеля и обретении внутреннего мира в конце, бла, бла, бла. Это чушь. Смерть тяжела и ужасна. И это чертовски больно. Я должна бы уже знать. В конце концов, это я была в том подвале в луже собственной крови и желчи. И не было никакого мира, никакого света, не было ничего. Ничего, кроме леденящего осознания, что грехов, из-за которых я мучилась приблизительно последние двенадцать часов, оказалось более чем достаточно, чтобы привести меня к воротам ада. Забудьте обо всем, что я сделала за свои двадцать шесть лет на этой земле, и о хорошем и о плохом. Ты планируешь убить человека – даже человека столь мерзкого как Лукас Джонсон – и твоя судьба в значительной степени становится непонятна. С практической точки зрения, момент смерти немного запаздывал, чтобы все становилось основательным и обдуманным. Как говорят, что сделано, то сделано. Но это не имеет значения, потому что даже если ты наименее интроспективный человек на всей планете, ты должен будешь пройти весь, сто один психиатрический вздор. Ты говоришь себе, что, возможно, должна была время от времени молиться перед сном. Ты задаешься вопросом, а не были ли все те, просмотренные тобой извращенные порно-ужасы, пока твой парень ловил кайф, отражением того, что творится в аду. Другими словами, ты начинаешь бояться. Когда ты живешь, ты можешь послать Бога куда подальше, за то, что уложил твою мать на 6 футов в землю, когда тебе было всего лишь 14 лет. За то, что оставил тебя с отчимом, который решил сойтись с Джеком Даниэлем, только потому, что у него не было любящей жены в постели. За то, что повесил на тебе ответственность за маленькую сводную сестру, которая думала, что ты можешь достать до луны. И за то, что сделал тебя достаточно высокомерной, чтобы ты поклялась защищать этого ребенка независимо от того, что это обещание ты сдержать не сможешь. Не тогда, когда такие монстры, как Лукас Джонсон, бродят по земле. Монстры, которые высасывают жизнь из маленьких девочек. По всем этим причинам ты могла бы повернуться спиной к Богу, и думать, что ты ох-какая-справедливая, из-за того, что сделала это. Но ты была бы неправа. Поверь мне. Я знаю. Я знаю, потому что как раз в тот момент, когда моя жизнь увядала, огни ада хватали меня за пятки. В общем, мне повезло. Но с другой стороны, удача – вопрос перспективы, не так ли?ГЛАВА 1
Я очнулась в полной темноте, и, судя по ощущениям, явно была одета не в свои голубые джинсы. А вместе с тем фактом, что моя голова разрывалась от тысячи стучащих молотков боли, я не слишком хорошо проводила время. Я попыталась перевернуться или сдвинуться с места, но даже самое крошечное движение усиливало стук в голове раза в три, так что я сразу оставила эти попытки. — Вот хрень, — сказала я, и сразу об этом пожалела. Я не против поругаться, но обычно говорить не так больно. В отличие от сегодняшнего дня. Сегодняшнего? Как будто бы я знала, какой сейчас день. Или же где была я сама. И самый главный вопрос, почему. Я умерла, в конце концов. Не так ли? Я дернулась было вверх, но что-то помешало мне сдвинуться с места. Я попробовала еще раз и поняла, что мои запястья и лодыжки были крепко связаны. Что за…?Мое сердце билось о ребра, но я твердила себе, что вовсе не была напугана. Огромная, страшная ложь, но попытаться стоило. Получается, я лгала себе самой все это время, да? Иногда я верила даже собственному дерьму. Не в этот раз. Я хоть и закончила старшую школу сравнительно недавно, но я знаю, когда стоит бояться, и сейчас, когда я лежу, связанная, в полной темноте, самое подходящее для этого время. Не было нормального, подходящего объяснения моему напряжению. Вместо этого мои мысли наполнились жестокими изображениями длинного, тонкого лезвия и извращенного выражения жестокого восхищения, окрашивающего лицо, которое я слишком хорошо знала. Лукас Джонсон.
Потому что это была месть. Окупаемость того, что я попыталась совершить. И теперь я умру от рук человека, которого я собиралась убить. Нет, нет, нет. Я не собиралась умирать. Не сейчас. Не после того, как долго я выживала. У меня не было подсказки, почему я была еще жива – я помнила нож; я помнила кровь. Но вот она была я, живая и дышащая, и, да, я была немного неподвижна сейчас, но я была жива. И я была намерена такой и оставаться. Я не могла бросить свою младшую сестру на милость этого сукина сына, который изнасилует ее и доведет до дикости. Того, кто посылал ей черные розы и отправлял эротические открытки по почте. Все анонимные. Все адски жуткие. Она замечала его, когда он ее преследовал, а к тому времени, когда она начинала звать на помощь, он скрывался. Полицейские арестовали его жалкую задницу, но после того, как суд его оправдал, узнав какие-то формальные подробности, я видела, как Роза начинала сходить с ума. Я не могла выдержать и мысли, что суд выпустил на свободу этого монстра, когда он должен сидеть в тюрьме, замурованный настолько, чтобы он больше не смог навредить маленьким девочкам. Настолько, чтобы он не смог навредить Розе. Я украла оружие. Я разыскала его. И помоги мне Боже, я выстрелила. Тогда я подумала, что попала ему прямо в грудь. Но я, видимо, промазала, потому что Джонсон на меня набросился. После этого, все стало еще более расплывчатым. Я помнила ужас от осознания, что я умирала, и я помнила теплый прилив надежды. Но у меня не было ни одной подсказки, что происходило в промежутке между ощущением теплой, туманной надежды и холодных, жестких каменных плит, которые составляли мою действительность. Я снова всматривалась в темноту, и на сей раз, бархатный занавес, словно приподнялся. Комната, как я поняла, не была непроглядно-черной. Нет, здесь была единственная свеча у дальней стены, и ее слабое пламя сражалось с темнотой. Я озадаченно уставилась на свечу. Я была уверена, что раньше огня не было. Медленно, пространство вокруг меня стало красновато-серого цвета, с темными и яркими пятнами, резко выделяясь и открывая взору ряд остроугольных символов, нарисованных над подсвечником. Разглядев символы, я снова начала дрожать. Что-то щелкнуло во мне, и я снова была поражена яростным, уничтожающим предчувствием, что когда я увижу того монстра, которого сейчас не было поблизости, то серьезно пожалею, что за мной не явилась жалкая задница Джонсона. Ледяные мурашки поползли по спине. Я до чертиков хотела отсюда сбежать. Я снова начала тереть веревки – в отчаянной надежде, что петля чудесным образом ослабнет – когда услышала металлический скрежет скрипучих дверных петель. Я замерла, мое дыхание замедлилось, мышцы напряглись. Скрежет усилился, и как только открылась дверь, вспышка отвратительного света ворвалась в комнату. Гигантская тень заполнила проем. Темная, чудовищная фигура загораживала выход, испуская такую вонь, что меня сразу затошнило. Монстр. И не похожий на Лукаса Джонсона. Нет, Лукас Джонсон был бойскаутом по сравнению с этим грязным существом, которое ввалилось в дверь. Оно, пошатываясь, двинулось ко мне, мышцы перекатывались под кожей, как у слона. Существо было без одежды, и даже в темноте я могла разглядеть паразитов, живущих в складках на теле. Было слышно, как они сбегали от греха подальше, пока животное направлялось ко мне. Дурной запах, заполнивший всю комнату, заставил меня плотно закрыть рот, и я изо всех сил пыталась вжаться в каменный пол, потому что животное пристально вглядывалось в меня. Из того отверстия, которое следовало бы называть носом, свисали сопли и слизь. Рот существа кривился, сухая кожа трескалась, когда перекатывались мышцы, из недавно сформировавшихся трещин тонкими струйками стекали кровь и гной. Подойдя к свече, животное наклонилось и подуло. И словно оно выдохнуло какой-то газ, огонь подпрыгнул в воздухе, окрашивая стену пламенем и заставляя символы пылать. Я вскрикнула от страха и боли, когда мое тело резко вспыхнуло изнутри – ощущение прошло так же быстро, как и появилось. Животное развернулось, насмехаясь надо мной. — Ты, — прохрипело оно. Черные поросячьи глаза загорались яростью, пока существо размахивало коротким, окровавленным кинжалом. — Теперь мы с этим покончим. Пронзительный вопль пронзил темноту, и я осознала, что звук издавала я. Резко дернув руками и ногами, я села, переполненная неожиданной решимостью. К моему удивлению и облегчению, я сумела освободить руки, порвав веревки, которые соскользнули с моих запястий бесполезными обрывками. Существо помедлило, вставая в свой полный рост. Оно шагнуло назад, рухнуло на колени и подняло свои когтистые руки вверх. Когда чудовище порезало ладонь, густая, черная жидкость потекла из раны ему в рот. — Я служу Темному Лорду, моему Господину, — сказало существо. Его голос был слегка шуршащим и напоминал шорох шин по гравию. — За жертву свою, да буду я вознагражден. Действия монстра и его слова на счет «жертвы» свели меня с ума, но я использовала этот странный ритуал монстра в своих интересах, наклонившись вниз и разорвав путы на лодыжках. Пока я это делала, я заметила, что определенно была одета не в те джинсы и футболку, которые нацепила на себя дома, а в шелковое белое платье. Но у меня не было времени обдумывать детали этой захватывающей, яркой и модной вещицы. Вместо этого я сосредоточилась на своей главной задаче: свалить отсюда к черту. Когда я закончила разрывать все веревки, существо кончило молиться. Оно неслось ко мне, подняв вверх кинжал. Я перевернулась и подтянула юбку вверх, вскакивая с каменного пола и приземляясь прямо на ноги. Наверное, такому трюку существует название, но я его не знала. Черт, я вообще не знала, что мое тело может так двигаться. Я не тратила напрасно времени, наслаждаясь своими новыми акробатическими способностями; я быстро рванула к двери. Ну, или, я попробовала. Фигура Адского Отродья появилась прямо передо мной, отрезая путь к выходу. У меня не осталось выбора, кроме как развернуться и искать другой выход. Естественно, его не оказалось. Нет, нет, нет. Я выживала в более щекотливых и странных ситуациях, и сейчас я тем более не сдамся. И если я должна сразиться с отвратительным Адским Отродьем, то, черт возьми, я это сделаю. Кажется, животному в голову пришла та же самая идея, потому что, как только я повернулась к двери, оно на меня набросилось, ударив по лицу задней стороной своей огромной, когтистой руки. Ударом меня отбросило назад, и я врезалась в огромный медный подсвечник, роняя его себе на грудь. Горячий воск вплавился мне в кожу, но у меня не было времени думать о боли. Животное было на мне. Я сделала единственное, что смогла. Я схватила подсвечник и подняла его вверх. Животное весило около тонны, но я, видимо, сумела оказать достаточное сопротивление, чтобы воткнуть конец ему в подбородок, отчего оно завыло, едва меня не оглушив. Не будучи идиоткой, я не собиралась ждать, пока оно очнется. Подсвечник был слишком тяжел для оружия, так что я его бросила и побежала к чертовой двери, надеясь, что животное было одно. Я перескочила через порог, и как никогда была счастлива оказаться в темной, сырой прихожей. Помещение освещали средневековые подсвечники, расставленные по 8 штук вдоль каждой стены, но я была не на экскурсии, так что нехватка света меня особо не беспокоила. Все, чего я хотела, так это поскорее выбраться отсюда. Я неслась по коридорам, натыкаясь на тупики, пока, наконец – наконец – не наткнулась на пожарный выход, перекрытый пластмассовой перекладиной. Как только я распахнула широкую, металлическую дверь, сработала сигнализация, а я выскользнула наружу. Сморщив нос от противного запаха гниющей еды, я отчаянно жаждала глотка свежего осеннего воздуха. Я стояла в переулке, а когда мои глаза приспособились к темноте, повернула направо и быстро побежала в сторону улицы и безопасного мира. Когда я добралась до пересечения переулка с незнакомой улицей, я остановилась, чтобы оглядеться. Переулок был тих. Никаких монстров. Никакого злого буки, пришедшего вернуть меня обратно. Улица тоже была безмолвна. Ни людей, ни одного движения. Даже уличные фонари не мигали. «Опоздала», подумала я. И моей следующей мыслью было пробежать еще немного. И я бы пробежала, если бы не посмотрела вниз и не заметила свои ноги в желтом свете уличных фонарей.
Я озадаченно моргнула. Эти ноги совсем не похожи на мои. Когда я пригляделась внимательней, то руки и ноги тоже показались мне чужими. А красный цвет, ярко выделявшийся на груди белого платья, окончательно вывел меня из себя. А это, если говорить обо всей ситуации в целом, говорило о многом. Потому что единственным объяснением, которое я могла придумать, так это то, что кто-то ввел мне наркотики, и я была во власти чудовищной галлюцинации. Хотя с другой стороны, верным может оказаться самое простое объяснение: Я медленно схожу с ума. — Нет, не сходишь. Я повернулась и посмотрела с высоты своего роста на приземистого, невысокого человека в зеленом пальто и потертой коричневой шляпе. Всего на голову ниже меня, он уставился на меня серьезными глазами. Ну, я бы назвала этот взгляд серьезным, если бы глаза не делали его похожим на амфибию. — Ты не сходишь с ума, — объяснил амфибия, что только доказало мне обратное. Я имею в виду, что уже сошла с ума. В конце концов, этот странный маленький человек читает мои мысли. Он фыркнул. — Это еще не делает тебя сумасшедшей. Это делает тебя просто человеком. — Кто ты, дьявол тебя побери? — спросила я, удивившись возвращению своего голоса, хотя он и звучал немного по-другому. Я огляделась по сторонам, вычисляя свои шансы на побег. Конечно, я могла бежать намного быстрее, чем этот… — Не нужно убегать, — сказал он. Он шагнул с тротуара на проезжую часть. И как будто по его сигналу, блестящий черный лимузин подъехал к обочине. Амфибия открыл заднюю дверь и кивнул. — Запрыгивай. Я шагнула назад. — Обломись, членистоногий. — Давай, малышка. Мы должны поговорить. И я знаю, что ты устала. Ты сегодня прошла ад. — Он кивнул в сторону переулка. — Ты хорошо поработала. Но в следующий раз помни, что ты должна их убивать, а не устраивать головную боль. Capisce?[1] Я совершенно ничего не capisce. —В следующий раз? — Подчеркнула я, отступая назад по переулку. — Ты имел к этому какое-то отношение? Ну нет, — сказала я, делая еще один шаг назад. — Никаким гребаным способом. — Слишком много нужно понять, я знаю. — Он открыл дверь шире. — Почему бы тебе не присесть, Лили? Мы действительно должны поговорить. Мое имя эхом разлетелось в ночи. Ради осторожности, я стала озираться, но вокруг больше никого не было. — Мне нужны ответы, сукин ты сын. Он покачал головой, и я представила его цоканье, »тск, тск». — Трудно поверить, что из-за тебя вся суета, но крутая девчонка должна знать, что она делает, верно? Я моргнула. — Но я вижу, что ты уставилась на меня, словно я говорю на аккадском языке. Для тебя, видимо, так и есть. Ты обессилена, да? Я расскажу тебе все, а ты пройдешь тестирование… просто это не самый лучший метод. — Он покачал головой, и на сей раз »тск, тск» я услышала, а не представила. — Но будут ли они вообще меня спрашивать о чем-то? Нет. Ведь кто я такой? Всего лишь старый Клэренс, который всегда рядом, когда нужна помощь. Однако этого вполне достаточно, чтобы появился комплекс неполноценности. — Он похлопал меня по плечу, коснувшись меня до того, как я успела отступить. — Не волнуйся. Все это может подождать до завтра. — Что за тест? А что завтра? И кто ты? — Всему свое время. А сейчас, — сказал он, — я отвезу тебя домой. И прежде, чем я успела спросить, как он собирался все это устроить, учитывая, что у меня не было намерения садиться с ним в лимузин, он потянулся и коснулся моего лба. — Засыпай, лапочка. Тебе нужно отдохнуть. Я хотела запротестовать, но не смогла. Мои глаза закрылись, и последним я запомнила, как амфибия усмехнулся, когда мои колени подогнулись, и я упала на тротуар, к его ногам.
ГЛАВА 2
Я проснулась на полу ванной, обнимаясь с основанием фарфоровой подставки. В желудке было подозрительно пусто, во рту стоял противный привкус желчи. Кроме этого, у меня не было жалоб, и факт того, что я была жива – несмотря на Лукаса Джонсона, на чудного монстра, и на незнакомого амфибию – был поводом для празднования. В то же время, я спрашивала себя, а не было ли все это сном. Конечно, я думала, что это был сон. Я села, проведя пальцами по волосам, нахмурившись, когда они оказались длиннее, чем я ожидала. Я убрала руку и посмотрела на нее, осознав, что это вообще не моя рука. Так же как и не мои ногти на ногах, накрашенные изящным розовым оттенком. Пижама «Хэллоу, китти»[2] , в которую я была одета, совершенно не моего стиля. Желчь снова подступила к горлу, когда я вспомнила, как бежала навстречу своей жизни. Схватившись за край слива, я вскочила на ноги. Я положила ладони на столешницу и уставилась на отражение своего лица. Кто это, черт побери? У девочки, на отражение которой я обычно смотрела в зеркало, были лишние десять фунтов, которые никак не уходили – вероятно, потому что она не могла отказаться от батончиков Kit Kat, украденных с прилавка Movies & More[3]. Ее уши были проколоты по два раза, а в носике аккуратная сережка-гвоздик. Ее густые волосы мышиного цвета были очень коротко подстрижены, и уложены в творческий беспорядок, в стиле «никакой возни». Отражение той девочки больше на меня не смотрело. Теперь же, лицо обрамляли прекрасно подстриженные, угольно-черные волосы, длиной чуть выше плеч. Они были мягкими и блестящими от дорогих шампуней. Слегка изогнутые, выщипанные брови подчеркивали зеленые глаза и были приподняты, то ли в интересе, то ли в презрении. Цвет лица был идеален, в отличие от того румяного оттенка, который я привыкла видеть. Крошечные алмазные серьги-гвоздики украшали проколотые уши. На меня навалилась странная слабость, и я поняла, что начала задыхаться. Я опустилась на крышку унитаза, положила голову между коленями и вздохнула. Что за фигня? Что, черт побери, происходит? Я не могу быть какой-то другой. Это было бы невозможно. Этого не могло произойти. Это нереально. Я – это я. «Это Я», подумала, »и я могу доказать это.» В резко отдернула топ пижамы «Хэллоу, китти» вверх, оголяя живот. Мои пальцы исследовали упругую, нетронутую кожу, которая не была порезана. Сбитая с толку, доведенная до отчаяния, в поисках ран, я спустила талию свободных штанов вниз. И ничего не нашла. Но я это помнила. Жгучая боль. Усмешка на лице Джонсона, когда он вонзал нож. И острый запах крови и желчи, вытекающей из моего тела. Я передернулась – дрожь, пробирающая до костей. Такого с людьми не происходит. Такого вообще ни с кем не происходит. Я превратилась в кого-то другого. Святое гребаное дерьмо. Возможно, мое тело истекло кровью, но моя сущность живет и здравствует в теле этой незнакомки, все больше к ней привыкая с каждой секундой. Я не понимала, как это возможно. Но избежать этой правды, глядя на себя в зеркало, я тоже не могла. Это была я. Независимо от того, насколько незнакомой она была, в ее теле с вычурной пижамой, красиво подстриженными волосами и нетронутым животиком, теперь находилась я. Великий Боже, как? И если уж на то пошло, Почему? Я отвернулась от зеркала, дрожа всем телом. Когда я увидела белое платье на полу, озноб превратился в конвульсии. На лифе растеклось красное пятно, а к моему горлу снова подкатила желчь. О, Боже. О, Боже. О, Боже. Я повернулась к зеркалу и через голову сняла топ. Как и мой живот, моя грудь – или, скорее всего, эта грудь – была с незапятнанной кожей, помеченная только маленькой татуировкой с левой стороны. Я наклонилась ближе и поняла, что татуировка была в виде маленького кинжала. Это явно не то, что я ожидала от девчонки, которая носит пижаму «Привет, Киска» и держит у себя целый набор гелей для душа. Фактически, ничего в этом теле не напоминало о той грязной игре. Конечно, тело не выглядело так, словно его резали ножом и кололи кинжалом. Но как такое возможно? Она вся должна быть покрыта теплой кровью. Я была ею покрыта. Жертва, привязанная к холодной каменной плите. Банкет для монстра. Должен быть порез. Удар. Хоть что-то. Но не было ничего. Только мои воспоминания, да и те, частично исчезнувшие и размытые. Я рухнула на колени и нагнулась вперед, облокотившись лбом о холодный кафель ванной. Сжимая жертвенное платье в руках, боролась за воспоминания. Собиралась с мыслями и пыталась хоть как-то разъяснить эту совершенно ненормальную ситуацию. Мои воспоминания. Моя жизнь. Мой собственный ночной кошмар. Лукас Джонсон. Роза. Появляющийся ужас в ее глазах. Мой гнев. Мое обещание защищать ее. Вот я спускаю курок, намереваясь стереть ядовитую насмешливость с его татуированного лица. Ледяная вспышка стали, после чего он погружает нож, как можно глубже в мою плоть. Ужас от осознания того, что я умираю, а он, несмотря на все мои усилия, будет жить. Что-то новое забрезжило на краю памяти – ощущение падения, бахрома крыльев, бьющихся в затхлом воздухе, и сверкающее свечение. Это меня согревает и ослепляет. Из свечения слышится мягкий голос. Голос, у обладателя которого красивое лицо и почти прозрачные крылья. Ангел. И он предлагает мне жизнь. Предлагает спасение от ядовитых огней ада. Предлагает мне будущее и шанс искупить множество грехов. Ложь. Грабеж. Наркотики. Воровство. И, да, попытка хладнокровного убийства. Я не до конца поняла, заключенную собой сделку, но в тот момент я сделала единственный выбор, какой могла. Я выбрала жизнь. Но когда я встала и еще раз посмотрела на свое отражение в зеркале, я вынуждена была признать, что это не то, чего я ожидала.ГЛАВА 3
Мое тело когда-то носило имя Алисы Элейны Пардью. Мне кажется, очень уместно, потому что я точно попала в Страну Чудес. Эту интересную информацию я узнала по старинке — порылась в аптечке и нашла пузырьки с моими инициалами. Алиса была счастливой обладательницей противозачаточных таблеток и рецепта на лечебный крем для ног. Я поморщилась. Учитывая Алисину упругую попку и грибок на ногах, могу сделать вывод, что она регулярно занималась спортом, и при этом пренебрегала ношением шлепок в общественном душе. Я хмуро посмотрела на мои зараженные грибком ноги (благо они не чесались) и решила, что достаточно насиделась в ванной комнате и пора выходить. Дверь легко открылась, и я оказалась в полумраке спальни. Слабый свет исходил от единственной настольной лампы. Вещей в комнате было мало, но она выглядело жилой. Две книги в мягкой обложке (романы Джейн Остин) валялись у кровати. Бусы пастельных тонов висели на крючке, прикрепленном к верху зеркала на комоде. Розовая куртка почти выпала из шкафа. У лампы стоял снимок в дешевой, простой рамке. На нем две девочки-подростка тискали развалившегося на диване большого черного кота. Я узнала одну из них — именно это лицо я увидела в зеркале — мое лицо: серьезные карие глаза с длинными ресницами, высокие скулы, густые черные волосы, собранные в высокий хвост и плотно сжатые губы, как будто непривыкшие к улыбке, но запечатленные именно в этом состоянии. Другая девочка была постарше, но они были очень похожи – наверное, сестры. Кем была эта серьезная девушка? Думая о Розе, я вгляделась в глаза Алисы в поисках ответов. Их не было. Я вытащила фотографию из рамки. На обороте аккуратным почерком (наверное, родителей) было написано: «Алиса и Рэйчал тискают Асвальта» (кличка кота?). Без даты и без уточнения — родные или двоюродные сестры. На глаза набежали слезы. Где-то у Алисы была семья, которая даже не подозревала о том, что с ней случилось. Как и мой отчим. Как и Роза. Я бросила фотографию на кровать, встала и подошла к окну. Я отодвинула штору и посмотрела в окно — на череду серых зданий на противоположной стороне улицы. Дорожка из потрескавшегося цемента вела от передней двери к почтовому ящику, у подъездной дорожки. Краска на нем давно облупилась и медленно крошилась под прямыми лучами осеннего солнца. Наверное, в спальне Алисы свет был всегда приглушен. И то, что я поначалу приняла за предрассветное время, на самом деле оказалось днем. Я прислонила голову к прохладному стеклу, глядя на серые здания соседних домов. Они были привычными. Хоть что-то осталось неизменным. Я попыталась справиться с бушующими эмоциями. Не вышло. Я ни разу здесь не была, и не знаю ни этот дом, ни эту улицу. Где-то глубоко зародилась паника. Я ее подавила. Ненавижу трусость. Пережитое добралось до моего сознания, и, страх навалился на меня. Здесь? И где я вообще? Нет уж. Стоп. Я сосредоточилась на дыхании, приводя мысли в порядок. На рецепте на крем для ног стояла аптечная печать «BOARHURST FARM». Что ж, это не номер дома и не адрес улицы, но эту фирму я знала. Небольшая, сама по себе, но она пользовалась спросом, как в Бостоне, так и во многих маленьких городках. Она не делала различий по отношению к пациентам, как поступали некоторые соседние фирмы в разрастающемся Бостоне. Во время своей предпринимательской деятельности я пару раз встречалась с этой фирмой. Я не знала это место как свои пять пальцев, но я знала достаточно, чтобы осмотреться. Я отпустила штору, и, темнота вновь окутала комнату. Я частично успокоилась. Я все-таки знала, где я нахожусь, и решила попробовать собрать известные мне факты в какую-то последовательность. Я умерла — по крайней мере, в этом я уверена. Я воскресла — это очевидно. Что было неясно — зачем меня воскресили. — Потому что ты своя девочка. Родная душа. — Сказал голос. — Ты девушка, которая может держать демонов по ту сторону ворот. Держать этих ублюдков надежно запертыми. Я обернулась. Сердце колотилось. Я встретилась глазами с загадочным человеком-амфибией. Он держал в руке пиво, на лицо была надвинута шляпа. — Иди к черту, — ответила я, поворачиваясь спиной к стене и сползая по ней вниз, страх меня захватил, и, казалось, готов был вылиться во что-то непредсказуемое. — Тише, тише. — Он поднял руки вверх, показывая, что сдается. — Я знаю, что ты напугана, но позволь мне передохнуть. Я притащил тебя сюда из лимузина. А потом часами страдал от скуки, пока ты приходила в себя в ванной. А теперь, когда ты, наконец, вернулась к жизни, я не собираюсь просто так уйти. Он шагнул ко мне, я напряглась, готовясь защищаться или убежать, при необходимости. — Да ладно, детка. Ты ранишь мои чувства. Я здесь не для того, что бы причинить тебе боль, я хочу помочь. — Укуси меня. — Я послала ему мой самый лучший “я-жесткая-девочка” взгляд. Хотя в исполнение девушки в пижаме «Hello Kitty» он был не таким уж и жестким. — А теперь выметайся, пока я не оторвала тебе голову. Амфибия просто жутко улыбнулся. — Зови меня Кларенс. Сравнение с лягушкой — это очень неприятно. — Черт возьми! Пошел вон из моей головы! Он делал это тогда на улице и сейчас мне его выходки не стали нравиться больше. — И еще, мне нужны ответы. Сейчас же. Ты можешь начать с объяснения кто же ты такой. — Думай обо мне как о работнике с персоналом. Я здесь, что бы ознакомить тебя со всем необходимым в твой первый рабочий день. — Он поморщился. — Вообще-то, во все дни, но об этом позже. — Работа? Какая работа? Ты о чем? — Демон вернется за тобой. — Смешно, чем еще порадуешь? — Это шанс всей жизни, малышка. И возможность искупления. Это твой шанс сделать что-то действительно хорошее. Сделать мир добрее. Создать в нем рай вместо выгребной ямы. Я вздрогнула. Ко мне пришел весь ужас содеянного. Мой ум просто отказывался все это принимать, как бы сильно Амфибия не старался. — Кларенс. Он снова это сделал. Это бесит. — И да, это битва библейского масштаба. Окончательная битва добра и зла. Это война, которая идет тысячелетиями, и не закончилась и по сей день. Это такие вещи, которые могут показаться просто нереальными, если их заснимут. Но час Х наступил. Ситуация накаляется. Происходят очень плохие вещи. Они, как предвестники Апокалипсиса. Именно поэтому ты нужна нам, Лили. — Я? — Мой возглас был полон страха и недоверия. — Вы все с ума посходили? Какое отношение имеет Апокалипсис ко мне? И что ты имел в виду, говоря, что я могу держать демонов по ту сторону ворот? Каких ворот? Он двигал руками в воздухе, как будто повторяя заглавие фильма, его имя полыхнуло светом. — Ворота. В. Ад. Да? Получите, распишитесь. Я моргнула — Ворота в Ад? Ворота в АД?! — В точку, малышка. Если Девятые Врата откроются, то вся преисподняя ринется сюда. И я говорю не о десятке или тысяче, несметные полчища монстров. Там собралась огромная армия, готовая выступить, как только откроется дверь измерений. У меня кружилась голова. — Измерения? Ты о чем? — Ты думаешь, демоны могут перемещаться, как им вздумается? Нет, это привело бы к хаосу. Они могут пересечь черты между мирами, только когда портал открыт. Я почти боялась спросить. — Так как же портал можно открыть? — В этом мире очень мало магов знают, как проделать этот темный ритуал, но даже они не знают, как открыть его надолго. Сейчас существует один или два демона, с такими знаниями. Но когда все события складываются определенным образом, как сейчас… — Стой, помедленнее. О чем ты, к черту, говоришь? — Следующее полнолуние, лапочка. Будет полное межпространственное схождение. Ты понимаешь, о чем я? — Рискну предположить, что о Конце Света? — Хотелось бы мне сказать, что я не верю во все это дерьмо, но я сейчас в чужом теле, так что у меня есть все основания поверить во весь это бред. — Моя звездная ученица, просто поверь. В аду есть гораздо больше страшных вещей, чем четыре всадника. Ты думаешь этого недостаточно? Ты думаешь, что мир, каким мы его знаем, выживет? — Подожди, — Несмотря на то, что со мной уже произошла куча странных событий, это, вообще блин копец. — Еще раз. Что? — Группа демонов готовятся открыть последние из девяти врат ада, — повторил он медленно и четко. — В течение тысячелетия, восемь ворот были прочно запечатаны. Но эти... — Он замолчал и покачал головой. — Ну, они могут сделать так, что ворота откроются. — А… Но… — Я все еще не могла вникнуть в суть. — Даже если все, что ты сейчас сказал — правда, причем тут я? — Пророчество. Из-за него ты здесь. Ты будешь защищать их, Лили. Ты остановишь демонов и крепко запрешь ворота. — Ты сдурел? — Действительно — он сошел с ума. — Я не буду — в смысле, как? Как, по-твоему, я смогу все это сделать? Он приподнял бутылку с пивом, склонил голову к плечу и скептически посмотрел на меня. — Ты действительно не помнишь? У тебя девичья память? — Черт, Кларенс, просто скажи. — Ты — убийца, Лили. И если пророчество правдиво — ты чертовски важна. Это ты убьешь демонов и остановишь церемонию. — Убийца. — Тупо повторила я. — Бред. — Да ну? Ты уже преднамеренно стреляла в человека. Сейчас ты просто будешь пользоваться клинками. — Ну, нет. — Убийца? Ни в коем случае. — Я выследила и убила всего раз. Один раз. — Мой голос звенел. — И у меня была причина. Этот сукин сын издевался над моей сестрой. Ей четырнадцать и она неделю пробыла в больнице, ее лицо настолько распухло, что я ее с трудом узнала, и ей пришлось наложить несколько швов на влагалище. В четырнадцать лет. В моих мыслях его образ затянуло пеленой красного тумана. — Он слал ей открытки. Звонил. Выслеживал. — Я вспомнила, как Роза в ужасе упала на колени, я стояла перед ней. Тогда я поклялась, что все улажу, даже если ярость и жажда насилия выжгут меня дотла. — Ну, это ведь была не простая самозащита. Ты выследила его, что бы убить. — Констатировал Кларенс без тени каких-либо эмоций. Я подняла голову. Ни за что, я ни за что не буду винить себя. — Он растоптал ее. Он уничтожил ее и просто выбросил на улицу. — Я дрожала, воздух с трудом поступал в легкие. — Да, я выследила его. Но это был первый и последний раз. И у меня были для этого чертовски веские причины. Но я не киллер. Только не я. Это дело не для меня. — Просто не думай об этом, как об убийстве. Считай это спасением мира. — Но... — Послушай, — перебил он резко, — Кем ты хотела быть в детстве? Ну, перед тем как твоя жизнь пошла наперекосяк. Я сжала челюсти. Меня не интересуют эти игры. Мне нужно подумать. Мне нужно решить, что делать со своим новым телом. Я была в Бурхасте. А Роза сейчас в квартире, одна и без защиты. — Давай, рассмеши меня. Кем ты хотела стать? — Доктором. Я хотела стать доктором. — Эта мечта умерла вместе с мамой. Когда мой отчим погряз в безысходности, мне пришлось повзрослеть, в четырнадцать я начала зарабатывать на хлеб. Я любила отчима, или просто помнила, как моя мать любила его. Но иногда я ненавидела его за слабость. За то, что он не заботился обо мне так, как я заботилась о Розе. — Медицина — довольно самоотверженно. Ставить интересы других превыше своих. Заботиться о безопасности других людей. — Да, — согласилась я. — И если ты прослушал — я не врач. — Все, что я могла себе позволить — пару курсов первой помощи, когда я у меня было несколько свободных часов на работе с плавающим графиком, которые совпадали с расписанием колледжа, и когда я могла сэкономить или украсть денег, которые не шли бы на покупку еды, выплаты закладных или на непредвиденные растраты. Чаще всего, денег мне достать не удавалось, а пары свободных часов не выпадало. Я никому не говорила, даже Розе. Если бы у меня ничего не вышло, я не хотела, что бы мне об этом кто-то напоминал. Именно так и вышло — моя мечта медленно разлагалась. Она шла в комплекте с отвратительными местами работы, где прилагались несколько мешков марихуаны и хиты категории «только для взрослых». Бумажники, прихваченные то тут, то там, если я видела, что его владелец не сильно нуждается в деньгах. Подпольная продажа пиратских DVD, и много другого дерьма — все, на что у меня хватало фантазии и времени. И еще я спала с несколькими парнями, которые мне не очень-то нравились, но я надеялась на дорогой подарок от них или оплату долгов. Я не горжусь, но я сделала все, что смогла. Я обеспечивала семью, пока Джо плевал в поток и чесал свой зад. Я вызывающе посмотрела на Кларенса, вспоминая свои разбитые мечты. — Я совсем не доктор. Даже близко не стояла. — Ты действительно так считаешь? Возможно, у тебя и нет медицинского образования, но ты защитила Розу. — Он наклонился ко мне, и в его глазах было столько понимания, что я чуть не расплакалась. — Ты сделала все, чтобы она не почувствовала нищеты. Ты сделала это, понимая, что в конце ваша жизнь не превратится в сказку. Я нервно облизала губы, вспоминая тяжесть пистолета в моих руках, пока я шла в подвал арендованного Джонсоном помещения. Я знала, что, скорее всего, умру. Конечно, я надеялась, что этого не произойдет, но, поймите меня правильно, я привыкла трезво смотреть на вещи. Мне было все равно. Я была готова уйти в небытие, хотя ребенком очень этого боялась. Я была готова, если смогу прихватить этого гада с собой. Я шла с твердым намерением убить. — Да, ты решилась. Но это не означает, что что-то из происходящего сейчас обоснованно. Я не могла понять, зачем я здесь. Зачем мне дали второй шанс. Я его не заслужила. Совсем. Кларенс вздохнул. — Да ладно, Лили. Хватить строить из себя святую. Святым ведь не нужно искупление? Девочка, ты здесь, потому что твои намерения дали тебе еще один шанс. То, что ты сделала для сестры. Так вышло. Ты будешь выходить на монстров лицом к лицу. Это жертва, которую ты должна принести. Я моргнула. Медленно… очень медленно… все обретало смысл. — Вот в чем дело, малышка. Это почти так же, если бы ты была доктором, или хотела защитить Розу. Только сейчас ты будешь защищать весь мир. Защищать всех нас от демонов — твоя цена искупления. От врагов. От тех, кто пытается принести разрушение в наш мир. Они уничтожат все добро. Уничтожат человечество. Это будет ад на земле. Полное уничтожение. Он посмотрел на меня, его лицо оживилось. — И ты, Лили — ты препятствие для их вторжения. Ты будешь защитой для целого человечества. Ты будешь секретным оружием, будешь сражаться, что бы сделать мир лучше. И первый шаг к этому — защита Девятых Врат. Я сглотнула и попыталась не показать свои эмоции, что было смехотворно глупо, учитывая, что этот маленький поганец мог просто прочитать мои мысли. Но знаете что? Мне все равно. Потому, что я почувствовала что-то, чего не чувствовала уже очень давно. Я почувствовала надежду. Более того, я почувствовала себя особенной. Им нужна именно я. Лили Карлайл. Они вытащили меня из лап смерти и сказали, что я особенная. И это здорово. Вот только… Я закусила нижнюю губу. — Что? — Сказал Кларенс, сузив глаза. — Ты что-то говорил про пророчество. Ты уверен, что это я? — Детка, ты должна больше верить в себя. И в нас. — Он указал на меня пальцем. — Поверь мне. Пророчество про тебя. Но вот в чем вопрос, в игре ли ты? Я пропустила пальцы сквозь волосы, запутавшись в незнакомой длине. Я не знаю, почему сомневалась, потому что избежать этого я никак не смогла. Как он и сказал, я — избранная. Меня оживили, чтобы извести плохих парней. Таких, как Лукас Джонсон. Я встала и начала ходить по комнате, надежда росла во мне. Я очень давно уже такого не ощущала. С тех пор, как умерла моя мама. Это чувство было таким хрупким, что я боялась даже подумать о нем. Но это чувство жило во мне, несмотря на все обломки моих прошлых провалов. У меня появилась цель. Надежда на будущее. И, да, второй шанс убить Джонсона. — Он твой, если ты возьмешься за эту работу. — Кларенс сощурил глаза. По выражению его лица я не смогла ничего понять. Я потупила взгляд, не хотела, чтобы он увидел мои мстительные замыслы, так как я думала, что они не соответствуют моему новому образу святой. — А что если я откажусь? — Я спросила, зная, что на самом деле так не сделаю. Я была слишком увлечена идеей. Мне очень нравилась перспектива, где я сражалась со злом, которое создавало ублюдков вроде Лукаса Джонсона. — Ты хочешь мне что-то сказать? Я кивнула. — Хорошо. Потому что это вернет тебя в начало. Грехи, которые ты совершила окрашивают твою душу. — Печально пожав плечами, он скользнул рукой в глубокий карман своего пиджака и извлек смертельно-выглядящий клинок. — И твоя кровь должна попасть на это лезвие. Правила есть правила. — Что за хрень! Да какой ты к черту ангел? Он сунул нож обратно, долой с моих глаз. — А я и не говорил, что я ангел. Я просто работаю тут. Как и ты теперь.Глава 4
