Зараза (ЛП) [Сайрита Дженнингс] (fb2) читать онлайн

С. Л. ДЖЕННИНГС

ЗАРАЗА

Сексуальное обучение #1

Оригинальное название: S.L.Jennings « Taint»

Перевод : Veronika Gorban, Светлана Леготина

Катерина Моргенштерн и добрые люди

Редактор и оформитель : Татьяна Швецова, Veronika Gorban, Анастасия Токарева и

Светлана Костина(8 глав)

Обложка: Анастасия Токарева

Переведено специально для группы :

Книжный червь / Переводы книг

                                    https://vk.com/tr_books_vk

Любое копирование без ссылки

на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Аннотация :

Сейчас вас, вероятно, волнуют две вещи.

       Кто я такой?

       И какого черта вы тут делаете?

       Давайте начнем с вопроса, ответ на который очевиден.

       Дамы, вы здесь, потому что не умеете трахаться.

       О, прошу вас. Не нужно вздрагивать от отвращения. Вам еще нет восьмидесяти, чтобы беспокоится о том, как безнравственно это звучит. Скажу больше, вам следует привыкнуть, потому что в течение следующих шести недель вы будете постоянно слышать это слово. И использовать его.

       Ну же, давайте все вместе скажем.

       Трахаться. Траааахаться.

       Так, хорошо. На чем мы остановились?

       Если вы самостоятельно стали частью этой программы, то вам должно быть известно, что дело дрянь. Но вы молодцы. Признать это - уже полдела.

       Тех же, кого сюда прислали мужья и другие заинтересованные лица, попрошу вытереть слезы и успокоиться. Вам сделали подарок, дамы. Потрясающий, сногсшибательный, множественно-оргазменный секс. Вот что вас ждет. Я гарантирую, что вы будете трахаться как порнозвезда, как только пройдете обучение.

       Итак, кто я такой.

       Что ж, следующие шесть недель я буду вашим любовником, учителем, лучшим другом и злейшим врагом. Я буду вашим всем. А еще я тот, кто собирается спасти от краха ваши отношения и сексуальную жизнь.

       Я Джастис Дрейк.

       И я превращаю домохозяек в шлюх.

       Ну, кто первый?

Не пытайтесь осквернить английский язык. Есть вещи куда более подходящие.

-Джастис Дрэйк

ВВЕДЕНИЕ

Первый день всегда чертовски раздражает.

Меня бесят их слезы. Они сидят с остекленевшим взглядом, пытаясь понять, в какой момент их до тошноты пресные отношения дали трещину. Тупые непрекращающиеся вопросы на тему того, как я собираюсь оправдать их ожидания и отработать каждый цент из того небольшого состояния, которое выложили их драгоценные мужья за мои услуги.

Сидите и помалкивайте, милочки. Только один из нас профессионал. Если мне понадобится помощь, чтобы приготовить чертов сэндвич или вывести пятно от красного вина с льняной скатерти, я спрошу ваше мнение. В других случаях - держите свой пухлый розовый ротик на замке и будьте милыми.

Это все, на что они способны – быть милыми. А еще уборка, готовка, забота об отвратительном сопливом потомстве.

Степфордские женушки. Трофеи. Первоклассные, хорошо воспитанные проститутки.

Они кажутся совершенными во всех отношениях. Красивые, умные, грациозные. Идеальный аксессуар для мужчины, у которого есть все.

Но есть одна проблема.

В постели они скучны и отвратительны как теплые помои, стоит вам уложить их на спину.

Как говорится, внешность обманчива. Сексуальность вовсе не залог хорошего секса. Чаще всего эта теория верна. Будь это не так, меня бы не было в этом бизнесе. И позвольте заметить, хорошем бизнесе. Чертовски хорошем.

Я делаю глоток воды, рассматривая шокированные лица, с застывшим на них выражением ужаса, которое, как правило, сопровождает мою приветственную речь в первый день занятий. Эта группа больше, чем предыдущая, но я не удивлен. Сейчас конец лета, время, когда одежды на представительницах прекрасного пола становится меньше, чем это допустимо социальными нормами. Взгляды их мужей блуждают вдоль стройных женских тел, и зуд в их штанах заглушает голос разума в голове. Пытаясь спасти видимость их идеального до чертиков брака, несчастные жены приходят ко мне. Они надеются на чудо, думая, что я смогу заставить их мужей вновь посмотреть на них, словно они увидят что-то большее, чем ухоженные до блеска волосы, белоснежные виниры и силикон.

Тонкая рука тянется вверх, и я киваю стройной молодой брюнетке, которая дрожит как осиновый лист в своем цветочном платье от Prada. Оно чертовски уродливое и делает её похожей на пожилую побирушку. Она напоминает мне одну из тех полу-придурковатых жен из телесериала «Безумцы». Не темпераментную секретаршу, а ту, которая сидела дома, грызя Бон-Бон перед экраном черно-белого телевизора, пока её муж трахал всё, что движется.

- Так… что именно вы собираетесь делать? Вы вроде учителя или что-то в этом роде? - спрашивает она почти шёпотом.

- Скорее консультант. У вас у всех одна довольно серьезная проблема, и я собираюсь….дать вам некоторые советы, которые, надеюсь, помогут исправить вашу плачевную ситуацию.

- Какую ситуацию?

Святое дерьмо! Проверка. Провееерка. Это шутка или ботокс уже начал разъедать клетки её головного мозга?

Я улыбаюсь, стараясь скрыть свое раздражение. Главное в моей профессии - это терпение. Большую часть времени я чувствую себя не наставником…по определенным вопросам, а воспитателем в детском саду, перегруженным низкооплачиваемой работой. Каждый раз одно и то же.

- Думаю, я уже объяснил это, миссис… - я искоса смотрю на анкеты перед собой, пытаясь найти её лицо.

- Косгроув.

Лоринда Косгроув. Напоминает Cos-Mart, место, куда можете отправиться за сладкой булочкой, дешевым нижним бельем и девятимиллиметровым стволом хоть в три часа ночи, надев при этом обрезанные старые шорты и Crocs (прим. Crocs - резиновая обувь, напоминающая калоши). Без шуток, существуют веб-сайты, посвященные исключительно таким психам. Google – это дерьмо.

- Да, я принимаю к сведению ваши суждения, хотя они довольно грубые. Тем не менее, чего вы ожидаете добиться?

Я слегка качаю головой. Всегда есть одна такая в каждой группе. Та, которая не хочет признавать жестокую правду, даже столкнувшись с ней нос к носу. Несмотря на то, что она прочитала соглашение, подписала контракт и прошла все необходимые инструктажи перед прибытием, она всё ещё не может увидеть главное – ярко мигающую неоновую стрелку-указатель, направленную в сторону её высохшего влагалища. Прекрасно, придется ей напомнить.

- Ты не умеешь трахаться, - заявляю я без намека на эмоции. Шокированные вздохи слетают с их накаченных коллагеном губ, но я не обращаю внимания, продолжая доказывать свою точку зрения. - Ты не удовлетворяешь своего мужа в постели. Поэтому он собирается изменить тебе, если уже не изменил. Ты можешь быть фантастической женой, матерью, домохозяйкой, кем угодно, но ты - паршивая любовница. И это все перечеркивает.

Лоринда хватается за сердце дрожащими руками. Женщина, сидящая рядом с ней, сжимает её плечо в знак поддержки. Как мило. Это крупная, лет сорока, домохозяйка, у мужа которой кризис среднего возраста. Его едва ли законная любовь к дебютанткам превратила их брак в цирк, активно обсуждаемый средствами массовой информации.

- И это касается всех вас, - говорю я, обводя взглядом комнату. - Вы здесь, потому что знаете, что очень скоро потеряете то единственное, ради чего так усердно трудился ваш миленький зад - вашего мужа. Вам нравится образ жизни, который вы ведете, и вместо того, чтобы, зализав раны, двигаться дальше, вы хотите спасти ваш разваливающийся брак. И я здесь, чтобы помочь вам.

- Но как?

Язвительная ухмылка медленно появляется у меня на лице.

- Я собираюсь научить вас, как трахать своего мужа.

Снова полные ужаса вздохи и даже парочка возмущенных вскриков «Подумать только!».

- Но это не…, - пронзительно визжит Лоринда, заглушая всеобщий шквал недовольства. - Это неправильно. Недостойно!

Да, это так.

Но именно по этой причине её муж, Лейн Косгроув, любит нагибать свою милую белокурую секретаршу над столом и жестко трахать ее, пока она ласково зовет его «Папочка». Он без ума от всяких анальных штучек. А его секретарша хранит страпон в запертом шкафчике около своего стола специально для ночи четверга. Лейн всегда работает допоздна по четвергам, отправляя Лоринду на встречу книжного клуба "Женское Изучение Библии", на дегустацию вин и так далее, и так далее. Сам Лейн по четвергам не делает ничего прилично. Вряд ли можно назвать приличным то, что он позволяет своей секретарше исследовать его анальный проход при помощи десятидюймового фаллоимитатора, в то время как его рот забит её трусиками, чтобы заглушить далекие от достоинства стоны. И он это знает. Вот почему Лоринда не может удовлетворить его потребности. Позволить вашему богатому и очень влиятельному мужу уехать из дома в состоянии сексуального неудовлетворения равносильно тому, чтобы дать ему заряженный пистолет. Рано или поздно он обязательно выстрелит.

В это время заходит моя помощница Диана в сопровождении нескольких членов персонала. Пора заканчивать эту небольшую вечеринку, пока они не залили все вокруг своими слезами.

- Дамы, если вы чувствуете, что вам не нужна эта программа, и что, попав сюда, вы совершили ошибку, пожалуйста, не стесняйтесь, вы можете покинуть нас прямо сейчас. Наши водители готовы отвезти вас прямо в аэропорт, все затраты будут полностью компенсированы. Единственное, что от вас потребуется, это соблюдать соглашение о неразглашении информации, которые вы и ваш супруг подписали.

Никто не делает попыток встать с места, поэтому я решаюсь продолжить.

- Если вы хотите остаться и узнать, как улучшить вашу сексуальную жизнь и, в конечном счете, ваши отношения, наши сотрудники покажут вам ваши комнаты. Каждая комната оснащена ванной комнатой со всеми удобствами, плюс ко всему, круглосуточно в вашем распоряжении будет находиться наш повар и весь остальной персонал. Также здесь вы найдете современный фитнес-центр и спа-салон, где вы можете пройти необходимые вам процедуры. Комфорт здесь превыше всего. Добро пожаловать в «Оазис», дамы. Мы хотим, чтобы вы чувствовали себя как дома ближайшие шесть недель обучения.

Одиннадцать пар глаз смотрят на меня в ожидании моих указаний. Никто не решается покинуть свое место и крикнуть мне, размахивая руками, - «Выбери меня! Научи меня, я хочу узнать!». Они все хотят этого - хотят узнать секрет семейного счастья. И все они знают, что я говорю правду.

Каждая из этих женщин в курсе, что кто-то еще трахает её мужа, потому что сама она не умеет.

И где-то в глубине души мне их немного жаль. Черт, я даже сочувствую им. Они сделали целью своей жизни выйти замуж за кого-то, кто вырвет их из привычной посредственности и окружит богатством и роскошью.

Это обычный синдром Красотки. Они не хотят лежать на спине ради нелепых обещаний светлого будущего и слушать о серьезности чьих-то намерений, подкрепленных дешевым бриллиантовым кольцом. Им хочется больше, они хотят столько драгоценностей, что у них не хватит конечностей разом надеть их. Но эти женщины не понимают главного. Независимо от того, что они сделали, чтобы захомутать собственного Ричарда Гира, им предстоит сделать гораздо больше, чтобы его удержать.

Персонал разводит женщин по комнатам, оставив меня в одиночестве. К этому моменту солнце Аризоны начинает садиться, медленно сползая вниз по лазурному небосклону. Вечернее небо превращается в натуральной величины холст, усеянный яркими красками. Оранжевый плавно сменяется розовым, голубые блики темнеют до цвета пурпура, и от этого вида, не омраченного пиками возвышающихся небоскребов и запутанной сетью шоссе, буквально дух захватывает. «Оазис» находится вдали от цивилизации, папарацци, дизайнерских штучек и реалити-шоу.

Сейчас моя любимая часть дня. Палящее солнце пустыни опускается под действием силы тяжести, скрываясь за вершинами гор и вереницей высохших кактусов. В этот момент даже самые беспокойные души обретают комфорт и покой.

Пересекая внутренний двор, вхожу в гостевой домик. Я являюсь собственником всего этого имущества, но я не сплю в главном доме. Есть уровень конфиденциальности и профессионализма, который мне нужно поддерживать. И окажись я взаперти вместе с одиннадцатью женщинами, последствия могут быть…непредсказуемыми. Мой бизнес - это секс. Я обучаю сексу. Я живу сексом. Я дышу сексом. И я нуждаюсь в нем точно так же, как их двуличные мужья.

Только благодаря своей политике «Не гадь там, где ешь», мне удается продержаться без секса все шесть недель, что длится обучение. Я утоляю свой сексуальный аппетит между четырьмя курсами, которые принимаю у себя ежегодно. Но даже тогда я крайне осторожен. Моя сфера деятельности накладывает определённый отпечаток на то, что мне можно, а что нельзя.

Смыв в душе свое раздражение, я переодеваюсь и иду в столовую на ужин. Одна за другой мои дамы молча занимают свои места, рассаживаясь вокруг обеденного стола. Все они еще здесь. Одиннадцать женщин, отчаянно желающих воссоединится с мужчинами, с которыми они надеются провести всю оставшуюся жизнь. С мужчинами, которые уверяли, что сделают все возможное в обмен на их верность и преданность. С мужчинами, которые нарушили свои клятвы, чтобы потешить собственное эго и удовлетворить свои нездоровые сексуальные потребности.

Первое блюдо подается под аккомпанемент всеобщей тишины. Вряд ли кто-то дотронется до фуа-гра, изысканно украшенной яблоками, томлеными в винном соусе. Не слышно даже скрежета столового серебра о фарфор.

Сидя во главе стола, я медленно пережевываю свой ужин и рассматриваю одиннадцать женщин, демонстрирующих безупречные манеры. Они все отчаянно избегают зрительного контакта и делают вид, что поглощены пережевыванием салата, запивая его вином.

- Итак… - начинаю я, привлекая всеобщее внимание. - Когда последний раз каждая из вас мастурбировала?

Симфония охов, вздохов и покашливаний заставляет мои губы растянуться в довольной усмешке. Похоже, будет весело.

- Простите? - переспрашивает одна из них, пригубив свое красное вино. Официант наклоняется, чтобы наполнить ее бокал терпкой жидкостью и прибавить ей немного мужества, которое ей скоро понадобится.

- Я что, заикаюсь? Или вы не знаете, что значит мастурбировать?

- Что? Я знаю, что ... - съежившись, она взволнованно качает головой, пребывая в явном замешательстве. - ... Что такое мастурбация. Почему вам обязательно нужно задавать столь грубые, неуместные вопросы?

Я рассматриваю потрясающую рыжеволосую женщину, которая смотрит на меня, поджав вишневого цвета губы. Её слишком большие, чем-то напоминающие мультяшные, глаза, сверлят меня с невысказанным осуждением. Даже с лицом, искаженным гримасой отвращения, она выглядит невероятно. В ней нет чрезмерного гламура, она не разодета в модные лэйблы. Классическая голливудская красота в сочетании с простотой и некой присущей только ей свежей ноткой.

Я хмурюсь, потому что её красота - это слишком для меня. Но обладать такой внешностью мало для мира, в котором она живет.

Эллисон Эллиот-Карр. Дочь Ричарда Эллиота, который является генеральным директором одного из крупнейших инвестиционных банков в мире. Ее муж, Эван Карр, владелец целевого фонда, выходец из влиятельной, политической семьи, и золотой мальчик её отца. Кроме того, он красавчик и развратный ублюдок, который без зазрения совести трахает все подряд от Майями до Манхэттена. Конечно, столь пикантные подробности мало кому известны. Но моя работа знать такие вещи. Я должен пробраться к ним в голову, вытянуть на свет их темные тайны и заставить столкнуться с жестокой реальностью.

Эллисон снова поджимает губы и качает головой, её рот искривляется в язвительной насмешке.

- Вам нравится это, не так ли? Унижать нас? Заставлять нас чувствовать себя ущербными и неполноценными? Словно только мы виноваты в том, что наши браки не совсем идеальны? Словно это мы несем ответственность за то, что таблоиды лезут в нашу жизнь? Вы меня не знаете. Вы не знаете никого из нас. Но все же вы думаете, что можете нам помочь? Я вас умоляю. По мне, так это просто бред какой-то.

Я откладываю свои столовые приборы и вытираю рот льняной салфеткой, прежде чем одарить её понимающей ухмылкой.

- Бред?

- Да, полный бред. Я имею в виду, кем вы себя возомнили? Кто вы такой?

Мои губы медленно растягиваются в улыбке. Я словно лев, облизывающийся перед тем, как проглотить кроткую наивную газель.

- Я Джастис Дрейк, - заявляю я самодовольно, даже не думая извиняться. В моих словах скрыто гораздо больше, чем просто имя. Это обещание. Таинственное и манящее.

- Ну, Джастис Дрейк ... Вы всего лишь самовлюбленный выскочка. И вы понятия не имеете о том, в каком положении мы оказались. Нет ни магии, ни лекарства, способных излечить наши браки. Но вам не приходит это на ум, потому что вы ничего о нас не знаете. Вы не часть нашего мира. Боже, не удивлюсь, если вы черпаете информацию из новостей Шестой Страницы или TMZ.

С волной чистокровного высокомерия она облокачивается о спинку стула и потягивает красное вино, её глаза невероятного голубого оттенка, похожие на глаза лани, смотрят прямо на меня без тени сомнения.

Копируя ее действия, я непринужденно откидываюсь на спинку стула и упираюсь локтями в подлокотники, сцепив пальцы под подбородком. Мой пристальный взгляд пытается проникнуть сквозь её фальшивый невозмутимый фасад и отыскать признаки боли, смятения или гнева - чувств, которые её всю жизнь учили скрывать перед лицом общественности. Но никакая косметика не сможет скрыть тот ад, который разверзся под нежностью её матовой кожи.

- Эллисон Эллиот-Карр, жена Эвана Уинстона Карра и дочь Ричарда и Мелинды Эллиот. Окончила Колумбийский университет по специальности бизнес и финансы в 2009 году, но твое истинное признание это благотворительность, ты проводишь все свое свободное время, работая с благотворительными некоммерческими организациями. Ты познакомилась с Эваном на втором курсе, когда давала торжественную клятву при вступлении в Каппа Дельта Ню (прим. Каппа Дельта Ню - Kappa Delta Nu - одно из студенческих братств в Северной Америке). Он был одним из самых привилегированных членов братства, в котором состоял твой брат, и по совместительству его президентом. В колледже Эван был у тебя единственным, и в 2008 на Рождество он сделал тебе предложение в присутствии ваших семей, собравшихся в зимнем поместье его родителей в Аспене. Вы поженились следующим летом в Нью-Йорке, а медовый месяц провели на Карибах. Ты ненавидишь пауков, ужастики и считаешь, что свитера-безрукавки должны быть запрещены законом. Ты жить не можешь без Старбакс, имеешь нездоровую страсть к сериалу «Друзья» и ешь мороженное каждый день. Если не ошибаюсь, Мятное с шоколадной стружкой на данный момент твое любимое. И по мнению таблоидов, твой муж спит с твоей лучшей подругой и еще с половиной трусиков Верхнего Ист-Сайда. Кроме того, вы не трахались уже несколько месяцев. Кое-что из этого я узнал не со Шестой Страницы, - невероятно довольный собой я вопросительно поднимаю брови и наклоняюсь вперед, смотря в её испуганное личико. – Мне продолжить?

Воцаряется абсолютная тишина, которая нарастает с каждой минутой, до боли сдавливая мне виски. Мой череп вот-вот лопнет от этого гнетущего чувства, я знаю, что это расплата за отказ моей совести вмешиваться в мои действия. Глаза Эллисон блестят от непролитых слез, становясь похожими на два бескрайних океана полных обиды и боли. Но мне плевать. Меня это не волнует.

- Ну, что тут скажешь, - хрипло говорит она с пересохшим горлом, её бокал давно пуст. – Поздравляю, придурок. Ты знаешь, как пользоваться Википедией, - и с грацией газели она отодвигает свой стул и встает, после чего гордо выходит из комнаты с высоко поднятой головой.

Я возвращаюсь к своему ужину, в то время как остальная часть стола рассеянно смотрит на место, которое занимала Эллисон. Она ушла, но осталось еще десять готовых идти вперед. Она не первая и не последняя.

- Остановите её, - тихо шепчет Лоринда. Чопорная домохозяйка, которую больше волнует чувство собственного достоинства, чем то, куда её муж вставляет свой член.

- Зачем мне это?

- Потому что она нуждается в вас. Мы все нуждаемся в вас, - некоторые из них кивают в знак согласия. – Возможно, она больше, чем любая из нас.

Они снова кивают и бормочут что-то утвердительное.

Я вздыхаю, точно зная, что собираюсь сделать, хотя это идет в разрез со всеми моими принципами. Последние шесть лет я жил согласно этим негласным правилам и выучил их наизусть.

Никогда не вмешивай чувства в отношения с клиентом.

Никогда не дави и никогда не убеждай, в первую очередь это должен быть их выбор.

И никогда, никогда, не извиняйся за свой нестандартный подход, каким бы жестоким или резким он ни казался.

Дверь её номера слегка приоткрыта, но я все равно стучу, от чего она со скрипом открывается еще шире и передо мной открывается вид на ее хрупкую фигуру.

- Что вам нужно? - огрызается она, не отрывая взгляда от чемодана, который набивает своей одеждой. Я захожу, не дожидаясь приглашения, и закрываю за собой дверь.

- Куда-то собираетесь?

- Домой. Мой приезд сюда был ошибкой.

- Забавно. Никогда бы не подумал, что ты трусиха.

- Да неужели? - язвит она, бросая на меня сердитый взгляд сквозь густые мокрые от слез ресницы. - Наверно, потому что ты все обо мне знаешь, не так ли? Ты в курсе всех мельчайших подробностей. Рост, вес, номер социального страхования ...Не удивлюсь, если у тебя на быстром наборе стоит номер моего гинеколога.

- Не говори глупостей, - я улыбаюсь, размахивая руками, - ты же прекрасно знаешь, что нет способа узнать настоящий вес женщины.

Эллисон отрывает взгляд от своего чемодана «Луи Вуитонн» и качает головой, отмахиваясь от меня и моей сдержанной попытки пошутить. Но, прежде чем она отворачивается, едва заметный намек на улыбку проявляется в уголках её рта.

Я подхожу ближе, достаточно близко, чтобы почувствовать исходящий от неё аромат «Шанель».

- Миссис Карр, это моя работа - делать ваши проблемы своими. Полная откровенность является ключевым моментом, только так я смогу действительно помочь своим клиентам. Здесь не место для тайн и секретов. Я знаю, они есть у всех, но поверьте мне, ваши меркнут на фоне остальных. И, хотите верьте, хотите нет, но никто из присутствующих за обедом, не ставит перед собой цели осудить вас или ту ситуацию, в которой вы оказались. Они слишком озабочены своими собственными проблемами, из-за которых здесь оказались. Учитывая все это, я прошу прощения, если мои откровенные высказывания показались вам слишком резкими. Это было бесчувственно с моей стороны. Но, тем не менее, это не причина сдаваться. Не тогда, когда мы только начали.

Она смеется вымученным смехом и отворачивается к окну. Миллионы сверкающих звезд усеивают ночной небосвод, освещая путь к полной луне. Бледный ночной свет заливает комнату, от чего её милое личико кажется еще печальнее.

- Ты сказал, что он был единственным, - тихо шепчет она, но каждое её слово отзывается эхом в моей голове.

- Прости?

Она поворачивается ко мне, и я замечаю тревогу в её глазах.

- Вы сказали, что он был единственным у меня. Но не я. Это все равно, что я верующая, а он нет.

В её взгляде нет ни злости, ни удивления, ни даже смущения. Она застряла где-то между бесконечной усталостью и равнодушием. В вечной неопределенности, терзаясь между обидой, которую невозможно выразить словами, и непониманием, она слишком устала, чтобы бороться.

Ей нужно справляться с этим. Мне важно, чтобы она делала это, если я собираюсь помочь спасти её брак.

- Я знаю, миссис Карр. Так же, как и вы.

Рот Эллисон растягивается в улыбке больше похожей на гримасу. Ее лицо искажается от обиды и стыда.

- Думаете, я глупая, да? Что раз я с самого начала знала, какой он мужчина, и все равно вышла за него замуж, то теперь я этого заслуживаю?

- Это не моя работа - думать об этом, миссис Карр.

- Точно, - ухмыляется она. - Ваша работа - указывать нам на то, какие ошибки мы совершаем в спальне, - я открываю рот, чтобы возразить, но она поднимает руку, останавливая меня. - Не надо, я понимаю. Все мы подписались на это. Мы прекрасно знали, на что собираемся пойти. Но это не делает все менее унизительным.

Я посмотрел на неё – по-настоящему посмотрел – и почувствовал, что меня охватывает странное смятение. Конечно, она красивая – как и все они – но Эллисон просто безупречна. Легкий макияж подчеркивает черты её лица, неиспорченного вмешательством пластического хирурга и инъекциями. Крошечные рыжевато-коричневые веснушки усеивают её аккуратный носик, добавляя ей невинности и очарования. Тот факт, что она не пытается их скрыть, интригует меня. В высшем обществе что-то подобное всегда считалось скорее недостатком, но Эллисон это не останавливает. Черт, похоже, она не такая уж послушная девочка. Это небольшой акт восстания, с помощью которого она как бы говорит "Да пошли вы" всем тем, кто признает лишь дурацкие стандарты.

Огненный ореол рыжих волос ниспадает на её плечи глубокими волнами. Волосы Эллисон густые и здоровые, но они не искусственно уложены, и она явно не стремится их выпрямить. Она такая... как есть. Простое. Классическое. Совершенство.

- Куда ты смотришь? – спрашивает она, её голос пропитан смесью раздражения и удивления.

- На тебя, - слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю придумать что-то в ответ. Дерьмо.

- Почему? – меньше раздражения, больше удивления.

- У тебя веснушки.

Она гримасничает и скептически приподнимает бровь.

- И что теперь? Не хочешь пересчитать мои родинки? Ещё могу показать парочку шрамов.

- Нет, я не это имел в виду. Просто… ты не удалила их при помощи лазерной хирургии и не вывела другим способом. Ты даже не пытаешься скрыть их.

- Послушай, я знаю, что не идеальна, но тебе не обязательно быть такой задницей, - как только она отворачивается от меня, её лицо краснеет, и я хватаю её за локоть. Наши взгляды сталкиваются, а затем опускаются вниз, к тому месту, где мои пальцы касаются её нежной матовой кожи. Я отдергиваю руку, прежде чем мое действие может быть неправильно истолковано.

- Мне нравится это.

Не могу. Остановить. Словесный. Понос.

Меня можно назвать бестактным, упрямым, эгоистичным, но никто и никогда не говорил, что я легкомысленный. Я знаю границы дозволенного и никогда их не пересекаю. В моем бизнесе, где так легко переступить заветную черту, эти границы проводят черным Маркером, пропитанным бензином, который затем поджигают и он вспыхивает ярким пламенем. Таким образом, никто и близко не подойдет, чтобы вдохнуть пары искушения.

И все же, вот он я, искушаю себя, прикасаясь к ней и испытывая пределы дозволенного. Я мечтаю о том, чтобы этот ангел с огненным ореолом меня обжег.

- Прошу прощения, миссис Карр, - я резко выпрямляюсь, мои руки сжимаются в кулаки. – Уверяю вас…

- Нравится?

Я смотрю ей в глаза, такие же огромные и яркие как луна, освещающая мягким светом её лицо. Стоя гораздо ближе, чем это необходимо, я замечаю, что её глаза не совсем голубые, как мне сначала показалось. Зеленые и золотистые крапинки усеивают светлую радужку, и в этот момент я понимаю, что легко могу потеряться в этих бездонных океанах чистой лазури. Интересно, какие тайны прошлого скрываются в глубине её глаз? Что за боль прячется за её длинными ресницами рыжеватого оттенка?

Да, нравится. Гораздо больше, чем должно нравиться такому самовлюбленному мудаку, как я.

Не симпатия ко всем этим женщинам сделала меня тем, кто я есть на сегодняшний день. Это не то, на чем построена моя репутация. Я известен не своим добрым сердцем из чистого золота и не слащавыми речами. За меня говорят результаты моей работы. И это все, что Эллисон или кто-либо еще, если уж на то пошло, получит от меня. Ни граммом больше.

Я поворачиваюсь к двери её номера и понимаю, что оставил её вопрос без ответа. Она остается стоять с разинутым ртом, недоумевая о причинах моего странного поведения. Я практически вижу, как её глаза превращаются в щелки, но отказываюсь поворачиваться и смотреть на неё. Там нет ничего такого, что бы я раньше не видел. Просто еще одна несчастная маленькая богатенькая девочка.

- Занятия начинаются в десять утра. Не опаздывайте, - мой взгляд остается прикованным к входной двери цвета вишни и я умираю от желания убраться отсюда подальше. Стены вокруг меня словно сжимаются, заставляя обернуться и посмотреть в лицо своим страхам. Мне трудно дышать, странное чувство вскипает в моей крови, но справившись с собственной слабостью, я переступаю порог ее номера, убегая прочь от тех загадочных глаз и искушения пересчитать её невероятно милые веснушки.

Дерьмо. Первый день, а я уже облажался.

ПРИВЛЕЧЕНИЕ

- Любой нормальный мужчина не станет – и не захочет – трахать то, что его не привлекает. Только если он не оказался в совершенно отчаянном положении или под кайфом.

На этот раз меньше вздохов, но, тем не менее, моя откровенная реплика превращает каждое идеально напудренное личико в свекольно-красное. Они сгорают от смущения, и на моем лице появляется язвительная ухмылка.

Если честно, мне даже нравится все это дерьмо. Я люблю наблюдать за тем, как их тщательно причесанные перышки превращаются в хаос. Их очевидный дискомфорт развлекает меня. А видеть, как щечки розовеют от смущения, это как бальзам для моей маленькой, склонной к садизму души.

- И в этом случае, - продолжаю я, - вы не захотите его точно так же, как и он вас. Чего вы хотите, так это чтобы он облизывал подошву ваших Jimmy Choos (прим. Jimmy Choos – популярный бренд дизайнерской обуви). И давайте посмотрим правде в глаза, дамы…Этого не происходит. Как вы думаете, почему?

Тишина. Гребаная тишина.

- Кто-нибудь? Ну же, вперед, дамы. Я не смогу помочь вам, если вы сами того не захотите. У всех вас что, идеальный брак? И муж, который регулярно вас трахает? Нет? Тогда я должен видеть множество рук.

На этот раз меня ждет небольшое вознаграждение в виде практически одновременных одиннадцати вздохов. Они все еще здесь. Все готовы обнажить свою душу и вывалить грязное белье, в попытке разжечь пламя между собственных бедер.

Дело в том, что все женщины - лгуньи.

Да, я сказал это. Л-Г-У-Н-Ь-И.

Они хотят близости так же сильно, как и мужчины. Но для них, близость это нечто большее, чем просто секс. Они хотят быть желанными, но еще они хотят видеть рядом с собой мужчину, который перевернет всю их сексуальную жизнь. Они хотят нежности, но жаждут быть оттраханными, как двухдолларовые проститутки. Они хотят мужчину, который работая с утра до ночи, каждый раз находил бы в себе силы обнять их, поцеловать и признаться в своих чувствах после всего.

Послушайте, милый леди. Мы, мужчины, чертовски устали! Вы попробуйте провести целый день в роли Рогатого зайца в цирке Дю Солей, и я с удовольствием посмотрю, сможете ли вы держать ваши веки открытыми. Если ваш мужчина валится с ног после секса – это комплимент, значит, ему было действительно хорошо. И, откровенно говоря, если парень тут же выпрыгивает из койки, готовый хоть на работу идти, хоть марафон пробежать, значит, у него все еще осталась энергия для секса. Хоть он и трахнулся с вами.

Я вижу, как тянется вверх рука, и с изрядной долей удивления смотрю, кто же из них решился задать вопрос. Похоже, у моей судьбы больное чувство юмора.

- Вы утверждаете, что мы больше не привлекаем наших мужей,- категорично заявляет Эллисон.

Как бы мне ни хотелось оспорить её заявление и сказать, что это всего лишь жалкое оправдание для мужчины, известного под именем Эван Карр, я заставляю свое лицо оставаться абсолютно бесстрастным. Но, тем не менее, я опускаю свой взгляд на заметки передо мной, не уверенный в себе на все сто. Бизнес, Дрейк, говорю я себе. Бизнес превыше всего.

- Правильно, миссис Карр.

- Элли, - парирует она, окончательно сбивая меня с толку.

- Простите?

- Зовите меня просто Элли. Никто не называл меня Эллисон со времен частной школы Святой Марии. И если вы еще раз назовете меня миссис Карр, мне, возможно, придется подать на вас в суд за клевету. Миссис Карр – это никто иной, как моя прекрасная, милая свекровь, - отвечает она с сарказмом.

Ну, наконец-то, хоть кто-то говорит на моем языке.

Ни для кого не секрет, что миссис Элейн Карр та еще злобная сука. С момента ее появления в шоу «Настоящие Домохозяйки Нью-Йорка» несколько лет назад, она стал известна как Злая Ведьма из Верхнего Ист-Сайда. Когда шоу подверглось отрицательной критике после одной из её уничижительных тирад относительно геев, она не была приглашена на следующий сезон. Миссис Карр была в ярости и конечно пригрозила подать в суд на продюсеров. Не то, чтобы она нуждалась в деньгах, просто её маленькая задница оказалась в крайне унизительном положении.

К счастью, Эллисон отказалась сниматься в этом шоу, несмотря на то, что Эван, также как и его мать, любил играть на камеру. Как бы ему ни нравилось трахать домохозяек, перспектива блистать на экране в роли одной из них вдохновляла его куда сильнее.

- Ну, - говорю я, прочистив горло. – Так о чем мы? Привлечение, дамы. Это мощная вещь. Это то, что держит их на привязи и заставляет возвращаться к вам снова и снова. Но дело выходит далеко за рамки физических атрибутов. Вы должны быть тем, чего они хотят. Вы должны предложить им то, что им нужно. Поймите, мы, мужчины, простые существа. Мы хотим то, что мы хотим. И если вы не совсем то, чего мы хотим, мы находим что-то или кого-то - и делаем это с ними.

- Это отвратительно, - слышится ропот из задней части комнаты. Я сразу же узнаю светлые волосы и недовольное лицо Лэйси Роуз, жены легендарного рокера Скайлара Роуза, который на сорок лет старше ее. Они встретились и поженились, когда Лэйси было всего шестнадцать. Их брак вызвал в СМИ настоящую бурю, все твердили, что она ему в дочери годится, и намекали на склонность музыканта к подросткам. Это было десять лет назад, и теперь, когда Лэйси превратилась в молодую женщину и родила ему двух детей, песни Скайлера продолжают крутить в «Forever 21» (прим. Forever 21 – магазин женской одежды в США) и на фудкорте торговых центров, уже для других юных девочек, мечтающих о любви.

Это дерьмо кажется неправильным кому-либо еще?

- Отвратительно, но это правда, миссис Роуз, - отвечаю я и киваю.

- Таким образом, получается, что мы…должны измениться? Только изменив то, кем мы на самом деле являемся, мы сможем привлечь их?

- Не обязательно. Подумайте о себе, как о красиво упакованных подарках. Все вы тратите тысячи долларов на вашу внешность, так что тут не так много работы. Нам всего лишь нужно немного изменить упаковку. Нет нужды кардинально менять то, что и так у вас уже есть, весь фокус в том, чтобы правильно использовать это. Позвольте мне показать вам. Миссис Роуз?

Я покидаю свое место за кафедрой и иду к Лэйси. Встав перед ней, я протягиваю руку, и она нехотя вкладывает свои пальцы в мою ладонь, позволяя увести её в центр аудитории.

- Что вы собираетесь со мной делать? - спрашивает она, нервно оглядываясь по сторонам, пока я иду за ней следом.

- Расслабьтесь, миссис Роуз. Как вы успели прочесть в документах, которые подписали, я никогда не причиню вам вреда и не стану применять насилие по отношению к вам. Однако, в некоторых случаях мне придется к вам прикасаться. Вы командуете процессом. Если в какой-то момент вы почувствуете себя неуютно, просто скажите стоп. Вот и все. Теперь ... можно я прикоснусь к вам, миссис Роуз?

Её плечи поднимаются и опускаются, пока она с трудом дышит, в ожидании моих прикосновений. В этом весь фокус. Я знаю, что делаю со всеми этими женщинами. Я знаю, что они видят и что они чувствуют из-за меня. Они привыкли к властным мужчинам - они влекут их - и это факт сам по себе притягивает их ко мне. Прибавьте ко всему голубые глаза, 6 фунтов и 2 дюйма чистого воплощения властности и сексуальности и на следующие шесть недель я превращаюсь в самого привлекательного для них мужчину. Вот почему я должен вести себя крайне профессионально. Мой тон всегда краток и лаконичен. Конечно, я стараюсь быть по-возможности любезным, но никогда не проявляю чрезмерного дружелюбия. Так что, даже если их привлекает моя физическая оболочка, они склонны думать, что я полный придурок, пока я стараюсь оправдать каждый нелестный отзыв о собственной персоне.

- Да, - выдыхает она. Я практически вижу, как её веки трепещут, когда она закрывает глаза.

Стоя за её спиной, подушечками своих пальцев я слегка провожу по её рукам. Она дрожит от моих прикосновений, ее дыхание становится затрудненным, в то время, как все остальные вообще перестают дышать. Они сидят, разинув рты, изнывая от зависти и похоти.

Я подхожу ближе, позволяя своему прессу коснуться её спины. Она вздрагивает со вздохом, всего лишь за секунду до плавления в жестком контуре моей груди. - У вас удивительные руки, Лэйси, - тихо шепчу я, лаская своим дыханием её ушко. - Идеальный загар и такая гладкая кожа. Ваши плечи невероятно сексуальны. Никто не говорил вам этого? Представьте себе руки, массирующие их, мягко и деликатно. Почувствуйте, как напряжение дня покидает ваше тело. Теперь чуть сильнее. И еще. Вам приятно, не правда ли? Представьте губы, оставляющие поцелуи на вашей спине, прежде чем коснуться изгиба нежной шеи. Горячий язык касается вашей кожи, пробуя вас на вкус… Такая сладкая…и мягкая...

Когда взволнованный звук вырывается из её горла, я делаю шаг назад, в результате чего Лэйси навзничь падает в мои объятия, ведомая своей внутренней Скарлетт О'Хара. (прим. Скарлет ОХара главное действующее лицо романа Маргарет Митчелл «Унесённые ветром»). Прежде чем она успевает почувствовать себя комфортно в моих руках, я ставлю ее на ноги, давая понять, что я не Ретт Батлер. (прим. Ретт Батлер вымышленный персонаж и один из главных героев романа «Унесённые ветром».)

Ее лицо краснеет от смущения и возбуждения, слегка пошатываясь, Лэйси идет на свое место, пока остальные десять женщин бросают на неё свои вопросительные взгляды.

- Итак, - говорю я, хлопая в ладоши, чтобы привлечь их внимание. - Это было искусство привлечения - работайте с тем, что у вас есть. Используйте свои сильные стороны и будьте уверены в своей сексуальности. Ещё добровольцы?

Одиннадцать рук устремляется ввысь. Нет, подождите ... Похоже, что 14. Некоторые из них подняли обе руки.

***

После целого дня разговоров о хрупком мужском эго и ещё одного неловкого ужина, на котором я имел удовольсвие лицезреть, как они развозят еду по тарелке, делая вид, что едят, я практически вбегаю на кухню в поисках холодного пива.

- Что случилось Джэй Ди? Как проходит обучение Чувственных Одиннадцати? – спрашивает меня Рику, су-шеф "Оазиса". Этот малый - ходячая аномалия. Наполовину японец и на половину бразилец, он уже привык к сексуально возбужденным домохозяйкам, теряющим голову от его черных, как смоль волос, крепкого телосложения, медного цвета кожи и чувственных азиатских черт лица. Когда я спросил его, как его родители сумели объединить свои культуры, он ответил «Каждый бегло говорил на языке любви»

Да, верно.

Как бы то ни было, он хороший парень, правда немного зеленый, если дело касается дел сердечных. Если бы у меня были друзья, то Рику определенно стал бы одним из них. Но, увы, у меня их нет.

Я беру два холодных пива из холодильника, открываю и даю одно из них Рику. Тот с радостью его принимает.

Все здесь знают, что, несмотря на то, что я выписывают им чеки на зарплату, я далек от босса насколько это возможно. Нет никакого мистера Дрейка. Никаких официальныхвыговоров или горящих обручей, через которые им приходится прыгать. Правила просты, если вы хотите работать со мной, то просто делайте свою работу. Если нет, то с легкостью могу заменить каждого из вас. С учетом достойной заработной платы, наличием льгот и взаимным уважением между сотрудниками, будь то посудомойка или шеф-повар, мне редко приходится кого-то нанимать или увольнять.

- Чувственные Одиннадцать? Хмм ... не сильно отличаются от предыдущей группы. Как ты называл их? Горячая Семерка?

Рику смеется, прежде чем делает глоток пива и смотрит на этикетку.

- Кромбахер, да? Откуда у тебя это?

- Из Германии.

- Так вот, где ты провел это лето? Развращал стайку юных красавец в Берлине?

- В том числе, - отвечаю я, пожимая плечами. - Просто тупо бродил по Европе. Амстердам, Брюссель, Прага, даже в Испанию заскочил ненадолго.

Рику качает головой, на его губах появляется самодовольная ухмылка.

- Ты так об этом говоришь, будто у тебя был пеший тур, и ты каждую ночь спал в общежитиях. Будь честен, чувак. Ты как обычно провел свой отпуск в стиле плейбоя. Может даже нашел себе собственную Хайди Клум? (прим. Хайди Клум - фотомодель из Германии)

- Не-а. Никогда.

Рику знает всего лишь пол правды. Я действительно разъезжал по Европе со свойственным мне размахом, даже заскочил на побережье Монако. Каждый раз я останавливался в самых роскошных курортах, наслаждаясь изумительной европейской кухней. Ну и разумеется отменными европейскими кисками, не без этого. Но, эй, я был в отпуске.

- Конечно, конечно, - говорит он, словно не замечая мою отчужденность. Он уже знает, что конфиденциальность для меня превыше всего, и я редко говорю о личном. – Просто дай мне знать, когда наиграешься с этими ангелочками Виктория Сикретс, которых ты прячешь у себя.

Одна модель. У меня была всего лишь одна модель, рекламирующая купальники. И я тут же превратился в Хью Хефнера со свеженьким дополнением к пачке виагры.

Я молча допиваю свое пиво, слушая его жалобы по поводу безумно разочаровывающих требований наших гостей.

- Никакого масла. Никакой клейковины. Никакого молока. Никакого жира, никаких калорий, никаких специй. Что, черт возьми, эти пташки хотят есть? Воздух?

- Если бы ты мог положить его на тарелку и украсить зеленью петрушки, это блюдо стало бы хитом.

- Да ну на хрен! - говорит Рику, качая головой. - Я хочу женщину, которая ест. Женщину, которой я смогу готовить и кормить её, пока она, свернувшись калачиком, лежит у меня постели. Что, черт возьми, я буду делать с мешком костей? Ты видел их? Да если они повернуться на бок, то блядь, исчезнут. На этом скелете ни сисек ни задницы не найдешь.

Я киваю, но думаю, что Рику не совсем прав. Конечно, эти женщины хотят поесть. Им хочется нормальной еды, дополненной сладким десертом, точно так же, как и всем остальным. Но они терпят, тратя все свое время на подсчет калорий и фунтов. Когда вы живете в обществе, которое восхваляет тощих и выставляет на посмешище всех, кто не вписывается в выдуманные стандарты, вы невольно становитесь жертвами этой системы. Именно это и произошло с каждой из них. Они пожертвовали своим счастьем, своим душевным спокойствием, а во многих случаях, и собственным здоровьем. В конце концов, дело даже не в еде или теле. Просто очередная блажь современной Америки.

Я допиваю свое пиво прежде, чем пересечь внутренний двор главного дома. Сегодня теплее, чем обычно, и я решаю искупаться под темным покровом ночи, чтобы очистить свою голову. Сняв костюм и галстук, я ныряю в бирюзовую воду, позволяя вечерней прохладе утолить жар, сжигающий меня изнутри.

В этот раз все по-другому. Я уже несколько лет в этом бизнесе, но, несмотря на это, я чувствую себя, как это ни странно, неподготовленным. Сейчас всего лишь конец второго дня, а я уже ощущаю сексуальное напряжение, искушение так и подталкивает меня к краю пропасти. Похоже, на этот раз я не продержусь. Если так и дальше будет продолжаться, я точно не выдержу.

Ладно, признаюсь, я солгал. Ну не прямо солгал, а просто не рассказал всей правды. Когда я говорил, что терплю шесть недель без секса, то имел в виду, что я пытаюсь терпеть шесть недель без секса. Конечно, почти всегда мне это удается, но должен признаться, сбои случаются. Вот почему я всегда держу девочку в режиме ожидания. Мало кто знает, где находится эта особая часть моей собственности, только "избранным" сообщается эта конфиденциальная информация и то в исключительных случаях. Ничего серьезного, ни обязательств, ни бессмысленных ожиданий, просто кое-кто, способный унять мою пресловутую похоть, чтобы я мог сосредоточиться исключительно на работе.

Я проплываю весь бассейн до конца, чувствуя, как растягиваются мои мышцы, и совершенно иное пламя охватывает мои бедра, икры и бицепсы. Я снова отталкиваюсь от бортика бассейна, чувствуя, как мое тело преодолевает сопротивление водной глади. Черт, как же хорошо. Я собираюсь продолжать плавать до тех пор, пока не буду слишком измотан, чтобы даже думать о том, чего я действительно жажду. Я хочу почувствовать боль в собственных мышцах, чтобы она наконец потушила пожар, разгорающийся у меня внутри.

Многие думают, что я помешен на здоровом образе жизни. Они видят, как я нарезаю круги с бешеной скоростью, бегаю и отжимаюсь. Но это только маска. Все это помогает сдерживать мои истинные желания. Да, именно тренировки позволяют удерживать то дерьмо, что рвется из меня наружу. Ничего утешительного.

- Вот это да, неудивительно, что в этом месте нет вредной еды. Владелец – настоящий Райан Лохте (прим. Райан Стивен Лохте - американский пловец, пятикратный олимпийский чемпион).

Я оборачиваюсь и вижу бледные ноги, скрытые слоем цветастого шелка чуть ниже колена. Мой любопытный взгляд преодолевает путь от изгиба мягких бедер до узкой талии и округлой груди.

Торжественно вам заявляю, что, во-первых, она не носит бюстгальтер. А во-вторых, ее соски практически подмигивают мне под этой злонамеренно тонкой оболочкой из шелка.

У меня как у голодного льва текут слюнки и я сглатываю, заставляя себя отвернуться, прежде чем узнаю наверняка, что у неё под платьем.

Мне нет нужды видеть все остальное. Я и так уже знаю. Я практически чувствую аромат ее духов в шепоте ветра. Черт, я даже могу представить улыбку на её нежных губах.

- Серьезно, что бедной девушке нужно сделать, чтобы найти здесь нормальное мороженое?

Краем глаза я замечаю, как Эллисон нагибается, чтобы сесть на край бассейна, окуная перед этим пальчики ног в прохладную воду. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на неё, и застываю как вкопанный от вида хрупкой газели на водопое. Она заметно дрожит и её огромные глаза смотрят на меня с веселым удивлением.

Прочистив горло, я молюсь о том, чтобы мне удалось сказать хоть что-то вразумительное, когда я наконец открою свой рот.

- Возможно, кухня будет именно тем местом, где вы сможете удовлетворить ваши потребности, миссис Карр.

Слишком поглощенный вниманием к тем частям её тела, что скрыты под тонким шелком, я даже не заметил ложку и маленькое блюдце с мороженым в её руках.

- Да, но это обезжиренное недоразумение, приготовленное на соевом молоке, которое по вкусу напоминает детские какашки, - отвечает она, морща свой веснушчатый носик.

Я позволяю себе приблизиться к ней. Я заслужил это. Я был типо хорошим мальчиком ....

- А вы знаете, каковы детские какашки на вкус? - спрашиваю я, скептически поднимая бровь.

- Ну, я не знаю, разумеется. Но судя по тому, как оно пахнет, я бы сказала, что это мороженое чертовски близко по вкусу к какашкам. - Она ставит блюдце около себя и морщится от отвращения. - Ну и что вы здесь делаете? Я думала, вы очень измотаны после этого ... практического занятия. Было очень поучительно, мистер Дрейк.

- Рад стараться, миссис Карр, - отвечаю я с непроницаемым выражением лица, хотя мой голос полон веселья.

Эллисон закатывает глаза и качает головой, от чего ее огненно-красные волосы водопадом ниспадают ей на плечи.

- Я же говорила вам - не называйте меня миссис Карр. Я не заинтересована в поедании младенцев, они вообще меня мало волнуют до тех пор, пока они не станут достаточно взрослыми, чтобы платить налоги. - Она водит ногами по поверхности воды и смотрит, как шевелятся пальчики её ног. - Так... так вот как это будет все время?

- О чем ты? – нахмурившись, я приближаюсь еще на пару шагов.

- Я имею в виду, ты всего будешь таким напористым с нами?

Прежде чем я успеваю собраться с мыслями, её взгляд застает меня врасплох, проникая сквозь мой внешне невозмутимый фасад.

- Будешь ли ты ... прикасаться к нам, как сегодня? Говорить нам все эти вещи?

- Все возможные физические контакты специально прописаны в контракте, миссис Ка.., прости, Эллисон. Послушай, если в какой-то момент ты почувствуешь себя не комфортно или если тебе покажется, что я слишком несдержан, то просто скажи об этом, и все прекратится. Понятно? Ты хочешь сказать, что я доставляю тебе неудобства, Эллисон?

Я даже не заметил, как близко мы сейчас находимся друг от друга. Нас словно толкают друг к другу невидимые приливы и отливы в нашем импровизированном море из хлорки. Лишь дюйм водной толщи, дыхание и слой одежды отделяют нас друг от друга, но я знаю, что это всегда будет чувствоваться слишком интимным.

Я понимаю, что мне нужно сделать. Так будет правильно. Я должен поступить именно так, и никак иначе.

Мне нужно сказать, что ей здесь не место.

Я должен отправить эту женщину обратно к тому лживому куску дерьма, что называет себя её мужем, и пусть она решает свои личные проблемы в точности так же, как это делает вся остальная Америка – при помощи терапии, таблеток и других неумелых решений. Но самое главное, мне нужно позволить ей сделать это без моей помощи. Потому что прямо сейчас, все, о чем я могу думать, так это о том, как помочь самому себе.

- Нет, - вдруг произносит она, словно только что прочитала мои мысли.- Ты этого не делаешь. И запомни, я - Элли.

Она вытаскивает ноги из воды и встает, забирая своё уже растаявшее обезжиренное недоразумение, похожее на детские какашки. Прежде чем она поворачивается, чтобы уйти, Элли улыбается мне, ни капли не пугаясь исходящего от меня холода, хотя я так на это рассчитывал.

Примечание для себя: почаще быть придурком.

И раздобыть нормального мороженого.

ИСКУШЕНИЕ

Сегодня в «Голливудском репортере»: знаменитый плейбой и миллионер Эван Карр был замечен в обществе посторонней женщины, пока его жена в одиночестве проводит время на курорте?

На фоне вопиющих слухов об измене, близкие к паре источники сообщают, что молодая семья Карров уже несколько месяцев испытывает некоторые проблемы. Были утверждения, согласно которым жена Эвана, Элисон Эллиотт-Карр, находится вовсе не на курорте, а в реабилитационном центре, проходя курс лечения после нервного срыва. Учитывая, что Эллисон по-прежнему недоступна и её местоположение до сих пор не установлено, «Голливудский репортер» попытался связаться с Эваном Карром, который не стал отрицать, но и не дал подтверждения слухам об измене.

Я выключаю телевизор. Сжав челюсти от раздражения, почесываю щетину на подбородке. Бляяя. Вот почему все внешние связи запрещены на время обучения. Дерьмо, подобное этому, едва проникнув в головы моих подопечных, убивает на корню последние, едва уловимые проблески надежды, и заставляет их вернуться домой.

