Алчба под вязами [Юджин О’Нил] (fb2) читать постранично, страница - 5

теплая? В том дело, что она была евоная, а таперя моя! (Идет к двери, потом оборачивается. Мятежно.) А Минни-то не такая уж плохая. Похуже ее сыщутся! Погодите, вот поглядим, с какой такой коровой старый хрыч окрутится! Сдается мне, что она даст Минни сто очков вперед! (Собирается уходить.)

Симеон (внезапно). Может, и ее попробуешь?

Питер. Ха! (От такой идеи он в восторге.)

Ибен (с отвращением плюет). Ее – здесь – а она будет с ним спать, оттягает маманину ферму! Да уж лучше вонючку ласкать или с гадюкой целоваться!

Ибен уходит. Братья подозрительно смотрят ему вслед. Пауза. Они слушают, как затихают его шаги.

Питер. Огонь раздувает.

Симеон. По морю-то в Калифорнию лучше… да только…

Питер. Может, это Мин его подучила.

Симеон. А может, и наврали, будто папаня женился. Уж лучше обождать да поглядеть на ее.

Питер. А покамест ничего не подписывать…

Симеон. Да проверить, что деньги настоящие! (Ухмыляется.) А коли папаня и вправду окрутился, так ведь мы продадим Ибену то, что нам все равно нипочем не достанется!

Питер. Поживем – увидим. (С внезапным мстительным гневом.) А пока он не приедет, давай совсем бросим работать, пущай Ибен работает, коли ему охота, а мы давай только спать, да жрать, да пьянствовать, и гори она, эта чертова ферма!

Симеон (взволнованно). Господи, да ведь мы отдых заслужили. Давай покудова барствовать. А я так не вылезу из постели, пока завтрак не поспеет.

Питер. И не будет на столе!

Симеон (после паузы, в раздумье). А какая она, по-твоему, будет, наша новая мамаша? Такая, как Ибен полагает?

Питер. Оченно может быть.

Симеон (злорадно). Ну, так пущай она чертовкой окажется, пущай он от ее ради тишины и спокоя в пекло к нечистому запросится!

Питер (горячо). Аминь!

Симеон (передразнивает отца). «Таперя я еду услыхать, что мне Бог по весне прикажет – так старопрежние пророки делали», – говорит. Да голову на отсечение даю: он и тогда понимал, что по бабам пойдет, ханжа вонючий!

Сцена четвертая

Обстановка сцены второй. Кухня. На столе горящая свеча. Серый рассвет. Симеон и Питер заканчивают завтрак. Ибен сидит перед нетронутой тарелкой. Он угрюм и задумчив.

Питер (смотрит на Ибена с некоторым раздражением). Хмурься не хмурься – проку никакого.

Симеон (ехидно). Скорбит о грехах плоти своея.

Питер (осклабился). Она у тебя первая?

Ибен (сердито). Не твое дело. (Пауза). Я про него думаю. Вот чую, что он близко, что скоро тут будет – так чуешь, что вот-вот тебя лихоманка скрутит.

Питер. Рано еще.

Симеон. Как сказать. Он бы рад застать нас в постели, чтобы лишний раз придраться да облаять.

Питер автоматически встает, Симеон – тоже.

Питер. Нну, пора на работу.

Оба автоматически идут к двери. Потом спохватываются и разом останавливаются.

Симеон (ухмыляется). Дурачина же ты, Пит, а я и того пуще! Надобно показать ему, что у нас с им все покончено.

Опять садятся. Ибен изумленно смотрит то на того, то на другого.

Симеон (ухмыляется Ибену). Мы таперя, что твои птицы небесные.

Питер. Не сеем, не жнем!

Симеон. Таперя ты единственный владелец – пока он не возвернется – ты ведь этого хотел. Но ты же и единственный работник.

Ибен (с волнением и восторгом). Стало быть, подпишете?

Симеон (сухо). Может, и подпишем.

Питер. Может, подпишем.

Симеон. Мы думаем. (Тоном приказа.) Шел бы ты работать.

Ибен (странно взволнован). Это опять маманина ферма! Она моя! Коровы мои! Я моих коров доить буду, пока пальцы не отвалятся!

Уходит в дверь в задней стене, братья равнодушно смотрят ему вслед.

Симеон. Весь в папаню.

Питер. Две капли воды!

Симеон. Пущай собаку собака и сожрет!

Ибен выходит через парадную дверь и огибает угол дома. Брезжит рассвет. Ибен становится у ворот и осматривает все горящим взором обладателя. Взглядом, полным вожделения, он как бы вбирает в себя всю ферму.

Ибен. Красота-то какая! Красота-то! И все – мое! (Внезапно смелым рывком откидывает голову и смотрит в небо жестким, вызывающим взглядом.) Мое, слышишь ты? Мое!

Поворачивается и уходит в сторону сарая. Братья закуривают трубки.

Симеон (кладет ноги в грязных сапогах на стол, качается на стуле и вызывающе попыхивает трубкой). Нну, хоть разик пороскошествуем.

Питер. Ага. (Следует его примеру.)

Пауза. Оба бессознательно вздыхают.

Симеон (неожиданно). А ведь Ибен не умеет доить, как следовает.

Питер (фыркает). У него не руки, а копыта!

Симеон. Достань-ка оттудова кувшинчик! Давай тяпнем. А то чтой-то скучно.

Питер. Это да!

Достает кувшин и два стакана, они разливают виски.

За золото в Калифорнии!

Симеон. И чтоб нам его сыскать!

Они пьют, дымят, потом вздыхают и снимают ноги со стола.

Питер. Чтой-то не пьется.

Симеон. Не привыкши с утра-то.

Пауза. Ими овладевает сильное беспокойство.

Питер. Чтой-то душно в кухне.

Симеон (С крайним облегчением.) Пошли подышим воздухом.

Быстро встают, выходят