— Хорошо, — сказала я, начиная свыкаться с идеей о супер-девушке. — Предположим, я сделаю это. Но что именно это значит? Как я буду охранять эти врата? — Хороший вопрос, малышка. Ты превзошла саму себя. — Клэренс... — Сначала ты найдешь их. Кое-кто стремится открыть врата. Ты остановишь их. Обернешь их планы против них самих. Убьешь жреца демонов и используешь ключ, чтобы закрыть врата, не давая им шанса совершить церемонию их открытия. Ах, да. Церемония будет довольно красивой. — Что за церемония? — спросила я. — Темный ритуал, свиток, с описанием которого обнаружили совсем недавно глубоко в горах Турции. Разрушим все это. Ритуал. Талисманы. Они начнут церемонию и бах — попадут прямо к нам в руки. Я сглотнула. — Когда? Когда они сделают это? — Скоро. Мы узнали, что им все еще нужен один предмет. Ящик Шанкары. Если открыть Ящик во время церемонии, то он превратится во врата, создающие портал в ад. — Ох. Ого. Не слишком ли подавляюще? Это, должно быть, полный отстой. — Можно и так сказать. — И что? Я должна выскочить из-за угла и остановить церемонию? — Это не должно зайти так далеко. Наша защита — это сам Ящик. Точнее говоря, Взывающий. — Эм... Что за Взывающий? — Демон, владеющий силой призывать Ящик из любого места. Даже другого измерения. Древние легенды гласят, что Ящик был спрятан тысячи лет назад. И только Взывающий может вернуть его. — Ох. Так не каждый старый демон может сделать это? — Разные демоны получают разные умения. Я обдумала это. Узкая специализация среди демонов. Кто бы мог подумать? — Итак, как мне искать Взывающего? — Однако, это довольно проблематично, лапочка. У нас нет способа найти Взывающего. Поэтому, мы попробуем отыскать то, что ищет он. — Ящик, — сказала я, потому что, черт возьми, внимательно его слушала. — Приз за сообразительность тебе. — Улыбнулся он. — Дай мне твою руку, и давай проверим, успел ли ублюдок призвать Ящик. — Извините? — Запротестовала я, когда он взял меня за руку и дернул ее к себе. — Эй! Он вытащил нож и зашептал что-то на незнакомом мне языке. — Эй! Что ты делаешь? — Я попыталась освободить свою руку, но он держал слишком крепко. — Лили, — резко сказал он. — Не шуми. И пока я приходила в себя после его грубости, он разрезал мою руку чуть ниже локтя. И странная вещь. Я не чувствовала боли. На моих глазах тонкая струйка крови потекла из раны, и он прижал лезвие ножа к крови, размазывая ее все ниже по моей руке. Некоторые капли останавливались там, где нож касался их, но некоторые словно двигались сами по себе, образуя странный узор на моей коже. Я присмотрелась и ахнула. Потому что только теперь появилась боль, но не из-за пореза, а из-за крови, разъедающей мою кожу. — Клэренс! Мерзавец! Такое чувство, что это кислота! Прекрати! — Я попыталась потрясти рукой, но на него это не подействовало. — Еще чуть-чуть, Лили. Совсем немного... Здесь! И снова он опустил нож, покрывая больной участок кожи, свежей кровью. Неожиданно боль исчезла, и он отпустил мою руку. Я упала навзничь, прижав руку к животу. — Что за чертовщина? — Взгляни на свою руку, Лили. — Что? Взглянуть на мое вновь изувеченное тело? Да иди ты! — Взгляни. Я сделала это, будья проклята. И то, что я увидела, было поразительно: круг со странными символами вокруг него. Похоже на узор времен ацтеков. Или что-то столь же древнее. — Что это? — Локатор, — ответил он. — Но что он делает на мне? — Пророчество, — сказал он, улыбаясь мне. — Это ты, лапочка. И это еще один знак, подтверждающий это. — Какое-то бредовое пророчество превратило меня в карту? — В локатор, — повторил он. — Но это почти, то же самое. — Черт, — прошептала я, потому что это не было той вещью, к которой я легко могла привыкнуть. — Черт. Окей. Верно. Хорошо. Как эта штука работает? Он коснулся центра круга, единственного места, не покрытого рисунками. — Если бы Взывающий уже нашел Ящик, здесь были бы символы. — Но их нет, и что это значит? — Ящик все еще в аду, — произнес он, нахмурившись. — Они не будут искать его, пока время церемонии не станет известно. Риск слишком высок. — Риск чего? Он сурово посмотрел на меня. – Тебя. — Ох. — Честно говоря, я не чувствовала себя такой уж грозной. — Верно. Я посмотрела на узор на моей руке. — Как насчет остальных символов? — Некоторые из них станут более рельефными, именно их ты будешь использовать, чтобы определить местонахождение Ящика. — Я буду? — Я неохотно начала допускать, что это было круто. Очень странно, но круто. — Да, когда придет время. Я решила дождаться подходящего момента, чтобы спросить, как именно я это сделаю. В тот момент я была слишком потрясена тем, что моя рука стала чем-то вроде навигатора для поиска Ящика Шанкары. — Итак, что если оно покажет, что Ящик в Токио? — Мост доставит тебя туда, — ответил Клэренс. — Мост? Он лишь отмахнулся от моего вопроса. — Не переживай. — Но… — Шансы, что Ящик находится в другой стране, довольно малы. — Почему? — Потому что врата здесь. В любом случае, портал между мирами будет открыт прямо здесь, в Бостоне. — Правда? — Столько шума, и весь на Среднем Востоке США. — Должно быть я счастливица, что никогда не покупала собственное жилье. Он сурово посмотрел на меня, и я пожала плечами. — Я лишь пытаюсь прояснить ситуацию. — Я прочистила горло. — Итак, хм, что теперь? Пока в центре моего нового замечательного боди-арта ничего нет? — Круг побледнеет, — ответил он, и, в самом деле, он уже начал исчезать. — Но когда Взывающий использует свою способность вызывать Ящик, метка начнет гореть, и мы узнаем, где именно он вызвал его. Наши глаза встретились. — Поэтому, будь внимательна. — Я это уже поняла. Но что мне делать до тех пор? Сидеть без дела, разглядывая свою руку? — До тех пор ты будешь тренироваться. — Верно, — сказала я, осознавая, что все это, в конце концов, закончится битвой с демонами. Да уж, обучение определенно должно быть на повестке дня. — Итак, я тренируюсь с командой, верно? И когда я почувствую жжение в руке, мы действуем вместе? — Прости, малыш. Но это будет твое соло. — Прости? — повторила я. — Прости? Ты в своем уме? Это что, миссия по суициду? Я так не думаю... Он фыркнул. — Для такой сильной как ты? Я не думаю, что самоубийство входит в наши планы. — Но... но... команда. Почему у меня не может быть поддержки? — Потому, что так не должно быть, детка. — Что? Почему? В комплекте с пророчеством шла инструкция по применению? Неужели пророчества работают именно так? Мои знания о них ограничивались телевидением и фильмами, которые вряд ли можно было считать достаточно древними. Он захихикал. — Нет, это приказ большого босса. Если мы отправим с тобой команду, вдруг кто-то из них окажется кротом? Шпионом, подосланным силами тьмы? Результат будет весьма плачевным. — Шпион в раю? — Я знаю, малыш. Сложно даже представить такую возможность. Но это война. И мы должны быть осторожны. — Пожал плечами он. — Итак, подведем итоги, лапочка. Ты находишь. Ты разрушаешь. Взывающего и Ящик. — Ох. Как? — Твоя кровь разрушает Ящик, — ответил он. — Правда? — Так говорится в пророчестве. А что насчет Взывающего... — Он замолк. — Его ты просто убьешь. Я вздохнула, гордость от того, насколько я теперь крута, лишь усиливалась с осознанием жестокой действительности. Это была единственная вещь, которую можно хотеть, оказавшись здесь — схватка с дьяволом на стороне бога. И это было еще одной вещью, заставившей меня осознать, как много зависит от меня. Практически, ох, судьба всего мира. — У тебя есть сила, Лили. Скорость. Всевозможные умения и орудия, полученные с пророчеством. Ты хороша, поверь мне. И с тренировками станешь даже лучше. — Тренировки, — повторила я, делая глубокий вдох. Окей. Обучение было чем-то материальным. Чем-то, на чем я могу сосредоточиться. Я посмотрела на свою руку — на необычный символ, теперь уже довольно поблекший — и вздрогнула. Насколько хорошо помогали тренировки в борьбе против демонов? Против сил тьмы и Апокалипсиса? Это было огромным, ужасным дерьмом, а я была всего лишь девушкой. Девушкой, которой запрещено было иметь поддержку. Осознание этой жестокой правды я выразила лишь тихим всхлипом. — Не следует недооценивать себя, Лили. Ты сможешь. — Он серьезно посмотрел на меня. — Откровенно говоря, ты единственная, кто сможет это сделать. Я зашагала по комнате, все мои мысли переключились со спасения мира на то, из-за чего я вообще здесь оказалась — я попыталась спасти Розу. — Я хочу ее увидеть, — произнесла я. — Я хочу увидеть Розу. — Ничем не могу помочь, лапочка. Ты мертва, припоминаешь? Ты не можешь бегать по всей округе, рассказывая сказки о том, что ты не настоящая Алиса, не так ли? Ты не можешь ничего никому рассказать. Не своему отчиму, ни Розе. Никому. — Но он все еще там. Он начнет снова, Клэренс. Я знаю, он сделает это. И я не собираюсь спокойно наблюдать за тем, как мучают мою сестру. — Я встретила взгляд его потухших глаз. — Я не буду делать этого. Ни для кого. — Ну да, лапочка. Я это понимаю. Но это не проблема, не так ли? Теперь девочка в безопасности. Ты позаботилась об этом. Я моргнула. — Что? — Джонсон, — сказал он. — Этот человеческий выродок мертв. Я рухнула на диван. — Нет. Нет, я выстрелила в него, но он остался жив. — Возможно, это было второе дыхание, — ответил Клэренс. — Но оно прошло. Поверь мне. Червяк мертв. — Серьезно? — Чувство облегчения накрыло меня с головой. Вместе с тревожным намеком на разочарование, и я поняла, что на самом деле я с нетерпением ожидала новой встречи с ублюдком. — Ты не врешь мне? Он положил руку на сердце. — Зачем мне лгать? Я облизнула губы, пытаясь обработать информацию. Джонсон мертв. Роза в безопасности. Она потеряла старшую сестру — и это действительно разбивало мое сердце — но я не была настолько наивна, чтобы думать, что выйду сухой из воды. Я всегда понимала степень риска. Но если Джонсон погиб благодаря мне, это можно было считать победой. Я выиграла. Роза была в безопасности. Я на самом деле, действительно выиграла. — Знаешь что, Клэренс, — сказала я, широко улыбаясь. — Этот паршивый день оказался не настолько плох, после таких новостей. Он фыркнул и уселся на диван рядом со мной. — Рад это слышать, детка. Итак, мы договорились? — Безусловно, — ответила я. — Роза никогда не узнает, что ее сестра жива. — Это не так, и ты это знаешь, — сказал он с серьезным видом. — Нет? — Спросила я, думая, что он говорит о Розе. — Сестры Розы нет в живых. Ты больше не та Лили, которой была раньше. Ты переродилась. — Он погладил мое колено. — Возможно, это и грустно, но поверь мне, только осознание этого поможет тебе жить дальше. — Со мной все отлично, — сказала я, вставая с дивана. — Я суперцыпочка из пророчества. Давай посмотрим, на что я способна. Клэренс смотрел на меня некоторое время, и мне захотелось научиться читать его мысли так же, как он читает мои. — А знаешь что? Ты права. Тебе пришло время взяться за работу. — Да? — Я не могла скрыть напряжение в голосе. — И что именно это значит? Я получу меч? Секретное дешифрующее кольцо? Уроки по фехтованию? Он косо посмотрел на меня. — Есть не только твоя работа, но и работа Алисы. Поэтому ты начинаешь довольно поздно. — Ох. — Я почувствовала, как мое возбуждение спадает, и осторожно посмотрела на него. — И что я буду делать? — Ты официантка, — сказал он и ухмыльнулся. — Надень туфли поудобней.ГЛАВА 5
Я должна признаться, что ехать к Алисе на работу на лимузине было довольно круто. Очевидно, я ездила на нем раньше, но ехать было намного приятнее, когда я находилась в сознании. Приткнувшийся к ближайшему кладбищу и Торрент Парку, «Кровавый Язык» был основан еще в середине 1600-х годов и, согласно местным преданиям, до сих пор принадлежал одной семье. Оставаясь на своем изначальном месте расположения, теперь он оказался на пересечении не очень большого района и области городского развития, которая привлекала молодых специалистов. Бостонские туры закончились, когда я узнала об этом месте. Прямо после того, как я начала работать в «Movies & More», а мой менеджер с криками отправил меня за напитками. Путешествие было более интересным, чем тот парень, что топтался там до конца смены, пока не решил, что увлекательный мир видео-проката не для него.Поскольку лимузин застрял в зоне погрузки, я начала нервничать. Я переоделась в традиционную форму официантки, которая висела на крючке в шкафчике Алисы. Черные брюки. Черный топ под белой блузкой с логотипом «Кровавого Языка». Не было ни капли розового — слава богу. Но разглядывая это, я просто тянула время. — Так расскажи мне об Алисе. Я получаю награду, а она получает нож? Что случилось? То, что я не стала спрашивать – что хотела спросить, но не могла — была ли Алиса мертва, потому что я сама выбрала жизнь. Простая мысль вызвала приступ тошноты. Но то, что действительно скрутило мой желудок: даже если бы я знала, что мои слова отправили бы «Мисс милашку в розовом» на путь к смерти и аду, я бы сделала тот же чертов выбор. Я закрыла глаза, ненавидя свое малодушие. Кларенс посмотрел на меня из-под шляпы. — Я не это имел в виду,— сказал он. — Она была убита. Я была довольна собой. — Кто это сделал? И как же я до конца… ты знаешь... о ней? — Я не знаю, кто это сделал, — честный индеец, — когда возникла возможность, было доступно только ее тело. — Она не похожа на меня, правда? Я имею в виду, жизнь в другом теле. — Ужасная мысль поразила меня. — Она не в моем теле? Кларенс засмеялся. — Твое тело в морге, а душа Алисы ушла. Не беспокойся. Ты не встретишь свое тело на улице. — Ох. – Этот сценарий казался глупым. Тем не менее, я была рада ободрению. — Они знают? Роза? И Джо? — спросила я, имея в виду моего отчима. — Да. Сосед нашел тебя в подвале Джонсона. Полицейские приходили. Джо опознал твое тело. — Сострадание, которое я увидела в его глазах, едва не довело меня до слез. — Прости, малышка. Я кивнула, боясь сделать попытку заговорить. Спустя мгновение я перевела дыхание. — Так почему я не могу просто получить мое тело назад? Он посмотрел на меня терпеливо, словно говорил с ребенком. — Ты умерла, Лили. Ты сделала глупость и ты умерла. Мы не собираемся возвращать тебе твое старое тело. Это не сработает. — Хорошо. Простите меня за немного туманные детали воскрешения – или как там это работает. — Да. Ты все это поймешь, — сказал он великодушно. — И ты действительно не знаешь, кто ее убил? Не правда ли, он будет в бешенстве, когда узнает, что я еще жива? — Он? Ты не побьешь меня за сексизм. Я смотрела, ожидая ответа. — Я действительно не знаю и я действительно не могу сказать. — Я думал, что Бог все знает,— возразила я. — Он знает, милая. Но это не значит, что он собирается сказать это мне. Теперь хватит увиливать. — Он кивнул на дверь лимузина. — Пора уходить. Словно по сигналу, дверь открылась, и я увидела нашего высокого худого водителя на тротуаре. Я скользнула к двери и стала выбираться из машины. — Но разве мне не нужна шпаргалка или что-то еще? Учебник для начинающих, как быть Алисой? Он похлопал себя по голове и улыбнулся. — Ты что-нибудь придумаешь. И когда он это сказал, водитель взял меня за руку и мягко потянул на себя. Затем он захлопнул дверь. Я стояла, глазея, и крик «Эй!» застыл у меня на губах. Водитель, однако, было плевать на это, и хотя я постучала в окно и попыталась открыть дверь, Кларенс не появлялся. Я стояла там, бурля от эмоций, когда лимузин отъехал от тротуара, и потом, когда он исчез за углом, я повернулась лицом ко входу паба, вспомнив, что он сказал всего через несколько минут после того, как мы познакомились на тротуаре возле переулка. О том, чтобы бросить тестирование. Это был тест. Доказать, что я достаточно умна, чтобы играть Алису и получить золотую звезду. Не справлюсь, и окажусь между лопастей пропеллера. Снова. Никакого принуждения. Я сделала три глубоких вдоха, сказала короткую молитву для мужества и шагнула в двойные двери с оригинальными витражами. В мой первый визит место оказалось шумным, заполненным толпой ночных посетителей. Теперь был ранний вечер понедельника, и тут сидели только некоторые любители пива и жареных деликатесов. Большинство подняли головы, когда я вошла. Некоторые подталкивали друг друга и указывали на меня, не обращая внимания на все остальное. Узел в животе слегка сжался, и я удивилась, как мне удалось справиться с этой задачей. За прошедшие годы я ожидала за достаточным количеством столиков, чтобы знать эту рутину, в общем, таким образом, я полагала, что смогу выкарабкаться через лес пинт, рыбы с чипсами, и яиц по-шотландски. Это были друзья, соратники и постоянные клиенты. Я сделала глубокий вдох и заставила себя двигаться, чтобы меня не арестовали за тунеядство. Две ступеньки отделяли меня от деревянного пола, и я преодолела их, не рухнув лицом вниз. В целом, это место выглядело так же, как во время моего последнего визита. Множество столов, тусклый интерьер, стены, покрытые темными дубовыми панелями и красные бархатные кабины вдоль южной стены заведения. Кабинок вдоль задней стены не было, но место, где предлагались напитки и еда, кипело от суеты и действия. Вправо от центра металлические двери открывались и закрывались, демонстрируя фрагменты кухни и создавая ощущения шумной энергии. В нескольких ярдах от кухонного волнения, в мертвой точке, темный коридор вел в заднюю часть паба, а похожий на пещеру вход отмечала неоновая вывеска с надписью «Уборная». Массивный каменный камин заполнял пространство слева от центра — часть оригинального здания с выдвинутой на первый план декоративно вырезанной каминной полкой, теперь замусоренной фотографиями знаменитостей и политических деятелей, которые посещали паб за эти годы. Диван на высоких раздвоенных ножках доминировал на площадке перед огнем, и двум темноволосым женщинам, которые сидели там, понадобилось несколько мгновений, чтобы оторваться от своей беседы и, синхронно повернув головы, уставиться на меня. Я сглотнула и отвернулась, переместив внимание на U-образный бар в центре комнаты. Десятки бутылок различной степени заполнения, создавали ощущение беспорядка в передней части, а на стекле стаканов плясали искры от люстры. Сам бар был сделан из полированного дуба, высокие стулья стояли через каждые два фута или около того. За стойкой стоял седовласый мужчина и смотрел на меня. Он поднял брови, как бы в удивлении, когда я показалась в дверях, но теперь он наблюдал мое приближение ничего не выражающими глазами. — Опоздала, — сказал он мягко, когда я была где-то в десяти футах от него. — Ты в порядке, девочка? — Я-я прошу прощения. — Я бросилась вперед. — Я не очень хорошо себя чувствую, и… — Вот почему ты исчезли в субботу? Я посылал тебя на склад, и ты не вернулась! Суббота. Это была ночь, когда я убила Джонсона. И это, должно быть, означает, что той ночью Алиса тоже умерла. И если она убегала, тогда, может быть, она знала, что была в опасности. Более того, может быть, это означало, что опасность была в пабе. Я оглядела бар, разглядывая лица, пытаясь понять, не удивлен ли кто-нибудь, увидев меня живой. Насколько я могла судить, все были больше заинтересованы своим пивом, чем наличием у меня дыхания. — Эй. Ну что такое? Оглохла что ли? Я сосредоточилась. — Извините. Я, гм, болела в субботу. Я не должна была убегать. — Да, черт возьми. Шоулда тоже позвали в воскресенье. — Его брови нахмурились, и его рот приподнялся в гримасе. – Дай мне знать, что ты в порядке. — Мне действительно очень жаль. Это больше не повторится. — Лучше не надо. С тобой все в порядке сейчас? — Я в порядке. Обещаю. Только немного неясно в голове. — Я выдавила слабую улыбку. – Правда, я ничего не ела в последнее время. — Хммм. Скажи Калебу чтобы дал тебе немного рыбы и чипсов. — Спасибо. Он прокашлялся, затем потянулся за барную стойку и, достав тряпку, начал полировать стол. — Клиентов море, ты не выходишь. И Грейси не может в одиночку обслуживать это место. В общем, это были не выходные, а одна головная боль. Пришлось позвонить Триш, и она была не слишком счастлива. — Ох. – Я не имела понятия, о чем он говорит, пока не проследила за направлением его взгляда и не наткнулась на двадцатилетнюю девушку с конским хвостом и в белой футболке с эмблемой «Кровавого Языка» на спине. Она возилась с фартуком, безуспешно пытаясь вести подсчеты и в тоже время побеседовать. Грейси, предположила я. Несчастной Триш, однако, нигде не было видно. Я улыбнулась. — Итак, я полагаю, что должна приступить к работе. — Я тоже так думаю. Что у тебя с волосами? — С моими волосами? — Забыла правила? Убери их в хвост. — О. Хорошо. Не подумала. Высокая блондинка с тонкими ногами и сильно обесцвеченными волосами, вышла из-за спины, держа приготовленный поднос с лимонами и апельсинами. Триш, предположила я. И ее волосы были уложены в высокий хвост, такой же, как у Грейси. — Так что же ты стоишь? Приведи себя в порядок и приступай к работе. — Хорошо. – Я указала пальцем в сторону кухни. — Я пойду, найду резинку. Я прошла мимо Триш на кухню, когда женский визг и звон бьющегося стекла остановил нас обоих. Звук донесся из дальнего угла бара, и я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть Грейси и разбитые кружки, разбросанные по полу вокруг нее. Но по сравнению со спектаклем, разыгрываемым над ней, Грейси, упавшая на задницу, даже не стоила комментариев. Потому что, когда она поднялась с пола, обмякшее тело огромного мужчины со свистом пронеслось в воздухе. Он столкнулся с деревянными панелями стены с такой силой, что затряслось бра, потом рухнул, сотрясая стол под ним. — Черт побери! — крикнул бармен, бросаясь из-за стойки. Я сделала шаг вперед, но Триш положила руку на мое плечо, останавливая. Я начала было протестовать, но тут увидела, на кого она глядела: мужчина, высокий, темноволосый, дрожащий от неконтролируемой ярости и излучающий энергию. Он стоял в добрых десяти футах от раненого, но сомнений на мой взгляд не было, именно этот таинственный человек бросил свою жертву на такое расстояние. Теперь я смотрела, неспособная отвести глаза, как он сжимал и разжимал руки. Он сделал шаг вперед, затем остановился, это явно стоило ему усилий. В любое другое время, я подумала бы, что его лицо невероятно красиво – волевой подбородка, сломанный когда-то нос, и глаза, сверкающие из-под мощного лба. Теперь лицо было искажено под воздействием тех эмоций, что заставили его отправить свою жертву на десять футов в воздух. — Я должна его проверить, — сказал я, готовясь испытать свои навыки. Я поспешила к своему «заряду», целеустремленно избегая зрительного контакта с нападавшим. Я наклонилась, говоря тихо, осторожно прикасаясь к нему, изучая его конечности на предмет разрывов и трещин. Я услышала движение у меня за спиной и поворачивалась достаточно долго, чтобы увидеть таинственного злоумышленника, который пересекал паб длинными шагами. Он встретился со мной взглядом, его карие глаза, в темноте казались черными с крошечными вкраплениями золотого света. Могущественные глаза, и на мгновение я увидела в них узнавание такой силы, что оно заставила мое сердце бешено застучать. Но оно было подавлено в одно мгновение яростью, которая, казалось, вполне могла уничтожить мужчину. Он набросился без предупреждения, сильно ударив по соседним столам прежде, чем последовать к парадной двери, оставив паб в такой тишине, что было слышно, как пиво стекало в половицы. Дверь за ним захлопнулась, и мы все вздохнули с облегчением. Я сглотнула, мое внимание вернулось к парню на полу. На мой вопрос, есть ли у кого-нибудь фонарик, последовали нервные смешки, возобновившие беседу. Триш появилась возле меня, и я проверила глаза измученного мужчины. — Что ты делаешь? – Спросила Триш. — Хочу удостовериться, что его зрачки расширяются равномерно, — сказала я. — Я, гм, прочитала об этом в книге первой помощи. — Да? Удивительно, что ты не всегда действуешь, как умная девочка. Я поймала ее взгляд, но она мило улыбалась. Очевидно, Алиса и Триш не были лучшими подругами. Мы попытались помочь ему встать, но мужчина явно пытался вернуться в прежнее положение самостоятельно, полный мужской самостоятельности и грубого смущения. Он оттолкнул нас в сторону, потом поднялся на ноги, бросая злой взгляд на парадную дверь, следуя направлению его противника. — Иди домой, Леон,— сказала Триш. — Остынь. Ты не хочешь встречаться с ним, когда он вот такой, и ты знаешь об этом. Леон бросил на нее взгляд, полный презрения, но последовал совету, приблизившись к двери, он исчез в ночи. Я оглянулась в поисках бармена, а затем нашла его сзади, толкавшего перед собой швабру и ведро. — Разве он не должен был пойти за тем парнем? – спросила я Триш. – Я имею в виду, здесь большой ущерб. Она подняла брови. — Ты с какой планеты? Как Иган пошел бы за Дьяконом, когда он в таком состоянии? — Она пожала плечами, затем достала пригоршню чаевых и начала считать их, как будто это была просто старая беседа между официантками. — Ты, может, думаешь, что он не так уж и плох, но, честно говоря, парень пугает меня до чертиков. Она мешала, и я подождала, пока она исчезнет, прежде чем бросить пристальный взгляд туда, где Дьякон исчез. Если бы я была умной, то я бы тоже перепугалась. Но мои мозги, должно быть, взяли перерыв. Потому что то, что я чувствовала, не было страхом. Это было любопытство. И нечто большее, чем небольшое влечение.
ГЛАВА 6
После того как Леон ушел, толпа рассосалась. Я убрала все битое стекло, а потом пошла на кухню, где повар, Калеб, скормил мне гору невероятно вкусной жареной трески. До полного счастья не хватало только пинты «Guinness», но я сильно сомневаюсь, что здесь приветствуется употребление алкоголя в рабочее время, даже если это улучшило бы мою устойчивость к надоедливому гулу в зале. Пока я ела, вошла Грейс и милостиво дала мне резинку для волос.Я вышла полная трудового энтузиазма. — Четвертый столик, — Сказал Иган, бармен. Пока я ела, он убрал куда-то обломки стола и все в баре вернулись к своим делам. Но не я. Я не могла найти себе места. В моей памяти плотно засел пронзительный взгляд Дьякона. Конечно же, он смотрел на Алису. Но я не могла избавиться от ощущения, что видел он меня – Лили. — Хватит летать в облаках, девочка. — Сказал Иган, толкая ко мне поднос с двумя пинтами пива. — За работу. Я быстро перехватила поднос. Пластиковая пластина, разлинованная от руки, висела за барной стойкой. Я использовала ее, чтобы сориентироваться. Четвертый столик располагался в задней части зала, в углу, напротив ныне отсутствующего столика. Я старалась идти, разливая как можно меньше пива, в то время как голова была забита мыслями. По большей части они были о Дьяконе. Кто он? Это человек, чья ярость подобна вулкану? Как сказала Триш, Алиса не считала его «слишком плохим», что вообще необъяснимо. Либо Алиса жила в розовом мире — наиболее вероятная гипотеза, если учитывать что ее квартира выдержана именно в этих тонах — или я пропустила что-то серьезное. Или Алиса просто ошибалась на счет Дьякона. А может он не так уж и плох. Или этот парень привнес остроты в спокойное течение ее жизни, что и стоило ей жизни. — Ты выбрала неудачное время, чтобы бесить дядюшку, — сказал расфуфыренный байкер за четвертым столиком, вырывая меня из моих раздумий. — Вероятно, — Сказала я, осознавая, что бармен дядя Алисы. — Так, где ты была? — спросил его товарищ, одетый в джинсы и фланелевую рубаху и в очках-авиаторах. — Из-за твоего исчезновения в субботу, мне пришлось ждать вечность мои сосиски и пюре. — О. М-м-м. Извините. Он поднял руки. — Да ладно, не извиняйся. Это вычтут из твоей зарплаты. — Я… Он засмеялся. — Попалась. — Расслабься, Алиса, — Сказал расфуфыренный байкер. — Ты вся как на иголках. — Голова болит, — я пожала плечами. — По-моему у меня мигрень. Я развернулась и отошла, просто не в состояние дальше выдерживать их общество. Пора обратить внимание на более важные вещи. Стать Алисой. Жить ее жизнью. И ответить на вопрос: «Что же с ней случилось?» Этот вопрос хотя бы позволял отвлечься, так как был чем-то привычным и мирским. Таким же мирским, как научиться выхватывать стаканы с «Guinness» из-под крана вовремя. Или как незаметно подглядывать в таблицу расположения столиков. Или поддерживать невинную перепалку с Грейс и одновременно набирать соль в солонки и кетчуп в банки. Как и все то, что нужно для поддержания моей нормальной конспирации. — Так почему же ты мне не позвонила? — Спросила Грейс, после того как мы закончили набирать соль в солонки и переключились на перец. Мы уже обсудили должна ли она принять предложение Калеба сделать ее заказ на cheese fries. Судя по всему, сейчас мы начнем обсуждать стейк с кровью, и я не уверена — мне просто страшно или страшно любопытно. — Когда? — Забудь, — Сказала она, поднимая лоток с солонками. — Стоп. Я серьезно. Мой дядя сказал тебе, что я заболела? У меня была ужасная головная боль. Она опустила поднос с солонками. Потом медленно осмотрелась, проверяя нужно ли кого-то рассчитать или принести добавки. По-видимому, никому ничего нужно не было, потому что она опустилась обратно на стул и принялась пересчитывать свои чаевые. — Честно? — Честно. Я даже сообщения не просматривала. — А. Ну ладно. Но я волновалась из-за того, что ты не позвонила. Ты же помнишь, что мы собирались пойти в кино в воскресенье перед работой? — Вот блин, — Надеюсь, мое лицо выражало достаточно раскаяния. — Не удивительно, что ты злишься. — Да не злюсь я, — глядя на меня невинными голубыми глазами. — Но я волновалась. Ты была сама не своя последние несколько дней. — В смысле? — Ну, немного не в себе. Ты же это так называешь? — Ну, да, — Сказала я, ставя на другой поднос полные перечницы. — Это ведь многое объясняет. Я ведь объясняла тебе причину? — Сказала я с улыбкой, намекая на конфиденциальность данной информации и наше взаимодоверие. — Очень смешно. Наверное, я все же ей этого не сообщала. — Извини. Я просто проверяла. Но ведь что-то, же я тебе рассказывала. Мы же друзья... — Вот, вот. — Она наклонилась ко мне. – Может, ты хочешь об этом поговорить сейчас? Я ушла от ответа. — Да, нет. Проблемы не серьезные. Проблемы с парнями. — Ноа? — Не поняла? — Он же уехал в Лос-Анджелес. В смысле, с чего это он так. — Да это главная проблема, — сказала я, делая мысленную пометку обыскать квартиру Алисы на предмет присутствия в ее жизни Ноа. Может это он убил Алису и смылся в другой штат. — Алиса, прошел уже месяц. Вроде уже давно пора было забыть. — Да. Я знаю. Ты права. — Ладно, вычеркнули Ноа из списка подозреваемых. — Знаешь, Брайан тут интересовался. Могу точно сказать, что он хочет с тобой не просто дружить. — Да, ну, ты же знаешь, — Надеюсь это прозвучало, как нежелание отвечать, а не как полный кретинизм, потому, что я даже не подозревала кто же такой этот Брайан. Грейси рассмеялась. — Присмотрись к нему, хорошо? Его ранит, что ты его не замечаешь. — Извини, я просто… — У тебя, наверное, есть кто-то другой, — Она произнесла это тоном закадычной подружки-сплетницы. — Есть? Она закатила глаза. — Да ладно, Лили. Ты, правда, думаешь, что Дикон Кемпфайер тобой заинтересуется? Я выпрямилась, выражение моего лица – сама невинность. — Ты о чем? — Да ладно. Я видела, как ты с ним говорила на прошлой неделе. — И? — И? — передразнила она. — По-моему он жутковат? — Да, сегодня он точно был жутковат. — А то. В смысле, Леон сегодня был в ударе, но то, что вытворил Дьякон – это же капец. Ее «капец» очень точно соответствует моей собственной реакции на Г-на Кемпфайера. По жизни мне очень редко попадались добропорядочные граждане и святоши. В возрасте полных четырнадцати мне приходилось как-то крутиться, что бы оплатить счета, и тогда ты либо следуешь своим принципам и сидишь на мели, либо мухлюешь и ведешь дела с сомнительными личностями. И я уверена, что перед мисс «Hello Kitty» вставала такая дилемма. Но прежде чем я получила возможность расспросить Грейси о разговоре Алисы и этого загадочного мужчины, нас прервал громкий голос Игана. — Вы собираетесь весь вечер сплетничать? Или кто-то все же займется работой и рассчитает клиентов? Мы обе вскочили, как подорванные. Мы переглянулись и заржали. Реально заржали, как будто мир рушится, а нам нет дела, настолько нам смешно. Я попыталась взять себя в руки, ругая за желание продлить момент. Я ощущала себя снова живой. Я чувствовала себя, как рядом с Розой до того, как Лукас Джонсон разрушил нашу жизнь. Как тогда, когда мы толкались, когда она мыла посуду, а я вытирала. Как тогда, когда мы смеялись. Ведь именно из-за Розы я вылетела в трубу и замарала свою душу. Что бы обезопасить Розу, чтобы уберечь ее от подонков я прошла через все это, чтобы сохранить всем нам жизнь. И это почти сработало. Почти, пока не вляпалась. Но все это не сохранило мне жизнь, не оплатило все счета и я не достойна рая. — Алиса? — Грейси заглянула мне в глаза. Не думая я потянулась и обняла ее, мне было необходимо человеческое тепло. Она порывисто обняла меня в ответ, и это проявление чувств разбивало мне сердце. Это не было по-настоящему. Мы почти не знали друг друга, но предложенное мне тепло было неимоверной находкой. Дядя Алисы сердито поглядывал на нас из-за барной стойки, и в его взгляде читалось, что мы сейчас либо успокоимся, либо он вызовет психиатра. Грейси схватила поднос и отошла, потом обернулась, внезапно озаренная какой-то мыслью. Она подошла, наклонилась и прошептала мне на ухо. — Мне перезвонили с работы, где я хотела устроиться секретаршей. Я чертовски переживаю, но спасибо за помощь. — Да, пожалуйста, — Мне было жутко интересно, почему Алиса помогала найти своей подруге другую работу. Деньги? Карьерный рост? Или что-то еще? Я схватила поднос и пошла работать, а этот вопрос все вертелся у меня в голове. Дальше все пронеслось, как выпускной экзамен, ночь прошла, а я и не заметила. Я успела быстро нацарапать имена всех, кого встречала этим вечером, на обороте меню, которое Иган вывешивал на двери, и позже убедилась, что все их запомнила. Что-то вроде домашнего задания. Паб закрылся в понедельник в девять и когда Иган сказал, что мне еще нужно вынести мусор, мои икры и ноги горели, а я осознала, что мне удалось немало узнать о жизни Алисы. К тому же я не раскрыла свою конспирацию. В общем, вечер удался… Я завязала веревку на мешке с остатками еды, а Иган пошел закрыть главный вход. Паб уже давно перестал быть маленькой забегаловкой и разросся, но его заднее отделение за общим залом, которое имело выход на аллею, было частью старого строения. Конечно, кухня была отремонтирована и модернизирована, но когда я прошла в часть здания, которую сотрудники называют «задней частью», нержавеющая сталь и яркий свет уступили место прелому дереву, старой кирпичной кладке и энергосберегающей лампочке одиноко болтающейся на изолированном проводе. Тусклый свет немного разгонял тьму и наталкивал на мысли о монстрах, которые прячутся по углам, а поскрипывание и бульканье старой техники и водопроводных труб могло сойти за издаваемые ими звуки. Я знала, что каменная лестница ведет в кладовку, а другая к морозилке и холодильнику, который дополнял кухонный, но мне было интересно, что еще есть внизу. Но сейчас исследование не входило в мои планы. Я последовала за неровностью кирпичной кладки к стальной огнеупорной двери, которая должно быть, когда-то заменила деревянную. Я с силой толкнула входную дверь бара, и очутилось на слабо освещенной фонарями улице. Мусорный контейнер был примерно в двадцати ярдах от меня. Он был общим для всех заведений на этой улице. Я взвесила мешок в руках и двинулась к контейнеру, готовясь к неизбежной вони отбросов со всех близь лежащих баров. Слава Богу, крышка контейнера была поднята, и мне не нужно было прикасаться к этой мерзости. Я подняла мешок и забросила его в контейнер. Это оказалось до странности легко. Он приземлился с глухим стуком, и я мысленно поздравила себя с удачно выполненной работой. Я стянула с головы резинку, и волосы упали на глаза. Очень непривычное ощущение. Я заправила их за уши и увидела его. Существо, которое я увидела после пробуждения. Адская Зверушка, которую я раззадорила вместо того, что бы убить. И оно, блин, однозначно собиралось на меня броситься.