Конечно, дыма без огня не бывает, и в 95% репортажей есть доля правды. А уж брачный союз Карров превратился в пылающий ад лжи и обмана ещё задолго до того, как Эллисон сказала «Да».

Мне ли не знать.

Раздосадованный я направляюсь в сторону главного дома. К тому моменту женщины уже закончили утренние занятия по йоге и доели свой завтрак. Одна за другой они проходят в главный зал, тихо занимая свои места. Некоторые решаются поднять голову и смотрят на меня сквозь свои длинные накладные ресницы. Остальные стараются чем-нибудь занять лежащие на коленях руки. Они краснеют, вспоминая, как я касался их, побуждая их внутреннюю сущность вырваться наружу и немного поиграть. Но я не замечаю их и не вижу обращенных на меня страстных взглядов. Я просто наблюдаю за ними, ожидая её появления.

Как только я вижу, как она заходит вместе с другими домохозяйками, что-то горячее и тяжелое разливается внизу моего живота. Это пытка. Это облегчение. И это чертовски сбивает с толку. Все мое тело охватывает странный трепет, и черт меня побери, если я что-то могу с этим поделать. Эмоции берут верх, и я устремляюсь к ней, как только она занимает свое место.

      - Встаньте, - приказываю я. Я не прошу. Я никогда не прошу то, чего хочу.

      - Простите? - спрашивает Эллисон, нахмурившись. Мне хочется протянуть руку и разгладить крохотные морщинки у неё на лбу, но я этого не делаю. Я еще не совсем свихнулся.

- Встань, Элли, - я протягиваю ей руку, она настороженно смотрит на неё, но все же принимает.

Ее ладонь теплая и мягкая ... именно такая, как я себе представлял. Она встает, одновременно разглаживая сзади своё платье. Пространство между нами стремительно тает.

Я удерживаю ее руку чуть дольше, чем следует, прежде чем, наконец, отпустить её.

- Повернись. Дай на тебя посмотреть.

- Что? Эм, я не понимаю, что ты...

Мои руки ложатся ей на плечи. Такая смелость застает Элли врасплох и её дыхание сбивается. Я заставляю её сделать разворот на 180 градусов.

      - Вот. Вот, что определяет, будет вас трахать мужчина или нет, дамы. Все дело в упаковке. В её привлекательности. И соблазнительности. - Я разворачиваю её лицом к себе, позволяя полным недоумения сине-зеленым глазам сверлить меня без тени смущения. Я не могу отвернуться. Я даже, блядь, не могу моргнуть. Я говорю с ней так, словно она одна единственная женщина в этой комнате, хотя без сомнений мои слова доносятся до каждой из них. - Мужчины любят глазами. Их нужно соблазнять. Возбуждать. И хотя трапециевидное платье с балетками имеют право на существование, они далеки от сексуальности.

      - Это - Александр МакКуин! - возмущенно заявляет она.

- Оно уродливо, как смертный грех. К черту лэйблы.

Она шокировано смотрит на меня, а её щеки розовеют от смущения. Значит, мои слова попали точно в цель. Боль искажает изящные черты её лица, расползаясь по канве рыжевато-коричневых веснушек. Я не хочу её обидеть, но, блядь, правда порой причиняет боль. Жизнь - это боль. Да, черт возьми, это так.

Прежде чем она успевает возразить, я касаюсь её волос, вытаскивая серебряные палочки, которые удерживают строгий пучок. Языки пламя рассыпаются каскадом вдоль её спины, падают ей на лицо и целуют её плечи. Я наматываю рыжий локон её волос на палец, и мое лицо оказывается так близко, что лишь она услышит слова, которые я не должен говорить. Слова, которые однажды угрожают разрушить мою твердую как сталь логику.

- Думаю, ты очень сексуальна, когда трахаешься, Элли, - шепчу я, мое дыхание щекочет её ушко. - Ты просто пока не знаешь об этом.

Я мгновенно отстраняюсь и поспешно возвращаюсь к кафедре, стремясь оказаться от неё подальше. Подальше от искушения намотать на кулак её огненно-красную гриву и запрокинуть ей голову, заставив смотреть только на меня. Это действительно то, чего я хочу? Заставить её увидеть, кто я есть на самом деле? Или мне стоит продолжить кормить её с ложечки, как и всех остальных, теша их иллюзиями о скрытой в них сексуальности?

Я откашливаюсь, теребя лацкан своего льняного пиджака. Эллисон все еще стоит с разинутым ртом и смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Это было необходимо. Я должен был ей это сказать. Кто знает, что завтра напечатают таблоиды, воспользовавшись её отсутствием.

Да, да, всё это часть моих обучающих методов.

Никто не говорил, что я буду добрым учителем.

Рука поднимается вверх, спасая меня от собственного внутреннего монолога, который угрожает взорвать мой мозг.

- Да?

Звук моего голоса возвращает Элли к реальности, и она садится. Я заставляю себя посмотреть на Марианну Каррингтон, полную, средних лет женщину, которая с самого первого дня заняла место главной мамочки в группе. Возможно, поэтому её мужу нравится трахать юных девушек, которые ему в дочери годятся.

- Я давно не девочка, это же очевидно, - говорит она с милым южным акцентом. - У меня далеко не второй размер, да и вес играет свою роль. Единственный для меня выход - это утянуть что-то или втянуть. Это всё, что я могу сделать, чтобы не быть похожей на циркового клоуна. Как я могу выглядеть соблазнительной? Что я должна сделать, чтобы заставить своего мужа снова считать меня сексуальной?

- Миссис Каррингтон, простите, но у вас есть грудь?

- Чт- что? - запинается она, хватаясь за сердце.

- Грудь? Она у вас есть, верно?

- Ну..да. Конечно, - её щеки краснеют, а из груди вырывается нервный смешок.

- А задница?

- Почему...да.

- Тогда вы можете быть сексуальной. Вы уже сексуальна. Вам просто нужно поверить в это, тогда и ваш муж сделает то же самое. - Я смотрю поверх тщательно уложенных голов, не обращаясь ни к кому конкретно, но при этом, желая быть услышанным всеми. - Дело не в том, что нужно быть худой, или иметь большую грудь и отличную задницу. Нам плевать на ваши перекачанные коллагеном губы или наращённые волосы. Мы просто хотим вас. Мужчины простые существа, дамы. Заставьте нас пускать слюнки. Ходите повсюду на каблуках в тонком кружевном белье, сделайте вид, что совершенно не замечаете наших пристальных взглядов, пока вытираете пыль в таком виде. Наклонитесь, чтобы что-то поднять с пола, с расстёгнутыми верхними пуговками на вашей блузке. Так мы получим возможность украдкой взглянуть на соблазнительную ложбинку груди. Укладывайте ваши волосы так, чтобы мы думали о том, как они скользят между пальцев, когда мы тянем вас за волосы, заставляя кричать от страсти.

И так, словно это было отрепетировано, мои глаза встречаются с горящим взглядом Эллисон. Она думает, что эти слова предназначены для неё. Она, наверное, думает, что особенная. Но она не видит настоящую причину, по которой меня к ней так тянет…Да, тянет, меня так и подмывает испортить её совершенно невозмутимый фасад.

Пока она думает, что я не более, чем зритель, наблюдающий со стороны, она разделяет со мной эту участь. Эта жизнь, наполненная блеском гламура, не для неё. Она и я - одного поля ягоды. Мы лишние на этом празднике жизни миллионеров. У неё есть деньги и статус, но она притворяется. Она не может быть честна даже сама с собой, поэтому Эллисон привлекает меня так же сильно, как раздражает.

По крайней мере, это то, в чем я себя убеждаю.

Я заканчиваю занятия, чувствуя невыносимое напряжение в плечах. Считая минуты и даже секунды до того момента, как я смогу, наконец, остаться наедине с самим собой, я иду туда, где почувствую себя по-настоящему свободным. Я практически стягиваю с себя костюм от Calvin Klein еще до того, как оказываюсь перед заветной дверью. Но я не переодеваюсь в плавки или шорты для бега, как делаю почти каждый вечер. Я направляюсь прямиком в душ и включаю горячую воду на максимум, несмотря на то, что снаружи довольно тепло. Жара пустыни буквально высасывает остатки жизни из моей иссушенной кожи. Горячая вода обжигает, но я не чувствую боли. Совершенно другой жар поглощает мое тело в данный момент, и я мечтаю лишь о том, чтобы погасить это пламя.

Я беру член в свою скользкую, влажную руку и сжимаю его, частично уменьшая давление внутри. Я чувствую пульсацию в своей ладони и мысленно убеждаю себя прекратить его страдания. Мои веки тяжелеют, а мышцы болезненно напрягаются, когда я медленно поглаживаю его, проклиная все на свете. После того, каким бездушным мудаком я был, это единственное, что я могу себе позволить, но хотя бы так. Я должен избавиться от этого безумного вожделения. Я ничуть не лучше тех изменяющих ублюдков - такой же обманщик, но, по крайней мере, мой выбор не причиняет никому боль. Никто не напишет о том, как я ласкаю свой член, на Шестой Странице. Ё! Новости не покажут ролик о том, что прямо сейчас происходит в моей ладони.

Стиснув зубы, я сдерживаю готовый вырваться из моего горла стон. Закрываю глаза и кончаю так интенсивно, что мои колени подкашиваются, и горячее семя разливается в моей ладони, прежде чем исчезнуть в сливной трубе. Я стою под обжигающими струями горячей воды, тяжело дыша и опираясь о мраморную плитку на стене. Даже при том, что моя кожа горит, я чувствую холод. Опустошение...И одиночество.

Проходит несколько часов, прежде чем я выхожу из ванной. Повесив на плечо полотенце, я переодеваюсь в плавки и иду к бассейну. Сегодня вечером необычайно тихо, спокойно. Нет даже ветра, чтобы составить мне компанию под светом сверкающих звезд.

Я плаваю до тех пор, пока изнеможение не обволакивает все мое тело, а легкие не начинают гореть. Мышцы болят и дрожат, угрожая превратиться в желе. Но всё же я продолжаю собственную пытку, доводя себя до предела. Боль проходит, как и желание.

Она не приходит сегодня вечером.

Возможно, Элли, как и все, просто жалеет меня.

ПРЕКЛОНЕНИЕ

- Есть лишь одна вещь, о которой вам стоит заботиться больше, чем о члене вашего мужа. Это его эго. Добавьте деньги, власть и вы получите монстра размером с Халка, которого нужно круглосуточно подкармливать.

С хитрой улыбкой на губах я обхожу вокруг кафедры. Сегодня мне намного лучше. Моя голова не забита дурацкими мыслями, а мошонка не болит всякий раз, когда я вижу её в толпе. После бесконечных тренировок в бассейне и на беговой дорожке, все мое тело ноет от боли – физической боли. И это прекрасное напоминание о том, почему она не должна волновать меня - точнее это прекрасное личико с изъяном в виде веснушек или водопад красного шелка, который закрывает всю ее спину. Я не должен и думать об этом. Все это не для меня.

Эллисон приехала сюда не потому, что она хочет быть оттраханной Джастисом Дрейком. Она приехала потому, что хочет, чтобы Эван Карр, ее бесхребетный обманщик-муж, трахал ее. Она хочет, чтобы он хотел ее, чтобы он любил ее. Её бы не было здесь, если бы она этого не хотела.

- Стоит накормить зверя, дамы, и он будет приходить к вам каждый раз, когда проголодается. Заставьте своего мужчину почувствовать, что он круче всех на свете, как внутри спальни, так и за её пределами, и он будет обожать вас.

Лэйси поднимает руку и спрашивает:

- А что, если он не такой? Что делать, если он старый, морщинистый, и не может продержаться дольше пяти минут, прежде чем взорвать свой снаряд?

Несколько дам начинают хихикать, но выражение моего лица остается крайне сосредоточенным.

- Лги.

- Лгать?

- Лги что есть мочи. Расскажи ему, какой он большой, скажи, какой наполненной ты себя чувствуешь. Солги, что тебе почти больно, когда он внутри тебя. Скажи, что он настолько хорошо ощущается внутри, что тебе хочется умереть. Кто-нибудь из вас имитировал оргазм?

Каждая кивает в ответ и приглушенный шум голосов наполняет комнату, никто из них не показывает удивления и не чувствует отвращения от моей бестактности. Пара дней обучения, и мои слова практически теряют эффект разорвавшейся бомбы. Но как бы то ни было, время от времени я должен их встряхивать, чтобы не дать почувствовать себя комфортно. Потому что любовь и адское чистилище под названием брак - вещи далекие от комфорта.

- Хорошо. Тогда вы сможете сымитировать и все остальное. Утопите своего мужчину в обожании, и вы не оставите другой женщине шанса занять ваше место. Мужчины, как дети. Они постоянно нуждаются в положительном подкреплении. И если они его не получают, то в ход идет отрицательное подкрепление.

- Вы хотите сказать, что они изменяют? - вставляет Лэйси, ее синие глаза цвета льда превращаются в щелки. Она поджимает увеличенные доктором губы, отчего они становятся похожими на две гигантские пачки жевательной резинки.

- Верно. И вовсе не потому, что другая женщина красивее вас или моложе. Все дело в том, что она заставляет его чувствовать себя гребаным Суперменом. Неукротимым. Всемогущим. Мужчины хотят верить фантазиям.

Лэйси встает так, чтобы её все видели, и упирает кулачок в бедро.

- Если это не имеет ничего общего с красотой или возрастом, тогда как вы объясните тот факт, что они кувыркаются с этими новоиспеченными проститутками из высшей школы?

Несколько дам бормочут, соглашаясь с ней. Мэриэнн Каррингтон даже мычит в знак согласия:

- Угумммм.

- Честно? Причина в интеллекте. Точнее его отсутствии. Впечатлить таких девушек проще простого, впрочем, как и в постель затащить. Бутылка шампанского, лимузин, и считай дело сделано. Они не хотят тех, кто заставляет их напрягаться, прежде чем затащить в койку. Для этого у них есть вы.

- Значит, они хотят легкой добычи?

- Точно, - киваю я.

- Но в этом нет никакого смысла, - возражает Лэйси, качая головой. - Мы их жены, каждый раз, когда им нужен секс, они просто могут прийти к нам!

- В самом деле? - я перешагиваю через порог кафедры и спокойно иду туда, где она стоит - взволнованная и неуверенная. Я вторгаюсь в её личное пространство и встаю ближе, чем считалось бы допустимым. Но именно это мне и нужно: заставить её почувствовать себя неловко. Я хочу, чтобы она увидела, в чем её ошибка, и впредь у неё не возникло оснований не доверять мне. Я хочу, чтобы она нуждалась во мне и верила каждому моему слову.

Я касаюсь щеки Лэйси кончиками пальцев и ласкаю её кожу от подбородка до уха. Она подается вперед, впитывая тепло от моих прикосновений, словно ей холодно и она чертовски изголодалась по мужскому вниманию. И во многих отношениях, это действительно так. Она изнывает от отсутствия любви и ласки со стороны своего мужа, ощущая лишь холод одиночества.

Я понимаю её чувства. И именно эти чувства я использую, чтобы стать очень богатым человеком.

- Лэйси, - хрипло шепчу я. - Ты принимаешь его таким, какой он есть. Ты видишь в нем больше, чем просто деньги, тачки и визжащие фанаты. Ты видишь его обнаженным и беззащитным. Это пугает его. И вместо того, чтобы встретиться лицом к лицу со своими страхами, он трахает маленьких безмолвных идиоток, чтобы почувствовать себя уверенней. Но ты же не хочешь этого, так?

Я смотрю, как движется её тонкая шея, когда она сглатывает, прежде чем ответить.

- Нет. Нет, конечно, нет.

- Теперь ты понимаешь, что нужно делать, не так ли? Ты должна стать его маленькой безмолвной идиоткой. Ты должна стать его шлюхой, его поклонницей. Ты должна заставить его почувствовать, что он повелитель вселенной, когда находится рядом с тобой.

- Так вы хотите, чтобы она просто-напросто строила из себя дуру?

Я поднимаю взгляд, и моя рука тут же опускается, высвобождая Лэйси из чувственного транса. Эллисон стоит, сузив глаза и поджав губы. Даже с раздражением, четко запечатлевшимся на ее лице, она выглядит невероятно горячо. И я тут же чувствую первые признаки возбуждения в своем паху.

- Что касается отношений, да, - отвечаю я, отходя от Лэйси. Мне почти стыдно из-за того, что я только что касался другой женщины. - Жена управляет кораблем. Она - кукловод. Но для того, чтобы сохранить брак и семью, вы должны позволить мужчине верить, что командует именно он.

- Разве недостаточно того, что мы носим их фамилии и позволяем определять наше будущее? - настаивает Эллисон. - Теперь мы должны притворяться идиотками, только для того, чтобы наши мужья не чувствовали себя уязвимыми?

Я хочу сказать ей, как правильно то, что этот факт её возмущает, но это будет полным противоречием тому, во что я верю и что знаю.

- Более-менее.

- Это - ерунда. И вы, и я, мы оба это знаем. Скажите мне, Джастис Дрейк, вас привлекают глупые девушки? Вам нравятся хихикающие школьницы, которые вешаются вам на шею? Глупость вас возбуждает? - она бросает мне вызов, рассчитывая, что я возьму свои слова обратно. Я смотрю на нее, непоколебимый и абсолютно уверенный в себе.

Ну...почти. Не беря в расчет некоторую напряженность в моих свободных штанах.

Не сводя с неё глаз, я делаю шаг назад и встаю за кафедру, чтобы скрыть от лишних глаз свою полу-эрекцию.

- Нет, Эллисон. Они меня не привлекают. Но, как вы заметили на прошлой неделе, я не являюсь частью вашего мира. Я аутсайдер, помните?

Пригвоздив её к месту полным насмешки взглядом, я свожу на нет смелую попытку Эллисон опровергнуть мое заявление. Но меня крайне раздражает тот факт, что она, так или иначе, заставила меня почувствовать необходимость обосновать свои собственные слова. Кто, черт побери, она мне? Эллисон всего лишь клиент - очередная занудная одинокая домохозяйка. Разодетый в Prada чек на зарплату - ни больше, ни меньше.

Элли не отвечает. Она продолжает стоять, ненавидя меня всеми фибрами своей души, и в её огромных мультяшных глазах вспыхивает презрение. Мне доставляет удовольствие её реакция, но я хочу большего. Я продолжаю давить, намереваясь заставить её окончательно сдаться.

Наклонившись вперед, я кладу локти на выступ и смотрю на неё заранее натренированным взглядом, словно снайпер, готовый к убийству.

- И, миссис Карр, почему вы проявляете интерес к тому, что возбуждает меня? Разве вы не должны быть более обеспокоены тем, что возбуждает мистера Карра?

Я смотрю, как её розовые щечки становятся свекольно-красными, а глаза темнеют от злости и смущения.

- Я, я нет. Я не говорила, что...

- О, так значит, вас не заботит то, что его возбуждает?

- Вы - придурок, - заявляет Эллисон, после чего разворачивается и покидает комнату.

Миссия выполнена.

***

На пустыню опускаются сумерки, принося с собой желанную прохладу и легкий бриз. Я сижу на веранде под светом вечернего неба и потягиваю пиво, слушая приглушенную болтовню, доносящуюся из главного дома. Я смотрю вверх и закрываю глаза, стараясь заблокировать лишний шум. Это то, что я делаю с большей частью внешнего мира. Реальность – всего лишь белый шум для меня.

- Чего, черт возьми, ты добиваешься?

Я открываю глаза и вижу Эллисон, возвышающуюся надо мной с гневным взглядом.

- Что? - спрашиваю я с невинной улыбкой.

- Какова твоя цель? Чего ты хочешь? И почему ведешь себя так, словно кто-то помочился в твои Cheerios? (прим. Cheerios – овсяные хлопья)

Я отодвигаюсь, чтобы Эллисон могла сесть рядом, но она даже не шевелится.

- Я понимаю ваши чувства, миссис Карр.

- Элли, черт возьми, Элли!

- Извини, Элли. Я понимаю твои чувства, хотя не уверен, что именно ты имеешь в виду.

Она стоит абсолютно неподвижно, её глаза цвета лазури продолжают метать в меня кинжалы, я даже не уверен, дышит ли она.

- Так вот в чем все дело, - говорит она, наконец, усмехаясь. - Я понимаю. Ты думаешь, что все это дерьмо забавно, не так ли? Мы все просто развлечение для тебя - твое персональное реалити-шоу. У тебя и в мыслях нет помогать нам. Ты просто хочешь причинить нам ещё больше боли.

Я встаю и легкий порыв вечернего бриза трепет ее ярко-рыжие волосы.

- Никогда не подвергай сомнению мои мотивы, Эллисон. Я никогда, черт возьми, даже не думал о том, чтобы причинить вам боль. Никогда.

Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами, шокированная моей близостью и моей горячей тирадой, но не отстраняется. Она разделяет это пространство, этот момент со мной.

- Отлично. Я здесь только затем, чтобы исправить свой брак. И ты не в праве думать иначе.

Сейчас у неё есть прекрасная возможность утереть мне нос и гордо уйти с высоко поднятой головой, а затем весь остаток вечера греться в лучах своей славы. Но она остается, встречая мой пристальный взгляд. В её глазах столько эмоций, но она тщательно старается их скрыть от меня, все до единой.

Возможно, я не единственный, кто здесь не совсем честен. Я больше, чем уверен, что это так.

Я сажусь на свое место и беру пиво. На этот раз она садится рядом. Шаг к негласному перемирию. Мы решаем сложить на время наши мечи.

- Я знаю, что ты не придурок, ты просто хочешь, чтобы люди о тебе так думали, - говорит она спустя какое-то время. Я открываю холодильник рядом с собой и беру еще пива, вручая ей одну бутылку. Она улыбается в знак благодарности, и я киваю в ответ.

- Что заставляет тебя думать, что я хочу, чтобы люди считали меня придурком?

Она пожимает плечами, делая большой глоток пива.

- Не знаю. Думаю, тебе так проще. Ты отвергаешь людей, прежде чем у них будет возможность отвергнуть тебя.

- Хм, - мычу я. - Не знал, что ты интересовалась психологией. Кажется, я что-то пропустил, пока копался в твоей биографии.

Элли качает головой и откидывается на шезлонг.

- Психология здесь не при чем. Личный опыт.

Мы сидим некоторое время в тишине, наслаждаясь свежестью летнего бриза. Сегодня звезды сияют ярче обычного, усеивая темно-синий холст вечернего неба замысловатыми узорами. Даже луна кажется больше и ближе, чем когда-либо.

- Скажи мне, Элли, что действительно привело тебя сюда?

Она поворачивается ко мне со страдальческой улыбкой на губах.

- Кажется, ты и так все обо мне знаешь.

Я продолжаю смотреть в небо, но вижу только её. Я постоянно вижу её с того дня, как она вошла в мой дом и в мою жизнь. Я просто не в силах забыть ореол её огненных волос и глаза, сияющие ярче звезд.

- Да. Но я хочу услышать это от тебя.

Я слышу, как она сглатывает, после чего раздается приглушенный шелест ткани её платья, когда она нервно ерзает на месте.

- Я думала, ... я думала, если я стану такой, какой он хочет ... Я думала, если бы я могла быть...

- Но ты... - не знаю, почему я прерываю ее. Но просто сама мысль о том, что Элли сомневается в том, что она совершенство, заставляет меня плотно сжать в руке пивную бутылку. Поймав себя на мысли, что она вот-вот разлетится вдребезги, я ставлю её на пол. - Я имею в виду… Ведь ты – именно то, что он хочет. Он же женился на тебе, верно?

- Да,- пожимает она плечами. - Но как оказалось, это подразумевает не совсем то, о чем я когда-то думала.

- Когда-то?

Она не отвечает, но я слышу ее вздох. Тогда ни с того, ни с сего, я наклоняюсь вперед и забираю бутылку у неё из рук, ставя её рядом со своей.

- Пойдем, - говорю я, вставая.

- Что?

Я протягиваю руку, надеясь, что она её примет. А почему бы ей этого не сделать? Странный мужчина под воздействием алкоголя, без всяких объяснений говорит ей следовать за ним на ночь глядя? Звучит вполне адекватно.

Но все же, глядя на меня своими сверкающими глазами, она медленно вкладывает свою руку в мою ладонь. Эллисон вне всяких сомнений доверяет мне, хоть я и не сделал ничего, чтобы заслужить такой подарок. Но будучи эгоистичным ублюдком, я пользуюсь этим, и помогаю ей подняться. Мои пальцы импульсивно переплетаются с ее, и это вызывает странный трепет во всем моем теле. Трепет, сочетающий в себе комфорт и тревогу. Я смотрю на наши руки, пока мы выходим из беседки.

- Иди за мной, - говорю я и веду её к маленькому гостевому домику. Тем самым я нарушаю своё второе правило: Никогда не приводить домохозяйку в свой дом.

- Не думаю, что мне следует здесь находиться, - говорит Элли, но всё же заходит внутрь. Я знаю, что она видит: бар, белые стены, ни фотографий, ни личных вещей. Ничего, что могло бы рассказать ей о том, кто я на самом деле.

- Давно ты здесь живешь?

- Около восьми лет, - отвечаю я, наблюдая за тем, как она пытается скрыть свою реакцию.

- Ох. Это…тут ... так чисто, - она дарит мне сочувствующую улыбку и опускает взгляд.

Это заставляет меня нахмуриться. Я знаю, что она на самом деле имеет в виду. Здесь холодно и стерильно. Но тот факт, что она чувствует необходимость пожалеть меня, словно я ниже её, крайне меня раздражает. Я думал, что у нас есть что-то общее, словно мы две одинокие непонятые души в этом мире, полном фальши и лжи, тогда как в действительности, она - одна из них. Как, черт возьми, было глупо с моей стороны подумать нечто подобное.

Как только я решаю сказать ей и её полным грусти глазам выметываться отсюда, она вдруг смотрит на меня с необычайно теплой улыбкой.

- Не рассказывай никому, - говорит она, сдерживая смех. - Но я немножко неряха. Серьезно. Уборка не мой конек. Ведение домашнего хозяйства является частью учебной программы? Думаю, я бы многому могла у тебя научиться.

Я отпускаю свое раздражение, вздыхая с облегчением, и поворачиваюсь в сторону кухни, чтобы скрыть собственную улыбку. Дерьмо. Какого черта я расплываюсь в улыбке словно Чеширский кот? И почему я считаю ее признание таким чертовски очаровательным? Тот факт, что она неряшлива, делает ее … настоящей?

Не говоря ни слова, я иду к морозилке и достаю оттуда коробку, которую молча ставлю на мраморную стойку. Эллисон смотрит на контейнер, затем на меня и, на мгновение, клянусь, я вижу слезы в её глазах, прежде чем она быстро моргает и опускает голову, скрываясь за занавесом огненно-рыжих волос.

- Ты купил мне мороженое? – сдавленно шепчет она.

Я пожимаю плечами, хоть она и не видит меня, по-прежнему отказываясь смотреть мне в глаза. - Ты осталась недовольна выбором на кухне, так что... - Я снова пожимаю плечами.

Наконец, она поднимает свою голову, чтобы посмотреть на меня, и ее лицо сияет так, что это почти ослепляет.

- Спасибо тебе.

Ее благодарная улыбка и значимость этих двух слов обрушиваются на меня весом двухтонного грузовика, возвращая мою мечтательную задницу к реальности.

- Ну, мы хотим, чтобы вы чувствовали себя как дома. Это включает в себя мороженое, по вкусу не похожее на детские какашки, - я поворачиваюсь, чтобы взять миску и ложку, прежде чем открыть коробку и зачерпнуть сливочной массы с кусочками темного шоколада.

- О. Ну, все равно … спасибо, - отвечает она, приняв за правду мое сомнительное оправдание. Да, так и есть: это не оправдание, а бред собачий. Я просто мог оставить мороженое на кухне, чтобы персонал отнес его Элли, когда она того пожелает. Именно так я и должен был сделать. Но нет же… мне понадобилось усложнить это дерьмо еще больше, приведя её в свой дом. Я радуюсь как ребенок, получив возможность удовлетворить ее потребность, какой бы нелепой она ни была.

Теперь она нуждается во мне. И не ради секса или консультации относительно её брака. А из-за гребаного мороженого. Я двигаю миску в её сторону и жду, что она попробует. Она смотрит на меня с тем же выжидающим выражением на лице.

- Ну? - говорю, указывая на мороженое.

Нахмурившись, она морщит лоб, отчего веснушки на её носике приходят в движение.

- Что? Ты не собираешься попробовать?

Я качаю головой. – Нет. Это все для тебя.

Элли садится и зачерпывает первую ложку мороженого, отправляя её себе в рот. Ее веки трепещут в явном экстазе, и странный звук, похожий на тот, что издают во время оргазма, вырывается у неё из груди.

- О, мой Бог.

- Нравится? - я улыбаюсь, но только потому, что она не может видеть меня, её внимание целиком и полностью приковано к контейнеру со сливочно-мятной массой и шоколадной крошкой.

- Оно потрясающее, - отвечает она, отправляя в рот еще одну ложку. Наконец, Элли открывает глаза, и на её щеках появляется румянец, словно она только сейчас заметила, что я все еще здесь.

- Спасибо огромное. Уверен, что не хочешь попробовать?

- Оно твое.

Элли берет еще, и, оставив ложку в руке, ставит локти на стойку и задумчиво подпирает подбородок.

- Если бы всю оставшуюся жизнь ты мог есть только одно мороженое, что бы ты выбрал, Роки-Роунд или Мятное с шоколадной крошкой?

- Прости? - я сижу на стуле напротив нее, брови, подняты в вопросе.

- Просто скажи. Роки-Роуд или Мятное с шоколадной крошкой? - она забавно улыбается и берет ещё ложку мороженого.

Я не знаю, что мне делать с этой девчонкой. Сначала она называет меня придурком, а теперь спрашивает о любимом мороженом? Я хмурюсь, полностью сбитый с толку.

- Ну пожалуйста, - она говорит почти шепотом. - У меня так давно не было нормального разговора о чем-то, кроме обуви, сумок, или того, с кем наши мужья могли спать на этой неделе. Мне просто нужно ... отвлечься. Хотя бы немного.

Я киваю и медленно выдыхаю. Мою грудь сдавливают сотни неизвестных эмоций. Симпатия? Да. Но здесь что-то еще. И это не имеет ничего общего с жалостью к ней.

- Что ж, начнем с того, что я никогда не пробовал Мятное с шоколадной крошкой, но если не ошибаюсь, в детстве я пару раз ел Рокки-Роуд, так что, пожалуй, я выбрал бы именно его, - отвечаю я, пожимая плечами.

Глаза Элли широко распахиваются от шока.

- Ты никогда не пробовал Мятное с шоколадной крошкой?

Я качаю головой.

- Нет.

- Тогда ты вообще не жил! - Она зачерпываетнебольшой кусочек и предлагает его мне, её ложка находится в дюйме от моих губ. – Ну же, давай, попробуй его.

Ладно, у меня есть два варианта. Вариант №1: Я отказываюсь принимать участие в её маленькой игре и выбрасываю ее из своего дома, теряя ту каплю доверия, которая у неё еще осталась ко мне. Или вариант №2: Я позволяю ей невинно кормить меня с ложечки и заставляю себя принять этот акт, как нечто совершенно платоническое.

Ну да, как же.

Я наклоняюсь вперед, и холодный кончик ложки касается моей нижней губы. Элли медленно продвигает ложку вперед, заставляя меня открыть рот пошире, мой язык рефлекторно вытягивается, чтобы слизать первые капли сливок. Я обхватываю ложку губами, поглощая невероятно вкусное лакомство с шоколадной крошкой, и испускаю собственный эротический стон в знак согласия.

- Вкусно, правда? – спрашивает Элли, сияя от радости.

- Да, черт возьми, - я снова испускаю стон вопреки здравому смыслу. Но уже слишком поздно. Эллисон Эллиот Карр ослабила мою защиту всего лишь ложкой мороженого.

- Я же говорила тебе! Мороженое решает все проблемы. Это лекарство от всех болезней.

Я хихикаю, она скармливает мне еще кусочек, и я слизываю все до последней капли.

- Возможно, ты в чем-то права.

- Я могла бы провести остаток жизни, поедая одно мороженое, - она кладет еще одну порцию себе в рот той самой ложкой, с которой я занимался страстной любовью пару секунд назад. - Я все еще не могу поверить, что ты никогда не пробовал его.

Я пожимаю плечами и тут же чувствую себя идиотом, потому что я пожал плечами по крайней мере полдюжины раз за сегодняшний вечер. Но есть в Элли нечто особенное, что делает меня ... неуверенным. Возможно, в какой-то степени я просто поражен. В отличие от любой другой клиентки, с которой я прежде работал, да и вообще любой женщины, с которой мне доводилось общаться, она привлекает меня. Что-то есть в ней настоящее и уникальное – и это очаровывает меня. Может, она загадка, которую я просто не могу разгадать. А может, она мое идеальное несовершенство. Но как бы то ни было, она заполучила меня. Пиздец, как это звучит - она заполучила меня.

Вот почему меня не удивляет, когда я начинаю рассказывать о себе.

- На самом деле, в детстве я был лишен многих вещей. И став старше, я просто научился обходиться без них.

Элли роняет ложку и смотрит на меня своими огромными глазами, из которых рекой льется жалость и сострадание.

- Мне очень жаль, - шепчет она.

Я отмахиваюсь, качая головой. - Не надо.

- Правда. Мне очень жаль. Я должна была догадаться, что ты был ... ну ты знаешь...

И все это снова возвращается ко мне.

Вот почему я держу всех на расстоянии. Предположения, сочувствие. Все это дерьмо опять обрушивается мне на голову. Элли думает, что она знает меня. Черт, она, вероятно, думает, что я в чем-то хуже её и поэтому заслуживаю сочувствия. И хочет она того или нет, она жалеет меня.

Как глупо было с моей стороны полагать, что я могу быть чем-то большим повода для сострадания. Я – всего лишь наемный работник, мои услуги можно купить, они продаются, но, несмотря на свою популярность, я не ничем не лучше прислуги, связанной договором со своими хозяевами.

- Вы закончили? – резко спрашиваю я, кивая на полупустую миску.

- Что? Хм, я не это имела в виду. Если я …

Я хватаю миску, стоящую перед ней, и бросаю ее в раковину. Резкий звук фарфора, ударяющегося о металл, эхом разносится по всей комнате. Я смотрю на Эллисон, когда она вздрагивает и испуганно поджимает вишневые губы.

- Уже поздно, миссис Карр. Думаю, вам лучше вернуться в свою комнату.

Без возражений она поворачивается и быстро шагает к двери, оставляя за собой пылающий след, точно падающая звезда. На мгновение останавливается в дверном проеме, но не решается оглянуться, так и оставаясь лишь пламенем, пылающим от меня все дальше. Элли тихо шепчет, - Я сожалею, - и уходит, унося с собой аромат летнего бриза.

ОБОЛЬЩЕНИЕ

- На прошлой неделе, я научил вас, как пользоваться своими достоинствами. Показал, как сделать так, чтобы ваши мужья желали вас не только физически, но и эмоционально. Я даже научил вас, как приласкать хрупкое мужское эго. Это был первый этап нашей программы, и если вы чувствуете, что балансируете на грани своей сексуальной терпимости, я предлагаю уйти вам прямо сейчас. Пришло время подняться на ступеньку повыше.

Я подхожу к одной из домохозяек в первом ряду, не замечая, кто это, и помогаю ей встать. Я даже не смотрю на неё, когда мои руки находят шпильки, удерживающие тугой узел у неё на макушке. Я выдергиваю их из её прически, выпуская на свободу каскад волнистых локонов цвета золотистого блонда.

Затем я провожу пальцами по контуру её ушка, медленно скольжу по щеке и останавливаюсь рядом с ниткой жемчуга, целующей её ключицу.

- Это доставляет вам неудобство? – шепчу я так, что мои губы едва касаются ее ушка.

- Нет, - пищит она. Ложь. Гребанная ложь - как раз это они усвоили лучше всего. Пришло время вывести её на чистую воду. С коварной ухмылкой на губах, я позволяю своим пальцам коснуться верхних пуговиц её блузки. Зеленые глаза с ужасом распахиваются, когда я расстегиваю верхнюю пуговичку, слегка обнажая её гладкую кожу.

- А теперь? Это доставляет вам дискомфорт?

- Нет, - отвечает она, вторя моему хриплому тону. Ее глаза закрываются, а из горла вырывается сдавленный стон.

- Как тебя зовут? - спрашиваю я, расстегивая вторую пуговичку. Она шумно выдыхает, когда открывается верхняя часть её декольте.

- Шейла. Шейла Эдкинс, - отвечает она, тяжело дыша. Ну конечно, я уже в курсе. Шейла Даун Эдкинс, замужем за Джорджем Эдкинсом-младшим, наследником империи, разработавшей популярную программу по снижению веса. Большинство присутствующих здесь женщин поклоняются этой программе. Муж Шейлы, которого она ласково называет Джорджи, гей. И он послал ее ко мне лишь затем, чтобы провести длительный отпуск со своим личным тренером Артуром. Само собой, нет ничего такого, чему бы я смог научить Шейлу, чтобы муж её по-настоящему захотел. Если конечно она не решит совершить поездку в Таиланд, после которой начнет называть себя Шерман.

И самая печальная часть этой истории - дамочка совершенно бестолковая. Она абсолютно безропотно верит той ерунде, которую он ей скармливает. Шейла думает, что её муж слишком устает на работе, чтобы потом заниматься с ней любовью. Она даже гордится его преданностью работе, в то время как он проводит бесчисленные часы «обучения» в тренажерном зале. Бедная девочка такая же наивная, как ягненок, попавший в логово волка.

- Шейла, - я подхожу ближе, так, что наши тела соприкасаются, и тепло её тела сливается с моим. Она шумно втягивает воздух. - Шейла, ты хочешь, чтобы я остановился?

- Нет.

- Хорошо.

Вокруг нас царит абсолютная тишина, все остальные молча замерли в ожидании, даже слышно как грохочет посуда на кухне. Лишь приглушенный шелест ткани в сочетании с затрудненным дыханием Шейлы заполняет тишину вокруг, когда я медленно расстегиваю остальные пуговицы.

Мой указательный палец ложится на переднюю застежку белого кружевного бюстгальтера Шейлы, и она перестает дышать. Я поглаживаю пальцами тонкую ткань, играя с ней, заставляя её желать того, что за этим обычно следует. Она поднимает голову и смотрит на меня умоляющими голубыми глазами сквозь длинные ресницы. Как давно к ней прикасался мужчина?

- Обольщение, - выдыхаю я и чувствую ее дрожь от моих прикосновений. Я тяну ткань цвета слоновой кости в сторону и раскрываю блузку чуть шире, обнажая её целомудренное белье. Шипение вырывается сквозь её сжатые зубы, когда я кладу руку ей на грудь. - Оно заключается во власти ваших бедер, когда вы идете. В легком, с придыханием, тоне вашего голоса. В том, как ваши волосы скользят по гладкой коже. В том, как вы ищете мой взгляд, прикрыв полные страсти глаза. - Я едва касаюсь края её лифчика, и она вздрагивает, закусив нижнюю губу. - Обольщение, Шейла. Я собираюсь научить тебя, как соблазнить меня, точно так же, как я только что соблазнил тебя.

В следующее мгновение я отхожу от нее, в то время как мой взгляд остается прикованным к её невинному кружевному бюстгальтеру белого цвета.

- Ваш бюстгальтер... довольно милый. Практичный. Но он далек от сексуальности.

Я окидываю взглядом комнату, обращаясь к каждой из них.

- И могу поспорить, что каждая из вас носит подобное нижнее белье. Именно поэтому всех вас, дамы, ждет задание. Для того, чтобы быть соблазнительными, вы должны быть уверенными в себе. Этому невозможно научить. Уверенность должна исходить изнутри. Так что в качестве тренировки, нам предстоит сделать нечто совсем необычное. Вы все вернетесь в свои комнаты и переоденетесь во что-то более ...сексуальное. Не удивляетесь, когда обнаружите, что ваша ванная забита бельем от Agent Provocateur, а не трикотажем, который считается практичным или разумным. Я хочу сексуальности, дамы. Я хочу увидеть пригородных шлюх. Пускай домохозяйки превратятся в распутниц. Вперед. Продайтесь. Заставьте меня поверить вам. Овладейте искусством соблазнения.

- Вы хотите, чтобы мы расхаживали вокруг в одном нижнем белье? – спрашивает Мэриэнн Каррингтон тоном, подобающим почтенной женщине, и нервно теребит свой закрытый кардиган.

- Не сразу. Начнем с того, что сегодня вы будете делать это передо мной. К концу курса вам будет вполне комфортно разгуливать практически голой по Родео-Драйв, попивая латте.

По комнате проносится полный ужаса шепот, но только одной из них хватает наглость высказаться.

- Не кажется ли вам, что это немного неуместно? Мы приехали сюда, чтобы улучшить состояние наших браков и нашу сексуальную жизнь, а не ради того, чтобы, отказавшись от собственного нравственного облика, становиться вашими личными стриптизершами.

В полном оцепенении, я обращаю свой взгляд на Эллисон, выражение её лица жесткое и холодное, привычный свет глазах затмило раздражение. Я первый раз позволяю себе посмотреть на неё после событий прошлой недели. Впервые с того момента, как я выпихнул ее из своего дома, наблюдая за ночными звездами, утопающими в её глазах.

- Как я уже говорил, миссис Карр, если вы находите мои методы неприемлемыми для вас, и если считаете, что вам не нужен этот курс - вы всегда можете нас покинуть.

Глаза Элли превращаются в щелки, но она молчит, лишь скрестив на груди руки. Я поднимаю бровь, бросая ей вызов. Давай, беги, покинь этот дом и мою жизнь навсегда. Может тогда я смогу вернуться к своей беззаботной позиции «мне похуй», которая устраивала меня в течение почти тридцати лет. Безразличие всегда было залогом моей безопасности. А теперь ... теперь я изо всех сил стараюсь его сохранить.

"Ты отвергаешь людей, прежде чем у них будет возможность отвергнуть тебя."

Моя голова поворачивается к Эллисон, словно она только что произнесла эти слова вслух. Я знаю, что это моя совесть решила пообщаться со мной. У Джимини Крикета то еще чувство юмора, чертов извращенец (прим. Джимини Крикет – зеленый сверчок из диснеевской версии «Пиноккио»).

- Так ... как это все будет? - спрашивает Шейла, ее лицо по-прежнему красное, а верхние пуговицы блузки расстегнуты.

- Начиная приблизительно через полчаса, кто-то из моих сотрудников придет за вами, чтобы привести вас одну за другой в отдельную комнату. Таким образом, у нас будет своего рода индивидуальное занятие. Я хочу оценить обе ваши стороны — сильную и слабую, так я смогу определить, какая именно консультация нужна каждой из вас. Итак ... дамы, с вашего позволения... — Я указываю в сторону лестницы в коридоре. Весь мой персонал уже выстроился, готовый помочь им в любую минуту. Как только последнее выражающее неохоту лицо исчезает из вида, я тут же устремляюсь на кухню.

***

- Немного рановато для пива, Джей Ди, тебе так не кажется? Дай угадаю: День нижнего белья.

Я киваю Рику, прежде чем опрокинуть в себя пиво. Я выпиваю бутылку всего в пару глотков и открываю холодильник, чтобы взять еще парочку. Молча протягиваю одну из них Рику. Немного утреннего пива никому не повредит. Эй, у кого-то на том краю планеты сейчас всего пять утра.

Рику открывает крышку и делает большой глоток.

- Подожди. Ты же обычно делаешь это на третьей неделе?

Я делаю еще один большой глоток. Черт побери. Я скоро буду на полпути к опьянению, если не съем чего-нибудь.

- Да. Но эти девушки ... их надо встряхнуть. Они слишком комфортно себя чувствуют. Мне нужно немного поднажать и посмотреть, не сломаются ли они.

Рику пожимает плечами.

- Ты - босс. Но не удивляйся, если одной из тех цыпочек хватит духу отправить тебя в нокаут.

Я поворачиваюсь к холодильнику и погружаюсь в него в поисках закуски, ну и заодно, чтобы скрыть выражение своего лица. Если бы Рику только знал, как он сейчас близок к истине. Кое-кто определенно способен на это. И теперь я просто не могу оставить как есть все это дерьмо и уйти. Я кладу несколько виноградин в рот, чтобы не поведать Рику горькую правду. Глотнув еще пива, я готовлюсь дать этим женщинам то, за что их мужья заплатили каждый цент.

***

- Приведите следующую.

Я вытираю лоб платком и глубоко дышу, стараясь успокоиться. Уже пять дам побывали у меня в аудиенции, и каждая их них дрожала как осенний лист, стоя на своих блядских шестидюймовых каблуках. Но они пришли. Независимо от того, хотели они того или нет, они это сделали, все те женщины пришли ко мне добровольно. Проходит меньше минуты, прежде чем я слышу цоканье шпилек по паркету. Звук становится громче и эхом разносится в моей голове, напоминая звуки бомбы с часовым механизмом. Я знаю, что это неизбежно, и делал это сотни раз. Я почти невосприимчив к виду прозрачного кружева, натянутого на их бюст. Я сполна насмотрелся на стринги, исчезающие у них между ягодиц. Любая киска будет выглядеть хорошо, когда её ласкает мягкий и нежный шелк.

Тем не менее, ни что из моего опыта не могло подготовить меня к тому, что я почувствую, увидев ту, что в следующий момент появилась передо мной.

Эллисон заходит в комнату и удаляется на значительное расстояние от Дианы, которая закрывает за ней дверь. Она вздрагивает, хотя изо всех сил пытается оставаться абсолютно хладнокровной и не обращать внимания на тот факт, что стоит передо мной полуобнаженная. Я сижу на месте, предпочитая остаться в собственной зоне безопасности. Если я встану, то желание сорвать этот чертов шелковый халат с её плеч станет просто непреодолимым.

- Итак? - спрашивает она, приподнимая бровь.

- Итак.

- Итак ... я здесь. И что теперь?

Я потираю подбородок, обдумывая свой следующий шаг.

Она такая же, как и все остальные. В ней нет ничего особенного. Просто чек на зарплату.

Я повторяю эти слова снова и снова, пока это не становится похожим на правду.

Ты полон дерьма. Она гораздо больше, и ты это знаешь. Знаешь и ненавидишь.

- Сними халат, - резко приказываю я, пытаясь заставить замолчать голоса в своей голове.

Эллисон колеблется, застряв перед воображаемым заграждением между дверью и комнатой. Она туже затягивает вокруг себя черный халат, и мягкий шелк очерчивает плавный изгиб её бедер. У меня тут же текут слюнки.

- Я не смогу помочь тебе, если ты не позволишь мне, Элли. - Мой голос звучит мягче, чем следует. И, возможно, мягче, чем она того заслуживает.

- Сними халат ... пожалуйста.

Она не сопротивляется, хотя я знаю, что ей этого очень хочется. Вместо этого она вздыхает и крепко зажмуривается. Мучительно медленно ее рука отпускает мягкий шелк. Плечи и грудь Эллисон усеяны светло-коричневыми веснушками. Контраст этих едва различимых крапинок с молочной белизной её кожи и волосами цвета алой глазури, напоминает мне о красном пирожном с бархатистым кремом. Я облизываю губы, чувствуя нарастающее желание попробовать этот лакомый кусочек.

Когда халат соскальзывает до лифа её корсета, мои голова и конечности теряют связь друг с другом, и последние остатки самоконтроля сходят на нет. Я чувствую ноги, готовые встать, и руки, жаждущие к ней прикоснуться. Мне хочется изучить рисунок её светло-коричневых веснушек, наделенных привилегией жить на этой сливочной коже.

Эллисон смотрит, как ткань халата медленно движется вниз, открывая еще больше кружева на ее груди и талии, словно она видит все это впервые. Широко раскрыв глаза от шока и удивления, она будто изучает границы своей сдержанности вместе со мной, удивляясь собственной силе воли.

Халат падает на пол, обнажая передо мной чистое воплощение совершенства на шпильках. Ее бюстье и трусики выполнены из кружева белоснежно-белого цвета, а чашечки лифа, поддерживающие её дерзкую грудь, украшены розовыми розочками. Белые чулки держатся на подвязках, облегая её бесконечно длинные ноги.

Она ангел. Мой ангел с огненным нимбом.

Среди голых стен и скудной мебели она выглядит неуместно. Такая женщина, как она, должна быть окружена роскошью. Ей не место во тьме моих порочных желаний.

Наши взгляды встречаются, и мои губы безмолвно приоткрываются, как и её. Мы просто молчим. Нам не нужны слова. Непреодолимое притяжение между нами электризует разделяющее нас пространство, и кажется, что даже поверхность ее кожи пылает. Она возбуждена, как и я.

- Иди ко мне, - шепчу я.

Эллисон делает несколько нетвердых шагов по направлению ко мне, прежде чем я останавливаю ее, поднимая ладонь.

- Стоп.

Обида и замешательство вспыхивают в её взгляде.

- Что?

- Не иди так, словно ты идешь к чему-то неизбежному. Используй власть своих бедер, плыви ко мне. Посмотри, как каблуки удлиняют твои ноги и придают форму икрам. Дай мне время, чтобы оценить все это. Хорошо? Теперь, попробуй еще раз.

Она закатывает глаза, и стальная решимость появляется в её взгляде. С высоко поднятой головой, она медленно делает шаг вперед, и что-то горячее разливается внизу моего живота, оставляя палящий след похоти вдоль позвоночника. Ещё один шаг, и эти соблазнительные бирюзовые глаза держат меня на прицеле, от чего мои колени начинают гореть. Третий шаг, приводящий в движение ее округлые соблазнительные бедра, которые играют со мной в прятки, выглядывая из-под оборок кружевных трусиков. Чувствуя, как мои штаны вспыхивают жарким пламенем, я вскакиваю и устремляюсь прямиком к ней.

Я знаю, что Эллисон легко может прочитать отчаяние в моих голодных глазах. Я знаю, что она замечает, как дрожит моя рука, когда я тянусь заправить прядь огненно-красных волос ей за ушко. Но она молчит, ни одной язвительной шутки, ни одного остроумного замечания не срывается у неё с языка. Вместо этого, она втягивает нижнюю губу в рот и слегка прикусывает ее верхними зубами. Не думая ни секунды, я медленно обвожу большим пальцем очертания ее рта, уговаривая отпустить нижнюю губу. Элли освобождает её, и мой палец вновь скользит вдоль её рта, касаясь блестящей и влажной губы.

Сейчас между нами нет ничего, кроме воздуха, желания и забытых обязательств. Но мне плевать. Обнимая её одной рукой, другой я вновь и вновь обвожу контур её губ, и в этот все границы между нами стираются, а правила исчезают.

К черту последствия.

Я закрываю глаза, потому что трогать ее и видеть ее — это слишком для меня, я просто не выдержу.

- Бляя, что ты делаешь со мной? - шепчу я. Я не жду, что она ответит, или даже услышит меня. Но я хочу, чтобы она услышала. И я нуждаюсь в её ответе.

Она словно ангел, упавший с небес на Землю в мой мир - мир похоти, наслаждения и стыда. С глазами цвета океанской лазури и ореолом горящих ярче пустынного солнца волос, она отвечает мне. И пока её чистота и неопытность сгорает без следа в этом чувственном аду, её слова вдыхают в меня жизнь, согревая мою одинокую душу.

- Именно то, чему ты меня научил.

Реальность обрушивается на мою голову подобно водопаду ледяной воды, возвращая меня к суровой реальности.

Я касаюсь чужой жены.

Я почти поцеловал чужую жену.

Я хочу трахнуть чужую жену.

Думать об этом, позволяя этим мыслям закрадываться в потаенные уголки собственного сознания - это одно. Но признаться в этом? Обречь себя на чертову боль, потому что не можешь быть рядом с ней? Ждать каждый её взгляд и каждый вздох, словно от этого зависит вся моя жизнь?

Это безумие.

Я отхожу от нее, пятясь, пока не оказываюсь у двери. И даже, когда я вижу, как боль затмевает свет в её глазах, я знаю, что должен уйти. Потому что, если я этого не сделаю, все мои желания вырвутся наружу и я сделаю то, чего так хочу.

УВЛЕЧЕНИЕ

      Я смотрю, как безоблачное небо темнеет в предзакатных лучах уходящего солнца. Это невероятное зрелище просто завораживает. Многие считают пустыню сухой и безжизненной. Я же вижу в ней спокойствие, тишину и свободу.

      Я слышу, как она подходит, но не двигаюсь с места. Как только последние отголоски заката исчезают в вечернем небе, сотни далеких звезд зажигаются над нашими головами. Я представляю себе, как их мерцающий свет отражается в её сине-зеленых глазах, когда она улыбается, но не могу найти в себе силы повернуться и взглянуть на неё.

