Пленница пустыни [Сандра Мартон] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Сандра Мартон Пленница пустыни
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Кэмерону Найту было тридцать два года. В наследство от отца-британца ему достались зеленые глаза, стройное, мускулистое тело и шесть футов роста, а от матери, в жилах которой текла кровь команчей, он взял черные, как смоль, волосы и резко очерченные скулы. Кэмерон любил красивых женщин, быстрые машины и риск. Жгучий брюнет, он с семнадцати лет будоражил воображение половины девушек Далласа. А тяга к риску за эти годы помогла ему сделать неплохую карьеру. Сначала он отслужил в войсках особого назначения, а затем в разведке. Полученные знания позволили ему основать совместно с братьями собственную фирму «Найт, Найт и Найт». Работа приносила им сказочный доход. Люди на трех континентах просили их о помощи, если ситуация выходила из-под контроля. И теперь, к удивлению Кэма, об этом попросил отец. И, что было еще удивительнее, Кэм согласился ему помочь. Именно поэтому он летел сейчас над Атлантикой в небольшом частном самолете, направляясь к крошечной точке на карте под названием Баслаам. Кэм посмотрел на часы: полчаса до приземления. Хорошо. События развивались с такой быстротой, что документы отца о Баслааме ему пришлось изучать прямо в полете. Теперь он мог немного отдохнуть. Кэм вспоминал, как все начиналось. Он бросил учебу, пошел в армию и был зачислен в спецназ. Когда Агентство национальной безопасности выразило свою заинтересованность в нем, он ответил согласием. Кэм любил риск, а во время секретных операций риском жил и дышал. Он думал, что наконец-то нашел дом. Он ошибался. Оказалось, в разведке иногда требовалось проделывать такое, что человек потом казался незнакомцем даже самому себе. Его братья выбрали тот же путь. Быстрые машины, красивые женщины, игра с опасностью – именно так предпочитал взрослеть каждый Найт. И в конечном счете все они с какой-то неизбежностью оказывались в тайном лабиринте ЦРУ, где довольно быстро лишались иллюзий, столкнувшись с реалиями работы. Братья вернулись в Даллас и вместе открыли свое дело. «Найт, Найт и Найт: специалисты по нестандартным ситуациям». Влиятельные клиенты платили им огромные гонорары за то, чтобы они решали проблемы, при одной мысли о которых у большинства людей тряслись бы от страха поджилки. Проблемы, уладить которые в законном порядке было довольно сложно. А подчас и невозможно. Единственным человеком, который, казалось, не замечал успеха братьев, был их отец… Но вот вчера вечером Эвери появился в квартире Кэма в Тартл-Крик. Отец сразу перешел к делу. Он объяснил, что от его доверенного лица, который занимался нефтяными контрактами в султанате Баслаам, уже почти неделю нет вестей и что связаться с ним по мобильной связи или Интернету невозможно. За все время его рассказа на лице Кэма не отразилось никаких эмоций. В конце концов Эвери умолк. Кэм по-прежнему хранил молчание, хотя к этому времени он уже понял, что привело к нему отца. Тишина стала гнетущей. Эвери покраснел. – Черт возьми, Кэмерон, ты знаешь, чего я прошу. – Извини, отец, – невозмутимо произнес Кэм. – Ты должен сказать мне. На мгновение Кэму показалось, что Эвери сейчас уйдет. Но отец лишь тяжело вздохнул. – Я хочу, чтобы ты полетел в Баслаам и проверил, что, черт возьми, происходит! Какую бы сумму ты ни назвал, я плачу вдвое больше. Кэм сунул руки в карманы и оперся спиной о перила. – Твои деньги мне не нужны, – тихо сказал он. – Тогда что тебе нужно? Чтобы ты просил меня, подумал Кэм. Но не смог сказать ему об этом. Ведь то был его отец. Родной человек. Вот почему сейчас, меньше чем через восемнадцать часов после разговора с ним, Кэм спускался по трапу самолета, чувствуя, как жар пустыни буквально испепеляет его. Невысокий мужчина в белом костюме торопливо подошел к нему. – Добро пожаловать в Баслаам, мистер Найт. Я Салах Адаир, личный помощник султана. – Мистер Адаир. Рад знакомству. – Кэм выждал пару секунд, затем огляделся с притворным удивлением. – А разве представитель «Найт индас-триз» не с вами? – О… – Адаир просиял. – Он отправился с инспекцией в Голубые горы. Разве он не сообщил вам о своих планах? Ответная улыбка Кэма была столь же широка. Поверенный отца был адвокатом. Бумажная душа, он не смог бы отличить даже знак нефтяного месторождения от указателя бензозаправки. – Я уверен, что он известил моего отца. Должно быть, он забыл сказать мне. Адаир провел его к черному лимузину, который стоял посередине колонны старых джипов и новых «хаммеров». Во всех машинах сидели вооруженные до зубов солдаты. – Султан прислал за вами почетный эскорт, – заискивающе произнес Адаир. Так я тебе и поверил, подумал Кэм. В почетном эскорте не бывает так много вооруженных людей. А где же все жители? Мощеная дорога, которая вела в город, была пуста. Единственная приличная дорога в стране, на которой должно было быть полно машин. Что-то здесь было не так. Кэм чувствовал опасность. Это значило: никакой незнакомой пищи. Никакой выпивки. Никаких женщин. Определенно никаких женщин. Куда подевались все женщины? Леанна не знала точно, сколько времени она провела в этой душной и грязной тюремной камере. Возможно, два дня или больше… Она закрыла глаза, сделала глубокий вдох и приказала себе не думать о будущем. Этим вечером ее ожидало кое-что похуже сороконожек и пауков, появлявшихся в камере по ночам. Сегодня ее отведут к человеку, который купил ее. К королю, или вождю, или как там еще это называется в этом ужасном месте. Пауки, жара и насмешки ее похитителей покажутся ей после этого приятными воспоминаниями. – Великий Асаад возьмет тебя сегодня, – сказал охранник, и его неприличный жест вместе с ухмылкой, обнажившей редкие зубы, сняли все ее сомнения относительно значения этих слов. Леанну знобило. Она до сих пор не понимала, как все это могло произойти. Вот она репетирует «Лебединое озеро» с остальными девушками из кордебалета на сцене захудалого, но красивого старого театра в Анкаре. Затем выходит через черный ход во время перерыва, ее хватают и бросают в кузов вонючего фургона… Дверь распахнулась. В камеру вошли двое высоких мужчин, настоящие великаны. Один из них резко поднял руку с обращенным вверх большим пальцем. – Ты пойдешь с нами. Она почувствовала непреодолимое желание поднять крик. Но вместо этого гордо выпрямила спину и гневно посмотрела на своих мучителей. Что бы с ней ни случилось дальше, она встретит это со всей смелостью, на какую способна. – Черта едва! Охранники проволокли ее по длинному коридору, в котором стоял противный запах пота и человеческого страдания, и впихнули в маленькую комнатку с грязными бетонными стенами и отверстием посередине пола, и захлопнули дверь. Леанна услышала звук задвигаемого засова, но все равно бросилась к двери и стала барабанить по ней кулаками, пока у нее не иссякли силы. Затем она тяжело опустилась на холодный пол и закрыла лицо руками. Прошло немало времени, прежде чем раздался звук отпираемой двери. Озноб вновь охватил ее. – Нет, – вновь сказала она себе, – нельзя показывать им, как я напугана. Почему-то она была уверена, что от этого будет только хуже. Медленно поднявшись на ноги, она расправила плечи. В комнату вошла женщина. У нее за спиной стояли двое мужчин, но кто тут главный, было ясно с первого взгляда. – Вы говорите по-английски? – спросила ее Леанна. Ответа не последовало. – Надеюсь, что говорите, – продолжила она, пытаясь заставить голос звучать уверенно, – потому что произошла ужасная… – Ты разденешься. – Так вы говорите по-английски! Боже, я так… – Оставь свою одежду на полу. – Послушайте, умоляю! Я танцовщица! Не знаю, что вы про меня поду… – И немедленно, или тебя разденут эти мужчины. – Вы слышите? Я танцовщица! И я гражданка Америки. Мое посольство… – В Баслааме нет такого посольства. Мой господин не признает твою страну. – Лучше бы ему признать ее. Или… или… Когда на ней остались только трусики и лифчик, мужчины швырнули ее на пол. Леанна с трудом доползла до стены и зажмурилась. Может быть, это только сон. Конечно, сон! Не может быть, чтобы все это было правдой, не может, не может… Мужчины тем временем втащили в комнату огромную деревянную лохань… – Сними нижнее белье, – резко произнесла распоряжавшаяся здесь женщина. – Хорошенько вымойся. Если ты будешь недостаточно чистой, тебя накажут. Мой господин, султан Асаад, не потерпит грязи. Так это импровизированная ванная комната! Вот почему здесь в полу отверстие. Все это вдруг показалось ей настолько запредельным, что Леанна начала хохотать. Давиться от смеха. Служанки смотрели на нее, не веря своим глазам. Одна хихикнула и прикрыла рот рукой, но недостаточно быстро. Начальница отвесила ей оплеуху и в ярости повернулась к Леанне. – Возможно, ты хочешь появиться перед моим господином вся в синяках? Леанна бесстрашно взглянула в глаза своей мучительнице. Ей нечего было терять. – Возможно, это вы хотели бы появиться перед ним и объяснить, как умудрились повредить товар? Лицо женщины побелело от гнева. Сердце Леанны учащенно забилось, но она хладнокровно улыбнулась. – Прикажите своим головорезам уйти, и я залезу в эту ванну. В помещении повисла тишина. Но уже через несколько секунд женщина рявкнула что-то на своем языке, и мужчины вышли из комнаты. Леанна сняла трусики и лифчик и погрузилась в горячую воду. Пока ее тело расслаблялось в воде, мозг лихорадочно работал, пытаясь придумать план побега. К несчастью, к тому времени, когда она была признана достаточно чистой для султана Баслаама, ей так ничего и не пришло в голову.ГЛАВА ВТОРАЯ
