Время страстей человеческих: Напрасная книга [Алексей Валериевич Босенко] (pdf) читать постранично

А к а д е м и я

и с к у с с т в

У к р а и н ы

ИНСТИТУТ ПРОБЛЕМ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА

Алексей БОСЕНКО

ОБРЕЧЕНИЕ
ВРЕМЯ СТРАСТЕЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ

ВРЕМЯ СТРАСТЕЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ
Н а п р а с н а я

к н и г а

ПОБОЧНЫЕ ПАРТИИ
МУСОР В ИЗБУ

(НЕКСТАТИ О ПТИЧКАХ)

БРОШЕННЫЕ СЛОВА
БРОШЕННЫЕ СЛОВА

(ИГРЫ ТЕНЕЙ)

(ПРОДОЛЖЕНИЕ)

ПУСТОЕ
БЛУЖДАЮЩИЕ ОГНИ
ИСКУССТВО И СВОБОДА?

(СХОЛИЯ К «БЛУЖДАЮЩИМ ОГНЯМ»)

БЛУЖДАЮЩИЕ ОГНИ

(СЛУЧАЙНАЯ СВОБОДА)

ОДНАЖДЫ...
ДВАДЦАТЬ ПЯТЫЙ КАДР
ПОСЛЕДНИЙ ПЕРЕКРЁСТОК

К и е в
И з д ат е л ь с к и й д о м А + С
2 0 0 5

ББК 87.3(4)
Б 85

Босенко А. В. Время страстей человеческих: Напрасная книга / Инсти
тут проблем современного искусства Академии искусств Украины. — Киев:
Издательский дом А+С, 2005. — 352 с.
ISBN 9668613104

ББК 87.3(4)

Книга третья Алексея Босенко, завершающая идеи книг «Реквием по нерожденной
красоте» (Киев, 1992) и «О другом: Симуляция пространств культуры» (Киев, 1996), пред
ставляет самостоятельное исследование, посвященное проблемам трансцендентальной
эстетики. Как бывают и умирают бессмертные чувства. Война прекрасного против Красо
ты. Вырождение философии. Тотальное разложение искусства. Восстание против свобо
ды. Вот далеко не полный перечень вопросов, поставленных в тексте.
Книга для тех, кто еще не разучился чувствовать почеловечески в нашем протух
шем времени.
Рекомендована к печати Ученым советом
Института проблем современного искусства Академии искусств Украины

Рецензенты
доктор философских наук Н. Н. Киселёв (Институт философии им. Г. С. Сковороды НАН Украины)
кандидат философских наук М. А. Шкепу (Национальный авиационный университет)

Ответственный за выпуск — кандидат архитектуры А. А. Пучков

ISBN 9668613104

© А. В. Босенко, 2005
© Институт проблем современного искусства
Академии искусств Украины, 2005
© ООО «Издательский дом А+С», 2005

ОБРЕЧЕНИЕ

Время напрасных книг, безнадежных и тяжелых, бесконечных и не
избежных, приходит тогда, когда времени не осталось. Его больше нет.
Лишь тяжесть и невыносимость, бессмысленность и обреченность.
Воспоминание о том, что не сбылось. Когда нет ни одной причины,
чтобы жить, и чувствам ничего не остается, кроме них самих и слабого
мерцания самоуничтожения в надежде сочинить свет там, где надежды
уже не осталось. Именно тогда, когда все уже произошло, является не
сознание, нет — чувство никогда не повторимого, что все уже было, —
а предчувствие не бывавшего, не имеющего причины и условий бытия.
Прачувство. Это не происхождение в иное, более похожее на бегство и
эмиграцию, а то, что не случается и не может быть освобождено в необ
ходимости. Ничто, превышающее свободу, но предстоящее распахну
тым простором, ничего не знающем о том, что он уже открыт.
Здесь нет оснований. Их предстоит еще создать и выстрадать, но
это слабый образ той жизни, где красота и свобода — всего лишь ниче
го не значащие предикаты, подробности, в которых не нуждаются, —
они естественны и неразличимы в непосредственной сущности челове
ка, если ему все же когданибудь удастся снять отчуждение и обрести
универсальность.
В нынешнем же, безобразном, ублюдочном существовании уни
кальность и неповторимость, позволяющая прорываться к абсолютным
видениям красоты, — в том, что чувства оказываются вне и прежде все/
го, прежде пространства и времени, свободы, необходимости, истины,
добра и красоты. Они не помнят и ничего не хотят знать о своем проис
хождении. Их приговоренность и привязанность к бытию исходит от
еще не бывавшей свободы. Они всегда против. Произвол чувств —
единственное, что не принадлежит причинноследственным связям и
не подчиняется закономерностям мира необходимости. Они просто не
7

соизмеримы, несоразмерны с действительностью, увязнувшей в зыбу
чем прошедшем времени мертвых форм, живущей и живящейся пада
лью прошлого.
Нынешнее прерванное и, быть может, навсегда, движение разви
тия, умертвившее историю, убившее желание жить, уничтожившее вре
мя и обессмыслившее смерть, открыло тем самым удивительную невоз
можную возможность не только провидеть, но и ощутить до боли, до
крика, в чистом виде трагедию красоты, как она есть сама по себе, и пе
режить те чувства, которые порождены не прекрасным, атакующим не
навистную красоту, а непосредственной красотой, недоступной для
меркантильной действительности. Чувствовать абсолютной красотой —
это не ведомо истории, взращенной по нужде на компосте и перегное,
на навозе выброшенных форм наличного бытия, не знаемо не только
обыденным сознанием метафизики, но и закосневшей в абсолютном
самодержавии диалектике. За такое не расплачиваются (даже плачами и
тренами философии), — этим расстаются с жизнью.
Отъятые основания к дальнейшему порождают мгновение, вби
рающее, объемлющее вечность и ей же противостоящее и