      Звук шагов затихает у шезлонга рядом со мной. Она вздыхает и садится. Мы молчим. Нам не нужно слов. За нас говорят звезды.

      - Что ты видишь там? - шепчет она, спустя несколько минут. Вокруг совсем темно, лишь приглушенный свет исходит от главного дома.

      - Космос.

      Элли хихикает.

      - Вау. Какое глубокомысленное замечание, мистер Дрейк.

      Когда я, наконец, поворачиваюсь, она смеется, запрокинув назад голову. Её смех настолько чистый и искренний, что я улыбаюсь в ответ.

      - Я не имею в виду космическое пространство. Не «границу миров» и тому подобное дерьмо. Просто пространство... это возможность дышать. Возможность расти. Возможность мечтать.

      - Мммм, - звук хриплый и крайне эротичный. - Так поэтично.

Да, пожалуй, это уже через-чур для меня, и я тут же жалею о своих словах. Рядом с ней у меня начинается словесный понос. Элли – моя сирена. Есть в этой девушке что-то такое, из-за чего я забываю обо всем на свете. Мне просто хочется рассказать ей ... всё.

      Может, в прошлой жизни мы были друзьями… или любовниками.

      - Почему ты ушел сегодня днем? - спрашивает она, наконец. Я знал, что этот момент настанет, и все же её вопрос как скрежет ногтя по стеклу – болезненный и неприятный.

      - Я должен был.

      - Почему?

Я пожимаю плечами.

      - Я отвлекся. А когда я отвлекаюсь, то не могу делать свою работу.

      Она хмурится и поворачивается ко мне.

      - Ты отвлекся… из-за меня?

      - Да.

      Она мычит в ответ, но не решается спросить что-то еще. Вместо этого она спрыгивает с шезлонга, и подошвы ее сандалий звонко ударяются о плитку у бассейна.

      - Эй, ты голоден?

      - Голоден?

      - Да. Тебя не было на ужине. Должно быть, ты голоден.

      Я качаю головой. Выпить вместе пива или полакомиться мороженым это одно, но разделить трапезу с женщиной - значит обречь себя на неприятности. Я уже выучил этот урок, так что… На хрен мне такое счастье.

      - Я в порядке.

      Элли делает шаг вперед. Теперь она так близко, что я могу рассмотреть цветочный узор ее сарафана.

      - Ты ужинал?

      - Нет.

Я смотрю на нее именно в тот момент, когда она закатывает глаза.

      - Хорошо, ну, а я хочу есть. Ты ведь не заставишь меня ужинать в одиночестве, не так ли? - её темно-каштановые ресницы порхают, а глаза становятся такими же круглыми, как луна.

      - А как насчет твоего мороженого? - я не стал говорить ей, что мне пришлось купить еще одну пачку, потому что с предыдущей я уже расправился .

      - Не-а. Мне нужна нормальная еда. Я голодна.

- Как ты можешь быть голодна? Ужин же был всего пару часов назад? - я позволяю себе окинуть взглядом её миниатюрную фигурку. Интересно, куда, черт возьми, деваются эти ежедневные порции мороженого? По стандартам современного общества Эллисон слишком худая, и ей слегка не хватает роста. Ее грудь выглядит просто огромной, то ли все дело в силиконе, то ли это от природы. Ее дерзкая задница не такая уж большая, но она прекрасно поместится в мужских ладонях. Узкие бедра не мешают ей выглядеть стройной и женственной.

      Эллисон настоящая женщина. Она не напичкана коллагеном и не затянута в корсет, от которого трудно дышать. Ей комфортно в своем собственном теле, и это интригует меня еще больше. Почему она здесь? Таким уверенным в себе женщинам, как она, вообще должно быть по фигу на фееричного мудака вроде Эвана Карра. Положение подобострастных секс-рабынь при властном мужчине - это не для них.

- Да. Обжаренное филе чилийского сибаса в бульоне даши с соевым соусом было довольно вкусным, но …ему чего-то не хватило. Блюдо получилось каким-то холодным и пустым. Словно, в него не вложили сердце и душу.

Мои губы растягиваются в злорадной улыбке, я делаю глубокий вдох и встаю. Вопреки здравому смыслу и Богом данной мне интуиции, я протягиваю Элли руку и говорю:

      - Обязательно скажу своему высокооплачиваемому шеф-повару, что ей зря дали звезду Мишлен.

      - О, Боже! Пожалуйста, не делай этого! - Эллисон хватает меня за руку, словно это совершенно естественно, и я не был в шаге от того, чтобы попробовать на вкус её губы всего несколько часов назад.

- Нет? Думаешь, я не должен увольнять её за такую холодную, бездушную пищу? А может мне выгнать су-шефа Рику? Отличный малый, уверен, что, в конце концов, он встанет на ноги, - шучу я, пока мы прогулочным шагом идем в сторону главного дома.

      - Нет, ты не должен делать этого. Ты будешь полным придурком, если сделаешь это. А мне больше нравится, когда ты не ведешь себя как придурок.

      Я поворачиваюсь к ней, едва сдерживая улыбку.

      - Придурок значит?

      - Нет! Нет, это не то, что я имела в виду! Я не думаю, что ты придурок. Нет! Эммм, ну не без этого конечно… - Элли прикрывает свое краснеющее лицо рукой и качает головой. - О, Боже, я безнадежна. Отрежьте мне язык, прежде чем я выставлю себя еще большей дурой.

      - У тебя прямо пунктик на счет придурков, Элли. Фрейд был бы счастлив познакомиться с тобой, - говорю я и смеюсь буквально до слез.

Я убираю её руку от лица, в ответ она тут же отворачивается, но я успеваю заменить улыбку на её губах и услышать сдавленное хихиканье. Она обладает удивительно заразительным смехом, который никого не оставит равнодушным. Это не слащавое посмеивание, а настоящий, глубокий смех, который иногда сопровождается фырканьем. Я смеюсь еще сильнее, и качаю головой, не веря в реальность происходящего. Да ... даже ее фырканье очаровательно.

И черт меня побери. Я употребляю такие слова, как очаровательно.

      Наш смех затихает, как только мы заходим в главный дом и молча движемся в сторону кухни.

      - Надеюсь, у нас не будет проблем из-за того, что мы находимся здесь в нерабочее время, - шепчет Элли, все еще держа меня за руку. Я щелкаю выключателем и пожимаю плечами.

      - Надеюсь, что нет. Слышал, здешний босс настоящий придурок.

      Она хихикает и смотрит на меня своими огромными полными интереса глазами. Наши взгляды встречаются, и я улыбаюсь женщине, стоящей передо мной так, словно она моя.

Теперь, когда мы совсем одни, и свет галогеновых ламп освещает дурацкую улыбку на моем лице, которой там определенно не должно быть, ленивая задница Джимини Крикета решает вмешаться. Я резко выдергиваю свою руку из теплой ладони Эллисон и отхожу от неё, прислонившись к разделочному столу. Элли ничего не замечает, или, по крайней мере, делает вид, что не замечает, и принимается обыскивать огромный холодильник из нержавеющей стали.

      - Ты хочешь что-нибудь особенное? Только …не говори про блюдо, название которого я даже не смогу выговорить, - говорит она, продолжая копаться в холодильнике. Она достает что-то и подносит это к носу, после чего морщится и кладет обратно. Я едва сдерживаюсь, чтобы не захихикать. Тьфу. Я сказал хихикать? Кто я теперь? Озабоченный подросток с зудящими яйцами? Я дотрагиваюсь до них, убеждаясь, что мои мальчики все еще в целости и сохранности.

      - Все, что ты захочешь.

      Элли появляется из холодильника, держа в руке головку сыра Бри и целую упаковку Манчего, да она просто сорвала куш.

      - Ну, гурманы конечно вряд ли оценят, но держу пари, что смогу приготовить поджаренные сэндвичи с сыром. Теперь … есть шанс найти на этой кухне обычный белый хлеб для сэндвичей?

      Я отрицательно качаю головой.

      - Вряд ли.

      - Эх. Придется воспользоваться вашим бездушным, так называемым хлебом, - подмигивает она. И то горячее ощущение тяжести снова появляется в моем животе.

***

- Кто кому надерет задницу: Железный человек Бэтмэну или Бэтмэн Железному человеку?

      Элли берет кусочек поджаренного хлеба с сыром и кладет его себе в рот. Мы сидим на табуретах за разделочным столом, перед нами Фокачча, запеченная на гриле с сыром, зеленый виноград и красное вино. Элли сидит напротив меня и выкладывает из виноградин счастливое лицо на столешнице. Проглотив закуску, я запиваю её глотком вина.

- Почему только Железный человек и Бэтмэн? Могу я выбрать Супермена, например? Или Человека-Паука?

      - Нет, - говорит она, качая головой. - Ты можешь выбрать только кого-то из них двоих. И, фуу ... Паук какой-то убогий.

      Я откусываю кусок сэндвича и обдумываю свой ответ.

      - Хорошо. Думаю, я выберу Железного Человека.

      - Почему его? - она завершает создание счастливого виноградного лица и съедает левый глаз у несчастного парня.

      - Ну, у него есть костюм.

      - И у Бэтмена есть костюм!

      - И он может летать.

      - Бэтмен тоже может летать!

      - Но Бэтмен, по факту, может только висеть, благодаря амортизирующему тросу. Он может упасть. И он довольно часто это делает. Падать у него получается лучше всего.

Элли хмурится.

      - Нет, это не так. Он не падает, он скользит. Как планер.

      - В резиновом костюме? - ухмыляюсь я. - Потому что единственное достоинство Бэтмэна - это непроницаемость его фирменного облачения, в отличие от брони Железного Человека.

      - Ерунда. Железный Человек хорош только тем, что у него есть Джарвис. Они должны переименовать франшизу в Джарвис-Мэн, потому что компьютер делает всю работу за него.

      - Джарвис-Мэн?

      Я шутливо приподнимаю бровь.

- Ты меня понял. Или Джарвис и Железный тупица. Они могут быть командой.

      Мы смеемся и отпиваем вино из наших бокалов. Нам легко друг с другом. Просто, свободно, непринужденно. Нет никаких формальностей и ожиданий, которые мы должны оправдать. Мы всего лишь два обычных человека, которые разделяют любовь к жареному сыру и супергероям.

      - Почему всего два варианта? - спрашиваю я, снова наполняя наши бокалы.

      - Что?

      - Когда ты задаешь эти бредовые вопросы, то я всегда должен выбрать одно из двух. Роки-Роунд или мятное с шоколадом. Бэтмэн или Железный мудила.

- Я не знаю, - Элли пожимает плечами и берет кусок хлеба. - Я думаю, что для меня ... Жизнь это череда выборов, которые приходится делать. Мы всегда стараемся выбирать самое лучшее, но на самом деле, мы просто довольствуемся меньшим из двух зол. Или, по крайней мере, пытаемся.

      Она смотрит на меня, и на её губах появляется грустная улыбка. Я не знаю, что сказать, и просто опускаю взгляд. Трус.

      - Думаешь, именно это ты и сделала? Согласилась на меньшее из двух зол? - я не уточняю, что конкретно имею в виду, но она все понимает.

- Честно? Я не думаю, что у меня когда-либо был выбор.

      Я знаю, что не должен продолжать этот разговор. Мне нужно сменить тему на что-то более простое и беззаботное, но как бы ни так. Я умираю от желания узнать все тайны, которые хранятся в глубине её бирюзовых глаз.

      - Почему ты так говоришь?

      - Есть вещи, которых от меня ждут. Определенные ожидания, которым я должна соответствовать. И я могу это сделать, только удачно выйдя замуж и став частью богатой влиятельной семьи, - она поворачивается ко мне, захватывая в плен своих глаз цвета океанской лазури. - Мы все просто трофеи. Блестящие, пластиковые, бесполезные трофеи. Нас так стремятся заполучить, но, по сути, у нас нет иного предназначения, кроме как быть свидетельством чьих-то грандиозных успехов.

Я задумчиво склоняю голову на бок, смотря куда угодно, только не в её печальные глаза.

      - Развлечения – штука хорошая, иногда помогает отвлечься от того хаоса, что творится прямо у тебя под носом.

      Она кивает, но спрашивает:

      - Это то, как ты меня видишь?

      Я поднимаю взгляд и замечаю подлинное любопытство на её лице, вместо гнева и боли. Я качаю головой.

      - Нет. Только не тебя.

      - Знаешь, у меня были свои мечты. Цели.

Она улыбается и опускает взгляд, пытаясь скрыть блеск в глазах.

      - Теперь, я ничем не отличаюсь от них. Я такая же, как и все те женщины. Мы пытаемся бороться, изо всех сил цепляясь за надежду, что можем стать чем-то большим, нежели красивой декорацией на деловых встречах наших мужей. Нам хочется, чтобы нас по-настоящему любили за то, кто мы есть, а не за то, что мы собой представляем.

      Я не отвечаю, позволяя словам Элли повиснуть в воздухе, пока они не исчезают под тяжестью её боли. Она встает и начинает собирать остатки нашего ужина.

- Уже поздно. Тебе нужно выспаться, чтобы выглядеть безупречно, - она подмигивает мне, снова улыбаясь как ни в чем не бывало. Я помогаю ей прибраться, пока она складывает посуду в раковину.

      - Мне? Безупречно? Что заставляет тебя думать, что я забочусь о том, чтобы выглядеть безупречно? - я забираю у неё только что вымытую тарелку и вытираю её полотенцем.

      - Ты шутишь, верно? - ухмыляется она, очищая кастрюлю. - Ты ценишь красоту и безупречность точно так же, как большинство женщин ценит обувь.

      - Я так не думаю, - это точно не про меня. Мне плевать на то, что считается красивым по стандартам современного общества.

- Ну, для начала оглянись вокруг, - говорит она, обводя мокрой рукой пространство кухни. - Сплошное великолепие. Это как рай посреди пустыни, как прекрасный мираж.

      Я киваю головой в знак согласия. "Оазис", мой оазис - это мое убежище. Место, куда я сбежал от бесконечного самолюбования и прочего дерьма, которое уготовила мне судьба. Я не случайно оказался посреди пустыни. Сбежав из Нью-Йорка, я хотел очутиться как можно дальше от своего так называемого дома. Одиннадцать лет назад, когда я попрощался с шумом, постоянными пробками и воздухом, пропитанным ароматами мочи и дизельного топлива, я пообещал себе, что никогда не буду скучать по своей старой жизни. Какое-то время спустя, я наткнулся на "Оазис" и понял, что это мой настоящий дом.

      - Ну, а теперь, - говорит она, краснея, - посмотри на себя.

      Я улыбаюсь и смотрю в пол, чтобы скрыть собственный румянец.

      Да. Я краснею как чертов идиот.

Всю мою жизнь мне твердили, что я невероятно красив, и я всегда верил в это. Темные волосы, синие глаза и естественный загар - я был американским прототипом Аберкромби. Эта теория лишь получила свое подтверждение в период моего полового созревания. Стоило мне подмигнуть, как девчонки тут же раздвигали передо мной свои ноги, несмотря на строгих папочек и их доброе имя. Когда я был мальчишкой, секс меня не особо интересовал, хотя я кое-что знал о нем. Лишь после того, как моя семнадцатилетняя репетиторша по алгебре Джесика раздела меня и поглотила мой тринадцатилетний член во время изучения линейных уравнений, я осознал всю власть секса. Это был не иначе акт божественного вмешательства, что я окончил курс обучения с «А» минусом, потому что я больше ничего не делал, кроме как изучал каждый сантиметр тела Джессики весь учебный год.

Все же слышать, что Эллисон находит меня привлекательным, и даже красивым, было как-то странно. Это рождало в моей груди совершенно новое для меня чувство.

      Она протягивает мне вымытую сковороду, и я, не глядя, забираю её.

      Мои пальцы нечаянно касаются её кожи.

      Вот он, тот момент, который есть в каждом сопливом женском кино, момент, когда мужчина и женщина замирают, уставившись друг на друга, и между ними проскакивает пресловутая искра. Добавьте Джеймса Бланта на заднем фоне, или еще какую-нибудь слащаво-романтичную мелодию, и вот они медленно движутся на встречу друг другу и их губы раскрываются в ожидании первого поцелуя.

Хрень собачья.

      Знаете, именно этот романтический бред мешает женщинам иметь реальные, настоящие отношения. Насмотревшись подобного дерьма, они ошибочно полагают, что мужчина - это нечто большее, чем ходячий член с глазами и конечностями.

Я - мужчина, и я должен это знать.

Пускай стоит ей засмеяться, на моем лице тут же появляется тупая улыбка, пускай я часами могу исследовать рисунок ее веснушек, пока она стоит передо мной, я достаточно умен, чтобы отделить мечты от реальности. Это не какой-то фильм, где неудачнику достается девчонка, которую он самоотверженно спасает от душевных терзаний. Это реальная жизнь, и в этом эпизоде «Жизни богатых и одиноких» хороший парень не спасает несчастную девушку от ее развратного мужа. Нет, он учит ее, как трахать своего мужа.

      Я отдергиваю руку назад и быстро вытираю сковороду, отходя от раковины.

- Это было ... весело. Спасибо за сэндвич.

      - Да, было весело. Спасибо за компанию, - она вытирает руки полотенцем и улыбается. Она всегда улыбается мне. Я впитываю ее улыбки, как драгоценные лучи солнца. Знай Эллисон всю правду обо мне, она не улыбалась бы мне, как сейчас. В лучшем случае мне досталась бы её жалость, в худшем – ненависть. Правда, я не уверен, что из этого хуже.

      Я выхожу из кухни, выключая свет. В остальной части дома тихо и темно, лишь бледный луч лунного света освещает ее лицо.

      - Спокойной ночи, Джастис.

      - Спокойной ночи, Элли.

      Я возвращаюсь к себе домой, ненавидя тупую улыбку на своем лице, от которой у меня уже болят щеки. И я чувствую то, что не должен, то, на что не имею права. Надежду.

Но мне это даже нравится.

ПРЕДВКУШЕНИЕ

Я жду, пока они войдут и займут свои места, замечая их вопросительные взгляды. Повышенный интерес вызван изменениями в интерьере нашей импровизированной аудитории. Как только они начинают понимать, что происходит, любопытство на их лицах превращается в шок.

А вот и она. Причина моего учащенного сердцебиения. Да, друзья, мое маленькое черное сердце уже давно потеряло покой.

Это как в том дурацком романтическом фильме про зомби, как бы смешно это ни звучало. Чем больше времени я провожу с Элиссон, тем более живым я себя чувствую. Лед начинает таять и холодная тьма в моем сердце перерастает во что-то живое. Но, как ни странно, я чувствую себя... нормально. И я ощущаю свою принадлежность.

Разница лишь в том, что я не хочу принадлежать. Не так. Я не хочу становиться частью её мира. У меня абсолютно нет желания, чтобы обо мне судили по информации в СМИ или по образу, придуманному моим агентом. Я не привык рисковать, и вряд ли стану совать голову в петлю из-за какой-то замужней цыпочки, которую я знаю всего пять минут.

Вот почему это лучшее из того, что я могу сделать. Я вовсе не такой хороший. По правде говоря, я негодяй. Хорошие парни не сделают то, что собираюсь сделать я.

- Дамы, сегодня у нас очень увлекательное занятие. Я знаю, все заменили изменения в обстановке нашей аудитории. Что ж, сейчас вас ждет особое представление.

Я поворачиваюсь к девушке справаот меня, кладя руку ей на спину.

- Это Джуэл. А это её коллега Кэнди. Они собираются продемонстрировать вам искусство стриптиза.

- Вы хотите, чтобы мы стали стриптизершами? - вскрикивает Лоринда Косгроув.      Она сменила свой балахонистый кардиган на что-то более женственное и облегающее. Лоринда учится и начинает понимать, что к чему. И не важно, признает она это или нет.

- Дело не в том, чего хочу я. А в том, что произойдет, с вашего согласия или без него. Мужчинам нравятся стриптизерши. Они ходят в стриптиз-клубы. Они платят деньги за приватные танцы. Вы можете либо сокрушаться по этому поводу, либо научиться танцевать стриптиз самостоятельно. И может вам откроется завеса тайны над тем, что такого чертовски соблазнительного в этих обнаженных танцовщицах. Теперь, я предлагаю всем сконцентрироваться, потому что в качестве финальной проверки вам будет предложено станцевать стриптиз ... для меня.

- Об этом и речи быть не может,- заголосила Шейла. - Ни при каких обстоятельствах я не разденусь для другого мужчины.

- Не надо, миссис Эдкинс. Это путешествие, а не пункт назначения. (прим. знаменитая цитата Ральфа Уолдо Эмерсона, строчка из песни Amazing группы Aerosmith) Женщины дразнят нас, снимая свою одежду. Предвкушение. Вы знаете, как чертовски сильно нас это возбуждает? Ждать, надеяться и умолять вас показать нам хотя бы дюйм гладкой шелковистой кожи? Я уже показал вам, как привлечь наше внимание, и теперь собираюсь рассказать, как его сохранить. Предвкушение - это то, что держит нас дома. Твердый член, желающий только вас. Понимаете?

Они все кивают в ответ, устремив на меня шокированные, но в тоже время заинтересованные, взгляды. Я вытаскиваю крошечный пульт из кармана и нажимаю кнопку. Громкие басы и звонкие барабаны заполняют комнату под аккомпанемент голоса Джастина Тимберлейка.

Да. Я выбрал JT(прим.пер. Джастин Тимберлейк)

Сучки любят JT.

- Дамы?

В ответ Джуэл и Кэнди начинают качаться из стороны в сторону, виляя бедрами при каждом движении. Джуэл медленно идет к шесту, расположенному в центре комнаты, её 6-дюймовые каблуки постукивают в ритме музыки. Кэнди скользит по свободному стулу и поворачивается ко мне, проводя пальцами по моей груди. Она дарит мне озорную улыбку, и, закусив нижнюю губу, толкает меня в кресло, которое оказывается перед импровизированной сценой. Она смотрит на меня, не отводя взгляд. Ее большие карие глаза впитывают мой каждый дюйм, заставляя меня чувствовать себя единственным мужчиной на свете, который делает ее мокрой.

Красные кончики акриловых ногтей Кэнди скользят по моей груди вниз к животу. Ее пальцы исследуют линии моего накачанного пресса сквозь белую льняную рубашку, и она облизывает губы в знак одобрения.

- Ооо, детка, ты здесь такой твердый, - воркует она. - Интересно, где ты еще такой же твердый.

Фраза, конечно, тошнотворно-смешная, но она знает, что именно это дерьмо хотят слышать все простодушные лохи. Ее руки движутся вниз по моим бедрам, лишь слегка касаясь члена. Жаркий взгляд скользит вдоль моих колен и обратно, и её глаза под толстым слоем туши и подводки зажигаются озорным блеском. Я поднимаю бровь, бросая ей вызов. Давай детка, сделай это, если хочешь.

Кэнди хихикает и опускает руки к моим бедрам, прежде чем выпрямится. Её жаждущий взгляд по-прежнему прикован ко мне, она начинает двигаться, скользя руками вдоль своих изгибов. Медленно ласкает ладонями свою грудь, сжимает её, и опускает руки ниже, поглаживая плоский, обнаженный живот.

Я смотрю, как она танцует для меня в своем сексуальном красном белье, но пока я могу думать лишь о том, как этот смелый цвет будет выглядеть на Элли в сочетании с ее рыжими волосами. Какой озорной и притворно скромной она будет передо мной, двигая своими бедрами под музыку. Я закрываю глаза, пытаясь прогнать эти мысли и просто сосредоточиться на своей работе. Прямо сейчас, моя работа состоит в том, чтобы сидеть и наслаждаться стриптизом, а не мечтать о чужой жене.

Кэнди замечает отстраненность в моем взгляде и встает у меня между ног. Извиваясь, она заводит руки за спину и расстегивает кружевной лифчик, позволяя ему упасть на пол. Совершенные округлости D размера смотрят на меня, не опустившись ни на дюйм в отсутствии бюстгальтера. Она придает груди чашевидную форму и проводит пальцами по твердым, светло-коричневым соскам.

- Мммм - стонет она, прикрыв глаза. - Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне.

Я киваю, но не делаю того, что она хочет. Вместо этого я смотрю на Джуэл, на то, как она скользит вниз по шесту, сжимая его своими бедрами. Она вращается, платиновые светлые волосы резко бьют ее по лицу. Она чувствует мой взгляд и смотрит на меня, от выражения её глаз становится душно и горячо. И, несмотря на Кэнди, которая расположилась на моих бедрах, с этими идеальными искусственными сиськами, подпрыгивающими перед моим лицом, Джуэл выступает только для меня.

Это мечта каждого мужчины – держать обнаженную по пояс женщину на своих коленях, смотря, как другая извивается для него вокруг шеста. Я наблюдаю за ними, но не вижу их. Во многих отношениях, я ничем не отличаюсь от Кэнди и Джуэл. Мы оказываем услуги на грани секса. Я знаю их подход. Единственная вещь, которая действительно их заводит - это деньги. То же самое мотивирует и меня.

Они снимают одежду. Я призываю женщин делать то же самое.

Джуэл отходит от шеста и приближается к Кэнди, которая всё ещё танцует, прижимаясь ко мне спиной. Она трется попкой о мой член, раскачиваясь на месте, и я сжимаю её бедра, направляя движения. Джуэл подходит ближе, прижимаясь своей голой грудью к Кэнди, от чего они обе стонут. Их руки запутываются в волосах друг друга, лаская горячую кожу и влажное кружево. Они устраивают шоу, касаясь друг друга с преувеличенным трепетом и страстью.

В качестве финального аккорда, Джуэл толкает Кэнди назад, на мою грудь, и её лицо оказывается рядом с моим. Потом язычок Джуэл облизывает вишневые губы Кэнди, прежде чем погрузиться в сладость её рта. Поцелуй длится в течение нескольких секунд, обе в экстазе касаются меня и друг друга руками. Затем, как по заказу, они выпрямляются, беззастенчиво обнажая свои полуголые тела.

Одиннадцать пар глаз уставились на нас в недоумении.

Затем, словно их мозг не иначе как одновременно обработал увиденное, поток вопросов, комментариев и ругательств заглушает JT.

- Вы хотите, чтобы мы сделали это?

- Боже мой, ничто не заставит меня целовать женщину!

- Мы действительно должны снять наши лифчики?

- Черт, нет! Моя семья меня убьет!

- Я не могу поверить, что мой муж любит это дерьмо!

- Ничего себе, это было очень горячо!

Я поднимаю ладони вверх, успокаивая их возбужденную болтовню до шепота.

- Дамы, уверяю, вам не придется снимать одежду передо мной. Но позвольте мне напомнить, что я уже видел каждую из вас в нижнем белье. Кого-то больше, кто-то меньше. Поэтому, пожалуйста, сделайте себе одолжение и уймите свою ложную скромность. Возможно, я знаю женское тело даже лучше вас.

Язвительное фырканье привлекает мое внимание, и глаза инстинктивно ищут Элиссон. Она смотрит на меня, медленно качая головой. По выражению её лица, невозможно понять, о чем она думает. Я действительно не могу сказать – то ли она действительно осуждает меня, то ли считает происходящее забавным. Я отворачиваюсь, твердя себе, что это не моя забота.

- Весь остаток дня Джуэл и Кэнди будут работать с вами индивидуально, обучая вас искусству предвкушения. Я буду наблюдать за этим, но, пожалуйста, воспринимайте меня всего лишь как молчаливую тень. У вас нет причин стесняться меня. Поверьте, это просто цветочки, по сравнению с тем, что вас ждет в ближайшие несколько недель.

Я снова нахожу глаза Элли и замечаю в её взгляде нечто новое. Чертовски горячее и распутное. Она словно кричит мне - Да, черт возьми!

Возможно милая, кроткая газель, какой я увидел её в первый день, вовсе и не газель. Она горячая и сексуальная. Уверенная, но сдержанная. Мне просто нужно подобраться ближе, чтобы пробудить её истинную сущность.

Боже, я люблю свою работу.

***

Кэнди и Джуэл разделяют женщин на две группы. Они начинают с простых движений, демонстрируя соблазнительные покачивания бедрами, прежде чем перейти к чему-то более пикантному. Дамы наблюдают со стороны, слишком смущенные, чтобы присоединится. Я не удивлен. Всегда приходится потратить немало времени на уговоры и ласковые слова, чтобы сломить их оборону. На их счастье, ломать - моя специализация.

Я подхожу ближе к Мэриэнн Каррингтон и прижимаюсь к ней сзади. Сперва она пугается, но успокаивается, когда слышит мой голос у своего ушка и ощущает моё дыхание около шеи.

- Расслабься, дорогая. Ты в порядке. Я держу тебя, - говорю я только для неё. Я начинаю покачивать бедрами, сжимая её тело и заставляя его двигаться вместе с моим. Поначалу она скованна, но от ощущения моего тесного прикосновения и звука моего голоса, успокаивающего её, она расслабляется и подчиняется мне. Мы двигаемся вместе, её мягкое тело прижимается к моей твердой груди. Она вздыхает и повисает на мне, откинув голову на мое плечо.

- Чувствуешь ли ты себя сексуальной в моих руках, Мэриэнн? - спрашиваю я, мои губы около её ушка.

- О да. Боже мой, да, - она тяжело дышит.

- Хорошо. Мне нужно, чтобы ты чувствовала себя сексуальной. Знаешь почему?

- Э… нет.

- Если ты чувствуешь себя сексуальной, ты выглядишь сексуальной. Мне нужно, чтобы ты всегда чувствовала себя как сейчас. Мне нужно, чтобы ты овладела своей сексуальной энергией. Ты сможешь это сделать, только признав свою внутреннюю сексуальность.

Я перемещаю руки с её округлых бедер на живот. Она вздрагивает и прижимается ко мне ближе. Это часть обучения. Заставить её принять этого маленького сексуального котёнка внутри неё и научить, как этим пользоваться.

- Ты сможешь сделать это для меня, не так ли?

- Да. Да, я смогу сделать это для тебя.

- Хорошая девочка. Теперь, ты видишь Джуэл ?

- Да...?

- Посмотри, какая она красивая. Видишь, какая она сексуальная? Тебе нравится, как она двигается, не так ли, Мэриэнн?

- Ммм... эээ…

Ее тело застывает рядом со мной, я крепче обнимаю её, заставляя ответить.

- Не лги. Тебе нравится это, не так ли? Ты хотела бы двигаться так же.

Я чувствую, что на нас смотрят, но все моё внимание приковано только к ней.

- Скажи мне.

-Д-даа, - заикается она. - Я хочу.

- Хорошо. Я рад это слышать.

Я взглядом подзываю Джуэл. Она подходит и встает рядом со мной. Не моргнув и глазом, я передаю Мэриэнн в её умелые руки. Мы делаем это постоянно - ищем самую зажатую клиентку и ломаем её. Другие женщины вскоре последуют её примеру.

Я отхожу, когда Джуэл начинает показывать Мэриэнн, как женщина может использовать свое тело, чтобы свести с ума любого мужчину.

Я чувствую на себе её взгляд. Я практически слышу её невысказанные вопросы, представляю, как она возмущенно хмурится. Но я не смотрю на неё. Если это сделаю, она все поймет. Поймет, о чем я действительно думал, когда мои руки скользили по бедрам Мэриэнн. Услышит имя, которое я действительно хотел прошептать. Все мои тайны и секреты будут раскрыты. И пока все это дерьмо не выплыло наружу, я должен позаботиться о своей репутации. Это все, что у меня есть.

Поэтому я ухожу. Бегу прочь, пока не оказываюсь вдали от возбужденных голосов и предательских мыслей, которые не так то легко скрыть, когда я смотрю на нее.

Я хочу убежать от этой дурацкой потребности всякий раз улыбаться ей в ответ, и смеяться, когда смеется она.

Я захожу в свой дом как раз в тот момент, когда обслуживающий персонал закачивает уборку. Бесцеремонно выставляю их за дверь, мне необходимо побыть одному, наедине со своими мыслями и страданиями.

Я говорил себе, что не стану снова это делать. Что буду сильнее этого. Но, несмотря на это, я расстегиваю брюки, дергаю их вниз и следом стягиваю трусы. Из меня вырывается стон, когда прохладный воздух окутывает мою обжигающе горячую плоть.

Я твердый, как никогда. Такой чертовски твердый, что даже больно.

Обхватываю свой член и сжимаю его, усиливая сладкую боль. Полный жизни, он пульсирует в моей ладони, жаждя заветного освобождения. Я поглаживаю его, чувствуя напряженные вены под тонкой, натянутой кожей.

Я не могу даже думать о том, как это неправильно. Никогда в жизни мне еще не приходилось дрочить днем и я более чем уверен, что никогда не стал бы заниматься этим в разгар моей обучающей программы. Со мной никогда такого не было. Но Эллисон... Она обыграла меня в моей же игре. Я не должен думать о всяком дерьме. Не должен делать того, что не следует. Сейчас мне просто нужно все отпустить. Очистить своё тело и душу от всего этого, как от болезни, и мне станет лучше. Я смогу снова стать прежним.

Я стараюсь. Я, ебать, как стараюсь. Дрочу как одержимый и скоро протру дыру на своем члене, но облегчение так и не приходит. Тепло не разливается в глубине живота. Пламя просто тлеет внутри меня, сжигая внутренности и причиняя нестерпимую боль.

Со стоном останавливаюсь. Я в отчаянии от того, что мое тело отказывается повиноваться. Я не могу это сделать. Невыносимо.... Что, блять, мне теперь делать?

Трахни её. Просто трахни её и к черту все правила.

Я заглушаю едва уловимый внутренний голос и привожу свою одежду в порядок.

Просто сделай это. Она хочет этого. Ты же знаешь, что хочет.

Мне нужна вода. Возможно, у меня обезвоживание. Я спускаюсь на кухню за стаканом воды. Выпиваю один и наливаю еще. Я очищусь от этого дерьма. Я покончу со всем и пойду дальше.

Ты заслуживаешь её. Не он. ТЫ.

- Черт! - я кидаю стакан в раковину, разбивая его на миллион крошечных осколков. Я больше так не могу. Я не продержусь ещё четыре недели.

Достаю телефон и быстро печатаю:

Есть одно дело.

Нужна твоя помощь.

Зайдите ко мне с Джуэл, когда закончите.

ВЛЮБЛЕННОСТЬ

Сегодня вечером холоднее, чем обычно, в воздухе пахнет дождем. Но я все равно иду к бассейну и ныряю. Холодная вода остужает мою разгоряченную кожу и парализует движения суставов. Я плыву, чувствуя, как мои кости и мышцы пробуждаются к жизни. Мне легче, тяжесть в животе больше не сводит с ума. Здесь я могу расслабиться и ни о чем не думать. Я могу утопить свой стыд и смыть с себя чужой запах. Знаю, у меня нет причин чувствовать себя плохо, ведь я не сделал ничего из того, что мне не свойственно. Любой нормальный двадцатидевятилетний мужчина, оказавшись у себя дома с двумя стриптизершами, сделал бы то же самое. В этом нет ничего плохого. Более того, я делал это раньше.

Кэнди и Джуэл уже много лет работали на меня. Мы познакомились еще в те времена, когда не все в моей жизни было гладко, и с тех пор поддерживаем связь. Когда я начинал эту программу, то знал, что всегда смогу рассчитывать на их помощь и поддержку.

Я еще тогда должен был прекратить все физические контакты с ними, и я прекратил, по большей части. Но, как это часто бывает, слишком много шампанского и все вновь пошло по привычному для нас сценарию - они трахали меня, я трахал их, и, пока они трахали друг друга, я наблюдал за этим с членом в руке.

Не удивляйтесь так. Да, я сплю со стриптизершами. Подумаешь. Что вы хотите, чтобы я с ними делал? Играл в "Пинокль"? (прим. "Пинокль" - карточная игра)

Все дело в том, что Кэнди и Джуэл никогда не смешивают бизнес и собственное удовольствие. Они делают свою работу, после мы выпиваем, и, как правило, они уходят, удовлетворенные и с хорошим вознаграждением за свои профессиональные услуги.

Сегодня все было иначе.

Они выполнили мою просьбу, до самого ужина обучая моих дам различным движениям из стриптиза. После чего Кэнди и Джуэл оказались у моей двери с охлажденной бутылкой Дома и похотливыми взглядами на их лицах.

- Ты выглядишь напряженным, - сказала Кэнди, заходя внутрь. Она сняла мой пиджак и начала массировать мне плечи. Джуэлтем тем временем откупорила бутылку, не пролив ни капли.

- Я тоже заметила. Ты какой-то…другой. Рассеянный, - вмешалась она.

- Разбитый, - добавила Кэнди.

Джуэл присоединилась к нам с бокалами шампанского в руках. Я в два глотка выпил содержимое своего бокала.

- Заткнитесь. И раздевайтесь.

Нам не нужно было особых прелюдий. Я не ждал, что они станут разжигать мою страсть, танцуя для меня. Они и так знают, что меня заводит. А я знаю, что нужно им.

И я дал им это.

В центре гостиной я перегнул Кэнди через подлокотник дивана и взял ее сзади, одновременно трахая пальцем Джуэл. Кэнди как всегда кончила быстро. Стоит только дотронуться до ее клитора, вбиваясь в нее быстро и глубоко, и она в считанные минуты разлетается на кусочки. Джуэл же хотела поиграть. Она забралась ко мне на колени и оседлала мой покрытый латексом член. Он все еще влажный от соков Кэнди. Она громко стонет от того, как её сверхчувствительный клитор трется о мою лобковую кость во время фрикций. Кэнди сосет и облизывает подпрыгивающие сиськи своей подруги, играя с ее задницей, пока Джуэл не содрогается от оргазма. Она начинает кричать мое имя, так громко, что мне приходится зажать ей рот. Я жестко насаживаю её на себя, удерживая свободной рукой за талию, и продляю её оргазм.

Когда ее крики превращаются в жалобные стоны, она слезает с меня и снимает презерватив. Они с Кэнди по очереди сосут у меня. Обе стонут от удовольствия, когда сперма тонкой струйкой стекает по мои яйцам.

И все. Никакой романтики. Никаких объятий. Никаких разговоров после. Просто секс. Мы смеемся, когда Кэнди случайно надевает трусики Джуэл. Обсуждаем планы на следующий сезон. После чего они уходят. Так же, как и все остальные, во вращающуюся дверь моей жизни.

А сейчас ... сейчас все это вызывает у меня противоречивые эмоции. Словно я был нечестен с кем-то. Но с кем? С самим собой? Дерьмо, как бы то ни было, я чувствую себя намного лучше физически. Но что-то в глубине моей души болит и отчаянно ноет. Одиночество тисками сжимает мою грудь. Я тяжело дышу и хриплю с каждым гребком, но не останавливаюсь. Я не сдамся. Не позволю этому чувству одержать верх.

***

- Ты весь мокрый.

Я продолжаю смотреть ввысь и не поворачиваюсь к ней.

- Да.

- Но здесь холодно. Ты должно быть замерз.

- Я в порядке.

По большей части, это действительно так. Я привык плавать после захода солнца, так как большинство женщин любят загорать днем. Плюс ко всему, я чертовски подавлен, чтобы чувствовать холод.

Я слышу, как Эллисон подходит ко мне. Прежде, чем я успеваю повернуть голову и увидеть, что происходит, она накидывает свой свитер мне на плечи. Ее запах окутывает меня, проникая под кожу. Она не просто рядом, теперь она словно внутри меня.

Я хочу стряхнуть ее свитер, но знаю, что это будет невежливо. Эллисон уже достаточно унижали, и я не хочу быть тем, кто сделает это еще раз. Это не её вина, что я не могу взять себя в руки и покончить с этой дурацкой влюбленностью.

- Ты сегодня рано ушел, - говорит она, садясь на шезлонг рядом со мной.

- Дела.

Я все еще не могу посмотреть на нее. Я даже не поблагодарил за свитер. Меня сбивают с толку мои чувства к ней. Это как неизлечимая болезнь, но эта болезнь заставляет меня быть порядочным человеком и делать правильные вещи. Я не хочу причинять ей боль, но знаю, что это неизбежно. У меня просто нет выбора.

- Интересное занятие сегодня.

- Да.

Она поворачивается ко мне.

- Ты в порядке?

- Да.

- Разве я ... я сделала что-то не так?

- Нет.

- Ты просто кажешься...

Отдаленным. Холодным. Именно таким, каким мне следовало быть все это время.

- Мне нужно многое обдумать.

Ложь. Сейчас, когда сперма перестала давить мне на мозг, я снова обрел ясность мысли и в состоянии рассуждать логически. Я понимаю, что мы совершаем большую ошибку. Она привязывалась ко мне. И я позволял это. Что будет со мной, когда она вернется к своему мужу? Рано или поздно, это случится.

- Хочешь поговорить об этом?

- Нет.

- Хорошо.

Мы молчим, и я мысленно готовлюсь к тому, что она вот-вот встанет и уйдет. Когда действительно встает, я закрываю глаза, чувствуя растущую пустоту внутри. Громкий всплеск воды заставляет меня резко открыть глаза. Я вскакиваю на ноги, еще не успев понять, что же произошло.

- Святое дерьмо, как холодно! – кричит Эллисон, стуча зубами. Мокрые волосы прилипли к её лицу и шее, платье полностью погрузилось в воду. Боже, неужели эта принцесса из высшего общества только что прыгнула в бассейн одетой? Она, наверно, даже не надевает одну и ту же вещь дважды. Элли улыбается мне, подплывая к краю.

- Ты что, с ума сошла? Там холодно! Ты заболеешь! – кричу я, размахивая руками.

- И это говорит парень в одних мокрых плавках.

- Я серьезно, Элли. Ты простудишься. Моя работа – обеспечить тебе комфорт и безопасность. Пожалуйста, вылезай и не усложняй мне задачу.

Она закатывает глаза и брызгает водой в мою сторону.

- Ладно, ладно. Давишь мне на чувство вины. Как благородно.

Она идет к лестнице. Я стою в нетерпеливом ожидании, готовый подхватить её на руки, эммм, в смысле помочь выбраться из бассейна. Да, да, именно так.

- Давай руку, - грубо требую я, раздраженный ее инфантильностью. День назад её игривое поведение казалось мне милым. Сейчас - раздражало.

Она делает, как я говорю. Большие, как у лани, глаза встречаются с моими, и она поднимается на ступеньку вверх, опираясь на мою руку. Я жду, что она выберется на сушу, но в этот момент она резко тянет назад. Сильно тянет. Понятия не имею, откуда в её маленьком хрупком теле столько силы. Перед тем, как наши тела сталкиваются, она отпрыгивает вправо, истерично смеясь.

Конечно, в итоге я теряю равновесие и довольно неуклюже плюхаюсь в холодную воду. Я все еще слышу ее смех, когда мое лицо и грудь с плеском ударяются о водную поверхность.

- Ты с ума сошла?! – кричу я с полным ртом хлорки.

- Да! – хрипит она между приступами смеха.

- Думаешь, это смешно? – говорю я, понизив голос. Я чувствую, как мое лицо горит от удара о воду.

- Да!

Она все еще смеется, не замечая выражение моего лица.

Я делаю шаг по направлению к ней.

- И ты думаешь, что это дерьмо просто так сойдет тебе с рук?

Мне, наконец, удается привлечь её внимание. Элли испуганно распахивает глаза. На фоне бассейна их цвет кажется синим, а не привычным зеленым.

- Это была шутка. Просто шутка. Мне жаль, если я-я, - говорит она, запинаясь.

Я подхожу ближе. Теперь нас разделяет всего несколько футов.

- Просто шутка. Ты думаешь, это, блядь, было забавно, и можно делать все, что, блядь, взбредет тебе в голову.

- Нет, нет, я не…, - говорит она, энергично мотая головой. Она пытается добраться до лестницы, но я преграждаю ей путь.

- Ты просто делаешь все, что хочешь, и кому хочешь, не думая о последствиях. Не так ли, Эллисон? Ты не думаешь ни о ком другом, весь мир вращается вокруг тебя одной, я прав?

- Нет, нет, я вовсе не это имела в виду. Ты все неправильно…

Слова застревают у неё в горле, когда я приближаюсь настолько, что наши тела соприкасаются. Я чувствую ее напряженные от холода соски, чувствую, как под промокшей тканью платья, её кожа покрывается мурашками.

Мой взгляд опускается на ее дрожащие губы. Они почти синие от холода.

- Нет, Эллисон. Думаю, я все правильно понял.

Она открывает рот, чтобы ответить, но весь воздух покидает её легкие, как только я хватаю её и перекидываю через плечо. Ей остается только кричать, пока я несу её в более глубокую часть бассейна с дьявольской улыбкой на лице. Я останавливаюсь, её мягкое тело скользит вдоль моего, пока наши глаза не оказываются на одном уровне. И тут, я резко бросаю Элли в воду, словно тряпичную куклу. Она кричит, гневно размахивает руками, брызги с огненно-рыжих волос летят во все стороны. Мои плечи дрожат, и я не в силах больше сдерживаться, содрогаюсь в приступе смеха, который удивляет даже меня.

- Какого черта? Теперь ты точно труп! - кричит она, выплевывая воду и вытирая глаза. Как только её зрение проясняется, она бросается вперед, чтобы поймать меня. Продолжая истерично смеяться, я ловко уворачиваюсь и отскакиваю в сторону. Мы движемся как в замедленной версии балета, пытаясь предсказать движения друг друга. Её мультяшные глаза горят от восторга, Элли бежит прямо, а я выскакиваю ей на пути. Она бросается влево, но я хватаю ее за талию и прижимаю спиной к себе. Мои пальцы скользят по ее ребрам. Нас разделяет лишь тонкий слой мокрого хлопка.

Сейчас передо мной открыто столько возможностей. Столько альтернатив. Но я выбираю единственный вариант, который действительно заслужил.

Я щекочу ее.

Я щекочу Элли до тех пор, пока она не начинает хрипло молить о пощаде и на её глазах не наворачиваются слезы смеха. Я щекочу ее, чтобы услышать смех и этот милый фыркающий звук, который она издает между вдохами.

Я просто щекочу ее, держа в своих объятиях.

- Это несправедливо! Ты плаваешь гораздо лучше меня! Отпусти меня, Райан Лохте! Или я стяну твой фиговый листок!

- Ты сдаешься? – спрашиваю я, продолжая щекотать её подмышками. Она кричит и бьется в моих руках, как раненый зверь.

- Никогда!

- Что ж, ладно.

Я удваиваю свои усилия, и она откидывает голову на мое плечо, содрогаясь в истерическом припадке.

- Брось, Элли. Я выиграю! Просто признай поражение, и я остановлюсь!

- Нет! Я сделаю пи-пи тебе на ногу!

Я качаю головой, в шоке от её прямолинейности, и двигаюсь ниже, собираясь пощекотать ее живот. Я жалкий щенок. Перспектива того, что эта девушка описается от смеха прямо мне на ногу, не кажется отвратительной. Она кажется мне адски смешной.

- Ладно, ладно! Только не здесь! Я сдаюсь! - визжит она. Мы оба запыхались и уже задыхаемся от смеха. Мой лоб блестит от пота.

- Ага, так вот где твое слабое место. Живот.

- Только не говори никому! И даже не вздумай использовать это против меня!

Я перестаю её щекотать, но не выпускаю из объятий. Она смотрит вниз, и я знаю, что она видит - мои руки, обернутые вокруг ее талии. Я отпускаю ее и делаю шаг назад.

- Ты страшна в гневе.

Она оборачивается, мягкая улыбка играет в уголках ее губ.

- Ну, когда ты делаешь вид, что сошел с ума…

Я пробегаю рукой по своим влажным волосам.

- Да. Моя мать заставляла меня посещать уроки театрального мастерства в средней школе. Она всегда хотела, чтобы я стал кинозвездой. Говорила, что я должен попробовать.

- Ну... в чем-то твоя мама была права.

Она снова это делает. Отпускает комплименты в мой адрес, заставляя меня краснеть как девочку-подростка. Я ненавижу это. И люблю. Я не знаю, что с этим делать. Я смущен реакцией на нее. Черт, я в панике от того, что за бред творится у меня внутри.

Отвернувшись к краю бассейна, я пытаюсь сосредоточиться

- Наверно, нам надо выбираться отсюда и как следует обсохнуть. Серьезно. Я не хочу, чтобы ты заболела.

- Ладно, ладно, - вздыхает она. - Тебе повезло, что я слишком замерзла и не чувствую пальцы ног. А то бы я точно надрала тебе задницу.

Мы вылезаем из бассейна, и нас мгновенно охватывает ночной холод. Элли дрожит, ее зубы стучат мелкой дрожью. Я бегу к шезлонгу, где оставил ее свитер, и накидываю его на неё. Разглаживаю мягкую ткань на её плечах, и она прижимается ко мне в ответ, утыкаясь носом мне в грудь. Её дыхание ласкает мой сосок. Мне неловко, я не знаю, куда деть свои руки. Инстинкты кричат, чтобы я обнял её и согрел своим телом. Вашу мать.

- О... Боже ... как же... холодно.

Дрожь сотрясает ее маленькое тело, и вопреки здравому смыслу я кладу руки ей на плечи и крепко прижимаю к себе. Она холоднее ледышки, но от неё исходит какое-то необъяснимое тепло.

- Давай, пойдем отсюда.

Сейчас любой здравомыслящий человек отвел бы её в главный дом. Он в паре шагов отсюда, и там вся ее сухая одежда. Проблема в том, что здравомыслящая часть моего мозга лишилась драгоценного кислорода в тот момент, когда я почувствовал мягкость её фарфоровой кожи и теплое дыхание, щекочущее мою грудь.

Поэтому я веду её к себе. Мой дом дальше от бассейна, чем главный, вдали от любопытных глаз и суеты. Я еще не готов с ней попрощаться. Не сейчас. Знаю, мне все равно придется её отпустить, но я могу сделать это позже.

- Пойду принесу тебе полотенце.

Я выпускаю ее из своих рук и иду к бельевому шкафу за чистыми полотенцами. По пути захватываю мягкий фланелевый плед. Когда я возвращаюсь, Элли стоит на кухне, все еще дрожа. Я заворачиваю её в два огромных полотенца и накидываю сверху плед. Она похожа на буррито во всем этом. Надо заметить, очень притягательный и сексуальный буррито.

Боже, я безнадежен.

Я тоже вытираюсь и ставлю чайник. Извинившись, ухожу переодеться. Натягивая на себя спортивные штаны, я замечаю в дальнем углу шкафа стопку старых свитеров, которые мне давно малы. Черт возьми... Что еще прячется в моем шкафу?

- Я принес тебе сухую одежду, - говорю я, вернувшись на кухню. Пока меня не было, Элли успешно выбралась из своего кокона и присела на барный стул.

- Тут старые свитера, из которых я давно вырос. Ты можешь не надевать это, если не…

- Спасибо! - говорит она, спрыгивая с табурета и забирая у меня вещи.

- А ванная…?

- Дальше по коридору, вторая дверь слева.

Я разливаю чай, когда она возвращается, одетая в серый свитер. Он размера на три больше неё, но она все равно выглядит очаровательно. Я отворачиваюсь и ставлю чашки на поднос, чтобы отнести их на кухонный стол.

- Спасибо. Ты ходил в Тритон?

Я замечаю на свитере эмблему подготовительной школы Тритон.

- Недолго.

- Ох. Эван тоже там учился. Ты его знал?

Я кладу пару кусочков сахара в свой чай, разглядывая поднос с сахарным печеньем и мадленом. (прим. Мадлен – печенье в форме ракушки)

- Я провел там всего год.

- Да? А что случилось?

Я пожимаю плечами.

- Перевелся.

- Понятно.

Она принялась за печенье, запивая его чаем.

- Я ходила в колледж Святой Марии в Бостоне. Но уверена, что ты и так в курсе.

Элли краснеет, опустив взгляд.

- Да.

Она поднимает подбородок, и её полные любопытства глаза находят мои.

- Тритон - отличная школа. Пожалуй, даже лучшая в стране. Твоя успеваемость, наверно, была просто блестящей, раз ты попал туда.

Я снова пожимаю плечами. Будь они прокляты.

- Обычной.

- Обычной? Если бы мои родители не решили, что я должна расти за городом, превратив мою жизнь в ад, то отцу пришлось бы сделать щедрое пожертвования, чтобы я там училась. Куда ты перевелся из Тритона?

- В Академию Дентона.

- О… это хорошая школа.

Она попыталась снова улыбнуться, но я уже все понял.

Дентон это не Тритон.

И я не Эван.

Как только я позволяю сомнениям проникнуть в мою голову, то нахожу тысячу и одну причину, по которым я никогда не смогу быть достойным кого-то вроде Элли.

В этот момент она поднимает на меня свои небесно-голубые глаза и говорит:

- Считай это комплиментом. Я уверена, что для поступления в Тритон нужно хотя бы на треть быть претенциозным говнокозлом. Это одно из необходимых условий. Думаю, мы уже выяснили, что к тебе это не относится. По крайней мере, не на одну треть.