На своем веку Кэм повидал много мест, переживавших перелом в своей истории. Но здесь речь не шла о переломе. Баслаам терпел крах. Не нужно было быть шпионом, чтобы понять это. Никаких людей. Никаких машин. Серое небо, в которое отовсюду поднимаются струйки дыма. И множество стервятников, кружащих высоко над землей. Да, дела в султанате действительно обстоят паршиво, подумал Кэм мрачно. Со стороны Ддаира объяснений увиденному не последовало, а Кэм был достаточно умен, чтобы ни о чем не спрашивать. Султан ждал его в мраморном зале с высокими потолками, восседая на золотом троне. С первого же взгляда Кэм понял, что это совершенно не тот человек, которого описывал ему отец. Султану, по словам Эвери, было за восемьдесят. Небольшого роста, щуплый и жилистый. Мудрый решительный человек с суровым взглядом. Мужчине, сидевшему на троне, было лет сорок пять. Он был большим. По-настоящему большим – целая гора мышц, которые уже начали заплывать жирком. Единственным сходством между человеком, которого описал Эвери, и этим бегемотом был взгляд последнего, но в нем читалась скорее жестокость, нежели решительность. Адаир представил их. – Ваше превосходительство, это мистер Кэмерон Найт. Мистер Найт, это наш обожаемый султан, Абдул Асаад. – Добрый день, мистер Найт. – Ваше превосходительство. – Кэм вежливо улыбнулся. – Я полагал, что вы старше. – Да, конечно. Вы думали, что встретитесь с моим дядей. К несчастью, он скоропостижно скончался неделю назад. – Примите мои соболезнования. – Благодарю вас. Нам всем его недостает. У меня были те же предположения относительно вас, мистер Найт. Я думал, что глава «Найт ойл» гораздо старше. – Компанией владеет мой отец. Я его эмиссар. – Вот как. И что же привело вас в нашу скромную страну? – Мой отец подумал, что султан… Правильнее будет сказать, он подумал, что вы, – произнес Кэм с любезной улыбкой, – можете захотеть обсудить последние детали контракта со мной, а не с его обычным доверенным лицом. – А почему я должен этого захотеть? – Потому что мне даны неограниченные полномочия. Я могу заключить соглашение от его лица. – Кэм заговорщически понизил голос. – Никаких посредников, которые лишь замедляют дело. Султан кивнул. – Прекрасное предложение. На самом деле у нас с вашим предшественником возникли разногласия в некоторых областях. Он хотел внести изменения в текст контракта, который мы с вашим отцом уже согласовали. Вздор, подумал Кэм, и снова улыбнулся. – В таком случае очень хорошо, что сюда приехал я, ваше превосходительство. – Уверен, Адаир объяснил вам, что джентльмен, о котором идет речь, отправился осматривать равнины по ту сторону Голубых гор. – Он упомянул об этом. – Это была моя идея. Я подумал, что ему не повредит ненадолго уехать из города. Передохнуть. Так, кажется, это у вас называется? Равнины очень красивы в это время года. Эта ложь не имела ничего общего с тем, что говорил Адаир, и лишала Кэма последней надежды на то, что представитель его отца еще жив. Однако он выдавил из себя улыбку. – Уверен, что он отлично проводит время. – О, я гарантирую: ничто не мешает его отдыху. Мерзавец даже осклабился от двусмысленности этой фразы. Кэму снова пришлось подавить в себе желание броситься на него. При таком количестве охранников он не сможет приблизиться к трону и на расстояние десяти футов. – Пока он отдыхает, – продолжил Асаад, – мы с вами можем завершить дела. Султан хлопнул в ладоши. Адаир торопливо подошел, держа в руках ручку и стопку документов, которые Кэм сразу узнал. – Нужна лишь ваша подпись, мистер Найт. Так что не будете ли вы так любезны?.. Вот оно что! Вот почему посланник отца был мертв – и почему Кэм все еще жив. Асааду нужна была его подпись. – Конечно, – сказал Кэм спокойно. – Но сначала я хотел бы немного отдохнуть. Путь был неблизкий. – Подписать документы несложно. – Вы правы… Вот почему это, конечно же, может подождать до завтра. Глаза Асаада сузились, но голос его по-прежнему звучал любезно. – В таком случае позвольте мне помочь вам снять стресс от перелета. Я устрою небольшой праздник в вашу честь. Кэм склонил голову. – Благодарю вас, ваше превосходительство. С превеликим удовольствием. Вечер начался с обильного пиршества. Подносы с жареным мясом, восточными сладостями, выпечкой… И блюда с традиционными кушаньями, ингредиенты которых были очень специфическими. При виде их Кэм почувствовал желудочный спазм. Но все же смог вежливо улыбнуться, отрицательно покачать головой, изображая отказ… и вдруг заметил, что над столом повисла тишина. Несколько дюжин вооруженных людей молча смотрели на него. Султан поднял бровь. – Это изысканный деликатес, мистер Найт… но мы поймем, если вы не готовы отведать его. Не все мужчины могут сравниться с мужчинами Баслаама. После этих слов Кэм уже не мог отказаться. Когда он проглотил последнюю ложку, в зале послышался шепот. Кэм улыбнулся султану. Асаад проиграл первый раунд, и ему это не понравилось. Через некоторое время Асаад поинтересовался: – Вы ездите верхом, мистер Найт? – Немного, – скромно ответил Кэм. Спрашивать коренного техасца, ездит ли он верхом, было все равно что спрашивать голубя, умеет ли тот летать. Мгновение спустя они оказались на просторном внутреннем дворе, освещенном факелами. И, вскочив на полудиких пони, на бешеной скорости носились но утоптанному песку, играя в игру, в которой использовались толстые, как бейсбольные биты, палки, кожаный мяч и свисавшая с дерева веревка с петлей. Кэм понятия не имел, какие в этой игре правила, но он удержался на своей храпящей лошадке, увернулся от размахивающих палками игроков и точным ударом отправил мяч прямо сквозь петлю. Люди султана одобрительно зашумели. Асаад побагровел и прикрикнул, требуя тишины. – Вы достойный соперник, – обратился он к Кэ-му, явно не желая это признавать. – И я вознагражу вас. Из темноты показались двое слуг. Они вели женщину. Первое, что заметил Кэм, были ее связанные руки. Второе – то, что она была обнажена. Хотя нет…. Просто ее кожа была светло-золотистого оттенка, а то немногое, что было надето на ней, – лишь на тон темнее. Расшитый золотом лиф поддерживал ее полную грудь; ремешок из того же материала был застегнут низко на плоском животе. Стройную талию украшала тонкая золотая цепочка с золотистыми лентами, колыхавшимися в такт каждому движению ее длинных ног. На этих ногах были золотистые босоножки на столь высокой шпильке, что их можно было признать смертельным оружием. На застежках висели крошечные колокольчики, которые тихонько позвякивали при каждом шаге. Спутанные длинные волосы редкого золотистого оттенка шелковой волной падали на лицо. Султан щелкнул пальцами. Мужчины подтащили ее ближе. Когда они подошли почти вплотную, женщина подняла голову и посмотрела прямо на Кэма. У него перехватило дыхание. Широко расставленные глаза цвета моря в обрамлении длинных темных ресниц. Маленький прямой носик. Аккуратный подбородок и губы… Боже, какие губы! Они были просто созданы, чтобы делать вещи, о которых мечтали по ночам все мужчины. Кэм почувствовал страшное возбуждение. У него так быстро и с такой силой возникла эрекция, что ему пришлось изменить позу, чтобы утихла боль. – Ну что, мистер Найт? – спросил Асаад сладким голосом. – Вам нравится ваша награда? Улыбаясь, султан шагнул к женщине, запустил руку в ее волосы и рывком откинул ей голову назад. – Разве она не совершенство? – Она… она очень красива. – Да. Очень. И у нее неукротимый нрав. Восхитительное создание, не правда ли? Кем она была? Женщиной из гарема? Но у нее связаны руки. Почему? – Да, ваше превосходительство. – Кэм сделал паузу– Она находится под арестом? Султан вздохнул. – Да. Печально, не правда ли? Внешне она прекрасна, – Асаад провел рукой по шее женщины, по ее груди, сжав сначала один холмик плоти, а затем другой. Когда она попыталась отстраниться, его пальцы сомкнулись на ее запястье. – Но ее душа уродлива. Кэм смотрел на мясистые пальцы султана, впившиеся в тело женщины. – Трудно представить себе, чтобы женщина смогла сделать что-то, способное вызвать гнев у такого человека, как вы, ваше превосходительство, – сказал он, надеясь, что его грубая лесть сработает. У него получилось. Хватка Асаада ослабла. – Вы правы, мистер Найт. Я добрый человек. Великодушный. Но и у моего терпения есть пределы. Лейла совершила преступление и должна быть наказана. Странное имя для обладательницы голубых глаз и золотистых волос. – Полагаю, выдумаете, что она не отсюда. Прямо в точку, мерзавец. Кэм лениво улыбнулся, словно все это его не слишком интересовало. – Да, признаться, я задавал себе такой вопрос. – Я купил ее, – сказал султан. – О, это не то, о чем вы подумали, уверяю вас! Кэм кивнул. Он понял. Он уже бывал в этой части света. Такие женщины называли себя моделями, актрисами, танцовщицам, но, в сущности, это были шлюхи, которые доставались любому, кто был в состоянии заплатить достаточно. Асаад меж тем продолжал: – Я встретил ее на отдыхе в Каире. Она выступала в клубе. Я послал ей записку… вы сами прекрасно знаете, как это делается. И у Лейлы оказалось много талантов… Вот почему, когда пришло время возвращаться домой, я предложил ей поехать со мной. И она согласилась. Кэм бросил еще один взгляд на женщину. Она стояла гордо выпрямившись, с безучастным видом вглядываясь в темноту. – Несколько недель все шло хорошо. Она была изобретательна. Очень изобретательна. – Асаад глубоко вздохнул. – Но я от нее устал. Мужчине нужно разнообразие, не так ли? – Не было ли проще отослать ее обратно в Египет, чем делать своей узницей, ваше превосходительство? Султан расхохотался. – Вы шутник, мистер Найт. Да, конечно. Гораздо проще. И именно это я и собирался сделать. Я распорядился, чтобы ее отвезли домой, да еще с крупным вознаграждением. – Его улыбка погасла. – Но вчера, как раз перед ее отъездом, мне донесли, что она украла из моих покоев бесценный бриллиант. И это после всего, что я ей дал! Когда я потребовал у нее объяснений, она попыталась ударить меня кинжалом. – Асаад вздохнул. – С тех пор я думаю, что с ней делать. Что делать? Как делать, конечно же, хотел сказать султан. Наказанием за воровство и покушение на убийство могла быть только смерть. Просто чудо, что эта женщина еще была жива. Завтра она превратится в корм для стервятников. Но сегодня… И тут Кэма осенило. Конечно же! План Асаада был прозрачен, как стекло. Эта женщина вела себя покорно. Почему? Должно быть, султан обещал ей помилование. А все, что ей надо было сделать, чтобы заслужить его, – это следовать его указаниям, которые, безусловно, касались Кэма. – Не надо быть таким мрачным, мистер Найт. Лейла пыталась убить меня. Она не заслуживает вашей жалости. – Честно говоря, ваше превосходительство, – усмехнулся Кэм, – единственное, о чем я жалею, так это о том, что мир лишится больших талантов этой женщины. – Вот как? – Султан наклонился к нему. – Тогда вы будете счастливы узнать, что я решил отдать ее вам на эту ночь. – Вы очень великодушны, – произнес Кэм, делая вид, будто и в самом деле думает так. – Но у меня был сложный день, и я… – О да. – Асаад подмигнул. – Мы с вами воины и знаем, как лучше всего восстановить свои силы. Но… Может, она не в вашем вкусе? Конечно, своими моральными принципами она ничем не отличается от гадюки, но бояться вам нечего. Снаружи вашу спальню будут охранять мои люди. Кто бы сомневался, что так оно и будет! – Лейла способна доставить мужчине неземное удовольствие. – Уверен, что она может это, ваше превосходительство. Но тем не менее… Да, эта женщина была очень красива, и сейчас Кэм очень хотел ее… Но это была позолоченная ловушка. Он покачал головой. – Поступайте с ней, как хотите. Меня она не интересует. В наступившей тишине женщина медленно окинула его взглядом, задержавшись на выдававшемся вперед участке в районе паха, а затем взглянула ему в лицо. Ее губы искривила презрительная усмешка. – Он хочет сказать, господин Асаад, – тихо произнесла она, глядя Кэму в глаза, – что он недостаточно силен, чтобы лечь со мной в постель. Она говорила по-английски, но смысл ее слов поняли все присутствовавшие. И разразились громким хохотом. Придя в себя от удивления, султан запрокинул голову и тоже захохотал. Мир почернел, сузился до насмешливой улыбки этой женщины и пренебрежения на лице султана. Кэм прорычал ругательство, бросился вперед и, резко дернув за узкую ленту, соединявшую золотые чашечки лифа, разорвал ее. Лицо женщины побелело. Она вскинула связанные руки в отчаянной попытке прикрыться, но Кэм схватил ее за запястья. Единственным звуком, который в этот момент раздавался на просторном внутреннем дворе, было его хриплое дыхание. – Любишь играть в опасные игры? – спросил он. И нарочито медленно опустил глаза к ее груди. Она была идеальной формы. Округлая и высокая, как раз того размера, чтобы наполнить его ладони. Соски, затвердевшие от прохладного ночного ветра, были оттенка спелого абрикоса. – Отлично, – сказал он голосом, который едва смог узнать. Глядя ей в глаза, он протянул руку и легонько коснулся ее груди кончиками пальцев. Она дернулась, но охранники схватили ее за плечи и заставили стоять смирно, пока он гладил ее соски, казавшиеся на ощупь теплым шелком. – Я передумал, – сказал он хрипло. – Я ее беру. Ее пронзительный крик потонул в восторженном реве толпы. Кэм схватил ее, забросил себе на плечо и направился во дворец.ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Леанна придумала отличный план, но все вышло совершенно не так, как она хотела. Несколько часов назад все то, что она должна и будет делать, казалось ей предельно ясным. Великаны привели ее к султану, который окинул ее плотоядным взглядом. – Очень хорошо, – произнес он удовлетворенно. Затем он сообщил ей, что их первую совместную ночь придется отложить. Как будто она с нетерпением ожидала, когда же он ее изнасилует! – У меня гость, – сказал он, – деловой партнер из Америки. Ты должна лечь с ним в постель и сделать так, чтобы он слышал и видел только тебя. Твоей наградой будет билет на самолет домой. Ну да, а на прощание, вероятно, он помашет ей рукой и расплачется! Асаад никогда не отпустит ее, но Леанна решила, что для нее лучше всего будет притвориться, что она со всем согласна. Ее приведут в комнату к американцу, словно завернутый в упаковку подарок. Дверь закроется, он улыбнется, не веря своей удаче, а она скажет, очень тихо, потому что у стен наверняка будут уши: «Слава богу, что вы приехали. Я американка, меня похитили. Я должна отвлекать вас, чтобы вы и думать не могли о том, что султан замышляет что-то против вас. Нам нужно выбираться из этого ужасного места до того, как это случится». Но ее никуда не отводили, а выволокли во двор. Хорошо, подумала она. Она подождет, пока они не останутся с американцем с глазу на глаз. Ей и в голову не пришло, что он может отказаться от подарка Асаада. Тем более что, когда этот мужчина увидел ее, в его глазах загорелось желание, тело напряглось. Не заметить это было невозможно. А затем его жаркий взгляд стал ледяным. Леанна не понимала, почему. Ей надо было что-то делать, и быстро. То, как он выглядел – суровое лицо и крепкое тело, щетина на подбородке, выцветшие джинсы и кожаные ботинки, – было настоящим олицетворением мужественности. Такой мужчина не пропустит оскорбление мимо ушей. Поэтому она намеренно сделала язвительное замечание. Это был хороший ход. Но она перестаралась. Он порвал ее одежду и обращался с ней с такой ледяной яростью, которая пугала Леанну больше, чем все, случившееся с ней. Но пока еще не все было потеряно. Все же он был ее соотечественником… Пройдя мимо ухмыляющихся охранников, Кэм миновал несколько дверей и вошел в огромную комнату. В которой стояла кровать размером со сцену. Он бросил женщину на это ложе, подошел к двери и задвинул медные засовы. – Наконец-то мы одни, – холодно сказал он. Леанна отползла подальше, к спинке кровати. – Мистер Найт, – отчаянно произнесла она, – я знаю, что вы думаете… Он издал глухой смешок, словно предупреждающий об опасности. – Бьюсь об заклад, что знаешь. – Но вы ошибаетесь. Я не такая, как говорил… – Ее глаза расширились, когда он начал расстегивать свою рубашку. – Подождите, пожалуйста. Вы не понимаете… Он откровенно рассматривал ее грудь, едва прикрытую разорванным лифом, за который она цеплялась, как за спасательный круг. – Опусти его. – Что? – Опусти вот это. – Он посмотрел ей в лицо с такой хищной улыбкой, что ей стало не по себе. – Мне понравилось то, что я увидел во дворе, Лейла. Я хочу увидеть это снова. – Меня зовут не Лейла, а… – Мне плевать, как тебя зовут. Мы не будем пить вино и обмениваться телефонными номерами. Мы сразу перейдем к главному. – Его голос стал резким. – Сними лифчик. – Я не шлюха, – отчаянно сказала она. – Все, что говорил про меня Асаад, – ложь! Лицо Найта стало суровым. – Ну, хватит, крошка. Если ты думаешь, что я в настроении поиграть в варвара и девственницу, то очень ошибаешься. – Я не играю. Я просто пытаюсь… – Как ты хочешь это сделать? – Я… я не понимаю… – По-хорошему? – Его голос смягчился и стал бархатистым. – Тогда я сделаю так, что тебе будет приятно. – Никак и ничего со мной делать не надо. Послушайте же, я американка, как и вы… – Как и я? Нет, милая. – Он холодно усмехнулся. – Если бы ты была похожа на меня, я не захотел бы лечь с тобой в постель. – Дайте мне минуту. Всего одну минуту. Я могу все объяснить. – Неправда. – Да! – Она почти кричала от волнения. – Слава богу! Вы все-таки понимаете. Вы… что вы делаете? Увы, то, что он делал, было слишком очевидно. Он раздевался. Стягивал ботинки. Снял рубашку и бросил на пол. Душа Леанны ушла в пятки. Она почувствовала, как он силен, когда он нес ее на плече. И сейчас, глядя на его мускулистую грудь и широкие плечи, она поняла, что у нее нет ни единого шанса против него. Он сказал, что не в настроении играть в игры, и тем не менее вел собственную игру, позволяя ей обращаться к нему и молить о пощаде. – Я знаю, что вы на меня злитесь, но… – Я совсем не злюсь на тебя, Лейла. Вот только устал от твоей болтовни. Говоря это, он расстегнул ремень. Затем – пуговицу над молнией, обнажив полоску шелковистых волос, которые спускались все ниже, ниже, ниже… У Леанны по спине побежали мурашки, но она не подала виду. Она понимала, что от этого он может возбудиться еще больше. – Мне нужна ваша помощь! Просто выслушайте меня и… – Ты не ответила на мой вопрос. – Он приближался к ней, жадно глядя на ее грудь, живот, бедра. – Я могу сделать это с тобой медленно. Или могу это сделать без всякой прелюдии. Выбирай сама. Когда он подошел к кровати, Леанна попыталась откатиться от него, но он схватил ее за лодыжку и перетащил на середину ложа. – По-плохому, – прорычал он. – Что ж, отлично! – Нет, – простонала она, оставляя дальнейшие попытки убедить его. В этот момент он нависал над нею, и она стала отчаянно сопротивляться – извиваться, царапаться, лягаться, пытаясь ударить его в пах, но вместо этого попала ему коленом в живот. – Так, – мрачно сказал он. – Хватит. Он быстро развязал веревку у нее на запястьях, затем завел ее руки ей за голову и привязал их к спинке кровати. Когда она начала лягаться еще сильнее, он вытащил из своих джинсов ремень и, обхватив им ее правую лодыжку, прикрепил его к высокой ножке в основании кровати. Затем он встал и через несколько секунд вернулся с чем-то блестящим и шелковистым – шарфом или галстуком – и привязал ее левую лодыжку к другой ножке кровати. Ужас накрыл ее пушистыми черными крыльями. Она пронзительно закричала. – Кричи, – сказал он. – Я не возражаю. Можешь не сомневаться – за дверью нас подслушивает целая толпа. Повесели их, детка! – Не надо, – прошептала она, потому что кричать уже не было сил, – пожалуйста, не надо. Все, что Леанна могла сделать теперь, – постараться выжить. Ну и спектакль она ему устроила, подумал Кэм. Сначала сексуальная соблазнительница, затем испуганная жертва – и все это за каких-то двадцать минут. Но к чему ломать такую комедию? Кэм был уверен, что эта женщина отличная актриса. Наверное, в постели она еще лучше. Интересно, сколько мужчин пользовалось ее услугами? Он обвел взглядом распростертое на ложе тело – восхитительную грудь, золотистые, широко разведенные бедра. И почувствовал, что если не войдет в нее прямо сейчас, то эрекция, от которой ныло все тело, просто убьет его. То, что она привязана, может сделать его ощущения острее. Она не оставила ему выбора: у игры, в которую она играла, мог быть только один конец. Ведь это была игра, не так ли? Возможно ли, что она говорит правду? И не хочет, чтобы он занимался с ней сексом? Если бы это было так, она добилась бы своего, не прикладывая никаких усилий, когда он сказал султану, что она его не интересует. Глаза Кэма сузились. Видимо, все, что случилось тогда, должно было спровоцировать глупого американца думать не головой, а гормонами? Что ж, если все было так, то план сработал. Но Кэмерон уже остыл. Он снова начал думать. А думал он о том, что дверь была на засове. Окна также были заперты. Он позаботился об этом перед тем, как встретиться с султаном. Под матрасом у него была спрятана «беретта», а в постели лежала красивая женщина. Его тело напряглось. Да, он займется с ней любовью. Стресс обязательно надо было снимать. Служба в спецназе и разведке научила его этому. Медитации тоже находилось место, но иногда было нужно что-то иное. Некоторые пили спиртное, другие принимали наркотики. Кэм понял давным-давно, что ему подходил жаркий, первобытный секс. Секс с женщиной, которая была достаточно красива и опытна, чтобы он забыл о тонкостях цивилизованного поведения. Лейла была как раз такой. Несколько долгих минут внутри ее тела, ощущение ее сладкого тепла, несколько поцелуев в эти мягкие губы – и он будет в полном порядке. Ему станет лучше, когда она бросит ломаться и признается, что хочет этого не меньше, чем он. Она притворялась мастерски, но все же выдала себя несколько минут назад, когда он снимал рубашку. Тогда на ее лице отразилось что-то еще, кроме испуга. Возможно, он ошибался, но это было желание. А заниматься любовью стоило только с той женщиной, которая получала удовольствие от секса. Кэм вновь посмотрел на женщину, лежавшую рядом с ним. Она была красива, с бледно-золотистой кожей и чуть более темными волосами. Асаад сказал, что она танцовщица. Что ж, именно так он и будет теперь о ней думать – как о своей партнерше по эротическому танцу, от которого они оба получат удовольствие. – Посмотри на меня, – сказал он. Когда она не подчинилась, он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Она медленно выполнила его команду. Ее глаза были темно-синими, как летнее небо. Ресницы, длинные и густые, слиплись от слез. Слезы? Она определенно была мастером своего дела. Мастером разжигать в мужчинах желание, которое он испытывал сейчас каждой клеточкой своего тела. Он вытянул руку и провел пальцем по ее пухлым губам, почувствовав, как она дрожит. Он наклонился к