Корсары Ивана Грозного [Константин Сергеевич Бадигин] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (167) »
Константин Сергеевич Бадигин Корсары Ивана Грозного
Глава первая. «И ТЕБЕ, ЦАРЬ, ЦАРСТВО ДЕРЖАТИ И ВЛАСТЬ ИМЕТИ С КНЯЗИ И С БОЯРЫ»
Царь Иван Васильевич ворвался в опочивальню жены своей Марии Темрюковны, заложил дверные засовы и в изнеможении прижался к стене. Мария Темрюковна с испугом глядела на супруга. Бледное, искаженное страхом лицо, на губах пена. — Что ты, царь, что с тобой? — сказала она низким, мужским голосом. — Измена… Заступись, пречистая богородица… — Царь перекрестился. — Там князь Пронский, Колычевы, князь Володька Курлятьев… Я не звал их. Собачье сборище, собачье сборище… — бормотал он. — Губители… Царица выглянула в окно. На дворе толпились посадские в праздничных одеждах. В открытую створку доносились громкий говор, выкрики, смех. Опираясь на посохи, степенно вышагивали думные бояре, знатные дворяне и князья. Самые знатные ехали до церкви Благовещения, что близ дворца. Здесь все выходили из колымаг, слезали с коней и шли дальше пешком. — Я не звал, — повторил царь. — Весь двор полон. Мятеж. Опять своевольники-бояре посадскую чернь подговорили. За дверью послышался шум. Царь бросился в кровать и судорожно натянул на себя соболье одеяло. Зубы его стучали. — Никого не впускай… Машенька, спаси! Изменники, шелудивые собаки. Извести хотят, жизнь отнять… Бледное лицо царя покрылось испариной, редкие волосы поднялись. — Великий государь, — Мария Темрюковна повернулась к царю, скрестила на груди руки, — я давно говорила: не верь своим князьям и боярам. Не любят они тебя. Мой отец, великий Темрюк, держал возле себя всего с десяток вельмож. Он хорошо платил им, и они любили его и не искали другого господина. О-о, как я ненавижу твоих бояр! Я боюсь их взгляда, их слов… От них, мой повелитель и муж, все твои несчастья. Царь Иван мрачно глядел на жену. — Каждый боярин или князь, — продолжала царица, — родом мнит себя не ниже царского и мечтает сесть на твое место. Они не дают счастливо жить и веселиться ни мне, ни тебе. А зачем жить, если нет счастья и веселья? Ты говорил, что они отравили твою первую жену Анастасию, берегись, они отравят и меня. И тебя, великий государь. Прикажи моему брату Михаилу — он срубит всем им головы. И у нас настанет другая жизнь. И не надо будет бояться! Царица Мария с вызовом смотрела на мужа. — Нельзя равнять меня с твоим отцом, — слабым голосом недовольно отозвался царь Иван, — твой отец малый князек, а я царь и великий князь всей земли Русской. Твоему отцу и одному делать нечего, а мне с десятью боярами Москвой не управить. Отичи князей и бояр московских моему отцу, деду и прадедам служили. Царица Мария что-то еще хотела сказать мужу, но только махнула рукой. Лицо ее сделалось злым, хмурым. Дикая нравом, жестокая, она часто разжигала злобный нрав и худые наклонности царя Ивана. Она не могла привыкнуть к жизни в московском дворце. Царица скучала по матери, по сестрам. Ласки царя не приносили ей утешения. Жаркое июльское солнце подходило к полудню. Легкий ветерок гнал белые клочковатые облака к востоку. За Москвой-рекой зеленели обширные луга. Тысячи царских коней паслись там на сочной траве. Но царице казалось, что она видит заснеженные вершины гор, зеленые сады, виноградники. Царь стал успокаиваться. Приподнявшись с подушек, он взял жену за руку. Но вдруг снова насторожился. За дверью явственно слышались шаги и приглушенные голоса. Кто-то тихонько постучал. Мария Темрюковна отстранилась от мужа и подбежала к дверям. — Это ты, Салтанкул? — спросила она, прислушавшись. — Великий государь, мой брат Михаил у дверей, да еще Малюта Скуратов и князь Афоня Вяземский. Царь Иван откинул одеяло. Несколько секунд сидел на постели молча. Постепенно он приходил в себя, взгляд его делался осмысленным. Лицо приняло обычный вид. Спустив ноги на пол, он встал, оправил одежду, пригладил волосы, взял в руки брошенный посох. — Добро, пусть войдут. Стоявшие за дверью — из верхов опричнины, созданной по его царской воле два года назад. Мария Темрюковна отодвинула засовы. Когда князь Михаил Темрюкович с товарищами вошли в спальню, царь Иван выглядел как всегда. Надменный взгляд, гордо поднятая голова. Ему всего тридцать шесть лет. Но тяжелая болезнь и разгульная жизнь оставили следы на его лице. Землистые круги под глазами, резкие морщины. Царь похудел, ссутулился. Сквозь реденькую бородку просвечивала желтая кожа. — Позволь, великий государь, слово молвить, — сказал Михаил Темрюкович, кланяясь и целуя перстни на руке царя. Князь в красном кафтане и зеленых сапожках. Ростом невелик, волосат, с орлиным носом. Афанасий Вяземский и Малюта Скуратов перекрестились на иконы и молча поцеловали царскую руку. — Говори. — Царь остановил маленькие черные глазки на шурине. — Бояре до твоей царской милости челобитную всем скопом подписали, — насмешливо протянул князь Михаил, держа волосатую- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (167) »
Последние комментарии
5 часов 44 минут назад
5 часов 49 минут назад
5 часов 53 минут назад
5 часов 54 минут назад
5 часов 59 минут назад
6 часов 16 минут назад