ГЛАВА 7
— Мне не нужна еще одна гребаная проверка, — прокричала я. Моя жалоба не возымела должного эффекта, и зверь зарычал на меня. Удар был гораздо более эффективен. Я ударила ногой вверх, моя пятка столкнулась с тем, что предположительно было его грудной клеткой. Наградой мне послужило чавканье, которое издало существо, отлетая назад.Поскольку идея умереть от нападенья Адского Зверька мне не улыбалась, я бросилась к черной двери паба, надеясь, что мне удастся попасть внутрь. Кларенс мог сколько угодно втирать мне, что я теперь профессиональный борец со злом, но сейчас у меня не возникало никакого желания это проверять. К несчастью, монстр достиг двери одновременно со мной и заблокировал мне путь. Мы упали назад, я поперхнулась от смрада, исходившего от него, мои руки скользили по слою слизи на его чешуйчатой коже. Он отвел назад когтистую лапу и резко схватил мою руку, оставляя бритвенно-острыми ногтями тонкие порезы от плеча до локтя. Боль обожгла руку. Его когти были ядовиты. Я взвыла от боли и вжалась в бетон, как будто надеялась, что могу в него спрятаться, если сильно постараться. Не получилось. У меня не оставалось выбора. Мне пришлось драться. Зверь прижал меня к земле, и я не могла подняться, но это меня не останавливало. Мои пальцы были свободны, преодолев отвращение, я вдавила большие пальцы монстру в глаза. Он взревел от боли и откинулся назад, давая мне отличную возможность сбросить его. Я толкнула со всей силы. Оно отлетело дальше, чем я ожидала. Я прыжком поднялась на ноги, балдея от моей новой силы. И сразу же получила отличную возможность проверить свои силы — монстр снова бросился на меня. Я послала удар вверх и в сторону и хорошо припечатала монстра в грудь. Движение получилось не очень красивым, но очень эффективным. Монстр начал заваливаться назад. Он подобрался и ответил мне отличным ударом. По силе мы были равны, но, похоже, новая Супер-Я нуждалась в супер-тренировке. У меня не было никакой подготовки, я полагалась только на сильные и быстрые удары, ногами и руками. Честно говоря, неплохой метод. Я не выиграла, но все еще была в строю. А бой становился все жестче. Наш полигон занимал всю аллею, иногда мы посылали друг друга в стену или мусорный бак. Даже попали в дренажную трубу и пожарную лестницу. Лестница не пережила столкновения. Она сильно гремела, падая на землю. В моей голове звучал яростный рев, сливаясь с окружающими звуками и моим дыханием в единый звуковой фон. Мы катались вдоль стены, пока монстр не схватил меня, его руки обвились вокруг моей шеи, и душил он меня сильно. Я начала думать о том, что же будет, если я снова умру. И как раз готовилась нанести резкий удар, чтобы вырваться, когда увидела вспышку света, за которой последовал глухой звук – кто-то дал демону по голове. Зверь отошел и развернулся. И я увидела Дьякона. — Да что же ты за… Но вопрос мне закончить не дали. Зверь бросился на Дьякона, тот попытался увернуться, но это было не так-то просто сделать. Демон схватил и швырнул его на асфальт возле пожарной лестницы, потом основательно приложил одной лапой по ребрам, а вторую поставил на шею. Еще чуть-чуть и он сломает ее. Я не могла позволить этому случиться. По крайней мере, до тех пор, пока мне не ответят на интересующие меня вопросы. Я оттолкнулась от стены и запрыгнула Зверю на спину, сталкивая его с Дьякона, и мы вдвоем упали на землю. Зверюга приземлилась сверху и вышибла из меня дух. Но это был еще не конец, я оттолкнула его от себя намного дальше, чем это может сделать среднестатистическая бостонская официантка. Я поднялась на ноги. То же сделал зверь. Рядом, на коленях, стоял Дикон. Он медленно поднял голову и сосредоточил взгляд на демоне, его лицо было искажено гневом, темный взгляд был твердым. Я замерла на месте, глядя на Дьякона, застывшего напротив Зверя, и думала, кого же я боюсь больше. Дьякон улыбнулся, улыбка его сочилась ядом. Демон обвел нас взглядом и принял решение. Он бросился наутек. Ну, нет. Я не собираюсь дожидаться еще одной встречи с монстром. Я схватила обломок пожарной лестницы. Дьякон побежал вслед за Зверем, но я не отказалась от своей затеи и метнула обломок, как копье. Было ли это слепой случайностью, или проведением судьбы, но я попала точно в цель. Обломок пробил толстую кожу монстра, и он свалился на землю. Он вздрогнул и забился в конвульсиях, потом обмяк. Жизнь ушла из его тела. Дьякон вытащил из кармана складной нож. Выражение слепой ярости ушло с его лица, сменившись покорным приятием факта боя, как будто он уже привык к подобному. Я с онемением наблюдала, как он носком перевернул труп на спину и воткнул лезвие монстру в грудь. На землю полилась густая черная жидкость, которая, надо полагать, была кровью монстра. Затем он вытер лезвие о ногу монстра, сложил его и засунул нож в карман. Я застыла на месте. Демон медленно превращался в непонятную черную субстанцию, которая стекала в щели и трещины асфальта, оставляя на память только небольшие сальные пятна. Я смотрела на тело демона, Дьякон смотрел на меня. И в этот раз в его глазах я читала не гнев или одобрение, в них светилось любопытство, но не из-за только что убитого существа, а из-за того, что перед ним стояла простая официантка. — И что же ты здесь делал? — спросила я. — Спасал твой зад, кажись, — в его голосе не было и следа гнева пылавшего в пабе или во время борьбы с монстром. Человек, стоящий сейчас передо мной, был сдержан и полностью себя контролировал. Жестокость, которую я видела раньше, сейчас была где-то глубоко внутри, похоронена и забыта. — Ну, пока ты не начала спасать мой. Теперь мы в расчете. Я открыла рот, а потом закрыла его, не зная, что сказать. Придумала. — Ты здесь, что бы проверить меня? Я прошла? — Я посмотрела на сальные пятна на асфальте. — В смысле, который должна была пройти. — Проверка, — Повторил он. Его голова была слегка приподнята, как будто он не мог понять смысла сказанного. — Не обращай внимания, — сказала я, пытаясь замять разговор. Надеюсь, умение держать язык за зубами не было частью моей проверки. — Это то, что ты имела в виду? — спросил он, подходя ближе ко мне. — Ну, когда сказала мне, что ты в опасности? Я моргнула. Если бы я знала детали этого разговора. — И как такая хрупкая девушка смогла уделать демона? — Я…Я не знаю, — у меня закружилась голова. Алиса знала, что она в опасности. Но от чего эта опасность исходила? Или от кого? — Нет? Забавно, по тому что, мне кажется, я… — Знаешь? — Волна страха прокатилась по мне. Я не боялась Дьякона. Я боялась, что он увидел меня, Лили, в теле Алисы. — Я считаю, что ты уже занималась убийством демонов. — Он вцепился взглядом в мое лицо, а я отчаянно пыталась сохранить маску святой невинности. Он приблизился еще на один шаг, грозно нависая надо мной. От него исходило невероятное напряжение и мне казалось, что если он вдруг взорвется, я не смогу оказать ему достойного сопротивления. Вся его мощь сейчас была направлена прямо на меня, его глаза прожигали насквозь. — Или я ошибаюсь? Я сглотнула, мои ладони вспотели, и все тело звенело от напряжения. Я осознавала, что мои опасения беспочвенны, и, скорее всего, это был просто приступ паранойи, но унять это странное чувство все равно не могла. Конечно, присутствовала обычная физиологическая реакция на привлекательного мужчину, но это еще не все. Было что-то еще. Он наблюдал за мной, и я боялась, что не пройду проверку. — Возможно. — Сказала я храбро. — Ведь всем нужно хобби? — Кларенс может этого не одобрять, но мне не очень-то нравилось быть избранной на священный пост истребительницы демонов. И если Дикон был прав, то это было новой карьерной ступенькой, которая привела Алису к смерти. — Интересно, — уголки его рта дернулись в усмешке. Его пристальный взгляд лишал меня способности двигаться, он обволакивал меня. — Очень любопытно. — Абсолютно ничего любопытного, — выдерживать этот допрос становилось все труднее. — Обычная необходимость. — Почему ты пришла ко мне? Ты боялась, что выбрала неверную цель? — Что-то вроде того. — Я бросила взгляд на место, где нашел свою смерть демон. Все что от него осталось – пятно на асфальте. — Мы с ним сталкивались раньше. — Неужели? — Его брови поползли вверх, а я прокляла свой длинный язык. — Ну, во всяком случае, он меня больше не побеспокоит. — Я нахмурилась, вспоминая инструкции Кларенса, расправиться с монстром и не создавать ему больше столько проблем. — А его убила я или ты? — Ты. Я всего лишь позаботился, что б он больше не вернулся. — А. – глубокомысленно изрекла я. — Может быть тебе стоит еще немножко подучиться, прежде чем приступать к новой работе. — Я возьму твой совет на заметку, — сказала я сухо. Намек на улыбку появился на его губах. — Я просто беспокоюсь о тебе. Ты хорошо поработала. Неожиданно хорошо. — Для меня это тоже было неожиданностью, — я сообразила, что сморозила и запнулась. — В смысле, я не ожидала, что попаду в него. Он осмотрел меня сверху донизу. — Ты в порядке? Его голос был наполнен такойзаботой, что мне пришлось напоминать себе о недавнем событии, когда этот человек бросил другого через комнату так, как будто тот был мешком с грязным бельем. — Все будет в порядке. – Возможно, это была не совсем правда, но это был наиболее предпочтительный вариант ответа. Он оглядел меня на предмет физически повреждений. Я напряглась, старясь стоять как можно ровнее — у меня вдруг подогнулись ноги. — Ну ладно. — Я кивнула в направлении задней двери паба. — Я должна вернуться внутрь. Он подошел еще ближе и обхватил меня руками за плечи. Одна его рука была теплой, а другая странно холодной. Я сделала шаг назад, пытаясь сохранить между нами хоть какое-то расстояние, но он шагнул вслед за мной. Он стоял слишком близко, и мне было все тяжелее думать. Как будто он издавал какие-то радиопомехи, путая мысли в моей голове. — Ты мне так и не рассказал, как ты здесь оказался. — Я сказала это по большей части только для того, что бы прервать затянувшееся молчание, чем по причине интереса. Конечно же, он спас меня, но большинство мужчин не болтаются по темным аллеям, помогая попавшим в беду девицам. — Да, не рассказал. Я просто хотел кое-что выяснить. — А. — Я поняла, что сейчас самое время смываться. Я сделала маленький шаг к двери. — Сейчас не время. Я должна вернуться, прежде чем Иган… Он передвинулся, перекрывая мне путь к отступлению. — Подожди. — Нет, серьезно…— Я посмотрела ему прямо в глаза и надавила рукой на грудь, пытаясь освободить себе путь. И тогда это случилось. Мир потерял резкость, его глаза начали меняться. Они поплыли, меняя цвет: от карего к черному, потом стали красными. Я попыталась вздохнуть, что бы закричать, но мое тело мне не подчинялось. Я стала просто сторонним наблюдателем. И то, что я видела, было чертовски пугающим. Калейдоскоп картин. Тьма. Опасность. Ярость, похоть, мощь и ужас. Я слышала, как начала задыхаться, но этот звук тонул в пространстве между моим телом и этой реальностью. Вместо этого я слышала биение собственного пульса, глухое, ритмичное движение крови в сосудах, музыку жизни моего сердца. Кровь. Горячая и жизненно необходимая, пульсация и движение. Красный шелк, жидкий бархат. Чувственный банкет неимоверного наслаждения. Кровь. Я попыталась вынырнуть из этого видения, этого наваждения, того, что так внезапно меня захватило, но оно не отпускало. Он не отпускал. Он держал крепко, притягивая меня ближе, его пульс бился в унисон, глубоко и завораживающе, топя в ощущениях, угрожая затянуть безвозвратно. Обжигающие прикосновения. Чистая жажда. И желание, острое, как лезвие клинка. Я каким-то образом заблудилась в его мыслях. В видениях, которые я хотела, но не могла остановить. Мы запутались в ужасных видениях и чувственных образах, и мой инстинкт самосохранения боролся с отчаянным желанием остаться. В этом странном наваждении мои соски напряглись, а бедра сжались. Я придвинулась, прижимаясь к нему, в отчаянном желании найти удовлетворение. Но происходило ли это на самом деле, или это был всего лишь плод моего воображения, я не знала. Тогда мне было наплевать. Тогда имело значение только касание его рук и бездна желания. Его пальцы сжимали мою спину, его тело вжалось в мое, я чувствовала его сердцебиение, его дыхание в своих волосах. Осторожность сделала мне ручкой вместе со скромностью, и все чего я сейчас хотела – это его прикосновения, кожа к коже. И как ответ на мои молитвы, его губы нашли мои, погружая меня еще глубже в дикую, безудержную страсть. Судороги наслаждения прошли по телу, а губы требовательно просили большего. Как будто зная о буре плескавшейся сейчас во мне, он двинулся, разрывая поцелуй, но я придвинулась ближе, страдая от разрыва контакта. И потом произошла вспышка-озарение – я увидела нас в контрастах: черное и белое, свет и тьма, блик солнца и тень. Тьма поглощала нас. Вспышка и мое восприятие прояснилось. Мы были в горизонтальном положении, мы были голые, скользкие от пота и плотно прижимались друг к другу. И его глаза – я видела только его глаза. Теплый и мягкий взгляд, в них не было и намека на бешенство, которое он скрывал глубоко внутри. Только желание и страсть, настолько сильная, что она вынуждала меня, заполняла до тех пор, пока я бы не захотела раствориться в нем. Но я не поддалась. Его глаза, наконец, обрели плоть. Становясь угрожающе черными, как глаза акулы. Настолько быстрое и резкое изменение заставило меня вздрогнуть, как от удара. Я вспомнила другого Дьякона, того, которого увидела в пабе. И этому человеку я так слепо доверилась. Я попыталась отдалиться, но зашла слишком далеко. Глаза из моего видения затопило красным, а глаза человека напротив, остались черными. Бездонная, живая тьма поглощала, подчиняла меня. Я отпрянула от разверзнувшейся бездны. От зла таившегося там. Я хотела отвернуться, не хотела это больше видеть. Я не могла ему помочь. То, что я видела, разбивало мне сердце. Боль, потери и страх. Они захлестнули меня. Его боль. Его потери. Его страх. Они были в стороне, как маяк на границе моря темной ярости, кровавой злости, подлости и злобы настолько глубокого, что он мог насквозь прожечь человеческую душу… Я боролась, пытаясь выбраться, пытаясь вытащить свою душу из этого проклятого места. Но я не могла освободиться. Его хватка была слишком сильной… — Ты моя, — прошептал его голос в моей голове, настолько громко, что я не могла отличить его от реальности. Я посмотрела вниз, и мой взгляд наткнулся на дюжину белых цветов, лепестки которых истекали кровью. Лилии. Я ахнула, ужас пронзил меня от столь искусной символики. Я, наконец, смогла вырваться. Картинка развеялась, как туман, я дернулась, словно очнувшись от транса, и обнаружила, что мы плотно прижимаемся друг к другу, и мои бедра находятся напротив его. Униженная, я отпрыгнула. В моей крови все еще бились желание и страх. Я взглянула на него. На его лице не было моего замешательства. Я увидела только гнев. — Черт возьми, Алиса! — прорычал он, и невероятно быстро схватил меня за плечи. — Ты клялась, что если я тебе помогу, ты свалишь из моей головы.
ГЛАВА 8
Похоже, мне пора тикать.И ему покажется, что я просто испугалась. И я испугалась. Но я не очень-то хочу, что бы Дьякон об этом знал. Нет, все же нужно остаться. Нужно сделать вид, что я не имею понятия, о чем он говорит. Нужно сделать вид, что я не видела его душу. Что я никогда не чувствовала этой безумной страсти, никогда не видела этой искры зла в нем. Но, да поможет мне Господь, я ее все же видела. И именно из-за увиденного я вырвалась из его хватки и побежала. Даже тогда в голове звучал его зов, но я не оглянулась. Вместо этого, я рывком открыла входную дверь и ввалилась внутрь. Резко захлопнула ее и водрузила тяжелый засов на место. Я откинулась на холодный металл двери, нервно заглатывала воздух, а сердце выпрыгивало из груди. Адская Тварь может быть офигенно страшной, но она просто белая и пушистая по сравнению с тем, что я увидела в сознании Дьякона, с тем, что звало меня только что. Темная дрянь. Пугающая дрянь. Из вида тех дряней, которые могут заставить увидеть Лукаса Джонсона (1) в ангельском сиянии. В Дьяконе сидит зло — неоспоримый факт. Но, черт, я видела не только эту пугающую фиговину. Я видела, что он борется с этим, причем до сих пор довольно успешно. И по моему, в этой борьбе он побеждал… Ну, до сегодняшнего дня. И, исходя из его слов, можно утверждать, что Алиса тоже видела осевший на нем мрак. И то, что она увидела его сущность, испугало его до дрожи. И, наверное, ужаснуло ее. Хотя, она все равно попросила о помощи именно его. И она не показала страха, желая получить помощь. Но ее убили. Алиса считала, что Дьякон сможет ей помочь, и сейчас я думала о том, сможет ли он помочь мне. Может быть, она что-то рассказала Дьякону. Дала ему хоть какую-то подсказку, которая сможет вывести на убийцу. И я хотела это знать, не смотря на все предостережения Кларенса. Я должна это узнать. Мне это необходимо как для того что бы обезопасить свое новое тело, так и для того, что бы отомстить за девушку, тело которой мне ныне принадлежит. Кларенс хотел, что бы я оставила все это в прошлом, но я знаю, что просто так это все не разрешится. Я найду убийцу Алисы. И сейчас Дьякон был моим единственным шансом это осуществить. А это, в свою очередь, означало, что мне необходимо перестать от него убегать и поговорить лицом к лицу. Этот вывод, честно говоря, пугал меня до смерти. Но так нужно. Дьякон не оставлял мне выбора. Он заинтересовал меня. Он знал, что такое демоны и при этом умудрялся сдерживать бушующую ярость в хрупких рамках. И этот человек мог заставить пылать мое тело всего парой прикосновений. Он пообещал помочь маленькой испуганной девочке, а потом волновался о ней, когда она не показалась. Да, в нем живет зло, но он держит его в узде с помощью внутреннего света. И еще он чертовски чувственный. Мне не в первой испытывать такое влечение — бабочки, парящие в животе от присутствия горячего парня на темном, тесном танцполе. Ощущение, которое появляется в его присутствии, было другим. Оно было глубоким, сбивающим с ног, почти пугающим. Я хотела ощутить тепло его прикосновений и соленый вкус его кожи. Я хотела соблазнить его и быть соблазненной. Даже сейчас эхо его голоса звучало в моей голове: «Ты моя»,— сказал он.— «Ты моя». Что-то вспыхнуло, что-то между мной и Дьяконом. Но было ли это между Дьяконом и Алисой или это вспыхнуло между Дьяконом и Лили, я пока не знала. И честно говоря, мне было все равно. «Нет».— Я закрыла глаза, мысленно ругая себя.— «Не заморачивайся». Это был второй шанс, буквально, ответ на мои молитвы. У меня был реальный шанс сделать что-то хорошее, искупить прошлую жизнь, в которой я свернула на кривую дорожку дерьмовой работы и сомнительных сделок. И я была готова раскрутить Дьякона, что бы использовать эту возможность по полной. Я взялась за эту работу, я собиралась задать все необходимые вопросы, и я собиралась стать цыпочкой-которая-спасет-мир. Просто сейчас я еще не знаю как. — Алиса! — тяжелый голос Игана отразился от стен, вырывая меня из пучины мыслей.— Что за херня, девочка? Ты воскресла и опять пустилась во все тяжкие? Я закрыла глаза, глубоко вздохнула и попыталась собрать мысли в кучу. С некоторым облегчением, меня отпустило, и я поняла, что я впервые расслабилась с тех пор как убила демона. Я оттолкнулась от стены, мысленно отстраняя Дьякона подальше. У меня еще будет время разобраться с этим человеком и моим к нему отношением, а сейчас время обеспокоится более насущной проблемой — без сучка и задоринки проникнуть в жизнь Алисы. Я надела толстовку, что бы скрыть рану на руке. Потом я отчиталась Игану, что я на месте и со всеми своими обязанностями справилась, и быстренько помогла ему закрыть паб. Он уже отослал всех домой, и мы занимались стандартными делами в полной тишине. Если он и заметил, что у меня часто возникали проблемы с заданиями, то не подал вида. Я неуверенно встала, когда мы закончили. Будет ли он как-то проявлять свою родственную привязанность ко мне? Он поцелует меня в щеку или просто похлопает по плечу? Когда я раньше принимала заказы, все шло гладко. Или, по крайней мере, достаточно гладко, и мне показалось, что я вжилась в образ Алисы. И не было ни просроченных заказов, ни пролитых напитков. Но сейчас остались только я и этот человек — теперь мой дядя. Человек, который знал Алису с рождения. Увидит ли он? Скажет ли? Как будто почувствовав мой страх, он поднял на меня взгляд из-за стойки бара, где до этого занимался уборкой. Он оперся мускулистыми руками на полированную дубовую столешницу и поймал мой взгляд. — У тебя какие-то проблемы, девочка? — У меня — нет. Никаких. Он потер мозолистой рукой щетину на подбородке, его глаза все еще были сосредоточены на моем лице, и я постаралась ничем себя не выдать. — Странно,— Наконец сказал он. — Прости? — Всю ночь. Ты вела себя странно. И почему ты выбежала отсюда в субботу, я может и не смогу помочь, но ты должна знать, что можешь рассказать мне все, что хочешь. Может ты заболела? Ты можешь рассказать мне о том, что с тобой случилось в субботу. Я сглотнула, а потом потрясла головой. Он громко выдохнул через нос. — У тебя свой путь. Но я не допущу, что бы у дочери моей сестры были проблемы. Так что если тебя что-то беспокоит… Я колебалась, борясь с желанием найти в этом человеке неожиданного союзника. Все-таки, он дядя Алисы. Кто лучше сможет помочь мне стать Алисой? Тем не менее, слова не желали слетать с языка и таяли вместе с доверием. Я не Алиса; и он не мой дядя. И моя нынешняя работа предполагает одиночество. Я пожала плечами, стараясь выглядеть скучающей и не показать свою взволнованность. — Ничего. Честно. Я очень сильно заболела. Все выходные прошли одним пятном, ничего не помню. Я с трудом ела, только спала, но теперь я абсолютно здорова. Я устала, дядя Иган. Мы закончили? — Потерянный уик-энд, ха? Я сжала губы и кивнула. Он прищурил глаза. —У тебя опять был взгляд в прошлое? —Что? — Я сглотнула, надеясь, что шок на моем лице не отразился. — Последний раз у тебя было видение, когда ты была ребенком, еще перед смертью твоей матери. Если ты опять начала видеть, ты должна кому-то рассказать. Не старайся справиться с этим в одиночку. — Не буду,— ответила я.— У меня нет видений. Но мои мысли метались. Наверное, видения Алисы вернулись, и Дьякон об этом знал. Но она держала факт возвращения видений в тайне от своей семьи. Почему? И рассказала ли Алиса Дьякону? Или он сам обо всем догадался? Вполне возможно, что это произошло, когда Алиса проникла в его мысли. У меня не было ответа ни на один из этих вопросов, так что я вернулась к старой модели поведения. Отрицанию. —Я ничего не видела,— сказала я, встречаясь взглядом с Иганом.— Я клянусь. Если что-то случиться, я тебе точно скажу. На секунду мне показалось, что он собирается спорить. Но он в ответ лишь коротко кивнул. — Тогда почему ты все еще торчишь тут? Вперед. Я собираюсь пойти наверх и расслабиться,— сказал он, имея в виду свою квартиру над пабом.— Иди домой. И завтра не опаздывай. — Обещаю.— Я поспешила к двери, с огромным желанием наконец-то выбраться отсюда, Даже если мне придется пройти пять кварталов, что бы словить такси. Я пошла, греясь в кожаной красной Алисиной куртке, которую я еле нашла среди розового безумия, творящегося в шкафу. Я внимательно осматривалась, вглядываясь в тени, потому что теперь я знала, что может таиться в темноте. Бархатистая тьма, казалось, мерцала по мере моего движения, и я представляла дюжину желтых глаз следящих за мной, замерших в ожидании. Я ускорила шаг, звук моих шагов разносился над тротуаром. Мое воображение рисовало гоблинов сотканных из тумана, выползающих из канализации, камнем падающих вниз на спинах стервятников. Они шли за мной, а я была не готова. Господи помоги, я не готова. Вдали такси повернуло на улицу и я сошла с тротуара, сигналя водителю. Я стояла там, мечтая, что бы таксист меня заметил, чувствуя себя голой и беззащитной, как будто сам дьявол наблюдал за мной из темноты. К счастью, такси затормозило, и я забралась внутрь, создавая вокруг себя иллюзию безопасности. На самом же деле я никогда снова не буду в безопасности.
ГЛАВА 9
Машина остановилась перед домом Алисы, но я не вышла. Там была новая жизнь. Новое имя, новые друзья, и новые правила, которые надо соблюдать.По правде говоря, я никогда не была сильна в следующем правиле. — Мисс? — Извините,— сказала я, скользнув от двери, обратно на середину сиденья.— Мне нужно… я имею в виду, вы можете подвезти меня до Флэтс? Он повернулся на своем сиденье и, нахмурился, старик с кожей цвета чая с ромашкой. — Я заплачу,— заверила я его, потом выпалила знакомый адрес.— Когда доедем до дома,— добавила я зачем то. Он наморщил лоб, прежде чем повернулся к рулю и включил счетчик. Город сам по себе к Бостону присоединил Борхарст — местные называли его «Кабан» — который находится на южной окраине Бостона в области метро. Флэтс находился на северо-востоке с низкой арендной платой недалеко от судоходных каналов. Промышленный, наполненный «синими воротничками», абсолютно лишенными обаяния. В течение дня, монотонность унылых фасадов нарушалась всплесками размытых цветов — в прачечной развешивались для просушки детские игрушки, треснутые и брошенные цветы в горшках, пробирающиеся к солнцу. Ночью, вся территория была однотонной. Я села в такси, и наблюдала за черно-белом пятном. Поездка была в значительной степени монотонной, и в десять пятнадцать в понедельник вечером движение было свободным. Я прислонилась к обивке, стараясь не обращать внимания на ад и проклятие засевшей занозы в моей ноге. В конце концов, я не нарушила обещания не ездить в Флэтс, верно? Все о чем я говорила было то, что я не буду говорить Роуз, что произошло со мной. Я ни разу не сказала, что даже не взгляну на нее. — Сюда,— сказала я, наклоняясь вперед, указав на следующий выход с шоссе.— Потом налево и направо на свет.— Я указывала дорогу и такси неслось по темным улицам к жалкому району, который был моим домом в течение многих лет.— Все спокойно,— сказала я, когда мои глаза посмотрели на серые двери, прикрывающие невзрачный дом. Когда-то давно серый был отделан ярко-синим, и двор был переполнен цветами. Но это было давно, когда моя мать была еще жива. Теперь двор за забором был пыльным. Две урны стояли, как часовые, один по обе стороны крыльца, переполненные бутылками из-под виски и банками пива. Единственный плантатор — теперь ржавый и сломанный — стоял тут как доказательства того, что жители не пытались вдохнуть жизнь в мрачный двор. Я ухаживала за лилиями и пыльными розовыми розами сама. Не типичная плата для контейнерного сада, но я не стремилась к эстетике. Растения были моими и моей сестры, и Роза могла смотреть за ними даже тогда, когда меня не было дома. Это то, что напомнит нам обоим, что даже если я была далеко, мы всегда будем вместе. Я не могла предложить доказательств больше. По крайней мере, у меня была уверенность, что я закончила с Лукасом Джонсоном, и это меня успокаивало. Но у Роуз, моей сестры, ничего не было. Я расплатилась с водителем и вышла из машины, потом, стояла на тротуаре, пока он не уехал. В доме было темно, и я не была уверена, что намеревалась сделать. Моя гордыня и решительность отступили, оставив меня наедине с чувством вины. — Ну хватит, Лил,— прошептала я. Затем я сделала глубокий вдох, открыла ворота и двинулась к двери. Почти в одиннадцать, вокруг было тихо. Поздно, но не достаточно, чтобы я ушла, особенно потому, что увидела отсвет и тени от телевизора, играющие за матовым стеклом входной двери. Я подняла руку, глубоко вздохнула, и постучала четыре раза в дверь. Нет смысла звонить в звонок — он был сломан много лет назад. Сначала я ничего не услышала. Потом кто-то пересек телевизор, временно интерьер дома и крыльцо погрузились в темноту. Я вздрогнула, мою кожу покалывало, когда развернулась спиной к улице, и я была уверена, что за мной наблюдают. Ничего не выскочило из темноты и жуткие золотистые глаза не смотрели из-за кустов. Если кто-то ждал там, чтобы затащить меня вниз, в ад, по крайней мере, он был достаточно вежлив, чтобы позволить мне закончить свое дело. По-прежнему невозмутимая, я повернулась спиной к двери, затем выдохнула, когда она распахнулась, и обветренное лицо моего отчима посмотрело на меня. — Кто? — Спросил Джо, купая меня в аромате бурбона. Я сглотнула и сжала кулаки, решив, что не дотянусь до него. — Я… я… Роуз дома? Его глаза сузились, потом он отошел, позвал мою сестру из коридора, сделав шаг назад к углу, ни разу не обернувшись, чтобы взглянуть на меня снова. Я переминалась в дверях, не зная, что делать. Мое сердце съежилось и затихло. Я хотела уйти, боясь, что сделала ошибку, приехав сюда, потом остановилась, когда моя сестра появилась в поле зрения. В четырнадцать лет ее кожа выглядела настолько болезненной, что можно было дать ей пятьдесят. Темные круги окружали ее глаза, и двигалась она с жуткой настороженностью. Синяки оставленные Джонсоном на ее хрупкой коже исчезли, но моя сестра была еще порченым товаром, и это знание сидело, как свинец в моем желудке. Она не исцелилась и не стала счастливее. Джо еще не дотягивал до стереотипа отца года. Моя жертва не сотворила чуда в ее жизни. Я сказала себе, что прошло только сорок восемь часов, с тех пор как я ушла, чтобы убить Джонсона, и что ничего бы не изменилось за столь короткое время. Я сказала себе, что Роуз нужно время смириться с моей смертью, и что Джо нужно время приблизиться к стереотипу. Через месяц или два все наладится. Я сказала себе, что чушь это все. — Кто вы? — Я… Алиса,— сказала я, засовывая руки в карманы джинсов, чтобы не броситься обнимать ее. Я подождала, пока не уверилась, что смогу сдержать слезы, а потом добавила: — Я была подругой вашей сестры. Она склонила голову. Это знак того, что ей нужно подумать. — Я почти не встречала друзей Лили. Я съежилась, услышав этот упрек, желая вернуться и изменить все, что я сделала неправильно — в том числе тот факт, что большинству из моих так называемых друзей, было плевать на меня. Им нужны были только деньги. — Она говорила о вас все время,— сказала я правдиво.— И я хотела прийти, чтобы убедиться, что ты в порядке. Она хотела бы знать, что у тебя все хорошо. Как ты? Ее большие глаза мигнули, и мое сердце отчаянно замерло в груди, в ожидании хороших новостей. Хотелось быть уверенной, что моя смерть сделала этот мир лучше для нее, что мне каким-то образом удалось сдержать свое обещание. Вместо этого она только пожала плечами, ее глаза были мертвы. Я хотела положить сказке конец, но как бы я ни желала, этого не происходило. Джонсон оставил шрамы, и его отсутствие не стерло их с души моей сестры. Во всяком случае, моя смерть навалилась и сделала их глубже. Из своей норы Джо крикнул Роуз, чтобы закрыла дверь. Она закрыла, не потрудившись даже попрощаться. — Подожди! — Вскрикнула я. Она остановилась, и я продолжила.— Я… я была на похоронах. Она посмотрела на меня, потом кивнула. Затем дверь захлопнулась, оставив меня стоять как идиотку на моем собственном крыльце. — Ладно,— сказала я, но на этот раз только для себя. Я прижала пальцы к стеклу и быстро прошептала: — Я люблю тебя.— Потом я расправила плечи, подняла подбородок и пошла по двору мимо урны заваленной пивом на улицу. Я знала, что мне стоит вернуться в квартиру Алисы, но прежде, чем я смогла бы это сделать, у меня было еще одно поручение. Я повернула направо и пошла вниз по тротуару, по-прежнему ощущая, что за мной наблюдают. Я тихо прислушивалась к звуку шагов позади меня. И услышала, но когда повернулась, заметила, как тени заскользили по тротуару, исчезая среди деревьев и стекая в канализацию. К тому времени, когда я достигла видео магазина, я вспотела, и мое сердце застучало в незнакомом ритме. Слишком яркие лампы дневного света обожгли мне глаза, когда я вошла внутрь, плакаты с десятками фильмов смотрели на меня. — Помочь? — Джереми поплелся за прилавок, незажженная сигарета свисала с его губ. Я не была уверена, был ли это способ отказом от курения, или был ли это его способ сказать, чтоб ты сдох. С Джереми лучше не вступать в диалог. — Я подруга Лили,— сказала я, взяв конфету «Кит-Кат», лежащую на прилавке.— Была, я имею в виду. Его глаза сузились, и я увидела, как заработала его грязная голова. Джереми сделал хороший бизнес на незаконном копировании DVD-дисков, и у меня сократились клиенты. Я стояла там, когда он оценивал меня. Что более важно, позволила ему задаться вопросом, был ли этот новый птенец его крысой. Поверьте мне, получить то, что вы хотите намного проще, если ваша жертва думает, что избегает чего-то худшего, признавая вас. — Ну что? — спросил он, наконец, перенося свой вес с одной ноги на другую, пока стоял за прилавком. Я осторожно приподняла плечо, когда открыла конфету. — Не слишком близкая. Я надеялась, что ты мог бы сделать мне одолжение. — Да? Что за одолжение? — Ты получил кое-какие деньги за книги, которые должен Лили, верно? — Ты кто? Ее бухгалтер? — Если это сделает тебя счастливым. — Мне не нужно ее говно. Я просто работаю здесь. Вам нужно поговорить с Шоном. — Я поговорю с тобой,— сказала я.— Потому что я не говорила о минимальной зарплате. Я говорю о комиссионных. И она получила бы приблизительно триста семьдесят пять долларов с прибылью. Он колебался, и я видела сомнение на его лице. К счастью, он сделал правильный выбор и не пытался идти в отказ. Вместо этого, он попытался отвлечься. — Она мертва. Мертвой девушке не нужны деньги. — Ее сестре нужны,— сказала я. — Вот как? Теперь ты социальный работник? — Если это сделает тебя счастливым. Но, вероятно, ты должен думать обо мне как о проблеме, которая будет постоянно занозой в твоей заднице. Потому что я знаю, где ты делаешь видео для копирования, и я думаю, что Шон не имеет ни малейшего понятия об этом.— Я сделала один большой шаг в его сторону, так чтобы тонкая фанера счетчика была единственной вещью, отделяющей нас.— И я знаю о твоих клиентах. — Чушь собачья,— сказал он, но лоб уже покрылся потом. — Она рассказала мне, чувак. Она рассказала мне многое.— Я положил руку на стол, ладонью вверх.— Раскошеливайся, давай. — Ну, пойдем,— сказал он, и это было все, что он успел, когда я двинулась вперед и схватила его за тощую шею. Притянула к себе, пока мое лицо не оказалось прямо напротив его. — Слушай меня, ты, маленький засранец. Ты откроешь свой кошелек и отдашь мне что есть. И если это не триста семьдесят пять баксов, тогда вернешь остаток денежных средств мне или Роуз в конце недели. В противном случае, у нас бкдет еще один разговор. А мне, честно говоря, не очень нравится говорить с тобой. — Чувство взаимно,— сказал он, подавшись назад, когда я отпустила его. Он уставился на меня. — Сейчас. На мгновение я подумала, что он собирается снова заколебаться. И, честно говоря, я думаю, он почувствовал мое настроение. Потому что я действительно была в том настроении, чтобы дать кому-то по заднице. Но потом он помудрел и достал бумажник. Он положил две стодолларовых бумажки на прилавок, затем, пятьдесят, двадцать, и шесть. — А остальные? — Я отдам Роуз,— сказал он.— Точняк. Ребенок нуждается в перерыве. — Ладно,— сказал я.— Продолжай распространять добрые чувства и распределять богатства. — Да, черт возьми,— сказал он.— Не хочу, чтоб мой зад снова встретился со злобной сукой. — Роуз,— подчеркнула я, решив игнорировать комментарий о суке, тем более, что оно казалось весьма точным.— Не ее папа. — Я понял,— сказал он.— А теперь, убирайся отсюда. — Приятно было пообщаться.— Я отдала ему доллар.— За конфету. Я пошла вперед, затем остановилась. — Заберешь ее байк? Он колебался, и я знала, что он пытался. Я здорово его приковала, перед тем как сесть в автобус, чтобы поехать к дому Лукаса Джонсона. — Не беспокойся,— сказала я. — Я собираюсь пригласить кого-нибудь, чтобы сорвать цепь,— сказал он.— Сделать новый ключ. Зря пропадает. Байк стоит в той аллее, и никто не будет на нем ездить. — Ты прав, Джереми,— сказала я.— Зря пропадает. Я два раза откусила конфету, когда перешла магазин, зная, что он наблюдает за мной. Красные наклейки, прилепленные к задней двери, предупреждали, что сигнал тревоги сработает, если я открою. Я ее толкнула. Никакой тревоги. Так много правды в рекламе. Мой десятилетний Ягуар Триумф был еще припаркован там с тяжелой цепью вокруг него. Обычно я не привязывала цепью байк, но я также обычно не парковала его рядом с местом Джереми. Я заперла его в субботу вечером. Видимо предчувствие сработало. Сейчас я была довольна своей предусмотрительностью и полезла под козырек магнитного металлического ящика. Открыв двумя ключами замок цепь была у меня в мгновении ока. Я села на байк, теплый и знакомый мне. Я сунула ключ в зажигание, когда Джереми выглянул в заднюю дверь в переулок. — Он не твой,— сказал он. — Ага. У тебя проблемы с этим? Он подсчитывал, за сколько сможет продать байк и каковы будут убытки от контрафактных DVD операции. Я оставляю байк и дверь в его небольшой пенсионный фонд навсегда закрывается. Джереми может быть медлительным, но он же не дурак, и через несколько мгновений он кивнул, а потом исчез внутри, дверь захлопнулась за ним. Я прибавила обороты дроссельной заслонки, наслаждаясь сладостным мурлыканье двигателя. — Давай, детка,— сказала я, потом нажала на газ, поехала вниз по переулку, дала крен в сторону и остановилась, поскольку кто-то знакомый вышел из тени передо мной. Кларенс. Ну, черт.
ГЛАВА 10
— Похоже, у нас возникло недопонимание,— сказал Кларенс, как только я съехала с дороги и заглушила двигатель на байке.— Я не нарушила никаких правил. — Ты должна держаться подальше от своей сестры. Я покачала головой. — Нет, не пойдет. Я сказала, что не скажу ей правду. И что, черт возьми, ты делаешь, шпионишь за мной? — Я предпочитаю думать об этом, как о защите инвестиций. Убедившись, что соглашение, которое мы заключили, в силе. Я подняла руки. — Я полностью придерживаюсь буквы закона. Не сбилась с пути даже на миллиметр, и ты это знаешь. Его губы сжались, и я смотрела, как он обдумывал мои слова, раздражение кипело в нем. Я была права — технически, я была абсолютно права. Как на духу... Ну, может на микромиллиметр сбилась. — Очень мило, что ты признаешь это,— сказал он. — Я должна была увидеть ее,— просто сказала я. Это было правдой, и я надеялась, что она сгодится как оправдание. Кларенс потер подбородок и посмотрел на меня так долго, что я стала себя чувствовать как на иголках. Наконец, он покачал головой. — Ты должна быть умнее, чем животное. Ты — наш козырь в рукаве, помнишь? Я кивнула, гадая, что имело к этому отношение. Он выпустил многострадальный вздох. — Ты думаешь, что будет дальше с маленькой Роуз там, если злобный демон выяснит, кто вы? Ты думаешь, он собирается попытаться убить тебя? — Может быть,— сказала я, но мой голос, несколько потерял свою остроту. Я чувствовала, что знаю свою правду. — Да, наверное, права. Но если он умный демон, и если он знает, что у тебя есть маленькая сестра там, и что ты тоскуешь по тому, кого любишь, ну и что ты думаешь, он собирается делать потом? Я покачала головой, не желая идти туда, куда он меня ведет. Он изобразил ножом по горлу. — И не тебя, животное. Ее. Ты придешь к ней. Вы поговорите. Втянешь девочку во все это и поставишь ее жизнь в опасность.— Он развел руками, потом пожал плечами.— Это просто так, если у тебя самой на это мозгов не хватает, и ты знаешь, что я прав.— Он постучал себя по виску, посмотрел на меня торжественно. Помедлив, я кивнула, потому что, черт возьми, я не могла спорить. Роуз прошла через ад раз. Я бы не вынесла ответственности за то, что заставила пройти ее через это снова. Но это ведь не навсегда. Я бы сражалась с демонами. Я бы убедилась, что ворота остаются закрытыми. И тогда, клянусь Богом, я бы получила свою сестру обратно. Однако, сейчас я стою перед недовольной лягушкой, глядящей на меня сверху вниз. — У меня неприятности? Он еле улыбнулся. — Нет, малыш. Думаю, я должен был догадаться, что ты не останешься в стороне. Ты ведь такая пушистая. Я подняла брови. — Да. Я пушистая. Он фыркнул, потом засунул руку глубоко в пальто. — Дам тебе кое-что. Думаю, что это может помочь. — Да? Он передал мне небольшой завернутый пакет. — Открой его,— проворчал он. Я отогнула бумагу, и показалась простая белая коробка, как будто там ожерелье на Рождество. Я с любопытством посмотрел на него, затем подняла крышку и охнула, когда увидела золотую цепочку и медальон в форме сердца. — Взял его с твоего тела,— сказал он.— Подумал, может, ты захочешь его обратно. Я кивнула, не в силах сказать и слова, так как пересохло во рту и горле. Я надела медальон в субботу, когда шла убивать Лукаса Джонсона. Это был кусочек моего прошлого, часть моей личной истории, и то, чего я никогда не ожидала снова увидеть. Я открыла его ногтем и нашла знакомую малюсенькую картинку меня и Роуз, рука в руке, сидя на качелях у нас на крыльце. — Спасибо,— сказала я, надев цепочку на шею и убрав медальон под рубашку, поближе к сердцу.— Это значит для меня... все. — Вот и славно. — Разве полиция не заметит пропажу? Я имею в виду, я – жертва убийства, верно? — Они могут,— сказал Кларенс.— Но это не наша проблема, не так ли? Я не смогла сдержать улыбку. — Кларенс, ты дьявол. Ты что-то вроде нарушителя правил. Он фыркнул, потом, пошаркал ногами. — Давай сохраним это между нами, ладно? — Но то ли он имел в виду плохого мальчика или медальон, я не успела спросить, потому что он подтянулся во весь рост, затем прочистил горло.— Есть несколько правил, которые являются несгибаемыми. Но так как ты о них еще не знаешь, дам тебе поблажку. В настоящее время. — И о чем мы говорим? — Спросила я, стараясь выглядеть невинно. Потому что я нарушила около двух правил в эту ночь, и я хотела сказать Дьякону, что Алиса исправно будет убивать демонов и не приблизится к сестре. — О демоне,— сказал он.— Меня осведомили, малыш, и они сказали мне, что ты убрала Грукона красиво и опрятно. Я моргнула, ошарашенная. — «Грукон»? Ты имеешь в виду, черт возьми, зверя в переулке? Я нарушила правило? Ты шизик? Сам же мне велел! Убей, мол, его, избавь от головной боли. Это то, что ты сказал, верно? — Убийство Грукона большой плюс. Несомненно. Из-за этого обстоятельства у нас некоторые проблемы. — О.— Видимо, я не увернулась от пули Дьякона. — Ты должна была работать в одиночку, малыш. Так я услышу, кто был с тобой, когда ты убила эту тварь? — Он сделал паузу, и, хотя был на целую голову ниже, смотрел на меня, как на блоху.— Кто это был? Кто был с тобой? — Ты не знаешь? — Было так жутко, что я попыталась уйти от ответа, но мой лягушенок был сильно зол. – Разве ты не следил за мной? Как Бог смотрит на нас с небес? Немного портативных видео устройств, настроенных на меня? Все время? Он фыркнул. — Было бы неплохо. Но нет. Ты бы устроила целый скандал. — Но ты только что сказал... — Стукачи, малыш. Я сказал, что на тебя настучали. И они рассказали мне общее положение вещей, теперь я хочу услышать всю грязь. Итак, вернемся к теме. — Может быть, я одна это сделала. Он покачал головой. — Нет. Не могла с этим спорить. — Кто-то еще был в переулке,— сказала я, стараясь думать тихо.— Но я не раскрывалась. У меня еще есть суперсекретное декодер кольцо.— Мое лицо оставалось невозмутимым и жужжало «Греби, греби, греби своими веслами» в моей голове, надеясь заглушить любые перепутанные мысли. Дьякон дернул меня за пуговицу. Песня была уловкой. Я учила ее с моим отчимом. Потому что Джо был экспертом читать по лицам. Он всегда догадывался по моему лицу, что я куда-то вляпалась. И неизбежно я оказывалась прямо в заднице. Но как только я научилась заполнять голову мирскими вещами — детскими песнями, глупыми стишками, частушками — залеты были реже и реже. Я посмотрела на себя в зеркало после и поняла почему: даже когда моя голова плохо соображала, с бездумными песенками мое лицо становилось пустым. Если повезет, мой маленький трюк сработает на небесных посланников тоже. — Лили… — А что мне было делать? — Сказала я.— То, что было на мне, он стянул, и тогда пришлось воевать вместе. Я ударила его, и подумала, что убила демона. Затем он ударил снова, и пуф, появилась огромная лужа демона. — Он, кто? — Дьякон Кипер. Его глаза сузились, и я клянусь, если б это было кино, то зазвучала бы загробная музыка. Я сглотнула, и невольно сделала шаг назад, в тень. — Он помог мне, Кларенс. Что в этом плохого? Почему это плохо? — Я слышала собственный писк и ненавидела себя за это. — Помогли? О, нет, животное. Дьякон Кипер был там не для помощи. Я не знаю, что он там делал, но чертовски уверен, что он не союзник. — Что ты имеешь в виду? — Спросила я, боясь, что уже догадалась о чем он.— Что не так с Дьяконом? Он посмотрел на меня, выражение его лица было любопытное. — Черт возьми, Кларенс,— я сжалась, когда его губы были упрямо закрыты.— Скажи уже. Что не так с Дьяконом? — Все,— объявил он решительно.— Он демон, Лили. Грязный, лживый, вонючий демон. Он купался в адском огне, и запах зла льнет к нему. Демон,— повторил он.— Именно то существо, которое ты призвана уничтожить.