ней и легонько коснулся ее губ. – Все время, что мы стояли во внутреннем дворе, – прошептал он, – я думал о твоих губах. Обо всем, для чего они созданы. Хватит притворяться, что тебе этого не хочется, поцелуй меня. Дай мне почувствовать твой вкус. Дай мне сделать это как следует. Женщина издала слабый стон и попыталась отвернуться. Он запустил руку в ее волосы, чувствуя, как золотистые локоны обвивают пальцы. Игра продолжалась. Он поцеловал ее. Ее губы были мягкими и податливыми. Кэм застонал и стал легонько покрывать их поцелуями, пока она не издала тот же звук и не приоткрыла губы. – Вот так, – произнес он и просунул язык в ее рот, почувствовав, как по ее телу пробежала дрожь, когда он коснулся ее языка. Боже, она сводит его с ума! Вкус ее губ. Запах ее кожи. Ее упругая грудь, которая прижимается к его телу… Он приподнялся и обхватил ладонями холмики идеальной формы. Ее глаза распахнулись, по щекам разлился румянец. – У тебя удивительная грудь, – сказал он хрипло. – Пожалуйста, – прошептала она, – пожалуйста, прошу… – Что? – Он посмотрел ей в глаза, одновременно поглаживая большим пальцем сосок, увидел, как черные зрачки расширились почти до размеров голубой радужки, услышал, как замерло ее дыхание. – Тебе это нравится? Скажи мне. Скажи мне, что тебе это нравится. Он наклонился и провел языком по ее соску. Она застонала, и он снова нагнулся, тихонько подув на похожую на жемчужину плоть, а затем втянул ее в рот. Это было все равно что поднести зажженную спичку к груде хвороста. Она выгнулась дугой, и из ее груди вырвался звук, интонацию которого он не смог определить точно. Неужели это было удивление? Как же ему хотелось, чтобы это было правдой! Как он хотел быть первым, кто удостоился такого вскрика этой женщины. Она дышала неровно, слегка постанывая, извивалась под его руками, пока он ее ласкал. Гладил соски. Целовал теплую плоть. Она сказала что-то, чего Кэм не разобрал, прошептала это, когда он дотронулся до нее. – Скажи мне, – попросил он. – Скажи мне, что я заставляю тебя чувствовать. Кэм просунул руку между их телами. Провел пальцами вверх по ее ноге. Ощутил жар ее кожи. Его ноздри расширились, когда он внезапно уловил безошибочный запах ее желания. – Боже, – прошептала она, – боже… Она подняла голову с подушек, вздохнула и потянулась к нему. Глухо зарычав, он набросился на ее губы. Впился в них. Почувствовал первое, пробное прикосновение ее языка к своему, услышал, как она вздохнула, и понял, что уносит ее с собой в темный бархатистый водоворот желания. Он почувствовал, как ее тело стала бить крупная дрожь. Остановись, прошептал голос глубоко внутри. Это ошибка. Ради бога, остановись, приятель! Но было уже слишком поздно. Все его тело ныло, ожидая, когда она сдастся ему в последний раз и когда наступит долгожданное освобождение. Она пошевелилась, сделав легкое движение бедрами, от которого он застонал. Все это – заниматься с ней любовью, чувствовать, как она немедленно отвечает взаимностью, знать, что ее связанные руки и ноги делают ее полностью беззащитной перед ним, – это невероятно его возбуждало. Но ему хотелось большего. Он хотел, чтобы она обхватила руками его шею, а ногами – его бедра, когда он войдет в нее. Кэм провел рукой выше и почувствовал, как она прерывисто вздохнула, когда его рука оказалась на ее бедре. Ее кожа была горячей. Пылающей, как и у него. Он поцеловал ее в шею и услышал, как она издала тихий звук, который издают женщины, когда они балансируют на краю вечности в объятиях мужчины. – Признайся, что тебе нравится. – сказал он. – Чего ты хочешь. Я сделаю это, обещаю. – Развяжи меня, – прошептала она, – и я покажу тебе. Он колебался лишь мгновение. Затем он развязал веревку на ее запястьях, вздрогнув, когда она провела руками по его плечам и груди. Он поцеловал ее, и она слегка укусила его за губу. – Пожалуйста, – сказала она, не отрывая губ от его рта. Она слегка отодвинулась от него. Ее глаза сверкали. – Ты сказала, что покажешь мне, чего ты хочешь, – прошептал он. – Да, – ответила она, – покажу. Позже, когда он вспоминал ее ответ, он понимал, что услышал в этих простых словах что-то, что должно было выдать ее. Но в тот момент… Черт возьми, в тот момент он был способен лишь на то, чтобы следовать за стрелкой компаса, которой была его плоть. – Покажи мне, – сказал он, и в следующую секунду окаменел, чувствуя, что ему в живот упирается холодная сталь. Он резко вдохнул, инстинктивно пытаясь втянуть живот как можно глубже, но это ощущение никуда не пропало. Женщина в его объятиях улыбнулась. Затем она приложила губы к его уху. – Это нож, – сказала она нежно. – и если вы сделаете неосторожное движение, мистер Найт, клянусь, я пушу его в ход.ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Она рассчитывала только на то, что застанет его врасплох. То, что у нее оказалась с собой маленькая пилочка для ногтей, было счастливой случайностью. Она украдкой стянула ее, когда ее одевали перед встречей с султаном, и сунула себе под ремешок, чтобы воспользоваться, если потребуют обстоятельства. Сейчас был как раз такой случай. Когда Найт втянул живот, словно это могло его обезопасить, она чуть не закричала от радости. Наконец-то что-то вышло так, как она задумывала. Она раз за разом ошибалась, недооценив Асаа-да, недооценив его ужасного гостя… И недооценив собственную реакцию на то, что только что происходило в этой постели. Найт привязал ее. Трогал ее. Целовал ее. Она боролась, сражалась, сделала все, чтобы он не дотронулся до нее… А затем что-то поменялось. Ее страх растворился в поднявшейся волне тепла. Его руки, ласкавшие ее грудь, его губы, касавшиеся ее губ… Надо прогнать эти мысли. Они поменялись ролями. У нее было оружие, которое упиралось острием ему в живот. Баланс сил изменился. Таким он и останется, подумала она. Леанна почувствовала, что мужчина едва заметно шевельнулся. В ответ она чуть сильнее нажала на пилку. – Без глупостей, мистер Найт, – прошептала она. – Не дайте мне повода воспользоваться ножом. – Только спокойно, ладно? Будь хорошей девочкой и скажи мне, чего ты от меня хочешь. – Здесь есть какое-нибудь место, где мы могли бы поговорить без чужих ушей? – Да. – Где? – В ванной. Там мраморные стены и пол. Если мы зайдем туда, закроем дверь и включим воду, наших голосов почти не будет слышно. Тогда у нас будет минут пять до того, как они начнут волноваться. Знаешь, чего я хочу? – спросил он неожиданно громким голосом. – Принять ванну. Ароматизированное масло, свечи… Она удивленно смотрела на него. – Скажи что-нибудь, – прошипел он. – Принять ванну? Это звучит… звучит… – Вот именно. Это действительно звучит! Прижав Леанну к себе, он поднялся и осторожно отнес ее в ванную. Когда он локтем захлопнул за собой дверь, она открыла рот и начала что-то говорить, но он сделал ей знак замолчать и замер. Ничего не произошло. В дверь спальни никто не колотил, в коридоре не было слышно криков или торопливых шагов. Все еще держа ее на руках, он подошел к кранам и открыл их. Вода гулко забарабанила по мрамору. – Я сейчас опущу тебя на пол, – сказал Кэм. – Просто не делай ничего, о чем потом можешь пожалеть. – Если кому и придется жалеть, то тебе. Он аккуратно поставил ее на ноги. Нож исчез – по крайней мере, на секунду. – Хорошо, – сказал он, – расскажи мне, что тебе известно. – Асаад что-то замышляет. – И? – Я должна тебя отвлекать. – И это все? – А разве этого недостаточно? Кэм взъерошил волосы. – Прекрасно, – пробормотал он. – Саломея. – Что? – Саломея. Помнишь? Та крошка, которая так распалила одного парня, что он согласился отрубить голову Иоанну Крестителю. – Пока ты тут язвишь, Асаад, вероятно, готовится нас убить. Что мы будем с этим делать? Мы? Он чуть не рассмеялся. Не существовало никаких «мы». Эта женщина интересовала его лишь потому, что в заведенной за спину руке она держала какое-то оружие, которое надо было забрать. Как только Кэм это сделает, то сразу скажет ей «прощай» и исчезнет, потому что, если он возьмет ее с собой, она будет ему обузой. – Они ожидают бурного финала. Проще говоря, момента, когда я испытаю оргазм. У нее на щеках снова выступил румянец. – Ты думаешь, это смешно? – Она подошла к нему ближе, и он вновь почувствовал, как сталь прижалась к его животу. Он внезапно оттолкнул ее назад, к стене, обхватил одной рукой, поцеловал… и резко надавил большим пальцем на горло чуть повыше ключиц. Она обмякла в его руках. Оружие, которым она ему угрожала, упало ему в руку. Это был не перочинный нож. Не нож для разделки мяса, а пилочка для ногтей, длиной не больше трех дюймов. Он посмотрел на лежащую на полу женщину. Кровь постепенно приливала к ее щекам, окрашивая их в нежно-розовый цвет. – Что… что ты со мной сделал, мерзавец? – прошептала она. – Неважно, – тихо сказал он. – Вот как мы поступим. Ты оставайся здесь. Я вернусь в спальню и… – Нет. Мы останемся вместе. – У меня там пистолет. Мне нужно его взять. – Ты собираешься сбежать через одно из окон спальни. – Не говори глупостей. – Ты лжешь. Нет никакого пистолета. Ты просто хочешь удрать без меня. – С какой стати мне это делать? Она широко улыбнулась. – Посмотри, какое замечательное большое окно есть здесь. – Отлично. – Кэм закрыл краны. – Отлично. – И ты сейчас откроешь его, – сказала Леанна и издала душераздирающий крик. Глаза Кзма расширились от удивления. Он выругался и поспешно закрыл ей рот рукой, но было уже поздно. Что-то тяжело бухнуло в дверь соседней комнаты. Кэм выругался, оттолкнул Леанну в сторону и ударил по оконному затвору кулаком. Звуки в коридоре становились все громче. Дверь спальни могла распахнуться в любую секунду. – Ониидут, – шептала Леанна в панике. – Они идут! – Неужели? – пробормотал Кэм и, подтянувшись на руках, взобрался на широкий подоконник. – Пожалуйста! Не оставляй меня! Он обернулся и посмотрел на нее. Ее золотистые волосы струились по обнаженной груди, голубые глаза были наполнены надеждой и страхом. Она угодила в эту передрягу по своей воле, приехав в этот ад, чтобы получить что-нибудь от Асаада, а теперь вынуждала Кэма совершить побег неподготовленным. «Беретта», его единственная защита, была теперь вне досягаемости. – Пожалуйста, – повторила она, – не оставляй меня. Звуки по ту сторону спальни стали такими громкими, словно дверь выбивали тараном. Тихо выругавшись, Кэм наклонился к ней. – Если будешь путаться у меня под ногами, я тебя сразу брошу. Понятно? – Да, о да! Он протянул руку. Она схватила его за запястье, и он рывком втащил ее на подоконник. – Мы спрыгнем вниз, – сказал он, – а потом побежим. Она кивнула. Он видел, что женщина напугана до смерти. Хорошо, мрачно подумал он. Раз она боится, значит, будет слушаться. – Раз, – начал он считать. – Два… Взявшись за руки, они прыгнули. Кэм быстро огляделся. Они находились в узком проходе между высоких стен. Желтый серп луны слабо освещал двор, где несколько часов назад Кэм впервые увидел Саломею. – Ты бегаешь так же хорошо, как разыгрываешь спектакли в постели? Она молчала. Впрочем, он и не ждал ответа. – Тогда беги за мной, беги так, словно за тобой гонятся все черти преисподней. Когда они добежали до края стены, Кэм осторожно выглянул из-за угла. Машины «почетного эскорта» по-прежнему стояли на подъездной дороге. Приказав женщине оставаться на месте, он сделал глубокий вдох, пригнулся к земле и побежал к машинам. Удача сопутствовала ему. Все водители оставили ключи в замках зажигания. Кэм вытащил их и сунул себе в карман. Он как раз добежал до «хаммера», стоявшего во главе колонны, когда тишину ночи разорвал яростный рев разозленной шайки. Отряд головорезов султана выбил дверь, но за ней никого не оказалось. Кэм обернулся. – Саломея! – Закричал он. – Беги! Она запрыгнула в «хаммер», когда он повернул ключ. Двигатель взревел, и машина с визгом сорвалась с места как раз в тот момент, когда первый из людей Асаада выскочил из-за угла. – Я выронила пилку, – сказала Леанна, с трудом переводя дыхание. – Какой ужас, – прорычал он, переключая передачу. Он прекрасно понимал, что она говорила о пилке как о потерянном оружии, но у них сейчас были проблемы посерьезнее, и все из-за нее. В ночи разнесся треск автоматной очереди, но «хаммер» уже набрал приличную скорость. Совсем скоро и люди и пули остались далеко позади. Впереди лежала бескрайняя пустыня. И призрачная, как мираж, надежда на спасение.ГЛАВА ПЯТАЯ