- Претенциозным говнокозлом? - спрашиваю я, удивленно приподнимая бровь. - Ты точно закончила Колумбийский? Я уверен, что такого слова нет ни в одном словаре.

- Ага. Причем с отличием. Я бы с радостью объяснила тебе, что значит быть говнокозлом, но боюсь, после этого тебя стошнит и печенье придется выбросить. Вот такая игра слов, - она хихикает, явно довольная собой.

Я ставлю свою кружку и поворачиваюсь к холодильнику.

- Ну, к счастью, на этот случай у меня есть мороженое.

Элли издает звук, который, откровенно говоря, звучит как нечто среднее между визгом свиньи и воплем тонущего кота. Но что бы то ни было, это заставляет меня рассмеяться. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее.

Что в ней такого? Что заставляет каждую её отличительную черту казаться такой невероятно очаровательной? Я обожаю в ней то, что обычно раздражает меня в других. Я превращаюсь в вечно смеющегося идиота рядом с ней. Беспокоюсь о том, чтобы не задеть ее чувства или не быть слишком резким с ней. Черт, я ем мороженое как девчонка с ПМС! Просто не понимаю. Что дальше? Мы будем смотреть новые фильмы Николаса Спаркса и вытирать друг другу слезы?

- Ты ведь не слишком замерзла для мороженого, да?

Элли яростно мотает головой.

- Черт, нет. Даже если я буду на дрейфующем айсберге в Антарктиде кататься с пингвинами на коньках, я все равно не откажусь от мороженого.

Я беру пинту мороженого, пару ложек и вручаю ей одну. Она погружает свою ложку в сливочную массу, и я быстро следую её примеру. Зачерпнув мороженого, Элли протягивает ко мне ложку.

- Ваше здоровье!

Мы чокаемся нашими ложками и поглощаем сливочно-мятную массу с шоколадной стружкой, мыча от удовольствия.

- Итак... Если бы тебе пришлось отказаться от чего-то одного, что бы ты выбрал –слух или зрение? - спрашивает она, зачерпывая еще мороженого.

- Это легко. Я бы отказался от слуха.

- Аргументы?

- Ну, во-первых, ты можешь общаться, даже если ты глухой. Можно подавать знаки или читать по губам. И давай посмотрим правде в глаза - мы живем в век высоких технологий. Я могу просто написать тебе или скинуть фотку в Инстаграмме.

- Да, но ты никогда не услышишь звуки музыки. Никогда не услышишь смех ребенка или как кто-то говорит "Я люблю тебя". Так много всего окажется недоступно.

Я смотрю на нее, пытаясь рассмотреть. Пытаюсь заставить ее рассмотреть меня.

- Но не увидеть, как темнеет небо на закате, или миллион звезд, горящих в бескрайнем небе... Технологии не властны над всем этим. Невозможно сделать улыбку такой живой и яркой, что нельзя не улыбнуться в ответ, даже когда ты этого не хочешь. Ничто не заменит истинную красоту. Конечно, можно попытаться, но я не смогу в точности воссоздать оттенок твоих огненно-красных волос. Или форму светло-коричневых веснушек у тебя на носу. Или же то, как от настроения меняется цвет твоих глаз с голубого на зеленый. Невозможно подделать то, что было создано самой природой. Эта красота не нуждается ни в звуках, ни в словах, ни даже в музыке. Ей не нужно ничего лишнего. Все лишнее лишь погубит её.

Она молчит, и я тоже. Я сказал уже достаточно. Даже слишком. В конце концов, мы продолжаем есть, и в воздухе повисает гнетущая тишина. Знаю, ей интересно, что только что произошло - черт, мне и самому это интересно. Но уверен я лишь в одном. Я перешел черту. И, что бы это ни было... В этом была доля правды.

- Ох, уже поздно, - наконец говорит она, нарушая молчание. Элли смотрит на меня, вопросительно поднимая бровь.

- Оставим остальное на следующий раз?

- Конечно, - киваю я, думая о том, будет ли этот следующий раз.

Я дал ей сумку, чтобы она смогла сложить туда свою мокрую одежду, и проводил до двери. Перед тем, как переступить порог, Эллисон оборачивается.

- Кстати, я бы сделала тот же выбор, - говорит она и уходит, оставив мне свою улыбку. Она не сказала до свидания. Может быть, часть её никогда и не уходила.

ОЩУЩЕНИЕ

Сегодня в выпуске: скандальное видео со знаменитым плейбоем Эваном Карром и его новой знакомой. Запись появилась в интернете прошлой ночью и за последние двенадцать часов уже набрала почти пятьсот тысяч просмотров. Личность таинственной незнакомки все еще остается под секретом, но очевидно, что это не Эллисон Эллиот-Карр, которая последние пять лет является женой Эвана. С самого начала отношений эта пара не сходила со страниц таблоидов и слухи о неверности Эвана давно стали достоянием общественности. К сожалению, нам не удалось связаться ни с Эваном, ни с Эллисон, но близкие к паре источники сообщают, что Эллисон покинула их общий дом на Манхеттене. Может ли это стать началом конца для королевской четы Верхнего Ист-Сайда? Оставайтесь с нами и узнаете!

Черт.

Черт, черт, черт.

Я достаю свой телефон, но он начинает звонить еще до того, как я успеваю набрать номер.

- Ты слышал новости?

Без предисловий, сразу к делу. Мой пресс-агент Хайди как всегда прямолинейна. Неудивительно, что она уже в курсе. Я плачу ей целое состояние, чтобы истории подобные этой не попали в долбаные ток-шоу, которые вытащат все это дерьмо наружу. Пока за пределами моего оазиса все тихо, я спокойно могу делать свою работу. Но если что-то пойдет не так и мои подопечные узнают об этом, мы рискуем потерять наших клиентов. Главное, моя анонимность окажется под угрозой. Одной из задач Хайди является сохранить в тайне, кто я такой. На самом деле, никто из них не видел меня до начала обучения и все они обязаны подписать соглашение о неразглашении, чтобы предотвратить утечку информации.

- Да, - почти простонал я в трубку. Порой непросто сохранить подобное втайне от прессы, но сам факт того, что это произошло с Эллисон ... черт. Черт, черт, черт.

- Как будем действовать? – спрашивает Хайди.

В любом другом случае я бы решил, что стоит Кардашян (прим. Ким Кардашян - американская звезда реалити-шоу, актриса, фотомодель, светская львица) чихнуть и эту историю мигом сдует с первых страниц газет и журналов. Но не в этот раз. Семья Карр с их положением в обществе является главным источников сплетен и скандалов. И этот ублюдок Эван только подливает масла в огонь, засовывая свой член каждую неделю в новую телку.

- Свяжись с его пиар-менеджером, но держись в тени. Нельзя допустить, чтобы СМИ почуяли запах крови, и мы должны быть уверены, что это не причинит вреда Эллисон.

- Эллисон? - Я слышу нотки удивления в голосе Хайди. Она очень умна и знает, что не в моих правилах проявлять фамильярность в обращении к клиентам. Она такая же хищница, как и я. Хищники не теряют бдительность. И не делают ошибок.

- Миссис Карр. Ты знаешь, кого я, блять, имею в виду, - жестко отвечаю я. Я все еще хищник. Несмотря на то, каким беспечным и счастливым Элиссон заставляет меня себя чувствовать, я хищник, черт возьми.

- Ладно. Это не было бы проблемой, если бы ты хоть иногда меня слушал. Как много раз я тебе говори ...

Я нажимаю "отбой".

Только не сейчас. Мне это не нужно. И Элиссон тоже. Тот факт, что её брак рушится, пока мы тут вместе едим мороженое и болтаем обо всем на свете, заставляет меня чувствовать себя отчасти виноватым. Но не достаточно виноватым, чтобы остановиться.

Одеваюсь и направляюсь в главный дом. Я полон решимости сделать все, лишь бы она никогда не прошла через это унижение снова. Я готов вознести её на вершину сексуальности, лишь бы уберечь от боли.

Я готов превратить ее в шлюху, которую так хочет Эван.

Это не справедливо по отношению к ней - черт, это не справедливо и по отношению ко мне - но он не остановится. Он никогда не изменится. Это все, что он знает, все, что он когда-либо видел. И Эллисон, такая умная, забавная и удивительная, никогда не уйдет от него.

Добро пожаловать в реальность, где жизнь – это игра, в которой нет победителей.

В тот момент, когда Эллисон входит в комнату и идет на свое место, я направляюсь прямиком к ней. Хватаю ее за плечи и притягиваю к себе. Она испускает удивленный вздох и её большие, сверкающие глаза ищут мое лицо, пытаясь понять причину моего поведения. Я смотрю на нее, пытаясь понять то же самое.

- Элли ... - я сглатываю, внезапно нервничая из-за того, что собираюсь сказать. Не потому, что это будет более шокирующим, чем все то, что я говорил прежде, а потому, что это чистая правда.

- Элли, мне нужно прикоснуться к тебе. Мне нужно, чтобы ты прикоснулась ко мне.

Она не отвечает, но ее тело, такое мягкое и хрупкое в моих объятьях, дрожит в знак согласия. Я позволяю своим рукам соскользнуть с ее плеч и переплетаю наши пальцы. Веду её к сцене, не разрывая зрительного контакта. Она не сопротивляется и покорно идет за мной следом. Она хочет этого. И, возможно, в глубине души, она хочет меня.

Мой голос звучит громко и четко, но я говорю только ей.

- Занятие любовью, секс – это чувственное наслаждение. Речь не только о ваших собственных ощущениях. Истинноенаслаждение – это видеть, как твой партнер содрогается в экстазе. Слышать, как он со стоном произносит твое имя. Вдыхать терпкий запах его возбуждения.

Я облизываю губы в предвкушении своих следующих слов.

- Пробовать его на вкус.

Губы Эллисон приоткрываются, но она не издает ни звука. Ее взгляд на секунду задерживается на моем рте, после чего она смотрит на наши переплетенные пальцы. Я прекрасно осознаю, что она и все остальные видят, и заставляю себя отстраниться. Развернув её лицом к классу, я говорю:

- Я собираюсь показать вам, как чувствовать своего партнера. Вы узнаете, какой силой обладают ощущения, и как довести вашего любовника до исступления, не раздвигая при этом ног.

Эмоции сдавливают мне горло, мой голос низкий и хриплый.

- Разбейтесь по парам, пришло время узнать друг друга получше.

Я убираю огненно-красные волосы Эллисон в сторону и наклоняюсь так, чтобы мои губы были возле ее уха.

- Ты остаешься со мной, дорогая.

***

На заднем плане играет тихая музыка. Мягкий, приглушенный свет придает комнате особую атмосферу. У всех женщин на глазах повязка. У всех, кроме меня.

- Начните с задней части шеи, проведите кончиками пальцев от затылка к плечам. Да, вот так. Все просто, дамы. Теперь медленно движемся вниз, скользим вдоль рук, проводим по внутренней стороне ладоней вашей партнерши. Вниз, вверх. Медленно. Очень медленно. Помните: это путешествие. Хорошо. Сейчас кончиками пальцев коснитесь верхней части её груди. Медленно ведем вниз, еще ниже. Да, именно туда.

Они делают, как я говорю, полагаясь лишь на звук моего голоса и свои собственные обостренные до предела чувства. Я слышу, как тяжело они дышат, как задыхаются от новых ощущений, которые дарит им изучение тел друг друга. Но я смотрю лишь на одну из них. На ту, которая приковала к себе все мое внимание, едва появившись в моей жизни. На ту, которая устроила настоящий пожар в моем пустынном оазисе.

Мои пальцы ласкают нежную кожу её шеи и опускаются к груди. Я до боли хочу к ней прикоснуться. Провести руками по мягким округлым формам, дотронуться до твердых вершинок, выступающих под шелковой тканью зеленой блузки. Она глубоко вздыхает, её грудь резко поднимается, словно стремясь оказаться в моих ладонях. Я готов поклясться, что она, как и я, изнывает от желания.

- Наклонитесь ближе, дамы. Позвольте запаху вашей партнерши окружить вас. Не бойтесь задействовать все ваши чувства. Скажите ей, как хорошо она ощущается в ваших руках. Какой сексуальной вы себя чувствуете, касаясь её.

Они подчиняются. Все до одной. Я знал, что так будет. Мы на стадии Третей Недели, когда женщины готовы умереть за физический контакт. Верите или нет, но женский пол более раскован в плане секса. Конечно, мужчины более открыто выражают свои желания и порой дуновения ветра достаточно, чтобы сделать их твердыми. Но женщины…Женщин может возбудить практически все. Гейское порно, грязные разговоры, нежные ласки, тлеющий огонь... Их заводит все. Пока женщина психологически открыта, её ноги также будут открыты для вас. Но это уже совсем другая история. Чтобы научить женщину всем способам обольщения и соблазнения потребуется гораздо больше шести недель. Черт, да мне понадобится шесть месяцев.

- Вы чувствуете это? То, как ее сердце бьётся чаще, когда вы касаетесь ее груди? То, как под вашими пальцами её кожа становится влажной? Это возбуждение. Она возбуждается для вас. Мои поздравления. Вы заставили гетеросексуальную, замужнюю женщину желать ваших прикосновений.

Я не отрицаю тот факт, что просто перечислял реакции Эллисон на мои прикосновения. Так много вещей, которые я бы хотел с ней сделать. Так много способов заставить её извиваться от желания в моих руках… Я безумно хочу быть к ней ближе, но… не стану. И несмотря на то, что мой, как никогда, твердый член неистово рвется на свободу, я не стану этого делать. Сейчас я согласен и на это. И пусть это, возможно, единственный шанс, который у меня есть.

Я становлюсь на шаг ближе. Наши тела едва касаются друг друга. Воздух между нами практически электризуется от сексуального напряжения. Подавив стон, я кладу ее дрожащие руки себе на грудь.

- Твоя очередь, Элли, - шепчу я так, что слышит только она. - Дотронься до меня.

Она судорожно вздыхает, закусив губу.

- Как?

Мой голос дрожит от едва сдерживаемого желания.

- Так же, как я трогал тебя. Точно так же, как ты хочешь, чтобы прикасались к тебе.

Я вижу, как она несколько раз вздыхает, пытаясь успокоиться. Затем мучительно медленно Элли скользит своими нежными руками к моим плечам. Похоже, она решила лишить меня остатков самообладания. Её пальцы касаются моих мышц под белой рубашкой. Удивительно, как столь невинное прикосновение может быть одновременно таким горячим и сексуальным. Она словно обнажает меня, возбуждая еще сильнее.

- Еще, - хрипло прошу я. Мое дыхание сбилось, кожа горит. Эллисон проводит вниз по моим рукам, ее пальцы находят мои ладони. Она касается моей талии, проводит вниз по животу. Ее ноготки очерчивают линии моего пресса, исследуя каждый мускул. Я задерживаю дыхание, опасаясь, что она продолжит свое путешествие вниз на юг. Меня не смущает реакция собственного тела на неё, но я знаю, что ничего хорошего не выйдет, если Эллисон начнет трогать меня там. Скорее всего, она даже не знает, как это делать.

- Поговори со мной. Скажи мне, что ты чувствуешь.

Элли сглатывает. Она нервно облизывает губы, прежде чем ответить.

- Ты такой ... твердый, - шепчет она. Если бы я не был поглощен тем, как её розовый язычок скользит по контуру пухлых губ, я бы даже не понял ее.

- Что еще?

- Ммм...хм. Ты теплый. Горячий. Я чувствую, какой ты сильный. Твои мускулы…Я ощущаю их силу.

- Продолжай, Эллисон, – мой приказ звучит скорее как мольба.

- И, ммм… Ты большой. Рядом с тобой я чувствую себя такой маленькой. И хрупкой. Но я знаю, что ты не причинишь мне вреда.

Ее щеки становятся пунцовыми.

- Это глупо. Я чувствую себя идиоткой, говоря тебе такое.

Она собирается снять с глаз повязку, но я не даю ей этого сделать и кладу ее руки обратно себе на грудь.

- Нет, не останавливайся. Это не глупо.

На ее покрытых розовым блеском губах появляется улыбка, и она делает шаг ко мне, становясь еще ближе. Так близко, что я чувствую прикосновение её сосков к груди. Так близко, что она чувствует, как моя эрекция упирается ей в живот.

Она изумленно ахает, но не отступает, заставляя меня самодовольно улыбаться.

- Продолжай, Элли.

Я придвигаюсь ближе, позволяя ей почувствовать, что она делает со мной. Показывая ей, какой властью она обладает над моим телом.

Эллисон вздыхает, соблазнительно втягивая нижнюю губу. Так, как я учил.

- Ты так хорошо пахнешь. Мужчиной и сексом. Солнцем и дождевой водой.

- Да? И что это заставляет тебя чувствовать?

- Жар. - Она опускает голову, но я успеваю заметить, как румянец на её щеках становится еще ярче. - И возбуждение.

Внезапная вспышка света или чей-то голос привлекают мое внимание. Подняв взгляд, я вижу десять пар глаз, которые уставились на нас в недоумении граничащим с шоком. У меня пересыхает во рту, с лица сходит вся краска. Я делаю шаг назад, но не слишком быстро, чтобы они не смогли истолковать мои действия как бегство.

- Вы все проделали замечательную работу. И я должен сказать спасибо миссис Карр за то, что она не побоялась и опробовала кое-что из наших инновационных методик.

Не желая выставлять на всеобщее обозрение огромную выпуклость на своих штанах, я слегка отстраняю Элли и разворачиваю её. Снимаю с нее повязку и в целомудренном жесте кладу руки ей на плечи. Она остается стоять, прижимаясь попкой к моему пульсирующему члену. Мне приходится прикусить щеку, чтобы не застонать.

- Давайте прервемся на ланч?

Мы ждем, пока все уйдут. Эллисон поворачивается ко мне лицом, ее щеки до сих пор горят, а волосы выглядят так, словно её только что трахнули. Она смотрит на меня остекленевшими глазами и говорит:

- Твоя мама была права.

- Моя мама? – переспрашиваю я, нахмурившись.

- Тебе надо было стать кинозвездой. Ты чертовски хороший актер.

Я удивленно поднимаю бровь.

- Наверное, я должен сказать тебе то же самое.

Эллисон мотает головой и нервно смеется, глядя себе под ноги.

- Нет, я не умею играть. Нисколечко. - Я приподнимаю ее подбородок, не позволяя прятаться от меня.

- Тогда, что это было?

Я все еще держу её за подбородок, когда она качает головой. Её губы дрожат, огромные глаза наполняются слезами.

- Я не знаю. Я не знаю, что это было. Я ничего не знаю.

Внезапно, потребность в ее теле отходит на второй план. То, какой расстроенной она выглядит из-за меня, из-за этого ... необъяснимого притяжения, которое взрывает ее мозг так же, как и мой, заставляет меня чувствовать себя идиотом. Я не подумал о её чувствах. Произошедшее причинило ей боль, и сам того не понимая, я стал тому виной. Я вижу это в её грустных глазах, полных боли и отчаяния.

- Иди сюда, - говорю я, притягивая ее к себе. Она на мгновение утыкается лицом мне в грудь, прежде понимает, что делает.

- Нет. Нет, я не могу. Прости меня ... Мне жаль. – Слезы катятся по её фарфоровому личику. Сгорая от стыда, она отстраняется и бежит прочь. Мой ангел покидает меня, оставляя гореть в собственном аду.

ВОЗБУЖДЕНИЕ

Проходят дни. Недели.

Ничего не меняется. Я работаю. Плаваю. Иногда пью. Редко ем. Каждый день одно и то же. Эллисон больше не приходит по вечерам. Она почти не смотрит на меня. Я чувствую себя так, словно опозорил её, запятнал её искренность и чистоту своей похотью. Но как бы то ни было, я ощущаю себя свободным.

Да, я не мог держать дистанцию, но я и не отталкивал её, не пытался заставить держаться от меня подальше. Поэтому, наверно, это было необходимо. Возможно, увидев, на что я способен, она поймет, что мне нет места в её жизни. Я не тот, кто ей нужен. И, в конце концов, она забудет меня.

Это хорошо. Так будет лучше.

Но мне все равно… хреново.

Я чувствую, что между нами была своего рода связь, пусть платоническая, но я уже много лет не испытывал ничего подобного. Встреча с ней была как рассвет после долгих лет в тусклой серой комнате без окон. Это было, как ощутить вкус мороженого в жаркий летний день. Без нее все вокруг стало серым. Пресным. Скучным.

И одиноким.

Но я не жалуюсь. Меня устраивает мое одиночество, и я не хочу ничего менять.

Вот что действительно я не мог понять, так это куда делось мое привычное предвкушение, которое всегда сопровождало меня в этот день. Сегодня один из моих любимых этапов. Домохозяйкам предстоит оказаться в крайне неудобном положении. Они будут в шоке. Сегодня им придется сломать все барьеры и осознать свои истинные желания. Видеть их такими - смущенными, потрясенными, изнывающими от собственного возбуждения – вот оно, истинное наслаждение для меня. Это настоящее искусство. Ради таких эмоций я живу.

Но сейчас, все что чувствую – это равнодушие. Возможно легкую грусть. Словно это будет концом для Элли и меня.

Элли и меня.

Хммм. Даже не могу сказать это с невозмутимым видом.

Я внимательно наблюдаю за тем, как они заходят, бросая нерешительные взгляды на приспособление в центре комнаты. Кто-то с любопытством перешептывается, кто-то замирает в ожидании. Но все они чертовски возбуждены от того, что вот-вот должно произойти. И я их не разочарую.

- Доброе утро, дамы. Сегодня у нас особый гость.

Я киваю в сторону задней части комнаты, и все головы поворачиваются в направлении стройной брюнетки в красной шелковой мантии, которая уверенно идет в центр зала. Я протягиваю руку, чтобы помочь ей взобраться на гинекологический стул.

- Это Эйрин. Эйрин учится в медицинском и работает в моей команде уже несколько лет. Она будет помогать нам сегодня.

Мой голос падает до хриплого баритона, как будто я собираюсь рассказать им что-то крайне неприличное.

- Для того, чтобы доставить удовольствие, вы должны понимать, как его получить. Пришло время изучить женское тело. Ваше тело. Эйрин?

Эйрин по команде сбрасывает мантию, выставляя напоказ свое обнаженное тело. Идеальная грудь прекрасно держит форму, плоский живот безупречен. Без тени стеснения, она раздвигает ноги и кладет пятки на специальные подставки, обнажая свою гладкую розовую киску. Беззвучные крики эхом разносятся по комнате, но она не обращает на них внимания. Она уже привыкла к этому. Пока я плачу за её обучение и заставляю работать всего четыре дня в году, Эйрин готова потерпеть. Подумаешь, какая-то парочка осуждающих её куриц, которые не открывали свой рот с тех пор, как увидели Майли Сайрус.

- Выглядит знакомо, дамы? – спрашиваю я, ухмыляясь. - Нет? Возможно потому, что вы пренебрегали своим телом, тем самым лишив себя возможности узнать его получше. С чего вы решили, что ваш муж доставит вам удовольствие, оттрахав как полагается, если вы сами этого не делаете? Никто не знает, что возбуждает вас, лучше вас самих. И раз уж моя физиология, так сказать, не позволяет мне показать вам все в деталях, Эрин мне поможет. Давайте начнем с сосков.

Девушка снова как по команде опускает ладони на свою грудь и приподнимает её, сжимая соски между большим и указательным пальцами. Потрясенное бормотание раздается со всех сторон, но Эйрин лишь улыбается в ответ и продолжает ласкать твердые вершинки.

- Соски – самая чувствительная часть женского тела после гениталий. Но многие забывают об этом. Кому нравится ласкать свои соски?

Поначалу никто не отвечает, но вскоре одна рука нерешительно тянется вверх. Лэйси Роуз, жена рокера и уже знакомый нам сексуальный котенок. Еще несколько рук поднимается за ней следом. Я изо всех сил стараюсь не смотреть в сторону Элли. Осознание того, что я мог довести её до оргазма, дразня земляничные соски, сведет меня с ума. Счастье в неведении. По крайней мере, в моем случае, лучше ничего не знать.

Я переключаюсь на Эйрин, которая смотрит на меня с улыбкой.

- Отлично. А кто любит играть со своими сосками, оставшись в одиночестве?

Рук на этот раз меньше, но все же некоторые из них сознаются.

- Прекрасно. Наш друг, Эйрин, собирается продемонстрировать вам все способы, которыми вы можете получить удовольствие, всего лишь стимулируя свои соски. Эйрин?

Шикарная брюнетка начинает массировать свои напряженные соски цвета шоколада, умело перекатывая их между пальцами. Она стонет, откинув голову назад, и невероятно чувственно кусает нижнюю губу. Затем она подносит свои пальцы ко рту и облизывает каждый из них, прежде чем вернуться к отяжелевшей груди. Её ноги, расположенные на подставках, конвульсивно сжимаются, пытаясь облегчить напряжение в оставшейся без внимания киске. Я не в силах оторвать от неё глаз, зачарованный тем, как чувствительная розовая плоть трепещет от желания. Эйрин снова смотрит на меня, молча умоляя прикоснуться к ней и облегчить её страдания.

Не считая скрипа стульев, в комнате царит абсолютная тишина. Все женщины молча пожирают Эйрин глазами, наблюдая за её манипуляциями со своим телом. Кто-то даже бессознательно тянется к собственной груди, изнывая от жажды прикосновений.

Как только Эйрин оказывается на грани, я слегка касаюсь внутренней поверхности её бедра, заставляя остановиться. Позволяю свой руке на несколько секунд задержаться на её гладкой коже. Она кладет свои руки на подлокотники и придает лицу бесстрастное выражение, лишь неровное дыхание выдает её.

- Очень хорошо. Теперь расскажите мне о том, что Эйрин нам только что показала.

Повисает пауза. Наконец, одна рука тянется вверх. Лоринда Косгроув, темноволосая застенчивая девушка, которая расцветает медленно, как экзотический цветок Тигровой Лилии.

- Хммм, когда она сжала их ... то застонала?

- Хорошо, миссис Косгроув. Что еще?

Лэйси продолжает:

- И когда облизала свои пальцы и увлажнила соски, она выгнула спину.

- Её колени задрожали, когда она перекатывала их между пальцами, - говорит еще кто-то.

- Сколько наблюдений. Отлично. Что-то еще?

- Увидев, как вы наблюдаете за ней, она возбудилась еще сильнее. Она хотела, чтобы вы прикоснулись к ней. В её взгляде было желание, и вы видели это.

Я застываю, стараясь не смотреть в сторону голоса. Так близко. Я почти не думал о том, что делаю. Я просто действовал, не заботясь о том, правильно это или нет. Но необоснованное чувство вины вновь охватывает меня, напоминая о таких вещах как мораль и нравственность. Теперь я дважды подумаю перед тем, как что-то сказать или сделать.

- Эмм, это было…, - я запинаюсь. Дерьмо. Сосредоточься, Дрейк. Бизнес прежде всего. – Так... да. Двигаемся дальше. Эйрин покажет нам другие эрогенные зоны женского тела. Начнем с клитора. Смотрите внимательно. Следите за движениями её пальцев. Запоминайте, какие места являются наиболее чувствительными.

Без лишних напоминаний Эйрин проводит рукой по своему животу, вниз, между бедер. Она раскрывает влажные лепестки нежной плоти, предоставляя наилучший обзор для сидящих в оцепенении женщин. Её пальцы скользят по клитору, и она стонет от удовольствия.

Моя рука все еще на внутренней стороне её бедра, и я раздвигаю ноги Эйрин еще шире, позволяя женщинам увидеть её влажную киску во всех подробностях.

- Я понимаю, что у большинства из вас есть дети и вы не так молоды, как Эйрин, - говорю я под звуки её хныкающих стонов. - Но вы все должны стремиться к тому, чтобы ваша киска выглядела именно так. Поймите, задача женщины не только в том, чтобы рожать детей и вести хозяйство. Вы обязаны всегда быть ухоженной, нежной и гладкой. Ваша киска должна быть розовой и мягкой. Если это не так, то есть процедуры, которые сделают её такой. Это то, что ваши мужья хотят видеть, когда раздвигают вам ноги. Никто не хочет трахать Чубакку (прим. Чубакка - персонаж киносаги «Звёздные войны», гуманоид, все тело которого покрыто густой бурой шерстью). Ухаживайте за своей киской, представьте, что вы Шэрон Стоун в том фильме. (прим. Шэрон Стоун - американская актриса, продюсер и бывшая модель, обладательница премии «Эмми» и «Золотого глобуса»)

Эйрин продолжает массировать клитор, кружа вокруг него четкими уверенными движениями. Маленький бугорок разбухает и наливается желанием. Её движения изменяются, она растирает его быстрыми движениями из стороны в сторону, вибрация проходит по её разгоряченной киске и она кричит, достигнув кульминации. Эйрин снова смотрит на меня жаждущим взглядом, её тело все еще вздрагивает в отголосках оргазма. Я знаю, о чем она думала, лаская себя. Я знаю, что она бы хотела ощутить мои руки вместо своих, почувствовать, как я ласкаю её нежную, шелковистую кожу.

Я отвожу взгляд, словно не в силах оторваться от вида её дрожащей плоти.

- Стимуляция клитора может заставить вас испытать один из самых сильных оргазмов в вашей жизни. И для многих женщин этот способ остается единственным на протяжении всей их жизни. Но есть еще один тип оргазма, который, к сожалению, доводится испытать очень не многим женщинам. Я говорю о точке G. Да, леди… Это вовсе не потерянная Атлантида. Нет никакого специального пароля или правила, чтобы найти её. Всего лишь терпение и практика. И если вы сами найдете точку G, то сможете помочь вашему партнеру сделать то же самое.

Я вновь касаюсь ноги Эйрин, и она, следуя моей молчаливой команде, опускает руку на несколько сантиметров ниже и погружает кончик пальца внутрь своей киски. Она ласкает набухший клитор и, как только её мышцы немного расслабляются, погружает свой палец внутрь целиком. Её дыхание сбивается, когда стенки влагалища ритмично сокращаются вокруг ее тонкого пальца. Эйрин ждет, пока её тело привыкнет к наполненности и медленно вытаскивает палец. Затем она погружает его обратно, устанавливая медленный, чувственный ритм.

- Вот так, милая. Медленно и глубоко, - шепчу я, массируя ее бедро. - Добавь еще один палец. Заполни себя.

Эйрин делает, как я говорю, и увеличивает скорость, добавив второй палец. Я слышу всасывающие звуки ее плоти, просящей о большем.

- А сейчас, детка, слегка согни свои пальцы вверх. Ты чувствуешь это? Чувствуешь эту пульсацию? Давай детка, сделай это. Кончи вокруг своих пальцев, ну же, для меня.

Со сдавленным криком Эйрин кончает, и стремительный поток сладкого нектара вырывается из ее сжимающейся киски. Все еще массируя её бедро, я шепчу ей успокаивающие слова похвалы, возвращая к реальности. Я вспоминаю про зрителей и, оглядываясь назад, вижу их остекленевшие взгляды и раскрасневшиеся лица.

- Я понимаю, что, возможно, трудно озвучить то, что все мы только что видели, поэтому сейчас мы закончим наше занятие. Вы все свободны. Отправляйтесь в свои комнаты, где вас ждет особый подарок от наших друзей Lelo.com. Я хочу, чтобы вы исследовали собственное тело. Узнайте, что именно возбуждают вас больше всего. И пока вы делаете это, не забывайте про зеркало, расположенное напротив. Смотрите на себя, когда кончаете. Помните, именно это видит он, когда доставляет вам удовольствие.

Без лишних уговоров дамы поспешно покидают комнату, молча переваривая свое домашнее задание. Как только мы остаемся одни, я поворачиваюсь к Эйрин. Выражение моего лица резко меняется.

- В мой дом. Сейчас же.

***

- Что, черт возьми, это было?

Я хожу взад-вперед, стараясь успокоиться. Эйрин в одном халате сидит на диване, целомудренно скрестив ноги.

- Ты о чем?

- Не надо строить из себя дуру, Эйрин. Ты прекрасно знаешь, что делала.

Она невинно улыбается.

- Я не понимаю, о чем ты говоришь.

- Чушь! - кричу я, размахивая руками. - Я все занятие ощущал на себе твой трахни-меня взгляд. И я не думаю, что мне показалось, как ты простонала моя имя в конце.

Она опускает взгляд, пытаясь скрыть несчастное выражение на своем лице.

- Приятно слышать, что ты заметил. Ты вел себя так, словно меня там вообще не было.

Я расстроенно потираю затылок и сажусь перед ней на колени. Эйрин может вести себя уверенно и раскованно, но она остается женщиной. Ей важно чувствовать себя желанной.

- Это не так. Как я мог не заметить тебя? Дерьмо, я прикасался к тебе...говорил тебе то, что не следовало. В какой-то момент, я даже забыл, где я.

Эйрин поднимает на меня взгляд, полный надежды.

- Ты хотел меня, так ведь? Хотел оказаться внутри меня?

Я шумно сглатываю, подавив инстинктивное «да».

- Я был бы полным идиотом, если бы не хотел тебя, Эйрин. Ты очень красивая женщина. Но ты знаешь, что я не могу перейти эту черту с тобой. Ни сейчас, ни когда-либо.

- Но... но раньше мы...

Я качаю головой, прекрасно зная, к чему она ведет.

- Это было раньше, Эйрин. И это больше не повторится. Я уже говорил тебе. Если ты не можешь справиться с этим, я могу найти кого-то, кто сможет.

Её глаза наполняются слезами и она трясет головой. - Нет. Нет. Я в порядке. Мне очень жаль, я просто...

Я оставляю поцелуй на её лбу и поднимаюсь.

- Хорошая девочка.

На этот раз, мне действительно не хочется вести себя как бездушный придурок. Мне нравится Эйрин, но не так, как она этого хочет. Я встретил её в Чикаго несколько лет назад. Она сидела в баре, без копейки в кармане, ожидая, что какой-нибудь богатый ублюдок купит ей выпить и, в конечном итоге, станет её спонсором. Несмотря на то, что выглядела она великолепно, от неё просто разило отчаянием. Я должен был помочь ей. Это был мой гражданский долг. И нужно было сделать это до того, как она свяжется с дурной компанией.

- Как тебя зовут, милая? - спросил я, присаживаясь на барный стул рядом с ней.

- Эми, - ответила она, улыбаясь слишком уж радостно.

- Эми, да? Хорошо. А как твое настоящее имя?

Улыбка на её лице померкла и она уставилась на стакан с джин-тоником, который потягивала весь последний час.

- Эйрин.

Не говоря ни слова, я протянул ей свою визитку. Никаких имен. Никакой информации. Просто номер телефона. После чего я положил на стойку стодолларовую купюру и ушел.

Через пять минут Эйрин мне позвонила.

- Закусочная на Мичиган Авеню, - ответил я без предисловий.

- Какая именно? - спросила она.

- Та, в которой ты найдешь меня.

Отбой.

Спустя полчаса Эйрин, взволнованная и раздраженная, проскользнула в кабинку, где я сидел. Я не спеша сделал глоток кофе и пододвинул ей меню.

- Я здесь не для того, чтобы есть, - сказала она, толкнув его обратно ко мне.

- Заказывай. Ты голодна. И не надо лгать, говоря, что это не так. Что мы точно не будем делать, так это лгать друг другу. Это понятно?

Её глаза удивленно распахнулись, но она не стала спорить. Эта девушка идеально мне подходила. Я знал это. У меня не было времени или терпения нянчиться с кем-то, кто не мог просто подчиниться.

Я потягивал кофе, пока Эйрин опустошала огромную тарелку яиц с беконом, сосисками, картофельными оладьями и тостами. Когда она съела все до последнего кусочка, я решил, что настало время поговорить о деле.

- Расскажи мне о себе.

Дважды просить не пришлось. Эйрин поведала мне о том, что она учится на первом курсе медицинского, ей не на что жить и у неё нет семьи, которая бы поддержала её. Она лишилась своей крохотной, убогой квартирки, а университетская стипендия в первый год учебы настолько мала, что ей не хватает даже на еду, не говоря уже о жилье. И сейчас она стоит перед выбором - либо бросить все и вернуться домой в Айдахо, либо найти другой, не столь привлекательный, способ выжить. В тот день она решила, что, возможно, её мечте стать врачом просто не суждено было сбыться.

- У меня есть к тебе предложение, - сказал я.

- Я не проститутка, - тут же выпалила она.

Я улыбнулся. - Я очень надеюсь, что нет.

Я раскрыл ей все карты, объяснив, чего я от неё хочу и что она с этого будет иметь. Там, в маленькой закусочной в центре Чикаго, я расспросил Эйрин о её сексуальной жизни (два парня, первый - бывший из Айдахо, второй - местный плейбой со старших курсов), о степени её раскрепощенности (она считала себя новатором в сексе и хотела попробовать все, хотя бы раз), о состоянии её здоровья (все чисто: нет резины - нет любви), и обо всем, что имело документальное подтверждение. После чего я заплатил за обед, и мы отправились ко мне в номер, чтобы она подписала необходимые бумаги, и мы могли приступить к первому этапу её подготовки.

- А сейчас, дорогая, мне нужно знать, как далеко ты готова зайти. Ты не обязана делать то, что не хочешь, но мне придется к тебе прикасаться, тебя это будет возбуждать. Это будет возбуждать меня. И я захочу тебя трахнуть. Черт, я прямо сейчас хочу тебя трахнуть.

Она села на кровать, скрестив свои длинные, гладкие ноги и томно прикрыла глаза.

- Я тоже этого хочу.

В ту ночь я открыл все её эрогенные зоны. Я целовал её стройное тело, пока мои губы не начали гореть. После чего я трахал её долго, жестко и глубоко, пока простыни не промокли насквозь от её влажности.

После она лениво посмотрела на меня затуманенным страстью взглядом и её губы растянулись в восторженной улыбке.

- Боже. Я даже не знаю, как тебя зовут.

Я уставился на потолок, избегая встречаться с ней глазами, смотрящими на меня с нежностью и восхищением.

- Джастис Дрейк.

- Мммм, Джастис Дрейк. Мне нравится.

Я уже слышал, как она мысленно прибавляет миссис к моей фамилии. Пора заканчивать.

- Да. Все, что сейчас произошло, было для нашего с тобой удовольствия. Но впредь, когда я прикоснусь к тебе, это будет сделано исключительно для дела. Поняла?

Чмокнув её в щеку, я оставил обиженную и удовлетворенную Эйрин одну, с номерами счетов и инструкциями на следующую неделю.

ИЛЛЮЗИЯ

Когда Эйрин разразилась потоком слез, я знал, что не стоит оставлять её в таком состоянии. Если честно, не такой уж я и подонок. Просто иногда гораздо проще вести себя как последняя сволочь. Это дает мне полное право забить на этику.

Я дал ей время успокоиться и даже сделал для неё чашку чая. Затем настоял на том, чтобы она прикрыла эти торчащие сиськи и тащила свою первоклассную задницу назад, в Чикаго. Как на зло, было уже очень поздно.

- Позвони мне, когда приземлишься в О'Хейре, - сказал я, открывая перед ней входную дверь. Я весь вечер намекал ей, что уже давно пора домой, но все бесполезно, под конец я был близок к тому, чтобы обратиться за помощью к сигналам авиа службы.

- Хорошо. Еще раз спасибо, Джастис. Ты всегда был так добр ко мне. Я бы пропала без тебя. - Она приподнимается на цыпочки и целует меня в уголок рта. Я как раз собирался отчитать ее за нарушение границ дозволенного, когда все связные мысли разом вылетели из моей головы, а слова застряли в горле.

Прямо около моей двери, в облаке огненно-красных волос, стояла Эллисон. Прохладный осенний ветерок играл яркими прядями, лаская её плечи. Она стояла с поднятой рукой, словно собираясь постучать.

- Элли... хмм ... привет. – Да-да, это именно та часть, когда пойманный с поличным муж кричит “Это не то, что ты думаешь! Я все могу объяснить!”, пока его брюки болтаются вокруг лодыжек, а член стоит по стойке смирно.

Но я не чей-нибудь муж. И я не могу обмануть того, кто даже не моя девушка. Так ... почему же я чувствую, что сделал что-то не так?

- О, простите, - она натянуто улыбается, стараясь скрыть неловкость. – Я не подумала, что вы не один. Я зайду позже, мистер Дрейк.

- Нет, нет. Эйрин уже уходит, - говорю я, открывая дверь еще шире и практически выталкивая Эйрин наружу. - Пожалуйста, заходи.

- Ничего страшного. Мне нужно срочно кое-что сделать. Еще раз извините.

Эллисон поворачивается, чтобы уйти, но я хватаю ее за локоть, прежде чем она успевает сделать еще один шаг. Обернувшись, она смотрит на меня, её огромные глаза полны сомнения, но она не вырывается. Хрен с ним. Я и так уже облажался.

- Постой. Пожалуйста. Элли, останься.

Она медленно кивает, не сводя с меня пристального взгляда. Краем уха я слышу приглушенный шелест шелка и раздраженное восклицание. Черт возьми. Эйрин.

- Ну что ж... Думаю, мне пора. - Она проносится мимо нас и стремительно направляется в главный дом, чтобы собрать свои вещи.

- Сообщи мне, как доберешься, - кричу я ей в след.

- Да, да, - отмахивается она и уходит, не оглядываясь. Я знаю, что должен пойти за ней и постараться как-то смягчить ситуацию, прежде чем воображение Эйрин разыграется не на шутку, но что я скажу? И как я могу заставить себя уйти, когда в моих руках этот бесконечно прекрасный Ангел?

Эйрин придется подождать. Пусть все подождет. Логика, мораль, обязательства, к черту все.

- Заходи, - шепчу я, задержав дыхание, когда Элли переступает порог. Она следует за мной на кухню, где я достаю нашу полупустую коробку мороженого и две ложки.

- Я не могу остаться. Просто... Я... У меня небольшая проблема с домашним заданием.

Закусив нижнюю губу, я стараюсь сдержать улыбку.

- Да? Нужна помощь? - Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть лед в глазах Эллисон. Она качает головой.

- Знаешь... Это была ошибка.

- Нет, нет, прости, пожалуйста. Расскажи мне. Я, правда, хочу помочь. - Я открываю коробку с мятным мороженым, зачерпываю щедрую порцию и предлагаю ей. Элли на мгновение замирает, словно обдумывая свой следующий шаг, и с разочарованным вздохом, наконец, сдается и принимается за холодное лакомство в знак примирения.

- Ничего такого... Я не думаю, что... - Она кладет ложку в рот и блаженно мычит, закрыв глаза от удовольствия. Придвинувшись поближе, Элли зачерпывает еще.

- Просто... Ладно, только не смейся. Обещаешь?

- Чтоб мне провалиться, - отвечаю я с полным ртом сладкой и просто бесподобно вкусной сливочной массы.

- Хорошо... Как ты понимаешь, был у тебя оргазм или нет? – почти шепчет она.

Я хмурюсь.

- В смысле, как понимаешь?

- Я имею в виду, откуда ты знаешь? Я, как бы сказать, не уверена, когда и в какой момент я…ну ты понимаешь. И я никогда...сама...О, Боже, это слишком стыдно! - Она откладывает ложку и закрывает лицо руками.

- Элли... – Я забываю о мороженом и кладу руку ей на плечо в утешительном жесте. Да, да, исключительно утешительном. Не подумайте ничего такого.

- Как унизительно! Это была ошибка, не стоило мне…

- Это не так. Для этого я здесь. Ты можешь спросить меня абсолютно обо всем, слышишь? Обо всем.

Она медленно убирает руки от лица и смотрит вниз, на столешницу, не решаясь поднять взгляд.

- Клянусь, я не настолько невежественна. Просто... у меня был только Эван, и мы никогда не говорили о том, испытала я или нет... ну ты знаешь. Поэтому я не уверена, что смогу понять, если это произойдет.

Я киваю, понимая, о чем она говорит, и едва не поддаюсь инстинкту сжать её в объятиях и зацеловать до беспамятства. Ее наивность невероятно возбуждает. О, что бы я мог с ней сделать ...

- Ладно, Элли. Если ты задаешься вопросом, был у тебя оргазм или нет, значит его у тебя не было.

Её глаза становятся еще больше. – Серьезно?

- Серьезно.

- Они что, правда так хороши? И я смогу отличить их от обычного регулярного секса?

Я улыбаюсь, надеясь, что это выглядит обнадеживающе, а не как насмешка.

- Подумай о половом акте как о пламени. Оно горит, то становясь все ярче, то ослабевая. Но по большей части оно просто разгорается и, в конце концов, гаснет. Теперь, что касается оргазма… Представь себе, как небольшой огонек превращается в пламя. Оно полыхает все сильнее и начинается настоящий пожар. Пожар набирает обороты и вспыхивает фейерверк, как на День Независимости. Десятки красочных залпов заставляют ночное небо сиять всеми цветами радуги. Ты чувствуешь разницу между пламенем и фейерверком?

Элли берет ложку и тщательно выскребает содержимое коробки, избегая моего взгляда.

- Да, конечно.

- Тогда ты поймешь, был у тебя оргазм или нет.

Я вынимаю свою ложку из миски с мороженым и, облизав её, тыкаю в сторону сидящей рядом Эллисон.

- Скажи мне, Элли… Эван когда-нибудь заставлял тебя чувствовать фейерверк?

Она замирает, и я понимаю, что перешел черту. Но вместо того, чтобы отвесить мне пощечину в стиле какой-нибудь мыльной оперы или как торнадо вихрем вылететь из моего дома, она начинает смеяться. Она смеется тем самым беззаботным смехом, который всегда освещает темноту в моем одиноком сердце. Тем самым смехом, который обычно сопровождается фырканьем или слезами в крошечных морщинах вокруг ее глаз. Смехом, который заставляет меня смеяться в ответ, безо всякой на то причины.

- Нет, - качает она головой, все еще смеясь. - Нет, Эван никогда не заставлял меня чувствовать фейерверк. О, Боже, я что, правда, такая жалкая? Мне двадцать семь лет и у меня никогда не было оргазма! – Её снова одолевает веселье и она стучит по столешнице в припадке смеха.

- Элли ... - говорю я с придыханием. - Элли, это не делает тебя жалкой. Это делает жалким его. Ты само совершенство и это он не в состоянии довести тебя до оргазма. Виноват только он. Ты была невинна, когда вы встретились. И ты преподнесла ему бесценный подарок. Меньшее, что он должен был сделать – это доставить тебе удовольствие.

Это привлекает ее внимание, и все признаки веселья исчезают с её лица.

- Думаю, ты прав. Это никогда не было на первом месте для Эвана. – Она опускает взгляд, на её фарфоровом личике появляется тень грусти. - Я никогда не была для него на первом месте.

Я до боли хочу к ней прикоснуться. Хочу приподнять её подбородок, чтобы она посмотрела на меня и почувствовала насколько важно, то, что я собираюсь сказать.

- Тогда как ты можешь быть с тем, для кого ты просто удобный вариант? Ведь для тебя все иначе?

Наши взгляды встречаются, в ее огромных глазах я вижу неприкрытую боль и смятение.

- Джастис… не надо…

- Я хочу сказать, почему ты миришься со всем этим, когда достойна лучшего?

Она качает головой.

- Не знаю. Действительно ли я достойна лучшего? Есть ли что-то лучше, чем это? Мы росли, наблюдая, как лучшие из нас становятся мошенниками и обманщиками. Мы каждый день слышим о том, как ложь разрушает браки. И какой выход из этого всего? Одиночество?

Нет. Я. Я твой выход.

Но это будет очередная ложь, понимаю я. Ложь, которая сделает меня таким же дерьмом, что и Эван. Причинять боль женщине - вот что по-настоящему дерьмово.

- Счастье, - отвечаю я вместо этого. - Дружба. Свобода.

- Ха, свобода, - смеется она. – О какой свободе может идти речь, если папарацци поджидают нас за каждым углом?

- Меня нет, - заявляю я, как ни в чем не бывало.

- Ага, это потому что ты родом не из Верхнего Ист-Сайда. У тебя, наверно, было нормальное детство с родителями, которые не оставляли тебя на воспитание няням, и с друзьями, которым нравился ты, а не те, с кем ты можешь их познакомить.

- Я бы не был так уверен, - бормочу я, закатывая глаза.

- Да? Тогда как ты не сошел с ума от всего этого? Как тебе удалось избежать чрезмерного внимания прессы, бесконечной лжи и притворства?

- Обстоятельства так сложились.

Мы оба молча возвращаемся к поеданию мороженого, зачерпывая по очереди мятное лакомство с шоколадной крошкой. Я не хочу ничего объяснять, а ей и не нужны мои объяснения. Нам обоим комфортно в этой иллюзии спокойствия и безопасности, когда нет камер, снимающих тебя исподтишка, нет таблоидов, жаждущих заполучить очередную сенсацию.

- Хорошо, что произведет на тебя большее впечатление – если девушка на первом свидании закажет салат или если она закажет сочный бургер?

Я поднимаю бровь, в который раз поражаясь её непредсказуемости.

- Хмм?

- Салат или бургер? Какой девушке ты отдашь предпочтение? – говорит она, прежде чем отправить в рот полную ложку мороженого. Я пристально наблюдаю за тем, как она дочиста облизывает её, слишком увлеченный процессом, чтобы хотя бы попытаться ответить на ее вопрос. Элли замечает мой взгляд и откладывает ложку, на её губах появляется озорная улыбка.

- Сосредоточься, Дрейк. Ответь на вопрос или я буду вынуждена обчистить твой тайник с мороженым и съесть все в одиночку, заперевшись в своей комнате.

Я выхожу из состояния транса и пожимаю плечами.

- А чего ты ожидала? Я всего лишь человек.

- Этот внезапный приступ СДВ (прим. СДВ - синдром недостатка внимания) никак не связан с твоей человеческой природой, всему виной то, что ты мужчина. Так что умерь свой тестостерон и ответь на чертов вопрос.

- Ладно, ладно, - я наклоняю голову, обдумывая ответ. - Я бы выбрал девушку с бургером.

- Девушку с бургером? Даже несмотря на то, что от неё воняет потом и пережаренной мясной тушей?

- Нет, нет, - смеюсь я, качая головой. - Потому что она не боится быть такой, какая она есть.

Её брови удивленно ползут вверх.

- Какой? Жирной?

- Нет, Элли, - говорю я, улыбаясь. - Настоящей. Она не боится показать мне, кто она на самом деле.

- Интересно, - замечает она, постукивая ложкой по губам. - Особенно, учитывая то, что заставить тебя показать, кто ты на самом деле, так же сложно, как вырвать зуб.

Я смотрю по сторонам, словно она имеет в виду кого-то еще.

- Эмм, ну вообще-то, сейчас ты у меня дома. И мы практически обменялись слюной друг с другом, когда ели мороженое. Ты даже вещи мои одевала!

- Но ты такой закрытый! Ты как стальной сейф, который я пытаюсь взломать мясным молоточком.

- Ты сегодня странно одержима мясом, - шучу я, пытаясь перестать улыбаться.

- Ох, мечтай-мечтай, приятель, - парирует она и даже не понимает, насколько близка к истине. Или понимает?

Элли опирается локтями о столешницу и со вздохом кладет подбородок на ладони. – Ладно, не важно. Все это не имеет значения. Потому что ты гнусный лжец.

- Ой, - меня передергивает.

- Ты бы определенно выбрал девушку с салатом. Да-да, ты бы выбрал ее, привел к себе домой, и играл бы на её ребрах как на ксилофоне.

Настает моя очередь истерически смеяться.

- Черт возьми, нет! Только не это!

- Все парни выбрали бы девушку с салатом. Это неопровержимый факт, - уверено заключает она. – Никто не любит бургер-девочек.

Что не так с этой девушкой? Она такая классная, милая и забавная, и просто... настоящая. Она моя бургер-девочка. Все остальные для меня, как салат - холодные и пустые.

Мы доедаем остатки мороженого иперебираемся в гостиную к телевизору. Элли хватает пульт и тут же включает старый эпизод «Друзей» на канале Nick-At-Night. Тот самый, где Моника и Чендлер женятся.

- Люблю этих ребят, - говорит она, садясь рядом со мной. Я кладу руку на спинку дивана позади неё (даже не начинайте), и она прижимается ко мне еще ближе. Срань Господня. Только не заводись, только не заводись, только не заводись…

- Да? Почему? - спрашиваю я, пытаясь отвлечься.

- Ну... они самые настоящие лучшие-друзья-навсегда. Шесть друзей, которые вместе преодолевают все жизненные этапы, от несчастий и неудач до любви, романтики и дружбы. Я обожаю все, что с ними связано.