ГЛАВА 11
— Демон, — повторила я, разочарование бушевало во мне.Я подавила дрожь и заставила себя переключиться на детские песни, потому что мои мысли в данный момент походили на радиовещание, громкое и ясное. Дьякон демон. Я не хочу в это верить, эта мысль никак не укладывается в голове, но в то же время я была совершенно уверена, что это правда. Вспышка ярости. По мне побежали мурашки как от чего-то темного и зловещего. Чего-то вполне осязаемого, но совершенно не опасного. — В чем дело? Не ожидала, что услада для глаз будет одним из плохих? Я держала рот на замке, кулаки уже зачесались. Кларенс фыркнул. — Надо избавиться от этих пустых ожиданий, Лили. Вещи не всегда являются тем, чем они кажутся. — Например, как ты? — Огрызнулась я, желая причинить ему боль. Потому что его новости о Дьяконе глубоко ранили меня. Я была идиоткой, попала в эмоциональную ловушку, и я ненавидела себя за свою слабость. — Как я? — спросил он, по-видимому, не обращая внимания на мои внутренние переживания, и слава богу, ведь школа существует именно для этого. — В моем случае, что видишь, то и есть на самом деле. — Да? Ну, не пойми меня неправильно, но ты вряд ли подходишь на роль небесного посланника. — Что ты имеешь в виду? — Ну, знаешь. Во-первых хорошие манеры. Отеческий подход. Более мягкий. И намек на святость тоже не повредит. Его рот скривился в усмешке. — Прямо из отдела кадров киностудии. Тебе никогда не приходило в голову, что я здесь из-за тебя? — Что ты имеешь в виду? Он фыркнул. — Ну же, животное. Думаешь, ты за десять минут стала темным ангелом? Никого не будешь слушать? Будешь задавать вопросы, и твоя голова закружиться из-за того что происходит? О, нет, малыш. Я здесь только потому, что большой парень решил, что ты меня послушаешь. Я от ошеломления нахмурилась. Потому что, по правде говоря, он был прав. Кларенс раздражал меня без конца, но это было знакомое, комфортное раздражение. Как общаться с Джереми или с кем-то вроде него. — Как я и говорил — ты должна сделать усилие, чтобы заглянуть глубже. Мне пришлось скрепя сердцем согласиться. Я позволила своему уму отправиться обратно в бар, по пути я превратилась в Алису. У меня было среднее медицинское образование, у Алисы, скорее всего, нет. И никто не заметил подмены. — Это не только со мной так, не так ли? Я имею в виду, никто не смотрит глубже, не так ли? Он не ответил, и его молчание было как одобрение. — Я живу ее жизнью. Никто даже не знал, что она ушла. Никто не оплакивал ее. Никто не сказал свое последнее «прощай». Они только заказали еще один раунд, и наблюдали за ее задницей в паре черных джинсов. Только это была уже не ее задница. Я сжала челюсть, и хлынули слезы из-за этой девушки, которую я едва знала. Девушка вряд ли из известных людей, с которыми она провела все дни ее жизни. — Ты знаешь об этом. Я кивнула. К сожалению, так оно и было. Я нахмурилась, вспомнив как Леон лежал, скорчившись на полу, и, вспомнила мужчину, который положил его туда. Не было никакого намека на то, что Дьякон был чем-то большим, чем человек. И уж конечно не демоном, не воплощением зла. В переулке, он говорил мне с искренней заботой в голосе, и он помогал мне бороться с Груконом. Я видела, что находится внутри его разума, и это позволило мне поверить словам Кларенса. Да. Я ему верила. — Почему? — Я спросила Кларенса. — Зачем он мне помогает? — Давай, Лили. Ты не глупа. Как ты думаешь, почему? — Он играл со мной — сказала я, сжимая и разжимая руки в кулаки. Еще не определилась: хотела бы я всадить нож в сердце Дьякона или просто никогда не видеть его. — Сукин сын играл со мной или, вернее, он играл с Алисой, и у меня даже нигде не щелкнуло. — Так они действуют, малыш. Не кори себя. — Сошел с ума? Ты не собирался… ты знал. — Я посмотрела на свой пояс, где, как я знала, был спрятан нож под пиджаком. — Нет, если ты дашь его мне сейчас. Он не знает, кто ты? Что ты? — Он не знает. Я клянусь. Но… — Последний комментарий Дьякона пронесся в моей голове о пребывании в его голове, прежде чем я смогла остановить его, и я увидела, как Кларенс поднял лицо, выражение которого переходило от гнева к страху, разглаживаясь на скучность и пресность. Я подумала, что он пытается что-то скрыть. — Что именно он сказал? – Спросил Кларенс, его застывшее лицо переключилось на обычное оживленное. — Только то, что мне нужно подержать его голову, — сказала я, добавив умственный взрыв песни, чтобы быть на безопасной дистанции. — Что это значит? — Я не знаю,— солгала я. — Я догадываюсь, что, может быть, Алиса похожа на меня. Он наклонил голову набок. — Почему он так думает? Ты входила в чью-то голову, животное? — Он думал, что Алиса это Алиса, — сказала я. — Я на самом деле не она, помнишь? — И я солгала это твердо, как и научилась. Я почувствовала себя виноватой, потому что снова солгала и сделала только хуже, я же лгала Богу, что был по правую руку. Но я не могла удержаться. Я пребывала в этой странной новой жизни меньше дня, и отчаянно хотела сохранить это. Я хочу быть Суперптенцом. Я хочу драться с демонами. Я хочу дать шанс даже собственному кармическому протоколу результатов. И что-то в глазах Кларенса заставило меня задуматься, что если бы я рассказала ему правду о том, что происходит в моей голове. Я заставила себя глубже погрузиться в детские песни. Кларенс смотрел на меня, и выражение его лица было задумчивым. Мне оставалось только надеяться, что он не сможет прокрасться на периферию моего сознания. — Ты думаешь, что он был фигней? Я пожала плечами. — Я не знаю. Может быть. Мы знаем, что он стягивал с меня цепи. Но это не имеет значения, потому что Алиса мертва. И ничего такого нет в моей голове. — Тогда тебеповезло, малыш. Но ты же скажешь мне, если что-то появится в твоей голове, да? Не могу поверить, что мы не знали об Алисе, но если она действительно может копаться в голове демона, это может быть чертовски удобно. — Ты не можешь? Он покачал головой. — Во-первых, я не на линии фронта. Во-вторых, только в человеческих душах. Мой дар ограничен. — О. — Интересно. Этот лакомый кусочек информации я могу сохранить на черный день. Я подумала о характере моей работы с Дьяконом. — Так, э-э, я должна убить его? — Дьякона? — Он покачал головой. — Нет. Я старалась сдержать свой вздох облегчения. — Почему бы и нет? Он — демон. Я убиваю демонов. — Не сравнивай ваши возможности. Он не мелочь. Он сильный, Лили. Чертовски сильный. И пока у тебя не появится немного больше убийств за плечами, я думаю, можно с уверенностью сказать, что он намного сильнее тебя. Он уже многих погубил, и ты не должна оказаться на его пути. Наш эндшпиль слишком важен, чтобы рисковать такими ресурсами, идущими после Дьякона Кипера. Ты понимаешь? Я кивнула, уверяя, что поняла, заполняя свою голову детскими песенками, так что он не мог видеть облегчения, что нахлынуло на меня. По правде говоря, откровение о Дьяконе смутило меня. То, что он был демоном, я верила. То, что был злом внутри, я верила. И возможно я была наивна, но я не хочу верить, что это конец истории. Я видела борьбу внутри него — борьбу за добро. Более того, я знала, что Алиса сбежала к нему. Доверяла ему. Верила, что он мог — и хотел — помочь ей. Может быть, он играл с Алисой, тоже. Черт, может быть, он притворялся так, чтобы я думала, что он борется со злом, когда на самом деле он был само воплощение его. Может быть, поэтому Алиса не показала. Может быть, она узнала, что он играет с ней. Я не знаю. Но я не могу игнорировать его также легко, как делает Кларенс. Мне нужно все узнать и увидеть. Мне нужно узнать, что сделал Дьякон Кипер.
ГЛАВА 12
Ты не знаешь, что такое жизнь, если не возила неангельского земноводного наставника на заднем сидении мотоцикла. Моя жизнь, слава Богу, полная чаша. На самом деле, я не возражала против поездки. Разговаривать на мотоцикле можно лишь в крайнем случаи, так что я наслаждалась пребыванием наедине с собственными мыслями. Или, скорее, я получала удовольствие от пустых размышлений, не имеющих определенной темы. Я думала, что Кларенс не станет копаться в моей голове, пока держится за мою талию и что-то бормочет о страхе, но не была уверена. Так что вместо того, чтобы подумать о чем-то важном, я думала о спокойствии бостонской ночи, о холодном воздухе, о ветре на моем лице. Передо мной простирался мир возможностей и целей, и я чувствовала себя свободной и счастливой. По крайней мере, некоторое время я действительно чувствовала себя таковой. До тех пор, пока не вернулось чувство вины. Да, я открыла для себя новый мир, но Роуз застряла в том же самом дерьме, только теперь ее сестра умерла. Я пыталась защитить ее, как и обещала, но справилась с этой работой из рук вон плохо. Единственное, в чем я помогла, это в том, что Джонсон больше не сможет причинить ей боль. Но его смерть не спасла ее. Это лишь помешало ему навредить ей ещё больше. Я видела всё это, просто заглянув в ее глаза. Моя вина была ощутимее ещё и потому, что, хоть я и кричала на Роуз, тем ни менее – никак не могла избавиться от головокружения, вызванного осознанием того, что я нашла, наконец, свое призвание, и все прошлые прегрешения уже очень скоро станут лишь частью истории. Конечно, концерт был опасен, но это было важно. И, несмотря на то, что было страшно, как в аду, я чувствовала себя хорошо, даже в чужом теле. Достаточно хорошо, чтобы справиться с горьким чувством вины. — Поверни здесь, — сказал Кларенс, когда я притормозила на красный свет. Я следовала его указаниям, петляя и поворачивая, пока мы, наконец, не остановили мотоцикл в темном переулке. Я осмотрелась, но увидела лишь мусорные контейнеры, переполненные кусками гнилой пищи и другими, не менее душистыми вещами, и удивилась, с какой целью мы оказались в столь мрачном месте. — Самое время приготовиться, — сказал Кларенс, повернулся и пошел вглубь переулка. Маслянистая жидкость, скопившаяся в выбоинах, нестерпимо воняла. Между кирпичных стен повис запах плесени и фекалий, надеясь избежать фактического источника зловония, я шла как можно осторожнее. Пока я предельно осторожно петляла вокруг мусора, моё сердце билось с удвоенной силой, но не из-за страха, а в ожидании. Я пребывала в том же состоянии всего несколько часов назад и, учитывая странные обстоятельства моей новой жизни, ожидала, что из тени на нас нападет очередной зверь. Кларенс поспешил вниз по темной улице, затем свернул в другой переулок, который оказался ещё грязнее, чем предыдущий. Я прокладывала путь в груде хлама, мусора и биологических отходов, стараясь не дышать. Он двигался быстро, обходя кучи чего-то зеленоватого и прогорклого. Подойдя к железной двери, Кларенс сдвинул металлическую пластину, чтобы добраться до клавиатуры, предусмотрительно оборудованной подсветкой. — Вот мы и на месте. — Высокие технологии, — заметила я. — Ты ожидала, что дверь откроется с помощью чуда? Наш бой может быть небесным, но наши ресурсы вполне современны. Он набрал код, и толстая дверь бесшумно распахнулась внутрь, открывая мрачный коридор. — Мы? Я неохотно переступила через порог вслед за ним. Тот слабый свет, что сопровождал нас в переулке, исчез вслед за стуком захлопнутой нами двери. Воздух вокруг был неподвижным и несвежим, отсутствие даже малейшего ветерка подчеркивало риск возникновения клаустрофобии. Я сглотнула, моя кожа стала липкой, меня пронзило воспоминание о том, как я в последний раз проснулась в кромешной тьме. Возможно, я всё ещё не готова. Я слышала шаги Кларенса впереди, потом раздался металлический лязг выключателя. Над нами зажглась лампа, свет отразился от вентилятора в дальнем конце прихожей, он ожил, разгоняя воздух и рассеивая мою тревогу. Стены узкой прихожей украшали надписи, но грязь и зловоние переулка остались снаружи. Мы двигались вниз по длинному коридору, наши шаги эхом отдавались от бетонных стен и полов. Скоро свечение люминесцентных ламп сменилось тусклым светом желтых светильников, установленных вдоль стен. Мы продолжили путь через лужи желтого цвета, поворот за поворотом, упорно продвигаясь всё глубже и глубже в лабиринт. Наконец, мы добрались до древней двери лифта. Я наклонилась, сжимая руками металлическую сетку, и заглянула в шахту, её дно терялось в темноте. Перед нами висел кабель, и его, казалось, было совершенно недостаточно для исправной работы лифта. — Кто-то упоминал высокие технологии. Кларенс пожал плечами, широким галльским жестом. — Эх. Ремонт. У кого есть время? Мне захотелось напомнить, что сделал Бог, но я решила, что сейчас не лучшее время для шуток. — Хорошее решение. — Ты, действительно, должен прекратить делать это. — Тогда тебе нужно перестать думать так громко. Я нахмурилась, но Кларенс только усмехнулся, затем указал на очередное устройство доступа под металлической пластиной. — Твоя очередь, — сказал он. Я попыталась справиться с нервами, затем прижала руку к прохладному стеклу: биометрический сканер сделал свое дело, и после короткого жужжания и щелчка небольшой металлический ящик начал подниматься из ямы и, в конечном итоге, с грохотом остановился перед нами. Кларенс взял на себя инициативу и распахнул ворота. Он шагнул в сторону и отвел руку, приглашая войти: — Дамы вперед. Я перевела дыхание, посмотрела вверх на хлипкий кабель и шагнула внутрь. Бог был на моей стороне, верно? По крайней мере, в данный момент. Управление лифтом осуществлялось с помощью древнего наборного механизма, Кларенс тут же взялся за дело, смещая диск вниз от 1 до В3. Лифт дернулся, и мы немедленно начали спуск, мир – или, по крайней мере, здание — двигался вертикально перед нашими глазами, как скучный диафильм из второго класса. Несмотря на высокотехнологичную процедуру входа, в здании не было ничего сверхъестественного. Этажи, которые мы проезжали, были заброшены, но чисты, мусор на входе был всего лишь прикрытием. Однако не было ни витражей, ни статуй. Ничего, что намекало бы на святость этого места. Оно куда больше походило на бункер, я обняла себя за плечи, и, чем глубже мы спускались в недра здания, тем более неуместной я себя чувствовала. Хотя, казалось, прошла целая вечность, лифт, наконец, со скрипом остановился. Мне не пришлось спрашивать у Кларенса, добрались ли мы до места назначения, я и сама прекрасно видела, где мы. В центре огромного зала имелось возвышение, похожее на боксерский ринг, вокруг него располагалось всевозможное учебное снаряжение: боксерская груша, велотренажер и штанга. Если бы не булава, меч и другие виды средневекового оружия, развешанные на стене позади ринга, это место походило бы на дешевый тренажерный зал Джо, ушедшего прежде, чем умерла моя мать. Запах напомнил мне о детстве, так пахнет застарелый пот и кожа. Меня накрыла волна сожаления, я зажмурилась, борьба с тоской оказалась такой напряженной, что на мгновение мне показалось, будто колени вот-вот подогнуться. Я перевела дыхание, заставляя себя сконцентрироваться. Моей прежней жизни больше нет. И, если я хочу сохранить то немногое, что имею теперь, требуется как следует сосредоточиться, необходимо бороться — и с собой, и с демонами, превратившими землю в сущий ад. — Нет отдыха для уставших, да? – спросила я Кларенса, кивая на тренажеры. Он наблюдал за мной, его лицо было непроницаемо, и я подумала, что, возможно, он видит мои воспоминания, чувствует мои потери. Я не стала спрашивать, и спустя мгновение он сощурил глаза: — Ты устала? Я обдумала его вопрос и поняла, что нет, совсем не устала. — Я так не думаю, — сказал он, — Возможно, ты хочешь вздремнуть, хоть в этом и нет никакой необходимости. Больше нет. В том случае, если ты и, правда, не чувствуешь себя плохо. Мои брови удивленно поползли вверх. — Правда? — Сон — это комфорт, роскошь. То, в чем твое тело нуждается, и то, чего оно хочет, далеко не одно и то же, — сказал Кларенс, — Не правда ли, Зейн? Я вздрогнула и обернулась, из темноты к нам навстречу шел мужчина. Я не заметила его раньше и предположила, что он вошел через боковую дверь. Потому что он не был похож на человека, чье появление я смогла бы пропустить. Никогда в жизни. Его грудь привлекла меня в первую очередь. Обнаженная, с редкими волосами, кожа цвета кофе с молоком блестела в слабом освещении. Его совершенная грудь сужалась, приближаясь к серым шерстяным спортивным штанам. Они держались на бедрах, и я не могла не заметить тонкую линию волос внизу, похожую на стрелу, скрывающую что-то еще ниже. Я сглотнула, когда он двинулся на меня, мои глаза обратились к выступу на вершине его бедер. Я с трудом отвела взгляд, чтобы продолжить дальнейший осмотр, пока на бедре одной из стройных ног не обнаружила кожаные ножны и вложенный в них нож, способный убить слона. Я судорожно вздохнула, вспомнив, почему я здесь, затем мысленно дала задний ход, переключаясь с его тела на его лицо и направленные на меня глаза. Сильный, с волевым подбородком и проницательными зелеными глазами. Его голова была чисто выбрита, и, когда он тихо переставлял босые ноги, в его левом ухе блестела бриллиантовая сережка. «Кот» — подумала я, но сразу поправилась: кошки подразумевают женственность, а в этом мужчине не было ничего женского. Я практически чувствовала запах тестостерона, и женщина во мне реагировала соответственно. Он держался, как солдат, его мышцы выглядели такими крепкими, что я бы не удивилась, будь он способен швырнуть пикап. Мужчина снова замер прямо передо мной, глаза скользнули вниз – от головы к ногам, а затем обратно с таким выражение, что я невольно возбудилась. Сказать, что мне понравилось это ощущение, всё равно, что ничего не сказать. Но где-то из глубины чувственной дымки возник легкий проблеск здравого смысла. Это не я. Я не клеилась к каждому привлекательному мужчине, которого встречала. Была ли это Алиса? Или дело в нем? Или новые обстоятельства жизни привели меня к неожиданным наслаждениям и нежелательной опасности? — Разве это не правильно? – спросил мужчина по имени Зейн, его слова были адресованы Кларенсу. Я нехотя подавила собственную похоть, понимая, что купаюсь в своих чувствах к этому мужчине, в осознании существования вечности, которое он подарил мне, когда пересек комнату за считанные секунды. Теперь, конечно, он ждал ответа от Кларенса – на вопрос, о котором я успела забыть. — Наша Лили, — любезно подсказал Кларенс, — Я объяснял, что есть вещи, желанные ей, но лишь некоторые из них действительно необходимы. Мужчина шагнул в мою сторону, его кошачьи глаза исследовали каждый дюйм моего тела. Тяга. О-о, да. Теперь я знаю о тяге всё. Я напряглась, стараясь не прятать глаза и контролировать свое дыхание, хотя моя кровь буквально закипала под его взглядом, как если бы мужчина протянул руку и погладил меня, а кончики его пальцев пускали мне под кожу электрический ток. — Oui, ma chйrie[4], — сказал он на безупречном французском, — Но не обращай слишком много внимания на этого старого дурака, — он наклонился вперед, так, что его лицо оказалось прямо рядом с моим, я почувствовала его дыхание у своего уха, и прошептал, — Ты жива, ведь так? Иногда жизнь это больше, чем желания или необходимость. Я сглотнула, пытаясь взять себя в руки. Зейн перехватил взгляд Кларенса. — Она особенная во многих отношениях. Ты уверен, что она одна из них? Туман страсти, окутавший меня, начал рассеиваться. Это была единственная вещь, на которую Зейн обратил свое внимание. Оказаться под пристальным вниманием из практических соображений, а не из-за сексуального влечения – это уже совсем другое дело. — Уверен, — сказал Кларенс, — Если бы я ошибался, её бы с нами не было. — Надеюсь, ты прав, — задумчиво признался Зейн. — Кто ты? — Я обучу тебя множеству самых разных вещей, — заверил он. Я повернулась к Кларенсу. — Но я думала... — Я для тебя самый главный человек, щеночек, но посмотри на него. С кем ты хочешь оттачивать свои боевые навыки? Со мной или с ним? — Правильно, – я вытерла влажные ладони о джинсы, — Отлично. — С чего желаешь начать? – спросил Кларенс. — Она одолела Грукона? — В конце концов. В первый раз она его так и не прикончила. Счастлив заметить, что несколько часов назад она исправила эту ошибку, – он немного нахмурился, – И еще некоторые. — Она должна перестать стесняться. В этой комнате нет места для ошибок или жалости. Колебания — это приглашение, враг и так одержал слишком много побед. — «Она» стоит прямо здесь, — заметила я. — Так что ты, ma fleur[5], — сказал Зейн, — Гордая и с боевыми шрамами. Я поморщилась, будучи уверена, что мужчина знает о порезе на моей руке, хоть и не может его увидеть под двумя свитерами и плащом. — Твой плащ, — сказал он, кивая на скамейку, — И свитер. Я поморщилась, но сняла одежду, оставшись в топе и джинсах. — Я вижу, — прошептал он, глядя на рану, которой любезный Грукон испортил Алисе руку. — Ты сейчас быстрее выздоравливаешь, Лили, и большинство ран исчезнет уже к утру. Однако, в этот порез, — сказал он, проводя пальцем по моей руке, — Попал яд. Я пожала плечами, решив не раскрывать своих истинных чувств. — Я воин, верно? Сейчас я одна из вас. — Думаю, мы поладим. И я определенно не хочу, чтобы тебя убили или ранили. — Слишком поздно, — возразила я, — И в первом и во втором случае. Его губы дрогнули в усмешке, но моё внимание привлекло не это, а то, что он делал со своим ножом. Мужчина резал лезвием кончики своих пальцев, его глаза потемнели и сделались серьезными, когда он шагнул в мою сторону и провел пальцем вдоль раны. Мне не потребовалось спрашивать, что он делает: я чувствовала, как моя кожа срастается под его прикосновениями. — Как… Но он прижал палец к губам и покачал головой. — Это мой тебе подарок, ma chиre. — В таком случае – спасибо. Он наклонил голову. — Та тварь, что ранила тебя, — начал он, — У него появился шанс лишь потому, что ты позволила ему жить, когда вы впервые встретились? — Ну, технически, — сказала я. — А почему ты не убила его, когда проснулась? — Я понятия не имела, что происходит. Я была в ловушке и испытывала настоящий ужас, — мою кожу покалывало, когда я вспоминала тот шок, что испытала, проснувшись и видя, как в комнату врывается зверь, как он бросается на меня, — Мы дрались, я сумела ударить его подсвечником, после чего убежала. — Побег не является частью твоей миссии. — Я ничего не знала о миссии, — огрызнулась я. — Твой ум должен находиться в постоянной боевой готовности, — продолжил он, как если бы я вообще ничего не говорила, — Ты обязана уверенно следовать цели. — И какова цель? — Ты должна убивать, Лили. Должна завершать каждую миссию без исключения. В этой войне пленных не берут, победа — единственный вариант. Убить, — сказал он. — Или быть убитой, — он уставился на меня своим тяжелым взглядом, — Понимаешь? — Понимаю. — Хорошо. Потому что сейчас твоей миссией является убийство этого демона.ГЛАВА 13
Я резко повернула голову в сторону, куда он указал, и увидела, что часть пола открыта. Но там, где я ожидала увидеть другого зверя с длинными зубами и холодной, шелушащейся кожей, я увидела молодую девушку. Шестнадцати лет, с толстым черным воротником на шее. И когда она подняла глаза на меня, я клянусь, что это была Роуз, которая смотрела на меня.Я остановила дыхание. — Это не — она не может… — Она может. — Зейн заверил меня. — И она есть. — Но-но… Где? Как? У вас есть в запасе демоны, они спрятаны? Я посмотрела на них, нетерпение на обоих лицах было легко увидеть. Небольшая коллекция демонов, все спрятано, готовое к использованию в учебных целях. Я сглотнула, не уверена, что я испытываю отвращение к реальности, или впечатление от того, что подготовка была чертовски серьезной. Зейн явно не обращал внимания на мое психическое состояние. Он проверил маленькое черное устройство с несколькими кнопками. Теперь он ткнул одну, передняя панель клетки опустилась в пол, оставив ее с трех сторон окружать подростка, похожую на ультра гота в черном, с остроконечными ювелирными изделиями из серебра. Кларенс достал блокнот и ручку из внутреннего кармана пиджака. – Я буду оценивать твою работу, конечно же. — Сказал он. — Постарайся не нервничать. — Нервничать? — Я пискнула, указывая на девочку, которая осталась и присела на корточки, не двигаясь, глядя на меня. — Это безумие. — Если это то, как ты себя чувствуешь, то ты не справишься. — Он протянул руку и вытащил десятидюймовый клинок из своих ножен. Он протянул его мне, лезвие холодное и смертельное в моей ладони, синий камень на рукояти сверкал в ярком свете. Я хотела спорить, вернуть его обратно. Но толстые руки Зейна сомкнулись вокруг моего плеча, и он поднял меня на платформу так же легко, как ребенок может поднять тряпичную куклу. Я постояла с минуту, не зная, что делать. Конечно, я совсем не ожидала, что нужно бороться, чтобы убить этого ребенка! — Maintenant. — Зейн сказал, и, хотя я не знала французский, мне пришла мысль: Двигайся! Но я не двигалась. Ошибка, которую я сделала, так как мой оппонент не постеснялся. Она вскочила и подошла ко мне, рыча, как дикое животное. Ее пальцы растопырены, словно когти, и она оставила бы на моем лице, прежде чем я могла даже отреагировать, царапины, ногти впились в мою кожу, едва не попав в глаза. — Святое дерьмо, — я закричала, потом ударила ее по рукам, инстинктивно отворачиваясь от нее лицо. Видимо инстинкт знал все возможные приемы, хотя, потому что теперь я не могла видеть ее, она воспользовалась этой ошибкой и прыгнула мне на спину. — Неподготовленная. — Я слышала, как Зейн, сказал это, как будто через тысячу километров отсюда. — Я небольшого мнения на этот счет. Я надеюсь, что ты уверен… Ответ Кларенса был приглушенным, но я слышала ворчание Зейна, подтверждающего предположения достаточно четко. Мне хотелось кричать, чтобы от меня убрали эту маленькую суку. А что я делала — боролась. И как только я приняла решение, как только мысли пришли в голову — всплеск силы взорвался в моем теле, даже сильнее, чем волна, которую я почувствовала в переулке. Сила внутри меня выходила урывками, инстинктивно я знала, что еще не была полностью готова. Сила закрутилась вокруг талии, сбросив девчонку с меня, теперь я навалилась на нее, приложив каблуком по виску. Я завела ей руки за спину, взяла нож. Она пришла в себя и бросилась ко мне, рыча, как дикий зверь. Это была я, однако, я уступила дикости внутри себя. Я не знаю, было ли это разочарование, гнев, или просто борьба или полет, но я действовала с удвоенной силой. Более того, я хотела крови. Ее крови. Это нахальная, маленькая сука, которая хотела победить меня. Девушка бросилась на меня, и я забыла, что, хотя имела силу, я определенно не имею навыков. Она схватила мои запястья, я попятилась от нее, она схватила сильнее, нож вылетел из моих побелевших пальцев и бесполезно валялся на ковре. Я позволила себе около половины секунды оплакивать его утрату, но тут же поняла что это никакого значения не имеет. Нужное мне оружие было внутри меня, и я пошла на нее с удвоенной силой — уклоняться и царапать, и бить, и колотить. Став более диким животным, чем женщина, я выбила дерьмо из этого демонического ребенка, который убьет меня, если я не убью ее первой. — Ах, c’est vrai[6]. – Она все же сцепилась с ней, — сказал Зейн, его голос, казалось, заполнил зал. — В девушке было много огня. — Находчивостьи тоже. Хотя еще многое предстоит сделать, — сказал Зейн, его голос звучал, как ни в чем не бывало, когда я, с закрытыми глазами, поймала девушку за шкирку и отправила ее полетом первого класса в сторону. — На многих уровнях. – сказал Кларенс. Я собиралась потребовать немного больше работы, чем он ожидал. Я посмотрела, и увидела, что он строчит заметки, и почему-то, эти невинные действия подпитывали мою ярость. Я повернулась, чтобы схватить девушку, но она уже воспользовавшись тем, что я отвлеклась. С гортанным воем, она прыгнула и жестоко ударила меня. Воздух со свистом вышел из легких, когда она упала на грудь полным весом. Мой мозг приказал мне бороться, но прежде чем я могла бы привести эту инновационную мысль в действие, колени девушки сильнее сжали меня, она боролась за свою жизнь. В то же время, она прижалась всем телом вперед, наши лица оказались рядом, ее пальцы крепко сжали мое горло. Мое тело дернулось, клеткам не хватало кислорода, и я изо всех сил старалась, оттолкнуть ее от себя. Очевидно, демоны наделены такой же силой, какой я была благословлена. Ее лицо исказилось, и я уже не видела Роуз. Вместо этого я увидела истинную темную глубину. Я боролась под ней, пытаясь освободиться, пытаясь дышать. Я видела ненависть и подлость, и чистое зло. И, да, я увидела что-то знакомое в этих тенях. Холодная темнота, которая перебралась в тайники моего сознания. Желание подойти и убить. Мысль, что зверь девушки мог бы быть отражен назад, наполнила меня отвращением. Я вытащила колени и жестко и быстро ударила ее в зад так, чтобы ее голова наклонилась вперед и разбилась об пол. Боль. Но ее было недостаточно, чтобы остановить меня. Не сейчас. Я слышала, как она низко хрюкнула от удивления, потом почувствовала ослабление давления на шее. Это было все, что потребовалось. Я закрутила талией, налево, то обратно вправо, пока не почувствовала, что ее центр тяжести сместился. У меня было преимущество, я и воспользовалась им, перекатывала ее снова и снова, пока мы не оказались в нескольких дюймах от ножа. Я увидела искры в глазах, почувствовала подергивания в руке, когда она пыталась дотянуться до него, и я почувствовала жажду чистой власти, когда мой кулак разбил ей нос. Она взвыла, и я бросилась в сторону, сомкнула пальцы вокруг ножа, когда она сцепила на моем лице свои когти — на щеках, в миллиметре от глаза. Я выиграла. Мы обе знали это, я увидела вспышку понимания в глазах, она попыталась выбить нож из моей руки, я успела сунуть нож под горло, одна линия — потекла кровь по краю, когда я нажала вниз, предлагая ей бороться. Она этого не сделала. Вместо этого, я наблюдала, как страх заполняет ее лицо. Слезы блестели в широко раскрытых глазах, и она сказала первое слово: — Пожалуйста… Моя воля испарилась, когда я увидела глаза Роуз. Моя рука дрожала, и я чуть-чуть ослабила давление. Это было все, что потребовалось, она толкнула меня назад, потом взобралась сверху, ее руки быстро выхватили нож из моих пальцев, и прежде чем я успела зафиксировать победоносную ухмылку, нож прижался к моей груди. Время, казалось, идет медленнее, мой ум пытался найти какой-то сценарий, который не заканчивался бы моей смертью прямо там. Но не было идей. Мне некуда было идти. Она зажала меня в углу ринга, сталь упиралась в мои ребра, и ее собственное тело блокировало движение в противоположную сторону. Подо мной был твердый пол, а надо мной — острый стальной нож. Я боролась, во всяком случае я не склонна умирать красиво. Не очень склонна к смерти вообще. Я вытянула руки, и она порезала ножом кожу на моей ладони, оставляя тонкую линию крови. Пожар прострелил руку, жало стали против плоти. Я вскрикнула, моя рука закрылась вокруг лезвия, моя кровь текла по металлу. Ничего хорошего. Боль жгла меня, и когда она набросилась с другой стороны и ударила в лицо, я отпустила нож, и страшилась неизбежного. Как я уже знала, нож продолжал коварную дугу к моему сердцу, и я знала, без сомнения, что на этот раз я действительно умру. И, черт возьми, я была в ужасе. Крик вырвался из моего горла, он полностью состоял из звука и страха, когда лезвие прошло через мою рубашку. Я была мертва, я знала это и я была свободна. Демон отпустила меня с горьким рыданием, вцепившись в ошейник на шее, с напряжением, как будто жизнь ее зависела от этого. Она упала на коврик. Я перекатилась на бок, глаза уставились на Зейна. Он поднял пульт дистанционного управления. — Для обеспечения подготовки наших воинов. Я покосилась на Кларенса. Он не оглядывался назад, до сих пор яростно строчил в своем блокноте. Я ощутила дрожь в дыхании, отчаянно желая, чтобы оно выровнялось. Слишком плохо для меня. — Теперь ты понимаешь. – Сказал Зейн, входя на ринг со мной, и переступая через демона, который все еще лежал на ковре. — Убить или быть убитым. Он взял нож. Я кивнула, не доверяя своему голосу. — Ты не убивала, — сказал он. — И ты почти умерла от рук врага. Ты подвела нас. У меня были такие большие надежды, что Кларенс был прав. Что ты уникальна. Я очень разочаровыван. — Сказал Зейн, его голос был низким и гипнотическим. Я стояла, в ладони била пульсирующая боль, я пила в таких ярких тонах его мужской аромат. Этот человек был секс персонифицированным, таким шелковистым и чувственным, что я не могла сосредоточиться ни на чем другом, несмотря на то, что глубокая часть моего разума кричала, что это нужно выключить, что мне нужно рассеять этот туман. То, что я чувствовала в присутствии этого человека, это абсолютно нереально. Мне было все равно. Я могла смотреть на него вечно, пить это чувственное удовольствие, смакуя покалывание, это просто послало близость, бегущую по моей коже. Я вздохнула, мое тело гудело даже сквозь дымку, я видела руку вокруг рукояти ножа. Сталь блеснула в свете, вспыхнули закодированные предупреждения только для меня, — Проснись, проснись, очнись! Туман рассеялся, и я поняла, теперь настала моя очередь умирать. Лезвие полоснуло вниз, ломая заклинание. Я схватила запястье Зейна своей больной рукой и потянула, в результате чего лезвие прошло в опасной близости от моей груди, я вывела его из равновесия. Он упал на меня, и я перекатилась, взяв его под руку. Туман испарился, заглушил особую необходимость, чтобы выжить. Мои руки заблокировали его запястье, и я нажала вперед, не обращая внимания на боль в ране на моей ладони, желая только, чтобы переместить нож так далеко от моей плоти, как это возможно. И, да, желая убить этого сукина сына, который пытался прикончить меня. Я услышала резкий звук, когда его запястье сломалось — я вынуждена была провести лезвие через тугую кожу цвета карамели. Кровь текла, теплая и липкая, и я открыла уста мои, в заполненной тишиной комнате. — Ma petite Coeur[7], — прошептал он, кровь при этом пузырилась на его губах. — Je suis mort[8].
ГЛАВА 14
Ошарашенная, я упала на колени, вытащила нож. Как я хотела бы все исправить, но теперь стою и смотрю, как последняя искра жизни исчезает из глаз Зейна.— Нет,— прошептала я и выронила нож, который со стуком упал на пол. У меня внутри все сжалось. Какое-то странное, необычное чувство заполнило меня — последовал прилив энергии — сладкий взрыв, почти сексуальное удовольствие, да такое, что у меня вырвался стон. Что за черт? Я заставила себя открыть глаза; смущение, вожделение, страстное желание в раз пропало, не говоря уже о малодушном страхе, что Кларенс бросит нож в мою шею и закончит работу, что начал Зейн. Я вздрогнула, мой разум держал меня на месте, в то время как страх побуждал меня бежать. Но Кларенс не двигался ко мне. Даже не смотрел на меня. Вместо этого он следил за телом Зейна. И когда я проследила за его взглядом, я поняла почему. Под рубашкой Зейна кожа снова срасталась, как если бы я смотрела вскрытие в обратной перемотке. Я сглотнула, любопытство захватило меня больше чем страх; мое внимание блуждало от груди к запястьям, которые зарастали, а затем к тем тусклым, мертвым глазам. То есть, они были такими, пока я не поймала проблеск чего-то, что доносилось из глубины — пульсирующая, чистая внутренняя энергия. Я была поражена и ошеломлена. По мне прокатился весь спектр эмоций от шока до трепета — Зейн моргнул, потянулся и сел. Мои глаза посмотрели на грудь — этот человек был исцелен. Но человек не может воскреснуть из мертвых. — Так-то,— сказал Кларенс; его голос, заставил меня подпрыгнуть. Я забыла, что он стоял там, наблюдая за мной, даже когда я смотрела, как Зейн встает. — Но я...— Честно говоря, что тут можно сказать? Зейн потер то место на груди, где был нож, затем одарил меня улыбкой. Я невольно сделала шаг назад. Мне казалось, что он закончит начатое. И на этот раз обучаемый не будет победителем. Выражение, которое мелькнуло на его лице, когда он посмотрел на меня, не выражало смертоносных намерений. Наоборот, то, что я увидела — отражение меня. Это была… гордость. — Браво, Лили,— сказал он, взяв нож с пола, а затем, встав, он разорвал рубашку; кожа под ней была чистой и совершенной.— Теперь ты поняла. Дрожащие руки привлекали внимание, но я игнорировала боль, отпихнула ее в сторону, изолировав таким образом, и сосредоточилась на этом чуде-человеке, который сейчас стоял передо мной.— Как вы... — Мы все получили подарки, Лили,— сказал Кларенс.— Зейн делает у нас самых лучших воинов, которые живут дальше. Продолжают бороться.— Он пожал плечами.— Он бы не смог делать это, если бы умирал каждый раз, как воин прошел тест. Я сглотнула; его слова меня обволакивали. Прошла тест.— Тогда я действительно убила его? — О, да. Ты его прищучила. И ты сильнее его. Я нахмурилась, предполагая, что это метафора. Но вскоре я поняла — он имел в виду нечто большее. Кровь, казалось, несется по моим венам стремительнее. Мышцы затвердели. Мои чувства обострились. Я убила человека — это и делает меня сильнее. Я убила, и мне это понравилось. — Ты все поняла, малыш. Каждое убийство лезвием делает тебя гораздо сильнее. Бойцом. Что более выгодно. Я взглянула на Зейна, который только что вернулся из мертвых.— Так кто же ты? Ангел? — Он, конечно, выглядел хорошо. Его мужская красота, глаза, которые вечно горят огнем, и чувственная притягательность. — Вряд ли,— заверил он меня. Он придвинулся ближе; я напряглась, как если бы подошла слишком близко к электризуемому проволочному заграждению под напряжением.— Помни, ma chиre . Ты не должна позволять чему-либо отвлечь тебя. Ни состраданию, ни любопытству в глазах, похожих на глаза твоей сестры,— добавил он, оглядываясь на все еще убитого демона.— У тебя есть навыки. Не хватает только обязательств. — Я согрешила,— сказала я.— Я достала тебя, не так ли? — Шутница,— сказал Кларенс.— И да. Если бы я прибил твою задницу, chйrie , где бы ты была сейчас? Горела в аду. Его глаза говорили мне совершенно точно. — Ты хочешь выжить, Лили? Хочешь продолжать бороться? Быть лучшей? — Абсолютно,— ответила я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на маленькую стерву, которая чуть было не послала меня к черту.— Безусловно, я сделаю это. — Хорошо. Едем дальше,— сказал Зейн.— Вот твой полный курс. Ты не колеблешься. Во время миссии действуешь в одной целеустремленной манере. Сомневаюсь, что тебя убьют. Второе — будешь сомневаться — умрешь. Ты здесь не для того, чтобы жалеть их, перевязать раны или лечить недуги. Помни, с кем мы боремся, они лживы. Сделаешь все правильно — получишь награду.— Он положил руки мне на плечи.— Секешь, Лили? — Да,— сказала я, потому что другой ответ был невозможен. Пока я отвечала, Зейн с изяществом приблизился к девушке, все еще лежащей на земле, ее лицо исказилось от боли, она схватилась за шею. Он наклонился и почти с нежностью, погладил ее волосы, опустился в вырез ее рубашки, обнажив татуировки. Змея с оскаленными клыками обвилась вокруг меча и готова проглотить острие ножа.— Она подлый демон, Лили. Три-Лар. Видишь этот знак? Такие, как она, худшие из худших. Эта девушка только плотью человек. Но в ней нет человечности, и не было никогда. Она — демон, Лили, насквозь. Она лишь собака, а зло — это ее хозяин.— Он наклонился к лицу девушки.— Гав. Она зарычала в ответ, поморщившись от боли из-за устройства на ее шее. — Некоторые хорошо обучены. Они ходят. Они говорят. Они сливаются с элитными подразделениями. Самая опасная порода. В один прекрасный день ты встретишь еще одного. И я скажу тебе, что этот день не очень далек. Я облизнула губы, глядя на девушку с опаской. — Этому ты позволила жить, Лили. Это то, что убило бы тебя. Он протянул мне нож. Тот, который я потеряла в бою. Тот, которым она порезала меня. Я должна была ее убить.— Давай,— сказал он.— Закончи работу. Я колебалась лишь мгновение, затем взяла нож из его рук. Он сделал шаг назад.— А теперь…— сказал он и нажал кнопку на пульте дистанционного управления. Девушка-демон взвыла, потом выгнулась. Ее кожа покрылась рябью, как будто что-то жило под ней, двигаясь вокруг и уродуя ее. Но когда она посмотрела на меня, ее глаза по-прежнему принадлежали Розе. — Чертова дрянь,— сказала я и сделала выпад. Она увернулась, но я была готова и схватила ее, повалив нас обеих на землю. Я чувствовала новые силы во мне, прожигавшие, наполнявшие энергией. И будь я проклята, если не найду им хорошее применение. Я держала ее рукой за шею, удерживая на земле. Эти знакомые глаза, но я отвернулась.— Ты не она,— сказала я, потом полоснула своим клинком прямо по ее шее. Неземной вой расколол воздух, черная жижа сочилась из раны. Я отпрыгнула назад, потом заворожено наблюдала за тем, как тело превратилось в массу слизи, которую, как казалось, высасывает из этого измерения в другие неизвестные пространства, оставив после себя только легкий жирный след на ковре. Я посмотрела на ковер и заметила, что он был грязным в нескольких местах. Кровь демонов и людей не придавала шарма этому месту, и в центре всего этого стояла я.— Готово,— сказала я. — Да,— ответил Зейн и коротко кивнул. Я нахмурилась.— Я разрезала ее горло,— сказала я, только сейчас заметив несоответствие.— Разве я не должна была поразить сердце? Зейн посмотрел на меня и Кларенса, явно сбитый с толку моим вопросом. — Ранее. Когда Грекон...— я остановилась, глядя на Кларенса, раздумывая, могу ли поделиться тем, что я действительно столкнулась с двумя демонами и ушла безнаказанно. — У Дьякона Кипера было преимущество,— объяснил Кларенс.— Он достал демона своим собственным мечом. — Смотри,— сказал Зейн. Он поднял короткий нож и показал его мне.— Этот клинок, ma chиre, необычный, со смертельным ударом. Демон из-за особого лезвия у ножа владельца не придет назад. — Ох. Так почему у меня не было особого лезвия до того как вы, ребята, послали меня в паб? Я имею в виду удар прикладом убийцы Чика, ведь мне пришлось схватить что-то из мусорного ведра. — Это было обычное испытание,— сказал Кларенс.— Мы не ожидали… — Нет,— сказал Зейн, перебивая.— Она не права.— Он кивнул на мою руку, когда я все еще держала в руке нож.— Охотник делает нож личным, проливая свою кровь на клинок. Она порезала себе ладонь своим собственным оружием.— Я взглянула на свою руку — рана уже исцелилась.— Это теперь твое. Используй во благо. Я облизнула губы, не понимая. — Значит, это все, что мне нужно? Нож? — Делай то, для чего ты была создана, и ты не потерпишь неудачу. Используй свой трюк, элемент неожиданности. Сделайте это, и получишь преимущество. Я посмотрела на него и Кларенса, разрываясь между работой с лезвием и чем-то более практичным. Я выбрала практичность. — А как насчет пистолета? — И что ты будешь с ним делать? — Пуля промеж глаз, когда тварь прыгает на меня. — Как бы хороша ты ни была в стрельбе, ma chиre, пуля не повредит плоти беса. Для этого тебе нужен клинок. Я кивнула в сторону одного из многих шкафов с оружием. — Арбалеты? — Они их замедлят. И, да, возможно, пистолет будет делать то же самое. Но когда придет время для смертельного удара, он должен быть от клинка. Твоего клинка, mа chиre. — Или же они вернутся,— сказала я. — Точняк. Я облизнула губы. — Значит, они просто встанут и вернутся к жизни? Зейн покачал головой. — Вернется не тело, а демоническая сущность. Используй свой клинок и убьешь их. Они не смогут найти себе новый дом. Если ты этого не сделаешь, то демон найдет способ, чтобы вернуться. — О-о.— Я начала запихивать мой новый нож за пояс джинсов, но Зейн остановил меня. — Вот,— сказал он, убирая нож в ножны. Он наклонился и пристегнул их к моему бедру, его обычные прикосновения, вызвали не однозначные ощущения. Он отступил назад и одобрительно кивнул. Затем он вернулся на поле боя и приблизился с кошачьей грацией на то место, где я убила девушку демона. Он потер ногой ковер на последнем пятне, потом посмотрел на меня, чтобы он не собирался сказать, это было в выражении его лица. — Ты здесь, чтобы устранить демонов,— сказал он.— Это то, что ты должна делать постоянно. Если ты не будешь делать этого, ты для нас бесполезна. И,— добавил он, возвращаясь ко мне,— Было бы жаль.— Его глаза встретились с моими: свирепые, но с чем-то глубоко похороненным, и это что-то заставило меня вздрогнуть. Реакция только усилилась, когда его глаза целенаправленно двигались по мне; обычно в таких ситуациях я отлучалась, чтобы позвонить домой. — Стыдоба будет,— добавил он. Я инстинктивно потянулась за ножом в ножнах на бедре. Мои пальцы плотно обхватили его, даже когда я боролась с желанием подойти поближе, чтобы броситься на него и забыть все свои обязанности, потеряться в его объятиях. Это было не реально. Это было желание. Я знала, я боролась с ним. Как вирус, Зейн поразил меня и вместо того, чтобы поддаться жару, я отступила, скрестив руки на груди. То, что нужно, чтобы чувствовать себя менее уязвимой. Менее заметной. Менее сексуально озабоченной нимфоманкой. Если я хочу выжить, мне нужно концентрировать внимание. Самое главное, мне нужно выучить правила моего нового мира. И, подумала я, бросив взгляд на едва различимое жирное черное пятно, мне нужно было узнать их быстро.