Машина мчалась по песку. Кэм выбросил в окно все ключи, которые он забрал, в то время как Леанна возилась с тем, что осталось от ее лифа. Каким-то непостижимым образом ей удалось скрепить его. В голове у нее был сумбур. Неужели еще несколько дней назад она действительно танцевала в Анкаре, оттачивая аттитюды и арабески? Сейчас она находилась в стране, которой правили психопаты, а ее жизнь была в руках незнакомца с холодным взглядом, который вел «хаммер» так, словно это была гоночная машина. Песок, с горечью подумала она. Вот что было впереди. Песок и ее жизнь. Ее жизнь в руках этого человека. Его руки не показались ей грубыми, когда он касался ее. Ее тело… оно все еще помнило его прикосновения. Леанна почувствовала, что краснеет, и отвернулась к боковому окну. Зачем думать об этом? Будучи профессиональной танцовщицей, она отлично умела войти в роль. Именно это она и сделала в его объятиях, причем бессознательно… – …полезное. Леанна недоуменно уставилась на него. – Что? – Я сказал: как насчет того, чтобы сделать что-нибудь полезное? – Например? Например найти способ прикрыться, подумал Кэм. – Посмотри, что тут есть, что мы можем взять с собой, когда избавимся от машины. – А зачем нам это делать? – Потому что ее слишком легко обнаружить. Она бросила на него сердитый взгляд, но потом, повернувшись, встала на кресле на колени и принялась изучать заднее сиденье «хаммера». Теперь ее ягодицы были совсем рядом. Кэм приказал себе смотреть только вперед. Ее бедро задело его плечо. Несколько золотистых лент упали ему на ногу, и он внезапно представил, как эти ленты будут свисать с его коленей, когда он притянет ее к себе. Если он будет продолжать думать только об этом, он врежется на этом чертовом «хаммере» прямо в дюну. – Я кое-что нашла! – Что? – Рюкзак. Он чем-то набит. Вода. Кусок халвы. Спички. Рубашка. Футболка. Какое-то электронное устройство. И… – И что? – Э-э… ничего. Мне показалось, что там еще что-то есть, но… нет. Это все. Меня не проведешь, подумал он. Она снова ему лжет, но почему? – Отлично. Себе бери рубашку, а мне кинь футболку. Она перебралась на заднее сиденье. – Дай-ка мне взглянуть на это устройство. – Кэм на мгновение оторвал глаза от дороги. – Это GPS, система определения местонахождения. Если она еще не разрядилась, мы сможем определить, где находимся. – А что потом? – Потом я дам координаты людям, которые смогут нам помочь. – Но как? – У меня есть мобильный телефон. – Мобильный телефон? Тогда почему ты не… – Я пытался, но здесь нет сети. Быстрым движением он натянул на себя футболку. Леанна просунула руки в рукава рубашки. Так было гораздо, гораздо лучше. Стало теплее, и теперь можно было не бояться его взглядов, из-за которых она чувствовала себя порнозвездой. К тому же теперь у нее был… Пистолет. Автоматический. Она видела такие в боевиках. С ним она больше не была беззащитна. Леанна бросила взгляд на Кэма. Хоть он, конечно, и черствый мерзавец, но все же настоящий лакомый кусочек для любой женщины. Она не доверяла ему, но невольно залюбовалась его идеальным телосложением и мужественным лицом. Она помнила тяжесть его тела, когда он буквально пригвоздил ее к постели. Его тело, такое мощное и твердое. Ее тело, такое женственное и мягкое. А когда он положил руку между ее ног… если бы она пошевелилась, совсем чуть-чуть. Если бы приподняла и приоткрыла бедра… – Они у нас на хвосте. Леанна оглянулась и увидела цепочку огоньков. У нее екнуло сердце. – А мы не можем ехать быстрее? – Я и так вжал педаль до самого пола. – Что же делать? – Нам нужно отвлечь их внимание. Не могу разобрать – что это виднеется вдали? – прищурился Кэм. – Это скалы! Холм. Если я уведу погоню в сторону от него, у нас появится шанс. Леанна прижала к себе рюкзак. Дуло пистолета больно надавило ей на руку. Может быть, пора рассказать о нем Кэму? Может быть, ему можно доверять? Или… Кэм на полном ходу прижал машину к обочине. – Открой свою дверь. Она пристально посмотрела на него, затем выполнила его команду. – Хорошо. Сейчас я сброшу ход. Как только я это сделаю, прыгай. Попытайся оттолкнуться подальше от машины. Затем катись. Если сделаешь все как надо, не ушибешься. У нее учащенно забилось сердце. Ее подозрения насчет него оправдались. Бездушная скотина! Он решил спастись, отдав ее Асааду. Леанна вытащила пистолет из рюкзака. Он был тяжелым, как свинец, она с усилием подняла его и направила прямо на Кэма. – Продолжай ехать. Он отвлекся от дороги и посмотрел на нее. – Откуда это у тебя? – Неважно. – Ее голос дрожал. И ее руки тоже. – Клянусь, я пристрелю тебя, если ты не нажмешь на газ и не увезешь нас отсюда. – Саломея. – Голос Кэма был тихим и очень спокойным. – Отдай мне пистолет. – Считаю до трех. Слышишь? Один, два… – Осторожно! Эта хитрость была стара как мир, но она сработала. Леанна повернулась, чтобы встретить предполагаемую опасность лицом к лицу. «Хаммер» заложил крутой вираж, когда Кэм схватил ее за запястье и сильно сдавил. Она вскрикнула от боли, и пистолет выпал из внезапно онемевших пальцев. – Нет, – простонала она, – нет, сукин ты сын! Ты не можешь так со мной посту… – Не забудь катиться, – сказал он, выталкивая ее в темноту. Одновременно он крутанул руль влево, нажал на газ и посмотрел в зеркало заднего вида. Как он и рассчитывал, люди султана остались висеть у него на хвосте. Он уже проделывал такой трюк раньше, но с женщиной – никогда. Кэм подумал о пистолете. Он понял тогда, что она что-то обнаружила в рюкзаке, но чтобы оружие?! Этого он не ожидал. В последний раз он глянул в зеркало. Если он отъедет слишком далеко, то не сможет найти ее, когда будет возвращаться. А может, так и поступить? Предоставить ей самой выбираться из этой передряги… Впереди показался длинный склон. Именно то, что ему нужно, чтобы его план сработал. Кэм медленно убрал ногу с педали газа, дождавшись, пока «хаммер» окажется в самом начале спуска. Затем он выпрыгнул и откатился как можно дальше от машины. «Хаммер» плавно спускался по дальней части склона. Кэм припал к земле, когда машины преследователей с ревом пронеслись мимо, а поднявшись, сморщился от боли: ныло плечо. Он проверил, на месте ли пистолет. После этого забросил рюкзак на здоровое плечо и пошел в обратном направлении. Все, что ему надо было теперь делать – идти по следам машины и найти свою спутницу. – Саломея? Ему никто не ответил. Был слышен лишь вой ветра. – Саломея! Где… Она бросилась на него из темноты, шипя и царапаясь, словно кошка. Рюкзак слетел у него с плеча, когда она попыталась ударить его коленом в пах, но Кэм успел вовремя увернуться. Когда драчунья повторила его движение, он схватил ее и поднял в воздух. – Ты сошла с ума, женщина? – Да, – прокричала она, – когда подумала, что ты мне поможешь! А ты выбросил меня из машины на полном ходу! – Мы едва двигались. – Ты хотел от меня избавиться! – Тогда зачем я вернулся? – Вернулся?! Да ты… Ты просто… просто наткнулся на меня. Леанна начала извиваться в его руках. – Отпусти меня! – С удовольствием. И кстати, детка. Какие еще игрушки у тебя припрятаны? – Ты шутишь? – Она посмотрела вниз, на расстегнутую рубашку, под которой виднелись остатки золотых одежд, и расхохоталась. – Мне надо тебя обыскать. Она почувствовала, как ее щеки начинают пылать. – Я же сказала, у меня ничего… – Нуда, конечно. – Он медленно окинул ее раздевающим взглядом. – Мне придется ощупать тебя, Саломея. Просто стой на месте, отнесись к этому спокойно, и все закончится через несколько секунд. – Нет! Я не позволю тебе… – У нее перехватило дыхание, когда он провел ладонями по ее плечам. – Чет возьми, перестань! Что ты делаешь?! Пальцы Кэма скользнули ей под рубашку. Поднялись к груди. Он неотрывно смотрел ей в глаза, касаясь нежных изгибов ее груди, сосков… Выражение его лица было полностью отстраненным, но она видела, как пульсирует жилка у него на виске. К своему ужасу, она поняла, что ее соски затвердели. – Не надо, – сказала она, пытаясь схватить его за запястья. – У тебя нет права… Его рука опустилась ей на живот. Боже! Влажное тепло расцвело между ее бедер. – Перестань! Я не… – ее голос сорвался. – Я не прячу никакого оружия. Так я тебе и поверил, подумал Кэм, просовывая руку между ее бедер. Она замерла. Он чувствовал, как ее пылающая кожа обжигает его ладонь. Разве могла женщина имитировать это? Разве могла она вздрагивать от прикосновения мужчины, если не чувствовала его по-настоящему? Разве могло ее тело сгорать от желания, если она не хотела, чтобы он овладел ею? Да, эта женщина могла. И ему надо об этом помнить. – Простая проверка, – сказал он безразличным голосом. – Если снова попробуешь проверить, – тихо произнесла она, – я тебя убью. – Если снова утаишь от меня что-нибудь важное, я избавлюсь от тебя еще до того, как ты успеешь это сделать. – Он поднял с песка рюкзак и забросил его себе на плечо. – Мои шансы спастись были бы гораздо выше, если бы ты не сидела у меня на шее. Я достаточно ясно выражаю свою мысль? – Яснее некуда, – горько сказала Леанна. Она развернулась и зашагала прочь. Это была жалкая попытка продемонстрировать свою независимость, но она не сделала и нескольких шагов, когда он схватил ее за руку. – Твои туфли. – А что с ними? – Сними их. Она вздернула подбородок. – Не собираюсь… Эй! Он дернул ее за запястье, и она плюхнулась на песок. Кэм встал на колени и начал развязывать