Васил Левский [Александр Яковлевич Стекольников] (fb2) читать постранично

Стекольников Александр Яковлевич ВАСИЛ ЛЕВСКИЙ

ОТ АВТОРА

«...В конце шестидесятых годов XIX века уже существовала революционная партия... Она имела своих «апостолов» революции, замечательных агитаторов и организаторов. Самым выдающимся из них, без сомнения, был Васил Левский».

Димитр Благоев

6 июля 1837 года в городе Карлове, в Долине роз, родился Васил Иванов Кунчев.

В 1858 году, постригшись в монахи, он принял имя Игнатия.

В 1862 году при осаде белградской крепости, занятой турками, его за отвагу окрестили Левским.

В народе его называли Апостолом, проповедником революции.

Друзья звали Дьяконом из Карлова.

В революционном подполье его знали как Аслан Дервишоглу, Афыз Эфенди, Кырджала Мустафа и под многими другими именами, скрывавшими его от врагов.

Турки, поработившие его родину, звали его «баш комита» — главным бунтовщиком.

В страницы истории он записан под именем Васила Левского.

Монах, дьякон, знаменосец отряда гайдуков, организатор революционных комитетов, вождь болгарского национально-освободительного революционного движения — таковы этапы его пути.

Он прожил тридцать шесть лет. Одиннадцать из них отдал народу. Но эти одиннадцать лет составили в истории Болгарии целую эпоху.

Его жизнь была так ярка, что люди не хотели в нем видеть обыкновенного человека. Его рождение, жизнь, смерть они окружили легендами.

Для него не было высшей цели, чем служение народу, родине. Он говорил:

— Я посвятил себя отечеству своему и буду служить ему до смерти.

— Если я чего добьюсь, то добьюсь для всего народа, если потеряю, то потеряю только самого себя.

Он, желавший народу всего, что может дать радость свободного бытия, в личной жизни был чрезвычайно скромным.

Никакого женского имени история не сохранила рядом с ним. Он был однолюб: все его чувства, все помыслы принадлежали единственной возлюбленной — Болгарии.

6 февраля 1873 года Васил Левский погиб на виселице.

Но Левский живет в своем народе. Его имя, его пример вдохновляли болгарский народ, когда он, освободившись от чуженационального рабства, вступил в борьбу против рабства капиталистического, за справедливый общественный строй.

В подвиге Левского черпают силы строители новой, социалистической Болгарии.

сказал поэт, принявший из рук Левского знамя борьбы, — Христо Ботев.

В осенние дни 1944 года, продвигаясь с частями Советской Армии по Болгарии, автор этой книги попал в город Карлово. Здесь он впервые услышал о Василе Левском. Жизнь человека, прошедшего путь от монастырской кельи до вождя революции, поразила. Захотелось узнать о нем больше. Но получилось так, что в нашей литературе эта жизнь не нашла должного отражения. Ни одной книги ни на русском, ни на другом языке народов нашей Родины не оказалось. И тогда автор решил, пользуясь болгарскими источниками, написать книгу о Левском,

Насколько удалась она, пусть судит читатель.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

РУКОДЕЛЬНЫЙ ГОРОД

Ночь пала на землю внезапно, как бывает на юге, в горах.

Два путника — один в длинной черной рясе, с высокой камилавкой на голове, другой совсем еще мальчик, с котомкой за плечами — поспешно пробирались по обезлюдевшему городку.

Показалась приземистая церквушка святой богородицы.

— Теперь уже недалеко, Васил, — подбодрил старший мальчика.

Когда вошли в церковный двор, облегченно вздохнули.

У церковной сторожки остановились. В оконце теплилась одинокая свеча. Постучали. Скрипнула дверь, и во двор вышел старый клисар — церковный служка. Узнав своих, поклонился, сказал:

— Добре дошли!

Путники осведомились, все ли в порядке, и, получив утвердительный ответ, пошли дальше. Вдоль каменной ограды вытянулось низкое серое здание — общинное девичье училище. Желтая акация раскинула над его кровлей свои зеленые ветки. Перед входом в училище — чешма, вода из нее течет в каменное корыто и, переливаясь, узким ручейком извивается по церковному двору.

Васил припал губами к холодной струе. Напившись, принялся мыть руки, лицо.

— Ты мойся, а я пойду. Да не опоздай вечерять, — сказал старший.

— Хорошо, дядя!

Холодная вода сняла усталость. Легко вскинув на плечо котомку, мальчик зашагал к маленькой калитке. За ней, в другом дворе, монашеский скит, небольшое здание с деревянной галереей на втором этаже. Осторожно, чтобы не разбудить мирно спавших монахов, мальчик прошел в свою келью — узкую, темную каморку. Не зажигая свечи, на ощупь достал из котомки хлеб, овечий сыр и спустился вниз, к дяде.

Ужин был