ГЛАВА 15
Я тренировалась еще час и убила еще трех демонов. Ночью они вошли в мою комнату и взяли меня в кольцо. Как дикие звери — некоторые с когтями, некоторые с руками, некоторые могли бросить меня через комнату с помощью силы мысли, другие прыгали на меня, открыв рот и пытаясь украсть мою душу. Зейн учил меня как бороться с ними, как защитить себя. И, прежде всего, как обращаться с моим ножом. Нельзя сказать, что мои тренировки были элегантным и изысканным. В основном я была неаккуратна, хотя после каждого убийства я набиралась сил и ловкости.И, как итог, я выжила. В период между сражениями я бы с удовольствием передохнула, но Кларенс гонял меня по «Введению в Демонологию». Показывал мне фотографии различных типов, рассказывал мне, чем каждый прославился и транслировал различные кусочки истории. Тонны информации свалились на меня, и этого было более чем достаточно, поскольку мой воспаленный мозг уже с трудом справлялся. Честно говоря, легче всего было просто биться, и в этом я преуспевала. Я делала выпады, парировала ногами, шла в наступление, поддерживала себя живой и оставляла демонов в воспоминаниях. Если это была конечная цель, то я ее достигла. Мое настроение резко упало, когда Зейн велел прекратить ночь обучения. Я не хотела останавливаться. Я хотела драки, хотела выплеснуть свою ярость на них, чтобы рыдать и биться, и кричать до тех пор, пока мир снова не стал бы прежним. Я хотела наброситься на любого, кто встал бы против меня, и в то же время мне хотелось свернуться калачиком и пустить все на самотек. Я не люблю мешанину чувств, и я не уверена, откуда они все взялись. Я хотела этой жизни. И, черт возьми, мне нравилось, что я была избрана. И понравилось еще сильнее после пройденного испытания. Но все же настроение было зловещим. Как одно из тех темных облаков над моей головой. И как я ни старалась, я не могла поколебать его. Это мучило меня. — Пойдем, малыш,— сказал Кларенс, когда мы шли к моему велосипеду.— Расслабься. И это тоже пройдет. Я искоса посмотрела на него, пытаясь решить, рылся ли он в моем плохом настроении. Видимо вещала я достаточно громко. — Не надо бесноваться,— сказал он.— У тебя нестабильный характер. Вокруг тебя много грязи. Успокойся. — Спасибо,— сказала я.— Ты сильно помог. Теперь я чувствую себя намного лучше. Он остановился, потом повернулся, и внимательно посмотрел наменя; выражение его лица было внимательным и сочувствующим. Вау, обычно у него лицо, как кирпич, вообще без эмоций.— Это пройдет, только не зацикливайся. — А, ты имеешь в виду, что я хочу свернуться внутри одеяла до следующего тысячелетия? Либо так, либо иди и мочи гадов. — Да,— сказал он.— Именно это я и имею в виду. Хотелось сказать ему, что он дурак, но я думаю, что он и так все понял. Он усмехнулся, очевидно, не принимая близко к сердцу мое поведение. — Ты меняешься, малыш. Период ломки. Заведи себе новый ник, новую карьеру, и возьми серьезную миссию. Так что не вини себя за осечки.— Он похлопал себя по голове и послал мне понимающий взгляд.— Иди домой. Спать. — Не хочу,— возразила я. — Я сказал, иди и спи. Думаешь, ты пройдешь через этот переход невредимой? Мой взгляд нахмурился, потому что я знала, что он прав. Я чувствовала себя, как скотина, хотя я не особенно склонна признать этот факт. — Зря тратишь время, малыш. Видимо ты такая нервная из-за ПМС. —Хамло! — Честно говоря, он был придурковатым маленьким небесным посланником. Но он делает свое дело. И, да, я была признательна ему. — Давай на чистоту,— сказала я, залезая на свой Tiger[9] . Мои руки крепко сжали руль, и я поняла, что моя ладошка полностью зажила. Отлично.— Что мы имеем? В общем и целом, так сказать. Мы будем таскаться к Зейну для обучения каждый день, пока этот символ на моей руке не сделает свое дело? — Подведем итог. Ты и Зейн на регулярном графике работы. Плечом к плечу, разгоряченные, потные и поверженные с зашкаливающей сексапильностью. Я искоса взглянула на него; мои щеки залились краской. Он усмехнулся. — Мило,— сказала я, понимая, что Кларенс уловил все мои переполненные распутством мысли.— Подумать только, а я думала, что ты больше не будешь хамлом. — Я просто так сказал. Я вздохнула. — И какова его история? — Я думаю, девочки-подростки бы сказали, что он получил феромоны из ада. Трудно устоять, не так ли? — Да,— сказала я.— Есть такое. Он усмехнулся, явно удивленный моим замешательством.— Здесь я тебя покидаю,— сказал он, делая шаг в сторону от моего велосипеда.— Я найду дорогу домой. — Что? Подожди! И не дашь мне задание? Самоуничтожающийся документ? Пароль на секретный сайт? —Я позвоню,— сказал он, потом приподнял шляпу и, повернувшись на девяносто градусов, пошел вверх по тротуару к концу переулка. Я поморщилась. Предвкушение от моей предстоящей работы померкло. Я собираюсь бороться с какими-то явно отвратительными демонами, это может решить судьбу мира. И я готова поспорить, что ни один из этих демонов не будет стараться напарываться на мой меч. Спокойствие, только спокойствие. Темный мрак все еще цеплялся за меня, когда я приехала на Элис-стрит и оставила велосипед между двумя припаркованными машинами. После двух часов ночи на улице царила поразительная тишина, и вес ночи давил на меня. Я едва могла поверить во все, что произошло менее чем двадцать четыре часа назад. Я была буквально другим человеком, и, хотя я понимала, что нужно притормозить и попытаться разобраться во всем, я не могла избавиться от дрожи. Хотелось спать. Я слезла с велосипеда, затем поднялась по ступеням к двери; ключ от здания был в моей руке. Я открыла дверь, но тут пронзительный крик взорвал ночь, и я повернулась на звук; мое сердце колотилось с болезненным трепетом отвечая на чужую боль. Я приказала себе двигаться. Идти. Чтобы спасти их. Я пошла в направлении шума, отчаянно надеясь, что мое решение смоет гадливое чувство внутри. Может быть, это действительно была моя цель: убивать демонов, спасти мир. Мысли кружились в моей голове. Я побежала по улице, заставляя свое тело двигаться. Я не могла точно определить источник звука, у меня было так много вариантов. Узкие проходы, отделявшие серые здания на той стороне Элис—стрит, поросшее травой пространство между домами, аллеи, ведущих к парковке на боковой улице, где когда-то играли дети. Я не могла ничего разглядеть, потом я завернула за угол ближайшего переулка и отчетливо услышала приглушенные стоны женщины, скорее всего через мужскую руку, сжимавшую крепко ей рот. Я подошла ближе, вглядываясь в тени, готовая на все. Черт, вот он. Я увидела темное существо — его глаза затопило кроваво-красным. Кровь миниатюрной блондинки текла прямо в его рот. Я помчалась вперед, он поднял голову; его губы были окровавленными после пиршества живой плотью. Выражение его лица не выдавало эмоций. Это было так, как если бы он, приветствовал меня на вечеринке. И это было странно. Это существо в темном переулке — странная реальность…
ГЛАВА 16
Я увидела все это, проанализировала, и эта странность показалась мне подозрительной. Я увидела зверя, глаза его расширились, в глазах цвета крови промелькнуло удивление; тут я откинулась назад и ударила его в нос пяткой. И будь я проклята, это правильно. Чувствую. Все темное накапливалось во мне, как в тугом резиновом кольце, и вырвалось на него оглушающим потоком.Человек. Я должна любить его. Что я и делала. Даже когда мы сцепились — когда демон резко вскочил на ноги и рванулся на меня. Я бросилась на него, ничтожного, мерзкого и гнусного. Наши тела столкнулись, и я отлетела назад, приземлившись на задницу, прежде чем он успел схватить меня; окровавленные зубы были оскалены. — Самонадеянная дура,— прошипел он и потом, что удивительно, остановил атаку, глядя на меня как на родственника. Разгневанная, я схватилась за рукоять ножа, все еще привязанного к моему бедру. В то же мгновение я рывком поднялась, чтобы освободить руку для полного удара. Со всей новообретенной мощью последовало телодвижение; я рубанула клинком по шее зверя, рассекая кожу, сухожилия и даже кости. Это было не просто, но я уже больше не просто девочка — я смертельная мясорубка, и я могу бить и резать ножом легко и просто. — Ну, и кто тут дурак, сукин ты сын? Я отрубила ему голову, и он завалился на бок; изумленное выражение осталось в его мертвых глазах. А затем, в мгновение ока, он растаял в бесформенной слизи. Да, не стоит недооценивать женщину с ножом, приятель. В следующий раз, я бы посадила на кол какую-нибудь тварь — даже если кровосос будет без клыков. Приятно знать, что обезглавливание работает просто отлично. Развернувшись, я побежала обратно к женщине. Она была не совсем в порядке — ее горло разорвано, кожа была серой и безжизненной. На одно страшное, короткое мгновение меня порадовала ее боль. Черт, я хотела еще наподдать ей. Хотела посмотреть, сколько она сможет вынести. Я ахнула, волна отвращения к себе рухнула на меня прежде, чем я успела выкинуть все это дерьмо из головы. Я хотела новой жизни. Очень хотела. Но какой ценой я бы получила эту роль? Я встряхнулась, определила дальнейшую схему действий. Скорректировала. Будь, что будет. Как Кларенс сказал: стрессовая обстановка, корректировка. Я не какой-то зверь. И, чтобы доказать это, я поспешила к женщине, присела рядом с ней и взяла ее руку в свою. — Вы будете в порядке,— лгала я, пока жизнь утекала из нее.— Я здесь. Я останусь с тобой. Я прижала руки к ее горлу, пытаясь остановить кровотечение. Не использовать. Кровь сочилась через мои пальцы, пачкая одежду, кожу, лицо. Она задыхалась как рыба, вытащенная из воды, я ни чем не могла помочь. Я глубоко вдохнула, эмоции переполняли меня и оглушали. Мои мысли, казалось, отделены от моих действий, и я осознавала только одно — сильный, явный голод. Но не по еде. По крови. Эта мысль потрясла меня, мой взгляд переключался между женщиной и пятном на бетоне, которое было некогда демоном. — Что со мной происходит? — Прошептала я. Потом посмотрела на свой нож и стала сражаться с отвратительно заманчивым желанием моего языка лизнуть окровавленный клинок. Волна головокружения нахлынула на меня. Я закрыла глаза, почувствовала слабость, отчаянно захотелось утолить желание. Я опустилась на колени рядом с женщиной, я услышала, ее шепот: — Нет. Я провела пальцем по ее шее. Температура ее тела уже падала, и кровь была прохладнее моего пальца. Я подняла руку и прижала палец к своим губам, мой язык бросился пробовать ее божественно сладкую кровь. — Нет! На этот раз, слово прозвучало только в моей голове, но сила его была достаточной, чтобы поставить меня на ноги. Я хлопнула рукой по джинсам, утирая кровь и желая смыть его сладкий вкус из моих уст. Сначала чувственное помутнение рассудка с Зейном. Затем темное, страстное раздумье. Теперь почти болезненная жажда крови? Это перебор. Мне нужны ответы, и я знаю, что не получу их у Кларенса. Почему-то мне, солдату небес, не очень-то хотелось признаваться в кровожадности. У него не случаются приступы растерянности в правильном использовании ножа, в отличие от некоторых. Я схватила себя за голову, пытаясь сдержать глубокий, ритмичный пульс, который возник, и сбивал с толку. Я хотела отгородить себя от крови, которая стала для меня как героин для наркомана. Бежать. Вот это верно. Бежать, чтобы найти и снова привести в порядок мою голову. Я последний раз виновато взглянула на нее и рванула, зная, что, если бы я осталась, я бы, конечно, опозорила нас обоих. Бежать. Это был единственный ответ. Беги, мать твою, беги! Я побежала. Рванула, как будто сам дьявол, был у меня за спиной. Потому что знаете что? Я думаю, что он по-любому там.
ГЛАВА 17
Я побежала, но не смогла избавиться от чувства ужасного, подавляющего, тошнотворного желания утолить голод от вины, которая сопровождала меня.Кровь была везде: впиталась в мою рубашку, запятнала руки, и все, что я могла сделать, это бежать. Квартира Алисы была прямо передо мной, в нескольких метрах, но я не вошла. Не хочу окружить себя нежно-розовыми и милыми вещами. А сейчас во мне нет ничего милого. Пятна крови на теле. Гнев сердце. И, конечно, эта отвратительная кровожадность, что еще горела в моих венах. Как я себя проявила, этакая важная шишка, супер-стремная убийца цыпочек, я в первый раз наткнулась на демона, который напал на человека, а мне ровно ничего не удалось сделать. Ничего. Хуже, чем ничего, я осквернила ее смерть порочной жаждой крови. И какой же смысл? Какой смысл в этом, если я не могла спасти невинных? Я вздрогнула, вспомнив блеск холодной, серой смерти в глазах женщины. Вспомнила, как хорошо, что этого блеска не было в глазах моей сестры. Проклятье! Я должна была постараться. Вырваться из бесполезной хаотичной жизни, где я даже не смогла помочь своей сестре. У меня был выбор. Двинутая спасительница человечества, у которой до сих пор, все было одним сплошным провалом. Женщина в переулке, демон в подвале Зейна, моя сестра — изнасилованная и измученная. Я убила, и, однако, я все еще не смогла никому помочь. Не смогла сдержать свои обещания. Так как, черт возьми, я могу спасти мир, если я не могу спасти даже одного человека? Можно себя поздравить; в реальном мире я забуксовала от давления вокруг. Кровожадные демоны в темных аллеях. Девушки с глазами Розы и черной душой. Сумасшествие какое-то. С другой стороны, я была вырвана из когтей смерти. Получила новое тело и пошла уничтожать демонов. Да, откровенно говоря, это какой-то удивительный фильм ужасов, в котором характерными особенностями Бостонских тварей являются неуместные эмоции. Пока мои мысли бушевали в разуме, ноги унесли меня далеко от квартиры Алисы. Темные улицы были почти пустыми, но я поймала на себе несколько взглядов, потом вспомнила, что была вся в крови. О, как мило. По крайней мере, я ощутила, что кровожадность исчезла. И это было хорошо, потому что если бы я думала об этом слишком много, больше чем надо, я бы серьезно свихнулась. Красный кожаный плащ скрывал основную часть крови, но белая рубашка выдавала меня. Я выскользнула из пальто, затем сняла рубашку, оставив тонкий топ. Несмотря на октябрьскую прохладу, я не дрожала, жар быстро пробегал по моим венам, достаточно чтобы согреть меня. Я бросила рубашку в мусорное ведро, затем скользнула обратно в плащ и пошла по тротуару. Успех. Я не слышала ничего, кроме биения моего сердца и моих собственных шагов. Но после одной или двух миль, я услышала шаги позади меня. Я повернулась, схватила нож и оказалась лицом к лицу с Кларенсом. — Я очень надеялась, что у тебя нет перископа-Лили! — Я вернулся в твою квартиру,— сказал он.— Хотел проверить, убедиться, что ты в порядке. И лучше бы мне поторопиться,— добавил он, и голос его дрогнул.— Ты наемная убийца, Лили. Не линчеватель. — Он убил ее. И ты говоришь мне, что я ничего не должна была сделать? — Обеими руками он нащупал короткие, густые волосы. — Ты сделала нечто превосходное. Великолепно. Ты убила большого, плохого, кровососущего демона. Я поражен. Я открыла рот, потому что была абсолютно уверена, что попала в страну чудес. Кларенс вздохнул. — Извини, что эта трепка досталась тебе. Это действительно было сложно — убить. Мерзкий демон отошел в мир иной. Слава тебе, Лили. — Тогда в чем проблема? — Ты все еще не понимаешь.— Сказал он.— Речь не идет о ликвидации каждого встречного демона. — Я не убивала каждого встречного демона,— съязвила я в ответ, а мой разум напомнил мне о Дьяконе прежде, чем я смогла быстро отогнать этот образ.— Я убила одного. Того, который болтался за пределами моей квартиры и убивал невинных женщин. — Ты думаешь, что ты непобедима? — Он ткнул меня в грудь пальцем.— Нет. Но ты единственная, кто собирается стеречь запертые ворота. И если ты будешь «мочить» всех подряд, ты не сможешь уследить за всем.— Он фыркнул.— Мы проиграли войну, ты будешь счастлива, если убьешь еще демона или трех? Вампа, который неудачно «приклеился» к какой-то тёлке, да он просто снял ... прошмандовку! — Давай расставим все точки. Я подняла руки вверх в знак капитуляции и отступила назад. — Это твоя точка. Можно выиграть битву, но ты уверена, что не хочешь выиграть войну? Не выиграешь, если пойдешь с собственной повесткой дня. — Он. Убил. Ее. — Все умирают,— сказал он.— Как говорят — это жизнь. Я скрестила на груди руки, посмотрела на него исподлобья. — Я не умерла. — А я думаю,— сказал он.— У тебя есть работа, которую надо сделать. У тебя есть цель. Не бросай ее ради туго натянутого чувства справедливости. — Туго натянутого? — Эта женщина умерла бы, несмотря ни на что. Может быть, не сегодня. Может быть, не в следующем году. Но она не жила бы вечно, и, в конце концов, с ее точки зрения, итог один. То, с чем ты борешься — вечно. Более того, ты послала это все на хрен, и возможно, что у души маленькой леди нет такого хорошего места, куда можно отправиться теперь. Capisce[10]? Ты, должна увидеть всю картину, Лили. Потому что, если ты собираешься идти и тратить время на ерунду, то у тебя появятся большие проблемы. Ты поняла? — Я поняла,— сказала я. Ведь именно этим я и занималась. Я пыталась помочь. Использовала эти новомодные силы, чтобы защитить слабых и невинных. Таких, как Роза. Но мне не позволяют это делать. Вместо этого, я должна строго придерживаться миссии и отвалить, когда мне скажут. — Жалкое зрелище, а не супер-цыпа. — Супер-цыпа, которая спасет мир, малыш. Поверь, спасти всех невинных нельзя. Я знала, что он прав, но должен же быть другой путь. Он посмотрел на меня, сузив глаза и угадывая мои мысли. — Ну, же. Выше нос. Ты не можешь позволить себе отвлекаться. Слишком многое поставлено на карту.— Он резко обнял меня, прижав к себе, как девочку.— Уже почти три, вы с Зейном сядете на поезд в десять, то есть у тебя есть время посидеть в пабе. Ты, возможно, не нуждаешься во сне, поэтому неплохо проведи время там. Иди, отдохни немного. Я кивнула и провела пальцами по волосам. Он был прав, но это не значит, что его идея привела меня в восторг. Я была намерена вернуться домой и провести ночь в постели Алисы — то бишь в своей собственной — и позволить мечтам унести меня подальше от всего этого. Так говорила я себе, продолжая шагать по извилистым улицам и переулкам, не обращая внимания на то, куда, собственно, направляюсь. Ночь вела меня. Частый басовый ритм задрожал в воздухе; тротуар у меня под ногами трепетал в его отрывистом ритме. Я остановилась, повернулась, пытаясь найти источник музыки. Тут-то я и поняла, как далеко забрела. Я оставила жилые районы далеко позади, и теперь была окружен складами малого бизнеса. Такого рода места располагаются в стороне от проторенных дорог; тут можно отремонтировать ваш автомобиль или старинную пишущую машинку. Размещаются они в основном в металлических зданиях с гаражным типом дверей. Шум. Я повернула за угол заброшенного склада, покрытого рекламными плакатами различных групп, которые я никогда не слышала. Я последовала за музыкой и увидела перед собой парня в армейском камуфляже, курившего сигарету. Он развалился в садовом кресле. Парень скользнул по мне взглядом сверху вниз и остановился возле моего ножа на бедре. — Сколько? — Пятнадцать,— сказал он.— Мы только что завели музыку, и мы не закрываемся до рассвета. Есть любые наркотики и алкоголь, но я не говорю об этом, потому что возможно ты считаешь это злом. Я дала ему двадцатку. — Сдачи не надо,— сказала я и сделала шаг к двери. Он положил руку мне на грудь, останавливая меня. Я посмотрела на его ладонь поверх моей груди, потом вверх, на его лицо. Его рука тут же отлипла от моей груди и полетела вверх в жесте мира и доброй воли. — С оружием нельзя,— сказал он, кивая на мой нож. — Мне казалось, что дала чаевые.— Я наклонилась и расстегнула кобуру на бедре. Потом я закатала штанину своих джинсов, снова закрепила хитрое изобретение на своей голени, и расправила джинсы поверх всего этого. Довольно очевидная выпуклость, но не настолько плоха, чтоб это разрушило гештальт[11] высокой моды моей экипировки. Это означает, плевала я на ваши правила. — Не совсем то, что я имел в виду. — Ну, я полагаю, сейчас тебе предстоит выбор,— сказала я.— Ты впустишь меня, чтоб я смогла потанцевать и повеселиться. Или же я пойду домой, топя мои печали в пиве из моего холодильника, и, проклиная всех и вся, набираю полицию и сообщаю им о сомнительных делах, происходящих за этими дверями. Не хотелось бы такого исхода. Он отступил в сторону. — Хороший мальчик,— сказала я и потрепала его по щеке, затем проскочила мимо в оглушительный рев клуба. Эти виды клубов меняли свое географическое положение почти каждую ночь. Но это то, что нужно — тесно, мрачно, шумно и чертовски громко, чтобы даже думать. Я устала думать. Музыка колотилось в моей груди, когда я вошла через внутреннюю дверь. Хотя «музыка» — слишком растяжимое понятие, учитывая, что она была слишком громкой, чтобы услышать что то, кроме басов. Насколько я могу сказать, песня должна быть доступной тем, кто может улавливать колебания в воздухе, как будто тут одни летучие мыши собрались, или кто-то вроде них. Моя метафора не так далека от истины. Я стала ночным жителем по умолчанию. — Лили,— прошептал я,— ты несносна. Лысый мужчина с татуировкой на коже головы, бросил на меня любопытный взгляд. Я проигнорировала его и подошла к импровизированному бару из фанеры и пивных ящиков. Я заказала двойную порцию текилы, и пока бармен нес ее мне, рассказал, что у них отродясь не водилось алкоголя. — Я не коп,— сказала я и хлопнула пойло одним залпом. Хорошо прошла, и поскольку я полагала, что хорошая карма не должна быть потрачена впустую, я заказала еще порцию и пошла через толпу в дамскую комнату, якобы поправить макияж и за сплетнями. Две чересчур причесанные принцессы стояли рядом с девушкой с фиолетовым ирокезом и пирсингом на губе. Все трое повернулись и посмотрели на меня. Я, в свою очередь, посмотрела на раковину и направилась к ней. Поставив свой стакан на край, принялась смывать последние остатки крови с моей руки и пальто. Потом я взяла малюсенькое бумажное полотенце. — Подралась с дружком,— сказала я, расплываясь в милой улыбке; не слишком трудный подвиг, учитывая, чье лицо я носила. Даже после моего тяжелого вечера Алиса по-прежнему выглядела симпатичной и веселой. Учитывая мое старое тело с мешками под глазами если бы я осталась здесь до девяти тридцати, приходится признавать, что моя новая кожа имеет определенные плюсы. Минусы я обнаружила, как только вышла из дамской комнаты. Не менее семи человек толкнуло меня, когда я шла обратно через зал, и один из них протянул руку и схватил меня за зад. Вряд ли я сломала ему нос, но он скользнул обратно в толпу так быстро, после того, как я двинула ему, что я засомневалась. Я скользнула в толпу, руки выше, тонкая ткань моего топа натянулась на груди. Разноцветные огни бегали по полу, потные тела, движущиеся в ритме вокруг меня, мы все перешли в один восхитительный, чувственный ритм. Поджатый парень в фиолетовой рубашке оказался рядом со мной, и я схватила его за пояс джинсов и потянула ближе. Теплая, сексуальная сила наполнила меня, и мне захотелось большего, проверить возможности своего тела. Я улыбнулась ему и поняла, что он просто в восторге от моего миленького порыва. Его рука обхватила мою талию, а его бедра прижались к моим; мы вращались в такт музыке, в чувственном такте, лишь отдаленно напоминающим танец. Я закрыла глаза, когда его руки скользнули с моей талии, приближаясь к груди, дразня меня. Мое тело горело в огне, мои мысли улетели прочь в чистое, физическое удовольствие от прикосновения. И да поможет мне Бог, я хотела потеряться сейчас, даже если это только на мгновение. Я не хочу этого человека, мне плевать на него. Другое лицо мелькнуло в моей голове, но я оттолкнула это видение, вцепившись в безопасность. Все, что я хотела, чтобы этот человек прикасался ко мне, и если бы я только могла перестать думать, может я и смогла бы потерять себя на несколько минут в его прикосновениях. Мы двигались в безумном ритме тепла и желания. Его прикосновения разжигали мое желание, но я не была достаточно отчаянной, чтоб пойти куда-то там с этим парнем. Было достаточно чувствовать власть над ним, власть, которую я не понимала, но это, тем не менее, поглотившую меня. Я хотела его, впрочем, мне хотелось прикосновения столь интимного, чтоб оно закрыло мой ум, сделало так, чтоб все мои мысли, страхи, и сомнения ушли. Я хотела его, и это одновременно и ужасало, и очаровывало меня, что кто-то настолько доминирует в моих мыслях — человек, который влияет на мое распутство, тот, который не может быть моим. Я говорила себе, что не хочу его. И, черт возьми, этот человек шагал сейчас ко мне через танцпол. Океан тел расступился перед ним, как перед Моисеем Красное Море. Дьякон. Мое сердце забилось чаще. Я сказала себе: я должна бояться его, должна, по крайней мере, быть осторожной с ним. Вместо этого, я просто хотела его. — Она моя,— сказал он, отталкивая моего партнера в сторону и буравя его взглядом. Его руки обвились вокруг меня, потянули ближе, мое тело трепетало от грозы, окружающей эту силу природы. — Я не твоя,— возразила я, но тем не менее осталась в его руках, искушая судьбу и тестировав пределы моего вновь обретенного чувственного очарования, не говоря уже о моем самообладании. Он снял руку с моего плеча, пальцем приподнял подбородок и запрокинул голову вверх. Самодовольная ухмылка тронула уголки его рта. — Может, и нет,— сказал он с хитрой ухмылкой.— Но хочешь.
ГЛАВА 18
— Черт возьми, что я делаю? — я запротестовала, отталкивая его от себя, хоть и желала лишь глубже погрузиться в его объятия. Потому что он был прав. Я хотела его. Хотела, чтобы он извивался подо мной, и меня не волновало, что прямо сейчас он прижат к моим бедрам, к самому острию моего ножа.Просто хотела. Низко, дико и отчаянно. Я оттолкнула его, ибо сохранить голову в целости хотелось больше, чем удовлетворить свои низменные желания. — Уйди. Он притянул меня ближе, требовательно заключая в свои крепкие объятия. — Мне и так неплохо. — Черт, Дьякон… — но он не слушал. Музыка поражала разнообразием звуков, и, хотя это место практически вибрировало в такт, он держал меня за бедра и двигался в медленном, чувственном танце, и, будь проклята моя вечно влюбленная душа, меня уже не волновало, что он был демоном, не заботило, что он, возможно, всего лишь играет со мной, как кошка с мышкой. Я заботилась лишь о том, чтобы наша связь стала ближе, стремилась прижаться к нему всем телом, ощутить покалывание, желание, которое овладело мной в первый раз, когда он держал меня в своих объятиях. Я вздохнула, вспомнив страстное и чувственное отчаяние. И тут же напряглась, вспоминая страх, темноту и кроваво-красную ярость. Я нехотя толкнула его. — Нет, — на этот раз я не вырывалась. Задыхаясь, я отступила назад, глядя на него недоверчиво, как пьяная, почти побежденная девушка. Мне пришлось взять себя в руки. Я должна была, ведь, чтобы понять его, необходимо трезво мыслить. Тусклый свет сделал тени на его лице ещё жестче. Мужчина смотрел мрачным, оценивающим взглядом. — Снова сбежишь? — Я никуда не уйду, — сказала я, чувствуя успокаивающее прикосновение собственного оружия. Он улыбнулся уголками рта, внимательно следя за мной взглядом. — Хорошо. Мне неприятна мысль, что я снова тебя напугал. Я ощетинилась. — Что-что? Тебе меня не запугать. — Нет? – на его лице появилось выражение, смутно напоминающее улыбку, и будь я проклята, если его глаза не блеснули. — Я мог бы поклясться, что именно поэтому ты бежала так быстро. Из-за того, что ты видела. То, что мы оба видели. Я вздрогнула, впервые осознав, что он тоже ее видел. Он не только почувствовал, что я копаюсь в нем. Он видел, что я видела, знал, что я знала. Мне немногое известно о странных видениях, но до сих пор складывалось впечатление, что они, как правило, их не разделяют. Это не помогало мне чувствовать себя лучше, но осознание того, как всё обстоит на самом деле, и вовсе всё только усугубило. Я вздрогнула, когда он подошел ближе, обнял мои плечи и проговорил мне на ухо: — Какая часть видения пугает тебя больше всего? Темный, кровавый ужас? Или мы вдвоем – голые, в объятиях друг друга? — Не это меня напугало, — соврала я. — Нет? — он откинулся назад, так, чтобы я могла лучше его разглядеть. Выражение его лица было суровым, непроницаемым, но казалось, что от него исходят волны гнева, обузданного одной лишь силой воли, — Тогда, почему ты убежала? — Я не убегала, — соврала я. — Ну, конечно же, нет. — Я работала, — сказала я твердо и слишком громко, — Я должна вернуться к работе. — Возникает вопрос: почему я подумал в первую очередь именно о тебе? Алиса, ты нарушила данное мне обещание, важное обещание. Не думай, что я так просто об этом забуду. Я покачала головой, чувствуя в его голосе нечто большее, чем просто гнев. Дело не в обещании, это настоящее откровение. И, будь я проклята, если не понимаю, что с ним. Черт, если бы я могла управлять человеческой психикой, я бы сделала так, чтобы люди оставались нормальными. — Мне очень жаль, — сказала я именно то, что имела в виду, — Я не хотела, это вышло случайно. Клянусь, я не пыталась… включить это, — Он смотрел на меня, и я позволила ему это в полной уверенности, что он не найдет в моем лице ничего, кроме правды. — Все, кто оказывался в моей голове прежде, давно мертвы, — сказал он. Я вызывающе вздернула подбородок. — Тогда почему я всё ещё жива? Он улыбнулся в ответ и очертил линию моего подбородка кончиком пальца. Обещание, скрытое в этом легком прикосновении, пронзило меня насквозь, заставляя меня дрожать всем телом. Следовало сопротивляться, во мне, казалось, уже пульсируют огни ночного клуба, желание рвалось изнутри, и я боялась, что на этот раз оно одержит верх. — Ты боишься, — сказал он, – Того, что увидела. — Я не из пугливых, — сказала я, приближаясь к нему, доказывая себе, что в этом нет ничего сложного, что я запросто смогу управлять той новой силой, что обнаружила внутри себя. — Неужели? Я лишь улыбнулась в ответ, мои руки легли на его плечи, потом я слегка погладила его по руке. Еще ближе, огонь горел внутри меня. Это трюк. Это сладкая победа — сдаться, это то, что я наблюдала на лице мальчика, когда он танцевал со мной. Это я привела его, завлекла своими чарами. И я могла бы сделать то же самое с Дьяконом. Эта сила, она лишь разжигала огонь внутри меня. Он повернул голову так, чтобы видеть, как мои пальцы мягко касаются нежной кожи его предплечья. — Тогда, что же тебя напугало? Я притянула его к себе, прижалась грудью к его груби, прижалась губами к его уху и вдохнула запах бурбона, смешанного с мятой. — Ты, — прошептала я, мой голос был наполнен желанием. — Тебе и правда есть, чего бояться, — ответил он. Это не столько напугало, сколько взволновало меня. Мне захотелось раздвинуть границы и пределы собственных возможностей. По-видимому, все, что нужно, чтобы действительно почувствовать себя живой — умереть. Я приблизилась к нему и понизила голос, я играла с огнем, но, пока не обожглась, едва ли найду в себе силы остановиться. — Значит ли это, что ты опасен? Он гладил меня по волосам, обняв мою голову ладонями. — На прошлой неделе ты меня не боялась. Объясни, Алиса, что же изменилось? Только не говори, что всему виной видение, ты подвела меня задолго до этого. Что изменилось? Разве дело в этом… — и я сделала шаг назад, магия исчезла, меня окружила реальность. Реальность, в которой Дьякон был демоном, Алиса была мертва, а тайна её смерти продолжала нависать надо мной. — Алиса? — Ничего не изменилось, — сказала я, пытаясь сообразить, как следует поступить. — Интересно. Я посмотрела ему в лицо, но оно ничего не выражало. — Что? — Ты дважды заявляла, что нам необходимо поговорить, просила о встрече, я не забыл, нашел время, а ты меня кинула. — На прошлой неделе я не ... — Ты не...? Я перевела дыхание, прикинула свои шансы и всё-таки решилась: — На прошлой неделе я не знала, что ты демон. Его глаза сузились, но никакой другой реакции не последовало. Почти незаметно он придвинулся ближе, между нами, казалось, заструился электрический ток. — Не знала? — спросил он. Этот вопрос меня смутил. Если бы Алиса знала правду о Дьяконе, то я сейчас сдала себя с потрохами. Так же возникает вопрос, достойный называться вопросом века: возможно ли, чтобы вся такая милая-в-розовом Алиса зависала с демонами? И не подобные ли пикантные знакомства довел ее до могилы? — Тебя это беспокоит? Я посмотрела ему в глаза, в памяти сохранилось все, что я видела внутри него, на меня нахлынули пережитые ощущения: мерзкая чернота, обнаженная ярость. Я вздрогнула, и тут же спохватилась, вспомнив, где нахожусь. — Нет, — твердо сказал я, — Меня это совершенно не волнует. Уголок его рта дернулся. — Мне стоит волноваться? Я подняла голову и поморщилась. — Благодаря своей новой карьере, — начал он, — Ты собираешься открыть бизнес по охоте на демонов, не так ли? Я кивнула. — Именно так. Он повернул голову, потерся носом о мою шею и волосы; его близость заставляла меня волноваться, по коже пробежали искры. — На тебе их запах, — сказал он. Моё сердце подскочило в груди, я переспросила сдавленным голосом: — Что? — Ты кого-то убила сегодня вечером, — сказал он. — Демона. Он принюхался, как можно глубже вдыхая мой запах. — А ещё на тебе есть кровь, — он откинулся назад, вопрос в его взгляде больше походил на обвинение. — Я не пыталась навредить ей, — сказала я, – Наоборот, пыталась её спасти. — Конечно, — сказал он. – В конце концов, это был демон, а ты была на охоте. — Чего ты хочешь? – спросила я, потому что сейчас, несмотря на бушующую внутри страсть, я бы предпочла, чтобы он ушел. Рядом с ним, в непосредственной близости, думать удавалось с большим трудом. — Мне нужны ответы, Алиса. — Я не знаю, в чем вопрос. — Тогда позволь объяснить. Ты изменилась. И поверьте мне, я обязательно выясню, почему. — Нет, я... Его палец прошелся по моим губам, я едва поборола желание раскрыть их ему на встречу. — Я уже не вижу в тебе ту Алису, что попросила моей помощи, это несколько меня настораживает. Может я ошибался с самого начала? Я моргнула. Что все это значит? — Но Алиса из переулка… — продолжил он, — Алиса, позволившая мне смотреть, как она проникает в моё сознание? Обнаженная женщина, оказавшаяся со мной в одном видении? Она именно та, кого я желаю. Она — женщина, которую я хочу. И поверьте мне, когда я говорю, что она будет моей, значит так и будет. Я попыталась что-то сказать, но моё тело буквально таяло в его присутствии, что в значительной степени мешало говорить. Всё, что получилось, лишь жалкий хрип. Он провел губами возле моего уха, его горячее дыхание прошлось по моей коже. — Так скажи мне, Алиса. Скажи мне, что с тобой случилось. От страха по моей спине побежали мурашки. — Понятия не имею, о чем ты. — Так или иначе, я собираюсь выяснить. Он откинулся назад, и, прежде чем повернуться и уйти, окинул меня суровым взглядом. Уходя, он на мгновение остановился и обернулся, чтобы посмотреть назад. -И я выполню свои обещания очень, очень скоро.
