Проклятый Легион [Уильям Кори Дитц] (fb2) читать постранично, страница - 5

следующей. Каждая платформа предназначалась для одного, и только для одного, пассажира. Болдуин уже заметил, что хадатане стремятся по возможности избегать нестроевых групповых ситуаций.

Платформы не останавливались, поэтому приходилось караулить нужную палубу и спрыгивать. Болдуин спрыгнул, подождал, когда Имбала—Са догонит его, и направился в командный центр линкора.

Перед дверью военного командующего стояли четверо вооруженных часовых. Все четверо — из элитной Звездной Гвардии. Они не пытались преградить Болдуину дорогу, но пренебрегли жестами уважения, которые полагались бы хадатанскому офицеру. Болдуин сделал вид, что ничего не заметил. Что еще ему оставалось?

Крышка люка исчезла в потолке, и Болдуин вошел в образовавшийся проем. Имбала—Са держался сразу за ним.

Командный центр имел овальную форму. В его внешних стенах располагалось пятнадцать ниш — по одной на каждого члена штаба военного командующего. Такие кресла–пещеры гарантировали инопланетянам чувство безопасности и защищали их спины. Четырнадцать сидений были заняты. Болдуин почувствовал, как четырнадцать пар холодных, безжалостных глаз просверлили его взглядом.

Пятнадцатое кресло, принадлежащее самому Ниману Позин—Ка, пустовало.

Центр помещения занимал огромный головизор, показывающий сейчас систему Мира Уэбера. Голограмма имела не меньше двадцати футов в диаметре и выглядела абсолютно настоящей. Болдуин знал, что если он посмотрит внимательнее, то увидит крошечные истребители, обстреливающие поверхность планеты, вспышки света от взрывов ядерных бомб и зарево догорающих городов.

Но его глаза были прикованы к куда более убедительному свидетельству победы — к женщине в форме полковника и мужчине в летном комбинезоне.

Неописуемая радость заполнила сердце Болдуина. Вот она! Та минута, которую он ждал, минута, когда они валяются у него в ногах, минута, когда его месть свершилась! Он посмотрел по сторонам:

— Где они?

Женщина была примерно его возраста, хорошенькая, с темно–рыжими волосами, тронутыми сединой. Роста невысокого — пять футов и четыре–пять дюймов — и очень стройная. От нее исходила аура силы.

— Кто где?

— Адмирал. Генерал. Словом, офицер, которого послали сдаваться.

Женщина грустно покачала головой:

— Это я. Остальные мертвы.

Болдуин почувствовал, что его радость иссякла, словно вода, выпущенная из запруды.

— Мертвы? Женщина нахмурилась.

— Да, мертвы. — Она указала на голографическое изображение планеты. Облачный покров был испещрен черным дымом. — А чего вы ожидали?

Болдуин сделал усилие, чтобы оторваться от давно лелеемых фантазий и вернуться к реальному положению дел.

— Да, конечно. Я полковник Алекс Болдуин. А вы?

— Полковник Натали Норвуд. Это лейтенант авиации Том Мартин.

Болдуин кивнул Мартину и снова повернулся к Норвуд:

— Надеюсь, полет прошел приятно?

— Нет, — ответила Норвуд. — Два ваших истребителя погнались за нами в верхних слоях атмосферы. Нам удалось их стряхнуть. Теперь давайте закончим пустые разговоры и перейдем к делу. Вы напали, мы проиграли. Чего вы хотите?

Болдуин улыбнулся. Фраза пришла прямо из его фантазий. Не важно, что ее должен был произнести губернатор или адмирал, слова были те самые.

— Ничего.

Брови Норвуд взлетели вверх:

— Ничего?

— Это верно, — сказал новый голос. Он говорил на стандартном языке, но с шипящим акцентом. — Полковник Болдуин не желал ничего, кроме удовлетворения от вашего прибытия.

Норвуд повернулась и оказалась лицом к лицу с 450–фунтовым хадатанином. Он носил ремень и перевязь с большим драгоценным камнем зеленого цвета. Камень искрился внутренним светом.

Болдуин сделал жест уважения.

— Полковник Норвуд, лейтенант Мартин, позвольте представить: военный командующий Ниман Позин—Ка.

Норвуд протянула ладони в универсальном жесте мирного приветствия и посмотрела хадатанину в глаза. Она увидела в них ум и что–то еще. Любопытство? Сочувствие? Понемножку того и другого? Или его эмоции настолько иные, настолько чуждые, что ей никогда не понять их? Но она обязана попытаться. Целый мир поставлен на карту.

— Для меня честь познакомиться с вами, военный командующий Позин—Ка. Должна ли я понять ваши слова так, что переговоров не будет? Нет никакой возможности прекратить огонь?

— Верно, — спокойно ответил хадатанин. — Незачем вести переговоры о том, что уже наше.

У Норвуд внутри все оборвалось. Она осторожно выбирала слова.

— Но зачем атаковать? Зачем разрушать то, ради чего вы тратили жизни?

Позин—Ка моргнул, и на мгновение, на одно лишь мгновение, сомнение мелькнуло в его глазах. Или ей почудилось? Его ответ был взвешенным и казался бесстрастным.

— Мы будем атаковать, пока есть признаки сопротивления. Сопротивление не может быть терпимо. И мы его не потерпим.

— И это хорошая практика для войск, — бодро вставил Болдуин. — Вроде разминки для будущих сражений. Мы, кстати