Анатомия [Карл Ханс Штробль] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Карл Ханс Штробль Анатомия
(Lemuria. Seltsame Geschichten, Munchen 1917) Когда аббат Александр Сегюр-Монтфокон, работая над своим титаническим трудом об анатомии тела человека, дошел до раздела, посвященного полости живота, то оказалось, что собранных в ходе кропотливой работы материалов недостаточно. Он посчитал, что должен больше узнать об этой области, прежде чем продолжить писать свой труд. Приняв решение, аббат собрался в дорогу, и тут ему привезли визитку его милой приятельницы Нинон. Чтение написанного на ней приглашения привело аббата в превосходное расположение духа. По приезде в Шарите (больница в Париже. Открыта в 17 веке, закрыта в 1935 году — примечание переводчика), он распорядился вызвать к себе отца-госпитальера. — Прошу выслушать, отец-госпитальер. Мне очень нужны свежие останки. — О, монсеньор, — ответил монах. — Все складывается как нельзя лучше. У нас есть то, что надо — номер 46. Я очень рад, что могу помочь Вашему преосвященству. Умрет в любую секунду. Думаю, что ждать осталось не более получаса. — Полчаса? — аббат потер пальцами гладко выбритый подбородок. — Неудачно. Я так быстро не смогу им заняться. Сейчас пять. В семь должен быть в Фонтенбло, и вряд ли вернусь ранее завтрашнего полудня. Не могли бы вы его продержать до завтрашнего утра? Мне нужен свежий экземпляр. Госпитальер задумался: — Не знаю, воистину не знаю, удастся ли нам это. Заверяю вас, что приложим все усилия. Но это не моя вина, если не удастся. Вам бы понравился этот экземпляр. Это настоящий гигант. — Прошу вас, отец, сделайте что-нибудь, чтобы он дотянул до утра. — С этими словами аббат покинул Шарите, а госпитальер побежал в аптеку готовить микстуры для больного.— Выпей это, сын мой, — сказал он номеру 46, придя к больному с готовым снадобьем. — И пусть твои дела идут на поправку. Больной, находившийся в полуобморочном состоянии, позволив влить в себя микстуру, и через минуту заснул глубоким сном. Госпитальер несколько раз заглядывал в комнату, чтобы убедиться, что номер 46 еще не умер. Но больной дышал спокойно, и даже щеки его порозовели. Когда монах пришел утром, он сидел на кровати. Монах удивился: — Кажется, тебе гораздо лучше. — Сам не знаю. Что со мной стало, отче, — сказал парень. — Боль в груди утихла, кашель стал мокрым, нет и следа той слизи в горле. Вы дали мне чудотворное снадобье. Монах покачал головой, и начал более тщательный осмотр. Сосчитал пульс, простукал грудную клетку. — Несомненно, сын мой, ты на пути к скорейшему выздоровлению. Парень посмотрел на монаха со слезами на глазах и сложил руки в молитвенном жесте: — Если на то воля Бога: — Да, — пробормотал монах. — Бог, наверное, не будет против. Но что я скажу аббату? — Какому аббату? Он то тут причем? — А, ничего, ничего. Ложись и накрывайся. Я запрещаю тебе задавать вопросы. Не стоит переутомляться. Отец госпитальер ушел, но через некоторое время вновь заглянул к больному. Тот был доволен, крутил головой. Монах пробормотал: — Парень здоровый, как Бог на небе. Но что же я скажу аббату?
Около полудня святейший ученый вернулся из Фонтенбло. От него веяло здоровьем, хорошим настроением и свежестью. — Как дела, мой дорогой? — обратился он к отцу Зефирину, — могу я забрать останки? Когда умер этот бедолага? — Ах, ваше преосвященство, я уже и не верю, что он вообще умрет. — Как так? Что это значит? — Кажется, он собрался жить дальше. Снадобье, которое ему дал, поставило его на ноги. — Ох, — пробормотал аббат, потирая своей узкой розовой ладошкой подбородок. — Как все неудачно складывается. — Это не моя вина, — ответил отец Зефирин. — Мне бы и в голову не пришло, что мой порошок может быть настолько эффективным. Это вы, извините, должны признать вину. Номер 46 давно был бы мертв и лежал бы выпотрошенный, если бы Вам не надо было ехать в Фонтенбло. — Я хотел бы его осмотреть и увидеть, что утратил, — пробурчал аббат и приказал отвести его к постели больного. — Ты знаешь, парень, — сказал он, прерывая молчание, сопровождавшее осмотр пациента, — доставил ты мне неудобства. Больной посмотрел на него задумчиво. — Да, да, мой дорогой. Уперся и выздоравливаешь. А у меня были такие надежды изучить твою утробу. У тебя должна быть небывалая полость живота. Парень с трудом сглотнул слюну: — Ваше преосвященство должны меня извинить: — Ну, что тут поделаешь? Коли так, то береги себя, чтобы выздороветь полностью. Я подожду. До следующего раза, дружище.
И еще раз Фонтенбло навлекло на аббата Александра Сегюр-Монтфокона неприятности. Произошло это когда вместо того, чтобы податься с большинством своих приятелей к границе, решил попрощаться с Корали, седьмой преемницей Нинон. И кто-то донес на него якобинцам. С первыми лучами солнца дом Корали был окружен, и аббат был арестован в одной сорочке — даже штаны надеть не позволили. — Это будет неплохое зрелище, — сказал
Последние комментарии
19 часов 52 минут назад
20 часов 27 минут назад
21 часов 20 минут назад
21 часов 25 минут назад
21 часов 36 минут назад
21 часов 49 минут назад