ГЛАВА 19
Он знал. Каким-то образом Дьякон знал, что перед ним на самом деле не Алиса. Я втянула носом прохладный ночной воздух, он был гораздо чище того, что я вдыхала прежде: не был пропитан дымом, наркотиками, запахом человеческих тел. Воздух прочистил не только мой нос, но и мысли.Всё-таки Дьякон не знал. Или не был уверен. Он был подозрителен, да, но подозревать вовсе не значит знать наверняка. И, даже если у него есть вопросы, идея, что в теле Алисы кто-то поселился, ему и в голову не придет. Я размашисто вышагивала по тротуару, снова и снова прокручивая эту мысль в своей голове, чем чуть ни довела себя до тошноты. Дьякон представляет угрозу, это не вопрос. Необходимо ознакомиться с таинственным товаром. Нужно узнать о «Wildcard» как можно больше и как можно быстрее. К сожалению, мысль о том, чтобы последовать за ним домой и поиграть в Нэнси Дрю, пришла ко мне слишком поздно. В результате, я осталась с более чем прозаичными методами исследования. Может быть, я не девушка — детектив, но обладаю базовыми навыками, свойственными моему возрасту: я могу справиться с Google лучше многих. Это умение, впрочем, показалось мне совершенно бесполезным сразу, как только я вернулась к Алисе в квартиру и не обнаружила никаких признаков компьютера. В первое мгновение мной овладело разочарование, но потом я вспомнила розовый кожаный мешок, замеченный мною в глубине её шкафа. Конечно, мешок был словно из девичьих фантазий: внутри оказался сияющий белизной ноутбук MacBook. Как только я поставила компьютер на кухонный стол, то рассеянно подумала: могла ли она ходить куда-то, прежде чем умерла? Конечно, большинство людей держат свои компьютеры поблизости и работают, желая быть на расстоянии одного клика от электронной почты или мгновенных сообщений. Чувствуя, что занимаюсь не только простым подглядыванием, я, однако, без труда урезонила себя и включила питание, напомнив, что имею полное право рыться в содержимом ноутбука. Технически компьютер стал моим. Когда компьютер загрузился, я нажала кнопку на автоответчике Алисы. Она ушла, оставив все сообщения со своего телефона. Я нажала кнопку, чтобы записать их в память. Потом слушала, как оцифрованный голос объявил, что у нее было три новых сообщения. Одно от Грейси, что не удивительно. Еще одно от кого-то по имени Брайан с вопросом, не хочет ли она пойти в кино. И последний от Сильвии: она звонила, чтобы попрощаться прежде чем отправиться в отпуск по Европе с парнем. Друзья. У Алисы были друзья, и жизнь, и люди, которые заботились о ней. Люди, которые оплакивали бы её, если бы узнали, что она умерла. Я сглотнула, поняв, что в горле появилась горечь, и подумала, был бы кто-нибудь в трауре по Лили Карлайл? Помимо Розы и Джо. Очень сомнительно. Я вздохнула и позволила меланхолии взять надо мной верх, потом посмотрела на автоответчик еще раз. Грейси была в моей новой жизни, и, честно говоря, на этом всё, раньше я избегала дружбы и прекрасно с этим справлялась. Но для новой меня это было достаточно трудно. В то время я была не намного старше Алисы. До тех пор, пока не стала достойной своей новой роли. Я протянула руку и нажала кнопку «удалить», затем слушала, как машина жужжит, удаляя друзей. Всё начну с нуля, – подумала я, — самое время взрослеть. Не секрет, что часть меня хотела встретиться с Сильвией и Брайаном. Хотела знать о них, выпить с ними пива, сходить в кино. И большая часть меня спрашивала: глядя на меня, увидят ли они Алису? Или, как Дьякон, заметят, что что-то изменилось? Разочаровавшись в себе, я всё-таки заставила мысли изменить направление. Компьютер закончил загрузку, и я с радостью обнаружила, что учетная запись не только не защищена паролем, но дает мне возможность распоряжаться, по крайней мере, четырьмя беспроводными сетями. Я планировала найти имя Дьякон, но вместо этого мои пальцы написали о моей собственной смерти, поднимая весьма болезненное объявление о том, что похороны состоятся в четверг после обеда, сразу, как полиция отдаст моё тело. От мысли, что я хожу в то время, как мое тело перестало быть моим, бросало в дрожь. Более того, я подумала, про Розу и отчима. О том, как они чувствовали себя, когда я пропала. И как мучительно было для них опознание моего тела в морге. Образ Розы, ее лицо, залитое слезами и разбитое, предстали перед моим внутренним взором. Я все еще планировала дать ей деньги, нашла конверт на кухне Алисы, сунула их внутрь и написала адрес Розы для доставки. Этого мало, но это хоть что-то. Так же, как медальон, который теперь висел над моим сердцем, казалось бы – сущая мелочь, но для меня это было всем. Я бы хотела дать ей больше. Черт, мне хотелось с ней поговорить. Хотелось чего-то большего, чем травмированная девушка, с которой я столкнулась в дверях. И хотя я знала, что не должна, всё равно схватила трубку и набрала наш домашний номер. Конечно, один быстрый звонок от Лили не приведет всех демонов мира на её порог. — Алло? Алло? — ее голос был мягким, и я поняла, что, наверное, застала её за сборами в школу. Я открыла рот, но не смогла проронить не слова. — Черт возьми, — сказала она и бросила трубку, прервав мой разбитый шепот: «Роза». Я держала трубку, уставившись на нее, пока не почувствовала слезы в собственных глазах. Я не планировала напугать её. Я лишь хотела услышать ее голос, почувствовать хотя бы намек на связь. И мой эгоизм, вероятно, вызвал воспоминания о Джонсоне, об ужасных телефонных звонках. По крайней мере, он был мертв. Я нашла статьи, они подтвердили то, что рассказывал мне Кларенс. Оба наши тела были найдены на месте преступления. Так что, да, я сделала то, что собиралась — я убила Лукаса Джонсона. Я составила план; я ушла; я убила человека. И я ни о чем не жалею. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула, действительно впервые заметив, что Кларенс и Зейн уже видели во мне. То, что я испытала, когда мне угрожала опасность: я легко могла бы убить кровососа. Я могу встретиться со злом и вонзить в него лезвие. Мне нравится, что обо мне думают именно так. Мне вообще многое нравится. Я встряхнулась, пытаясь сосредоточиться. Сейчас моя миссия заключалась в другом. С мрачной решимостью я набрала имя Дьякон, но ничего не нашла. Этот человек был загадкой. Или, если точнее, он был демоном. В основном, чтобы отвлечься от мыслей о Дьяконе, я принялась искать Алису. Несколько жалких деталей о школьном выпускном, ссылка на день рождения и фото, на котором изображены она, Иган и женщина, идентифицированная, как сестра Алисы — Рейчел, они стояли перед Кровавым Языком на церемонии объявления его исторической достопримечательностью. Я мысленно подала информацию о сестре, а потом сдалась. К лучшему или к худшему, двадцатидвухлетние официантки не стремятся набрать много обращений от Google. Кровавый Язык был делом её жизни, местом, о котором я хотела узнать как можно больше. Сначала я пошла на сайт и рассмотрела стандартные PR материалы — отличный ресторан, отзывы, паб с многолетней историей собственности в рамках одной и той же семьи, традиционное паб-меню, смешанное с некоторыми особыми новинками. И, конечно, репутация паба была тесно связана с призраками и ужасами. Все, что я запомнила из моего Бостонского тура с привидениями. По правде говоря, Кровавый Язык сделал хороший бизнес, опираясь на всевозможные слухи об опасностях и темных силах, о связях с колдунами и ведьмами, и о том, что охотник Матхер пытался заставить двери паба закрыться в конце 1600-х годов, но не смог совершить этот подвиг. Этот факт либо поддерживает утверждение, что паб не имел фактического подключения к демонической сущности, либо доказывает предположение, что в этом месте настолько прочно укоренилась черная магия, что ложные преследователи ничего не могли с этим поделать. На сайте этот вопрос оставлен без ответа, что лишь добавляет таинственному пабу привлекательности. И хотя все туристические сайты, которые ссылаются на паб, упоминаются в связи с темными искусствами лишь как что-то забавное и немного пошлое, меня интересовало, не содержится ли в рекламе определенная доля истины. Я пошарила в своем Интернет-браузере, полагая, что могла бы получить хотя бы какой-то намек на то, ради чего Алиса запланировала тайные встречи с Дьяконом. Но журнал просмотров оказался пуст. Там не было ничего, и это значило, что мне ничего не известно. Ничего, кроме странного факта, что у маленькой Алисы, очевидно, были какие-то тайны. И она держала их очень, очень близко. Я барабанила пальцами по столу, размышляя, каким будет следующий запрос, и решила, что не помешает побольше узнать о моем новом странном мире. Кларенс начал моё обучение с урока по классификации разных видов демонов, но я никогда по-настоящему не слушала его на уроке, он не был ориентирован на девушку, и, учитывая все, что случилось со мной в первый день моей карьеры, не вижу в собственном поведении ничего удивительного; информации довольно много, поэтому в одно ухо в летело, а из другого вылетело. Скоро я узнала, что Демоны – не та тема, которую легко изучить через Интернет. Вместо научной информации, на которую я рассчитывала, мне попались творения любителей фантастики, резюме различных телевизионных шоу и несколько тем про Апокалипсис. Часть информации подтверждала то, что говорил Кларенс:некоторые демоны действительно имеют человеческую форму, в то время как другие овладевают реальным человеком, подавляя его волю или же вселяясь в него по добровольному согласию. Девочка-гот была реальной, человеком — демоном. Я еще не встречала человека, которым овладели – вольно или невольно, но полагала, что с моей работой шансы встретить нечто подобное велики, что это на повестке дня. Я не могла сказать, где заканчивается реальность и начинается фантастика. Видимо, придется уделять больше внимания лекциям Кларенса и книгам. Так или иначе, я быстро сдалась, отказавшись от дальнейшего изучения моей новой жизни, и решила дать изучению Алисы ещё один шанс. На этот раз я пошарила в файловой структуре компьютера, надеясь понять женщину, которой стала. Это был недолгий обход. Алиса, не защищала паролем сам компьютер, но каждый отдельный файл был заблокирован. На самом деле мне удалось открыть лишь один. Странный ход. Любопытно. Чистой воды удача. Мой взгляд привлекла папка с пометкой «Для субботы», я кликнула мышкой и вошла, используя в качестве пароля имя «Дьякон». Файл открылся. Не самая захватывающая победа, хотя бы потому, что в папке содержался всего один файл. Одна фотография парня с рябой кожей, обвисшими веками и видом «не-трахайся-со-мной». Он не смотрел в сторону камеры, так что я могла видеть только половину его лица. Снимок был сделан ночью, и качество изображения было плохим, будто Алиса снимала на ходу. Имя файла «T», и никакой другой информации. Фото ничем не выделялось, кроме самого факта своего нахождения на этом компьютере. Фото занимает некоторое место и, возможно, содержит какой-то скрытый смысл. Но будь я проклята, если знаю, о чем речь. То, почему он защищен паролем, было настолько же непонятно, как и то, почему именно имя Дьякона служило ему паролем. Было ли это сделано для удобства, так как он был единственным, с кем она запланировала встретиться в субботу? Или же он знает этого человека? Если это так, что он мог сказать мне о «T»? У меня нет ответа, но я бы солгала, если бы не призналась, что при мысли о необходимости встретиться с Дьконом, по коже побежали мурашки. Да, он опасен. Да, он подозревает меня. Да, он, черт возьми, демон. И, да, это все очень сложно. Но, несмотря на это, я все еще хотела его, и желала, чтобы моё чувство было взаимным. Все мои мысли сосредоточились на плотских радостях, на запретной страсти, на скрытых в ней тайнах, но настойчивый стук в дверь прервал мои сладкие фантазии. Непонятный стук, если учесть, что в моем мире, люди не приходят домой на рассвете. Нахмурившись, я схватила нож со стола, где оставила его возле компьютера, и зашагала к входной двери. Я знала, что это не Кларенс — он бы не озаботился стуком, и я изо всех сил пыталась подавить волнение в предвкушении, что за этой дверью вполне может оказаться Дьякон. В конце концов, это мог быть кто угодно. Просто потому, что я и мой демон – убийственный багаж, занимающий квартиру. Не было никаких официальных заявлений на этот счет в местной газете, выходит, посетитель, скорее всего, знал Алису. Оригинальную Алису. Я сжала свой нож еще сильнее, понимая, что убийца Алисы может быть несколько возмущен тем фактом, что она всё ещё ходит. И на рассвете, кажется, подходящее время, чтобы исправить эту небольшую проблему. Опять же, потенциальные убийцы, вероятно, не будут достаточно вежливы, чтобы ПОСТУЧАТЬ. Я прижалась лицом к глазку, потом поморщилась, когда увидела высокую женщину с иссиня-черными волосами, знакомыми глазами и нетерпеливым выражением на лице. Я видела её раньше, но не узнала, пока она не повторила стук, крича: — Алиса! Черт возьми, открой, — я узнала в ней женщину с Алисиного снимка в газетной статье. Это была Рейчел. Её, или вернее, моя сестра. — Тебе не удастся и дальше меня избегать! — крикнула она через дверь, достаточно громко, чтобы получить нагоняй от соседей, — Игнорируй меня, делай что хочешь, но у меня есть ключ, и я не боюсь им воспользоваться. Я рассмотрела возможные преимущества скольжения по пожарной лестнице, но предпочла отказаться от этой затеи. Это была сестра Алисы, и рано или поздно мне придется иметь с ней дело. Почему бы не сделать это сейчас? Ещё один твердый удар, а следом звон ключей. — Окей. Я вхожу! Я щелкнула замок, повернула дверную ручку и открыла дверь. Ключ Рейчел застрял в замке. Она посмотрела на меня, выпрямилась, а затем выдернул ключ обратно. — Не могла бы ты двигаться ещё медленнее? — Еще рано, Рейч, — сказал я, — Ты меня разбудила. — Рейч? — повторила она. — Что случилось, Эл? Я выдавила слабую улыбку. Видимо, в их семье не принято давать прозвища. — Просто вырвалось. — Засунь обратно. Она бросила сумочку на маленький инкрустированный плиткой столик у двери, затем без предисловий прошла на кухню. Я отстала. Кошелек «Prada» я узнала сразу, и могла поклясться, что все, что надето на Рейчел, поставляется в комплекте с известным именем. У Алисы, напротив, была хорошая фигура, но вещи в основном со скидками, мило. От Рейчел исходил отчетливый запах денег. — Теперь ты спишь в одежде? — спросила она из кухни. — Чего? Ее брови поднялись, и она многозначительно кивнула в мою сторону. Я посмотрела вниз, и поняла, что все еще одета в джинсы и топ с запахом и пятнами крови. Это был один тяжелый день. В буквальном смысле. — Надела бы пижаму. — Ах, да. Я заснула перед телевизором, и, ну, ты понимаешь…. — Думаю, что понимаю, — сказала она, но прежде чем я успела спросить ее, что она имела в виду, она исчезла за прилавком и вернулась с блендером. Она поставила его, бросила на меня орлиный взор, посмотрела из-за барной стойки, затем повернулась, чтобы изучить содержимое моего холодильника. — Что ты… — Я знаю тебя, Алиса. И ты не ешь. Я делаю тебе пюре. Я была готова заявить, что придерживаюсь строгой диеты, когда поняла, что за последние двадцать четыре часа не съела ничего, кроме нескольких кусочков рыбы и чипсов. Мой желудок выбрал именно этот момент, чтобы зарычать, Рейчел с триумфом посмотрела на меня, и я поняла две вещи: во-первых, пюре – звучит очень хорошо; и, во-вторых, я не имела абсолютно никакого опыта в роли младшей сестры. Пока я была вынуждена признать, что это не так уж плохо. — Что? — Рейчел прищурилась на меня. — Что случилось? Я протерла глаза, утирая слезы от мыслей о Розе. — Ничего. Говорю же, ты меня разбудила, — она не выглядела особенно убежденной, но была слишком занята, черпая комья йогурта, чтобы поймать меня на этом. — Так что же ты здесь делаешь в такой час? Рискованный вопрос для такой невежественной сестры, как я, но я решила рискнуть. — Не могу прийти? Хочешь, чтоб старшая сестра платила тебе за визит? Я подняла голову, старательно изображая раздражение. И это сработало. — О, прекрати. Я пообещала, что не пойду туда снова, и я именно это имела в виду. Но это не значит, что я не считаю работу в этом месте плохой идеей. — Я знаю, — сказала я, пожимая плечами. Я надеялась на более серьезную критику, но оглушительный грохот блендера лишил меня желаемого. К тому времени, когда она разливала коктейли, я могла бы сказать, что она работает на каком-то объекте. Если повезет, я могла бы работать там же. Очевидно, она не хотела, чтобы Алиса работала в пабе. Разве можно что-то изменить, будучи магнитом для демонов? Или там другие причины? Мои мысли вернулись к Дьякону. Было что-то, что она видела в пабе, и это побудило ее пойти к Дьякону за помощью? Я не знаю, но мне необходимо узнать, ведь всё произошедшее привело Алису к смерти. И мне нужно понять, почему. Не только из-за того, что я в долгу перед ней, но и для того, чтобы сберечь свою собственную шкуру. — Так почему ты здесь? — повторила я, когда она вручила мне коктейль. — Я беспокоилась, ладно? И не говори мне, что ты взрослая и сама можешь о себе позаботиться, потому что я знаю, как это бывает. — То есть? Она посмотрела на меня раздраженным взглядом старшей сестры. — И поскольку сегодня утром я должна вылететь обратно в Лондон, я хотела проверить тебя. Прошу, не делай глупостей. Или ничего более глупого, чем возвращение на работу к дяде И. — Это хорошая работа, — сказала я, надеясь уязвить ее, — Я даю отличные советы. — Да что ты говоришь? Паб всегда на грани закрытия, и тебе хорошо известно, какими делишками занимается Иган, чтобы заполучить дополнительный доход. — Да, — сказала я, делая вид, будто действительно знаю, и, желая найти простой способ понять, о чем речь. Для этого пришлось бы тихонько намекнуть, что паб связан с темными искусствами. Но как это сделать? Как спросить об этом, не выдав себя, сохранив иллюзию, что я и так в курсе? — Черт возьми! Ты обещала мне держаться подальше от темных делишек! Я сделала глоток, чтобы скрыть свою реакцию. Алиса не так чиста, как мне казалось, начинаю думать, что маленькая татуировка в виде кинжала на груди более красноречива, чем розовый шкаф. Но, что именно натворила Алиса, чтобы умереть и заиметь меня в своем теле? Я встряхнулась, пряча истинные чувства, и заставила себя улыбнуться. — Ничего темного, — заверил я ее, — Всюду только свет. — Алиса… — Извини. Но я в порядке. Ты слишком беспокоишься. Или тебя тревожит что-то конкретное? — браво, Лили, какой тонкий намек. — Почему мы вынуждены постоянно возвращаться к этому разговору? — она принялась намыливать блендер, — Тебя приняли в Гарвард, Алиса. Ты не должна работать в пабе. Ты не должна участвовать в семейном бизнесе. Это один квартал собственности и занятие, о котором ты раз за разом отзывалась, как о деле, которым не желаешь заниматься. Тебя вполне бы устроило не ввязываться. — Как это сделала ты? Глаза ее сузились, а во взгляде был чистый огонь. Я отступила, удивленная её реакцией, но поняла, что подобралась к чему-то стоящему внимания. — Не дерзи, — холодно сказала она, — Тебе не идет. — Извини, — с искренним раскаянием пробормотала я. Ее плечи поникли, и она шумно выдохнула через нос, затем захлопнула блендер. Потом вытерла руки о полотенце, встала, сунула руки в карманы куртки. — Просто обещай мне, что будешь осторожна и не наделаешь глупостей. — Я обещаю, — сказала я, пообещав выяснить, в чем именно Алиса оказалась глупа. — Вот и хорошо. Она обошла вокруг барной стойки, затем обняла меня. Я замерла, чувствуя неловкость, но вскоре ответила на её объятия, ощутив, как приятно быть любимой. Быть может я и не заслужила её внимание, но оно пришлось весьма кстати. Мы разомкнули руки, и она убрала мои волосы с лица. — Я попросила таксиста придержать машину, он ждет внизу, так что мне действительно надо бежать. Если опоздаю на самолет, то пропущу вылет в Лондон, в чем совершенно не заинтересована. Я кивнул с умным видом, как будто мне абсолютно понятно, зачем ей в Лондон. — Можно попросить тебя об одолжении? Рик до среды будет в Колумбии, он не может смотреть за Люси и Этель. Я знаю, что это больно, но это только на один вечер. Ты не возражаешь? Рик оставляет их до обеда, так что ты можешь опоздать. — Хм, конечно. Нет проблем. — В самом деле? — я заверила ее, что Люси и Этель будут в полном порядке, и она сразу же обняла меня. — Ты лучшая. Она прижала меня спиной к двери, потом поцеловала в щеку и заключила в объятия, затем поправила волосы перед зеркалом над столом и исчезла в коридоре. Я стояла в дверях, глядя ей вслед и пытаясь разобраться в собственных чувствах. Внутри меня царил полный бардак, особенно после того, как я с опозданием поняла, что понятия не имею, где её квартира, и, где она хранит ключ от неё. Подумать только, я даже не была уверен, кто такие Люси и Этель. Я думала, что собаки, но и это не факт. Я вышла в коридор, намереваясь догнать Рейчел и спросить её... О чем? Я споткнулась, понимая, что не могу идти к ней с вопросами. Мне следует сохранить собственную легенду. Придется импровизировать.
ГЛАВА 20
Вот неожиданная истина: втыкать нож демону по самые гланды намного легче, чем найти бочку. Или, может, проблема во мне. В конце концов, я провела утро, занимаясь убийством демона, которое бросил на меня Зейн, будто это ерунда какая-то. Моя уверенность резко подскочила от его неосторожной похвалы.Я сидела часами над древними текстами, узнавая о разных типах демонов. Старалась на много больше, чем в средней школе, и добилась значительных успехов по устранению неполадок в моей голове. Но теперь учеба позади, а я иду за пивом. Голова кругом идет от всего этого. Это был всего лишь мой второй день на работе, но такое чувство, будто я уже несколько недель живу этой жизнью. Несколько месяцев, которые только подчеркивают мое разочарование. Ну, прям как в комиксе, можно подумать, я в курсе, как найти одну глупую бочку. И вот я стою в недоумении в подвале паба перед длинным рядом бочонков, ведущим наверх, где стоит Иган за барной стойкой со множеством умирающих от жажды мужиков в ожидании пинты «Гиннеса». Вместе с ирландскими парнями приходят большие неприятности, если я не найду чертову бочку. Мне нужно быстрее соображать. — Проблемы? Я подпрыгнула, стараясь не стукнуться головой о полку стеллажа, по которому проходят трубы. — Дядя Иган. Я… — Вокруг шум и нет отбоя от клиентов. — Я просто не могу найти чертову бочку…— Я замолчала, беспомощно махнув на то, что сооружение напомнило мне научно-фантастический фильм про трубы для анализа мозга. — Первый раз, когда я увидел тебя здесь, ты пряталась. Не похоже это на хирургию мозга. Он прищурился глядя на меня; не обращая внимания на шланги и клипы, ловко взял бочонок. — Тебя что-то тревожит? — Нет. Нет, ничего.— Я покачала головой и изобразила жалкую улыбку.— Просто отвлеклась, я думаю. Он неопределенно кивнул, его глаза смотрели на меня испытующе, как если бы он беспокоился обо мне. — Подумываешь о возвращении на работу здесь? — Конечно, нет,— сказал я, размышляя о том, что это была часть Алисиной жизни, и для нее работа не была проблемой. — Хорошо, малыш. Рад это слышать. Знаешь, я люблю тебя как дочь. Рейчел тоже, хотя у нее слишком большие штаны. Твоя мама, хотя… — Что насчет нее? — Нет, не пойдет. Э-Э-Э. Не будем о грустном сегодня вечером. Хорошо? — Да, сэр. — Теперь, наконец, поднимай свою задницу наверх и ухаживай за клиентами. Я кивнула и сиганула к лестнице, но остановилась, когда он окрикнул меня. — Что-нибудь еще? — Я просто сентиментальный старый дурак,— сказал он. Я стояла там, не уверенная, что я должна ответить на это. — Когда ты была маленькой, то использовала это место, чтобы ползать на коленях. Ты рассказывали мне истории, которые произошло с кем-то еще, но я всегда знал, что ты говорила о себе. Ты не хотела выбираться наружу, а я был один, и ты поделилась секретами со мной. — Ты рассказала мне о видениях,— продолжал он.— Ты сказала мне, что они напугали тебя до смерти. Но ты знала, что мне можно спокойно доверять. Что я помогу. Я облизнула губы, не уверенна, что должна сказать, но решила рискнуть. — Я говорила, что они прошли— сказала я, потом перевела дыхание.— И скатертью дорога. Но Алиса не рассказала ему, что видения появились снова, и я пыталась понять, почему? Почему она побежала к демону, а не к дяде, этому человеку, который любил ее? И почему она беспокоилась о том, во что она вмешалась? Единственный ответ — Алиса спуталась с темной материей, и она отвернула ее от семьи. Не незнакомая история, правда. Но вместо того, чтобы увлекаться наркотиками, Алиса экспериментирует с демонами. Видимо, ее шутки не оказались безобидными. Она выбрала неверный путь, доверилась не тем людям. И один из этих людей был демон, она поверила Дьякону. Или, по крайней мере, она доверяла ему и ставила его выше всех. Так что же изменилось? Что она узнала, что ее удерживало? То, что он оказался демоном? Или что-то более зловещее? Я вздрогнула, мне не нравится ход моих мыслей, но я не в силах отмахнуться от них. — Алиса,— мягко сказал Иган, его глаза смотрели в мои.— Я знаю, что мы были далеки некоторое время, и это разбило мое сердце, особенно когда ты сбежала в прошлом году. Но, Алиса, ты вернулась. И мы разговаривали, на прошлой неделе,— подумала я. — И что теперь? — Прошептала я. — Я хочу стать тебе отцом. Теперь, однако, это маловероятно, поскольку ты сбежала отсюда в ту ночь. Я не знаю, были ли у тебя неприятности, или что-то случилось. Я беспокоился о тебе, Алиса. Вот и все. Я беспокоюсь о тебе. Я никогда не знала своего настоящего отца, и, хотя, Джо был всегда рядом, когда я была маленькой, его отсутствие оставило дыру в моем сердце. А теперь я оказалась окутана руками Игана, мое лицо у его плеча, и я вдыхаю аромат хмеля и смазки. Он похлопал меня по спине, его прикосновение было беспокойным. Он заслуживал того, чтобы знать правду, и я хотела ему сказать, но, да поможет мне молчание, часть меня стыдилась, но другая была рада, что я должна держать все в секрете. Потому что это был настоящий секрет, который дал мне эту жизнь — эту семью и настоящих друзей — и, по крайней мере, позволил иметь мир, который я потеряла. И это был секрет, при этом новая волна вины вползла на меня. Потому что мне был дан второй шанс, и новый мир. Но Роза, которую я обещала защищать, все еще была в старом.
ГЛАВА 21
— Ты летала до Ирландии, чтобы принести это, малышка? — спросил мужчина в черном, похожий на медведя, после того, как я поставила пинту «Гиннеса» на его стол. Я сделала милую улыбку, такую, которая обеспечивает приличные чаевые.— Извините, что так долго. — Посиди у меня на коленях, лапочка, и я прощу тебя. — Дело в том, лапочка, что я не сижу на коленях, не думаю, что я когда-нибудь прощу себя за это. Кроме того, я думаю, тебе просто необходим укол пенициллина.— Я повернулась на каблуках, медведь и его спутник открыто расхохотались, глядя на мои губы; думаю, именно на них он хотел бы увидеть свои. Боже мой. Затем послала воздушный поцелуй я отправилась обратно в бар, проверяя, на сколько столов я еще не принесла заказ. Иган был там, и я посмотрела на него с нежностью; так приятно найти кого-то, чтобы обосноваться в этой моей новой жизни. Но информации у меня было не больше, чем несколько минут назад. Еще я не знала, кто убил Алису и почему. Я задала несколько вопросов, но не получила никакой полезной информации от Игана. Просто нет элегантного способа, чтобы спросить кого-то о вещах, которые уже с вами случились. Вот здорово, дядя Иган, я потеряла память — о чем конкретно я волновалась на прошлой неделе? Однозначно не вариант. И поэтому у меня по-прежнему нет никакой информации. Даже в этом случае я получила бы что-то существенное, и когда он улыбнулся мне сейчас, я почувствовала себя в тепле и безопасности. Но я помнила выражение глаз Роуз, когда она всмотрелась из-за двери в меня, в Алису. Она не была в тепле и безопасности, и хорошее чувство, которое росло в моем животе, изменилось на мрачное чувство вины и сожаления. Я работала в передней части паба, Триш принимала заказы. Грейси была недоступна сегодня, сказав, что больна, хотя Иган грубо заметил, что ее голос звучал чертовски самоуверенно по телефону. Я постаралась сохранить выражение лица мягким, как раз когда я задалась вопросом, было ли сегодня ее собеседование относительно работы, которую Элис подыскала для нее. Так как нас было только двое сегодня, мы просто разрывались. Кровавый Язык привлекает пятичасовую толпу «синих воротничков», и эта толпа вбегает голодная и хотящая пить. Кто-то из задней секции обратился ко мне, настаивая, что они нуждаются в своем жареном сыре немедленно, и я сделала дикие глаза для Триш. Через мгновение я увидела, как дверь кухни распахнулась. Она бросилась в паб, усталая; луч света освещал ее в течение нескольких минут в углу. Я ахнула, когда свет ударил в лицо человека, сидящего там. Дьякон. На мгновение наши глаза встретились, в моем желудке затрепетали бабочки — это ощущение я помнила со школы. И, как школьница, я повернулась и начала ставить соль и уксус на ближайший стол. Полминуты спустя, я поняла, что я полная дура и обернулась. Он ушел. — Куда он пошел? — Спросила я Триш, стряхивая рукав; она поспешила в бар, чтобы забрать на поднос кружки. Она моргнула, видимо до нее туго доходило. Триш была хорошей официанткой, но свет лампы определенно был тусклым. — Кто? — Девятый столик.— Я указала.— Дьякон Кипер. Она оглянулась через плечо, потом посмотрела на меня.— Там никого нет. — Я знаю,— начала я.— Но ... — Если ты знаешь, почему спрашиваешь меня? Я имею в виду, давай, Алиса, спрашивай. Мне ведь все равно нечем заняться, так хоть с тобой потреплюсь. Взаимно. Она спешила, чтобы накормить массы народа, и я поплелась к столу девять, чтобы заняться своим делом. Дьякона по-прежнему не было, но стул был теплым, и когда я села там и прижала руки к столу, почувствовала, что он был рядом со мной. Я увидела, как Иган наблюдает за мной из-за стойки: глаза полны любопытства и беспокойства. Я подняла руку, чтобы успокоить его. Не к добру это все. На кухне, я потеряла себя в суете и густом запахе жира. Я чувствовала, как он просачивается в мои поры. Запахи характеризуют место, подумала я, и теперь они охарактеризовали меня тоже. Запах паба. Убийственное зловоние. — Войска на передовую.— Крикнул Калеб, и я взяла три рыбных ассорти от дюжего повара, затем двинула в зону отдыха, ловко размещая ассорти перед группой товарищей за двадцать с законодательными актами, открытыми перед ними. Только сейчас они заметили меня, их дискуссия о Черноземе и незаконном владении соблазняет до такой степени, что я почувствовала себя немного одержимой дьяволом. Я направилась обратно в бар, планируя попросить воды у Игана, но его не оказалось на месте. Вместо этого Триш тянула пиво с аппарата. Я наклонилась и налила содовой в диспенсер, взяла пустой стакан и попыталась наполнить его. Ничего особенного. Просто газированная вода, скорее даже водяной газ. — Черт возьми. Где Иган? — Спросила я. Она ткнула большим пальцем в сторону кухни. — На складе, я думаю. Все, что я знаю, он все бросил, и теперь я застряла здесь. — Извини насчет этого. — Ха-ха. Тебя это тоже касается.— Она оттолкнула поднос пинт ко мне.— Семнадцатый столик. — Но я должна... — Ты должна мне помочь. Это все, что тебе нужно сделать прямо сейчас. Ладно, это было справедливое замечание, но я была настроена решительно. Не будучи глупой, я взяла поднос и разнесла пиво. Вот только в бар не вернулась, и когда Триш увидела, что я направилась в кухню, ее раздраженного крика было достаточно, чтобы все в пабе обернулись на нее. Я правильно расшифровала этот знак и обещала скоро вернуться. Вероятно, это плохой способ завести друзей, но девочка должна делать то, что должна. Я добралась до склада на автопилоте, направляясь вниз по лестнице и мимо альковов с кранами, где я встретилась с Иганом ранее. Подвал паба был из дерева и камня; я шла вдоль коридоров, как Минотавр в лабиринте — хотелось бы, чтоб меня привели хлебные крошки. Дверь склада была слева, и пока я шла, по правую руку тянулась на всем протяжении стена, сделанная из речного камня и бетона. Потом я остановилась, понимая, что я больше касаюсь не камня, а холодного металла. Я не заметила этого раньше, но теперь увидела узкую, бронзовую дверь с выгравированным странным знаком. Он казался знакомым, но когда я попыталась вспомнить, память ускользала от меня, как будто пытаешься захватить пригоршню воды. Для интереса я прижала руку к металлу, который, казалось, нагрелся под моей ладонью. Я наклонилась, ища ручку и пытаясь войти, чтобы увидеть, что там. Я ничего не нашла и хлопнула дверь от бессильной досады. Разочарование превратилось в навязчивую идею, и я думаю, я бы осталась там навсегда, пытаясь пройти через барьер, если бы не услышала голос Игана, эхом разносящийся по коридору. Сопротивляясь, я отошла от двери, пробираясь сквозь туман, до тех пор, пока его голос не стал сильнее. — Я должен знать, черт возьми,— сказал он, и его слова донеслись из склада.— Вы не можете, черт возьми, оставить меня в неведении. Я остановилась, мне было любопытно, и я не желала прерывать разговор. Я ожидала услышать еще один голос, но когда я услышала снова только Игана, я вспомнила про телефон, висящий на стене у двери. — Да? Ну, а потом вы расскажете мне, в чем дело. Вы мне скажите, что случилось, в свою очередь, я решу, стоит ли брать всю эта чертовщину обратно на свою задницу. Я услышала шарканье ног, потом увидела тень в дверях. Я отступила назад к каменной стене, затаив дыхание, я хотела услышать конец разговора. Не знаю, с кем он разговаривал по телефону и с чего он был в бешенстве, но я знаю, что не хотела бы его прерывать. Как я и пожелала, тень отступила, голос Игэна стал тише, когда он отошел от двери. — Нет, не пойдет. Нет, мать вашу. Я имею право знать. Я вложил свою кровь и душу в этот паб, создал его для вас, чтобы приходить и делать свое дело, так? И это благодарность? Вы, должно быть, меня за идиота держите? Я сделала шаг назад: что бы ни происходило, Иган был рассержен. И хотя это было похоже на личный момент, я хотела, черт возьми, знать. Я остановилась, когда услышала почтительное уважение в его голосе, в его словах. Дальше, будто кто-то взял булавку и воткнул ее в распухшую грудь. — Нет, нет. Конечно, я бы никогда не… Вы правы. Правы, да, я знаю.— Пауза, потом — Я не думаю, что... Никоим образом... Я просто…. Она просто меня беспокоит. Вот и все. Дальше пауза побольше.— Абсолютно. Да, конечно. Все, что тебе нужно. Никаких проблем. Я не задержалась, чтобы услышать окончание. Он был в ярости, когда вышел из той комнаты,— кто-то вызвал его на ковер — и я не хотела быть его частью. Я хотела лишь ответов. С кем он разговаривал, и как они взяли власть над ним? И «та”, кто его беспокоит. Я? Или, вернее, Алиса? Она узнала что-то о людях, на другом конце провода? Люди, которые были страшны, чтобы держать в узде такого человека, как Иган? Чем занимается тот, кто угрожал Игану? Или, если не угрожал ему, по крайней мере, ждет чего-то от него. И, безусловно, натягивает цепи. Как рисунок Эшера, мои мысли кружили на одном месте; скорость каждой новой идеи, действует как энергия, которая двигает мои ноги и спину через лабиринт столов в кухню и в зону отдыха паба. Триш завопила на меня, как только я вошла, но я не ответила. Я была слишком погружена в свои собственные мысли и в чувство полной беспомощности, которое пришло после ответов, что я искала много времени.