Росс угрожает надрать Чендлеру задницу и Элли хихикает. Я улыбаюсь, глядя, как она, не отрываясь, смотрит на экран. Её лицо сияет от нежности. Это как наблюдать за неземным существом, столь прекрасным и экзотическим, что невозможно оторвать взгляд. Ты не двигаешься, и даже не моргаешь, боясь спугнуть его.

- Я скучаю по этому, - говорит она, вздыхая, когда Моника на экране идет к алтарю. Я понимаю, о чем она, и что-то сжимается в моей груди. Я хочу отстраниться и позволить ей насладиться воспоминаниями в одиночестве, но Элли продолжает, - Я говорю не о свадьбе. Я скучаю по чувству духовной близости с кем-то. Знать, что у тебя есть друзья, которые всегда будут рядом, несмотря на все твои взлеты и падения. Мне не хватает этого.

Я пожимаю плечами. Почувствовав, как поднялась и опустилась моя грудная клетка, Элли, нахмурившись, смотрит на меня.

- Ты разве не скучаешь?

- У меня никогда этого не было.

- Да ладно. Никаких старых друзей из Академии Дентона, с которыми вы все вокруг переворачивали вверх дном? Если память мне не изменяет, ребята из Дентона всегда имели соответствующую репутацию.

Я качаю головой, улыбаясь. О да, я то переворачивал. Еще как. Черт, я был легендой. Но она этого никогда не узнает.

- У меня не было таких друзей. И сейчас нет, - говорю я ей.

Элли находит мою руку и крепко сжимает. Её глаза сияют, словно она только что нашла новенький блестящий пенни.

- Ну... у тебя есть я. Я ведь твой друг, правильно?

Друг. Друг.

Это то, кто я для неё? Только друг и ничего больше?

Я должен был стать её учителем, советчиком, наставником.

Но потом… потом мне захотелось быть кем-то еще. Другом. Но в глубине души я понимал, что хочу большего.

Я хотел стать ее любовником.

Да, любовником. Любовником этой замужней женщины. Пускай это чертовски эгоистично, но это то, чего я хочу. И даже зная, что моим мечтам не суждено стать явью, я все равно безумно желал её. Мне хотелось схватить чайную ложку, вырезать своё сердце и сжечь его. Проще покончить со всем этим до того, как эта женщина, похожая на маленькую голубку, уничтожит меня.

- Да, мы друзья. - Это все, что я могу сказать ей, не выдавая своих чувств. Я не хочу больше думать о том, что могло или должно было случиться.

Я сжимаю ее руку и переключаю свое внимание на экран телевизора. Джо командует, говоря Монике и Чендлеру поцеловаться еще раз. Я смеюсь. Потому что это именно то, чего они хотят.

ЗАВИСИМОСТЬ

СЕКС, ОБМАН, ВИДЕО И СЛУХИ О БЕРЕМЕННОСТИ?

Светский тусовщик из элиты Верхнего Ист-Сайда Эван Карр вчера был замечен на выходе из уединенной клиники в Хобокене с женщиной. Одетый крайне скромно, он пытался спрятаться за бейсболкой и темными очками. Женщина также выглядела довольно непримечательно, но в ней легко можно узнать партнершу Эвана по секс-видео, появившемуся в сети неделю назад.

Слухи о неверности двадцатидевятилетнего манхэттенского плейбоя уже давно не новость. По последним сообщениям, женщина на видео и фото никто иная, как Келси ван Вайс, лучшая подруга Эллисон Эллиот-Карр. Келси и Эллисон ходили в одну школу, и даже учились вместе в Колумбийском университете. Близкие к паре источники подтверждают, что Эллисон действительно покинула их городской особняк и сейчас находится в лечебном центре, где ей помогают избавиться от привычки к антидепрессантам, вызванной многочисленными изменами Эвана.

Я перечитал статью еще раз. И еще, надеясь, что, возможно, что-то упустил или не так понял. Черт, это всего лишь интернет. То, что там пишут, всего на всего вывернутое наизнанку дерьмо. Это не может быть правдой. Но вдруг я до сих пор пребываю в розовом тумане, который Элли оставила после себя прошлой ночью? Нет, с ней не может случиться что-то столь ужасное и отвратительное. Даже такой ничтожный тип, как Эван, не мог пасть так низко.

Я закрываю Google-оповещения на своем телефоне и пролистываю список контактов. Хайди поднимает трубку на первом гудке.

- Я уже в курсе, Дрейк, - говорит она на фоне автомобильных гудков и криков торговцев.

- Скажи мне, что это дерьмо очередная утка.

- Что? Прочел шестую страницу, да? Это уже разлетелось по всему интернету и стало главной новостью на TMZ! (прим. TMZ – tmz.com, развлекательный портал, посвященный знаменитостям)

- Я знаю. - Я мысленно обругал себя за то, что пытался оправдать Эвана. До чего же он мерзкий. Такова его истинная натура. Вот ведь какое дерьмо иногда получается, когда два порядочных человека размножаются.

- Ну так вот, я в курсе. Мы уже пустили слухи о местонахождении миссис Карр. Также мы через твою службу безопасности добыли пару фотографий, где она наслаждается массажем и спа-процедурами. Они уже в сети. С её стороны все чисто. Что касается Эвана ... боюсь, тут мы уже ничего не сможем сделать.

- Ты проверила заголовки на документах? - В целях налогообложения Оазис технически был ультра эксклюзивным спа-центром. Мало кто знал о его существовании, и еще меньше, где он на самом деле находится. Папарацци даже не узнают, где искать.

- Конечно, Джастис. Я не первый год замужем, ты же знаешь.

- Можно подумать, ты не сможешь меня провести.

- И как это понимать? - раздраженно спрашивает Хайди.

Когда дело касается бизнеса, Хайди серьезна как никогда. В ней невозможно усомниться, её репутация говорит сама за себя.

Сжав переносицу, я почувствовал, как у меня начинается мигрень. Определенно не так я хотел провести субботнее утро.

- Я, кажется, просил тебя приглядывать за Эваном?

- Я так и сделала. Но мы не можем следить за каждым его шагом, Джастис. У меня есть и другие клиенты, если ты не забыл.

- Мне плевать на других клиентов, Хайди. Позаботься об этом.

Раздается стук в дверь. Обеспокоенный и раздраженный, я вскакиваю от неожиданности.

- Послушай, разберись с этим. Последнее в чем нуждается Элли, так это слухи о наркомании. Сделай все, что нужно. - Отбой.

Я иду к входной двери, и мое терпение уменьшается с каждым шагом. Погруженный в свои мысли, я дергаю ручку, даже не потрудившись посмотреть, кто там.

Взгляд Элли застает меня врасплох. Её огромные глаза восторженно сияют, красные локоны переливаются в свете утреннего солнца. На ней обычные джинсы, зеленая шелковая кофточка и сиреневый кардиган. Я еще никогда не видел её такой домашней. Стоит сказать, что мой наряд также не отличается эксклюзивностью, на мне фланелевые пижамные штаны и… все.

- Ну, доброе утро, - она хитро улыбается и проскальзывает в дверь, задев меня плечом. В её руках какой-то пакет, и она несет его прямиком на кухню. Ей комфортно здесь. Комфортно рядом со мной.

- Что ты здесь делаешь? - спрашиваю я и быстро закрываю дверь, убедившись, что за ней никто не следил.

- Ухх, какой ты сердитый с утра пораньше. К твоему сведению, я хотела удивить тебя чем-то невероятно сладким и потрясающим, но я могу уйти, если хочешь. - Она театрально откидывает волосы и направляется обратно к двери. Я преграждаю ей путь, прежде чем она успевает подойти ближе.

- Прости, эмм, я просто не ожидал тебя увидеть, - говорю я, глядя на неё сверху вниз. Она такая милая, когда дуется. Так и хочется поддеть пальцем её нижнюю губу. – И у меня было тяжелое утро. Пожалуйста, останься. Я не против чего-то невероятно сладкого и потрясающего. - Я демонстрирую свою лучшую улыбку, надеясь смягчить суровое выражение на её милом личике. Она слишком красива, чтобы хмуриться.

- Ты смеешься надо мной, Дрейк? – говорит она с улыбкой.

- Возможно. Все зависит от того, что у тебя в пакете.

Элли улыбается, и я чувствую, как меня окутывает теплом. Не тем теплом, которое я чувствую, представляя её упругое маленькое тело подо мной. А реальным, успокаивающим и согревающим теплом. Ее улыбка, как солнце - яркая и ослепительная. И я предпочел бы ослепнуть, глядя на неё, чем вообще её не видеть.

Она разворачивается и ставит пакет на стойку.

- Сегодня твой счастливый день, и если честно, для меня это будет такое же удовольствие, как и для тебя. - Она начинает распаковывать пакет, выставляя его содержимое на мраморную стойку. - Во-первых, завтрак! Твой друг Рику, который, кстати, невероятный красавчик, приготовил мой любимый завтрак - жареную курицу и вафли! - Она открывает большой пластиковый контейнер и комнату наполняют аппетитные ароматы кляра, специй и сиропа. Мой желудок урчит в знак одобрения.

- Ты ешь курицу и вафли? – спрашиваю я и делаю шаг вперед, чтобы получше рассмотреть нечто, приготовленное во фритюре и явно очень горячее.

- Конечно, да! – восклицает она с гордостью. - Я даже не могу сосчитать, сколько раз была в ресторане «Мельба» в Гарлеме. Ты был там?

- Боюсь, что нет.

Она хлопает ладонями по моей обнаженной груди и чуть ли не визжит от восторга.

- Ты должен пойти со мной! Там очень круто!

- Ага, похоже, придется вернуться в 1996 год, чтобы поесть там, - шучу я и получаю еще один игривый шлепок.

Она смеется, и не в силах сдержаться, я смеюсь вместе с ней. Знаю, у нее на уме нет ничего дурного, но она просто не понимает, что делает со мной. Элли строит планы на будущее, словно в ее жизни есть место для меня вне этих четырех стен? Словно мы можем продолжить ... это?

Я не уверен, что должен злиться на неё за эту напрасную надежду, возможно, мне просто стоит довольствоваться тем фактом, что она хочет видеть меня в своей жизни. Но когда я смотрю на нее, такую счастливую - счастливую со мной - я не чувствую ничего, кроме благодарности. Я благодарен ей за эту иллюзию счастья, даже если это убьет меня, когда все закончится.

Элли поднимает тарелку на уровень моих глаз и дразнит меня сладким пряным ароматом.

- Замолчи! Или ничего не получишь.

- Это Рику приготовил?

- Ага. На самом деле, он был очень удивлен моей просьбой. Похоже, остальные женщины слишком беспокоятся на счет лишних калорий, чтобы насладиться настоящей едой, - она пожимает плечами. - Блин, я понимаю, почему ты держишь его на кухне, подальше от посторонних глаз. Ему бы точно пришлось отбиваться от этих сексуально-озабоченных домохозяек!

Я натянуто улыбаюсь ей и отворачиваюсь в сторону шкафов, стараясь скрыть внезапную вспышку ревности. У меня нет никаких оснований испытывать собственнические чувства по отношению к Элли. Она не моя. Хрен с ним, рациональность никогда не была моей сильной стороной.

- Повезло ему, - замечаю я так холодно, как только могу.

- Да. Ну ладно, мой план заключается в следующем – я хочу наполнить твой организм жиром и холестерином, потом, надеюсь, ты подобреешь и повеселишься со мной...

Я оборачиваюсь с тарелками и приборами, как раз вовремя, чтобы поймать её робкий взгляд.

- Повеселюсь с тобой?

- Да. - Она ставит еду на стол и снова начинает копаться в своей сумке. Достав оттуда пачку DVD, она радостно прижимает их к груди, словно это настоящее сокровище.

- Марафон «Друзей»!

- Скажи, что ты шутишь.

Элли обнимает коробки с дисками и качает головой.

- Я никогда не шучу на счет «Друзей». Давай, Джастис! Это будет весело! Я принесла столько еды, что мы можем весь день сидеть дома, - говорит она, вытаскивая пакеты с чипсами, конфетами, попкорном для микроволновки, и два литра содовой. - Только я, ты, Росс, Моника, Рэйчел, Фиби, Чэндлер и Джо. И куча вредной еды, которая определенно засорит наши артерии.

Я забираю огромный пакет с M&Ms из её рук.

- Где ты раздобыла все это?

- Я просила Диану помочь мне. Сказала, что у меня жуткий ПМС и меня спасут только углеводы. Я хотела сделать тебе предложение, от которого невозможно отказаться.

Я придаю своему лицу пренебрежительное выражение и потираю затылок. Радостное предвкушение в глазах Элли сменяется разочарованием.

- Ладно... тебе повезло, засоренные артерии - хит сезона.

Она улыбается, и яркий солнечный свет обжигает мои глаза. Я щурюсь и улыбаюсь в ответ.

***

- О МОЙ БОГ. Это было…

- Ммммммм. - Я поглаживаю свой полный живот и заглатываю последний кусочек вкуснейшей жареной курицы, закусив его воздушными вафлями со сладким сиропом. Просто идеально.

- ... потрясающе, восхитительно. Лучше, чем секс.

- На счет этого я не уверен, - говорю я, вытирая рот салфеткой. - Рику отличный шеф-повар и все такое, но нет ничего лучше, чем секс.

- Пффф.

Я поднимаю бровь. – Пффф?

- Пф. Я имею в виду, не пойми меня неправильно, секс довольно хорош. Но секс это просто .. Я не знаю. Просто секс. Я могу понять, почему людям нравится им заниматься, но вот чего я не могу понять, так это почему мы придаем ему такое значение. Это всего-навсего физический акт любви или привязанности, чистая физика. Отношения это гораздо больше, чем просто секс. Я имею в виду доверие, верность, честность, доброту, уважение. Для этого женщине вовсе не обязательно раздвигать ноги.

Я смотрю на неё полным недоумения взглядом.

- Ты в курсе, с кем сейчас разговариваешь, да?

- Да, да, я в курсе, мистер Невероятный Секс-Эксперт. Я признаю, ты знаешь свое дело. Но ты не думаешь, что есть и другие факторы в отношениях - к примеру, брак - которые могут повлиять на секс? Например, если твой любовник внимательный и чуткий, и относится к тебе как к сокровищу, то это сделает секс просто потрясающим, разве нет? Даже если с точки зрения физиологии все не так хорошо?

- Нет.

- Нет?

- Нет, - я отодвигаю тарелку в сторону и наклоняюсь к ней, оперевшись локтями о столешницу. - Я согласен, что все эти элементы являются неотъемлемой частью отношений, но если честно, то все сводится к сексу. Видишь ли, мы милые, смешные и добрые, потому что мы хотим секса. Мы терпим слезливые мелодрамы, театр и ваш чертов балет, потому что хотим секса. Мы терпеливо ждем, когда вы выбираете из восьмидесяти трех одинаковых пар черных туфель одни, потому что мы хотим секса ... когда на вас будут эти туфли. Представь себе вот что - доверие, честность, уважение... это как серия плей-офф в футбольном чемпионате. Ты обязан попасть в плей-офф. Только тогда ты сможешь заполучить главный приз – Супер-Кубок. Секс - это и есть Супер-Кубок, Элли. Одна победа в плей-офф ничего не значит, ты не получишь главный приз, если не будешь побеждать постоянно. Никто не скажет: «Они здорово играли пару недель назад, так что ничего, если сейчас они облажаются». Важно то, как ты играешь сейчас. Это единственное, что всех волнует.

Элли с серьезным видом кивает, бездумно размазывая по тарелке остатки сиропа.

- А... что, если ты не получаешь все это? Что делать, если нет доверия, нет честности, нет уважения? Что делать, если твой партнер каждый раз терпит поражение? С какой стати они считают, что кто-то должен сидеть на трибунах, наблюдая за их бездарной игрой? Разве они все еще заслуживают право бороться за Супер-Кубок?

Я смотрю вниз, где её рука движется механически, продолжая размазывать вилкой сироп. На её пальце блестит обручальное кольцо с бриллиантом. Я поднимаю взгляд и смотрю ей прямо в глаза, чтобы она услышала и поняла то, что я собираюсь сказать.

- Может быть, ты просто болеешь не за ту команду.

Она молчит, но не отводит взгляд, пытаясь осознать мое запутанное признание. Знаю, она хочет спросить меня, что я имею в виду, и я не смогу ей лгать. Когда она смотрит на меня вот так, словно я действительно что-то значу для нее, я готов выложить ей что угодно и преподнести все свои тайны и секреты на блюдечке с голубой каемочкой.

- Ладно, - говорю я, нарушив гнетущую тишину, и встаю. Я протягиваю Элли свою руку, предлагая то единственное, что могу дать ей. Единственное, что я достоин дать ей. Настоящее. Ни прошлое, ни будущее, только настоящее. - Я хочу посмотреть «Друзей» со своим другом.

***

- Думаю, это мой любимый эпизод, - говорит Эллисон с наполовину свисающей изо рта конфетой Twizzler. Я отрываю кусочек от её конфеты и засовываю его себе в рот.

- Ты говорила то же самое о последних пяти эпизодах.

- Я знаю, но это самый лучший. Это тот самый, где все они едут на Бермудские острова, и с волосами Моники творится что-то невообразимое. Она ходит в этой маленькой белой шляпке, водрузив её на копну своих черных непослушных локонов. Я умираю каждый раз, когда вижу это!

Я качаю головой и улыбаюсь. Опять. Мышцы на моем лице уже болят, я не смеялся столько с тех пор как... ладно, я вообще никогда столько не смеялся. Я смотрю на Элли, она как котенок свернулась калачиком рядом со мной, поджав под себя босые ноги. Я наблюдаю, как меняется выражение её лица и как она смеется на особенно любимых моментах, хотя знает все шутки наизусть. Она сжимает мое бедро и смотрит на меня, продолжая смеяться. Слава Богу, у меня хватило ума надеть джинсы и футболку.

- Что? – спрашивает она, улыбаясь.

- Ничего. Просто... забавно, что тебе это так нравится. Ты видела каждый эпизод, наверно, раз десять и все равно смеешься. Знаешь, с одной стороны это довольно мило, но с другой – немного пугает.

- Я не могу ничего с этим поделать, - пожимает она плечами. - Это моя слабость. Кто-то курит. Кто-то любит алкоголь или принимает наркотики. А я люблю пересматривать «Друзей» и есть мороженое.

- Какая плохая девочка.

- А иногда, когда я веду себя очень плохо, я ем мороженое и при этом смотрю «Друзей»! Вот так!

- Ладно, это действительно ужасно. И не в том смысле, в котором ты думаешь.

Мы оба заходимся в неудержимом приступе беззаботного смеха. Я притягиваю Элли ближе, впитывая её тепло и доброту. Я знаю, что должен прекратить это. Пусть с виду мои действия кажутся довольно невинными, однако, это не так. Но я не могу заставить себя остановиться и упустить эту возможность. Возможно, я никогда больше не смогу дотронуться до неё.

- Итак, Джастис, в чем твоя слабость? – спрашивает она, протягивая руку к горстке конфет. - И не смей говорить что-то о здоровье и спорте, иначе мне придется пересмотреть свое мнение о нашей дружбе.

- У меня нет слабостей.

Она садится и поворачивается ко мне лицом, глядя на меня полным недоверия взглядом. - Ерунда! Этого не может быть, у всех есть слабости. Ну же, расскажи мне свой маленький секрет? Какая пагубная привычка делает тебя счастливым? Обещаю, я не стану тебя осуждать. Только если это не что-то странное, вроде порно с козлами. Или Crocs.

Я закатываю глаза и качаю головой, подавляя смех.

- О Боже, неужели это порно с козлами? Или все таки Crocs? Готова поспорить, у тебя есть целая коллекция в разных цветах! О мой ...

- Нет, это не Crocs.

- ... а я то думала, что ты нормальный ...

- И это не порно с животными, - говорю я, пытаясь остановить её бессвязную болтовню.

- Тогда что? Колись, Дрейк.

Я вздыхаю и потираю затылок, пытаясь придумать ответ, который её удовлетворит и не заставит выглядеть меня полным мудаком.

Секс.

Деньги.

Ты.

Даже думать о ней в этом же ключе как-то неправильно, однако именно секс и деньги привели меня к ней.

- Работа, - говорю я, наконец.

- Работа? Твоя слабость это работа? - она бросает в меня конфетами и попадает в плечо.

- Что же это за пагубная привычка такая? Полный отстой, чувак.

- Эй, я не виноват, что мой мозг был поврежден фаст-фудом и просмотром сериалов. И я люблю свою работу. Она важна для меня.

Элли поджимает губы и щурится, ее глаза превращаются в небольшие щелочки.

- Эммм ... ты ведь знаешь, что делаешь? Ты не лечишь рак и не создаешь бескалорийное печенье.

Я поднимаю одну бровь.

- Но это все равно важно. Это привело тебя сюда, не так ли?

Она опускает взгляд, и я тут же чувствую себя бестактным ублюдком. Не стоило напоминать ей, из-за чего она оказалась в Оазисе. Я, как рыба, вытащенная из воды ... Пытаюсь заботиться о чувствах других людей, думать о том, что говорю, прежде чем сказать это. Но это не я. Я не такой. Это не Джастис Дрейк, которого все знают и ненавидят. Однако, я не хочу быть таким с Элли. Мне нравится тот, кем я становлюсь рядом с ней. Я просто… дышу. Мне легко и комфортно с ней.

- Прости. Я не должен был…

- Нет, ты прав, - говорит она, качая головой. - Ты прав. Я здесь. И я рада, что пришла.

- Почему? - вопрос слетает с моих губ прежде, чем я успеваю остановиться. Это гложет меня с того самого дня, как она устроила пожар в моем пустынном оазисе.

Она снова качает головой, бросая взгляд на то, что осталось от конфет.

- Я пришла, потому что... потому что думала, что этого хочет Эван. Я думала, что это исправит то, что сломалось в наших отношениях, но невозможно исправить то, что уже не подлежит восстановлению. Теперь я понимаю. Нет смысла восстанавливать то, что не имеет для него никакого значения…

Я не хочу видеть в её словах больше, чем есть на самом деле, но я ничего не могу поделать с крошечным огоньком надежды в своей груди. Мое сердце бьется быстрее каждый раз, когда она улыбается мне так, словно я единственный, кто заставляет ее делать это. Словно я единственный человек во всем мире, которому она дарит свою улыбку.

Знаю, все это слишком сладко и банально для такого как я, но это правда. И после стольких лет лжи самому себе и окружающим так приятно испытывать столь противоречивые эмоции.

- А сейчас? – спрашиваю я, и она смотрит на меня в ответ.

- Сейчас?

- Ты сказала, что рада, что пришла. Почему? Почему именно сейчас?

На её щеках появляется румянец, она улыбается и застенчиво смотрит вниз, на свои руки.

- Я многое узнала. О себе и ... о сексе. О том, что мне нравится и чего я хочу. - Ее взгляд возвращается ко мне, а на губах появляется невероятно чувственная улыбка. Думаю, она даже не понимает, насколько сексуальна сейчас. Я всем телом ощущаю исходящую от неё энергию, вплоть до кончика члена ... о да, она чертовски сексуальна.

- Я знаю, что никогда не была сексуальна внешне. Боже, я обычно пыталась свести все к шутке, чтобы скрыть свой дискомфорт, когда разговор заходил о сексе. Но теперь я чувствую себя более уверенно и свободно, когда исследую эту свою новую сторону. И это чертовски увлекательно. Даже если все это зря, и мы с Эваном не сможем ничего исправить ... В следующий раз я буду готова.

- В следующий раз?

- Я знаю, как стать лучшей любовницей. Я могу быть такой, как хотят мужчины.

Мне приходится привлечь весь свой самоконтроль и здравый смысл, чтобы не схватить ее в свои объятья и выбить все это дерьмо из ее головы. Она именно такая, как хочет каждый мужчина. Боже, она богиня, которая украсит жизнь любого своим присутствием. В ней нет ничего, что было бы неправильно или как-то не так – ничего! Но как мне убедить её в этом, не выглядя при этом как подлый обманщик? Или того хуже - как при этом не показать ей, что я на самом деле обманщик?

- Ты же знаешь, что какой бы замечательной ты ни была в постели, Эван всегда будет Эваном. - Он всегда будет безвольным лживым ублюдком.

Она хмурится, но все же кивает в знак согласия.

- Я знаю. Я знала это в тот день, когда вышла за него замуж. Но все же... Я думала, что брак изменит его. Думала, что я смогу изменить его.

- Распространенное заблуждение, - замечаю я, взяв Twizzler. Я слегка касаюсь кончика её носа конфетой, пытаясь поднять настроение. Она тут же хватает приманку, как голодная пиранья.

- Знаю, знаю, - говорит она с полным ртом.

- И честно говоря, ты не должна его менять. Он сам должен захотеть измениться... ради тебя. Ты этого достойна.

Глядя ей в глаза, я скольжу конфетой между своих губ и кончиком языка касаюсь того места, где она откусила её пару секунд назад. Она наблюдает за моими движениями, её глаза, не отрываясь, следят за тем, как мои губы обхватывают красную спираль Twizzler. Это как целовать ее, пробовать ее на вкус, подпитывать мою одержимость ею. Этого никогда не будет достаточно для меня, но это гораздо больше того, что мне полагается.

Нам не хватает лишь порно-музыки 80-х и тусклого освещения. В нормальных обстоятельствах, это именно тот момент, когда я говорю женщине скидывать свою одежду и наклоняю её лицо к тому, что у меня между бедер. Но Элли не такая. Не важно, замужем она или нет, я никогда не смогу к ней относиться так же, как ко всем, кто был в моей жизни до неё.

Лицо Элли приобретает красный оттенок, и она поворачивается к телевизору, устроившись поудобнее в своем личном пространстве – подальше от меня.

- Я должна досмотреть, - говорит она, слегка зевая. - Это один из моих любимых моментов.

Эпизод другой, но это все еще Бермудские острова. Моника заплетает косички как у Бо Дерек (прим. Бо Дерек - урожденная Мэри Кэтлин Коллинз, американская актриса и фотомодель), а Росс зависает с Чарли, подружкой Джо. Джо даже не может по-настоящему расстроиться или разозлиться на друга. Он понимает, что Росс гораздо лучше подходит ей. Сам он никогда не сможет дать Чарли то, чего она хочет. Ведь он просто Джо – безответственный бабник и простофиля. Он никогда не изменится. Такие не меняются.

СТРАСТЬ

В ожидании я меряю шагами комнату и наблюдаю за входом, словно ястреб. Я чувствую, как мое беспокойство растет с каждой секундой. Воспоминания о теплом теле Элли прожигают дыру в моем боку. Это все, что я чувствую, с тех пор как она покинула мои объятия ранним воскресным утром. Она ушла на рассвете, когда облака цвета сахарной ваты раскинулись на небесном холсте.

Мы заснули где-то после того, как Рэйчел и Джо, наконец, переспали. Элли, поджав колени, свернулась калачиком рядом со мной, словно маленькая дикая кошечка. Её рука сжимала мою футболку, огненные волосы водопадом ниспадали ей на глаза, пока она тихо посапывала у меня на груди, используя мое тело в качестве своей личной подогревающей подушки. Я проснулся с первыми лучами солнца, как раз вовремя, чтобы полюбоваться неспешной игрой света на её лице. Даже глядя на неё затуманенным ото сна взглядом, я не мог не заметить, насколько она прекрасна. Впереди был новый день и новые возможности. И я был бы безмерно счастлив вновь оказаться с ней рядом и позволить теплу её тела согреть самые потаенные уголки моего оазиса.

В тот миг, когда наши глаза встречаются в толпе, я чувствую, что могу дышать. Мое зрение проясняется. Мне становится лучше, когда она рядом, даже если я отказываю себе в удовольствии смотреть на неё. Как правило, мне приходится делать это довольно часто. И сегодня один из таких дней.

- Знаю, что вам интересно, почему я попросил всех собраться в нашем импровизированном театре. Что ж, сегодня у нас особое демонстрационное занятие. Однако, прежде чем мы начнем, мне хотелось бы узнать, как вы справились с предыдущим домашним заданием. Кто-нибудь хочет поделиться своими впечатлениями с классом?

Мои губы растягиваются в язвительной улыбке, когда я вижу, как они начинают ерзать на своих местах, представляя, как тела дрожат от их собственных прикосновений. Я ничем не могу им помочь. И не буду. Хватит с меня этого дерьма. Не важно, что я думаю об Элли и нашем совместном будущем, которого никогда не будет, я не могу изменить того, кто я. И я тот, кто не является мужем Элли. Поэтому какая разница, если мне нравится то, что я делаю. Не важно, что у меня встает, когда я думаю о женщине, впервые ласкающей дрожащими пальцами свою гладкую киску. И не важно, что я хочу секса, нуждаюсь в сексе и планирую заняться им в самое ближайшее время. Пусть мой разум и сопротивляется этому, но тело точно нет. И после сегодняшнего занятия, разум, вероятно, перейдет на сторону тела.

Лэйси первая поднимает руку и встает на своих убийственных шпильках. Она выглядит... иначе, если не сказать больше. Облегающий красный топ, полное отсутствие бюстгальтера и короткая кожаная юбка. Ха. Это интересно.

- Само собой, это было не впервые для меня, - начинает она с ноткой высокомерия. В ответ на её заявление большинство женщин закатывают глаза и шепчут оскорбления себе под нос. - Но я с удовольствием насладилась той игрушкой. Это было очень ...впечатляюще.

Я чувствую, что она блефует.

- Что именно тебе понравилось, Лэйси?

- Эмм, это было…- она запинается, касаясь своей груди, выпирающей из-под топа. Она краснеет, румянец медленно ползет вверх по ее груди к шее и разливается по щекам. - Это было ошеломляюще. Невероятно. В тот момент, когда я прикоснулась к себе, то почувствовала, что могу потерять контроль. Но мне не хотелось останавливаться. Напротив, мне хотелось нажать еще сильнее. - Она закрывает глаза, словно мы одни в этом зале и я тот единственный, кому она готова рассказать о своих тайных чувствах и желаниях. – Я умирала от желания почувствовать что-то внутри…

Я становлюсь на шаг ближе, заряжая атмосферу внутри класса невидимым напряжением. Пространство словно сжимается, становясь еще интимнее.

- Ты заполнила пустоту внутри, Лэйси?

Ее голос хриплый от желания.

- Да.

- Это доставило тебе облегчение? – говорю я, копируя её взволнованный тон.

- Да.

Мой голос становится еще на октаву ниже.

- Ты кончила, Лэйси? Ты кончила, погрузив пальцы глубоко внутрь своей киски?

- Д-да, - шепчет она еле слышно.

- Отлично! – восклицаю я и хлопаю в ладоши, резко выводя её из чувственного транса. Лэйси явно потрясена тем, как быстро изменилась атмосфера в комнате. Она с трудом дышит, судорожно глотая воздух.

- Ну что же, давайте начнем наш урок.

Будь это обычный день и обычное занятие, я бы не позволил ей так легко соскользнуть с крючка. Я бы покинул свое место на сцене, оказавшись прямо за её спиной. Встал бы достаточно близко, чтобы она могла почувствовать тепло моего тела, но недостаточно близко, чтобы заставить её дрожать от желания ощутить мое прикосновение. Слегка задев её обнаженные плечи, я бы наблюдал, как мурашки покрывают её кожу. Она бы дрожала в ожидании, но нет, я не пошел бы у неё на поводу. Вместо этого я наклонился бы еще ближе, почти касаясь губами её уха. Встав так, я смог бы разглядеть её напряженные соски, выступающие под тканью топа. Потом я прошептал бы ей одной слова, которые испугают и воспламенят её одновременно.

- Покажи мне, как ты ласкаешь себя, Лэйси.

Заикаясь и качая головой, она бы озвучила все причины, по которым не может и не должна этого делать. Но тело…ее тело сгорало бы от возбуждения. Она бы стала влажной. Такой чертовски влажной, что я уловил бы запах её возбуждения. Запах, говорящий о том, что она даже не надела трусики, чтобы скрыть свой пряный аромат.

Когда я коснусь её руки, все еще лежащей на груди, она вздрогнет, но не станет меня отталкивать. Она позволит мне провести рукой между округлых полушарий её груди, скользнуть вниз по плоскому животу, задев участок обнаженной кожи под нижней кромкой её топа. Потом я бы позволил её пальцам поиграть с пирсингом в пупке, управляя каждым её движением так, словно бриллиант в её пупке это клитор. Лаская благородный камень, я бы показал ей, как стану гладить её сокровенное местечко.

И когда Лэйси начнет задыхаться и хныкать, я, наконец, положу конец её страданиям, направив её руку вниз, пока кончики пальцев не коснутся вершины её бедер. Я прошептал бы: - Давай, Лэйси. Дотронься до себя. Покажи мне, как тебе нравится.

Но на этом я бы не остановился. Её уверенность в себе еще не достаточно окрепла. Ей хочется думать, что она уже круче любой порно-звезды, но я то чувствую, как трепещет сердце в её груди. Я бы подтолкнул её руку к влажному центру, изнывающему от жажды ласки и прикосновения. Знаю, она бы хотела заменить свою руку моей, но я не стану этого делать и это, несомненно, расстроит Лэйси. Придется её заставить. Я снова скажу ей, на сей раз более грубо и властно:

- Прикоснись к своей киске, Лэйси.

Со слезами смущения на глазах, она бы медленно скользнула пальцами между своих влажных складок, дразня возбужденный клитор точно так же, как мы дразнили пирсинг в её пупке пару минут назад. Она будет чувствовать себя униженной и оскорбленной, но со стоном уронит голову мне на плечо. У неё не будет сил справиться с собственными эмоциями. Как бы ни была она расстроена своей реакцией, возбуждение будет сильнее. И я бы стоял там, наблюдая за ней с улыбкой чистого удовлетворения, потому что я сломал ее. Я выпустил на волю то, что дремало за стенами её подсознания. И когда она погрузит первый палец глубоко внутрь, забыв об удивленных взглядах десяти преисполненных благоговейного страха женщин, она тоже почувствует это. Она поймет, что больше никогда не сможет скрывать свою истинную натуру.

Вот что бы я сделал при других обстоятельствах. Я делал это бесчисленное количество раз. Но сегодня мысль о прикосновениях к Лэйси меня не возбуждает. Она не заставляет маленького дьявола внутри меня радоваться предоставленной возможности заставить её извиваться от страсти перед всем классом. Напротив, сейчас меня даже отчасти расстраивает то, что когда-то я считал это высшим пилотажем, и думал, что это круто. Я не чувствовал и унции раскаяния, черт возьми, мне было просто по хер.

Маленький дьявол восседает на моем плече и тычет острым кончиком своего хвоста мне в шею. – Ты гребаная размазня, - шипит он мне на ухо. И я не в праве на него злиться.

***

- О, да…Да. Вот так, детка. О, Боже, да!

- Стоп!

Я подхожу как можно ближе к мужчине и женщине, находящимся в центре импровизированной сцены. Они смотрят на меня из-под полуприкрытых век, я вижу желание и голод в их глазах, но они останавливаются, как только я приказываю. Мужчина все еще находится глубоко внутри горячей киски своей подруги, и ему приходится привлечь все свое самообладание, чтобы не двигаться. Голая грудь женщины поднимается и опускается в такт её тяжелому дыханию. Она откидывается на спинку кожаного кресла, поддерживающего её зад.

Все правильно.

Мы смотрим, как люди занимаются сексом.

Чему вы удивляетесь?

Пара, за которой мы наблюдаем, муж и жена, они практикуют Тантра-Йогу в Кали. (прим. Тантра-йога - система индуистских и буддийских методов самосовершенствования человека путем пробуждения, трансформации и осознанного использования сексуальной энергии). Но большую известность они получили, устраивая секс-шоу на веб-камеру и транслируя все это онлайн на просторах Интернета. Ну, примерно тем же они сейчас и занимались, разница лишь в том, что я плачу им немного больше, чем $ 2,99 в минуту.

- Все видели, как Брэд двигался внутри Лауры? Расскажите мне о ней. Вы заметили, что она делала? – говорю я, обращаясь к классу. Как и ожидалось, все молчат. – Ладно, раз уж никто из вас не обратил на это внимания, я хочу, чтобы вы посмотрели на руки Лауры. Видите, её руки всегда в движении - то сжимают стул, то щипают соски, то хватают Брэда за задницу, толкая его еще глубже. Неподвижные руки залог плохого секса. Вы должны лапать своего любовника как изголодавшаяся львица. Заставьте его почувствовать, что вас настолько переполняют страсть и удовольствие, что вы просто не можете усидеть на месте. Ясно? Поехали дальше.

Мужчина и женщина продолжают с того места, на котором остановились, не пропуская ни одной детали. Брэд держит ноги Лауры на ширине бедер и совершает размеренные толчки. Поначалу он движется медленно, затем ускоряется и начинает трахать ее как одержимый. Лаура стонет имя своего партнера, оставляя царапины на его обнаженной груди.

- Вы видите? Посмотрите, что она делает, - говорю я, когда ее пальцы скользят вниз и касаются клитора, начиная его стимулировать. – Обратите внимание на её взгляд. Видите, как они, не отрываясь, смотрят друг на друга? Как вы думаете, что это значит?

- Близость, - кричит кто-то под стоны пары.

- Правильно, - киваю я. - Что еще?

- Единение.

- Страсть.

- Точно. - Я вышагиваю по сцене, словно нет никакого секс-шоу, происходящего в паре шагов от меня. - Есть два типа любовников, дамы. Первый тип – те, кто трахает, и второй – те, кого трахают. Всегда будьте теми, кто трахает. Независимо от того, в какой позе вы находитесь, будьте страстными. Будьте притягательными. Отдавайтесь моменту на все сто процентов. - Я посылаю им обнадеживающую улыбку, гордясь ими и тем прогрессом, которого они достигли. - А теперь давайте посмотрим, какая из Лауры наездница.

И снова эти двое сливаются в танце страсти, двигаясь так слаженно, словно они одно целое. Брэд садится на кресло, откинувшись назад, и Лаура садится ему на колени, широко раздвинув ноги. Она медленно опускается на его член, задыхаясь по мере того, как он все глубже проникает в её тело.

- Кто из вас смотрел порно? – спрашиваю я. Несколько женщин решительно поднимают руки. Я отказываюсь смотреть в сторону Элли, не желая знать о её взаимоотношениях с порно. – Хорошо. Привыкайте к тому, чтобы смотреть его как можно чаще. Вы можете узнать много нового о позах и приемах, которые бы заинтересовали вашего партнера. Не все порно-фильмы одинаковые, каждый сможет найти в них что-то для себя.

Лаура начинает двигаться все быстрее, хватает Брэда за волосы и тянет его на себя. Он приподнимает её бедра вверх, резко насаживает на себя и звонко шлепает Лауру по ягодицам.

- Не бойтесь небольшой порки во время секса, дамы. Это может быть приятно вам обоим. Пара шлепков не сделает из вас мазохисту. Поверьте, ваш партнер не осудит вас, напротив, он подумает, что вы чертовски горячая штучка.

Все взгляды прикованы к сексуальному представлению, которое разворачивается на сцене. Они молча смотрят, даже не моргая. Это эротичное зрелище буквально гипнотизирует, ты словно наблюдаешь за двумя животными в дикой природе, сражающимися за право доминирования в период брачных игр. Внутренняя сила, которую несет в себе этот древний как мир плотский акт, очаровывает меня ровно на столько, насколько возбуждает. Возможно даже чуточку больше. Вот она, истинная человеческая природа. И она прекрасна.

Лаура кричит, достигнув пика, Бред садится и, взяв в рот её напряженный сосок, рычит от удовольствия. Он пытается вернуть контроль над своим телом и отсрочить собственную кульминацию, чтобы трахать её как можно дольше. Боже, это слишком хорошо, чтобы останавливаться.

Насытившись сполна данным зрелищем, я окидываю взглядом аудиторию, оценивая их реакцию. Они все просто… замерли. Лаура и Бред постепенно затихают, их хриплые стоны переходят в шепот. Тишину нарушает лишь скрип стульев, когда женщины то скрещивают, то выпрямляют ноги, стараясь унять зуд в определенных местах. Знаю, их трусики буквально пылают от возбуждения. Но все это отступает на второй план, когда я погружаюсь в озера зелено-голубой ледяной воды, уносящей прочь все мои мысли.

Элли смотрит на меня - заглядывает мне в душу - её огромные глаза широко раскрыты, каскад огненных волос скрывает румянец на ее щеках. Ее полные губы чуть приоткрыты, словно она хочет мне что-то сказать, но не решается. Может, ей тяжело дышать. Может, с её губ слетает немой стон. А может, она, как и я, просто не может найти слов.

Я знаю, что сейчас происходит в паре шагов от меня. Но я не слышу Лауру, когда она кричит от дикого оргазма и падает на тело Брэда, сжимая его член в своей киске. Я не вижу, как он вбивается в её тело и кончает, отдавшись на волю жаждущей плоти. Все, что меня волнует – это рыжеволосый ангел, сидящий от меня в нескольких метрах. Все остальное лишь фоновый шум. Слабый, неясный и бессодержательный.

Она чуть смещается на стуле и опускает взгляд, выпуская меня из плена своих глаз. Я мельком замечаю, как Брэд и Лаура приходят в себя, они целуются, прикасаясь друг к другу, их тела все еще дрожат в отголосках оргазма. Но я все равно ничего не чувствую. У меня внутри все словно немеет.

Осмотревшись, я замечаю замешательство в глазах женщин, ожидающих от меня дальнейших указаний.

- Гмм...эм...ээ..

Прочистив горло, я снова пытаюсь что-то сказать, но не могу. Элли украла мое дыхание, превратив меня в жалкое заикающееся ничтожество. Мне нечего сказать. Я даже не доверяю своему голосу.

Поэтому я делаю единственное, что не поставит под угрозу все те вещи, которые действительно имеют для меня значение.

Я разворачиваюсь и ухожу.

ОТРАЖЕНИЕ

Ядолжен её трахнуть.

Это - единственный выход. Только так я смогу прояснить свою голову и вернуться в адекватное состояние. Да… я собираюсь её трахнуть. Так или иначе, она сама этого хочет. Я уверен в этом на все сто. Как и в том, что мне это просто необходимо. Я буду наслаждаться каждой минутой, и ей это понравится. Как только мои яйца перестанут давить мне на совесть, я, наконец, приду в себя и займусь работой, за которую мне заплатили. Все просто.

Мой палец замирает над символом вызова на экране смартфона. Я чувствую, как меня одолевают сомнения, сковывая мое тело в тиски. Просто сделай это, слабак. Ты же знаешь, что хочешь.

Я хочу этого. Ужасно хочу. Но вовсе не по тем причинам, по которым я должен этого хотеть.

Я должен её трахнуть. Должен.

А, к черту все.

Я едва касаюсь иконки вызова и слышу, как в трубке раздаются гудки. Она отвечает мгновенье спустя.

- Джастис? – Я слышу восхищенное удивление в её голосе.

- Да.

- Я так рада, что ты позвонил.

Она знает, зачем я звоню. Эйрин годами ждала этого момента. Она видела, в каком я отчаянии, когда была здесь в последний раз. Съедаемый чувством вины, я был чертовски растерян. Эйрин знала, что я приползу, это всего лишь вопрос времени. И я приполз, истосковавшись по её розовой киске идеально упругим сиськам. Какой мужчина не сделал бы то же самое?

- Как сильно ты рада? - спрашиваю я низким хриплым голосом. В отличие от Джуэл и Кэнди, Эйрин сначала нужно подготовить, отдав должное её самолюбию. По правде говоря, я мог бы просто позвонить им, но в этот раз мне хотелось чего-то другого...чего-то более интимного. Ко всему прочему, эта парочка не уступает мне в проницательности, когда дело доходит до языка тела. Они сразу поймут, насколько я сломлен. Если еще не поняли.

Из горла Эйрин раздается невероятно эротичный звук. - Очень рада, Джастис. Жаль, что тебя нет рядом и ты не можешь забраться ко мне под юбку и узнать, как сильно я рада.

Это должно было пробудить мой интерес. Возможно, даже вызвать легкое покалывание внизу живота. Но нет. Ничего.

- А ты хотела бы быть здесь? – Прекрасно. Давай проиграем в кошки-мышки. Может хотя бы это разогреет мою кровь.

- А как ты думаешь? – Она безупречна в своей роли.

Я как раз собирался сказать ей, чтобы она собирала вещи и ехала в аэропорт, где её будет ждать билет в первый класс, когда внезапный стук едва не расколол мне череп. Неужели Джимини Крикет все-таки поднял свою зеленую задницу и взялся за работу? Или это мой маленький дьявол решил отыграться на мне и придумал новый план по удовлетворению своих низменных потребностей?

Вы только послушайте, что за бред я несу. Мне, правда, пора выбираться из этого дерьма.

Стук раздается еще раз, эхом разносясь по моему дому. До меня, наконец, доходит, что это не плод моего воображения, а кто-то реально стучит в дверь.

Я иду к ближайшему окну и выглядываю наружу, по-прежнему сжимая телефонную трубку. Я жалею об этом в тот же момент, когда вижу её. Элли здесь. Такая светлая, яркая и живая.

Я не заслуживаю этого. Тьма, одиночество и стыд – вот мой удел. Такие как я не достойны её света и тепла.

- Алло? Джастис? – кричит Эйрин на том конце провода. Я не отвечаю и бегу к входной двери гораздо быстрее, чем это свойственно такому мужчине, как я.

Кого я обманываю? Я бы обогнал самого Усэйна Болта (прим. Усэйн Сент-Лео Болт - ямайский легкоатлет, специализируется в беге на короткие дистанции, шестикратный олимпийский чемпион и восьмикратный чемпион мира). Чуть не налетая на край стола, я благополучно добираюсь до двери и поворачиваю ручку.

- Привет! – говорит Элли и улыбается.

Элли улыбается. Звучит как название лирической песни или как старинная пословица.

- Привет, - выдыхаю я с облегчением, словно мне было тяжело дышать, пока она не пришла. Я ненавижу то, как мое тело узнает её. То, как оно реагирует на её присутствие, выделяя Элли из миллиона других женщин. Это дает ей особую власть надо мной. С тех пор, как я покинул её мир, этого никому не удавалось. Никто не мог меня приручить.

- Могу я войти?

- Алло? Аллооооо? - Ох, черт. Эйрин.

- Я перезвоню, - бормочу я в трубку. Элли с любопытством приподнимает бровь.

- Что? - кричит Эйрин. - Кто это? Кто там с тобой?

- Может, я зайду в другой раз, - шепчет Элли, в то время как Эйрин раздраженно кричит в трубку. Я качаю головой и жестами прошу Элли остаться, когда она поворачивается, чтобы уйти. Пора поставить Эйрин на место.

- Это не твое дело – с кем я, - мой голос настолько холоден, что экран моего смартфона практически покрывается коркой льда. - Ты поняла меня? Ты всего лишь наемный работник, и ничего больше. В следующий раз, когда ты решишь открыть свой рот и устроить мне допрос, ты лишишься этой должности. - Я нажимаю отбой, стараясь успокоиться и не пугать Элли своим гневом. Я медленно поворачиваюсь, надеясь, что она все еще здесь.

- Вау, - говорит она, ее огромные глаза сияют весельем. – Какой суровый босс-мэн, тебе только кнута не хватает. Ой.

- Кнута? - Я отступаю в сторону, чтобы она могла войти. Улыбаясь, я глажу ее пальцем по щеке, когда она проскальзывает внутрь. – Тебе повезло, что его у меня нет.

- Мистер Дрейк, вы флиртуете со мной? - спрашивает она, поворачиваясь ко мне лицом и упирая свой маленький кулачок в бедро.

Закрыв дверь, я опираюсь об неё, скрестив руки на груди.

- Не знаю. Зависит от того, зачем ты здесь. - Я улыбаюсь, чувствуя как дискомфорт, сковывавший меня пару минут назад, медленно отступает.

Элли с замешательством смотрит в пол.

- Мне так стыдно. Знаю, это глупо, но… Ты, вероятно, уже слышал, как я храплю, и видел, как я пускаю слюни во сне. Просто давай забудем об этом, договорились?

Оттолкнувшись от двери, я встаю прямо перед ней и беру в ладони её лицо. Элли замолкает, останавливая поток бессвязной самоуничижительной речи, вытекающий из её рта. Она такая мягкая, я ощущаю ее тепло на своих ладонях. Это как прикасаться к пламени. Мягкому, согревающему пламени.

- Что я могу сделать для тебя, Элли?

Она смотрит на меня своими огромными, полными удивления глазами, её рот чуть приоткрыт, и я не могу оторвать взгляда от этих манящих губ. Вот он. Вот он, тот самый момент, когда я могу поцеловать этого прекрасного ангела. Я лишь в шаге от того, чтобы оказаться на небесах.

Сделай это. Посмотри на нее – она практически умоляет тебя поцеловать её.

Поцеловать Элли будет проще простого. Прикасаться к ней, держать её в объятиях, пробовать её на вкус... для меня это будет так же легко, как дышать.

Я хочу дышать. Она – мой воздух, и я хочу вдохнуть его полной грудью. В ней столько жизненной силы, что хватит на нас двоих. Она нужна мне, я ничего не хотел так, как услышать стук наших сердец, бьющихся в унисон.

Но я не хочу испортить ее. Я не хочу заразить её своей тьмой, не хочу, чтобы она стала такой же, как я. Обманщик. Изгой. Аморальный урод. Вот кто я. Она заслуживает лучшего, а я не могу ей этого дать. Я ничем не лучше того, что у неё есть. Да, я ничем не лучше Эвана.

Она не хочет меня. У нее есть он.

Осознание отрезвляет меня не хуже ведра ледяной воды на голову, и я отхожу от нее, убирая свои руки от её лица. Элли быстро и часто моргает, словно она только что очнулась ото сна, и нервно заламывает руки.

- Эмм, так вот. Да. Мне нужна твоя помощь.

Я пробегаюсь пальцами по своим коротко стриженым волосам, пытаясь чем-то занять руки. Мне надо выпить. Я иду на кухню, пытаясь найти, чем бы утолить свою внезапную жажду. Схватив заварочный чайник, я понимаю, что это не то. Может сок? Или вода?

Вино. Точно. Всегда выбирай вино, когда сомневаешься. Я поднимаю бутылку, и она кивает. Взяв пару бокалов, я наполняю их густой ароматной жидкостью. Элли встречает меня на полпути и забирает свой бокал у меня из рук.

- Как я уже говорила… - начинает она и делает большой глоток вина. – Мне нужна твоя помощь.

- Я уже понял. Не хочешь рассказать мне, какая именно? Я больше чем уверен, что могу составить краткий список того, в чем тебе требуется помощь. Профессиональная помощь.

- Эй, - выкрикивает она, изображая обиду. – Я так долго практиковалась, чтобы замаскировать свою неуклюжесть. Хей, да я была такой задолго до того, как неуклюжесть стала считаться чем-то крутым и даже клевым. Я родоначальник движения неуклюжих.

Я смеюсь и делаю глоток вина.

- Неуклюжесть это не круто. Только неудачники верят в это.

Между нами опять появляется эта лёгкость. Никаких ожиданий. Никаких игр. Простое искреннее общение. Я смеюсь над ее банальными шутками. Она качает головой в ответ на мои попытки рассмешить её. Каждый раз, когда я смотрю на нее, она улыбается. И я улыбаюсь ей в ответ.

Как я могу просить о большем?

- Ладно. Мне, правда, нужна твоя помощь.

- С чем? - я допиваю свое вино и снова наполняю наши бокалы.

- Хочу тебе кое в чем признаться – я совершенно не умею танцевать. Я знаю, о чем ты думаешь. Как кто-то столь изящный и грациозный может не уметь танцевать? Но это правда. Печально, но, факт остается фактом. И с момента визита Кэнди и Джуэл, я стала еще больше этого стесняться. Так вот. Я подумала, что ты, возможно, сможешь помочь мне, как старый друг старому другу.

- Помочь тебе?

Она нервно накручивает огненную прядь волос на палец.

- Научишь меня танцевать?

Я ставлю свой бокал на ближайшую плоскую поверхность и поднимаю руки вверх, показывая, что собираюсь шутить.

- Ни за что!

- Ну, давай! Ты же говорил, что сделаешь все, что угодно. Мне, правда, очень нужно научиться двигаться так, чтобы это выглядело горячо. Я хочу правильно трясти тем, чем наградила меня мама. Мне надо знать, как пользоваться своими формами. - Элли ставит свой бокал и упрямо скрещивает руки на груди. - Пожалуйста, ну пожалуйстааааа, Джастис Дрейк. Сделай из меня звезду танцпола.

Я не могу делать вид, что меня не трогают её уговоры. Она чертовски очаровательна, когда смотрит на меня вот так – со смесью невинности и озорства. Я улыбаюсь и качаю головой, зная, что у меня нет ни единого шанса устоять перед ее обаянием.

- Ладно, - выдыхаю я, закатывая глаза.

