Наука побеждать. Авантюра [Борис Владимирович Сапожников] (fb2) читать постранично

Сапожников Борис Владимирович

Наука побеждать. Авантюра

Глава 1,

В которой герой принимает свой первый бой.

   Первый бой. Я часто представлял его себе. Не в деталях, нет, без крови, порохового дыма и криков. Я воображал как отличусь, захватив вражеское знамя или со своими людьми отразив атаку кавалерии. Особенно хорошо представлял награждение меня любимого за отвагу в сражении георгиевским оружием, а то и орденом. Четвёртой степени, конечно, зачем же зарываться? Кто же даст прапорщику, чей отец, к тому же, проворовался и пустил себе пулю в лоб, больше?

   Как же далеки мои ожидания оказались от грубой реальности. Началось с того, что роту, в которой я служил под началом капитана Губанова, отрядили охранять тылы, так что, по идее, нам и вовсе не пришлось бы принимать участья в сражении. Второй прапорщик нашей роты Петька Большаков, как и я, рвался в бой, то и дело, хватаясь за рукоять шпаги, остальные же офицеры, люди более опытные, были скорее рады такому назначению.

   - Кровь пролить за Отчизну ещё успеешь, Серёжа, - хлопнул меня по плечу поручик Федорцов. - А пока есть возможность поглядеть на сражение с весьма удобной позиции. - Он взмахнул рукой, словно обнимая поле боя, где заняли позиции наша и британская армии.

   Тысячи человек замерли на поле боя, ожидая команды генералов, чтобы начать калечить и убивать друг друга. Обрусевший шотландец Барклай де Толли во главе Северной армии готовился принять на себя удар Британского экспедиционного корпуса, командовал которым Джон Хоуп, британский генерал, отличившийся в Египте. Теперь же генеральный штаб отправил его покорять других "варваров". Нас, русских. Вот только не справиться золотому льву с двуглавым орлом.

   - Смотри, смотри, Серёжа, - рассмеялся поручик Федорцов. - Я в свой первый бой почти ничего не разглядел...

   - Да, да, да, - оборвал его подпоручик Антоненко, закадычный приятель Федорцова. - Все мы не раз и не два слышали о том, как ты, Фёдор, героически оборонял в батарею при Эйзенхюттенштадте, весь в дыму и вражьей крови.

   - Прекратить разговоры, господа офицеры! - прикрикнул на нас капитан Губанов. - Довольно прохлаждаться. Занять посты по боевому регламенту.

   - Первый взвод, стройся! - зычным голосом скомандовал Федорцов.

   - Второй взвод, стройся! - вторил ему Антоненко.

   - В три шеренги! - уточнил приказ капитан Губанов. - Первый взвод на полсотни шагов впереди и слева от второго.

   - В три шеренги!

   - Первый взвод вперёд и влево! На полсотни шагов!

   - Слушай команды! - закричали унтера, торопя солдат. - Вперёд! Шагай, молодцы!

   Я присоединился к своим людям, заняв место в строю. Сильный ветер трепал полы мундира, грозил сорвать с головы кивер, так что я поспешил застегнуть подбородный ремень, ведь без головного убора в строю стоять нельзя.

   - Теперь и на сражение не поглядишь, - посетовал Федорцов. Я служил в его взводе. - Только послушать и получится.

   Мы простояли около получаса, когда раздались звуки начинающего боя. Первыми, как сообщил мне поручик, "заговорили" 16-фунтовые "единороги" и 12-фунтовые орудия, посылавшие ядра на расстояние в тысячу с лишним шагов. Англичане ответили тем же, правда, огонь они вели куда менее интенсивный, ведь пушек у хоупова экспедиционного корпуса было гораздо меньше. Не успели затихнуть отзвуки первых залпов, как ударили барабаны.

   - Двинулись британцы, - откомментировал поручик Федорцов. - Можно по брегету время засекать, через восемь минут дадут залп по нашим.

   - Эх, были бы мы там. - Я до хруста сжал пальцы на рукояти шпаги.

   - Не бойся, Серёжа, - уже серьёзно произнёс поручик Федорцов, - войн на наш век хватит. С лихвой.

   Личного хронометра у меня, конечно, не было, однако прошло меньше десяти минут - и британцы дали залп. Рявкнули "Браун Бессы" калибра семь с половиной линии, моего воображения тогда ещё не хватало, чтобы представить, как свинцовые шарики косят солдат, и может оно и к лучшему. Им тут же ответили наши семилинейные мушкеты. А следом грянуло родное "Ура!", ему ответило "Британия!".

   - В штыки сошлись! - сказал Федорцов. - Пошла потеха!

   В тот день я впервые услышал кошмарный вой, который висит над полем боя от самого начала до конца. В нём сливаются залпы мушкетов и пушек, крики идущих в атаку солдат, стоны раненных. Иные "любители музыки" зовут его симфонией битвы или как-то в этом духе, правда, такие, как правило, избегают самих битв.

   - Вашбродь, дозвольте обратиться, - полуобернулся ко мне старший унтер-офицер.

   - Что у тебя, Ермолаев? - спросил я у него.

   - Скачет к нам кто-то, - не очень-то по уставу доложил старший унтер.

   - С чего ты это взял? - удивился я.

   - А вы руку к земле приложите, вашбродь, - ответил Ермолаев, - сразу кожей почуете.

   - Вот она, крестьянская смекалка, - усмехнулся на это Федорцов и тут же скомандовал: - Взвод, к бою!