ГЛАВА 22
Я припарковала мотоцикл на аллее позади паба, особо не задумываясь о том, что произошло бы, если кто-то спросит меня о нем. Выдала бы что то не совсем логичное, к тому же я по-прежнему не обнаружила никаких доказательств того, что у Алисы был в собственности автомобиль, а мне нужно оставаться красивой и соответствовать личности Алисы, и не ходить на работу пешком.Я направлялась к своему байку, когда кто-то тронул меня за плечо, и я резко обернулась, взяв нож в руки, и обнаружила Грейси. Она взвизгнула, и я тоже, а затем я отпрыгнула назад и сунула нож за спину. Слишком поздно она уже видела его. — Ух, ты,— сказала она.— Моя мама постоянно говорит, чтобы я носила электрошоковый пистолет, особенно после исчезновений всех этих девушек летом.— Добавила она, вспоминая о серии исчезновений несколько месяцев назад, в основном молодых девушек из колледжа. Девочек, у которых нет поблизости семьи. Очень странно, что не нашли ни одной. Может быть, теперь, будучи супер-убийцей, я отомстила бы им за девушек. Грейси взглянула на нож.— Этот нож даже больше, чем складной, который был в прошлый раз. Я моргнула, удивленная тем, что Алиса была вооружена. — И я по-прежнему утверждаю, что это глупое оружие. В смысле, я ходила на курсы самообороны один раз, и нам пришлось вонзить нож в манекен. Я не смогла это сделать. Физически не смогла. Его кожа была жесткой! И мне казалось, что манекен такой реальный.— Она замолчала, пожав плечами.— Электрошоковый пистолет. Мамы все всегда знают лучше всех. — Нет у меня пистолета,— сказала я, засовывая нож обратно в пальто.— Там были какие-то ребята на улице ночью, и я подумала об этом, когда уходила сегодня утром, и просто схватила нож. — Значит, ты решила, что поскольку ты тупица, и возвращаешься домой ночью, в полной темноте, нож обязательно спасет тебе жизнь? Разве ты не знаешь, что эти ребята просто отнимут его? Если они совершат нападение, один ножик не поможет. — Это что, твоя мама так говорит? — Она покачала головой.— Мой дядя Тито. Он полицейский. И знаешь, что он бы сказал тебе? — Что? — Перцовый баллончик. — Черт возьми,— сказала я.— Я никогда даже не думала об этом. Она бросила на меня странный взгляд, но я только улыбнулся. Я уже поняла, что это была самая невинная улыбка на планете, и я возлагала на нее большие надежды. Тогда я схватилась за руль мотоцикла.— Так что же ты здесь делаете? — Спросила я. Но она не ответила. Просто стояла, разинув рот. — Кто ты, и что сделала с моей подругой? — спросила она, наконец. Все мое тело обратилось в лед. Святое дерьмо. Я посмотрела на нее: ее рот был широко открыт, как у рыбы, потом, наконец, мне удалось спросить: — Что? — Мотоцикл,— сказала она.— Беру свои слова обратно о дороге домой. Но хватит об этом. Инопланетяне изменили твою личность? Я думала, ты ненавидишь эти вещи. — О! Да, ладно! Я преодолела это. — А как же Ной? Я вспомнила информацию, которую обрабатывала в течение последних двух дней — Ной попадал в категорию экс-бойфренд. По-видимому, у него был байк. И, видимо, я не была этому рада. — Я думаю, что была не совсем справедлива к нему,— сказала я, стараясь, чтобы голос звучал так, как будто я была готова признать огромный недостаток.— Но он был слишком дерзким. А я теперь в безопасности,— сказала я, но мое отсутствие шлема, подчеркивало эту наглую ложь. Грейси, однако, не заметила этого.— Чего? У него был «Харлей»! У моего экс-бойфренда был « Харлей»? Алиса оказалась круче, чем я думала. Однако, я сейчас живу как на вулкане, учитывая мое полное отсутствие информации о друге Алисы. Пора было отправиться домой. Но когда я намекнула об уходе, Грейси запротестовала. — Я думаю, мы можем кое-что сделать,— призналась она. — Что сделать? — Отпраздновать.— Она улыбнулась.— Пошли. Оставь мотоцикл и прокатись со мной. Я расскажу тебе обо всем по дороге. Я понятия не имела, что это было, и мой живот приказал мне вернуться домой, прежде чем я сделаю очередную большую ошибку. Мои кишки, однако, было легко игнорировать. Потому что, по правде говоря, мне нравилась Грейси. И хотя я сказала себе, что связываться с друзьями Алисы, значит навлекать на себя неприятности, я не хотела уходить. В конце концов, я видела Грейси каждый день в пабе. Нравится мне это или нет, она намеревалась остаться в моей новой жизни. Я могла бы также понравиться ей. — Ладно,— сказала я. Я соскочила с мотоцикла и последовала за ней в конец переулка, где стояла ее древняя, ветхая «Cherry Nova». Я села в машину, бросив быстрый взгляд на кого-то темного, прячущегося в тени паба. Я смотрела достаточно долго, чтобы увидеть, что кто-то влезает в машину, а потом Грейси свернула с улицы, и мой взгляд был потерян. Я опустила стекло, чтобы посмотреть назад, был ли за нами хвост. В четверть двенадцатого, там было только несколько машин на дороге, и, к счастью, никто не оставался с нами более, чем на один или два квартала. Мы хорошо провели время, потом она переехала железную дорогу, и я вздохнула немного легче, предполагая, что, либо я параноик, либо боюсь собственной тени. Я не на охоте, нет никаких демонов. — Так что же мы празднуем? — Спросила я бодро, стараясь проникнуться духом праздника. — Они ничего конкретного не сказали,— сказала она,— но я действительно думаю, что я получила работу. Благодарю тебя за то, что пахала как лошадь ради меня. — Эй, никаких проблем,— сказала я, затем перевела тему, потому что я не хотела попасть в неловкое положение, когда мне придется признать, что я понятия не имею о чем речь. Мы разговаривали в основном о клиентах и Игане. Грейси не умолкала, я притворилась, что у меня головная боль, а она поклялась, что все пройдет после ужина. — Бьюсь об заклад, ты даже не ужинала,— сказала она, слова звучали так, как у мамы, и я не могла не улыбнуться. Но, в общем, разговор шел легко и приятно, и я не думаю, что была близка к разоблачению. К тому времени, когда она свернула с шоссе, я поняла, что понятия не имею где мы. Я хотела было спросить, но она сделала разворот, затем затаилась перед стендом для ресторана, который объявлял о себе ярко-зеленой неоновой вывеской. Случайно,— подумала я, потому что я очень хотела пить. Атмосфера показалась мне знакомой, и я последовала за Грейси в кабинку в дальнем углу. — Я сказала Аарону, что встречусь с ним, ладно? — Аарон? Она остановилась и повернулась, чтобы взглянуть на меня.— Я тебе о нем рассказывала. Парень, которого я встретила в зале. — Ах, да. Конечно. — И еще я позвала Брайана.— Я узнала это имя из автоответчика Алисы, и отошла назад. — Что? Зачем? Она пожала плечами. — Вы двое здорово смотрелись бы вместе, Алиса. Я это знаю. Черт. Это было двойное свидание, и я добровольно пошла на него.— Я не знаю,— сказала я, делая еще шаг назад. Еще как то допустим бар и Грейси, принадлежащие жизни Алисы. Но чтобы быть еще и с парнем Алисы? Это не самый лучший план. Глаза Грейси напоминали всех щенков вместе взятых и смотрели на меня. — Пожалуйста! Мне совершенно неудобно идти с Аароном без вас, и это не свидание с Брайаном. Он знает, что ты порвала с Ноем. Но вы просто друзья. Пойдем, Алиса. Сделай это для меня. Я посмотрела через плечо и увидела двоих парней в углу кабинки. Они выглядели хорошо, как парни, которых можно встретить в школе или на игре «Red Sox». Такие ребята, с которыми я понятия не имею, как общаться. С такими у меня совершенно нет опыта. Они разговаривали, оживленно обсуждая спорт, наверное, и не заметили нас. Пока мы там стояли, впрочем, один взглянул на нас. Я увидела, как на его лице появляется улыбка, и волна от нее. Мне пришлось улыбнуться в ответ и сдаться. Мы двинули к парням. Я говорила себе, что все не так уж плохо. В конце концов, если станет совсем туго, я, как обычно, войду в режим Алисы. Грейси пересекла финишную черту, и мы поприветствовали парней. Она скользнула рядом с мальчиком с короткими рыжими волосами. Видимо это Аарон. Брайан, темноволосый с достаточно поверхностным представлением о щетине, посмотрел на меня уклончиво сексуально, и освободил место рядом. Я села, искренне надеясь справиться со своей глупой улыбкой. Я была спасена от беседы приходом нашего официанта, которому сейчас было не больше четырнадцати. Я заказала пиво и корзинку с картофелем. Все вокруг нас — парочки и компании — смеялись и выпивали, настроение этого места — веселье. Люди пришли сюда, чтобы побыть с друзьями, чтобы повеселиться с людьми, которых они любят, чтобы просто хорошо провести время. У меня никогда не было таких друзей. Конечно, я не человек, я ушла в другой мир. Мы это уже прошли. Я смирилась и напилась по этому поводу. Нельзя сказать, что мы друзья. Не на самом деле. Я ни разу не говорила никому из них о Лукасе Джонсоне. О том, что он сделал с Розой. О системе, и его освобождении. И не о моем плане мести. Но я отстранилась от этого. С удовольствием забилась бы в угол подальше ото всех. Чувствую себя потерянной. И чем больше я выполняю свой маленький долг в мире, тем больше мои так называемые друзья отдаляются от меня. Никто не спросит меня, что случилось, никто не придет ко мне, чтобы посмотреть как я. Я искоса взглянула на Грейси и попыталась представить ее уровень интереса ко мне. Я не могла, потому что Грейси была настоящей, а не кем-то случайным, кто наблюдает из далека и время от времени выколачивает деньги. Постоянство. Друг. И в первый раз я была поражена реальной разницей между мной и Алисой. Алиса, может уже и мертва, но раньше она была намного более живой, чем я когда-либо вообще. Она также была в целом более загадочной. Родители баловали девочку, у нее много друзей, она привлекает милых мужчин, и, видимо, пробовала себя в темных искусствах. И хранила какие-то серьезные тайны Я нахмурилась, и если Грейси или ребята заметили мое задумчивое состояние, ни один из них не показал этого. Они увлеченно слушали Грейси, когда она рассказывала о том, как получила работу. — И всем этим я обязана Алисе.— Она одарила меня улыбкой.— Ты лучшая. — Может,— сказал Брайан,— тоже подберешь мне работу. Мой босс сводит меня с ума. — Извини,— сказал я, сделав непроницаемое лицо.— Я могу помочь только тем, у кого есть талант. Он прижал руки к своему сердцу: — Вжик! И она валит меня с первого выстрела из колчана. Я улыбнулась и сделала глоток воды, думая, что, возможно, это будет проще, чем я себе представляла. И, действительно, так и есть. Я пыталась обойти вопросы Брайана о том, почему я не звонила ему, и увернулась от вопросов Аарона о моей дружбе с Грейси, повернувшись к нему спиной. Я тянула свое пиво и старалась выглядеть заинтересованной, когда он говорил об инвентаризации в магазинах автозапчастей, где он работал. Но тут я мельком увидела кого-то знакомого у входа в ресторан. — Алиса? — А? — сказала я, но не достаточно быстро. Грейси повернулась в ту сторону, куда я смотрела. И когда я услышала ее вздох, я знала, что она тоже видела Дьякона. — Не ходи туда,— сказала она, когда я подвинулась к краю моего кресла. — Я должна.— Я думала о том, как я видела его в пабе, и как он исчез. И теперь он здесь снова. Наблюдает за мной. Все время рядом. И я намерена положить этому конец. Я встала и улыбнулась ребятам.— Я просто должна внести ясность,— сказала я, потом отвернулась, прежде чем они могли задать вопросы или запротестовать. К тому времени, когда я добралась до входа в ресторан, Дьякон снова исчез. — Нет, нет, нет,— пробормотала я.— Что за черт. Я проверила в баре; там его тоже не оказалось. По крайней мере, пока я не заметила, двойные двери, что вели в открытый уголок для отдыха. Я направилась в том направлении, толкнула дверь, и обнаружила, что стою в окружении свечей на столиках. Несмотря на октябрь и холод, воздух был теплым — здесь любезно стояли пропановые нагреватели. Я оглянулась и увидела, что Дьякон стоит в баре с бутылкой пива в руке. Он смотрел бесстрастным взглядом, когда я подошла. — Ты продолжаешь исчезать от меня, это нервирует,— сказала я, обвиняющим тоном. — И все же я здесь. Может быть, у тебя проблемы с восприятием реальности? — Почему ты преследуешь меня? — Спросила я. Официант за стойкой покачал головой, затем посмотрел на Дьякона, глаза его были узкими. — Этот парень доставляет вам неприятности? — Я сама могу о себе позаботиться,— сказала я, пристально посмотрев на бармена так, что он отступил. Наверное, мой тон был не самым вежливым, но я чувствовала, как злость медленно закипает внутри меня. Жара, болото эмоций, мои кулаки просто зудят от нетерпения. — Ты уложила его одним взглядом,— сказал Дьякон, его взгляд остановился на моем лице.— Ты уже тренируешься обращать врагов в бегство перед зеркалом? — И даже больше, чем надо,— сказала я.— Итак, почему ты преследуешь меня? — Я уверен, что уже ответил, или ты забыла обещание, которое я дал? Я не забыла. Как можно? Кстати, как я могла забыть, что это за человек? Каждое прикосновение, каждый запах, каждое небольшое изменение в выражении его лица было выжжено в моей памяти. И наряду со всем этим, обещание узнать, что случилось со мной. Это было не совсем обещание, но все же... — Бывает очень опасно иметь навязчивые идеи,— сказала я.— Может быть, это тот раз, в котором ты должен сдаться. — Я так не думаю,— сказал он. Он сделал шаг ко мне. Я удерживала свою позицию, решила не позволять ему запугивать меня.— Не все навязчивые идеи это плохо,— сказал он.— Иногда, они могут быть увлекательны. Он протянул руку и убрал прядь волос мне за ухо, его пальцы коснулись щеки. Так просто и непринужденно, и все же это вызвало цепную реакцию внутри меня, все мое тело задрожало. — Но иногда,— добавил он,— они могут быть опасны. Прежде чем я смогла подумать или среагировать, его рот прикоснулся к моему. Я услышала собственный вздох и затем почувствовала, как мои ноги дрожат, но остановиться уже невозможно, и я позволила себе падать все ниже, ниже и ниже, целуясь с ним. Слиться в жарком поцелуе, было так сладко, может он и тянет меня вниз, да и черт с ним. В этот момент я бы охотно отправилась в ад вместе с ним. Эта мысль привела меня в чувство, и я вспомнила, кто и что я такое. Не говоря уже о том, кто он такой. Или, скорее, что он такое. Моя рука автоматически устремилась к бедру, но ножа не было. Я была официанткой сегодня, и сунула нож в сумку, когда Грейси пришла. — Ты не убьешь меня,— сказал он.— Не здесь. Не сейчас. — Почему нет? — По двум причинам,— сказал он, небрежно прислонившись к бару.— Во-первых, тебе не выстоять против меня, Алиса. Поверь.— Я вспомнила, что Кларенс сказал, и решила не спорить. Было время для ложной бравады, но оно прошло. — А во-вторых? — Спросила я. — Потому что тебе понравилось, как я целовал тебя,— сказал он. Его слова лились через меня, как теплое виски, заставляя меня чувствовать легкое головокружение.— Хочешь еще? Я с трудом покачала головой.— Неа. Его улыбка была медленной и полной надежды. Он смотрел на меня минуту, потом другую, пока я не начала маяться под его пристальным взглядом. Он перевел взгляд вниз. К моим грудям, к паху. Затем поднял взгляд, чтобы посмотреть мне в глаза. — Вот видишь,— сказал он.— Я прав. И тогда он ударил двадцатидолларовой бумажкой по стойке и проскользнул мимо меня, быстро набирая расстояние между нами. Он распахнул ее и исчез. И все это время я пыталась найти причину его бегства, но мне не совсем удалось. Вполне возможно, потому что все, что он говорил, было правдой. Факт, что у меня все плавилось внутри, и все это было более чем запутанно. Не было сомнений, что он выиграл этот раунд. Дьявольская Охотница понижена до чувственной каши, не способной бороться с силами зла. Теперь мне необходимо придти в себя. У меня есть работа, которую необходимо сделать, в конце концов. И чтобы сделать ее, мне нужна ясная голова. Нужно умыться и вернуться обратно к ребятам. Несмотря на то, что меня не волнует где Дьякон, я пробежала глазами по комнате, ища его; разочарование скрутило мой живот, когда я не нашла его. Хорошо. Потому что я собиралась успокоиться и пойти тусоваться со своимидрузьями. Нет Дьякона — нет проблем. Я хотела сказать Грейси, что отойду ненадолго, но она и Аарона были заняты разговором, а Брайана уже не было. Не рискнув быть задушенной Грейси, я отправилась в дамскую комнату. Рядом с туалетом был пожарный выход, и, видимо, владельцы ресторана не планировали популярность этого места, так как там было восемь женщин. Не в состоянии ждать, я решилась отказаться от туалета и вышла. Несмотря на красный знак, предупреждающий о сигнале тревоги, который будет звучать, если кто-то откроет дверь, кто-то подпер ее: она была открыта, и не было рева тревоги. Я очутилась в переулке. Не знаю, была ли это участь Алисы или лейбл «я убийца» прилип к моему лбу, но, кажется, я проводила много времени на улицах в последнее время. Завтра, разнообразия ради, можно сходить в парк. Я перевела дыхание, почти желая закурить. По крайней мере, это будет способ скоротать время, пока я ждала Грейси несколько минут с ее парнем. За спиной я услышала, как дверь захлопнулась. Я повернулась, надеясь, что она не заперта, так как я не хотела бы делать круг. Неудобства, однако, были меньшей из моих проблем сейчас. Вместо того, чтобы среагировать сразу, я тупо стояла, а мои якобы сверхвнимательные чувства никак не оповестили меня о жилистом существе, бросившемся на меня из-за мусорного бака. Оно было маленькое, круглое, и пружинистое; по-видимому, его голова угодила мне в живот, сбив с ног и заставив тяжело выдохнуть. — А теперь,— прохрипело оно,— приготовься сдохнуть.
ГЛАВА 23
Лежа на спине, я достала свой нож из внутреннего кармана пальто, но зверь выбил его из моей руки. Я повернулась на бок, глядя, как он улетает под соседнюю кучу ящиков. Я вытянулась, пытаясь достать его. Это был неверный ход. Когда я протянула руку, маленький зверь наклонился и укусил меня, глубоко вонзив свои зубы в мое запястье. Я взвыла, попыталась высвободить руку, потом дернула ее вниз так сильно, что она с хрустом ударилась об асфальт, тошнотворный случай. Его зубы по-прежнему сжимали мою руку, он навалился всем телом. Демон кусал и грыз, причмокивал и даже не думал отцепляться, играл, как собака с костью; я дернула руку снова, и снова об тротуар, пыталась разбить его уродливую голову. Но голова его на удивление была крепкой, и мне не особенно удавалось ее разбить. Не имея никакого оружия, я толкнула его тело к стене, затем придавила шею зверя пяткой. Его рот открылся, оставляя кровавые следы на моем запястье. Я выдернула руку прежде, чем он смог укусить меня снова, затем опустила ногу назад. Без поддержки он рухнул на мостовую, хватая ртом воздух через свое разбитое горло. Его язык, черный и маслянистый, вывалился изо рта; он зарычал и зашипел, его когтистые руки сомкнулись вокруг моих лодыжек. Я упала навзничь, пытаясь пнуть его свободной ногой, но не смогла управлять ею. Давление усиливалось, его руки напряглись, заблокировав меня. Еще секунда и демоническая хватка сломает кость. Я поморщилась, не застрахованная от боли, и не важно сколько сил Господь дал мне, стала искать, что можно использовать в качестве оружия. Я увидела разбитую бутылку пива и намерена была дать ей хорошее применение. Три темные фигуры, мчались ко мне с улицы. Они не надели футболки и были злыми демонами; ясное дело — пришли по мою душу. Не теряя времени, я попыталась скинуть демона. Я видела множество ранений осколками стекла, и была удивлена, как легко острые стекла оставляют порезы на морщинистой коже человека около горла. И это было не все, обвитые вокруг моей лодыжки удлиненные, костлявые пальцы мне пришлось оторвать силой, теряя драгоценное время. Наконец-то освободившись, я ногой пнула безжизненный труп с дороги и нырнула за своим ножом, решив вывести мертвых демонов из игры навсегда. Но не успела. Мои пальцы были лишь в нескольких дюймах от ножа, как один из вновь прибывших демонов схватил меня за ноги и перевернул. Его меч опустился на меня, режущие раны прошли через вырез моей рубашки, а также чуть выше ребер. На меня обрушилось разочарование и боль, я старалась отражать его удары, прежде чем демон мог попробовать бить лучше, и я все еще обладала быстротой, хотя демон первым ударил меня ногой в грудь, прямо на мою свежую рану. Я втянула в себя воздух и подалась назад, навалилась на существо, чтоб подняться с земли, схватила его за ногу, подняла вверх и швырнула. Сейчас я стояла, но не нельзя сказать, что была в значительно лучшем положении. Три нападающих выглядели чертовски страшными. Два возвышались надо мной, с кожей как у броненосца. Морда — человеческий нос, глаза плоские и скучные, как у акулы. Оба шли на мускулистых ногах с раздвоенными хвостами, которые тащились по земле, как бы для равновесия, и были вооружены до зубов; так много металла, я бы никогда не ожидала увидеть, кроме как в видео играх. Третий появился в форме человека, но я знала, что это ничего не значит. Девочка-гот, но кровь этого демона будет черной. Лидер демонов сверкнул мечом снова, но я перепрыгнула через него в искаженной версии скакалки. Промахнувшись, демон отступил назад. Я, однако, не могла воспользоваться его оплошностью, потому что мне необходимо сосредоточиться на кистене[12], что у демона-мальчика номер два; он впал в ярость и начал махать цепью и идти на меня. Далее последовал абсолютно гениальный маневр, либо это блестящий пример чистой, слепой удачи — я протянула руку, схватила цепь и рванула вниз, потянув демона номер два на землю вместе с собой. Схватилась за кистенище в его когтистых руках, ткнув демона в мягкое подбрюшье. Даже когда я выпрямилась и выхватила цепь булавы, я затаила дыхание, наблюдая за падением — посадка сопровождалась мощным ударом в третьего демона, который несся на меня. Он рухнул на землю, толкнув первого демона с тесаком — он решил взять реванш. — Не твой день,— сказала я, затем бросилась на него, делая солидный удар по его морде с одной стороны, пока хватала меч с другой. Я обернулась, нанесла по демону номер два удар сверху вниз по средней линии, когда он бросился на меня в тщетной попытке напасть или спасти своего компаньона. Я задумалась на секунду, ожидая силы, которые должны были подстегнуть меня, и, когда они не пришли, я поняла, что не убила зверя своим собственным мечом. Я не убила хозяина и не набралась сил. Ну и ладно. Я была достаточно сильной, обернулась, делая полную дугу мечом. Я кромсала демона у моих ног его же собственным мечом. Из двух демонов, собравшихся вокруг меня, текла желтая жидкость, но у меня не было времени, чтобы насладиться победой, потому что третий демон с внешностью человека поднялся на ноги с кистенем, который я выбросила. Глаза пылали ненавистью, она крепко держал кистенище, вращая грузом с шипами все быстрее и быстрее. Что, впрочем, было не самое страшное. Самое страшное было то, что еще пять демонов мчались по аллее. — Спокойно,— прошептала я, чувствуя себя глупо, но отчаянно уверенно. — Сука,— выплюнула девочка-демон. Она описала дугу ко мне с определенной точностью. Я нырнула вперед и вниз так близко, что почувствовала, как шипы расчесывают мои волосы. Потом вскочила, резко крутанулась — меч все еще был в руке. Без лишних движений, я сунула меч в горло девчонки, потом подняла ее за руку, напарывая на клинок; тело демона дергалось и тряслось. Кровь стекала из раны вниз по моей руке, когда жизнь покинула животное тело. Я вдохнула его медный запах, позволяя страсти наполнить меня и сделать меня сильнее. Положив одну руку на рукоять меча, а другой тряхнув демона как предупреждение для других, которые пришли, чтобы убить меня. Затем я бросила его на землю. Серое облако поднималось от тела. Казалось, глаза, зубы и рот, закричали в немой ярости, открывая темную, черную пасть; я смотрела, как она могла проглотить весь мир. Ее тело дернулось, и тусклые голубые глаза посмотрели на меня. Рот открылся, в нем булькала кровь. Она произнесла только одно слово: «Помогите», а потом безжизненно откинулась на землю. Я встряхнулась, растерянная и ошеломленная, не совсем понимая, что только что произошло. Все, что я знала, это то, что тело было мертво, и облако исчезло, я рассмотрела все очень хорошо. Но пять демонов все еще здесь, и это было очень, очень плохо. Я изменила позицию и уставилась на пять новых врагов. — Ну же,— сказала я.— Вы можете лучше. Я почувствовала, как кровь ударила в голову, сделав меня яростной. Демон встретился глазами со мной, и на мгновение я действительно подумала, что будет драка. Затем он засунул два пальца в рот и издал свист. Это было все, что он сделал. Все разбежались. Я начала преследовать свой трофей, но потом решила не делать этого. Я устала. Я испугалась. И я вовсе не заинтересована в погоне за демонами вниз по улицам Бостона. Я должна оставаться на чеку. Потому что прямо сейчас, прямо здесь был лидер пяти демонов; высунув в руку, он показывал свой арбалет, который был скрыт под курткой. Я видела это полсекунды, в другой его руке уже было оружие, и когда я нырнула к земле, он выпустил стрелу. Она ударила меня в грудь, и мир стал красным, уши наполнило гудение собственной крови; мое сердце взрывалось от соприкосновения с наконечником стрелы. Мои бесполезные конечности опустились, когда я упала на землю. Широко открытыми глазами я смотрела на демона. Если бы я бросилась вниз на несколько мгновений раньше. Он был бы уже мертв. Я пыталась дышать, но вместо кислорода была только кровавая слюна. Глаза демона смотрели, как последние капли жизни ускользают от меня, его послание было ясным: — Увидимся в аду.— Сказал он. Скоро увидимся.ГЛАВА 24
— Один, два, три. Вдох. Один, два, три. Вдох. Один, два, три. Вдох. Темнота. — Черт возьми! Мне нужен дефибриллятор. Где же... Змеи. Опутывают меня. Мои ноги. Мои руки. — Разряд! Они тянут меня вниз. Рвут меня на куски. — Ничего! Их глаза горят красным. Демон-разрушитель. Раздвоенные языки метались изо рта. — Опять ничего. Жрут меня. — Разряд! Хотят меня. — Ничего! Нет! Думон-разрушитель! Нет! — Держись. Я думаю, появился пульс. Очень слабый, но он есть. Нет! — Алиса. Алиса, ты меня слышишь? Сожми мою руку. Открой глаза. Шок. Когда я открыла глаза, то встретилась с заинтересованным состраданием в бледно-голубых глазах. Эти глаза я знала. — Том? — Я прошептала это слово, едва отойдя от шока. Я знала его с моей учебной поездки на курсы Экстренной Медицинской Техники, но Том знал Лили, а не Алису, и на его лице отразилось замешательство. — О, Боже, Алиса! — голос Грейси, все ее тело подчеркивало облегчение, когда она притянула мою голову к себе на колени и обняла меня крепче. Брайан и Аарон стояли у нее за спиной, их лица выражали крайнее удивление. — О, Боже. О, Боже.— Слезы струились по ее лицу, и она прижалась ко мне. Я лежала, сбитая с толку и шокированная. Что-то нанесло удар мне в сердце, и это точно был не дефибриллятор. Так что, черт возьми, произошло? — Том! — крикнул кто-то.— На «каталку» ее. — Обойдусь.— Я дернулась, пытаясь сесть, надеясь доказать мою точку зрения. — Лежи смирно, Алиса,— ответил Брайан, но я покачала головой. — Нет. Это лишнее. Я в порядке. Я ничего не помнила, кроме глаз демона, а потом наступила темнота. И затем звук мира вернулся. Я вздрогнула. У меня, кажется, вошло в привычку умирать. Я взяла одеяло, которое мне предложил Том, и обернула им плечи. Потом я огляделась вокруг, оценивая сложившуюся ситуацию. Говно вопрос, потому что кроме меня, фельдшеров, Грейси, Брайана, Аарона, и зрителей, которые собрались у пожарного выхода, там никого не было. — Что с тобой случилось? — спросил Том. — Там был парень. На самом деле, их было несколько, и они были демонами, но я решила, что не стоит упоминать это. — И что произошло?— Спросила Грейси. Хотела бы я знать… — Там был тот парень, и он подскочил ко мне,— сказала я, сочиняя на ходу.— И потом пырнул меня. — Пырнул! — сказала Грейси, когда Том и его тень перенеслись ближе; лица обоих были крайне заинтересованы и взволнованы моим рассказом. — Мы не заметили никаких ран... — Я имела в виду, пнул,— сказала я, смахивая руки Тома, когда они потянулись к моему одеялу. Материал из моей рубашки был вырван стрелкой; я была уверена в этом. Еще я была совершенно уверена, что он увидит, если отодвинет одеяло в сторону полностью исцеленную плоть. Я должна была умереть. Но, опять же, застряла тут. Дорогой Бог, что же ты сделал со мной? — Алиса? Алиса! — Он пнул меня,— сказал я, тряся головой, заставляя себя сосредоточиться.— Мы, эм-м, дрались. Он разорвал мою рубашку. Ударил меня. И думаю, я здорово двинулась головой. Он… Я думаю, он сбежал. Или, скорее, его приятели оттащили его подальше. Я поморщилась, осознав слишком поздно, что я могла бы использовать кинжал, которым я пронзила его, чтобы отрезать что-то на себе. Я могла бы сделать свои собственные раны. Я могла бы использовать его и смотреть, как его тело растворится в демоне. — Кровь,— сказал другой санитар, приседая над местом, где я упала на демона. Он потер его пальцем в перчатке.— Точно кровь. Я вздрогнула, почувствовав внезапное головокружение и острый запах, который возбудил меня. Нюх я выключила ранее, жажду крови, заставляющую убивать. И вот опять это заполнило мои чувства. Но это была кровь, которую я хотела прямо сейчас, не убийство. Переварить ее. Выпить ее. Желание, казалось, поглотило меня, и я хотела быть подальше от этих людей, вдали ото всего, потому что ужасная тяга и отвращение застилали мне глаза. Дорогой Бог, чем же я таким стала? — Полиция уже в пути,— сказал Том.— И ты поедешь в больницу. — Нет,— сказала я, закрывая глаза и стараясь не обращать внимания на запах.— Я в порядке. Честно. — У тебя сердце не билось две минуты. Ты едешь в больницу. — Но… — Не смей спорить,— сказала Грейси.— Ты умерла! — Святое дерьмо,— сказала я, поднимаясь на ноги. Я умерла. И воскресла. Я вернулась прям как Зейн. Я могла убить его, а потом смотреть как он оживает. И он бы дал ответы, которые мне нужны. — Мне жаль,— сказала я, срываясь на бег.— Но я должна идти.ГЛАВА 25
— Что ты сделал со мной? — Спросила я, ударив оборудование так, что ножи и мечи с другой стороны громко звякнули.— Что, черт возьми, вы, люди, сделали со мной?Он посмотрел мне прямо в глаза, никак не отреагировав на мою ярость. — Ты чем-то расстроена, ma petite[13]. — Не пудри мне мозги. Я умерла,— сказала я, и увидела малейшую искорку в его глазах.— Я умерла,— повторила я.— И все же я здесь. Опять. — Ma chйrie[14],— сказал он тихим и очень осторожным голосом.— Я не понимаю. Так как мой нож был по-прежнему под завалами в переулке, я схватила один из ножей в кабинете и сделала выпад вперед, целясь тонким лезвием в его ухо. — Бред уснувшего генсека! Даже когда я разглагольствовала, какая-то часть меня очень логично объясняла, что возвращаться из мертвых очень даже не плохое умение. Что ни говори, но этот леденящий кровь новый дар просто мечта демоноубийцы, очень удобно. Потому что, если убийца не может быть убит, это делает его совершенным убийцей. Так ведь? А то. Но спокойная, холодная логика не подавила горячий прилив гнева от предательства. Я не хочу бессмертия свалившегося на меня, как печенька с сюрпризом, и я чертовски уверена, что не хочу быть всего лишь инструментом для того, кто знает о моей жизни больше, чем я. Я не люблю этого, но я боюсь, что мне придется жить с этим. — Давай выкладывай,— повторила я, пытаясь вытрясти ответы, в которых я так отчаянно нуждалась.— Сейчас же. — Ты можешь все по-человечески объяснить? — Нет,— сплюнула я.— Это ты объясни. Ты сказал, что я получаю силы, когда я убиваю своим клинком? Может, и так. Но, кажется, я получаю гораздо больше, чем просто силу? Например, сексуальный зуд. Кровожадность. Проклятое бессмертие. И это все внутри меня. Не так ли? Ну! — Мои глаза горели, и я почувствовала горячие и тяжелые слезы на глазах. Я знала, что мне нужно успокоиться, но что-то темное и тяжелое внутри не давало покоя. Что-то бушевало и молчаливо подталкивало меня. Демоны. С каждым убитым я каким-то образом впитывала их гнусности. Их черноту. Их ярость и отчаяние. Я получила то, что они чувствовали, что им нужно, чего они жаждали. Будь то боль, или ярость, или кровь. И я была сейчас очень рада излить весь их гнев на Зейна. — Отпустило? — сказал он,— Тогда давай поговорим спокойно. Если нет, уверяю, ничем хорошим для тебя это не закончится. С невеселым смешком я отступила. — Ничем хорошим для меня, говоришь? Какой скромняга. Учитывая, что я уже не я. И меня остается все меньше и меньше с каждым днем. Я провела пальцами по волосам и подошла к тренировочному рингу, мой взгляд остановился на жирных пятнах, доказательствах убитых демонов. — Ну, валяй,— сказала я, мой голос дрогнул.— Я не знаю, справлюсь ли я с этим. Я повернулась к нему и унизительные слезы вновь покатились по моим щекам; он был достаточно близко, чтобы стереть их. Прикосновение его пальцев к моей щеке, бросило меня в дрожь, и когда он прижал меня к себе и начал гладить волосы, я растерялась. — Я не могу этого сделать, Зейн. Я не могу бороться за хорошее, если это делает меня злом. Это неправильно. — Тише, ma fleur[15]. Мы выясним это вместе, ты и я. Я откинула голову и посмотрела ему в глаза.— Так ты не в курсе? — Я клянусь тебе, что ничего не знаю. Я вглядывалась в его лицо, пытаясь найти истину там, и нашла больше, чем искала. Я не успела среагировать и остановиться, а потянула его темные изображения, заполняющие мой разум, вместе с отчаяньем и глубокой грустью. Я ужаснулась — только бы он не заметил, что я наделала, что я была в его голове. Но когда мое сердце испуганно колотилось в груди, он просто держал меня за руку. — Chйrie,— сказал он,— все будет хорошо. Я облизнула губы, понимая, что он ничего не заметил. Я проскользнула быстро, и если бы он почувствовал, что я влезла в его голову, даже не знаю чем бы это кончилось для меня. — Как? Он гладил мои волосы, и печаль, которую я увидела в его глазах, отражалась и в его голосе.— Я не знаю,— сказал он.— Бывают времена, когда я боюсь, что никогда не будет все в порядке снова. Я сжала губы, я видела в Зейне больше, чем он хотел раскрывать. Я положила голову на его плечо, желая спросить, что случилось. Желая знать его прошлое: о демонах, о страхах. Вместо этого я задала простой вопрос. — Так что же мне теперь делать? Он вздохнул. — Подожди,— сказал он. И тогда он оставил меня там, один на один с темными мыслями, просачивающимися сквозь мое сознание. Я вздрогнула, мне не понравилась собственная компания, и я отчаянно пыталась найти настоящую Лили за черной вуалью, окутавшей мою голову. Я не знаю, как долго я стояла там, плавала в море страха, но следующее, что я увидела, это Кларенс прямо передо мной, в своей шляпе с низко опущенными краями на уровне глаз. Иными словами, он смотрел на меня как обычно, с глубочайшим раздражением. Я никогда не была так рада его видеть. — Это — суть, любимка ты моя,— сказал он без предисловий.— Взять немного сути каждой твари, пытающейся убить тебя. — Вот спасибо,— сказала я, и мой голос сочился сарказмом.— Я на самом деле поняла, что кто-то берет мою собственную. Не хочешь рассказать, почему не поведал мне об этом раньше? — Я не был уверен. — И как это понимать? — Ты прошла тест, птичка моя,— сказал он, затем развел руками.— Поздравляю. — Тест? — Я прошла нечто большее, я сдохла. Воскрешение, это конечно здорово, но я не очень-то талантлива в управлении. — В этом вся суть,— сказал он. — Пошел вон из моей головы. И какой в этом смысл? — Это один из признаков. Признаков, что ты девушка из пророчества. — Что я вернулась из мертвых? — Что ты поглощать суть тех, которых убила. Ты наша девочка, Лили. В этом нет сомнения. Я посмотрела на него подозрительно.— Я думала, мы это уже прошли. Он пожал плечами. — Да. Трудно всегда быть полностью уверенным. Но теперь уж наверняка. Я пробежалась пальцами по волосам. — Так, давайте удостоверимся, что я ничего не упустила, ладно? — Я не стала ждать их согласных кивков и продолжила.— Моя работа — убивать демонов.— Я говорила осторожно, как первоклашка. — И бесы — это зло. И когда я убиваю их, их зло остается во мне. — В основном, все верно. — Но я думала, что мне представится шанс на искупление. Шанс исправить все, что я сделала. Шанс на удар по злу во имя моей человечности. И теперь я узнаю, что я большой ящик для плохой кармы? Что, черт возьми, вы, люди, сделали со мной? — Ты в самом деле думаешь, что мы избрали бы тебя, зная, что ты не справишься? — Справлюсь? Справлюсь с чем? С тем, что если я умру, я буду гнить в аду? И, подождите-ка. Умирание это наименьшая из моих проблем сейчас. Вы, ребята, испортили мою душу. Кларенс направился ко мне и оказался прямо перед лицом.— Ты думаешь, большой брат выбрал тебя, зная, что ты не сможешь с этим справиться? — Я не знаю. Я не знаю больше ничего. — Есть много вещей, каких стоит бояться, ma fleur,— сказал Зейн.— Не включай себя в этот список. — Тебе легко говорить. С каждым убитым я становлюсь тем, кого убила. Как я должна жить с этим? — На самом деле, это не совсем ты.— Кларенс снял свою шляпу и пробежал пальцами по ее краям.— Разграничь себя, зверюшка моя. Используй то, что тебе нужно: ярость, жажду крови, и потом наслаждайся жизнью. — Кровь.— Я посмотрела на него; истекающий кровью демон в переулке вдруг поразил меня.— Он истекал кровью. Я наблюдала, как путаница мыслей пересекла лицо Кларенса. — Чего? — Он был человеком. Разве не понятно? Демон, которого я убила — прямо перед предыдущим, который убил меня. Он был человеком! Он был одержим,— сказала я, вспомнив урок Кларенса о демонических основах. Я посмотрела на Зейна, чувствуя легкую дурноту.— О, Боже, он был одержим, и я видела, что демон свалил из него. Я убила его. Я убила невинного человека. Убила,— повторила я.— Я не только переходный вакуум для демонической сущности, но я теперь убийца. Дважды, на самом деле, когда вы приплюсуете сюда Лукаса Джонсона. И, учитывая, что его убийство было то, с чего началось все это дело, я, безусловно, добавила его в смесь. Кларенс спокойно посмотрел на меня; его безразличие очень раздражает. Я хотела, чтобы он бушевал, чтобы клочки волос в разные стороны летели. Выплеснул ту же самую ярость, которая горела во мне. — Да, ты убила. Я понял. Но подумай, зайка моя. Ты убила какое-то зло. Подлеца. И знаешь что, малыш, на это есть очень много причин. — Подлеца? — Повторила я.— Он был одержим. Большой демон превратился в облако, когда вышел из него. — Не все владеют силой. И это приветствуется. В нем ее не было, раз демон смог влезть в него. Я видела человеческие глаза и знала, что он не приветствовал демона. — Здесь все было иначе,— сказала я. Кларенс вздохнул. — Что ты хочешь, чтоб я сообщил о тебе, драгоценная моя? Что ты облажалась? Не ты. Тот человек, хочет он или нет, стал одержимым. Наверное, он просидел бы там, пока его тело не износилось бы, и демон двинулся дальше. Это не заняло бы много времени. Люди хрупкие, и этот человек был инструментом, его тело – инструмент, и ты уничтожила этот инструмент. Я покачала головой, понимая то, что он говорил, но ненавидя его за такие слова. Я хотела спасти невинного. Не убивать, когда опасность становится угрожающе близкой. — В любой войне есть жертвы. Ты сделала именно то, что должна была. — Я думала, что помешала демоническому священнику открыть Девятые Врата. Предполагалось, что мне не нужно ходить вокруг да около демонов без особого распоряжения,— сказала я, чувствуя досаду. — Не ной, хомячок, и не прикидывайся дурочкой. Ты такая, какая есть, и ты есть оружие против зла. Они это знают. Они знают, что ты идешь за ними, и зло будет сопротивляться. Когда это происходит, ты защищаешь себя. Ты, черт возьми, делаешь это отлично. Я вздохнула, понимая, что он был прав. — Блядство.— Я сползла на колени, опустошенная массой эмоций и ужасов, которые давили на меня.— Он хотел меня убить. Они все хотели. Демон и человек. Это было не какое-то случайное нападение на девушку в переулке. Это было специально для меня. Я перевела взгляд с Кларенса на Зейна, нуждаясь в них обоих. — Откуда они узнали, где я? Я покачала головой, вспомнив темную фигуру возле трактира. И вспомнив Дьякона в ресторане. Я обхватила себя руками и заполнила свою голову детскими песнями, надеясь, что у Кларенса уже не принято заглядывать в мои мысли постоянно. — Кто-то подставил тебя, зазноба моя,— сказал Кларенс.— Давайте подумаем о том, кто мог это сделать. Кто знает, что ты здесь? Кто знает, что и кто ты? — Грекон знал, но он мертв. — Я полагаю, мы уже убедились в том факте, что ты не убила Грекона в церемониальной палате,— напомнил мне Зейн. — О, Боже,— сказала я, наконец понимания, в чем ошибка.— У него было много времени для того, чтобы выпить пива с демоническими приятелями и распространить слушок. — Верно,— сказал Кларенс.— Но у нас еще есть другой подозреваемый, который ждет своего часа. Еще кое-кто видел тебя в деле. Он пристально посмотрел на меня, глаза его знали все. — Дьякон Кипер,— слетело с моих губ.— Но он не знает, кто я есть. Даже, когда я говорила эти слова, я не была уверена на сто процентов. Что, если он играл со мной все это время? Я закрыла глаза и покачала головой. — Я не знаю, что делать с этим. Быть постоянно начеку. Опасность в каждой тени. Я не настолько коварна. Я не та девочка, какой меня считаете вы. — Доверься мне,— сказал он.— Ты та самая. — Я убила. Я убила как вы учили меня.— Я подумала, об остром аромате человеческой крови.— И теперь я должна жить со всем этим — с тем, что я сделала, и с тем, чем становлюсь — но я не уверена, что я знаю как. Зейн вышел вперед, а затем опустился вниз, балансируя на каблуках, джинсовая ткань обтянула бедра.— Ты живешь с собой, потому что должна. Тебе надо спать по ночам, потому что ты знаешь, что предстоит хорошая драка. Что из-за тебя одно пятно зла исчезнет из этого мира. — А если я стану пятном? — Не относись так к себе, chйrie. Зло, это вирус. Ты искоренишь инфекцию из мира. — Искореню? — Спросила я горько.— Это не искоренить. Это внутри меня.— Я сделала глубокий вдох, попыталась подавить чувство ужаса, растущее внутри меня.— А что, если я не могу справиться с этим? — Ты сможешь,— сказал он.— У тебя, ma petite fleur[16], нет других вариантов. Никаких вариантов… Его слова остались во мне, повисли на моих плечах, как плащ; я, молча, двинулась к лифту, не останавливаясь, не оглядываясь, хотя оба они звали меня по имени. Сперва, я пошла в ресторан. В тот переулок, где я умерла во второй раз. Сейчас было тихо. Спокойно. Пятна на бетоне были единственными признаками насилия, пришедшими из прошлого. Это, и слабый запах крови в воздухе. Этого как раз достаточно, чтобы позлить меня. Чтобы разбудить аппетит. Я облизнула губы, стараясь не упасть жертвой своего собственного проклятого характера. Вместо этого, я сделал единственное, что должна была — я упала на колени и почувствовала, как вокруг грязно, пока у двери я не нашла нож. Вставая, я сунула его в ножны, внезапно почувствовав себя больше похожей на саму себя, просто потому, что я знала, что была там; его крошечный вес как-то заземлил меня. Я не уверена, где я бродила или как долго, но мои шаги отзывались по улицам, пока ночь становилась все темнее. Улицы опустели, люди отправились домой, к семьям, остались только несколько машин, расставленных вдоль дороги, и только несколько пешеходов. Когда я, наконец, посмотрела вокруг, стараясь не шуметь, я поняла, что я шла всю ночь. Хотя солнце еще не встало, на ближайшей железнодорожной платформе уже были пассажиры. Я колебалась, потом приняла решение заплатить за проезд и, шагнув в поезд, позволить его грохоту загипнотизировать меня. У меня в голове было пусто; я вновь вернулась к жизни только тогда, когда мы подъехали к станции. Я протиснулась сквозь живую стену, пытаясь выйти, так же как пыталась войти, не понимая, что я здесь делаю. Нет. Это ложь. Я пришла к Розе. Или, если точнее, я пришла к себе. Я догнала ее в средней школе, держась на расстоянии от автобуса номер двадцать восемь. Я думала предупредить Кларенса, чтоб он не волновался. Но я просто стояла там и смотрела, и, возможно, просто возможно, снова почувствовала связь с самой собой. Я сглотнула, увидев ее похожей на лунатика с темными кругами под глазами, она выглядела еще более потерянной, чем когда она открывала дверь только вчера. Девочки, которых она раньше считала друзьями, проходили мимо, как будто ее там даже не было. В некотором смысле, они были правы. Моя сестра больше не была в той оболочке. Джонсон, возможно, позволил ее телу жить, но, тем не менее, она была мертва. Как и ее старшая сестра. Я хотела ей помочь, но я не знала как. Нет, это подвергнет ее опасности. И осознание этого оставило меня грустной и бессильной. Когда я стояла там, она скользнула к двери, затем остановилась, как если бы она почувствовала мой взгляд на ней. Она повернулась в мою сторону. Я видела ее лоб с морщинками, и мое сердце екнуло, прежде чем я вспомнила, что я Алиса; она помнила женщину, которая пришла к ее двери. Лили ушла навсегда. Мне удалось провести этот момент с ней, затем она толкнула дверь и скрылась внутри. Затем начались слезы. Горячие слезы, которые льются по моим щекам, и сотрясают мое тело от рыданий. Несколько отставших от автобусной остановки людей посмотрели на меня с любопытством. Но я не склонна быть рассмотренной, как жук под стеклом. Не сейчас. Не когда мое сердце разрывалось на мелкие кусочки. Роза существовала, как пустая скорлупа. Если на то пошло, как и Лили Карлайл. Я блуждала бесцельно, потерянная в хандре, позволяя моим ногам вести меня куда угодно. Я остановилась в шести кварталах от своего старого дома, рядом с маленькой католической церковью — мы использовали ее для празднования в Канун Рождества. Моя мама никогда не подталкивала нас к определенной вере, но я всегда верила в Бога. Я бы имела веру в мир, зная, что это хорошо — победа над злом и уверенность, что Бог спасет нас. Я потеряла веру, когда потеряла свою мать, и я поняла теперь, что такое пустота, которая осталась в моей жизни. Сейчас я стою здесь, в маленькой церкви, и думаю о маме и о том, как она привела нас на Рождество. Джо так и не появился, но мама принесла Розу и меня, и мы сидели на балконе. Я помню скуку, когда мы сидели там, ожидая начала. И потом хор начал петь, и я почувствовала, как их голоса возносили меня на небо. Я нуждалась в том воодушевлении сейчас. Та искра гуманизма распространяется на божественное начало. До сих пор у небесных существ, которые я встретила, были низменные качества. Изучив глаза Розы, я думаю, что поняла спартанскую природу миссии более чем когда-либо: уничтожение зла. Во всех аспектах, во всех формах. Отыграться, независимо от последствий, независимо от того, чья душа была испорчена в процессе. Искоренение зла и очищение, путь к хорошему. Чтобы выехать дают задний ход. Не задумываясь, я перешла через улицу к белой каменной церкви, голова откинулась назад, когда я посмотрела на шпиль, возвышающийся, как стрела, указывающий путь к небу. Прежде, чем я поняла, что перешла улицу, я добралась до двери, мои руки сомкнулись на твердой латунной ручке. Я распахнула ее и вдохнула запах масла и воска с оттенком специй. Я шагнула внутрь и оказалась в фойе, передо мной еще дверь. Я колебалась лишь мгновение, затем закрыла глаза и прошла через еще одну двустворчатую дверь в святилище. Несколько человек встали на колени в молитве, крепко держа четки. Никто не повернулся, чтобы задать мне вопросы, так я стояла мгновение, обхватив себя руками, пытаясь выяснить сейчас, что мне нужно и как это здесь. Вдоль одной из стен, я увидела жертвенник с десятками белых свечей в красных подсвечниках. Заинтригованная, я пошла туда; мерцающее пламя, дающее тепло, танцевало на моей ладони и просачивалось сквозь меня. — Ты в порядке? Я подпрыгнула, затем обернулась и увидела перед собой молодого человека в одеждах. — Хотите зажечь свечу? Я отдернула руку, как будто в пламени сгорела, потом покачала головой, необъяснимое чувство вины донеслось до меня. — Я не должна быть здесь. Мне не следовало приходить. — Добро пожаловать сюда. — Нет. Я имею в виду, я знаю. Но я… Я не могла вымолвить ни слова, потому что они были блокированы прозрением: я встала на путь убийцы. Я инструмент. Но это не та работа, которую могла сделать Лили, и держаться за нее. Все так, как сказал Кларенс: я должна была позволить ей уйти. Она уже мертва в конце концов. Я должна позволить старой Лили уйти и обрести новую себя. Бойца. Убийцу. Кого-то, кто может встать против зла и даже не вздрогнуть. Кто может принять это и задушить, хороня глубоко в своей душе. Женщину, которая знает цену истинному благу. Единственная, как сказал бы Кларенс. Она была где-то во мне. И теперь пришло время уговорить ее. Пожертвовать остатками Лили и пригласить убийцу на ее место. Приветствуйте ее, используйте ее, и покончим с этим. Победить демонов, запечатать врата в ад, и защитить невинных. Сделать это, и Роза действительно будет в безопасности. Сделать это, и наконец-то сдержать свое обещание.