- Ладно? – её мультяшные глаза сияют от восторга.

- Ладно. Я помогу тебе.

Она издает свой фирменный свино-кошачий визг и начинает прыгать от радости. Элли хватает меня за плечи и это происходит. Ее губы касаются меня в поцелуе. Это длится всего лишь долю секунды, и она тут же отстраняется, не замечая, что со мной происходит. Для нее это просто невинный поцелуй в щеку. Но для меня это гораздо больше. Мой член тут же становится твердым как камень и рвется на свободу, в надежде, что он тоже сможет получить поцелуй.

Элли идет к консоли, где среди прочей техники находится моя аудио система Bose, и подключает свой розовый iPod, который она предусмотрительно положила себе в карман.

- Буду честной – у меня напрочь отсутствует чувство ритма и обе ноги левые. Так что не суди меня строго.

Мои брови удивленно ползут вверх, но Элли слишком занята, просматривая свой плейлист, чтобы это заметить.

- С чего ты решила, что я умею танцевать?

Она искоса смотрит на меня, поворачивая кнопку регулировки громкости. - Я видела тебя с теми стриптизершами. Уверена, ты точно знаешь, какие именно танцы нравятся парням.

Комната наполняется тяжелым басом под аккомпанемент барабанной дроби из синтезатора. Мелодия приводит меня в ужас, прежде чем я успеваю оценить её иронию в выборе песни. Элли стягивает свой кардиган и машет им над головой, истерически смеясь.

- Давай, Супер Майк! Покажите мне свой знаменитый Pony-dance. (прим. Супер Майк – фильм Стивена Содерберга, повествующий о настоящей мужской дружбе в мире стриптизеров. Pony-dance – эротический номер в исполнении главного героя.)

Она права. Нет ни единого шанса, что Элли умеет танцевать.

Это похоже на своеобразный ремикс танца маленьких утят, при том что эти утята явно обкурились или выжили из ума. Никто не должен повторять это – мужчина, женщина, ребенок – не важно. И Элли под страхом смерти не должна пытаться повторить этот танец. Сначала мне показалось, что у нее судороги. Или ее задница впала в комму, и она пытается её разбудить. Я не могу даже спросить её, что она, черт возьми, делает, потому что меня буквально распирает от смеха. Дерьмо, я начинаю фыркать и заикаться.

- О…Боже, остановись! Прекрати! Ты…убиваешь…меня!

- Что? – невинно спрашивает она, продолжая содрогаться в жутких конвульсиях. Нахмурившись, она изо всех сил старается сконцентрироваться. – У меня получается? Трясется? Я практиковалась неделями!

- Элли! Остановись! Ты покалечишься!

Я наклоняюсь и упираюсь руками в колени, пытаясь отдышаться. Оглянувшись, я вижу, как она хлопает в ладони, стараясь заставить свою задницу трястись при каждом хлопке. Я умираю со смеху, чувствуя, как по моему лицу катятся слезы.

- Не важно. Я справлюсь. Я сделаю это. Майли Сайрус ничто по сравнению со мной!

Я смеюсь так сильно, что в итоге начинаю задыхаться, и едва не падаю на колени в очередном приступе смеха.

- Если ты не остановишься, я задохнусь! Ты просто убиваешь меня своими адскими танцами!

Она, наконец, выпрямляется и гневно упирает руки в бока.

- И что я делаю не так? Как я должна научиться, если ты все время смеешься надо мной?

Она пытается придать своему лицу серьезное выражение, но вижу улыбку в уголках ее глаз. Когда Элли больше не может сдерживаться, она взрывается в приступе смеха вместе со мной. Вскоре мы оба оказываемся на полу, держась за животы.

- Я же говорила тебе, что не умею танцевать! - говорит она, тыча в меня пальцем.

У нас уходит почти десять минут на то, чтобы прийти в себя и выровнять дыхание. Всякий раз, когда я думаю, что уже успокоился, я снова вспоминаю, как она, согнувшись, трясет узкими бедрами, желая привести в движение свои ягодицы, и при этом лицо её выражает крайнюю степень сосредоточенности. К счастью для меня, песня уже давно закончилась, сменившись на что-то менее подходящее. Иначе, моя селезенка просто бы не выдержала.

- Святое дерьмо, Элли. Ты, правда, не умеешь танцевать. Абсолютно.

Она перекатывается набок и смотрит на меня, в её глазах блестят слезы от смеха.

- Ты думаешь… думаешь, поэтому Эван делает то, что он делает? Я имею в виду, что если я не умею вилять задницей, значит, я не могу и… все остальное, так?

Я поворачиваюсь к ней лицом и веселье, которое я испытывал пару секунд назад, сходит на нет. Вместо него мою грудь сдавливает странное чувство. Нечто среднее между грустью, сочувствием и злостью. Мне сложно описать, но это именно то, что я чувствую. Чувствую по отношению к Элли.

- Вставай, - говорю я и поднимаюсь на ноги, протягивая ей руку. – Я никогда не прощу себе, если позволю тебе считать, что это хотя бы отдаленно похоже на танец.

Элли принимает мою руку и встает, расправляя платье на бедрах.

- Тогда что это?

Я щипаю ее за нос.

- Это безумие.

***

- Вот так?

- Да, так. Опусти бедра чуть ниже.

- Так?

- Да. Хорошо. Теперь потрись об меня задницей.

Я знаю, о чем вы думаете.

Я действительно прошу её об этом. Должно быть, я мазохист, которому нравится ходить с синими яйцами. Но выслушайте меня.

Элли нужна моя помощь. Увидев ее такой ранимой и беззащитной, хватающейся за любую возможность привлечь внимание Эвана – я просто обязан был выложиться по полной.

К тому же, я действительно хотел почувствовать, как её маленькая задница трется об меня, пока мои руки лежат у неё на бедрах. Эй, я всего лишь мужчина. Ну подайте на меня в суд за это.

- Я чувствую себя глупо, - говорит она, тяжело вздыхая. Элли пытается выскользнуть из моих рук, но я удерживаю её, проклиная тонкую ткань преграждающую доступ к ее коже. Мне плевать, если она почувствует мою эрекцию, пока прижимается ко мне задом. В какой-то степени, я даже хочу, чтобы она ее почувствовала. Может тогда ей удастся понять, как она на меня действует.

- Но ты не выглядишь глупо. Ты должна себя увидеть.

- Правда?

У меня появляется гениальная идея, и я разворачиваю ее лицом к себе.

- Правда. Я покажу тебе.

Я веду Элли в свою спальню. Мелодия сменяется на что-то медленное, страстное и в то же время невероятно соблазнительное. Комнату освещает лишь тусклый свет, пробивающийся из коридора. Я включаю прикроватную лампу, добавляя больше света, чтобы она смогла увидеть то, что вижу я.

- Встань здесь, - мягко приказываю я, подводя её к огромному зеркалу в золоченой раме, стоящему рядом со шкафом.

- Скажи, что ты шутишь. Ты, правда, хочешь, чтобы я танцевала перед зеркалом?

Я встаю позади нее, между нашими телами остается меньше дюйма.

- Ты же хотела увидеть, насколько ты сексуальна. Это твой шанс.

Мягкий, приглушенный свет придает еще больше изящества чертам ее лица. Она смотрит на меня через зеркало.

- Но этот так…

Её шепот едва различим, но я слышу каждое слово. Стоя там, я могу видеть её всю. Я любуюсь тем, как румянец вспыхивает на её щеках и медленно спускается к груди. Я вижу, как она закрывает глаза, плавно покачивая бедрами из стороны в сторону. Энергия моего тела передается ей в чувственном танце. Она видит, как мои руки обвиваются вокруг её талии. Я нежно касаюсь её живота и притягиваю Элли к себе, прижимаясь к ней всем своим телом.

С её приоткрытых губ слетает жалобный стон. Она продолжает двигаться, прижимаясь ко мне и вращая бедрами в такт музыки. Мелодия медленная, но ритм невероятно чувственный и сексуальный. Я чувствую, как каждая нота задевает невидимые струны моей души и стук барабанов эхом оттадется у меня груди. Мои движения плавные и инстинктивные, словно я скольжу внутри Элли прямо здесь и сейчас. Я представляю, как беру ее сзади, глядя на наше отражение в зеркале и наслаждаясь тем, как она распадается на части в моих руках.

Я провожу ладонями по её животу вверх, к груди, и чувствую, как дыхание Элли становиться глубже. В этот момент она выглядит такой спокойной и безмятежной. Ее глаза закрыты, она плавно растворяется в музыке и собственных ощущениях. Когда я вижу, как она кусает нижнюю губу, и её голова ложится мне на грудь, то чувствую, что теряюсь в ней и для меня нет пути назад.

Я должен остановиться прямо сейчас. Мне нужно придумать какую-то дурацкую шутку, которая поможет снять напряжение между нами. Это всего лишь сладкий сон, в котором наши тела сливаются в чувственном танце, моя грудь прижимается к ее спине, а бедра касаются изгибов её соблазнительной попки. Я должен прекратить это. Так будет правильно. И я прекратил бы, будь это другая девушка, другая ситуация и другая жизнь. Но я не могу разрушить все сейчас, когда её стройное тело прижимается ко мне. Все, о чем я могу думать, это то, как её руки скользят вдоль моей шеи и мягко тянут меня за волосы.

Она поворачивает голову, и ее дыхание ласкает мою шею. Я притягиваю ее ближе, и мои губы едва касаются ее лба. Она никак не реагирует, продолжая двигаться вместе со мной, закрыв глаза. Мои губы движутся вниз, я целую ее закрытые веки и теплую кожу её щек. Когда она не делает попыток остановить меня, время и пространство словно растворяются. Я знаю, что это может все разрушить, но все мои сомнения отступают на второй план, превращаясь в пыль.

Мои губы находят её, словно они знали их целую вечность. Словно я не целовал сотни других и мягкая сладость её губ – единственное, что я знаю. Она отвечает на поцелуй и мой язык проскальзывает внутрь, касаясь её поначалу нежно и деликатно. Мы будто пробуем друг друга на вкус. Но вскоре голод берет свое и мы сливаемся в жарком поцелуе. Элли поворачивается ко мне лицом, позволяя моему рту ласкать её со всей страстью.

Мы общаемся без слов, за нас говорят наши хриплые стоны. Мы хватаем друг друга за одежду, мои руки путаются в её волосах. Я толкаю Элли спиной к зеркалу и беру в ладони её лицо, делая наш поцелуй еще глубже. Она трется о меня своим бедром, и я приподнимаю её, прижимая к своему торсу. Элли обвивает свои ноги вокруг моей талии, смыкая их за моей спиной. Её платье задирается и я получаю полный доступ к нежной коже. Знаю, мне стоит притормозить и быть с ней более нежным, но я так истосковался по ней. Я бы не остановится даже ради того, чтобы сделать глоток свежего воздуха.

Мои пальцы впиваются в её бедра, и я прижимаюсь своей эрекцией к трепещущей плоти у неё между ног. Я трахаю её сквозь тонкий хлопок и кружево, лаская своим языком её скулы и шею. Прямо сейчас я чертовски ненавижу нашу одежду и как никогда мечтаю от неё избавиться. Я схожу с ума от желания почувствовать прикосновение её кожи. Мне хочется заставить стонать её не только от моих поцелуев. Я практически обезумел от желания попробовать её на вкус. Я хочу ласкать губами и языком её горячую киску, которая настолько влажная, что я чувствую это даже сквозь свои брюки.

- Подожди.

Не знаю, то ли мне показалось, то ли я правда слышал чей-то шепот. Черт бы побрал Джимини Крикита с его тугой задницей.

- Подожди, Джастис! Стой!

Кровь стынет в моих жилах, и зной в паху мгновенно отступает. Я медленно опускаю Элли вниз, пока её ступни не касаются пола, и делаю шаг назад. Она нервно поправляет свою одежду, как будто это может скрыть свидетельства того, что я был между её бедер всего пару минут назад, заставляя её стонать и извиваться от стасти.

Я на мгновение закрываю глаза, стараясь скрыть свое разочарование и успокоить бешеный пульс. Элли отчаянно пытается привести в порядок свои волосы. Она прикасается к своим губам и замирает, словно вспоминая, как я только что целовал её. В этот момент, к ней, наконец, приходит осознание произошедшего.

- О Боже, - шепчет она. – Боже, что мы наделали?

- Элли … - я подхожу ближе, но не решаюсь к ней прикоснуться. – Элли, все хорошо. Это не так плохо, как ты думаешь.

Она наконец-то смотрит мне в глаза, первый раз с того момента, как я поставил её перед зеркалом. Слезы катятся по её щекам, губы дрожат, когда она кричит мне:

- Я замужем, Джастис! И это так плохо, как я думаю! Я не какая-то там… шлюха … которая целуется со всеми подряд, обманывая своего мужа. Я не такая! Все это … это не я!

На этот раз я хватаю её за плечи и заставляю на меня посмотреть.

- Элли, это ты. Ты такая, какая есть. Со мной ты можешь быть какой угодно - неуклюжей, нелепой и бестолковой, мне все равно. Меня не волнует, как выглядят твои волосы и какую марку одежды ты носишь. Мне плевать, кто твои знакомые или какую школу ты закончила. И уж тем более меня не заботит этот ублюдок Эван, который никогда не будет верным и честным, даже если приставить гребаный пистолет к его тупой башке. К черту его. И к черту твое нелепое чувство вины. Ты не должна чувствовать себя виноватой из-за того, что первый раз делаешь то, что хочешь. А ты хотела поцеловать меня, Элли. Ты хотела этого так же сильно, как я.

- Нет, - говорит она, отчаянно мотая головой. Она убирает мои руки и отворачивается. - Я не хочу этого. Я не хочу изменять и лгать.

- Элли, ты не плохой человек. Нет ничего плохого в чувствах, которые ты испытываешь.

Она снова мотает головой и практически выбегает из моей спальни. Я следую за ней, не позволяя ей обманывать себя и отрицать то настоящее, неприкрытое желание, которое было между нами с самого первого дня. – Ты не можешь убежать от этого. Прошу тебя, не делай вид, что между нами ничего нет.

Она нагибается, чтобы поднять свой свитер, все еще качая головой и отказываясь смотреть мне в глаза. Нет, она не отвергает того, что только что произошло между нами. Она отвергает меня. Со мной покончено. Я не достоин её ответа, я даже не достоин её взгляда. Меня просто вычеркнули. Я ей больше не нужен.

Мое сердце разрывается от боли. Я бегу за ней следом, чувствуя, как меня охватывает жгучая ярость. Она пытается проскользнуть к двери, но я останавливаю её.

- Серьезно, Элли? После всего того, что было между нами - прямо здесь, в этой чертовой комнате - после того, как мы разговаривали, смеялись, просто проводили вместе время, ты теперь ведешь себя так, словно я ничего не значу? Словно то, что мы оба чувствуем, ничего не значит? Скажи мне, Элли! Скажи мне, что я не прав. Черт, повернись и скажи, что ты жалеешь обо всем!

Ее рука касается дверной ручки, она тяжело вздыхает и прижимается лбом к двери. Я не могу так. Расстояние между нами просто убивает меня. Я не хочу потерять этого ангела и навсегда остаться в своем одиноком аду. Отчаянно желая к ней прикоснуться, я обхватываю её руками и практически накрываю Элли своим телом. Я хочу, чтобы она растворилась во мне точно так же, как я растворяюсь в ней.

- Пожалуйста, Элли. Не уходи, - шепчу я, нежно целуя её в ушко. – Останься, или скажи мне, что ты этого не хочешь. Что я глупец, который хочет тебя больше жизни.

Я слышу дверной щелчок и все мои мечты разбиваются на тысячи осколков, унося меня в мир несбыточных желаний и разбитых надежд. В мир, где улыбка Элли сияла для меня ярче солнца, а её смех был живым воплощением искренней радости и счастья.

- Ты глупец, - кричит она, отталкивая мои руки. Отталкивая меня. – И я этого не хочу.

Часть меня остается стоять возле двери, ожидая, что она вернется. Надеясь, что она передумает и выберет меня. Выберет нас.

Другая часть меня тонет на дне бассейна, пока миллионы далеких звезд с жалостью смотрят на меня сверху вниз.

СТРАДАНИЕ

- Сегодняшнее занятие будет довольно простым. Итак, давайте сразу к делу. Откройте коробки, стоящие перед вами.

Я слышу, как щелкают металлические замки, и вслед этим раздаются одиннадцать полных ужаса вздохов, но я не смотрю ни на одну из них. Никакого зрительного контакта. Только не сегодня.

- И что мы должны с этим делать?

Лоринда. Или Мэриэнн. Или…блять, да какая к черту разница.

- Сосать.

- Что?

Еще одна назойливая миссис Гребаное Невежество.

- Вы научитесь, как правильно сосать член, - говорю я громче, чем следовало, мой голос эхом разносится по комнате. Я закрываю глаза и считаю до десяти, стараясь успокоиться и справиться со своим дерьмом.

- А теперь, если вы все-таки соизволите вытащить фаллоимитаторы из коробок и с помощью присоски в нижней части прикрепите их к столу, мы начнем.

- Вы действительно думаете, что мы будем это делать? – раздается еще один вопрос, её плаксивый голос заставляет меня вздрогнуть от раздражения. – Это унизительно и отвратительно.

- И именно благодаря таким мыслям член вашего мужа оказывается во рту вашей няни.

- Какая мерзость!

- Это гребаная правда. – Я растираю заднюю часть своей шеи и глубоко дышу. В классе воцаряется абсолютная тишина, но в моей голове раздается монотонный стук.

У меня похмелье.

Нет, не так. У меня не просто похмелье.

У меня охренеть какое похмелье.

Плюс ко всему, я выгляжу как дерьмо. Я не брился и успел лишь слегка ополоснуться в душе перед началом занятия. На мне мятые желто-коричневые слаксы и белая льняная рубашка, образ завершает укладка в стиле «расчесал пальцами». Во рту привкус сырой устрицы, весь день пролежавшей под палящим солнцем.

Как я уже сказал, выгляжу я дерьмово. К тому же воняет от меня так, словно я искупался в 0.75 Джека Дэниэлса, вместо того, чтобы выпить его, и теперь он сочится через поры на моей коже.

Я сглатываю, стараясь смягчить сухость во рту, но безрезультатно.

- Послушайте, если вы хотите узнать, как делать это дерьмо, и делать это правильно, я научу вас. Если вы слишком зациклены на стереотипах или думаете, что Иисус не простит вам, если вы попробуете член на вкус, то дверь там. Так что, дамы? Хотите, чтобы ваш муж видел в вас только домохозяйку? Или вы хотите стать его персональной шлюхой? Вам решать.

Никто не отвечает, но все они остаются на своих местах, глядя со смесью ужаса и восхищения на восьми дюймовый натуральный фаллоимитатор, стоящий перед ними.

- Хорошо, - киваю я, натянуто улыбаясь. Бляяя, как же больно. – Давайте начнем.

***

- Не бойся, Мэриэнн. Он не кусается.

Я смотрю, как эта почтенная дама скользит дрожащими губами по кончику силиконового пениса. Лизнув его своим розовым язычком, она опускает голову и погружает пенис в рот практически целиком.

- Вот так. Хорошо. Позволь ему коснуться задней стенки твоего горла и медленно вытащи его изо рта, нежно посасывая.

Она подчиняется, глядя на меня своими большими карими глазами, словно ожидая моего одобрения. Я глажу её по спине и киваю, прежде чем перейти к следующей домохозяйке.

- Шейла, детка, не забывай про язык, - говорю я, кладя руку ей на плечо, и присаживаюсь рядом. – Оближи кончик, когда вынимаешь его изо рта. Да, вот так, теперь по кругу. Представь, что ты пробуешь на вкус капельку смазки, выступившую на головке. Это свидетельство его желания. Он хочет тебя. Теперь возьми его в рот и сожми у основания.

Как и Мэриэнн, Шейла делает в точности, как я говорю. Она даже закрывает глаза от удовольствия, представляя, как горячий пульсирующий член скользит у неё во рту. Я почти улыбаюсь от гордости, когда из глубины её горла раздается стон. Она тоже чувствует это. Мысль о том, чтобы поставить мужчину на колени, лаская его своим ртом, невероятно возбуждает её. Черт, это даже меня немного возбуждает.

Рядом с Шейлой, Лэйси пытается освоиться со своим пластиковым членом и сосет его что есть мочи.

- Полегче, Лэйси. Делай это медленно. Чувственно. Не торопись. – Я кладу руку ей на затылок и медленно надавливаю, заставляя её подстроиться под мой ритм. – Медленнее, милая. Вот так. Почувствуй каждый дюйм. Наслаждайся им, смакуй его вкус. Возьми его в рот, детка, как можно глубже. Да…Вот так, до задней стенки твоего горла.

Я осторожно тяну её за волосы и она приглушенно стонет в ответ. – Хорошо. Теперь чуточку быстрее. Соси жёстче, детка, но не забывай о нежности. Пройдись по всей длине своим милым влажным ротиком.

Снова потянув её за волосы, я ускоряю темп, пока голова Лэйси не начинает равномерно раскачиваться вверх-вниз. Когда она сжимает фаллоимитатор в ладони и с энтузиазмом начинает его сосать, помогая себе рукой, я отпускаю её и делаю шаг назад, любуясь маленьким монстром, которого я создал.

В своей работе я активно привлекаю женщин к постижению искусства орального секса, заставляя их ощутить дискомфорт и собственную неопытность. Вот то, что помогает мне отвлечься от давления в висках и отпустить накопившуюся в затылке ярость. Не говоря уже о надоедливой боли в груди. Я просто отпускаю все это. Отпускаю и концентрируюсь только на своей работе. Это именно то, чем, блядь, мне следовало заняться с самого начала. Не смешить эту дуру, пока она плачет по своему изворотливому ублюдку мужу и их развалившемуся подобию браку. Не просиживать штаны за просмотром тупых сериалов и не жрать всякую дрянь, пока она прижимается к моему боку как гребаная динамщица, коей она, по сути, и является. Я не должен был позволять ей заставить меня поверить в то, что я значу для нее гораздо большее, чем просто наемный работник, и почти что чертов лучший друг-гей.

Как я до этого докатился? Как, блядь, я с такой легкостью забыл, кто я такой и чего стою?

Я даже не могу винить её за это. Она пустышка, тупая, бесхитростная пустышка. Она не в состоянии осознать своим скудным умишком, к чему приведут её действия. Так что я не вправе возлагать на не ответственность за то, в каком дерьме оказался. Именно я позволил этому случиться. Я впустил ее в свою жизнь, тогда как поклялся больше никогда этого не делать. Надо было включить голову. Я знал, что она за человек, еще с того дня, когда она ясно дала понять, что считает меня аутсайдером. Я никто. Я даже не заслуживаю её гребаной честности. Всего лишь новая игрушка, с которой можно поиграть, а как надоест - выбросить.

Мои мысли приводят меня к столу из красного дерева, за которым сидит Элли. Я не смотрю на нее, но знаю, что это она. На ней те самые сандалии, шлепая которыми, она нарушала мое одиночество в ночи у бассейна. Те самые, что она сбросила, прежде чем, поджав ноги, свернуться клубочком у меня под боком.

Я ненавижу эти чертовы сандалии. Надо было сказать ей об этом. Ни один нормальный мужчина не захочет женщину в сандалиях. Все хотят женщину на каблуках. Платформа со шпильками, не важно. Каблуки выглядят чертовски сексуально, заставляя нас мечтать о том, как они будут смотреться на наших плечах или талии, пока мы трахаем женщину. Нет ничего сексуального в идиотских сандалиях. Они на уровень выше шлепок, которые всего в нескольких шагах от Crocs.

Гребаные Crocs.

- Ты делаешь неправильно, - говорю я довольно грубо, прежде чем мои размышления заведут меня хрен знает куда.

- Что?

Я все еще не смотрю на нее. Я просто удерживаю свой взгляд на этих чертовых сандалиях и ее маленьких пальчиках с розовыми ноготками. Даже пальчики ее ног выглядят очаровательно.

Хммм. Очаровательно.

Я никогда не был фанатом чего-то очаровательного. Дети с пухлыми щечками очаровательны. Щенки очаровательны. Иногда даже маленькие старушки по имени Эстель выглядят очаровательно. Но ничто из этого нельзя назвать сексуальным, даже близко. И она не исключение.

- Я сказал, что ты делаешь это неправильно, - повторяю я еще более жестко.

- Я слышала, - ее голос тихий и грустный, как и она сама. Маленькая грустная и такая очаровательная.

- Что именно я делаю не так?

- Все.

- Все?

Её голос полон разочарования. Будто ей так хотелось добиться успеха и сделать Эвану лучший в его жизни минет, от которого он на веки вечные забудет об изменах. Она словно спит и видит, как становится Суперминетчицей Верхнего Ист Сайда и заказывает билборд на Таймс Сквер, чтобы всему миру рассказать о своих талантах.

- Да. Ты все делаешь не так.

Прости, малышка Суперминетчица. Никто не напишет о тебе книг.

Я отворачиваюсь и начинаю уходить, невероятно довольный собой, когда ее тонкий грустный голос останавливает меня на полпути.

- Можешь научить меня, как надо?

Могу ли я научить ее как надо?

Могу ли я научить ее как надо!?!?

Я проглатываю ответ, готовый сорваться у меня с языка, и не говорю ей, куда и как ей стоит пойти и что именно она может засунуть в свою тугую, фригидную задницу. Я делаю глубокий вдох и беру паузу, чтобы сформулировать более профессиональный ответ.

- Если вам нужна дополнительная помощь, миссис Карр, могу предложить вам записаться на прием в рабочие часы.

- На прием? – Я слышу замешательство и боль в её голосе.

- Да. На прием. Именно это делают клиенты, когда им требуется больше помощи, чем обычно. Когда их неопытность убивает на корню весь прогресс. Я не могу уделять вам дополнительное внимание только потому, что вы что-то недопонимаете, и тратить на это бесценное время общего занятия. Это было бы глупо с моей стороны, вы так не думаете? - отвечаю я коротко, возвращая ей ее же слова.

Её лицо болезненно искажается, словно я только что ударил её. Она застывает с разинутым ртом и широко открытыми глазами.

- Что ты делаешь? – шепчет она, слишком поздно вспоминая, что мы не одни. Эти разжигатели сплетен уже почуяли запах крови и замерли в ожидании. Но мне плевать. Я наклоняюсь как можно ближе, вторгаясь в её личное пространство и заставляя её задыхаться. Я хочу, чтобы ей было так же неудобно, как и мне. Хочу, чтобы она почувствовала себя такой же униженной, оскорбленной и раздавленной, как и я.

- Я делаю свою работу, миссис Карр. Именно то, за что мне так щедро заплатил ваш муж.

***

К тому времени, как занятия закончились, я чертовски вымотался, как морально, так и физически. У меня болит все. Я не могу найти место в своем теле, которое бы не ныло от боли с каждым шагом, приближающим меня к спасительному уединению моего одинокого жилища. И дело не только в теле. Я слишком напряженный, слишком раздражительный. Я чувствую, что могу взорваться в любой момент.

Знаю, что облажался сегодня, позволив себе так разговаривать с Элли у всех на виду, но бля, ей это было необходимо. Она должна понять, кто я…и что она со мной сделала. Как бы сильно я не бесился от этого, факт остается фактом, именно она причина моего плачевного состояния. Что же, браво, Эллисон Эллиот-Карр. Ты единственная, кто способен превратить мой день в ад, оставив меня с синими яйцами. И спасибо, что напомнила мне, почему я презираю таких, как ты…почему я ненавижу мир, к которому ты принадлежишь, и почему я сбежал оттуда.

Спасибо, Элли. Из-за таких сук, как ты, появляются такие бессердечные ублюдки, как я.

- Эй!

Я снова слышу, как она шлепает этими чертовыми сандалиями, и моя кожа начинает гореть. Я стараюсь взять себя в руки и продолжаю идти, не обращая на неё внимания.

- Я сказала эй! Не хочешь рассказать, в чем, черт возьми, твоя проблема?

- Запишитесь на прием, миссис Карр, - огрызаюсь я, даже не поворачиваясь в её сторону. Я вожусь с замком на входной двери, проклиная все на свете. Черт побери, только не сейчас.

- Плевать я хотела на твои приемы, Джастис. Почему ты так себя ведешь?

Её голос звучит совсем близко, прямо у меня за спиной. Я почти могу почувствовать её теплое дыхание на своей коже. Тепло от тела Эллисон смешивается с моим, и я не могу вымолвить ни слова. Я так устал от всего этого дерьма. Слишком устал, чтобы пытаться разобраться в том, что же между нами произошло. Может, я все придумал. Может, Элли ни в чем не виновата, и её чувства ко мне всегда были лишь платоническими. Я мог неправильно истолковать её сигналы. Вот дерьмо, вдруг она и правда думает, что я её лучший друг-гей.

- Эй, - говорит она тихо и кладет руку на мою покрытую потом спину. – Поговори со мной.

Я никогда не думал, что обычное прикосновение может так на меня подействовать. Сейчас так просто вернуть все назад. Так просто позволить ей оказаться в моих руках и смотреть, как она улыбается мне, словно солнышко.

Когда всю жизнь проводишь в темноте, безмолвно глядя в вверх в ожидании чего-то лучшего, чего-то светлого, ты не понимаешь, как ты на самом деле одинок. И ты ждешь до тех пор, пока появившийся во тьме луч солнца не освещает пустоту вокруг, согревая тебя своим теплом. Но когда солнце садится, все становится еще более холодным и темным, чем прежде.

Пустым.

Одиноким.

Я заставляю себя распахнуть дверь и захожу в дом, не уверенный, что она последует за мной. Когда я поворачиваюсь, она стоит в центре моей гостиной. Я хочу, чтобы она осталась. Хочу увидеть её улыбку и услышать, как она смеется над своими дурацкими шутками. Но я не хочу пройти через все это снова, когда она уйдет. Хватит с меня одного раза, сейчас я не собираюсь облажаться во всех смыслах.

- Чего ты хочешь Эллисон?

Она колеблется, прежде чем ответить, оглядываясь по сторонам. Я разворачиваюсь и иду в ванную, бросая ей на ходу:

- Ты знаешь, где выход.

- Подожди, - кричит она. – Я просто…пожалуйста, Джастис. Я не могу оставить все как есть.

Я гневно смотрю на неё, мое раздражение настолько ощутимо, что буквально пульсирует между нами.

- А как есть?

- Я знаю, что сделала тебе больно и…

- Мне не больно.

- О. – Она выглядит удивленной, словно была уверена, что я страдаю по её вине. Словно она пребывала в полной уверенности, что мое счастье без неё невозможно. Она кивает, лишь сейчас понимая, что это не так. Даже близко нет.

- Ну, я знаю, что не должна была давать тебе надежду, что мы…что между нами может быть что-то больше, чем дружба.

Я делаю шаг к ней, на моем лице появляется издевательская насмешка.

- Ты что, правда так думала?

- Ты о чем? – недоумевает она.

- Ты думала, я был твоим другом? Решила, что ты мне нравишься, и я хочу большего? – Я истерически хохочу, смех получается довольно резким и громким, даже для моих ушей. – Эллисон, ты всего лишь клиент. Заказчик. Не мой друг. У меня нет друзей, а если бы и были, тебя бы точно не было среди них.

- Что?

Гнев и раздражение толкают меня вперед, я двигаюсь быстрее молнии и оказываюсь в дюйме от её лица. Страх вспыхивает в её бирюзовых глазах, дыхание сбивается, её мягкие сладкие губы дрожат от волнения. Я представляю, как кусаю их, впиваюсь в них своим ртом и посасываю, наслаждаясь их нежным трепетом.

- Я что, блять, заикаюсь? Ты не мой друг и никогда им не будешь. Ты дружишь со своими горничными? Может с водителем? А с тем, кто выгуливает твою собаку, похожую на чертову крысу, и подбирает за ней дерьмо? Ты заплатила мнеза работу, и я её сделал. Конец истории.

Ей, наконец, хватает ума сделать шаг назад, на её красивом личике появляется выражение отвращения.

- Почему ты так себя ведешь? Как ты можешь говорить, что мы никогда не были друзьями, Джастис? Все те все вещи, что я тебе говорила…Личные вещи. И ты вел себя так, словно действительно заботишься обо мне. Ты был таким внимательным и милым…

- Милым? Милым!?!? – кричу я так, что у меня чуть череп не трескается. Но эта боль ничто по сравнению с той болью, которая заполняет холодную пустоту в моей груди. Пустоту, которой не суждено увидеть свет солнца.

- Никакой я на хуй не милый, Элли. Во мне нет ничего милого.

Она смотрит на меня так, словно видит впервые.

- Похоже, ты прав.

- Прекрасно. – Я отворачиваюсь, ожидая почувствовать воодушевление от собственного триумфа. Но меня душит тупая боль, которая охватывает все мое существо, сжимая мне горло тисками. Я едва могу дышать, но я не хочу, чтобы она видела меня таким. Я не могу ей показать, что она со мной сделала…и что она делает со мной сейчас.

- Можешь идти, - хриплю я сквозь ком в горле.

Я стою как вкопанный, пока не слышу щелчок двери позади себя. Я выдыхаю, издавая надломленный и рваный звук. В нем столько боли…Не могу поверить, что он исходит от меня. Я не чувствую, что я это я. В моем теле поселился кто-то другой, он пробрался ко мне под кожу и дергает меня за ниточки, словно марионетку. Это он наговорил Элли все те ужасные вещи, не я. Но за последствия придется расплачиваться мне одному.

Давление в моей груди растет, горло сжимается от ярости. Я сбрасываю с себя одежду и встаю под душ, отчаянно желая смыть её следы со своего тела. Вода чертовски горячая, но я этого не чувствую. Я ничего не чувствую, и в то же время несчетное количество эмоций терзают мою одинокую душу. Я впадаю в состояние онемения. Это слишком много. Даже для меня. Я не в силах переварить все это, не утратив рассудок. Я провалился в том единственном деле, которое всегда выходило у меня лучше всего. Я не смог быть равнодушным. Мне первый раз не по хуй, а должно было бы.

Я чувствую вкус соли на своем лице, и из моей груди вырывается еще один душераздирающий крик. Я прислоняюсь к душевой стенке в ожидании очередного приступа боли, однако, проблема вовсе не в моем желудке. Со злостью ударив кулаком по скользкой плитке, я проклинаю все и всех. Облегчение, вот что мне нужно. Эта болезнь, словно рак, разрушает меня изнутри. Я хочу вывести эту заразу из своего организма и стать прежним.

Я скольжу по всей длине своей плоти и вижу, как мой член просыпается, словно по команде. Он твердеет практически мгновенно, и я облегченно выдыхаю уже от первого движения своей руки. Ощущение настолько приятное, что практически перекрывает давление в других болезненных частях моего тела. Не желая упустить это чувство, я сжимаю свои напряженные яйца в ладони, и у меня вырывается хриплый стон. Я закрываю глаза и позволяю себе насладиться этим чувством, забыв обо всем.

Мои движения становятся интенсивнее, я тяжело дышу, ощущая болезненное давление во всем теле. Освобождение уже близко, знакомое чувство поднимается вдоль позвоночника, доводя напряжение в мышцах до предела. Я чувствую желанное покалывание, оно охватывает мои бедра и медленно подбирается к паху. Яйца болезненно сжимаются и все мое напряжение собирается в один горячий, пульсирующий узел, безвозвратно поглощая последние силы и подготавливая мое тело к освобождению.

Всего пара движений и я буду свободен. Я избавлюсь от всей этой чувственной херни, что я когда-либо испытывал к Элли. Все, что между нами было, скоро исчезнет в канализации и растворится в сточных водах.

Если бы я не был насколько поглощен ощущениями, которые рождаются в моем члене, то заметил бы, что все это время я был не один. Я бы почувствовал движение по ту сторону душевой двери. Я бы ощутил на себе взгляд этих небесно-голубых глаз, наблюдающих за мной в самые интимные моменты сквозь толщь матового стекла. И я бы не замер от неожиданности, когда дверь душевой кабинки позади меня плавно скользнула в сторону, и поток холодного воздуха ударил мне в спину.

ОБЛАДАНИЕ

Сдержав стон, я открываю свои опухшие глаза, но не решаюсь повернуться и встретиться со своим незваным гостем. Я знаю, что она там, но я не могу позволить ей увидеть себя в таком состоянии - покрасневшие от слез глаза и твердый как камень член, пульсирующий в моей руке. Она и так уже видела мою не самую лучшую сторону - я разрушил её маленький идеальный мир, превратив жизнь в хаос. Возможно, это действительно так. Я и правда вел себя как последний ублюдок. Ну что же, мне не впервой.

Дверь душевой кабинки закрывается, и я облегченно вздыхаю, испытывая раздражение. Она увидела достаточно. Теперь Элли вернется к Эвану и поймет, что все это время ее место было рядом с ним. А я ... я просто временное увлечение.

Теплые руки смыкаются вокруг моей талии, и я вздрагиваю от неожиданности, чувствуя прикосновение её мягкой кожи, которая так отличается от моей собственной. Я смотрю, как тонкие пальцы скользят вдоль линий моего пресса. Мне хочется спросить ее, что она делает, но страх, что она остановится, заставляет меня молчать. Я хочу чувствовать её, даже если все это ложь.

Ее руки опускаются ниже, и я резко дергаюсь, когда ладонь Элли обхватывает мою все еще возбужденную плоть. Я практически на грани, мой член напрягается до предела.

- Элли, - хрипло шепчу я, и из моего горла вырывается полу-рыдание полу-стон. Не знаю, то ли от боли, то ли от дикого удовольствия.

- Шшш, - шепчет она, ее мягкие губы ласкают мою кожу. - Позволь мне. Пожалуйста.

Она целует меня в спину, продолжая поглаживать член. Он дико пульсирует под ее пальцами, волнение и ожидание вихрем проносятся по моим венам. Ее пальцы ласкают чувствительную головку, повернув запястье, она обхватывает дрожащий ствол рукой и плавно скользит по всей длине, сжимая меня в идеальном темпе. Горячая вода льется на нас сверху, я чувствую тепло её кожи и мягкость губ, целующих мою спину. Это слишком. Слишком хорошо. Забыв обо всем, я тону в собственных ощущениях.

Боже, до чего же приятно чувствовать её прикосновения. Она не спеша изучает мое тело, дотрагиваясь до самых интимных мест. Одна ее рука все еще движется вдоль моей длины, а другая дотягивается до мошонки. При каждом поглаживании она поворачивает руку вокруг моего члена, а затем аккуратно тянет меня за яйца. Гладит, тянет, гладит, тянет. Это не больно, но смесь ощущений сводит меня с ума. Её хватка на моем члене и неспешные вращательные движения, доводят меня до безумия, я уже готов кончить, выстрелив струей семени о стену душевой кабинки. Тем не менее, у меня осталось еще немного сил, и я сдерживаюсь, продлевая своё удовольствие.

Бляя, я просто ошеломлён.

Умирая от желания дотронуться до неё и поцеловать, я с трудом поворачиваюсь к ней лицом. Я вижу, как широко распахиваются её глаза, пока она разглядывает мое обнаженное тело и гордо стоящий член. Он упирается ей в живот, скрытый под тканью платья. Элли промокла насквозь, одежда прилипла к её телу, словно вторая кожа, темно-красные волосы торчат в разные стороны, падая мокрыми прядями на шею и лицо.

- Джастис ... - шепчет она, пожирая глазами каждый дюйм моего тела. Ее губы дрожат, то ли от страха, то ли от холода, то ли от того, что она промокла до нитки. - Ты ... ты прекрасен.

Я заключаю её в объятия и в тот момент, когда мои губы находят ее, я чувствую желанное облегчение. С тех пор, как она ушла от меня прошлой ночью, я словно не дышал. Моя жизнь медленно угасала, пока не появилась она. Элли дала мне надежду. Её руки обвиваются вокруг моей шеи, и я судорожно срываю с неё одежду, желая почувствовать гладкость обнаженной кожи. Я толкаю её к стенке и отстраняюсь, чтобы стащить с нее платье через голову. Ее бюстгальтер идет за ним следом, и крошечный клочок кружева, прикрывающий её лоно, преследует та же участь.

Знаю, мне не стоит торопиться, я должен наслаждаться каждым моментом. Возможно, у меня больше не будет шанса поцеловать этого ангела, кто знает. Но чувствуя вкус Элли на своем языке и пленительную нежность её кожи, я не в силах остановиться. Тепло наших тел смешивается, когда она прижимается ко мне со всей своей страстью, и я не могу больше ждать.

Словно читая мои мысли, она обхватывает меня ногами за талию, и мы возвращаемся к тому, на чем остановились двадцать четыре часа назад – я прижимаюсь к чувствительному местечку у неё между ног, её лодыжки смыкаются за моей спиной. Но на этот раз нам ничего не мешает, нет никакой одежды, и мой член скользит прямо вдоль ее нежной щелки. Все, что мне нужно сделать, это согнуть колени и толкнуться вперед. Одно мгновение отделяет меня от влажного тепла её лона.

Я хочу погрузиться в неё по самые яйца так же сильно, как и продлить это мгновение насколько возможно. Я хочу, чтобы Элли навсегда запомнила этот момент, даже если это всего лишь удачное стечение обстоятельств. Даже если мне больше не суждено прикоснуться к небесам, целуя этого ангела. Я хочу, чтобы она запомнила, как её тело подчиняется мне, как никому другому, и именно я тот, кто дал ей то, чего она так желала. То, чего она никогда прежде не испытывала.

Удерживая ноги Элли вокруг своей талии, я накрываю ртом её возбужденный сосок и пальцами тяну за второй. Она шумно выдыхает, и её короткие ногти впиваются в мои плечи. Я подхватываю Элли под попку и позволяю своей руке скользнуть вниз, к её мокрому входу. Потираясь членом о возбужденный клитор, я вставляю кончик пальца в ее киску, заставляя Элли кричать. Она чертовски тугая, но я чувствую, как её стенки сжимаются, умоляя меня проникнуть чуть глубже. Я ввожу свой палец на всю длину и начинаю медленно водить им туда-обратно, по-прежнему дразня ее клитор членом и лаская грудь языком.

Я просто Юлий Цезарь, мать вашу.

Когда я добавляю второй палец, ее стенки начинают дрожать от приближающегося оргазма. Она часто и тяжело дышит, постанывая от удовольствия и царапая мои плечи. Я наращиваю темп, в котором движутся мои бедра и пальцы, и начинаю сосать и покусывать её соски еще сильнее.

- Подожди, подожди, о Боже, - стонет она.

- Что? – спрашиваю я, оторвавшись от её соска. Мои движения становятся чуть менее интенсивными, но я не останавливаюсь. Я просто не могу остановиться, даже если попытаюсь.

- Со мной что-то не так. Я чувствую себя странно. Ох ... нет ... это слишком ... ох.

Я снова наращиваю темп и на моих губах появляется хитрая ухмылка.

- Все в порядке, милая. Ты кончаешь. Кончаешь для меня.

Я прижимаю кончик своего члена прямо к ее клитору и надавливаю. Её аккуратная киска выходит из-под контроля и дико пульсирует. Со сдавленным криком Элли замирает, стремительный поток её влаги бежит по моим пальцам и собирается в ладони. Я скольжу по волнам ее оргазма, ослабив давление на чувствительный клитор, мой рот накрывает её губы, и я целую Элли долго и глубоко, проглатывая её тихие стоны.

Она отрывается от моих губ, румянец играет на её лице, сонные глаза смотрят на меня с восхищением.

- Я видела их. Цвета. Столько красок, они переливались и сверкали перед моими глазами. - Элли улыбается, и её улыбка освещает каждый темный уголок моей души. – Фейерверк, Джастис, я видела его.

Я вынимаю свои пальцы из её все еще дрожащей киски и кладу их в рот, пробуя на вкус, прежде чем вода смоет с моих рук следы её возбуждения.

- Я с тобой еще не закончил.

Держа её на руках, я выключаю воду и открываю дверцу душевой. Она пронзительно вскрикивает и смеется, когда холодный воздух касается нашей разгоряченной кожи. Элли прячет свое лицо в изгибе моей шеи и цепляется за меня, словно обезьянка. Я смеюсь вместе с ней и неуклюже бреду в спальню. Мой член по-прежнему твердый как камень. Мокрые насквозь, мы падаем на кровать. Укрыв нас одеялом, я поудобнее устраиваюсь между её бедер.

- Джастис, я хотела сказать, что ...

Я прижимаю палец к ее губам, прежде чем она успевает закончить.

- Шшш. Не надо. Это я должен извиняться. Но позже. Сейчас я могу думать лишь о твоем теле и о том, что я собираюсь делать с ним всю оставшуюся ночь. Остальное подождет.

Она берет меня за руку и игриво кусает за палец, проводя им по свои губам.

- Сделай это, Дрейк.

Я жадно целую ее, проникая своим языком в каждый уголок её рта. Она обхватывает меня руками и ногами, горячий член скользит между нежными складками, и набухшая головка слегка проталкивается в её влажную щелку. Мои бедра раскачиваются взад и вперед, вновь разжигая то восхитительное трение, что уже заставило кончить Элли в душе. Она извивается стонет мне в рот.

- О Боже, я хочу... Хочу почувствовать его внутри. Пожалуйста, - просит она.

- Что, милая? - Я ухмыляюсь, глядя на голодное выражение её лица.

- Я хочу его.

- Его? - Я качаю головой и вжимаюсь в нее чуть сильнее, так, что головка проникает в неё целиком. - Что значит его, Элли? Скажи, если ты действительно этого хочешь.

Она с силой зажмуривает глаза и на её щеках появляется очаровательный румянец.

- Твой член. Я хочу почувствовать твой член внутри. Пожалуйста.

Стиснув зубы, я вхожу в нее, возможно, сильнее и быстрее, чем должен был, но блять, я хочу её так же сильно, как и она меня. Она изумленно распахивает глаза, нежные губы застывают в форме буквы "О" и сдавленный крик замирает в глубине её горла.

- Так? - Я тяжело дышу, её упругие стенки сжимают меня так сильно, что я с трудом могу вынести это невыносимо сладкое ощущение. - Это то, чего ты хотела?

Она лихорадочно кивает головой, пытаясь сдержать стон.

- Да, Да. Теперь заткнись ... и трахни меня.

Её слова словно музыка для моих ушей. Сама того не зная, Элли только что открыла ящик Пандоры, выпустив на свет все мои похотливые желания. Я вынимаю головку члена и снова толкаюсь вглубь её тела, чувствуя как, растягиваются стенки горячего лона, и она дрожит от моих ласк.

Боже, как же она хороша. Слишком хороша. Так хороша, что каждый нерв в моем теле раскаляется до предела, приказывая остановиться. Я быстро выхожу из неё, мое самообладание висит на волоске.

- Что? - хрипло спрашивает она с явным разочарованием.

- Черт! - Я стискиваю зубы от отчаяния и тянусь к прикроватному столику, чтобы достать из ящика презерватив. Глаза Элли расширяются при виде маленькой блестящей упаковки.

- О, - шепчет она, пытаясь смотреть куда угодно, только не на меня, когда я разрываю упаковку.

- Да, - Вынув презерватив, я подношу его к головке члена, блестящей от ее ваги.

- Подожди. - Элли останавливает меня и отодвигает руку, держащую презерватив. - Подожди. Ты не должен…не должен это использовать. Я доверяю тебе. И надеюсь… надеюсь ты тоже.

Я сажусь на корточки, чтобы видеть ее лицо.

- Да, я доверяю тебе, но… - Черт. Как ей сказать, что я не доверяю Эвану? Его неразборчивые связи - вот что меня останавливает.

- Мы всегда пользовались презервативами, - говорит она, читая мои мысли. - Всегда. Я не доверяю ему. Но… Джастис, я доверяю тебе.

Я отбрасываю презерватив в сторону, не заботясь о том, где он приземляется, и накрываю Элли своим телом. Чертовски медленно я проникаю в её горячую киску, жадно посасывая её язычок. Она мурлычет от удовольствия, улыбаясь мне в губы. Покачивая бедрами, я каждый раз задеваю чувствительную точку в глубине её лона и бедра Элли движутся мне на встречу. Она отвечает мне, все глубже засасывая мой член в свою киску.

Почему она здесь? Спрашиваю я себя, просовывая руку ей под ягодицы и погружаясь на всю длину.

Имею виду, я чертовски рад, что она здесь, но у Элли нет причин находиться в Оазисе. У неё нет проблем с сексом. Абсолютно. Она стонет и мурлычет, продолжая сжимать и царапать мою спину, её нежные бедра прижимаются ко мне с каждым толчком, приглашая ещё глубже войти в теплую плоть. Её тело движется в унисон с моим, словно мы созданы друг для друга. Словно мы единое целое… Элли не нужна помощь в том, чтобы стать хорошей любовницей. Она и так чертовски хороша. Даже больше, чем я надеялся. И часть меня всегда это знала.

Мои бедра охватывает огнем, яички болезненно поджимаются, и я знаю, что скоро от моего самоконтроля не останется и следа. Ее киска начинает пульсировать и огненный поток по венам устремляется к моему паху. Я чувствую, какой влажной она становится, возбуждение всплеском вырывается из её тела, стремясь погасить мой пожар.

Держа её за попку, другой рукой я дотягиваюсь до клитора, и начинаю врезаться в неё в ускоренном темпе. Я хочу раствориться в ней без остатка. Элли вскрикивает от наслаждения, обхватывая ладонью свою грудь. Её пальцы потягивают и тянут за возбужденные соски, я наклоняюсь и беру в рот одну из твердых вершинок, потом облизываю вторую. Она сжимает свою грудь и предлагает мне насладиться её мягкостью, отдаваясь во власть моего языка и зубов.

Я трахаю все её тело, даря ей неземное удовольствие. Элли уже охрипла от стонов и криков. Она то и дело выкрикивает мое имя, говорит, как ей со мной хорошо, как глубоко я проникаю в её тело и как она хочет, чтобы я никогда не останавливался, никогда-никогда, иначе ей придется умереть.

Она выгибается, её спина отрывается от матраса, и я чувствую, как Элли взрывается изнутри. Ее глаза плотно закрыты, рот приоткрыт, но она не издает ни звука.

- Да, вот так, детка, - хриплю я, продолжая двигаться внутри её тела. - Кончай, кончай для меня.

Она прекрасна. Чертовски прекрасна. Я могу бесконечно смотреть, как оргазм вновь и вновь проходит сквозь её тело, лишая возможности двигаться и говорить. Но от вида того, как беззащитна она сейчас, пока ее киска трепещет вокруг моего члена, мой собственный оргазм накрывает меня с чудовищной скоростью. Я хочу замедлить свои движения, но уже слишком поздно. Спина напрягается, пальцы впиваются в ее бедра, и я делаю последний толчок. Ворвавшись в её тело на столько глубоко, на сколько могу, я извергаю в нее свое горячее семя и заявляю права на её киску. Теперь я не просто был в ней, с этого момента она принадлежит мне. Только мне.

Полностью истощенный, я падаю на неё сверху вниз и переношу свой вес на дрожащие локти, чтобы не раздавить её миниатюрную фигурку.

- Что это был за урок? - спрашивает она, сонно улыбаясь. Я целую её, чувствуя вкус солнца на своих губах.

- Никаких уроков, малышка. Это было просто потрясающе, такому невозможно научить.

***

- Кола или Пепси?

- Кола.

- Пепперони или cосиcка?

- Пепперони.

- Боевик или комедия?

- Нам обязательно выяснять это именно сейчас?

- Да. Мы должны поговорить. Мне нравиться узнавать о тебе что-то новое. Так что ответь на вопрос, мистер Секретный Агент.

- Боевик. Теперь помолчи, чтобы я смог тебя покормить.

Я скольжу холодной ложкой между ее губ, и она слизывает с неё остатки мороженого.

- Мммм. Я знала, что ты выберешь боевик.

Я кладу в рот кусочек мороженого. Его вкус еще лучше после того, как я полакомился телом Элли, воспользовавшись должностью её персонального эротического тренера.

- Откуда?

Она приподнимается на локте и передо мной открывается невероятно возбуждающий вид её обнаженного тела. Я не могу оторвать взгляда от идеальной груди Элли, лежащей у меня на плече.

- Ну, учитывая то, что ты носишь имя супергероя и все...

- Супергероя?

- Ничего не бойтесь! Судья Дрэйк уже здесь! –пронзительно кричит она, размахивая кулаками. - Готов убивать злодеев Скоттсдейла с двуглавыми членами и лазерами из кислотной смазки!

Мы вместе смеемся до слез. Когда наше хихиканье переходит в тихие всхлипы и стоны, мы оказываемся прижатыми друг к другу - грудь к груди, кожа к коже. Я страстно целую Элли, забыв о мороженом. Она разводит для меня свои бедра, и я перекатываюсь, чтобы быть сверху. Сжимаю её лицо в ладонях и углубляю наш поцелуй.

