Пушка Ньютона [Грегори Киз] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (152) »
Людовик XIV, Король-Солнце, проснулся. Горькая реальность семьдесят второго года его правления была страшнее ночного кошмара. Нестерпимой болью жгло ногу, боль поднималась выше, проникала в пах, живот, подбиралась к сердцу. Перебивая цветочные ароматы, исходившие от щедро надушенной постели и белья, в нос бил тяжелый запах гниющей плоти: король умирал от гангрены. Людовик помнил, что находится в Версале, в своем чудесном загородном дворце, том самом, о котором мечтал с раннего детства. Людовик видел, что и сейчас, на смертном одре, он окружен своей семьей и придворными. С удовлетворением отметил, что не растратил за долгие годы правления их любовь и преданность. – Его величество проснулись, – послышался чей-то шепот. Людовик узнал голос своей дражайшей супруги Ментенон. По ее тону догадался: уже не ждали, что он откроет глаза. – Сир? Нет ли у вас какого-либо желания, которое мы могли бы исполнить? – Это уже Фагон, его личный врач. – Конечно, Фагон, – с трудом произнес Людовик, – продлите мне жизнь. Голос старого врача задрожал: – Сир, нет ли чего еще, что я мог бы… – Мое дорогое семейство, мои друзья, – слабо начал Людовик и судорожно вдохнул. – Хорошо, что все вы здесь. Это удивительно. Я уже вручил себя в объятия смерти и с нетерпением ждал встречи с Господом. Я уже исповедовался и сказал свое последнее прости. – Он видел лицо Ментенон, на котором толстым слоем лежала пудра, по ее щекам текли слезы, пролагая неровные бороздки. Несмотря на это и на все ее семьдесят пять лет, Ментенон была по-прежнему красива, оставаясь той женщиной, ради которой он отказался от всех любовниц и фавориток. Ее присутствие придавало ему сил, он мог говорить. – Но сейчас я понял, что не должен умирать. Мальборо вернулся, ища нашего позора и падения. Я не могу уйти и возложить столь непосильное бремя на плечи молодого наследника. Я не могу оставить Францию в такой час. Все разом и тяжело вздохнули. «А! Так они тоже об этом знают, – подумал Людовик. – Просто они мне не говорили. Под натиском Мальборо и его союзников Франция падет». – Фагон, наклонись пониже, – попросил король, чувствуя, как силы покидают его. – В cabinet du Roi[2] есть бутылка… – Персидский эликсир? – недоверчивым шепотом уточнил Фагон. – Смею ли я напомнить вашему величеству, что даже если сомнительное зелье и произведет некоторое действие, это может помешать вашей бессмертной душе обрести покой… – Я твой король, и я повелеваю, – ответил Людовик, стараясь сохранить шутливый тон. – Делай, что я приказываю. – Ваше величество, ваше величество, – бормотал Фагон, выходя из комнаты. Теперь над ним склонилась Ментенон: – Вы послали за тем эликсиром, что подарил вам отвратительный коротышка из Персии? – Тот коротышка был послом персидского шаха, мадам. – Тот скорченный уродец? Вспомните прочие его подарки! Да и что это за подарки?! Тусклый жемчуг и блеклая бирюза. Почему вы думаете, что эликсир стоит больше, чем все эти жалкие побрякушки? Людовик не сдержал отрыжки, во рту стало кисло. – Потому что, – он с трудом вдохнул, – мои ученые-философы проводили с ним опыты. Эликсир действует. Ментенон с испугом взглянула на него: – И вы мне об этом даже не сказали? – Зачем? – Он понизил голос до шепота. – Я только сейчас решил воспользоваться им. Я устал быть королем, Ментенон, устал жить, когда все, кого я знал, умерли. Я надеялся по крайней мере умереть раньше тебя. Надеялся снова увидеть мою любимую племянницу, своего брата… – Лицо Ментенон неожиданно заволокло черным туманом, слова потеряли смысл, сливаясь в одну протяжную ноту гобоя, но это уже не имело значения, поскольку он погружался в забвение. Он лишь надеялся, что принял решение не слишком поздно. И Людовик снова вернулся в свое детство, в те времена, когда только что умер отец, а он являл собой куклу-марионетку, которую вынули из темного ящика сыграть роль короля. Спектакль окончится, и ее снова засунут назад в ящик. Тянулись дни, когда с ним никто не разговаривал, и собственные слуги смеялись над ним, когда он отдавал приказы. В этом сне он тонул в садовом пруду. Он не умел плавать. Ему все же удалось благополучно добраться до берега. И сейчас он кричал, но никто не откликался на призывы о помощи. Он заплакал от унижения и бессилия. Утони он, никто и не заметит. На сей раз во сне кто-то вытащил его из пруда. Теплый ветерок подул на него и высушил одежду, что-то нашептывая при этом. – Кто ты? – воскликнул Людовик. – Тише, –
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (152) »
Последние комментарии
13 часов 25 минут назад
15 часов 59 минут назад
16 часов 28 минут назад
16 часов 34 минут назад
10 часов 50 минут назад
19 часов 37 минут назад