ГЛАВА 26
Я продолжала ходить по улицам, теряясь в собственных мыслях, но мои чувства были обострены. До сих пор я чувствовала, что за мной никто не следит. Возможно, демоны думали, что я мертва.Или, может быть, они делали перегруппировку, планировали нападение, которое, наконец, прикончит меня навсегда. Я съежилась, поняв, что очень люблю Алису, судя по устойчивому биению ее сердца. Неприятное направление мыслей, но такова моя теперешняя жизнь. Я воин. Тень. И, может, все-таки есть решение этого уравнения. Я оружие, как сказал Кларенс, и ответственность, сопровождающая такое заявление пугает меня, особенно теперь, когда я знаю, что чем лучше я сделаю эту работу, тем больше людей я потеряю. Не идеальная ситуация, но сколько их было? Лукас Джонсон. Моя умирающая мама. Потрошение антиобщественной говорящей сраки. И даже мое воскрешение, чтобы дальше преследовать демонов. Как моя бабушка говорила: «Кто сказал, что жизнь штука справедливая?». И если справедливости ради надо стать убийцей, ну, тогда я обязана это сделать. Я могу запихнуть подальше все дерьмо, которое вливается в меня после каждого убийства. Я могу это скрыть. Я могу запереть его. Я могла его игнорировать. Я должна сосредоточилась на Лили. Ни кем она была, а кем стала теперь. Я сосредоточусь на ней, и всех замочу. И я знаю, что могу, потому что не этим ли я занималась всю свою чертову жизнь? В тени и убытках, считая копейки. Но я никогда не теряла себя. И я всегда шла туда, где яркий свет, указывающий путь. Она все еще со мной. Это было ради спасения мира, так? Мира и всех в нем. Улицы были ярко освещены, солнце скрыло серые тени моих мыслей. Я оставила коммерческий район, спускаясь вниз по боковым улицам, пока не дошла до части города, где даже яркие лучи солнца не могли стереть тени. Здесь, лишенные гражданских прав, шляются люди, которые готовы на любую мерзость, такие же, как человек, которого я убила в переулке. Человек, который попросил о помощи слишком поздно. Бездомные, потерянные. Мужчины и женщины, на которых всем плевать. Они слоняются по пивнушкам, снабжают магазины порнухой и совершают коммерческие сделки через полуоткрытые автомобильные окна. Я хотела сказать им, чтобы они пришли в себя. Не следовали легкой дорогой и не доверяли никому, кто говорит, что может помочь им. Все же я промолчала. Не сказала ни слова. Не мне давать советы проклятым. Я заметила горящую вывеску, высвеченную в тумане, цветные знаки которой посылали сообщение о том, что я слишком тупа, чтобы правильно оценить пройденное расстояние. Тем не менее, я остановилась и обернулась, ища заведение, которое, наконец, зарегистрируется в моем туманном мозге. Я нашла то, что искала, через двадцать ярдов. Я прошла мимо, ничего не замечая. Красные неоновые вывески объявляли о татуировках, и ниже маленькая, написанная от руки табличка, сообщающая, что художник на месте. И, как небольшой бонус, Мадам Пэрриш, экстрасенс, по-видимому, предлагает свои услуги для тех, кто хочет знать, как их мать, отец, любовник, друг отреагируют на художественное творчество их доблестных клиентов. Я потратила почти минуту изучая дверь и напоминая себе об инфекции, вызванной грязной иглой, о плохом качестве чернил и болезненном процессе, который сопровождает удаление татуировки. Я обязана знать. У меня были «Джимми» и сердце, удаленные в почтенном возрасте девятнадцати лет. Игнорируя собственный опыт, я распахнула дверь и шагнула внутрь. Интерьер привел меня в шок, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к свету. Когда адаптация завершилась, я поняла, что задняя часть была ярче, и сразу же за занавеской из бус, я увидела парня, сгорбившегося над наполовину обнаженной грудью женщины, его длинные волосы были зачесаны в конский хвост. Он оставался сосредоточенным на своей клиентке, пока не выключил иглу, и тогда он посмотрел в мою сторону. — Здрасьте. Закончу через пять минут. Хочешь сделать тату? — Ага,— ответила я, не задумываясь.— Хочу. — Круто. Уже придумала чего хочешь? — Мне нужно имя,— сказала я.— Может быть, какую-то картину, тоже. Точно не знаю. — Осмотрись тут пока. Полистай каталог. Цена на листе. Он повернулся к девушке не дожидаясь моего ответа, и мне ничего не оставалось, кроме как полистать каталог. Я смотрела на замысловатые ангельские узоры, как вдруг услышала, что кто-то вошел следом за мной. Я повернулась, ожидая увидеть парня или его заказчика. Вместо этого, я очутилась лицом к лицу с женщиной, которая выглядела на все восемьдесят. — Сорок девять,— сказала она.— Не извиняйся,— добавила она, прежде чем я успела понять, что на самом деле и не говорила свое замечание. — За татухой что ли пришла,— пробормотала я себе под нос, не отвлекаясь от своего занятия. — Он никогда мне не простит, если я напугаю тебя,— сказала женщина. Она прошла в темный угол и опустилась на грязный бархатный стул.— Пожалуйста, садись. Я посмотрела на жесткий складной стул напротив нее, потом услышала, как она рассмеялась. — Однажды мне дали девяносто,— сказала она.— Мои кости давно нуждаются в подушках. — Сочувствую,— сказала я, ее необычная манера поведения привлекла мое внимание.— Я никогда не сказала бы этого вслух. — Конечно, не переживай. Ты хорошая девочка. Она наклонилась, чтобы погладить меня по руке, и, когда она улыбнулась, я увидела зубы с бурыми пятнами и красные и опухшие десна. Я хотела спросить, что за медицинские аномалии сделала ее такой? Но я не могла заставить себя быть такой грубой. — Болезнь была бы легким ответом,— сказала она, ее улыбка облегчала мое замешательство.— Но нет, это мой дар. Моя жертва. — Вы Мадам Пэрриш. — Да. — Так что же вы можете? — Спросила я.— Ваши способности, я имею в виду. Может, чтение мыслей. Вы видите будущее? Ее брови медленно поднялись, когда она внимательно посмотрела на меня. — Ты, кажется, сомневаешься. Ты, которая, несомненно, видела вещи куда более любопытные.— Она покачала головой, изучая меня.— Ты научилась контролировать это, так? — Что? — То, что ты видишь,— сказала она, как само собой разумеющееся.— Это был неожиданный подарок. С неизвестным дарителем. В наследство от того, кто пришел раньше. Но ты будешь учиться, моя дорогая. Нужна практика и концентрация, и большая сила, но это все осуществимо. Я обещаю, что ты научишься. Я облизнула губы, не уверенная, что должна быть здесь. Не уверенная, что должна говорить с этой женщиной, которая может вытащить все из моей головы так же легко, как Кларенс, и которая знает о моих видениях, и, кажется, понимает их лучше, чем я. — Не лучше. Я просто смотрю на это с другой стороны. И, может быть, я могу помочь. — И как же? Ее улыбка была мягкой и доброй, как у бабушки. — Ты хочешь узнать, как закрыть дверь к своим мыслям. И ты можешь это сделать. — Если бы,— сказала я, упрямо.— Детские песни. Работают как заклинание. — Для некоторых. Может быть. Но есть способ лучше. Я склонила голову набок, неуверенная, что ей можно доверять, но определенно желая услышать, что она хочет сказать. — Хранитель Тайны. Чтобы сделать, что нужно и заблокировать свой ум, ты должна найти Хранителя Тайны. — Кого? Но она только улыбнулась. — Это трудно, то, что ты делаешь. Быть двумя личностями сразу. Я задыхалась, но она не замедлила. — Со временем это изменится, и в конце останется только одна. Я встала с кресла. — Мне очень жаль. Мне пора.— Я проскочила мимо нее.— Я даже не знаю, почему я пришла сюда. — Ах, да. Ты хочешь знать, все ли правильно ты делаешь. Правильные поступки ради всеобщего блага. Я остановилась, положила руку на дверь, потом повернулась к ней лицом. — Да неужели? Она пожала плечами. — Вопросы того, что является правильным, а что нет, что хорошо и что плохо — они не черные и не белые. И иногда мы поступаем не совсем правильно ради благой цели. — И мой выбор неверный? Морщины на ее лице стали глубже от ее улыбки. — Моя дорогая. Только время может ответить на этот вопрос.
ГЛАВА 27
Не сказала бы, что пребывала в восторге от того, что Кларенс сидел на раскладном стуле перед моей дверью. Я провела последние два часа, лежа лицом вниз, делая татуировку, это новый для меня опыт, было одновременно и больно, и неожиданно легко, я отдохнула.Я обдумывала свои проблемы и теперь все, чего мне хотелось — тупо смотреть телевизор. Увы, этому не бывать. — Ты ли это? По центру? Все твои чакры выстроились красиво и аккуратно? Я уставилась на него. — Если вы имеете в виду, чувствуя ли я себя лучше, то да. Большое спасибо за вопрос. Я считала, что мной в эту ночь завладели извилистые пути собственного разума, но я действительно была не в настроении. Если он хотел что-то знать, то мог самостоятельно извлечь это из моей головы. Он пожал плечами, потом встал, сложил стул, сунул его под мышку, кое-как протиснулся мимо меня, прислонив стул к столику. Я съежилась, алюминий мог повредить покрытие. На всякий случай, яотодвинула стул в сторону и потерла пальцем столешницу. Все в порядке. К тому времени, когда я повесила плащ на вешалку и пошла в гостиную, Кларенс уже рылся в холодильнике. — Малова-то будет. Не было времени сходить в продуктовый магазин? — Вы достаточно долго сидели возле моей двери. Не могли сходить в прачечную и купить себе диетическую колу? — В прачечной не нашлось того, что я хочу, — сказал он, шаря вокруг, пока не нашел пиво. — Ха! Всегда проверяй свежее ли оно. Он открыл крышку и запыхтел. Затем рыгнул и вздохнул. Мило. Я прошла мимо него к открытой двери холодильника. Я не была любительницей пива на завтрак, поэтому схватила бутылку воды. Он был прав в одном — к тренировкам, работе и посещению своего прошлого, я должна была добавить поездку в магазин за продуктами. — Так что же вы делали, пока ждали в холле? — спросила я, когда мы так удобно устроились в гостиной: я села на диван, положив ноги на журнальный столик, он устроился в мягком кресле, которое обняло его, словно восторженный любовник. — Работал до жажды, — сказал он, затем поднес бутылку к губам, чтобы доказать это. Мою реакцию можно воспринимать, как злорадство, но я ничего не могла поделать. Я, наконец, получила то, что позволит мне не допускать в свою квартиру незваных гостей. Я прошла тест. Я доказала, что в действительности являюсь девушкой из пророчества, и это означало, что я по праву занимаю свое место. — Вы больше не сможете войти, — пела я, дойдя до такой крайности, как «Аллилуйя»! — Теперь это мое место. Не в кредит. Мое. — Не будь слишком самоуверенна. Я все еще твой босс. — Но клянусь, я видела улыбку, когда он сказал это. — Мое, мое, мое. — Я знала, что перешла все возможные границы, но ничего не могла поделать. Я действительно достигла чего-то в этой странной новой жизни. Я прошла тест, продвинулась вперед. И этот момент, друзья мои, был сладок. – Значит ли это, что и моя голова теперь на замке? — Хе-хе. Ты позволишь мне горевать по этому поводу? Ты ещё не придумала способ держать меня подальше, — сказал он и начал напекать. Я покраснела от досады. — Это моя голова. Вы не должны появляться в ней без разрешения. Я начала прокручивать в мыслях припев из «Школлхаузе Рок» и напомнила себе, что мадам Пэрриш говорила о Хранителе Тайны. Чем бы он ни был, мне необходимо его найти. Кларенс сделал глоток пива, потом пожал плечами. — Ладно, хорошо, я проникаю в твою голову все с большим трудом. Песня, вещь и… — Он замолчал, пожав плечами, потом сделал долгий глоток пива. Я сощурила глаза, мои брови поднялись вверх. — Что? Ты не можешь проникать в мою голову так же просто, как раньше? Почему? Он не ответил, но ему и не пришлось, потому что именно тогда я все поняла. Это знание причиняло боль. Кларенс не мог попасть внутрь головы демона, а я поглощаю демоническую сущность. Каждый раз, когда я убиваю ножом, я все больше и больше становлюсь демон. Меньше меня. Меньше человека. Дорогой Бог. Я плюхнулась на диван, потом приложила пальцы к вискам. — Эй, не трусь. Ты в безопасности. Я все ещё распознаю линии твоих мыслей. Я посмотрела на него. — Но я права. Это именно то, что я говорила Зейну. Бесы меня убивают — они изменяют меня. — Детка, ты изменилась в ту самую минуту, когда оказалась в теле Алисы. Не мудри. Ты делаешь свою работу. — Но… — Черт возьми, девочка. Разве мы об этом не говорили? Ты справишься, иначе ты не была бы той, кто ты есть. Ты засунешь демона подальше, не дашь себя превратить. Ты используешь его. Используешь демона внутри себя ради добра, ты сама своего рода проклятие сладкой справедливости. Capisce? Я видела смысл в том, что он говорил, и вынуждена была признать, что, несмотря на его правоту, это вызывает раздражение — способ сказать, что мой друг попал в точку. Взять демона. Скрутить его. Использовать силу и суть, чтобы взять больше бесов. И с плохой стороны, и с хорошей. Вроде как отмывание денег для демонической сущности. Схема не идеальна, но, по крайней мере, мысли об этом позволяют мне сдержаться. Это способ делать свою работу, не чувствуя себя так, словно погружаешься в бездну, даже пытаясь выбраться. — Таким образом, мы можем двигаться дальше? — спросил он, его голос звучал как-то необычно. — Конечно. Так, почему ты здесь? — То, как ты вышла. Я волновался. Хотел проверить, убедиться, что ты в порядке. — Убедиться, что я не передумала? — Ты? Я покачала головой, мои мысли буквально закипали внутри головы. — Мне хорошо, — сказала я. – Или лучше, чем могло бы быть, — Я посмотрела прямо на него. — В любом случае, я справлюсь с работой. — Рад слышать это, малыш. Давай вернемся к Зейну. Пройдешь обучение. Я подумала с тоской о милой, теплой постели, понимая, что нашей встрече не суждено случиться. И, на самом деле, я не была против. Потому что идея отлупить парочку демонов была привлекательной. И становилась ещё привлекательнее, стоило подумать о той силе, что наполнит меня, о том мраке, что просочиться сквозь меня… Я сказала себе, что не хочу ничего подобного, но в глубине, в укромном уголке моего «я», мне нравилось, что тьма дает мне силы для убийств и побед. И, черт возьми, я хотела выиграть. Шанс представился мне довольно скоро. Зейн ждал нас; когда мы прибыли в подвал, он без лишних слов посадил меня в кольцо. Прежде чем я это поняла, пришлось отдергивать руку от демонского носа. Демон зарычал и оскалился, зеленоватая жидкость капала из его глазниц, когда он бросился на меня, кажется, он бил довольно силен, на меня сыпались удары, хотя я по-прежнему оставалась относительно невредимой. Относительно – самое подходящее слово. Я была жива. Мне было хорошо. И я хотела оставаться такой. Мой клинок был крепко зажат в руке, он был там, где ему полагалось быть, я бросилась вперед, петляя вокруг демона с растопыренными конечностями, чтобы одной рукой обхватить его тело, а другой перерезать ему горло. Я сделала глубокий вдох и отпрыгнула, он дрожал как в агонии, меня заполняла энергия жизни, покидающая его. Всплеск был таким ярким, что ощущения походили на сексуальное возбуждение, прилив крови напоминал оргазм. Я позволила ему рябью пройти через меня, впитывая энергию, позволяя ей наполнить меня. Мне хотелось еще. Но каким бы не было удовольствие, полученное мной от убийства, оно исчезло, когда я посмотрела вниз, на свое тело и увидела, что полностью покрыта тонким слоем зеленой слизи. Я прикусила губу. Противная расплата за прилив энергии и силы. Я достала тряпку и принялась вытираться, мое тело все еще гудело от пережитых чувств. — Следующий, — воскликнула я с легкой усмешкой, но прежде чем Зейн указал на время, чтобы заманить мою следующую жертву в клетку, я согнулась пополам, сжимая руку в приступе боли. — Лили? — Моя рука, — выдавила я, Кларенс бросился ко мне, до этого он наблюдал, стоя за боковой линией. — О, дерьмо, моя рука. Я выставила ее перед собой, казалось, будто она усеяна миллионом острых игл. В реальности я увидела рисунок, что был у ацтеков символом пришедшей к жизни, странный рисунок теперь плясал по моей плоти. — Дерьмо. — Пора, — сказал Кларенс, и голос его был полон сладостного предвкушения. — Ты не говорил мне, что будет так больно, — я была в ярости. — Кровь, — сказал Кларенс, когда пошел на меня с ножом. — Это облегчает боль. Боль была так сильна, что я едва заметила, когда он проколол мне руку, затем пятно крови упало на символ. Он был прав, боль уменьшилась почти сразу, и я вздохнула с облегчением и трепетом. Сколько раз мне придется испытать это прежде, чем все закончится? Кларенс повернулся к Зейну, выражение его лица было серьезным. — Подготовь ее. Быстро. Зейн кивнул, затем качнул головой. — Таким образом, — сказал он, двигаясь по учебной комнате словно пантера, его чувственность проступала подобно утренней росе. Я впитывала ее, так как ещё не научилась себя контролировать. Он остановился перед серым кабинетом, оформленным в производственном стиле, потом повернулся ко мне, взгляд его был теплым и требовательным. — Жаль, что миссия не началась до темноты, ma Fleur. Среди ночи ты можешь уйти после гораздо большего количества ударов, нежели просто выпад с ножом. Он посмотрел на мои бедра и клинок, который болтался в набедренной кобуре. Клинок, который, на самом деле, убил его. Он не держал зла. — Я думала, что должна убивать ножом. Он усмехнулся. — А я думал, ты хотела оружие, способное уничтожать монстров. Он потянул за две стальные ручки, торчащие из кабинета, повернул их, затем с размаху распахнул двери. Внутри было много оружия, как в готическом фильме ужасов. Арбалеты, булавы, кинжалы, алебарды, вместе со стандартными мечами и страшными охотничьими ножами. Я присвистнула сквозь зубы, затем вытащила руку и поняла, что тянусь за оружием без приглашения. Зейн тоже это заметил. — Готова? Чем больше убьешь, тем легче будет сосредоточиться. — Все это для меня? — В конечном счете. — Он схватил простой складной нож со средней полки. — Как я уже сказал, это оружие на ночь. — Почему степень моей вооруженности зависит от того, когда я иду на охоту? Ворота ада, помнишь? Гадкие, злые демоны, верно? Так что прости меня за то, что я думаю, что выйти с тесаком среди бела дня – куда более удачный план. Поверь мне, — сказала я, думая о бесах в переулке, — Другие ребята не собираются экономить на вооружении. — Уверяю, этот клинок достаточно серьезен. Он нажал кнопку, и лезвие блеснуло в ярком свете голых лампочек, горевших в кабинете. Он протянул нож мне, и я взяла его. Мои пальцы коснулись его ладони, и я почувствовала, как мое тело взорвалось от электрической перегрузки чувственного сознания. Я отдернула руку, боясь дать этому чувству возрасти. Я посмотрела, не нарочно, но так, как если бы мой взор был прикован к его лицу. Его темные глаза смотрели на меня равнодушно, но его губы изогнулись в полуулыбке. — Это хорошо, я думаю, ma fleur. — Что такое? — Связь. Его большой палец рассеянно скользнули по груди, движение, казалось бы, легкомысленное, но я понимала, что это не так. Он подошел на шаг ближе, и я почувствовала его мускусный запах, увидела, как блестят капли пота на его гладкой коже. — Кто знает, что произойдет, если мы позволим ей расти, а, ma chйrie? Я шагнула назад, с сожалением качая головой. Зейн оглядел меня с задумчивым выражением лица. — Интересно. — Разве так трудно поверить, что я способна сопротивляться твоим чарам? — Конечно. Просто у тебя есть кто-то ещё. Я прав, не так ли? Кто он? Человек, вызывающий твой интерес? Привет из прошлой жизни? Или новое увлечение? Я заставила себя не смотреть на Кларенса. Если кто-либо из них узнал, что Дьякон был объектом моего интереса…. Я заставила себя вернуться в реальность. — Единственное, чем я очарована в данный момент – это клинок. — Я кивнула на нож, — И я не думаю, что мое либидо имеет отношение к этой миссии. Не так ли? — Touchй. — Он протянул руку. – Дай мне свою ладонь. Я колебалась, понимая, что он собирается сделать. Нож на моем бедре принадлежал мне, но это ещё ничего не значило. — Ты ничего не хочешь? — спросил он с веселыми нотками в голосе. — Я уже вижу демонов, дрожащих от страха. Я посмотрела на него, и он протянул мне руку. — Заткнись уже, – он прервал меня. Нож скользнул по моей ладони, и я подавила вздох, не желая показывать боль. Не желая реагировать. Он протер лезвие, затем убрал его и ударил по оружию в моей руке. Я вздрогнула от удара, он разрезал себе ладонь. Но правда заключалась в том, что рана уже начала затягиваться. Вскоре я полностью исцелюсь. — Ладно, — сказала я, глубоко вздохнув для храбрости. — Куда же мне теперь идти? — Теперь, chйrie, ты можешь идти переодеваться. — Да? — Спросила я, но Кларенс шагнул мне навстречу, передавая сверток из черной ткани. Я смотрела на них обоих с любопытством, затем развязала узел. Черный комбинезон и соответствующий ему черный капюшон с прорезями для глаз, носа и рта. — Это то, что модно у демонических убийц в этом году. — Действительно, — сказал Зейн. — И, раз уж мне предстоит бегать в этом, почему нельзя носить оружие? Костюм сложно назвать неприметным. — Ты можешь откинуть капюшон после атаки, — резонно возразил он. — И будешь похожа на не более чем просто красивую женщину в облегающем костюме. — О-о. Он указал в сторону душа. — Иди. Я пошла, потом вернулась; я чувствовала, что должна выполнить серию сложных движений из боевых искусств. Или, по крайней мере, ходить тихонько по комнате, выполняя ниндзя-стиль. Зейну, однако, было не до смеха. Как раз наоборот, и я могла видеть, что мое желание мелькнуло в его глазах. — Вы были правы насчет облегающего, — сказала я. — Теперь, — сказал Кларенс. – У нас недостаточно времени, чтобы тратить его впустую. — Куда я иду? — Спросила я. — Моя рука рассказывает, где Бокс, верно? Так куда же мне теперь идти? Символы на карте? Вы можете их прочитать? — Тяни обратно свой рукав, — сказал он, когда Зейн отступил назад, и его взгляд был устремлен на нас двоих. Я обнаружила, что все ещё смотрю на пульсирующий символ, он теперь горел на моей руке. Кларенс взял мою левую руку в свою. — Накрой, — сказал он, — Накрой его другой рукой. Я чуть не спросила, почему, но потом решила, что скоро выясню. Я прижала ладонь к символу и ощутила силу, которая неуверенно потянулась от моего пупка, так тяжело и так быстро, что я даже кричать не могла. Вместо этого я рванула сквозь пространство, Зейн и подвал растаяли, погружаясь в черноту. Страшно, клубящийся мрак, наполненный низкими стонами и ветром, и миллион жутких электрических разрядов, ползущих по моему телу, заставляя корчиться и извиваться, открывая рот в беззвучном крике. А потом не было ничего. Только темнота, которая, казалось, окутала меня подобно одеялу. Я ничего не видела, поэтому с трудом ориентировалась в пространстве, но даже так, я почему-то знала, что двигаюсь очень быстро, быстрее, чем это возможно в реальном мире. Я неслась через пространство, через размеры, через само время, и думала, как это пугало и завораживало меня, и я почувствовала нечто в своей руке, удивительное облегчение узнать, что я все еще сжимаю пальцы Кларенса. Это был мост, я поняла. И это был мой путь обратно. Прежде чем я успела подумать о том, где могу оказаться, я увидела мое назначение. Улицу и ряд домов, и я, словно птица, парила высоко над миром. Только тогда птица начала падать, падать, падать, и земля неслась ко мне. Меня ожидал крах. Я знала, что это. Я буквально почувствовала воздействие еще до того, как это произошло, и я приготовилась; страх тянул меня к земле, подходил все ближе, ближе, ближе и… ничего. Все было кончено. Я была пятном грязи в дрянном дворе, я тяжело дышала, а Кларенс не держал мою руку больше; и, когда я посмотрела вверх, на небо, то увидела странный, клубящийся туман, как в водовороте, поглощающий сам себя. А потом он исчез. Портал, через который я путешествовала. Портал, открывшийся в моем собственном теле. Я медленно встала, отряхнулась и поняла, что улыбаюсь. Так вот, я думаю, это было здорово.
ГЛАВА 28
Двор, окруженный ветхими лачугами городского типа, состоял из грязи, алюминиевых пивных банок, и шлакоблоков. Очаровательно.Постояв еще минуту, пытаясь сориентироваться, я поняла, что стою в круге света, освещающего крыльцо дома, в который я направлялась. Нет ничего лучше элемента неожиданности, когда планируешь убийство. Моих знаний было достаточно, чтобы скрыться в тени, но, несмотря на неоднократные просмотры «Закона и порядка», у меня не было точного представления, как проникнуть в здание с целью убийства. Сомневаясь, что есть смысл идти в лобовую атаку, учитывая уличное движение, я прокралась к задней двери. Я держала по ножу в каждой руке, готовая замахнуться и ударить, так, как если бы от этого зависела моя жизнь. Так, собственно, оно и было. Я тихо вошла, горжусь собой, вспоминая тот сладкий момент, и была почти разочарована, поняв, что не было никого, кто бы пытался остановить мое продвижение, никого, кто бы напал на меня из-за холодильника, держа в руках пистолет, нацеленный мне в грудь. Я свободно прошла через ветхую кухню, с устоявшимся запахом прокисшего молока, заполнявшим мои ноздри, спокойно пересекла грязную столовую, выходящую, наконец, в широко открытого фойе, где возвышалась лестница, некогда, бывшая потрясающей конструкции, но теперь заброшенная и покосившаяся. Я подошла к ней, осторожно делая первый шаг, на случай, если дерево под моими ногами рассыплется. Она казалась вполне надежной, и, ободренная этим, я продолжила подъем. Балюстрады качались у меня под рукой, и я, отползая в сторону, отпустила перила, продолжая неуклонно подниматься вверх, острие моего ножа царапало штукатурку на стене с таким звуком, будто мыши скребли бетон. Я отдернула клинок назад, тесно прижав к талии, опасаясь, что «царапание мышиных коготков» выдаст меня. Остановившись, я застыла на лестнице, прислушиваясь к каждому звуку, любому намеку на движение сверху. Все было тихо. Успокоившись, я снова начала подниматься, на этот раз только мои тихие, благодаря туфлям на мягкой подошве, шаги на ступеньках, сообщали о моем присутствии. Половицы заскрипели, когда я вышла на лестничную площадку, и я напряглась, уверенная, что на этот раз, меня обнаружили. Но не загорелся свет на верхнем уровне, не появилось лицо из тени, ни слышались шаги, эхом отдававшиеся в тишине. Было так тихо, что я задалась вопросом, могла ли магическая карта на моей руке, перенести меня не в тот доме. Я осмотрела все комнаты, в каждой руке у меня был нож, маленький фонарик, лежавший в заднем кармане, теперь был закреплен на моем ремне, освобождая руки, вцепившиеся в оружие мертвой хваткой. На этаже было пусто, и, судя по всему, месяцы, а возможно и годы, сюда никто не заходил. Воткнув один из ножей в балконные перила, я посмотрела вниз в гостиную. Пусто, за исключением нескольких предметов мебели, завешанных тканью. Луч света, струившийся из выходящего на крыльцо окна, пересек комнату, освещая покоробленный деревянный пол, покрытый идеально ровным слоем пыли, подпорченным только множеством следов, ведущих из задней части дома к лестнице, по которой я только что поднялась. Подстрекаемая любопытством, я поползла обратно к лестнице, свет, скользнув вниз, пропал. Определенно, другие следы, повторяющие мои собственные, шли вперед, доходя до лестничной площадки, вместо того, чтобы повернуть, как я. Последовав за этими следами, я нахмурилась, когда они подошли к стене. Тупик. Какого.…? Я осветила оклеенные обоями стены, сосредоточив внимание на швах, затем опустила луч вниз, к полу. По центру покрывавшего площадку ковра проходила протоптанная годами полоса. Края, однако, по-прежнему оставались в хорошем состоянии. Везде, кроме того места, где следы закончились. Волокна так стерлись, будто посетители постоянно стояли там, прислонившись к стене. Просто стояли, ничего не делая. Наклонившись вперед, я прижала пальцы к швам, ища дверную защелку. Там за стеной была потайная комната или, возможно, другая лестница. Но что бы это, ни было, оно привлекло мою метку. И я знала, что не могла прекратить поиски Взывающего. Найти его, убить, и уничтожить Ящик. Я не могу сказать, что никогда не искала потайную комнату раньше, после деликатного исследования, я обнаружила явное углубление. Я нажала на мягкое место, и проклятый замок не щелкнул, вся панель качнулась внутрь, на смазанных петлях. В открывшейся маленькой комнате не хватало загрязнения и миазм[17] общественных мест. Скудно обставленная и безупречно чистая, эта часть дома буквально кричала о практичности. Кого там не было, так это жильцов, по крайней мере, я их не увидела. По опыту первой комнаты, следующую потайную дверь я нашла значительно быстрее. За ней оказалась винтовая лестница, ведущая на чердак, с открытой лестничной площадкой перед ним. На этот раз я, наконец, заметила признаки жизни. Внутри неторопливо двигалась тень. Хорошо. Если повезет, это означало, что мой демон, не слышал, как я пришла. Лестница была металлическая, и я двигалась черепашьим шагом, опасаясь скрипом ступеней, разрушить тишину. Каким-то образом, я сделала это, не обнаружив себя. Я замедлила шаг, подойдя к площадке, и, затаив дыхание, прищурилась, вглядываясь в темноту. Учитывая отсутствие у меня навыков незаметного приближения, я была приятно удивлена, что моя тактика сработала, и еще больше я была рада увидеть, что здесь не оказалось многочисленных жильцов. Единственный демон стоял, отвернувшись от меня примерно «на 9 часов», глядя на что-то в углу комнаты. Я могла рассмотреть его лицо сбоку, угловатое и обманчиво человеческое. Знакомый узел стянул мой живот, и я напомнила себе, что это был подлый зверь. Более того, он собирался устроить конец света. Пока я рассматривала его, существо, переключило свое внимание на камин слева за ним. Его привлекла каминная полка, сияющая инкрустированным золотом и драгоценными камнями, и офортами[18], похожими на исковерканные египетские иероглифы. Дело явно было в какой-то важной ритуальной ценности, но, хотя она, возможно, и было древней и мощной, у нее не было надо мной власти. Или так было, пока он не прижал свою ладонь к украшению в центре, и слева не открылась дверца, за которой оказался массивный золотой ящик. Ящик Шанкара. Прекрасно. Я прибыла вовремя. Уничтожить Ящик, убить демона, успеть домой, на несколько телепередач в Прайм-тайме, провести славную ночь в качестве официантки. Я порезала ладонь ножом, позволяя крови течь. Если моя кровь способна уничтожить Ящик, я хотела подготовиться. Еще крепче стиснув ножи, я планировала, как подобраться к нему. Необходимо было пройти примерно десять ярдов открытого пространства по ковровому покрытию. Он сидел ко мне спиной, и если бы я двигалась медленно и бесшумно, я смогла бы подкрасться незаметно. Однако я не могла быть в этом уверенна. Все что я знала, это то, что он мог видеть отражение всей комнаты в драгоценных камнях, украшавших полку. Я не хотела быть убийцей, провалившей свою первую миссию, лишь потому, что верила, что ее западня окажется успешной. Вместо этого, я собиралась наплевать на осторожности и убить этого ублюдка. Мне надо было бежать так, словно адское пламя кусает меня за задницу, поскольку, так оно и было. Но мне казалось, я смогу справиться с этим. Глубоко вздохнув, я бросилась вперед сломя голову, нацелившись на Ящик, я рассчитывала в первую очередь разобраться с ним. Та часть плана, в которой надо было бежать, прошла хорошо, но в остальном был полный кошмар. Вроде как, когда слишком поздно понимаешь, что подкрасться незаметно, было бы лучше. Всегда надо делать то, что первым пришло на ум. Когда я прыгнула, Взывающий, раскрывая широкие крылья, разорвавшие тонкую ткань его рубашки, обернувшись, схватил меня. Вспомнился урок физики — два объекта в движении, сталкиваются с неравной силой. И, как вы догадались, один объект поглощает удар и отлетает. Я приземлилась на другой стороне комнаты, врезавшись в книжный шкаф, который опасно закачался, но не упал. Зверь угрожающе шагнул ко мне, клыки вдруг стали видимыми, настоящая антиреклама улыбки. Его пальцы больше не походили на человеческие, они каким-то образом вытянулись, превратившись в тонкие, костлявые отростки с острыми когтями, каждый из которых был направлен прямо на меня. — Ты. В слове прозвучало обвинение, и я поборола машинально возникшее желание ответить, отрицая вину. Вместо этого, я рванулась вперед, полетели ножи, и в голове эхом прозвучали слова Зейна, которые он сказал, когда впервые вложил клинок в мою руку: «Делай то, для чего ты была создана и ты не сможешь потерпеть неудачу» По-видимому, слова подействовали, потому что я запустила кинжал, который держала в правой руке, в его крыло. Я крепче сжала левой нож, когда демон, дернувшись вверх, разодрал мой ниндзя костюм в клочья, оставляя тонкие полосы крови на моем животе, прежде чем скользнул назад и строго посмотрел на меня. — Значит, это правда. Пророчество. Он моргнул, прикрывая мраморно-черные глаза. — И по какую сторону от линии ты стоишь? Я вытянула левую руку, направляя острие своего кинжала прямо на демона. — Даже не пытайся играть со мной в свои игры. Я на той стороне, которая будет видеть тебя мертвым. Эти чужие глаза сузились лишь на мгновение, как вдруг он оказался на мне, так быстро, что я не успела даже подумать, не то, что отреагировать. Из-за его широких крыльев я не видела ничего кроме его лица и худого торса, серая оболочка крыльев, широко расставленных на тонких костях, выглядела хрупкой, но содержала смертоносную силу. Длинные, когтистые пальцы его руки схватили меня за шею и сдавливая, словно тиски. Крылья придавили мою руку. Я боролась, но это не помогло, чтобы я не делала, высвободить руку, держащую нож, я не могла. Я была в ловушке. И, довольно глубоко завязла. Потому что, несмотря на все мои тренировки, мои сверхъестественные способности, все эти пророчества — чушь, я не ровня этому существу, и, когда красновато-серый туман кружился вокруг меня, я была беспомощна, гадая, что если это была большая космическая шутка. Убить Лили, отправить в большой путь. Заставить ее заплатить за то, что защищала сестру. Развеять ее иллюзии, о том, что в мире есть справедливость. Заставить ее заплатить за то, что необходимо было сделать. Глаза Взывающего прожигали мои, крылья все еще удерживали мои руки, вырываться бесполезно. Страшнее были его руки. Одна осталась на шее, другую он прижал к моему лбу, так крепко, что я боялась, как бы кости не треснули. Я не собиралась опускать взгляд, хотя мне было трудно, я посмотрела ему в глаза, я вызывающе сверлила взглядом эти черные сферы. Я знала, что все это бравада. Он мгновенно мог сломать мне шею. В любую секунду, она могла бы хрустнуть, и я буду мертва. Снова. Смерть не пришла. Вместо этого, когда я взглянула в его глаза, мое тело содрогнулось, и мою голову затопила боль, не моя. Прикосновение и взгляд. В тумане я увидела образ зверя, сражающегося с кем-то, я не видела, но каким-то образом знала, что это была не я. Но кто? Я затаила дыхание, в моем теле боролись боль и ужас, я искала возможность лучше рассмотреть. Какое-то объяснение того, что я вижу и почему. Не знаю, как, но я была уверена, что это не все. Предстоит что-то еще, и, хотя я не могла понять, как это получилось, я поняла, что оказалась внутри пророчества, осознавая, что оно абсолютно реально. То, что я видела, произойдет в будущем. Или, по крайней мере, должно будет произойти, если путь не изменить. Мысли скапливались в моей голове, формируясь, но, не собираясь в общую картину. Я была завалена информацией. Мысли. Изображения. Впечатления. Выводы. Кошмарная путаница, что вращалась вокруг этого видения сражающегося зверя. В видении, зверь отступал от своего противника достаточно долго, чтобы подобраться сзади и вытащить из ножен меч, который я не увидела. Может быть, его там не было, и, как во сне, он возник только тогда, когда нужно. Он снова поднял его, с внушительной силой, и, когда он шагнул в сторону, чтобы замахнуться, я увидела лицо человека, с которым он сажался — Кларенс. Как взрыв дамбы, видение, лопнуло, и сила захлестнула меня. — Дьявол! – вскрикнул Взывающий, ослабив на мгновение хватку, — Ты играешь трюки в моей голове! Я даже не потрудилась ответить. Я просто набросилась, охваченная яростью, в сочетании со страхом потерять Кларенса. Да, он действовал мне на нервы, но я полюбила маленькую амфибию. И что самое важное, он был соединяющим звеном между моей старой и новой жизнью. И никто-никто не приблизится к нему, пока я рядом. Я дернулась в сторону, стараясь ослабить хватку на шее. Сделав это, я подскочила вверх, так чтобы наши головы столкнулись, устраивая фейерверк на четвертое июля в моей голове. Я проигнорировала ощущение, будто мой череп разбился вдребезги, а мозг вывалился на Восточный ковер. Вместо этого, я сделала единственное, что хорошо умела — я свалила парня. Руки сцепились, нож поблескивал, я обхватила его, разрезая крылья, и рассекая ухо одним роковым ударом. Смертельный удар, однако, у меня не вышел, он ускользал от меня, мы уклонялись и парировали, я притворялась, наскакивая и сталкиваясь с ним, что знала, какого черта я делаю, а он набрасывался с когтями и клыками и силой, пришедшей прямо из ада. — Ты испорченная, — насмехался он, — Неполноценная. Поражение – твой удел, — добавил он, ухмыляясь черными глазами, — Даже если ты выиграешь это сражение, войны не избежать. — Я принимаю бой, — сказала я, вонзая нож, в открывшийся слева узкий участок между его руками и крыльями. Удар попал в цель, и я увидела, как демон просел на мой нож. Это не был смертельный удар, хотя, он пошатывался, проходя, через всю комнату к Ящику. Он взмахнул крылом, отталкивая меня, и его когти нашаривали что-то в Ящике, даже когда я, подползая ближе, отчаянно пыталась прикоснуться к нему своей окровавленной рукой, надеясь, что этого будет достаточно. Я не смогла этого сделать. Я была всего в нескольких дюймах, когда он высоко поднял Ящик. Я услышала дьявольский шепот «Disparea!» и в мгновение ока, Ящик исчез. «Нееет». Закричала я, бросаясь вперед, и вонзила свой клинок зверю в сердце. И на последнем издыхании, демон улыбнулся мне. Взывавший был мертв. Но Ящик исчез. И я, даже не смогла помешать этому.
Последние комментарии
2 часов 44 минут назад
6 часов 26 минут назад
6 часов 46 минут назад
7 часов 41 минут назад
10 часов 39 минут назад
10 часов 40 минут назад