- Я ведь никогда не привыкну к этому? – говорит она, пока я нежно посасываю кожу под ее подбородком.

- А ты хочешь? - спрашиваю я, прежде чем проложить влажную дорожку поцелуев от ее шеи до ложбинки между грудей.

- Нет. Я каждый раз хочу ощущать этот трепет, как в первый раз. Хочу, чтобы так было всегда.

Возможно ли это?

Вопрос вертится у меня на языке, но вместо того, чтобы спросить, я втягиваю в рот её сосок, заставив Элли стонать от удовольствия. Вопросы подождут. Когда она в моих объятиях, все остальное отходит на второй план. Не знаю, как долго все это будет продолжаться, но сейчас меня это не волнует.

- Эй, - говорит она, скользя пальчиками вверх по моему затылку и хватая меня за волосы. - Ты пытаешься отвлечь меня от поставленной задачи.

Моя ладонь плавно движется вниз по её животу, и пальцы накрывают опухшие складочки.

- Я думал, это и было нашей задачей.

- Ооооох, верно подмечено.

Я слегка касаюсь её клитора, зная, что она все еще слишком чувствительна, и резко опускаюсь вниз, закидывая ее бедра себе на плечи. Когда я заменяю свои пальцы языком, из горла Элли вырывается странный звук, напоминающий дикое рычание.

- Что такое, милая? – спрашиваю я, губами задевая её клитор. Зажимаю его между зубов и слегка прикусываю.

- Иди ты, - шепчет она со стоном.

Я всасываю чувствительный бугорок и ласкаю его языком, чтобы смягчить ощущения после укуса.

- Как грубо, Эллисон. Может мне стоит чем-нибудь занять твой ротик, чтобы ты больше не могла так грязно выражаться.

Она задыхается, когда я вставляю в нее палец и продолжаю лизать её клитор.

- Не смей останавливаться. Только если не хочешь, чтобы я сжала бедра и раздавила твою голову, как грецкий орех.

- Я думал, ты хотела поговорить, детка?

Вставив еще один палец, я трахаю ее жестко и быстро всего несколько секунд и резко убираю руку.

- Мне не стоило этого делать. Нам надо поговорить.

- Если ты перестанешь делать то, что ты делаешь, Джастис Дрейк, то, да поможет мне Бог, я привяжу тебя к этой кровати и надеру тебе задницу!

Я смеюсь, мое дыхание щекочет ее чувствительную плоть. Вставив указательный палец в тугую киску Элли, я усиливаю ощущения, медленно облизывая её ленивыми круговыми движениями.

- Хорошо, - говорю я, целуя ее нежные складки. – Ты говоришь. Я лижу.

- Ты действительно думаешь, что я смогу сказать хоть что-то вразумительное? Я даже предложение не сформулирую. Какой в этом смысл?

- Ты хочешь, чтобы я трахал тебя своими пальцами и сосал твой клитор до потери сознания, пока ты не кончишь мне в рот?

Ее глаза округляются от восторга.

- Да, пожалуйста.

- Тогда поговори со мной, детка.

Я накрываю ртом её плоть и буквально пожираю её, словно это последняя трапеза в моей жизни. Её сладко-соленый вкус ни с чем не сравнится. Боже, до чего же я изголодался по ней. Такое чувство, что у меня неделями не было во рту ни крошки, и только киска Элли сможет утолить мой голод. Ее колени обхватывают мою голову, я хватаю Элли за бедра и развожу их шире. Затем я набрасываюсь на её клитор и в бешеном ритме трахаю языком её киску. Я хочу испить Элли до дна. Когда она кончит, все её соки достанутся мне, ни капли не прольется на простыни.

- Говори, - приказываю я, когда удовольствие переполняет её настолько, что она не может вымолвить и слова.

- Боже! Ох, ты ... О, Боже.

- Мне, конечно, льстит, но можно просто Джастис, – Я сосу, лижу и вставляю в неё палец.

- Джастис. - Она с трудом дышит, мое имя слетает с её губ, словно легкий ветерок.

- Джастис. Сукин ты сын. Как ты смеешь ... как ты смеешь делать со мной такое.

- Делать что, милая? – спрашиваю я и повторяю все заново – сосу,лижу и трахаю её пальцем.

- Это. Все ... это. Теперь я знаю ... Знаю, что я теряла. И не смогу ... не смогу без этого. Я никогда не вернусь назад.

Я сбиваюсь с ритма, из моей груди вырывается стон, и я зарываюсь лицом в её киску. Что именно она имела в виду? Никогда не вернется назад? Значит ли это, что она хочет уйти от Эвана и остаться со мной? Она готова к этому?

Но главное… Дерьмо... Готов ли я к этому?

Я знаю, что хочу ее больше жизни. Каждый раз при нашей встрече я наслаждаюсь ее улыбкой, я хочу прижать к себе её тело и раствориться в ней навсегда. Она изменила меня, я это чувствую. Но может ли между нами быть что-то большее? Смогу ли я проводить каждую ночь, считая ее веснушки, как я когда-то считал далекие звезды на небе? Смогу ли я просыпаться каждое утро рядом с ней и смотреть, как спутанные огненно-рыжие волосы падают ей лицо, пока она тихо спит? Смогу ли я день за днем тонуть в её огромных бирюзовых глазах и растворяться в её смехе каждую ночь?

Думаю, вопрос поставлен неверно. Как, черт возьми, я могу быть не готов?

Нет никаких сомнений в том, что я хочу быть с Элли. Я знал это еще в тот день, когда постучал в дверь ее номера. И то чувство… это были не стены, сжимающиеся вокруг меня, это была судьба. Если Элли моя судьба, то потеряв её, я совершу самую большую ошибку в своей жизни. И это пугает меня гораздо сильнее, чем я готов признать.

Если эта ночь все, что у нас есть, то я сделаю так, что она запомнит каждую секунду. Я собираюсь стать её частью, и она никогда не сможет избавиться от ощущения моих рук, ласкающих её тело. Каждый раз, когда она закрывает глаза и сводит вместе дрожащие бедра, она будет представлять меня. Точно. Я устрою ей фейерверк как на 4 июля.

Элли кричит, сотрясаясь в очередном оргазме. Она проклинает меня и умоляет не останавливаться, когда кончает напротив моих губ. Как и обещал, я вылизываю все до последней капли, сочащейся из ее пульсирующего влагалища. Не в силах вынести это неистовое наслаждение, она просит меня остановиться, но я этого не делаю. Элли думает, что отдаст Богу душу, когда я слизываю пару капель, упавших ей на попку. Она поняла, что я переверну всю её жизнь, в тот момент, когда разбилась на части в моих руках, прижимаясь спиной к стенке душа.

Второй раз за ночь она становится моей, и не важно, чью фамилию она носит. Каждый раз, когда она достигает пика, я все глубже проникаю к ней под кожу, словно татуировка. Я хочу пометить её тело, хочу, чтобы она принадлежала только мне. Закрыв глаза, я практически вижу надпись.

Джастис + Элли.

ПРИЗНАНИЕ

- Возьми выходной завтра. Скажи, что заболел.

Я сонно улыбаюсь и целую ее в лоб.

- Уже завтра.

- Тогда возьми выходной сегодня.

- Я никогда не беру выходной, даже если болен.

- Ну, пожалуйста? Я не знаю ... Я не знаю, сколько времени у нас еще осталось, но я пока не готова тебя отпустить.

Я прижимаю Элли к себе, вдыхая ее аромат. Мне просто хочется запомнить этот момент. Её запах, её вкус, мягкость её кожи. Я хочу, чтобы эти воспоминания засели у меня в голове словно опухоль, которая растет и влияет на все мои мысли и действия.

Она целует мою голую грудь, ее губы теплые и нежные, точно перышко.

- Пожалуйста?

Обнимая её одной рукой, другой я тянусь к своему телефону.

- Ну вот, - говорю, после того, как отправил Диане сообщение. – Сегодня я болен. Очень болен. Интересно, кто же вылечит меня и будет моей персональной сиделкой.

Я чувствую, как Элли улыбается, лежа на моей груди.

- Хотите поиграть в Шаловливую Медсестру, мистер Дрейк?

- Не знаю. Думаешь, сексуальное лечение то, что мне нужно?

Она снова меня целует.

- Несомненно. Но давай чуть позже, хорошо? Я правда хочу с тобой поговорить.

Я поворачиваюсь и кладу свою руку так, чтобы она могла удобно устроиться на моем бицепсе.

- О чем?

- О ... - ее взгляд становится отсутствующим. - Будущем.

- Будущем?

- Что будет дальше?

Я сглатываю и несколько раз вздыхаю, чтобы собраться с мыслями. Я не могу просить эту женщину уйти от мужа. Не могу сказать ей, чтобы она отказалась от своей роскошной жизни в обмен на уединение и изоляцию от внешнего мира. Это не то, к чему она привыкла. Финансово я бы мог дать Элли все, что она захочет, но что касается положения в обществе? Её ждет моя учесть. Учесть изгоя. Падшая звезда, что когда-то сияла ярче миллиона бриллиантов.

Я не могу быть уверен, что ей будет достаточно жизни со мной. Я даже не могу быть уверен, что ей будет достаточно меня.

- А чего бы ты хотела, Элли? – Я затаив дыхание, жду её ответа.

Взгляд Элли скользит по моим губам, подбородку, шее, затем её глаза вновь встречаются с моими.

- Не знаю. Будущее пугает меня. Но я точно знаю, что никогда не чувствовала ничего подобного. Я ни разу в жизни не была такой свободной и безрассудной, и не растворялась так в ком-то... никогда. Но что если это всего лишь временное увлечение? Запретный плод сладок, вдруг именно поэтому нас тянет друг к другу?

Я нежно глажу её по щеке, не в силах перестать к ней прикасаться. Мне нужно напомнить себе, что она здесь. Со мной. Не с ним.

- Думаешь, в этом все дело?

- Честно? Нет. Но я и раньше ошибалась. И это стоило мне свободы. Бросить все, не думая о последствиях – для меня это не вариант. Моя жизнь будет полностью разрушена.

Я молчу. Что бы я ни сказал, это ничего не изменит. Она права. Она не может вот так просто все бросить. Что бы ни сделал Эван и где бы ни побывал его маленький паршивый член, Элли должна играть свою роль. Роль любящей, заботливой жены. Сильная, жизнерадостная, все понимающая Элли. Идеальное воплощение грации и элегантности.

- Джастис?

Я улыбаюсь, несмотря на мрачные мысли и терзающие меня муки совести.

- Да?

- Ты хочешь, чтобы я все бросила? Хочешь, чтобы я ушла от него?

Мой рот открывается, но я проглатываю ответ, готовый сорваться у меня с языка.

- Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Она целует меня в ответ, прежде чем устроиться на моей груди, словно сонная кошка. Мои губы касаются волос Элли, я крепко её обнимаю, не желая никуда отпускать.

Я мог бы сделать Эллисон счастливой. Мог бы заполнить пустоту, которая останется, как только её исключат из высшего общества. Но что потом? Что будет с моим бизнесом? С моей репутацией? Готов ли я поставить себя под удар и вновь разжечь охоту на ведьм, которая загнала меня в мою одинокую пустыню много лет назад?

Я чувствую, как ее дыхание становится глубоким, и позволяю себе закрыть глаза.

- Не покидай меня, ангел, - шепчу я где-то на границе сна и реальности. - Не хочу больше оставаться во тьме.

***

Одетый в одни пижамные штаны, я сонно бреду на кухню, откуда доносятся ароматные запахи бекона, яичницы и тостов. И кофе. О да, старый добрый кофе.

Горячий завтрак и свежий кофе уже заставят большинство мужчин пускать слюнки, но вид Элли, крутящейся около плиты с небрежным хвостиком на голове и в одной лишь моей школьной толстовке - это что-то совершенно восхитительное. Она раз в пять меньше одетой на неё серой хлопковой толстовки, огромный вырез заманчиво открывает одно плечо, выставляя напоказ верхнюю часть её груди. Не теряя времени даром, я иду прямиком к Элли, желая покрыть поцелуями этот невероятно соблазнительный участок кожи.

- Доброе утро, - говорит она, улыбаясь. Ее внимание приковано к сковородке со взбитыми яйцами.

- Доброе. Тебя не было рядом, когда я проснулся.

- Я была такой липкой и потной, что мне срочно нужно было в душ. Плюс ко всему, я слишком проголодалась, чтобы спать. На ужин у нас было одно мороженое. - Она поворачивает голову и дарит мне нежный поцелуй.

- Говори за себя. Мне досталось еще кое-что.

Румянец заливает ей щеки, и я не могу устоять перед желанием поцеловать её в раскрасневшуюся щечку и почувствовать тепло её кожи на своих губах. Вскоре я подбираюсь к ее шее и целую Элли в чувствительное место под ушком.

- Эй! – взвизгивает она. – Кто-то из нас занят обжигающе-горячим завтраком! Иди садись, все почти готово, твой кофе на барной стойке.

Ущипнув её за голую попку, я послушно сажусь за стол.

- Ах, да, когда я пришла, свежая газета уже лежала на стойке. Надеюсь, что тот, кто принес ее, не заглядывал в спальню. Черт возьми, ты только представь, что бы они увидели!

- Забудь. Мои люди не станут этого делать, - говорю я, потягивая свой кофе. Я откладываю Arizona Republic и беру New York Post. Слава Богу, газета все еще аккуратно сложена. Элли ее не читала.

Я останавливаюсь на новости вверху шестой страницы, и слепая ярость застилает мне глаза. Я читаю заголовок и вижу его насквозь фальшивую мерзкую рожу. Бля, он просто жалок. Нет, я отказываюсь в это верить. Этого просто не может быть. Это все неправда, гребаный миф, выдумка как чертов Пасхальный Заяц или Санта Клаус.

«Эван Карр, внук бывшего губернатора Винстона Карра, вчера наконец-то раскололся и дал интервью, в котором поведал о его нашумевшем браке с Эллисон Эллиот-Карр, о своих изменах, о слухах о беременности, и о том, как он надеется все исправить. - Я люблю свою жену, - сказал он. - Элли моя жена. И я бы никогда, никогда не стал намеренно причинять ей боль. Я знаю, мне предстоит серьезная работа, но я собираюсь показать ей, что могу быть тем мужем, которого она заслуживает. Даже если это убьет меня. – Ранее в этом месяце Эван был замечен с женщиной, предположительно подругой Эллисон, Кэлси ван Вайс, но он до сих пор так и не подтвердил, и не опровергнул эти обвинения. Стоит заметить, что он также не опровергает все слухи о своей неверности. - Я запутался, и я это понимаю. Я не был предан ей, и сейчас расплачиваюсь за свои ошибки. Но я сделаю все, чтобы вернуть ее доверие. Ради Элли я готов на все. - Миссис Карр сейчас в одиночестве отдыхает на эксклюзивном спа-курорте, несмотря на раннее опубликованные слухи о её реабилитации. Она абсолютно здорова и готовится воссоединиться со своим мужем.»

Я перечитываю еще раз, анализируя каждое слово. Хрень. Хрень собачья. Эвана просто натаскал его такой же двинутый папаша, это он скормил ему все эти нелепые фразы о сожалении. Возможно, он и сам когда-то пел ту же песню, когда пытался подчистить за собой дерьмо.

- Эй, можно мне газету, после того как ты закончишь? - спрашивает Элли, вырывая меня из мрачных мыслей.

Я смотрю на газету перед собой. Эван выглядит таким растерянным и полным раскаяния, черт бы его побрал. Ну, прямо-таки любящий муж, потерявший свою вторую половинку.

- Конечно, - киваю я и подношу чашку к губам. Почти нечаянно она вдруг выскальзывает из моих пальцев, и горячий кофе заливает ненавистные мне страницы.

- Черт! - шиплю я и спрыгиваю со стула, прежде чем обжигающая жидкость успевает попасть мне на кожу. Я хватаю салфетки и вытираю разлитый кофе, попутно сминая испорченные газетные страницы в комок. Элли подходит с кухонным полотенцем всего за несколько секунд до того, как лицо Эвана искажается до неузнаваемости.

- Все нормально, - говорит она, вытирая столешницу, пока я выбрасываю газету в мусор. – Я сделаю тебе еще чашечку.

- Нет, - отвечаю я, подходя к ней сзади. Целую ее в шею, забираясь руками под безразмерную толстовку, которая доходит ей до середины бедер. - Садись. Я сам все сделаю.

Эван может играть роль заботливого мужа перед камерами, но именно я тот, кто кладет сливки и сахар в кофе Элли. Я тот, кто подает ей завтрак и кормит ее с рук, пока ее гладкие голые ноги лежат на моих коленях. И именно я буду тем, кто разложит её тело на кухонном столе и накроет ртом трепещущую плоть у неё между ног, пока она повторяет мое имя, словно молитву.

Элли может принадлежать Эвану по закону, но, на самом деле, она - моя. А когда речь заходит о схватке между двумя львами, всем плевать на закон. Тут все решают только сила, хитрость и инстинкты. Три вещи, используя которые, я научился выживать.

***

Мы сидим на диване и целуемся как озабоченные подростки перед телевизором. Элли настояла на том, чтобы одолжить у меня пару боксеров, хотя я вовсе не против, если ее аромат пропитает мягкую кожу моего дивана.

- Так чем бы ты хотел заняться? - спрашивает она, усаживаясь ко мне на колени.

Я толкаюсь бедрами вверх, чтобы твердая выпуклость под моими тонкими штанами прижалась к ее холмику.

- У меня есть пара вариантов.

Она закатывает глаза и поджимает губы, чтобы сдержать улыбку.

- Уверена, что есть. Ну, а если серьезно. Давай сделаем что-нибудь забавное.

- Что, например?

Элли тянется к моему телефону, и я чуть не выпрыгиваю вон из кожи. Но вместо того, чтобы разблокировать его, она включает камеру.

- Улыбнись, - говорит она и делает фото, прежде чем я успеваю отреагировать.

Я хватаю ее за бедра и отворачиваюсь.

- Что ты делаешь?

- Сувенир на память. Я собираюсь отправить эти фото себе. Ну же, давай, сделай вид, что позируешь для меня.

Камера щелкает еще трижды, она делает снимки моего лица, груди и живота.

- Ммм, очень хорошо. Это займет достойное место в моей эротической коллекции. Я вырываю телефон у неё из рук, и Элли возмущенно протестует в ответ.

- Эй! Я еще не закончила!

- Моя очередь запасаться сувенирами, - отвечаю я, направляя камеру на нее. Она тут же закрывает лицо руками.

- Ты с ума сошел? Это точно не то, что мне нужно. Полуобнаженные фото потерявшей стыд светской львицы, которая проводит свои каникулы наедине с неизвестным мужчиной. Таблоиды выставят все так, словно меня поймали за съемками секс-видео, где я лежу на диване с расставленными ногами и сосу вишнево-красный леденец.

- О, а это идея, - я улыбаюсь, и эта картина заставляет мой рот наполниться слюной.

- Я не дотягиваю до Ким Кардашян, Дрейк. Так что забудь об этом.

Я делаю фото ее сжатых губ и протянутой руки.

- Элли, это только для меня. Я убью любого, прежде чем он доберется до этих фото. Просто я хочу иметь возможность смотреть на тебя ... всегда. Если я не могу постоянно быть рядом с тобой, то позволь мне иметь хотя бы это.

Она опускает взгляд на свои переплетенные пальцы, упирающиеся в мой живот, и прикусывает нижнюю губу.

- Ладно. - Элли смотрит на меня и торжествующе улыбается. – Можешь меня сфотографировать.

Я ловлю момент, когда она смотрит на меня своими печальными глазами. Огненно-красная прядь выбилась из её хвостика, и делаю фото, когда она задумчиво заправляет волосы за ушко.

- О чем ты думаешь? – спрашиваю я, наблюдая за ней через экран смартфона.

- О том, что я не могу вспомнить, когда еще мне было так весело. О том, как я счастлива. И о том, что меня пугает будущее.

Я вижу слезы в уголках её глаз и глажу Элли по щеке, заставляя на меня посмотреть.

- Не думай об этом. Давай просто наслаждаться моментом. Нам хорошо вместе и не стоит думать о том, что будет завтра.

Я жадно припадаю к её губам и делаю фото нашего поцелуя. В другом месте, в другое время, я бы поставил это фото себе на заставку. А Элли ... Элли была бы первой в списке моих избранных контактов. И каждый раз, когда она бы мне звонила, чтобы рассказать о том, как прошел её день, или чтобы развеселить меня какой-нибудь забавной историей, или просто сообщить, что она скоро приедет, ее улыбающееся лицо с сияющими глазами высвечивалось бы на экране моего смартфона.

С озорной улыбкой на губах она отстраняется достаточно, чтобы её тело попало в кадр. Шаловливая девчонка вернулась, и я приложу все усилия, чтобы удержать её как можно дольше.

- Сними свою толстовку, - говорю я и замечаю, как она краснеет.

- Что?

- Толстовка. Избавься от нее. Я тоже хочу пополнить свою эротическую коллекцию.

Она слегка поднимает подол, обнажая небольшой участок нежной кожи.

- Клянусь Богом, Джастис, если это кто-нибудь увидит ...

- Доверься мне, Элли. Ты же веришь мне. Помнишь?

- Да, - кивает она. - Я тебе верю.

С этими словами она стягивает с себя толстовку и бросает её на пол, соблазнительная грудь Элли оказывается всего в нескольких сантиметрах от моего изголодавшегося рта. Она прикрывает грудь руками и отводит взгляд.

- Я выгляжу глупо, правда? Ты, наверно, привык видеть, по меньшей мере, четвертый размер перед своим лицом. А тут я ... с грудью двенадцатилетнего подростка. Я похожа на мальчика-переростка с мужской грудью.

Камера щелкает еще раз, прежде чем я ее опускаю, чтобы Элли увидела всю серьезность на моем лице.

- Пожалуйста, не огорчай меня, сравнивая себя с мальчиком. Или с подростком, не важно. Чему я учил тебя, Элли? Сексуальная привлекательность это не большие сиськи или округлый зад. Дело не в размере одежды и даже не в её стоимости. Сексуальность начинается здесь. - Я слегка касаюсь ее виска, и Элли вздрагивает от моего прикосновения. Мои пальцы скользят к её груди, и я убираю руки Элли в сторону.- И здесь, - говорю я, опуская руку на ее сердце. - Здесь, Элли. Если ты чувствуешь себя сексуальной, ты выглядишь сексуальной. Если ты веришь в это, значит, и я поверю.

Когда она послушно опускает руки, я возвращаюсь к тщательному изучению её тела. Делаю крупный план очаровательных веснушек на её носике и навожу камеру на крошечную родинку на левой груди. Камера фокусируется на её пухлых губах в форме сердечка, нижняя губа Элли чуть больше верхней и это придает забавное выражение её лицу, словно она все время дуется. Её талия выглядит маленькой и узкой, но достаточно прочной, чтобы выдержать мой натиск, когда погружаюсь в неё до упора.

Эллисон словно произведение искусства. На первый взгляд она может показаться простой и довольно непримечательной, но для меня она необыкновенна. Её экзотическая красота уникальна.

- Подними подбородок, - приказываю я, чтобы сфотографировать тонкую шею.

- Надеюсь, я не увижу Мэри-Кейт и Эшли в интернете, приятель.

- Мэри-Кейт и Эшли?

-Ага. Мои девочки, - говорит она, указывая на свою грудь. – Маленькие, слегка приунывшие, но милые.

Я наклоняюсь и накрываю ртом ее левую грудь.

- Кто это?

- Ооох. Это Мэри-Кейт. Она младшенькая.

Мой язык движется в направлении правой груди, быстрым скользящим движением я касаюсь её соска, прежде чем взять его в рот.

- А это должно быть Эшли.

- Ага, - отвечает она со вздохом. - Какая тебе больше нравится?

Я бросаю телефон в сторону, и он с глухим стуком падает на пол. Но меня это не волнует. Не тогда, когда сочные полушария ее груди в моих руках, и я сжимаю их вместе, отчего её напряженные соски устремляются прямиком ко мне.

- Не знаю. Мне нужно попробовать их обеих.

Глаза Элли закрываются, как только я начинаю сосать и покусывать ее кожу, стараясь уделить одинаковое внимание каждой груди. Она со стоном произносит мое имя и плавно покачивает бедрами, потираясь клитором о мою эрекцию. Сквозь пижамные штаны я чувствую, как растет влажное пятно на боксерах, которые она у меня позаимствовала.

- Хочу быть внутри тебя, - говорю я, мое дыхание касается её горячей кожи. - Прямо сейчас, милая. Мне нужно заполнить тебя прямо сейчас.

Я приподнимаю её со своих колен, чтобы она могла сбросить с себя боксеры, и быстро проделываю то же самое со своими фланелевыми штанами. Затем она снова садится на меня верхом и широко разводит колени, кончик моего члена оказывается прямо у её входа. Затаив дыхание, мы смотрим, как соединяются наши тела. Пульс бешено стучит у меня в ушах, я чувствую, как наши сердца бьются в унисон. Подхватив Элли под попку, я направляю её движения.

- Помедленней, детка. Смотри на меня, пока я заполняю тебя дюйм за дюймом.

Элли смотрит на меня полным желания взглядом. Опустив её бедра чуть ниже, я проникаю самым кончиком в тесный плен жаркого лона и смотрю, как меняются эмоции на её лице. Удивление. Боль. Абсолютный экстаз.

- Еще? – спрашиваю я.

Элли кивает, изо всех сил стараясь не закрывать глаза и смотреть только на меня.

- Да. Еще.

Еще дюйм. Её лоно растягивается, но она по-прежнему чертовски тугая. Сладкая киска Элли немного опухла после прошлой ночи. Даже несмотря на обильную влагу, я чувствую, как её стенки сжимают меня словно тиски.

- Боже, малышка, - шиплю я сквозь зубы и из последних сил сдерживаюсь, чтобы не погрузиться в неё одним движением. – Еще?

- Да, да. Джастис, пожалуйста, - стонет она.

Элли вскрикивает, когда я даю ей то, чего она хочет. Она снова умоляет меня, и я не в силах ей отказать.

- О, это слишком. Слишком … слишком … глубоко. Я скоро...Я больше не могу, - шепчет она.

- Еще чуть-чуть, детка. Дождись меня.

Преодолев последние несколько дюймов, я толкаюсь вглубь её трепещущей плоти и чувствую, как Элли распадается на части в моих объятиях. Ее жадная киска затягивает меня все глубже и глубже, и я вбиваюсь в неё в быстром, неумолимом ритме. Стенки её лона продолжают сокращаться и бесконечный оргазм заставляет Элли кричать мое имя. Уткнувшись лицом в изгиб моей шеи, она все еще дрожит.

- Дерьмо, - шиплю я, когда чувствую, как собственный оргазм сжимает мой позвоночник. Ее киска все еще сокращается, усиливая тянущую боль у меня в паху. Я поднимаю Элли, пока еще не стало слишком поздно, и ставлю её на дрожащие ноги.

- Попробуй себя, детка, - хрипло шепчу я, удерживая основание своего члена. - Попробуй, какая ты сладкая. Слижи с меня свои соки.

Широко раскрыв глаза, она завороженно смотрит, как я поглаживаю свой член, блестящий от следов её возбуждения. Она нерешительно облизывает губы и опускается на колени между моих разведенных ног.

- Не бойся, милая. Доверься мне, тебе понравится.

Элли бросает на меня полный страсти взгляд и обхватывает член рукой. Чертовски медленно её губы приближаются к влажному кончику, и у меня вырывается громкий стон, когда я чувствую прикосновение её розового язычка, кружащего вокруг головки.

- Тебе нравится? – спрашиваю я, мой голос хриплый и низкий от страсти.

- Да, - отвечает она, задыхаясь.

- Тогда слижи все, детка. Все до последней капли.

Мой член яростно пульсирует, когда она позволяет скользнуть ему в томительную влажность своего рта. Я проникаю в неё до упора, касаясь задней стенки горла. Поначалу её движения медленные и неторопливые, она словно привыкает к ощущению моего члена во рту. Затем она начинает с жадностью сосать его, сжимая у основания. Вибрация от её стонов проносится вдоль моего члена, и я резко толкаю свои бедра вверх, стремясь к долгожданному освобождению.

- Я близко. Так близко, малышка, - хриплю я. - Прикоснись к себе. Поиграй с собой, пока заставляешь меня кончить.

На сей раз она не медлит, и рука Элли исчезает между ее ног. Я чувствую момент, когда ее пальцы касаются мягких складок, и она начинает сосать меня еще жёстче и интенсивнее. Наблюдая, как она сосет мой член, поглаживая свою киску и заводясь от собственного вкуса на моем дружке, я чувствую, как температура моего тела стремительно растет и внутри меня зарождается пламя. Огненный шар угрожает взорваться в любую секунду, возбуждение проносится по моим венам быстрее, чем я могу это остановить. С неистовым рычанием, я неохотно покидаю горячий рот Элли, и первая струя семени вырывается из моего тела. Она завороженно смотрит, как сперма выплескивается мне на живот, я судорожно вздрагиваю, и пятибалльный оргазм проносится сквозь мое тело.

- Вау, - шепчет она, ее губы красные и опухшие от моих поцелуев. Не в силах что-то сказать в ответ, я испускаю удовлетворенный стон.

И тут Элли делает то, что заставляет меня замереть в полном изумлении. Словно желая, чтобы я окончательно потерял голову, она наклоняется и слизывает соленую жидкость с моего пресса. Я нежно беру в ладони ее лицо и глажу по волосам. Я слишком потрясен происходящим, чтобы как-то выразить словами свои эмоции.

Это элементарный акт подчинения, но все мои мысли и чувства находятся во власти Элли, каждый мой вздох принадлежит ей.

Она жадно слизывает все до последней капли. Элли мурлычет от удовольствия, положив голову мне на колени, её дыхание щекочет мое бедро. Я поднимаю её с колен и прижимаю к своей груди. Наши обнаженные тела липкие от пота и возбуждения.

- Ты должен был снять это для своей эротической коллекции, - говорит она, как только нам удается выровнять дыхание.

- А с чего ты решила, что я этого не сделал?

- Серьезно. Только сделай в фотошопе мне грудь побольше. Близняшкам Олсен не помешает нарастить немного мяса на костях.

- Шшш. Ты совершенство, ангел, - шепчу я в ее волосы. – Само совершенство.

ПОГЛОЩЕНИЕ

Забавно, но ты никогда не узнаешь, что ненавидишь спать в одиночестве, пока не попробуешь спать с кем-то.

Вот. Я сказал это. Я ненавижу спать в одиночестве.

Или я просто ненавижу спать без Элли, прижимающейся к моему боку. Без спутанной гривы её огненно-красных волос, которые душат меня во сне, попадая мне на лицо. И без её слюны, капающей мне на грудь, или её спонтанных всхрапов посреди ночи, которые пугают меня до чертиков.

Боже. Я просто обожаю все это.

Настолько, что так и не смог заснуть, после того как она выскользнула за дверь, оставив меня довольного и удовлетворенного, но все еще жаждущего её во всех отношениях.

- Люди начнут болтать всякое, - сказала она, надевая свои сандалии. Те самые уродливые как ад сандалии. Боже, я даже их уже полюбил.

- Пускай болтают.

- Ты такой забавный, - она улыбнулась, прежде чем прижаться к моим губам. – Забавный, но осторожный. Сам знаешь, как люди любят распускать слухи. Все те женщины месяцами изнывали без повода посплетничать.

- К черту их, - ответил я, сжимая её в своих объятиях и отказываясь отпускать.

- Ммммм, - промурлыкала она, проведя своим носом от основания моей шеи до подбородка. - Мне нравится, когда ты небритый. Щетина так сексуально смотрится на тебе.

- Это ты сексуально смотришься на мне. - Позволив своим рукам скользнуть вниз, я сжал её попку. Она так идеально умещается в моих ладонях, словно создана для меня. - Останься. Не уходи.

- Вы жестоки, мистер Дрейк, - сказала она, качая головой. Поцеловав меня в губы, Элли выскользнула из моих объятий. – Оставим это на ночь, хорошо? Я приду сразу же после ужина. Учти, я пропущу панна-котту, так что лучше тебе раздобыть для меня немного мороженого.

- Тебя ждет гораздо больше, чем мороженое.

Обернувшись, она улыбнулась мне, прежде чем угодить в дверной косяк. Все, что мне оставалось, это наслаждаться теплом её улыбки, которая как яркий луч солнца освещала все вокруг. Я бы предпочел ослепнуть, чем отказаться от удовольствия смотреть на неё.

- Ночь, - сказала она. – У нас впереди вся ночь.

Мне жаль, что я не заставил ее остаться. Я должен был сказать ей, что мне нужно поговорить с ней, и это не может подождать ни минуты. Стоило придумать, что это что-то важное, то, что она определенно должна узнать обо мне, прежде чем мы двинемся дальше. Но я просто стоял там, в полном оцепенении, и смотрел ей в след, пока яркое пламя её красных волос не скрылось за дверьми главного дома.

Несмотря на явный недосып, я не мог дождаться начала утренних занятий. Я принял душ, побрился и натянул на себя одежду быстрее, чем когда-либо. Я даже пропустил свой ежедневный ритуал с проверкой оповещений от Google, новостей шестой страницы и прочих сплетен. Все это больше не имеет значения. Не тогда, когда воспоминания о теле Эллисон, дрожащим подо мной в отголосках оргазма, буквально прожигают дыру в моем черепе. Какие новости, когда я до сих пор слышу, как мое имя слетает с её губ в момент экстаза.

Едва я захожу в главный дом, как ко мне тут же устремляется Рику в сопровождении моей ассистентки Дианы и еще нескольких членов персонала.

- Приятель... ты в порядке? - спрашивает он с явным беспокойством. Он искоса смотрит на меня своими раскосыми глазами, отчего они выглядят практически черными.

- Да, - я хмурюсь, замечая обращенные ко мне тревожные взгляды. - Что происходит?

- Ты разве не видел новости? Я отправил тебе несколько SMS.

Я выуживаю свой мобильник из кармана и нажимаю клавишу разблокировки. Ничего. Экран остается абсолютно черным. Должно быть, я забыл зарядить его после нашей с Элли эротической фотосессии. Дерьмо, это так не похоже на меня.

- У меня телефон сдох. Так что стряслось?

Рику нервно оглядывается, когда несколько домохозяек прошмыгивают в главный зал, занимая места в преддверии утреннего занятия. Мой взгляд скользит через его плечо в надежде увидеть Элли.

- Тебе стоило посмотреть новости, ДжейтДи, - говорит он на полном серьезе. – Хайди уже едет.

- Хайди? - Этот факт привлекает мое внимание. Я работаю с Хайди уже много лет, но могу по пальцам пересчитать, сколько раз мне доводилось встречаться с ней лично. Это очевидно не светский визит.

- Да. Прилетела рано утром. Она будет здесь...

- Она уже здесь, - раздается голос у меня за спиной. Хайди ДюКейн, главная акула современного пиар-мира, так же известная как питбуль в юбке. Хайди, наверно, единственный человек на свете, который может заставить меня трепетать благодаря своей подчеркнуто холодной манере поведения. Снежная королева, главное для которой стремление к совершенству и ставка на результат. Именно это делает её самым известным и высокооплачиваемым специалистом по связям с общественностью. А острые скандинавские черты лица и невероятная стать еще и самым горячим специалистом.

Я поворачиваюсь к высокой, длинноногой блондинке с блестящим портфелем в руках и киваю ей в знак приветствия. Безупречное лицо Хайди приобретает довольно суровое выражение, которое заставит даже самого сильного самца отступить в знак поражения. Рику поспешно скрывается на кухне еще до того, как она успевает остановиться прямо передо мной.

- Заряди свой гребаный телефон, Дрейк, - говорит она без всяких предисловий, после чего разворачивается и через двор направляется к моему дому.

Я оглядываюсь на Диану, чувствуя себя на несколько дюймов ниже.

- Распусти всех по апартаментам. Скажи, что на сегодня они свободны и могут наслаждаться своим днем.

Повернувшись, я замечаю ее, и весь воздух разом покидает мои легкие. Я чувствую себя так, словно меня накачали гелием, и я как воздушный шарик парю в небе, настолько высоко, что при желании могу дотянуться до солнца. Она смотрит на меня, застыв на месте, её губы цвета вишни слегка приоткрываются, словно у неё только что вырвался вздох или стон. Мне стоит огромных усилий не подойти к ней и не притянуть в свои объятия.

- Оставайся на связи. Я скоро буду, - бормочу я Диане, даже не взглянув на нее. После чего разворачиваюсь и ухожу, возвращаясь к суровой реальности.

***

- Мы в заднице, Дрейк. Серьезно. Как ты мог такое допустить?

Хайди расхаживает по моей гостиной в своих шестидюймовых лабутэнах, держа по смартфону в каждой руке. Она подносит один к уху и рявкает в трубку, отдавая очередной приказ, но я не слышу её. Мои глаза и уши прикованы к экрану телевизора, пестрящему яркими заголовками. По мере того, как журналисты пытаются выжать максимум из полученной информации, названия новостей становятся все более разнообразными.

Главные новости: Сексуальный доктор звезд раскрыт!

Мужчина сексолог превращает светских дам в секс-бомб.

$ 250 тысяч, чтобы спать со своей женой? Вы не поверите, кто его знаменитые клиенты!

Настоящая жизнь Доктора-Получи-Удовольствие? Его пациенты разоблачены.

Кто такой Джастис Дрейк? Консультант знаменитостей или простой нимфоман?

Кто такой Джастис Дрейк?

Кто такой Джастис Дрейк?

Даже у меня нет ответа на этот вопрос.

- Джастис. Джастис! - Я поворачиваюсь на звук раздраженного голоса Хайди, но не смотрю на нее.

- Ты слышал, что я только что сказала?

- У них ничего нет. Только имя. Все что у них есть, это имя, - отвечаю я на автомате, игнорируя её последний вопрос.

- Да, но мы не знаем, кто допустил утечку информации. Скоро у них будет гораздо больше, чем просто имя. Это всего лишь вопрос времени.

Я поворачиваюсь обратно к телевизору, как раз, когда заголовок снова меняется. «В поисках Джастиса». Умно.

- Джастис... меня атаковали разъяренные клиенты. Ты обещал им полную конфиденциальность и сейчас они боятся, что все это всплывет наружу. - Она подходит ко мне и её токая рука ложится мне на запястье. Это первый раз, когда Хайди ко мне прикасается. Её кожа мягче, чем я думал, более нежная. Даже внешне жесткая Хайди остается женщиной во всех отношениях. На мгновение я задумываюсь о её личной жизни. Она замужем? Встречается с кем-то? Лесбиянка или предпочитает мужчин? Есть ли кто-то, кто регулярно заставляет загибаться пальцы на её ножках?

- Эй, - нежно произносит она, устало улыбаясь. - Ты должен принять решение прямо сейчас. Занавес закрывается. Нужно отправить их по домам.

- Нет. - Я резко вскакиваю, чувствуя, как руки сжимаются в кулаки.

- Нет? Джастис, ты слышал, что я только что сказала? Мы нарушили контракт. Ты потеряешь все, если не уладишь это дерьмо прямо сейчас. Отправь женщин домой, верни им деньги и исчезни, прежде чем кто-то выяснит, кто ты такой.

- Да пошло оно все. Мне плевать. Я не могу позволить ей... Я не готов. Я не могу отослать их прямо сейчас. Я еще не закончил.

- Иисус Христос! Ты сам себя слышишь?! – кричит она, в отчаянии взмахивая руками. - Я не могу представлять твои интересы, когда ты не слушаешь меня. У нас еще есть время, чтобы все исправить, но мы должны действовать прямо сейчас. В конце концов, ты же не трахал одну из них.

Её слова заставляют меня рефлекторно поднять глаза, в которых застывает чувство вины. Или страха. Или и того, и другого. Хайди читает меня так же легко, как надпись на коробке с кукурузными хлопьями.

- Святое дерьмо, ты этого не делал. Скажи, что ты этого не делал, Джастис! Скажи мне сейчас же!

- Хайди, это не то … - начинаю я, но это звучит неубедительно даже для моих ушей. Уж Хайди точно на такое не купится.

- Не могу поверить. Я знала. Я знала это. С того момента, как мы разговаривали в последний раз. Я просто не хотела верить, что ты можешь допустить такую беспечность. Из всех, кого я знаю, ты с твоими правилами, вездесущим контролем и анонимностью. Ты бы никогда не сделал что-то настолько глупое.

- Я могу все исправить.

- Ни хрена ты не можешь. Кто она, Джастис? Которая из них? Возможно, мы найдем способ все уладить. Если я буду знать, кто она, мы выясним, сколько будет стоить ее молчание.

Я молчу. Отчасти потому, что я не могу предать Элли, отчасти потому, что я слишком боюсь признать, что я не хочу ничего исправлять. Теперь, когда тайное, наконец, стало явным, я чувствую, что могу дышать. Больше не нужно скрывать, кто я, и нет смысла лгать о своих чувствах.

- Имя, Джастис. Сейчас же.

Я смотрю на Хайди, чувствуя, что это начало конца. Что бы я ни делал, я знаю, что это конец. Солнце зашло для нас с Элли. Все.

- Это невозможно. Она не продается.

Идеальные брови Хайди ползут вверх. - Все продаются, Джастис. Ты как никто другой должен знать это.

- Только не она. Не Элли.

- Элли? Эллисон Эллиот-Карр? Это Эллисон Эллиот-Карр? Ради всего святого, Джастис, как тебя угораздило вдуть самой богатой сучке? Ты прав. Нам нечего ей предложить. У неё и так все есть.

- Как я уже говорил, она не такая. Элли в любом случае не возьмет ни цента.

- Интересно, откуда такая уверенность? Вы типо любите друг друга или что? Ты думаешь, она хоть на секунду оставит свою роскошную жизнь ради тебя? У нее есть Эван, самый сексуальный мужчина из всех живых по версии журнала «People». Даже Опра это признает (прим. О́пра Гэйл Уи́нфри — американская телеведущая, актриса, продюсер, общественный деятель, ведущая ток-шоу «Шоу Опры Уинфри»). Не в обиду, Джастис, но что ты можешь ей предложить?

Я не отвечаю, потому что мне нечего сказать. Хайди права. По сравнению с Эваном по всем документам я нищий. И это никогда на самом деле не беспокоило меня ... до этого момента.

На экране телевизора вспыхивает заставка «Последних новостей» и Хайди прибавляет громкость, как только Джулиана Ранчич начинает свою обличительную речь.

«Пресса буквально гудит после того, как стало известно, что никому не известный мужчина, имя которого Джастис Дрейк, на самом деле является звездным сексологом. И, по всей видимости, среди его клиентов есть несколько представителей высшего сословия. Было доказано, что все ранее опубликованные статьи о Эллисон Эллиот-Карр, жене Эвана Карра, которая якобы пребывает в эксклюзивном спа, ни что иное, как ложь. На самом деле она находится на попечении знаменитого секс-эксперта и её местоположение остается неизвестным. Когда мы обратились с вопросами к представителям Карра, все что они ответили – «Без комментариев». И сейчас главный вопрос в том, действительно ли Эван Карр нанял человека, чтобы спать с его женой и превратить её в первоклассную любовницу? Оставайтесь с нами, чтобы узнать больше об этой удивительной истории …»

Я выключаю телевизор. С меня хватит, я слышал уже достаточно.

- Видишь? - говорит Хайди, указывая на погасший экран. – Кусочки головоломки встают на свои места. Они уже втянули в это имя Карров. Это плохо, Джастис, очень плохо. Даже ты должен это понимать.

- Я понимаю, - отвечаю я, сжимая голову и потирая виски.

- Позволь им уехать. Ты можешь начать все с начала в другом месте, придумать новый псевдоним, набрать новый персонал. Лучше скрыться прямо сейчас, прежде чем ты будешь вынужден это сделать.

Я смотрю на Хайди, но все, что я могу видеть - это Элли и её грустные глаза, когда она улыбается мне в последний раз. Она вернется в свой мир, а я спрячусь ото всех в своей пустыне.

- Я не могу, - шепчу я, и в этот момент понимаю, что мне так или иначе придется это сделать. Я не могу удержать ее. Это лишь миф. Мираж, который настолько прекрасен, что просто не может быть правдой.

Легкий стук в дверь заставляет меня поднять голову. Я бегу к двери открываю, даже не потрудившись посмотреть, кто там.

- Элли. - Я чувствую себя так, словно мне, наконец, удалось глотнуть воздуха после бесконечных часов пребывания под водой.

- Извини, что помешала, - она заглядывает мне за плечо, и её глаза удивленно распахиваются. Я знаю, что она видит. Высокая, длинноногая блондинка с убийственным телом, её каблуки и юбка-карандаш выглядят так, словно она родилась в них.

- Эмм, ээ, я зайду позже.

Я хватаю ее за руку, прежде чем она успевает сделать хотя бы шаг.

- Нет. Останься. - Остаться. Если бы она только знала, как много в этом крохотном слове. - Хайди уже уходит.

- Ты, должно быть, издеваешься надо мной, - бормочет мой сексуальный пресс-агент, направляясь к двери. Она останавливается, чтобы оставить красный отпечаток своей помады у меня на щеке. - У тебя есть 24 часа, Дрейк. Прими решение, - шепчет она и отворачивается, окинув Элли ледяным взглядом с головы до ног. - Миссис Карр.

Мы смотрим, как Хайди гордо шествует прочь, покачивая бедрами в такт стуку своих шипованных каблуков. Когда Элли поворачивается ко мне, я замечаю грусть на её лице.

- Что? - спрашиваю я и затаскиваю ее в дом, прижимая к себе.

- Она такая ...

- Высокая? Холодная? Немного пугающая?

- Великолепная. И да, немного пугающая. Она как женская версия тебя.

Я качаю головой.

- Ты считаешь меня пугающим?

- Поначалу так и было. - Она вытирает отпечаток помады Хайди с моей щеки и заменяет его следом от своей помады. - Но я гордо встретилась лицом к лицу со своими страхами. И теперь ты кажешься мне не страшнее котенка. И все же, кто она?

- Мой пресс-агент.

- Все хорошо? - спрашивает она с беспокойством.

- Конечно. Ей просто нужна была моя подпись на каких-то документах, - вру я, даже не краснея.

- О, надеюсь, я не помешала. - Элли оглядывается на дверь и задумчиво хмурится. - Она не догадывается, что между нами что-то есть?

- А если и да, то что? Тебя это беспокоит?

Элли пожимает плечами и поворачивается ко мне спиной, смотря в никуда.

- Не знаю. То есть, я знаю, но не уверена, что я чувствую по этому поводу.

- Ты не знаешь, что ты чувствуешь по поводу нас, – заявляю я. И это не вопрос.

Ее глаза находят мои.

- Нет. Да. Я знаю, конечно, я знаю, что чувствую, но, мне кажется, что это неправильно. Я противна самой себе, потому что мне приходится скрывать ото всех свои чувства из-за всей этой ситуации. Если я признаю их, то они овладеют мной. Они поглотят меня. Ты поглотишь меня.

Я подхожу к ней настолько близко, насколько это возможно. Так близко, что чувствую биение ее сердца напротив моей груди.

- Я хочу поглотить тебя, Элли. Хочу наслаждаться каждым дюймом твоего тела, пока уже невозможно будет различить, где ты, и где я. Пока не останется ничего кроме чувства полного истощения. Пока ты не увидишь музыку и не услышишь цвета. - Мои губы в миллиметре от нее, и я умираю от желания попробовать ее. - Ты не должна давать определение своим чувствам ко мне, Элли. Позволь мне сделать это за тебя.

Она открывает рот, чтобы ответить, но я проглатываю её слова, захватывая её губы в обжигающем поцелуе. Мне не нужен её ответ. То, что между нами есть, то чувство, что я испытываю к ней, выходит далеко за рамки рациональности. Когда я отстраняюсь, то замечаю печаль в ее глазах.

- Почему я чувствую, что ты прощаешься со мной?

Я снова целую ее, не желая признавать, что это на самом деле так. Это начало конца. Начало самого печального прощания в истории. Потому что после сегодняшней ночи она уйдет от меня и вернется к нему, забрав с собой кусочек моей души. И каждый раз смотря в ночное небо, я буду думать о том, где она и счастлива ли она. Смеется ли Эван над ее дурацкими шутками и улыбается ли он ей в ответ. И пустота, что осталась в моей душе после неё, всегда будет терзать меня болезненными воспоминаниями. Когда-то её свет развел тьму внутри меня. Она наполняла мою жизнь теплом, как никто в этом мире. И я никогда не смогу почувствовать себя цельным без неё.

Я молча веду её в спальню. Она тоже молчит. Не сводя друг с друга глаз, мы медленно раздеваемся. Когда я дотрагиваюсь до неё, она вздрагивает, словно ее кожа горит от моих прикосновений. Я сжимаю Элли в своих объятиях, жалея, что не могу заставить её раствориться во мне. Так они бы никогда её не нашли и не забрали у меня.

- Ты такая маленькая, - шепчу я в её волосы.

- Это ты очень большой. Но мне нравится.

Я обнимаю ее до тех пор, пока боль от моей пульсирующей эрекции не становится такой сильной, что я уже не в силах её игнорировать. Словно читая мои мысли, она скользит рукой между нашими телами и сжимает мой член. Лишенный остатков собственного достоинства, я испускаю жалобный стон.

- Такой большой, - повторяет она с довольной улыбкой. - Но мне нравится.

- Ты тоже ему нравишься.

Когда я кладу её на кровать и накрываю своим телом, ни у меня, ни у неё не остается больше слов, между нами нет уже и намека на шутку. Я целую её губы, шею и грудь, лаская впадину пупка. Когда мой язык касается вершины её бедер, она раскрывается для меня словно цветок. Мой большой палец скользит вдоль скользких складок, прежде чем надавить на клитор. Она вздрагивает, и я повторяю свое движение, медленно проводя пальцем по её розовой плоти. Я с особой тщательностью изучаю линии её подрагивающей киски и веду пальцем вверх, чтобы нажать на чувствительный бугорок. К тому времени, как я добираюсь до неё своим языком, она уже почти на грани.

- Что ты делаешь со мной? - она задыхается, балансируя на краю пропасти, отделяющей её от оргазма.

- Именно то, чему я тебя учил, - отвечаю. Затем я отправляю её тело в полет навстречу долгожданному забвению, лаская её своим ртом и пальцами. Я сосу до тех пор, пока соки Элли не покрывают мой подбородок, и она не тянет меня за плечи, умоляя остановиться.

- О, Боже, - стонет она. - Я больше не могу. Это слишком...

Я целую Элли, позволяя ей попробовать себя, мой язык переплетается с её, когда мы разделяем вкус её возбуждения. Расположившись у её все еще горячего и скользкого входа, я медленно надавливаю, пока головка моего члена не исчезает в глубине её тела. Элли задыхается от собственных ощущений, и я медленно обвожу пальцами её губы, прежде чем скользнуть ими в её влажный ротик. Я продвигаюсь чуть дальше, следя за эмоциями на её лице. Все оттенки удовольствия сверкают в этих сине-зеленых глазах. Погрузившись на всю длину, я резко выхожу из неё, от чего Элли разочарованно хнычет в ответ, и переворачиваю её на живот.

- Чуть выше, - говорю я и приподнимаю Элли за бедра, сгибая её ноги так, что её попка устремляется вверх. Я наслаждаюсь видом обнаженной женской плоти, раскрытой в ожидании моего проникновения.

Удерживая её одной рукой за бедра, другой я сжимаю её плечо и медленно вхожу в неё сзади. Под таким углом я проникаю так глубоко, что практически чувствую силу её сердцебиения. Сжимая простыни в кулаках, Элли сдавленно стонет, бормоча проклятия.

- Все хорошо? – спрашиваю я. Сам не знаю, почему я это спрашиваю. Я никогда не спрашивал разрешения что-то сделать, и я чертовски уверен, что никогда не делал этого время секса.

Элли кивает, уткнувшись в подушку, ее глаза плотно закрыты.

- Да. Лучше, чем хорошо.

Я почти полностью выхожу, оставляя внутри самый кончик, и снова погружаюсь в её жаркое лоно, притягивая её к себе за плечо. Мы стонем в унисон, и её колени дрожат.

- Хорошо? - Я не знаю, почему я снова это спрашиваю. Я знаю, что ей хорошо. Я чувствую это.

- Дааа, - стонет она между всхлипами.

Моя сдержанность сходит на нет, и я отпускаю себя, толкаясь в нее со всей своей одержимостью. Наклонившись вперед, я целую ее в спину, сдерживая собственный стон. Она поворачивает голову, и мои губы тут же находят её.