ремешки на ее босоножках, не обращая внимания на ее попытки помешать ему. Сняв их, он отломил каблуки и протянул босоножки обратно. – Надень их и следуй за мной. Все то время, которое я по твоей милости здесь стою и занимаюсь тобой, потрачено впустую. Кэм шагал широко, не заботясь о том, поспевает ли за ним Саломея. Чем скорее она привыкнет к его скорости, тем лучше. Она была неожиданной обузой, но теперь он нес за нее ответственность. Это было частью кодекса, которому он следовал большую часть своей взрослой жизни, но говорить ей об этом он не собирался. Пускай думает, что он может в любой момент ее бросить. Может, тогда она не будет спорить с ним так часто. К его удивлению, женщина отлично держала его темп. Что ж, почему бы и нет? Она была в хорошей форме. Ведь она зарабатывала на жизнь своим телом. Но идти по пескам было тяжело. В конце концов Леанна начала отставать. Останавливаться было нельзя, но также Кэм не мог позволить ей рухнуть на песок. Во всяком случае, если они намеревались дойти к подножию холма до рассвета. Он остановился, скинул рюкзак на землю. Он как раз достал флягу с водой, когда Саломея врезалась в него сзади, как будто не видя, куда идет, и начала падать. Кэм подхватил ее. Дыхание женщины было прерывистым, а на щеках горел лихорадочный румянец. А еще она дрожала. От усталости или от ночного холода – в любом случае, это был плохой признак. Если дать ей отдохнуть, она сможет идти дальше. Но песок был холодным. Единственным выходом было согреть ее, крепко прижав к себе. Когда она запротестовала, Кэм раздраженно рявкнул: – Не будь идиоткой, тебе надо перевести дух! Слабо сопротивляясь, она позволила ему обнять себя, и уже через несколько секунд ее дрожь прекратилась. Боже, она была такой женственной. Она даже пахла вкусно. Цветами. Ванилью. Женщиной. – Держи, – сказал он. – Выпей немного воды. Еще, – добавил он, когда она хотела вернуть ему флягу. Затем он протянул ей большой кусок халвы. Халва была сладкой, но ее тело было еще слаще. У него снова забурлила кровь. Он резко отвернулся от нее, сделал глоток воды и сунул флягу в рюкзак вместе с остатками халвы. – Ладно, – быстро сказал он, – пора идти. – Ты почти не пил. И совсем не ел. – Я в порядке. Леанна пристально посмотрела на Кэма. Он действительно выглядел неплохо. – Ты… – Она запнулась. – Ты часто занимаешься такими вещами? – Я долго служил в армии. – В этой части мира? – В том числе в этой. Они оба замолчали. Он чувствовал, как бьется жилка на виске. – Почему ты продалась Асааду? – спросил он хриплым голосом. Она вздрогнула, как от удара. – Это простой вопрос. Почему ты это сделала Тебе так отчаянно нужны были деньги? – Ты хочешь спросить, не умирает ли моя бабушка от какой-то неизвестной болезни? Или не хочет ли какой-нибудь усатый злодей отнять у моей матери семейную усадьбу? – Ее глаза гневно сверкнули. – Больше никаких слезливых сюжетов в голову не приходит? Почему-то ей было больно оттого, что он поверил лживым словам Асаада. ?) – Господи, что ты за женщина такая? – Я женщина, которой не следовало бы думать, что ты хоть чем-то отличаешься от своего дружка, султана. Он схватил ее и рывком притянул к себе. – Ты права. Я ничем от него не отличаюсь. Если такая женщина, как ты, дразнит меня тем, что у нее есть, я получу, что мне нужно, черт возьми! То, что произошло в той постели, еще не закончено, Саломея. Мы оба это знаем. С этими словами он поднялся и подхватил с земли рюкзак.ГЛАВА ШЕСТАЯ
Они добрались до подножия холма на рассвете. – Ты сможешь подниматься в гору? Леанна кивнула. Она была изнурена, но все же улыбалась. Кэм подумал, что она была удивительной, его Саломея… Его Саломея? Он заставил себя оторвать от нее взгляд и посмотреть куда-нибудь в сторону – на холм, солнце, песок… На ее ноги, которые как нельзя лучше отвлекали его внимание. – Боже мой, да твои туфли просто разваливаются. Она кивнула. Конечно, они разваливались. – Ты не сможешь подниматься в них на эти скалы. Она бросила красноречивый взгляд на его босые ноги. – Это другое, – отрезал он. Во время прохождения подготовки в спецназе Кэм ходил босиком по почве, которая была гораздо хуже песка пустыни, но он не собирался вдаваться в объяснения. Ее глаза сузились. – Ты хоть раз проводил по нескольку часов, репетируя новый танец? – Что? – Танцы. Знаешь что-нибудь об этом? – Нет. А ты? – Если бы ты хоть что-нибудь знал о моей профессии… – Поверь мне, Саломея. Я многое знаю о твоей профессии. – Если ты действительно веришь словам Асаада, значит, ты глупец. – Ее голос звенел от плохо сдерживаемой ярости. – Хватит болтать, – сказал он. – Ты еще хочешь карабкаться по этим камням? Тогда тебе нужно надеть на ноги что-нибудь еще, кроме твоих туфель. – Он окинул ее изучающим взглядом. – Снимай лифчик. Она недоуменно посмотрела на него. – И не мечтай! Кэм шагнул к ней. – Сними его, – мягко сказал он, – или я сделаю это сам. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Затем Леанна отступила на шаг. – Слушаю и повинуюсь, – процедила она сквозь зубы. По-прежнему глядя ему в глаза, она проделала один несложный трюк. Запустила руку под рубашку, расстегнула лифчик, потянула за бретельку, вытащила ее через рукав, а потом проделала то же самое с другой бретелькой. Глядя в этот момент на Кэма, нельзя было удержаться от смеха. – Что это ты только что сделала? – То, что ты просил. – Она усмехнулась. – Разочарован? Нет, черт возьми. Теперь ему были видны ее соски, ясно прорисовавшиеся под рубашкой. Тупая боль, которую он сразу почувствовал в паху, привела его в ярость. – Сядь, – рявкнул он. Ему вдруг показалось, что она недостаточно расторопна. – Черт возьми, когда я говорю тебе что-то… Подними ногу. Подними, или можешь подниматься по камням босой. – Дай мне эти ленты. – Он указал на десяток золотистых полосок, свисавших с цепочки на талии. Подобрав камень с острым краем, Кэм перерезал их. Потом разорвал лифчик надвое, продел ее ноги в чашечки и привязал их лентами к щиколоткам. – А-а-а, – тихо протянула она. Он посмотрел на нее. – Извинения приняты. Импровизированные туфли выдержали подъем, но самый большой сюрприз ждал их, когда они поднялись на вершину. Внизу перед ними расстилалось целое море травы и цветов… Аза ним, в отдалении, в синее небо поднимались белоснежные стены дворца. Просто удивительно, как мало времени у них занял спуск. – Интересно, чей это дворец? – задумчиво протянула Леанна. – Не поджидают ли нас там люди Асаада? Кэм повернулся к ней. – Предоставь это мне. Ты останешься здесь, пока я… – Нет. Вспомни, из-за кого ты угодил в эту заварушку? – Хорошо. Только не отходи от меня ни на шаг и… – И? – И, – произнес он хрипло, – поцелуй меня на удачу. Она посмотрела в его глаза. Они были зелеными, как изумруды. Что плохого, если она один раз поцелует его? Кэм терпеливо ждал. Леанна подошла к нему и целомудренно чмокнула в щеку. В ответ на это он обнял ее и крепко прижался губами к ее рту. И она вдруг ответила на его поцелуй. Он долго держал ее в объятиях. А когда наконец отпустил, на ее щеках пылал румянец. И от того, что он увидел в ее глазах, ему захотелось поцеловать ее снова. Кэм толкнул створку ворот, и она подалась. Вымощенная плитами дорожка оканчивалась широкой мраморной лестницей, ведущей к массивным бронзовым дверям. Двери медленно распахнулись. В проеме стояла стройная женщина с серебристыми волосами, одетая в длинную белую тунику. Она поклонилась им, а выпрямившись, сложила вместе кончики пальцев и дотронулась ими до лба. – Добро пожаловать, мой господин, моя госпожа. Добро пожаловать. Вы проделали долгий путь. Меня зовут Шала. Ее голос был тихим. Она говорила по-английски с едва различимым акцентом. Кэм с Леанной подошли к ней. – Что это за место? – спросил он. Женщина улыбнулась. – Вы прибыли во Дворец Луны, мой господин. – Кажется, вы ожидали нашего появления. Шала рассмеялась серебристым смехом. – Да, это так. Вас заметили наши дозорные на башнях. Мы всегда готовы принять усталых путников. Это священное место, убежище между опасными землями западной пустыни и внешним миром. Что ж, это вполне могло быть правдой. – Никто не может прийти сюда, чтобы сотворить зло, господин, только если этот человек не желает навлечь на себя гнев богов, – продолжала женщина. – Мы счастливы это слышать. Шала жестом указала на открытые двери. – Пожалуйста, входите. Я проведу вас в ваши покои. Вы сможете вымыться и отдохнуть, пока готовят ваш обед. Кэм услышал, как Саломея вздохнула. Вздох был совсем тихим, но очень красноречивым. Он не может просить ее идти дальше без еды и отдыха. К тому же здесь он может попытаться связаться с внешним миром. Он кивнул, и они последовали за Шалой в большой зал Дворца Луны. Пол из черного мрамора блестел в лучах света, падавшего из позолоченного купола футах в тридцати над их головами. Подковообразные арки в мавританском стиле уходили в глубины зала. Изгибающаяся лестница вела на второй этаж. Дворец поражал воображение богатством красок и тканей. Он словно сошел со страниц «Тысячи и одной ночи». В такое место мужчина приводит женщину для дней и ночей удовольствия. Кэм посмотрел на Саломею. Даже сейчас, когда ее лицо было перепачкано, одежда изорвана в клочья, а в глазах была лишь усталость, она была прекрасна. Им был нужен отдых. Пища. Припасы. А больше всего ему был нужен план, который вернет их в цивилизованный мир… Глаза Кэма сузились. Кого он пытается обмануть? Больше всего ему была нужна эта женщина, двигающаяся с ним в одном ритме в постели. Ее ноги, обхватывающие его бедра. Ее тело, готовое ему отдаваться… – Господин? Вы идете за мной? Кэм кивнул: – Да. Да, конечно. Пора с этим заканчивать, думал он мрачно, пока они шли за Шалой вверх по лестнице. Саломея сводила его с ума, и ему это не нравилось. Был только один способ решить эту проблему. И чем скорее, тем лучше.ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Шала провела их в гостевые покои дворца. Гостиная была элегантной и словно светилась от обилия хрустальных ваз и цветов. В спальне стояла большая кровать, застланная шелковым бельем кремового и темно-красного цвета. Ванная комната впечатляла фресками на стенах, белым мраморным полом, кранами в виде золотых лебедей… и утопленной в пол ванной из черного мрамора размером с небольшое озеро. – Надеюсь, вам все нравится, господин. Кэм кивнул, как будто он ожидал найти такую роскошь в этой глуши. – Все отлично, благодарю вас. Леанна несколько раз кашлянула. – Вообще-то… я хотела спросить, нет ли здесь второй спальни… Пальцы Кэма сдавили ее руку. – Все хорошо, любимая. Полагаю, Шала уже раскусила наш секрет. Она растерянно посмотрела на него. – Уверен, мы не первые сбежавшие влюбленные, которые нашли здесь приют. Не так ли, Шала? Женщина с серебристыми волосами улыбнулась. – Вы правы, господин, и мы рады вас видеть. Я распоряжусь, чтобы вам принесли одежду и еду. – Моя возлюбленная и я поражены вашим гостеприимством до глубины души. Не правда ли, дорогая? Было бы глупо не согласиться с этим. – О да! – ответила Леанна. Улыбка исчезла с лица Кэма, как только он закрыл дверь. – Наконец-то мы одни, – произнес он с радостью в голосе, но его глаза по-прежнему были полны тревоги. Закончив осмотр комнат, он удовлетворенно произнес: – Ни жучков, ни камер. Мы в безопасности. – Ты думал, что Шала солгала, говоря, что это – святилище? – Я думаю, что с нашей стороны было бы глупо все принимать на веру. – Ты прав. Мне следовало подумать о… Но что ты делаешь? – Раздеваюсь. Хочу принять ванну. Когда Кэм снял рубашку, Леанна удивленно уставилась на его левую руку. – Это татуировка. Орел. Ты что, раньше ее не замечала? Она покачала головой. – Подойди поближе, он не укусит. Он сам не спеша подошел к ней, чтобы она могла лучше рассмотреть рисунок на его бицепсе. Орел с распростертыми крыльями, выпущенными когтями и сверкающими глазами – такая татуировка просто идеально подходила этому мужчине. Леанна смотрела на гордую птицу. Орел… Красивый, не знающий промаха хищник. Она внезапно поняла, что чувствует его добыча – глубокое осознание неизбежности того, что вот-вот случится, осознание, что нет ничего важнее того, что он выбрал тебя, что он возьмет тебя… – Саломея. Выражение лица Кэма было таким же недвусмысленным, как и пульсация крови в ее жилах. Он сделал шаг вперед и, погрузив пальцы в ее волосы, жадно поцеловал ее в губы. – Нет, – прошептала она, но сама уже тянулась к нему всем телом, обвивая руками за шею. Он стал целовать ее шею, легонько покусывая нежную кожу, а затем поцеловал маленькую царапину, чтобы уменьшить боль. – Скажи это. Скажи мне, Саломея. Ведь это – то, чего ты ждала. Леанна задрожала. Он был прав. Она его хотела. С той самой секунды, когда он дотронулся до нее в первый раз. Он был ее спасителем, а она была… Она была его Саломеей. Именно такую женщину он хотел. Соблазнительницу, которая жила ради плотских утех, которая готова была ради этого сыграть в любую игру. Но был ли это тот мужчина, с которым она хотела бы лишиться своей девственности? – Нет, Кэм. – Она изогнулась в его руках, но он не остановился. Его руки уже были у нее под рубашкой, обхватили ее бедра, а потом стали поднимать ее вверх, вверх… – Перестань, – запаниковала она. – Я не хочу этого делать! Сначала ей показалось, что он не услышал ее или не захотел услышать. Но через несколько секунд, которые показались ей вечностью, он отпустил ее. – Ты играешь в опасные игры, Саломея. Это его глаза были опасными. Впервые с того момента, когда он вытолкнул ее из «хаммера», Леанна почувствовала страх, но ничем себя не выдала. Если жертва недостаточно сильна, чтобы отразить нападение орла, ей нужна храбрость, чтобы встретить угрозу лицом к лицу. – Я совершила ошибку. – Это точно, черт побери. – Я поняла… что не хочу этого делать. Я хочу… Она вскрикнула, потому что он схватил ее за запястье и заломил ей руку за спину. – Ты хочешь свести меня с ума своими играми! – Ты делаешь мне больно. Она отчаянно попыталась высвободиться. – Отпусти! Если не отпустишь… – Что? Ты закричишь? Он засмеялся. – Какие бы звуки ни донеслись из этой комнаты, Шала ничего не предпримет. В этой части света ничего не изменилось за тысячу лет, Саломея. Упомяни здесь о правах женщины, и на тебя посмотрят непонимающим взглядом. Но с меня довольно этого вздора, Саломея. Делай что угодно, только держись подальше, потому что, если ты снова попробуешь поиграть, победа будет за мной. Зарыдав, она бросилась в сторону ванной. Он чуть не рассмеялся. Любой, кто увидел бы разыгравшуюся сцену, подумал, что оскорбленная девственница спасается бегством. Щеколда в ванной комнате громко стукнула. Кэм хмыкнул: неужели она действительно думает, что это защитит ее, если он передумает? Почему он не слышит, как льется вода в ванну? Потому, мрачно подумал он, что она там сейчас, прислонившись к стене, смеется над тем, как ловко провела его во время своего последнего спектакля. С тех пор как он ее увидел, она то включала, то выключала его, как какой-то прибор. А он был настолько глуп, что позволял ей это делать! Кэм бросил мрачный взгляд на запертую дверь и принялся расхаживать по спальне, словно запертый в клетке тигр. Ничего, думал он, скоро ей надоест над ним смеяться. Она включит воду и снимет свою изорванную одежду. Рубашку. Затем ремешок. Заколет шпильками эту тяжелую копну волос… Внезапно ему показалось, что в комнате стало нечем дышать. Он спас ее хорошенькую шею от топора палача. Он вытащил ее из Баслаама. И как она его за это отблагодарила? Кэм свирепо посмотрел на дверь ванной. Она дразнила его, пока он не начинал чувствовать себя подростком, одна рука которого была на центральном развороте журнала «Playboy», а другая на… Он яростно зарычал и ударил в дверь плечом. Один раз, другой. Дверь затрещала, и через мгновение Кэм ворвался в ванную. Леанна бросилась на него, как дикая кошка. Она была проворной и сильной и, возможно, смогла бы отбиться от другого мужчины… Но не от него. Он обезумел от гнева, отчаяния, от потребности в том, в чем ему слишком долго отказывали. Он понимал, что уже переступил тонкую линию, отделяющую от мира дикую часть его натуры, но сейчас ему было уже все равно. Ничто не помешает ему закончить то, что начала она. – Я тебя убью! – задыхаясь, сказала Леанна. – Если ты это сделаешь, я… Он схватил ее запястья, зажал их в одной руке и поднял над головой, одновременно прижав ее телом к стене. Он запустил другую руку в ее волосы, намотав на кулак густую прядь, и впился в губы, безжалостно кусая мягкую плоть, грубо просовывая язык ей в рот, когда она пыталась набрать воздуха. Леанна отчаянно отбивалась и укусила его за нижнюю губу до крови, но он не обратил на это внимания. Сегодня он наконец-то получит то, что она ему обещала! – Негодяй, – прошипела она. – Грязный, мерзкий… Она закричала, когда он просунул колено между ее бедер, и она почувствовала его тугую эрекцию. – Помнишь, о чем я спросил тебя в первый раз? Я спрашиваю снова: как ты хочешь это сделать? Я могу быть нежным или взять тебя грубо и быстро, а потом застегнуть брюки и уйти. Дрожь сотрясла все ее тело. – Господи! Кэмерон… Кэмерон… Было что-то необычное в том, как она произнесла его имя. Что-то, чего он еще ни разу не слышал в ее голосе. Что-то, что говорило о том, что под ее страхом кроется другое чувство, столкнуться с которым она была не готова. Хотя он был вне себя от ярости, он расслышал это. – Саломея, – прошептал он… Она подняла на него ничего не видящий взгляд. Ее глаза были мокры от слез, но теперь они сияли как звезды. Ее губы были розовыми и слегка опухшими от его поцелуев. У Кэма замерло сердце. Он солгал ей. Солгал себе. Он никогда не смог бы овладеть ею насильно. Ему было нужно, чтобы она попросила его об этом сама. Чтобы она сгорала от страсти к нему, как он сгорал от страсти к ней. Он быстро вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.Убедившись, что он ушел, Леанна решила принять душ. Горячая вода, мыло и мочалка – это было все, что ей сейчас нужно. После того как она чуть не стерла в кровь кожу мочалкой – как будто можно было оттереть невидимые отпечатки мужских рук, – Леанна открыла шкаф, стоявший в ванной комнате. Внутри было много шелковых халатов всевозможных расцветок. Она выбрала один наугад и набросила его на обнаженное тело, застегнувшись на все пуговицы. В шкафу также были подходящие по цвету тапочки, но когда она попыталась надеть их, то поморщилась от боли. Пальцы на левой ноге были стерты. В небольшой лакированной шкатулке лежали заколки для волос, сделанные из слоновой кости. Леанна собрала волосы в небрежный узел на затылке и заколола их. Дверь в ванную хоть и криво, но все же еще висела на петлях. Леанна осторожно открыла ее. В спальне никого не было. В гостиной тоже. Но кто-то все же успел тут побывать: на длинном столе стояли различные яства и напитки. Она налила воды в хрустальный бокал. Держа его в руке, вышла на широкий каменный балкон. В темно-фиолетовом небе, усыпанном сверкающими звездами, висел желтый месяц. Ночной воздух был напоен ароматом цветов. А внизу факелы освещали дугообразный бассейн с лазурной водой. В тени дворца произошло какое-то движение. Леанна затаила дыхание и отступила назад. К бассейну приближался мужчина, в котором она без труда узнала Кэмерона Найта. Что он тут делает? Не спеша Кэм стянул футболку и джинсы. У Леанны пересохло в горле. Боже, как он красив! Длинные смоляные волосы, чуть вьющиеся на шее. Широкие плечи и грудь, ни грамма жира на животе… Ее глаза скользнули ниже. Он по-прежнему был возбужден. Невероятно возбужден. Леанна сразу почувствовала желание. Не было смысла врать самой себе. Разве могла женщина смотреть на этого мужчину и не хотеть его? Он подошел к краю бассейна и нырнул в воду без единого всплеска. Проплыл бассейн в длину, сделал разворот у бортика и проплыл его еще раз, а потом еще и еще, пока она окончательно не сбилась со счета. Наконец он вылез из воды. И, оказавшись на бортике, бросил взгляд на балкон. Сердце Леанны остановилось. Только через секунду она вспомнила, что он не может ее видеть. А она могла. Физическая нагрузка ничуть не уменьшила его неудовлетворенность. Как было бы хорошо, если бы она нашла способ сделать ее еще сильнее! Он обвинял ее в том, что она намеренно дразнила его, но это было не так. Если бы она действительно дразнила его, если бы она захотела свести его с ума… Не делай этого, Леанна. Она услышала, как внутренний голос громко и отчетливо произнес это. Леанна, не надо! Она сделала глубокий вздох. Закрыла глаза. Мысленно представила, что играет музыка, которая очень нравится ей. «Болеро». Сегодня ночью она станцует. Леанна медленно вышла из тени на лунный свет. В ночи не было слышно ни звука, словно весь мир затаил дыхание. Она посмотрела вниз и увидела, как изменилось выражение лица Кэма, когда он ее заметил. Кровь горячей волной прилила к щекам. Закрыв глаза, Леанна стала покачиваться в такт музыке, которую слышала только она одна. Она откинула голову назад и изогнулась все телом. Ее красивые руки потянулись к луне, когда ритм музыки и биение сердца слились воедино. Темп все нарастал. Леанна дотронулась пальцами до верхней пуговицы халата. Медленно, все еще покачиваясь, она расстегнула его, и теперь шелковое одеяние держалось только на ее плечах, открывая ее обнаженное тело ночи… И мужчине, который смотрел на нее. Музыка захватила ее. Леанна вытащила заколки из волос, и золотистые локоны рассыпались по ее плечам. Она подняла руки к груди и дотронулась до нее, затем медленно прошлась пальцами вдоль изгибов тела к животу, потом к бедрам… Музыка затихала. Леанна замерла на месте. Когда последняя нота растаяла в воздухе, она скинула халат, и он с легким шуршанием упал на каменные плиты. Совершенно обнаженная, она вновь подняла руки к луне – и поняла, что танцевала не для того, чтобы мучить мужчину, который на нее смотрел. Она танцевала, чтобы соблазнить его. Она ощущала кожей ночной ветерок. Он донес до нее ее имя. – Саломея. Леанна открыла глаза и посмотрела вниз. Слишком поздно. Кэм уже обогнул бассейн и скрылся во дворце. Он шел за ней. Дверь в гостиную распахнулась, и Кэмерон вошел в комнату. Леанна почти чувствовала, какой от него исходит жар, ощущала запах мужской силы. Ей стало страшно. Она инстинктивно прикрыла грудь и бедра руками. – Подожди, – прошептала она. – Кэм… Он захлопнул дверь и пошел к ней. – Больше я не буду ждать, Саломея, – хрипло сказал он, опуская ее на ковер. – Кэм, – сказала она, – Кэм… Но он был не в состоянии услышать ее. Не в состоянии мыслить рационально. Он поцеловал ее, просунув колено между ее бедер, а потом схватил ее за запястья и завел их ей за голову. – Смотри на меня, – сказал он. – Я хочу видеть твое лицо, когда окажусь в тебе. Он хотел войти в нее одним могучим, резким движением. И когда начал проникать в ее тело, Леанна вдруг вскрикнула, а он замер от неожиданности. Боже, подумал он, боже, неужели это правда? Его Саломея была девственницей.