В другой раз, если бы я был не я и на месте Элли был бы кто-то другой, я бы заглянул ей в глаза, глубоко погружаясь в её хрупкое тело. Она бы с любовью посмотрела на меня, целуя в челюсть. Глядя на выражение чистого удовольствия на её лице, я бы перекинул ее волосы через плечо и провел бы языком от её шеи к уху. И когда её спина начинает выгибаться, и первые волны оргазма пронесутся сквозь её тело, я бы прошептал «Я люблю тебя», потому что хочу, чтобы эти слова были единственным, что она слышит, кончая для меня. Только для меня.

Независимо от моих чувств к Элли - а у меня определенно есть к ней чувства - я не тот мужчина, а она не та женщина. Все что у нас есть - это здесь и сейчас. Если я произнесу эти слова, это лишь усложнит наши и без того непростые отношения. Поэтому я проглатываю свое признание и отдаюсь ей без остатка. Я отдаю ей все, пока мое тело дрожит от смеси боли и удовольствия, сливающихся воедино. Пока жар и холод вихрем не проносятся вдоль моего позвоночника, пока мои суставы не раскаляются от интенсивности движений, я высвобождаю все свои чувства - страх, гнев, удовольствие, теперь все мои эмоции принадлежат ей одной.

Я принадлежу ей.

***

Что-то настойчиво пытается вырвать меня из объятий сна, и я сопротивляюсь изо всех сил. Не хочу двигаться, я даже не хочу дышать. Но резкий звук вновь и вновь раздается из моей гостиной, и я понимаю, что мне все-таки придется встать и оставить теплое тело Элли.

Дерьмо. Мой телефон.

Тусклый свет проникает сквозь жалюзи, давая понять, что уже давно вечер. Черт, мы протрахались и проспали целый день. Нет, конечно, мы немного поговорили, перекусили, даже чуть-чуть выпили, но в основном мы целовались, прикасались друг к другу и возносились на вершины блаженства.

Как можно аккуратней я высвобождаю свою руку из-под Элли. Она начинает ворочаться и что-то бормочет во сне, но не просыпается, продолжая тихо посапывать. Я качаю головой и тихо посмеиваюсь, пока иду в гостиную. Каждая женщина, с которой я был до Элли, даже во сне выглядела как супер модель. Их волосы и макияж чудодейственным образом всегда оставались на месте. Какая-то часть меня даже не верила, что они по-настоящему спали. Такое ощущение, что они просто закрывали свои глаза с длинными накладными ресницами и застывали в форме восковой статуи. С Элли все по-другому. Все более реальное. Ее спутанные красные волосы были везде. Она слегка посапывала во сне, не громко, но я всегда понимал, заснула она или нет. И маленькая капелька слюны стекала из уголка ее рта, пока она спала.

Может быть, все женщины на самом деле так спят. Я не знаю. Никогда не был с кем-то достаточно долго, чтобы это выяснить.

Я иду на звук своего телефона и нахожу его на кофейном столике. Куча пропущенных звонков и сообщений от Хайди. Еще одно от Дианы. Другое от Рику, который интересуется, все ли у меня нормально. Я игнорирую их всех, мое внимание приковано к экрану смартфона, на котором всплывает полдюжины оповещений от Google.

Главные новости…

Это только...

Шокирующая правда всплыла наружу...

Одно и то же дерьмо, просто под разными заголовками. Внезапно мое внимание привлекает одно лицо и одно имя. Волк в овечьей шкуре, проливающий фальшивые слезы раскаяния и сожаления.

Шокирующее откровение Эвана Кара: Я отправил свою жену к сексологу.

В утреннем пресс-релизе Эван Карр с большим прискорбием признался, что он отправил свою жену, Эллисон Эллиот-Карр, к знаменитому сексопатологу Джастису Дрейку под предлогом того, что Дрейк профессионал в своем деле, а НЕ какой-то озабоченный нимфоман.

"Когда мы впервые услышали о мистере Дрейке и о его программе, то подумали, что это поможет Эллисон обрести уверенность и раскрыть свою внутреннюю сексуальность", – говорит знаменитый плейбой. "Мы подписались на это в надежде, что это поможет нашему браку. Едва ли мы догадывались, что на самом деле замышлял Джастис Дрейк. Если бы я знал, то никогда бы не поставил свою жену в такое положение".

Расстроенный Карр продолжает говорить, что он делает все, что в его силах, чтобы найти жену и вернуть ее обратно. "Ее место рядом со мной",- говорит он. "Не с каким-то развратным подлецом, который пичкал нас ложью все это время. Я даже не могу представить, что он может сделать с Эллисон и Бог знает кем еще".

Эван Карр предоставил подробную информацию о заключенном соглашении, согласно которому женщины были направлены в неизвестное место, где они будут полностью лишены связи с внешним миром в течение шести недель. Когда его спросили о личности Джастиса Дрейка, Карр лишь покачал головой.

"Никто его даже не видел. Я даже не могу c уверенностью сказать, что он мужчина. Все контакты осуществляются через его пиар-менеджера или по электронной почте".

Пресс-агент Дрейка, Хайди Дюкейн, по-прежнему недоступна.

Я набираю неуловимую блондинку, чувствуя, как бешено колотится мое сердце.

- Тебе повезло, что я слишком занята, - говорит Хайди сразу после первого гудка. - Я собиралась взять штурмом ваше маленькое любовное гнездышко и вытащить оттуда твою задницу.

- Где ты? – хрипло спрашиваю я, мой голос полон чувства вины.

- На пути в Нью-Йорк, но сперва меня ждет еще одна остановка. - Она делает паузу, говоря водителю, чтобы тот ехал в отель на Мичиган Авеню. – Появилась кое-какая информация, и я хочу это проверить.

- Ты в Чикаго?

- Ага. Артур уже ждет меня.

Я тяжело вздыхаю, откинувшись на спинку дивана. Артур Кэмбридж III, мой адвокат. Если он в деле, то это действительно серьезно.

- Что случилось?

- Тебя шантажируют, Джастис. Несколько часов назад я получила аудиозапись, на которой отчетливо слышно, как ты занимаешься сексом. Не знаю, с кем именно, но женщина оказалась довольно шумной. Она то и дело называла тебя по имени. Есть какие-нибудь мысли по этому поводу?

Я закрываю глаза и массирую пульсирующие виски.

- Нет. Откуда ты знаешь, что это не подделка?

- Мы проверили. Запись настоящая. Но моей команде удалось отследить IP-адрес, с которого отправили запись. Чикаго.

Я почти улыбаюсь в ответ.

- У тебя есть команда хакеров, Хайди?

- Можно подумать, у меня одной. И даже если запись прошлогодняя, мы не можем так рисковать. Не тогда, когда пресса с ума сходит от желания заполучить твою голову. Сейчас отправлю тебе запись. Послушай и перезвони мне.

Секундой позже приходит сообщение, и я сбрасываю Хайди, чтобы прослушать запись. Тяжелое дыхание. Стоны. Сладкий голос произносит мое имя, когда я говорю ей трахнуть меня, а потом отсосать.

Я выключаю, потому что знаю, что будет дальше. Со вчерашнего дня прошло не так много времени, чтобы я успел все забыть.

Я перезваниваю Хайди, и она тут же берет трубку.

- Я догадываюсь, кто может стоять за всем этим, и, думаю, ты тоже, - говорит она.

Эйрин.

Чертова Эйрин.

Я вспоминаю, как трахал Элли прямо на этом диване. Вспоминаю, как говорил ей снять с себя толстовку, и как потом фотографировал её обнаженную на телефон. Как мой рот терзал ее розовые соски. И как она, наконец, согласилась снять мои боксеры, позволив мне раствориться в её теле, забыв обо всем на свете, кроме невероятного удовольствия. Мой телефон. Я не помню, что было с ним потом.

Как, черт возьми, Эйрин удалось сделать эту запись? Ее номер был последним в списке вызовов, но я точно заблокировал телефон. Она звонила мне? Мы случайно приняли вызов, задев экран телефона, пока Элли объезжала меня со всей своей страстью?

- Мы уничтожим её, - продолжает Хайди. - Ее внуки будут отдавать тебе свои деньги с обеда.

Я качаю головой, пребывая в полном отчаянии.

- Сколько она хочет?

Хайди издает цокающий звук.

- Два миллиона, которые технически не убьют тебя, но все же ...

- Заплати ей.

- Что?

- Скажи Артуру, чтобы заплатил ей. Отдай ей деньги.

Голос Хайди становится выше, чем я когда-либо слышал.

- Ты что, серьезно!? Эта сука в открытую нарушает договор, а ты хочешь вознаградить ее за это? У неё ничего нет, Джастис. Она не сможет доказать, что это был ты ...

- Это бессмысленно, Хайди. Все это уже не имеет значения. Получи доказательства, отдай ей деньги, и сделай все, что угодно, лишь бы она с гарантией исчезла.

В трубке повисает тишина, прежде чем Хайди начинает истерически смеяться.

- Ты совсем спятил, да?

Я смеюсь в ответ. Не знаю, почему. Мой бизнес рушится у меня на глазах, меня шантажирует девчонка, у которой не было ни цента до встречи со мной, и у меня роман с замужней женщиной, которую я не в силах отпустить. Я спятил. Может и так, но я никогда не чувствовал себя более нормальным. Я снова вспоминаю ту жизнь, что я когда-то оставил в прошлом. Жизнь, к которой привыкла Элли.

Я слышу легкий шелест позади себя и, повернувшись, вижу Элли, прислонившуюся к дверному косяку. На ней одна из моих толстовок, ее сонные глаза сверкают сексом. Она улыбается, и меня охватывает странное чувство, которое слишком сильное, чтобы уместиться в моей груди, прежде чем вызвать трепет внизу живота.

- Позаботься об этом, Хайди. Для меня. И о том, о чем мы говорили... Я сделаю это. Я отпущу их.

Ее голос снова становится мягким и женственным, словно она заботится обо мне и жалеет.

- Я поняла. Это будет правильно, Джастис. Все наладится. Ты сможешь начать все с начала и восстановить свой бизнес. И будешь тем, кем захочешь, после всего этого.

Я молчу, у меня нет ответа, который я мог бы озвучить, поэтому я просто вешаю трубку. Хайди привыкла к моей лаконичности. Я со всеми такой. Кроме Элли.

Как будто услышав свое имя в моей голове, она лениво подходит к дивану, пока я кладу телефон на стол. Хватаю ее за талию и притягиваю к себе на колени, отчего она заливается громким визгом. Я прячу свое лицо в ее волосах, пытаясь впитать аромат. Я чувствую свой запах на её коже, вперемешку с её духами и нашим потом.

- Не хотел тебя будить, - шепчу я, лаская дыханием гладкую кожу у неё за ушком. - Я как раз собирался вернуться в постель.

- Мне надоело спать, - вздыхает она.

Я смотрю на неё, язвительно приподняв бровь.

- Надоело спать?

Она щипает меня за руку.

- Ох, ты знаешь, что я имела в виду.

Я хватаю ее за руку и целую в ладонь. После чего мы замолкаем, наблюдая, как сумерки растворяются в ночной тьме, погружая комнату в тень.

- Могу я задать тебе вопрос? - едва слышно говорит Элли.

- Разве ты не постоянно это делаешь?

Она снова щипает меня.

- Перестань! Можешь побыть серьезным хотя бы пять минут?

Я смотрю на неё в упор.

- Это и есть твой вопрос?

- Тьфу ты! - она пытается освободиться из моей хватки, но я лишь сильнее прижимаю её к себе.

- Ладно, ладно. Извини. Спрашивай о чем угодно. Серьезно.

Элли кивает, глядя на стену перед собой.

- У тебя нет никаких фотографий.

- Это не вопрос.

- Заткнись и дай мне сказать. - Она улыбается и качает головой, прежде чем устроиться на моем плече. - У тебя нет фотографий, и ты никогда не говоришь о своей семье. И поскольку ты все обо мне знаешь, то я подумала ...

- Ты хочешь узнать о моей семье.

- Да. - Она поворачивается ко мне со слезами на глазах. - Я хочу узнать тебя. У нас осталосьчуть больше недели. Это так мало, Джастис. Я хочу узнать о тебе все, что смогу.

Я делаю глубокий вдох и поворачиваю ее так, чтобы мне было удобно на неё смотреть. Так, чтобы я видел осуждение и сожаление, которые, несомненно, появятся в её взгляде.

- В моей истории нет ничего нового. Ты не раз слышала что-то подобное. Мой отец никогда не любил мою мать. Он был очаровательным, богатым, крайне влиятельным и невероятно прекрасным лжецом. Она была юной и наивной, думала, что её любовь изменит его, и он обязательно ответит ей взаимностью. Она была слишком хороша для него, но слишком глупа, чтобы понять это и уйти от него.

Она улыбается мне.

- Звучит знакомо.

- Само собой она не ушла от него. И вскоре он нашел себе новую блестящую игрушку, способную потешить его эго. Моя мать оказалась никому не нужной, так же как и я. Мои отношения с отцом закончились, когда он бросил мою мать.

- Где она сейчас?

- Где-то оплакивает свое разбитое сердце с бокалом мартини в руке. Она так и не смогла его забыть. Когда он избавился от нас, я сказал себе, что это в первую очередь его потеря, не наша. Но это было не так. Я потерял ту любящую, полную сострадания женщину, которая слишком оптимистично смотрела на мир. Ту женщину, которая говорила мне, что, когда я вырасту, то обязательно стану кинозвездой, женюсь на самой красивой женщине в мире и подарю ей полдюжины внуков. Я потерял ее, а она потеряла себя. Она утратила смысл жизни.

Элли берет мое лицо в ладони и смотрит на меня так, словно может разглядеть всю ту боль, что скрывается у меня внутри. Она видит насквозь мою душу и сердце, разбитое на части и склеенное вновь, благодаря бесконечной лжи и обману.

Я выдавливаю из себя слабую улыбку и убираю её руки.

- Не стоит меня жалеть.

- Но тебе, должно быть, так одиноко.

- Как мне может быть одиноко? – говорю я, ухмыляясь в ответ. - Я постоянно нахожусь в окружении красивых женщин и крайне эффектных, даже отчасти властных, членов персонала.

- Это не то же самое, Джастис. Каждому нужна его родная душа.

- Мне нет.

- Да, и тебе тоже. Всем нам.

Я сжимаю её в объятиях и притягиваю к себе так близко, что мои губы практически касаются ее.

- Тогда кто нужен тебе, Элли?

Ее огромные глаза вновь и вновь скользят по моему лицу, словно пытаясь впитать каждую черту. Открыв рот, она не произносит ни звука. И я понимаю, что не хочу слышать ее ответ. Я не хочу слышать, что ей нужен кто-то, кроме меня. Зарывшись пальцами в волосы Элли, я целую ее, забывая про свои опасения. Я целую ее так, чтобы она почувствовала, как сильно я хочу ее, как нуждаюсь в ней. Это больше, чем может вынести мое сердце, но, несмотря на это, я целую своего ангела, чувствуя, как часть меня превращается в пыль.

Каждый поцелуй - это прощание. Каждый поцелуй медленно убивает меня.

ВЗРЫВ

- О Боже, не могу поверить, что делаю это. Я не могу, не могу, Джастис.

Натянув свои мокасины от Феррагомо, я поднимаю взгляд на рыжеволосую богиню перед собой и вопросительно поднимаю бровь.

- Элли, все не так плохо, как ты думаешь.

- Как ты можешь быть так уверен? Я никогда не делала ничего подобного. Никогда! О Боже, меня сейчас стошнит.

Её охватывает паника.

- Подожди ... ты сейчас о чем?

- На мне та же одежда! - отвечает она, размахивая руками. – Так и знала, что лучше уйти в свою комнату на ночь. Теперь я похожа на енота с гнездом на голове. Только этого мне еще не хватало! Тьфу!

Я останавливаюсь, чтобы притянуть ее в объятия и коснуться поцелуем её милых надутых губок.

- Во-первых, ты прекрасна. Еще слишком рано, и никто тебя не заметит. Во-вторых, ты не должна была уходить. Я хотел, чтобы ты осталась так же сильно, как и ты.

- Ты прав - я хотела остаться. - Выражение лица Элли смягчается, и её голова устало ложится мне на грудь. - Все так сложно. Почему все так сложно?

Я целую ее в макушку.

- Потому что не может быть иначе. Такие вещи всегда мучают нас до тех пор, пока мы не сломаемся. Просто нужно решить для себя, стоит ли оно того.

Она смотрит на меня, и каждый уголок в моем сердце освещается исходящим от неё светом.

- Знаешь, когда все это только началось, меня не отпускало чувство вины. И оно до сих пор не отпускает часть меня. Я ненавижу саму себя и чувствую невероятное опустошение, потому что все не может так дальше продолжаться, и я это знаю.

Она закрывает глаза и медленно качает головой. Когда она смотрит на меня, я вижу слезы в её глазах цвета лазури.

- И я стараюсь не думать об этом. Просто пытаюсь наслаждаться тем временем, которое у нас есть. Но, черт возьми, это больно, Джастис. И эта боль заставляет меня чувствовать себя сломленной. Я не знаю, что должна сделать, чтобы исправить это. Если все, что у нас есть - это сейчас, то я никогда не смогу снова стать цельной. Но, Боже мой... это того стоит. Ты этого стоишь. И я с радостью сломаюсь ради тебя.

Эмоции бушуют внутри меня, угрожая вырваться на свободу. Я открываю и закрываю свой пересохший рот, боясь сболтнуть лишнего. Мы две одинокие души, потерянные в своих собственных желаниях. Я родился в мире, в котором она живет, и все, чего я хочу - забрать ее оттуда. Украсть ее ото всех, кого она любит и знает, ото всех, кому она дарит свою улыбку и доброе сердце. Но я не могу это сказать. Я не могу рассказать ей, какую боль мне причиняет сама мысль о том, что она покинет меня. Нет слов, чтобы описать, как сильно она изменила того мужчину, которым, как мне казалось, я был. И теперь я сломлен, как и она. Сломлен, но это еще не конец.

- Я тоже.

Элли улыбается. И вся моя одинокая жизнь, полная боли и горечи, рассыпается на части под светом её сияющей улыбки. Я улыбаюсь ей в ответ, потому что каждая проведенная с ней секунда того стоила.

- Я жалею, что мы не познакомились до того, как ... ты уехал из Нью-Йорка. Жалею, что не встретила тебя первым. Но, знаешь, это не имеет значения. В конце концов, я бы все равно тебя нашла.

- Почему ты так говоришь?

- Потому что ... потому что, ты мой омар, - шепчет она.

- Что? – спрашиваю я в недоумении. Она сказала ... омар?

Она качает головой и натягивает на лицо вымученную улыбку. Взяв Элли за руку, я целую костяшки её пальцев и отпускаю. Сейчас она выйдет из моего дома в последний раз. Мой дом. Холодный и стерильный. Место, где хранятся все мои тайны. Место, которое она наполнила своим светом и теплом.

- Давай. Скоро начнется занятие, - говорю я, пересекая порог.

Останься, Элли. Не уходи. Забудь о нем, будь со мной.

Вот что я должен был сказать.

***

- Во-первых, позвольте мне сказать, что для меня было честью, иметь возможность обучать вас. Я рад, что помог вам вернуть полноценную сексуальную жизнь. Кроме того, мне было очень приятно познакомиться с каждой из вас. Вы были прекрасными ученицами, всегда готовыми узнавать что-то новое и совершенствоваться, даже несмотря на то, что порой вы чувствовали неуверенность и дискомфорт. И я просто хочу сказать вам спасибо.

Я делаю глубокий вдох, чтобы собраться с силами и посмотреть на одиннадцать ничего не понимающих лиц, которые уставились на меня в полном недоумении. Я горжусь ими, каждой из них. И мне действительно больно из-за того, что я собираюсь сейчас сказать. Но мне придется сделать это, чтобы их защитить.

- Именно поэтому, мне очень жаль, что наш курс закончится немного раньше, чем это планировалось, и всем вам предстоит вернуться домой.

- Что?

- Почему?

- Что-то случилось?

- Мы сделали что-то не так?

На меня обрушивается шквал вопросов и мне приходится поднять руки, чтобы их успокоить.

- Дамы, уверяю вас, вы не сделали ничего плохого. Просто возникли некоторые проблемы, которые требуют моего немедленного вмешательства. Конечно, вы получите полную компенсацию и...

- Почему ты это делаешь? – её голос дрожит, но я не могу заставить себя посмотреть на неё.

- Как я сказал, полная компенсация будет ...

- Ты не можешь так поступить. Ты не можешь просто отправить меня обратно. Ты не можешь этого сделать, Джастис!

Я открываю рот, чтобы все объяснить, но тут появляется Диана, спасая меня от необходимости произносить заранее отрепетированную речь.

- Мистер Дрейк, у нас проблема, - тихо шепчет она. Я киваю ей, перед тем как повернуться лицом к классу.

- Прошу прощения, я на минутку.

Я веду ее в дальний офис, где в основном хранятся сведения о клиентах. И именно тогда я слышу его. Голос, который не слышал последние десять лет. Голос, который здесь быть не должен.

Я поворачиваюсь к Диане, чья темно-бронзовая кожа становится мертвенно-бледной.

- Я пыталась им объяснить, - восклицает она. - Мистер Дрейк, что происходит? Персонал обеспокоен ...

Голос становится все громче и я слышу, как он разносится эхом по фойе. Этот голос из далекого прошлого пронзает мои барабанные перепонки болью воспоминаний, а звучащее в нем раздражение не предвещает ничего хорошего. Я проскальзываю в гостиную рядом с главным залом, прежде чем меня успевают заметить.

- Разберись с этим, Диана. - Мой голос спокойный и ровный, но, по правде говоря, все мое тело приходит в боевую готовность. – Сделай так, чтобы остальные ничего не узнали.

Но как только я произношу эти слова, то понимаю, что уже поздно.

Слишком поздно.

Спектакль окончен. Занавес.

- Кошка-Элли, иди сюда, детка.

Я выглядываю из-за угла как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эван Карр притягивает Элли - мою Элли - в свои объятия. Он осторожно касается ее непослушной огненной гривы, словно боится обжечься, и хмурится из-за несвойственной ей прически.

- Вау, ты выглядишь ... иначе. - Он оценивающе оглядывает ее одежду, загоревшую на солнце кожу и опухшие губы, которые все еще горят от моих поцелуев. Элли смотрит на него с явным замешательством.

- Эван ... Эван, что ты здесь делаешь?

- Я скучал по тебе. И как только узнал о разгоревшемся вокруг этого Джастиса Дрейка скандале, решил, что непременно должен вернуть тебя домой.

В это время другие домохозяйки выходят из главного зала, пока Диана усиленно пытается вернуть их обратно, но все ее усилия оказываются тщетны. Пути назад больше нет.

- Скандале? О чем ты говоришь? - Элли хмурится и ей это вовсе не идет. Что-то внутри меня содрогается при виде её лица, мне хочется очертить ее губы и вернуть ту улыбку, которую я знаю и люблю.

- Этот парень обманщик, Элли. Мошенник. Он обманывал всех нас, лишь затем, чтобы залезть в трусы к десяткам невинных, ничего не подозревающих женщин. - Эван взволновано проводит рукой по своим растрепанным светлым волосам, без зазрения совести оклеветав меня и мой бизнес.

- Это не так, и ты это знаешь, - твердо заявляет Элли, вытягивая свои запястья из его рук.

Эван делает шаг вперед, намереваясь её поцеловать, но останавливается в миллиметре от ее губ.

- Да, но мы не одни. Давай сделаем то, что сочтут правильным, а потом поговорим, хорошо? - затем накрывает ее губы своими как раз в тот момент, когда раздается щелчок камеры и ослепительная вспышка заливает комнату ярким флуоресцентным светом.

Эван притащил с собой папарацци.

Этот ублюдок всего лишь играет на публику. Он здесь не потому, что он любит свою жену и скучает по ней. И не потому, что беспокоится за нее и за десяток других женщин. Все это ради прессы.

Фотограф выходит из-за колонны и делает еще несколько снимков их пары и внутреннего интерьера.

- Кстати, а где Джастис Дрейк? – кричит Эван, привлекая всеобщее внимание. - Где наш знаменитый секс-эксперт?

Мне приходится приложить все свои усилия, чтобы не выйти из тени ему на встречу. Чтобы он, наконец, узнал, кто, черт возьми, я такой. Но это именно то, чего он добивается. В точности такую реакцию Эван и рассчитывает получить, чтобы потом воспользоваться этим в своих грязных целях. Теперь я понимаю. Эван Карр разоблачает сексуального монстра, Джастиса Дрейка. Да пошел он. Я не стану участвовать в его маленьком гребаном шоу.

- Оставь его в покое, - приказывает Элли, нервно оглядываясь по сторонам. - Джастис ... просто забудь о нем. Я пойду соберу свои вещи и мы уедем.

Она отстраняется от него и идет к лестнице, по направлению ко мне. Я замечаю тревогу в ее глазах, когда она осматривает зал. Возможно, она боится, что я увижу ее с мужем. Кто знает, может часть её чувствует, что находясь с ним, она совершает предательство по отношению ко мне. Или тревога на её лице всего лишь свидетельство позора. Я не знаю, но решаю не тратить время на размышления и хватаю её за локоть, когда она проходит мимо.

- Джастис, что ты ...

- Не уходи, - слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю остановить их. Я продолжаю говорить, и все мои сомнения отступают под натиском отчаяния. - Не уходи, Элли. Останься со мной. Пожалуйста. Ты не должна быть с ним.

Ее огромные глаза смотрят на меня, пытаясь отыскать признаки замешательства.

- Я не могу просто ... Что ты такое говоришь?

Я шагаю к ней и хватаю ее за плечи. Сейчас или никогда. У меня не будет другого шанса.

- Я не хочу, чтобы ты уходила. Никогда. Ты мое солнце, и я не смогу жить без солнечного света, который каждое утро освещает мое лицо. Ты мои звезды, и я никогда не увижу снов без твоего поцелуя на ночь. Я не смогу без тебя Элли. Так что ... У тебя есть выбор. И я прошу, выбери меня. Останься.

Я не осознаю, что в комнате воцаряется абсолютная тишина, нарушаемая лишь стуком моего сердца и тяжелым дыханием, вырывающимся из груди. Но когда я слышу его голос, то понимаю, что мое маленькое признание не осталось незамеченным.

- Что, черт возьми, здесь происходит?

Я чувствую, что Эван стоит позади меня, но не поворачиваюсь. Мой взгляд прикован к Элли, ожидая её ответа, движения, знака, что угодно, лишь бы понять, что она останется со мной.

- Эван, - выдыхает она, продолжая смотреть лишь на меня, - Эван, я, эм ...

- Это он? Это Джастис Дрейк? - выплевывает он, явно забавляясь происходящим. Я чувствую его прямо у себя за спиной, и понимаю, что мне придется повернуться. Я больше не могу прятаться.

Будь это романтическая комедия или мыльная опера, в этот момент на экране появилась бы рекламная заставка, заставив зрителей в напряжении ждать продолжения. Отличный момент, чтобы прервать просмотр, зная, что никто не покинет место перед телевизором.

Но это не шоу и не сериал. Нет крупного плана лица Эвана Карра, на котором появляется выражение чистого шока и отвращения, когда я поворачиваюсь к нему. На фоне кульминации не звучит душераздирающая музыка, и никто не грызет ногти от волнения.

Это жизнь. Моя жизнь. Жизнь, которая прожевала и выплюнула меня без тени сомнения.

- Шон Майкл? Это ты? Что ты здесь делаешь? И что, черт возьми, ты хочешь от моей жены?

Я не могу вымолвить ни слова. Не могу. Я просто молчу, пока вспышки камер освещают мое лицо. Наша аудитория, затаив дыхание, ждет, что будет дальше. Я не двигаюсь, все мои конечности словно покрываются льдом, и я так и стою на месте, пока не чувствую мягкое прикосновение Элли к своему предплечью. Я замечаю её рядом с Эваном, смущенное выражение её лица так резко отличается от его.

- Джастис, о чем он говорит ...

Эван практически отталкивает ее в сторону и движется в моем направлении.

- Подождите. Минутку… Вот дерьмо…Ты и есть Джастис Дрейк? Ты - это он? - Он начинает истерически смеяться и драматично поднимает руки. - Да ты должно быть шутишь! Шон Майкл - гребаный Джастис Дрейк. И, похоже, он хочет украсть у меня жену. Прекрасно.

Каждый мускул в моем теле дрожит от гнева, и я едва могу двигаться. Не знаю, как долго я стоял там в оцепенении, метая кровавые кинжалы в этого захудалого актеришку Эвана, пока Элли не появилась в поле моего зрения.

- Джастис, что происходит? Пожалуйста, скажи мне. - Беспокойство появляется на ее прекрасном лице, и меня пронзает чувство вины, потому что именно я причина этого беспокойства.

Я открываю и закрываю рот, пытаясь подобрать слова и все ей объяснить, но Эван, будучи эгоистичным ублюдком, каким он был с самого рождения, лишает меня такой возможности.

- Киска-Элли, милая, познакомься с Шоном Майклом. Внебрачным сыном моего отца и моим сводным братом.

И весь мой страх и стыд, которые я так долго скрывал ото всех, вырывается наружу. Я вижу отвращение на её лице, когда она смотрит на меня. Вспышки полдюжины камер освещают предательство и боль в ее глазах. Но она не чувствует предательство со стороны Эвана, ее мужа, который все это время хранил тайну такого масштаба. Она думает, что именно я тот, кто её предал. Словно это моих рук дело. Словно это я заставил его отца - своего отца - изменить жене с молодой, наивной горничной, которая родила от него сына спустя всего два месяца после рождения Эвана.

- Ты его брат? – прерывисто шепчет она. - Ты один из Карров?

- Сводный брат, - говорю я, наконец обретя собственный голос, хотя теперь это вряд ли поможет. – И блядь, нет, я не один из Карров.

В ее полных слез глазах разгорается пламя.

- Так ты знал обо мне? Ты знал, кем я была, с самого начала? - Она качает головой, морщась от отвращения. - Боже мой. Ты все это время знал. Ты просто воспользовался мной, словно я какая-то пешка ...

Я пытаюсь подойти к ней, но она делает шаг назад.

- Нет! Не смей так думать. Да, я знал о тебе, но ...

- Что "но"? Как ты объяснишь все это, мой маленький братец? – самодовольно вставляет Эван. - Знаешь что? Я даже не могу решить, что делает тебя большим идиотом – тот факт, что ты охотишься на мою жену, или то, что ты пытаешься вернуться в мир, где тебе не место. Тебе и твоей матери заплатили более, чем достаточно, чтобы вы держались от нас подальше. Думаешь, что сменив имя, ты тем самым аннулировал контракт? Адвокаты моего отца съедят тебя живьем! – он вытаскивает из кармана мобильный, намереваясь кому-то позвонить.

- Адвокаты твоего отца? Ты имеешь в виду адвокатов твоей матери? Ты всегда прятался за ее юбку, и прекрасно знаешь, что именно она это организовала.

Эван пожимает плечами.

- Какая разница. Но видишь ли, свойство брака в том, что он объединяет. Мы все одна семья. А ты и твоя шлюха-мать всегда будете наблюдать за происходящим со стороны.

Джимини Крикет и маленький дьявол на моем плече замолкают. Слепая ярость застилает мне глаза, когда я бросаюсь вперед и, схватив Эвана за горло, впечатываю его в стену. Я ничего не слышу. Ни испуганных криков женщин, которые со страхом наблюдают за всем со стороны. Ни щелчков камер, фиксирующих происходящее на пленку. Я не чувствую, как Элли дергает меня за руку, умоляя остановиться, или как Рику пытается оттащить меня от Эвана, прежде чем я сделаю то, о чем мечтал последние десять лет. Мной руководит лишь ярость, заставляя до онемения сжать руку на его напряженном горле. Я смотрю в эти полные страха голубые глаза, такого же оттенка как мои собственные, и сдавливаю еще сильнее.

Я собираюсь его убить.

Я действительно собираюсь его убить.

У меня украли детство, потому что мать Эвана запретила моему отцу признавать меня. И когда он устроил меня в лучшую подготовительную школе в городе, то и это у меня отобрали только потому, что Эван чувствовал себя "неудобно" в моем присутствии. И теперь он хочет украсть мое счастье. Мне насрать, что Элли принадлежит ему по закону. Она моя. Она предназначена мне судьбой. И Эван хочет отобрать её.

Я собираюсь лишить его жизни, как когда-то он и его сука-мать пытались сделать это со мной.

- Пожалуйста, Джастис, не делай этого! Пожалуйста, ты не хочешь этого делать!

Голос Элли прорывается сквозь шум крови у меня в ушах, но я почти не слышу её. Я сжимаю шею Эвана еще крепче, он пытается закричать, но не может вымолвить ни слова.

- Где теперь твоя мамочка, Эван? - выплевываю я, до боли сжав челюсти. - Кто же спасет тебя от меня, а? А? Отвечай мне, ублюдок!

Жалкий визг срывается с его дрожащих губ, и я сжимаю его шею так сильно, что костяшки моих пальцев белеют. Я наклоняюсь к нему, чтобы он смог увидеть ярость в моих глазах, и его страх становится еще ощутимее.

- Что ты сказал? Я не совсем расслышал сквозь твои рыдания, Эван. Собираешься пожаловаться своей мамочке на меня? Снова решил соврать и сказать ей, что я был груб к тебе, также как тогда, когда мы были детьми? А как на счет того, чтобы рассказать ей, что я рылся в твоем дерьме и брал твои вещи?

Злобная усмешка искажает мое лицо, и я наигранно смеюсь, прежде чем яростно прошептать ему на ухо.

- Знаешь, на самом деле, я кое-что забрал у тебя. Я брал ее снова и снова, пока она не начинала кричать мое имя, умоляя не останавливаться. Пока она не начинала кончать так сильно, что рыдала от удовольствия.

- Остановись! Пожалуйста! - кричит Элли. - Кто-нибудь, помогите!

- Ладно, мужик. - Это голос Рику. Теперь он звучит ближе, чем прежде. Я чувствую его хватку на своих плечах, когда от оттаскивает меня от Эвана, возвращая к реальности. - Все смотрят. Не порть себе жизнь из-за этого урода. Он того не стоит.

- Пожалуйста, - плачет мой сломленный ангел. – Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не делай этого.

Ее голос продолжает звучать в моей голове, умоляя остановиться. Умоляя пощадить ее драгоценного мужа. Черт, если я прикончу Эвана, это убьет её, несмотря на то, что мне станет гораздо легче. Часть ее умрет вместе с ним. Она никогда не простит мне, если я сделаю ее вдовой в двадцать семь лет. И это ... это разрушит меня.

Я ослабляю хватку на шее Эвана и позволяю Рику оттащить меня назад. Элли бросается на помощь своему муженьку, когда тот падает на землю, кашляя и отплевываясь. Она поправляет его мокрые от пота волосы, гладит его красное лицо и плачет. Она плачет из-за него. Плачет из-за жизни, которую она едва не потеряла по моей вине.

Кто-то помогает Эвану встать на ноги, и Элли прижимается к нему, ведя его к выходу.

- Ты не забрал ее, - злобно шипит он через плечо. - Ты просто заплатил за нее каждый чертов цент, что у тебя есть.

Я не отвечаю. И даже не смотрю на него. Я молча наблюдаю, как Элли делает свой выбор. Эван меньшее из двух зол. А я ... я никто.

Он звезда ее жизни. Я был всего лишь заменой.

Перед тем, как переступить через порог, она поворачивается, чтобы в последний раз посмотреть на меня. Солнечный свет превращает её слезы в сияющие кристаллы. Я хочу подойти к ней, взять в ладони ее лицо и целовать, пока она не успокоится. Но не для меня ее слезы. Они из-за меня.

Страдающий ангел ускользает от меня, оставляя после себя лишь следы на выжженной горем земле моего персонального ада. Горящие звезды падают с небес, и темные облака скрывают солнечный свет.

Мое солнце ушло. Я потерял ее навсегда.

БЕГСТВО

---Сообщение 12 из 23---

Дорогой Джастис,

С Новым Годом (лучше поздно, чем никогда).

Не уверена, получаешь ли ты мои письма, но в качестве твоего пресс-агента - а я все еще им являюсь, нравится тебе это или нет - я чувствую необходимость постоянно сообщать тебе о том, что здесь происходит, и держать тебя в курсе последних событий. И чтобы ты знал, мы все беспокоимся о тебе.

Да, я это сказала. Я беспокоюсь о тебе.

Согласно моим источникам, последний раз тебя видели в Токио, откуда ты отправился в один из замков Франции. Пообщавшись с твоей матерью, я узнала, что на выходных ты навещал дедушку с бабушкой в Польше. Кстати, она оказалась довольно милой женщиной и рассказала мне историю твоего настоящего имени. Шон Коннери и Майкл Дуглас, да? Согласна, не самая лучшая идея, но я не могу её винить.

Как бы то ни было, после Польши твои следы теряются. Это было три недели назад.

Слушай, я все понимаю. Сейчас ты злишься на весь мир. Но, по крайней мере, дай мне знать, что ты жив, а то я начинаю думать, что пишу трупу.

Сомневаюсь, что ты в курсе последних новостей, иначе был бы уже дома. Я избавлю тебя от кровавых подробностей и перейду сразу к делу. Эван Карр снял с тебя все свои обвинения. Судя по всему, твой ангел хранитель проделал отличную работу, потому как его команда была готова развязать серьезную войну. Так что, считай, что это победа – теперь твой дом в безопасности.

Но все может измениться, если ты как можно скорее не притащишь свою задницу обратно. Диана и Рику придумали сумасшедший план по превращению Оазиса в курорт для пар в стиле гедонизма. Знаешь, учитывая толпы людей, которые стремятся туда попасть, словно это какой-то Диснейленд для извращенцев, думаю план вполне стоящий. Лора и Брэд согласились обучать пары основам тантрической йоги, помимо всего прочего. Они даже подписались на полный рабочий день. Диана с Рику также говорили с Кэнди и Джуэль об уроках стрип-пластики и, возможно, чего-то более интимного для пар. Они все будут рады помочь, Джастис. Они беспокоятся о тебе ... как и все мы.

Само собой, Эйрин никто не приглашал вернуться. Последнее, что я слышала, она бросила медицинскую школу и находится в шаге от того, чтобы превратиться в девочку по вызову, понюхивающую кокс. К несчастью Эйрин, её затея с шантажом провалилась, потому что, когда все то дерьмо выплыло наружу, ну ты помнишь, её аудиозапись оказалось никому не нужна. Так что теперь она не просто лживая шлюха, но еще и безработная лживая шлюха.

Я не знаю, читаешь ли ты это, я даже не знаю, есть ли у тебя Wi-Fi поблизости, но знай, мы все на твоей стороне. Никто не винит тебя за то, что ты сделал с Эваном, ублюдок этого заслуживал. И теперь, когда открылось, что ты внебрачный сын Уинстона Карра II-го, весь мир сочувствует тебе. Все понимают, почему ты отреагировал так, как отреагировал.

      У тебя украли все, что принадлежало тебе по праву, Джастис. Но не позволяй им забрать то, чего ты добился сам.

      Ладно, до скорого. Может, ты все-таки ответишь и дашь мне знать, что не валяешься мертвым в какой-нибудь канаве на окраине Рио. Как я уже говорила, мы все тебя ждем. Если ты захочешь оставить Джастиса Дрейка в прошлом, я тебя пойму. Но не оставляй в прошлом нас. Не покидай людей, которые тебя любят. Хорошо?

-Хайди

Я нажимаю кнопку DELETE.

Это одно из многих писем, которое я удалил сразу после прочтения. Его содержимое откладывается где-то в глубине моего сознания, там, где больше нет места для эмоций и чувств. Так будет лучше, и мне, и всем остальным.

Хайди права - я не в курсе последних событий. Я даже не смотрю телевизор. Проходя мимо газетных киосков в аэропорту, я иногда замечаю знакомое лицо на обложке, но в последнее время это происходит все реже и реже. Из болтовни местной молодежи я узнал, что юная восходящая звезда Голливуда беременна, но она не уверена, кто из братьев Франко отец её ребенка. Упс. Ну, учитывая, что ей едва исполнилось восемнадцать, лично я ставлю на старшего Франко.

Я сижу в одном из кафе Амстердама, наслаждаясь чашечкой ароматного травяного чая - ну знаете… того самого, - и прислушиваюсь к звукам города. Амстердам довольно большой, шумный и живой город, но есть в нем что-то расслабляющее. Возможно, все дело в марихуане, а может, мой разум, наконец, прояснился, и я стал способен чувствовать что-то кроме гнева и сожаления. Я даже почти улыбаюсь. Почти.

Официантка улыбается мне, и я киваю в ответ. Она красивая, с экзотической внешностью и темными волосами, но её глаза…они слишком светлые. Пару месяцев назад мой взгляд, возможно, задержался бы на ней чуточку дольше. Я мог бы ей слегка улыбнуться, давая понять, что она привлекла мое внимание, и при желании может заполучить его на весь вечер.

В кафе пусто, она щелкает пультом от телевизора, переключая с футбольного матча на что-то похожее на комедию.

- Вы не против? - спрашивает она меня с сильным английским акцентом.

Я киваю, даже не взглянув на экран, и заставляю себя улыбнуться. Она воспринимает это как приглашение и подходит к моему столику.

- Это мой любимый сериал, - говорит она, смотря с улыбкой на экран телевизора. - И я рада, что они крутят его на английском. Это помогает мне выучить язык.

Я, наконец, отвлекаюсь от крошечных растений, плавающих в моей чашке чая, и смотрю на экран. В тот момент, когда перед моим взглядом появляется яркая картинка, я чувствую себя так, словно меня сбросили в темный бездонный бассейн с ледяной водой. И когда я думаю, что кто-то сжалился и бросил мне спасательный круг, он оказывается слишком тяжелым и тянет меня прямиком на дно.

Я не могу убежать от этого.

Я не могу убежать от неё.

Не важно где я, она всегда рядом. Даже если нас разделяет миллион миль.

Чудаковатая Фиби успокаивает Росса, уговаривая его не расстраиваться, потому что, не смотря ни на что, Рэйчел его омар. А если омары однажды встречаются и влюбляются друг в друга, то это на всю жизнь. Они всегда найдут друг друга. И рано или поздно Рэйчел и Росс будут вместе.

Следующие полчаса я смотрю, как жалкий Росс, используя эту теорию, пытается убедить Рэйчел, что именно она его единственная. Конечно, все его попытки с треском проваливаются, и Рэйчел уходит, променяв его на кого-то более перспективного. Кого-то вроде Эвана. Потому что, такие девушки, как Рэйчел, не остаются с такими парнями, как Росс. Никто не хочет довольствоваться малым.

Вся компания сидит в гостиной Моники и смотрит старую видеокассету со школьного выпускного. Рэйчел в ярости от того, что Чип её продинамил. На заднем плане сидит одинокий Росс - молчаливый и незаметный. Его родители уговаривают его пригласить Рэйчел, и, в конце концов, он соглашается. И я вижу это - свет в глазах Росса. Он полон слепых мечтаний и глупых надежд.

Но все его мечты разлетаются на кусочки, когда Рэйчел проходит мимо него и скрывается за дверью…с Чипом.

Никто никогда не знал, насколько глубокими были чувства Росса. Он не говорил о них никому. Вместо этого Рос предпочел остаться наедине со своей болью, решив, что просто недостаточно хорош для неё. Он знал, что так оно и есть.

Взрослая Рэйчел замечает его – наконец-то замечает его. Она все понимает. Росс создан для нее, а она создана для него. И ни время, ни расстояние, ни обстоятельства не смогут этого изменить.

Когда эти двое сливаются в поцелуе, мечтательница Фиби со всей искренностью заявляет: "Видите ... он ее омар".

Когда эпизод подходит к концу, до меня, наконец, доходит. Теперь я понимаю, что Элли тогда имела в виду. И ни с того, ни с сего, я начинаю смеяться.

По-настоящему смеяться.

Я смеюсь так сильно, что хватаюсь за бок, согнувшись пополам. Официантка медленно отходит назад, испугавшись моей внезапной истерики. Она, наверно, думает, что я под кайфом. Может и она права, но меня это ни капли не волнует. Как же приятно чувствовать облегчение... хоть и небольшое.

- Черт бы тебя побрал, Фиби Буффей, - говорю я вслух с глупой улыбкой на лице и качаю головой. - Черт бы тебя побрал.

ОСОЗНАНИЕ

Дорогая Элли,

Знаю, тебе интересно, где я и чем занимаюсь. Хотя, я могу ошибаться. Возможно, ты больше не хочешь ничего обо мне слышать. И думаю…это можно понять. Но все же…

Я должен все объяснить. Поверь, я никогда намеренно не хотел причинить тебе боль. Нет. Я так хочу заставить тебя понять, но просто не знаю как.

Знаю, Эван, вероятно, заставил тебя поверить, что я использовал тебя, чтобы подобраться к нему, но это не правда. Даже и близко нет.

Мне плевать на Эвана.

Он здесь не при чем.

Элли, да, я с самого начала знал, кто ты такая, но не это привлекло меня в тебе. Ты была такой доброй, и нежной, и…нет.

Честно?

Элли, ты была невероятно наивной, немного чокнутой и чертовски неуклюжей, и каждый раз, оказываясь рядом с тобой, я не мог стереть улыбку со своего лица. Вот что привлекло меня в тебе. Вот что заставило меня подумать, что это не просто нездоровое любопытство. И как только я это осознал, то понял, что должен быть с тобой. Это единственный выход.

Все изменилось с того момента, как ты появилась в моей жизни. Я изменился. То, кем я был и то чего, как мне казалось, я хотел… все потеряло смысл. Но ты – нет. Ты стала моим смыслом.

Мне нравилось то чувство, что я испытывал рядом с тобой. Мне нравилось то, каким Я становился рядом с тобой. Не знаю, что мне еще сказать, чтобы ты поверила мне. Ты была права. Ты тоже мой омар. И не важно, что нас ждет впереди, или за кем ты замужем, или какое расстояние сейчас между нами, мы снова найдем друг друга. Мы должны.

Прости.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Абу-Даби

Идея вернуться домой уже несколько недель то и дело всплывала в моем сознании. Но каждый раз, когда я думал о возвращении, я понимал, что у меня больше нет дома, как бы прискорбно это ни звучало.

Оазис все еще оставался и остается в моем распоряжении, но толпы туристов и папарацци буквально окружили его, сгорая от желания взглянуть на Джастиса Дрейка. Это уже не то убежище, которое я обрел, покинув город сразу после окончания средней школы. Я долго винил свою мать за то, что она согласилась взять деньги в обмен на молчание, но со временем я понял, что это был наш единственный шанс выжить. Идти против Карров было самоубийством, и в прямом и переносном смысле. Реши они, что мы должны исчезнуть, то я уверен, что в скором времени с нами произошел бы "несчастный случай" или что-то подобное. И моя мать знала это. Даже будучи юной польской эмигранткой, полной больших надежд, она понимала, каким влиянием обладали Карры. В итоге они купили наше молчание, и я узнал всю власть всемогущего доллара. Все можно купить - счастье, любовь, свободу. Что выбрал я? Я купил себе новую жизнь.

      И вот он я, променял один оазис на другой и теперь пытаюсь понять, что делать дальше, и кем я был, прежде чем люди даже не узнали меня как Джастиса Дрейка.

Я чувствую себя как он - я и есть он. Но я еще и Шон Майкл Довак, мальчик с именем, пророчащим ему звездное будущее. Мальчик, который когда-то был немного похож на Уинстона Карра II-го и его сына Эвана.

Я сделал все, чтобы избавиться от этого позорного сходства. Коротко подстригся и накачался, в то время как все мужчины семейства Карр были довольно стройными. Каждую свободную минуту я проводил на открытом воздухе, совершенствуя доставшийся мне по наследству загар. К счастью, ярко-выраженные европейские черты моей матери с возрастом практически стерли все напоминания о Каррах, коснувшиеся моей внешности. Тем не менее, каждый, кто видел нас с Эваном в детстве, оборачивался нам в след и косился с явным любопытством. Само собой, миссис Карр, самого дьявола во плоти, такое положение вещей абсолютно не устраивало.

Быть Шоном Майклом было, мягко говоря, затруднительно. Поэтому я стал Джастисом Дрейком. И в этом нет ничего постыдного.

      Апартаменты, которые я сейчас снимаю, составляют примерно треть от общей площади моего особняка в Оазисе, но меня все устраивает. Роскошь никогда не была моим уделом. Я влюбился в это открытое пространство, выполненное в современном стиле, едва увидев эту квартиру. У меня не было планов в ближайшее время возвращаться в Аризону, и я подумал, Какого черта? Разве может быть что-то лучше, чем возможность начать все сначала в совершенно другой стране, подальше ото всех?

Это было примерно месяц назад, но я по-прежнему не чувствовал себя как дома в своем маленьком кусочке Абу-Даби. И часть меня думает, что, возможно, это никогда не произойдет.

Я спускаюсь с верхнего этажа роскошной высотки и попадаю под лучи утреннего солнца, вдыхая аромат выхлопных газов, восточных пряностей и ладана. Минуя близлежащие базары и туристические районы, я направляюсь в местное кафе на пляже. К счастью, еще слишком рано, и я занимаю свой любимый столик. Один из официантов тут же узнает меня и спешит принести мне чашечку кофе.

      - Свежие фрукты, сэр? - спрашивает он, помня, что именно я обычно заказываю.

- Да, пожалуйста, - киваю я.

Он кивает в ответ с понимающим взглядом и направляется обратно в ресторан, чтобы принести мне тарелку с кусочками дыни, грейпфрута, манго и груши.

- Хмм. Так и знала, что ты закажешь что-нибудь полезное. Вопрос: если бы тебе пришлось выбирать, что есть на завтрак всю оставшуюся жизнь, что бы ты выбрал - фрукты или курицу с вафлями?

Я застываю, чуть не выронив чашку с дымящимся кофе, которая едва коснулась моих губ. Как можно аккуратнее ставлю кофе на стол и поворачиваюсь в сторону голоса. Передо мной женщина во всем черном, начиная с хиджабы, покрывающей её голову, и заканчивая длинной, шелковой абайей, скрывающей её ноги до самых сандалей.

И в этот момент я, наконец, чувствую себя дома.

Мой дом - это её глаза. Их нельзя назвать ни синими, ни зелеными. Эти потрясающие глаза смотрят прямо на меня и сияют так, что я не верю в реальность происходящего. Огненно-красный локон выбивается из-под черной ткани и падает ей на глаза. Она пытается заправить его обратно, от чего её черный никаб задирается. Её смех как музыка для моих ушей, когда она начинает смеяться, я чувствую, как рушатся глухие стены, окружавшие меня годами.

Я не знаю, что сказать.

Я просто смеюсь ей в ответ.

Последние новости:

Недавно разведенная Эллисон Эллиот была замечена в объятиях известного горячего сексэксперта Джастиса Дрейка на Коачелле.

Только что вернувшаяся из Сан-Тропе парочка выглядела отдохнувшей и невероятно влюбленной, наслаждаясь творчеством Pharrell и Arcade Rire на музыкальном фестивале Коачелла в Калифорнии, который проходил в минувшие выходные. Они все время держались за руки и даже обменялись парочкой поцелуев, подпевая любимым песням. Эллисон продемонстрировала несколько танцевальных движений, заставив горячо её любящего Джастиса от души посмеяться.

"Эллисон никогда не выглядела более счастливой", – заявил один из присутствующих. "Мы никогда не видели ее такой. Она обычный человек, такой же, как и все мы, похоже, она наконец-то нашла себя!"

Уже неделя, как она развелась со своим бывшим мужем Эваном Карром. И уже месяц с того момента, как стало известно, что Карр на самом деле сводный брат Дрейка. Джастис Дрейк появился на свет в результате интрижки их отца Уинстона Карра II-го, которая случилась почти тридцать лет назад. Дрейк стал центром внимания СМИ, когда все узнали о его довольно нетрадиционной программе, которую он практиковал в принадлежащем ему «Оазисе». С тех пор бесчисленное количество известных жен выступили с заявлениями в защиту Дрейка.

"Он спас мой брак",- заявляет Лэйси Роуз, жена легендарного рокера Скайлера Роуза. - "Я потеряла веру в то, что мой муж любит меня. Я думала, что став мамой и женой, я перестала быть сексуальной. Джастис Дрейк помог это исправить. Он показал всем нам, что мы можем открыто проявлять свою сексуальность и продолжать удовлетворять наших мужей, при этом испытывая наслаждение."

С тех пор Джастис кардинально изменил свою программу и сфокусировался на том, что происходит внутри пары.

"Он осознал, что в отношениях должны участвовать двое", - сообщает источник, близкий к неуловимому секс-доктору. - "Прежде он возлагал всю ответственность на жен, настаивая на том, что именно они должны исправить свой брак, разрушенный стараниями их мужей. Сейчас он смотрит на вещи по-другому ... сейчас, когда у него есть Элли."