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Девственница? Женщина, которая при их встрече была одета как гурия? Которая приехала в Баслаам, чтобы стать сексуальной игрушкой Асаада? Но хрупкую преграду, которая мешала Кэму проникнуть в нее до конца, было невозможно перепутать с чем-либо еще. У него на лбу выступили капли пота. Ему понадобилась вся его сила воли, чтобы не позволить себе немедленно в нее погрузиться. – Саломея, – хрипло сказал он, – почему ты мне не сказала? Боже, какой же я дурак. – Шшш. Неважно. Просто… просто… – Она пошевелилась. Это было уже знакомое ему легкое движение бедер, но этого было достаточно, чтобы он закрыл глаза и застонал. – Не… не надо так делать, милая. Просто лежи спокойно. Я отодвинусь назад, а ты… Он с шумом втянул воздух. Она снова пошевелилась, придвинувшись к нему. Она его хотела. Когда он понял это, то почувствовал такую безудержную радость, что пришел в полное замешательство. Его светловолосая танцовщица еще никогда не лежала в объятиях мужчины. А сейчас она была с ним. И она хотела его. Но она девственница. Девственница. Такой редкий подарок для мужчины в этом безумном, циничном мире. Разве он может лишить ее невинности? Она сама не понимает, что сейчас делает. Опасность. Избыток адреналина. И к тому же… он не заслуживает такого подарка. Если ему суждено сделать хотя бы один правильный поступок в жизни, пускай это будет он. – Кэм? Ее шепот был полон вопросов, но он уже принял твердое решение. И тихонько отстранился от нее. – Иди ко мне, – прошептала она. – Все хорошо, любимый. Он легонько коснулся губами ее губ. – Саломея, – тихо сказал он. – Прости меня. – Но ведь ты не знал… – Мне надо было выслушать тебя, любимая, но я был упрямым, как осел. – Тогда выслушай меня сейчас. – Их глаза встретились. – Я не хочу, чтобы ты останавливался. – Она обхватила руками его лицо. – Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью, Кэм. Я хочу почувствовать тебя внутри. Ее просьба была настоящей пыткой. Каким-то непостижимым образом он смог отрицательно покачать головой. – Иди ты к черту, Кэмерон! – Она хотела произнести это со злостью, но у нее сорвался голос, а в глазах блеснули слезы. – Ты не хочешь меня? Кэм прикрыл ее халатом, крепко обнял и начал слегка покачивать. – Никогда в жизни я не хотел ничего больше. – Тогда почему… – Потому, что все то, что ты про меня говорила, – правда. Все слова, которыми ты меня называла. – Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза. – Ты заслуживаешь кого-нибудь получше. – Нет! Не говори так! – Давай я буду просто обнимать тебя, крошка. Ну же. Клади голову мне на грудь. Они замолчали. Он почувствовал, как ее тело расслабилось в его руках. Она вздохнула. – Я поняла. Девушки мне говорили, что… что девственность – это обуза для мужчины. – Какой вздор! – Он покачал головой. – Это подарок, Саломея. Боже, как бы я хотел никогда не произносить все те вещи, которые говорил о тебе! – Ты поверил Асааду, и я тебя не виню. То, что он рассказал, звучало очень убедительно. – Я сразу должен был обо всем догадаться. Расскажи мне, что с тобой случилось? Он почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь, и мысленно изругал себя за то, что попросил ее вспомнить события, которые наверняка были просто отвратительными. – Прости, мне не надо было спрашивать. – Ничего. Я сама хочу тебе рассказать.– Она с трудом сглотнула. – Моя танцевальная труппа была на гастролях в Турции. Однажды во время репетиции мы с несколькими девушками вышли из театра, чтобы подышать воздухом. Рядом остановился фургон, из него выскочили какие-то люди. Они нас схватили и запихнули в кузов. Я подумала, что нас убьют, но одна девушка сказала, что это работорговцы и… и… – И, – мрачно сказал Кэм, – она была права. Леанна кивнула. – Меня купил Асаад. Он уже собирался… но тут появился ты. Асаад сказал, что освободит меня, если я лягу с тобой в постель. Я знала, что он врет, о ты был американцем. И я подумала… Это был мой единственный шанс. И ты спас мне жизнь. Если бы ты не сбежал и не взял меня с собой… Он улыбнулся. – Боюсь, ты путаешь, милая. Это ты сбежала. А я просто поехал с тобой прокатиться. Как он и надеялся, она улыбнулась, и ее глаза стали не такими грустными. Она была удивительной женщиной, его танцовщица. Как жаль, что ему так приятно держать ее в своих руках! Он по-прежнему хотел ее так сильно! Но менять принятые решения было не в его правилах. Они сидели за круглым стеклянным столом на балконе, не переставая беседовать во время трапезы. Но вскоре Леанна притихла. Кэм отодвинул от себя тарелку и накрыл ее руку своей. – Эй, – нежно сказал он. – Почему грустим? Потому что все это быстро кончится. Потому что он по-настоящему был прекрасным принцем, который случайно натолкнулся на спящую красавицу. Потому что и он, и она знали, что могут погибнуть. Потому, что если она оставит этот мир, ей бы хотелось знать, что она принадлежала, пускай и недолго, Кэмерону Найту. – Любимая? Леанна протянула руку и коснулась пальцами его лица. Он поймал ее и прижался губами к ее ладони. – Кэм. – Она глубоко вздохнула. – Я хочу тебя кое о чем спросить. Если ты не хочешь этого делать… если ты думаешь, что я слишком тороплю события… – Спрашивай у меня все, что хочешь, Саломея. – Ты сказал… сказал, что не хочешь спать со мной. – Неправда. – Он несколько раз кашлянул. – Я сказал, что не могу спать с тобой, детка. Но видит бог, я очень этого хочу. – Но есть… я хочу сказать, есть другие вещи… По мере того как ее голос становился тише, ее лицо розовело. Пристально глядя на нее, он подумал об этих других вещах и понял, что у него не хватит воли сдержаться, если они будут их делать. – Саломея, детка, ты права, существуют и другие вещи. Но я не святой. Если я приложу губы к… – Черт возьми! Только представив это, он почти испытал оргазм. – Если мы займемся этими другими вещами, боюсь, что я… что я… – Мы можем вместе принять ванну. Эти слова слетели с ее губ так неожиданно, что в первые секунды он не был уверен, правильно ли ее понял. Он стал обдумывать эту мысль, не зная, что ответить. – Ванну? – Впервые с тех пор, как ему исполнилось тринадцать, голос Кэма дрогнул. – Вместе? – Да. Вместе в той большой старой ванне. Ты с одного края. А я – с другого. Будет много пузырьков, так что никто ничего не увидит. – Леанна спрятала лицо в ладони. – Ну не смотри на меня так! Извини. Не надо было мне… Кэм взял ее за руки и отвел их вниз. – Это отличная идея, – сказал он храбро. – Правда? – Да. – Он перевел дыхание. – Ты примешь ванну. А я составлю тебе компанию. – Но… Это не одно и то же. Верно, не одно и то же, подумал он, но только улыбнулся. В ванной комнате стоял шезлонг. Кэм устроился в нем, пока Саломея занималась последними приготовлениями. Он повернется к ней спиной, когда придет время. А пока разве есть какой-то вред в том, что он смотрит, как она открывает краны или выбирает ароматизированноемасло, разглядывая крошечные хрустальные флакончики на туалетном столике. Также никто не смог бы обвинить его в том, что он смотрит на то, как она собирает и закалывает волосы, не обращая внимания на то, как несколько непослушных нежных прядей падают на шею. – Идеально, – сказала она. «Идеальная», подумал он и почувствовал, как напрягается все его тело. Леанна начала расстегивать пуговицы халата. Пора было отворачиваться. Но он не отвернулся. Его взгляд был прикован к изящным изгибам ее спины. – Кэм? – тихо произнесла она. – Ванна такая глубокая… Ты не поможешь мне в нее забраться? Что ж, если он будет все время смотреть в сторону, а она не повернется… Но она повернулась. Медленно, так медленно, что его сердце чуть не остановилось, Леанна повернулась и посмотрела на него. – Кэм? – прошептала она. В ее глазах читались все вопросы, которые женщина может задать мужчине. А все ответы, которые он хотел ей дать, легко угадывались по лихорадочному биению его сердца. Он опустил жадный взгляд на ее грудь. На живот. На островок золотистых завитков в том месте, где начинались ее бедра. Он вспомнил, какими жесткими ему показались эти завитки, когда он коснулся их рукой. А какими они покажутся, если он тронет их губами? Ему захотелось прижаться к ней лицом, вдохнуть ее запах… Развести ее ноги и смотреть ей в лицо, пока он будет ее целовать… – Саломея, – тихо сказал он, – ты пытаешься меня соблазнить. – Я уже пробовала это сделать один раз, – сказала она таким же тихим голосом. – Но у меня не получилось. И теперь, как знали они оба, она делала еще одну попытку. Он не понимал, плакать ему, сердиться или смеяться. Она еще никогда не была с мужчиной, он же был с несчетным количеством женщин. Неужели она думала, что может его соблазнить? Кэм улыбнулся. Он расстегнул джинсы и снял их. После этого он обнял свою танцовщицу, взял ее на руки и шагнул в воду. Все, что ему надо было теперь сделать, – показать, что он держит инициативу в своих руках… Но каким-то странным образом ее руки обвили его шею. А когда он опустился в воду, она столь же странным образом оказалась у него на коленях. Ему надо было отодвинуть ее от себя. Чуть-чуть. Если бы она осталась там, где она была сейчас… Боже, где она была сейчас… Ее ягодицы, которые прижимались к нему, были такими теплыми. Такими мягкими… Он переместил ее немного в сторону. Так лучше. Ненамного, но лучше. – Ну как, – сказал он, – тебе нравится? Саломея вздохнула. – Чудесно. Они говорят о воде? Или о его напрягшейся, изнывающей от тупой боли плоти, которая упирается в нее? – Вода так успокаивает. Хорошо. Они говорят о воде. Во всяком случае, она. – Вода просто волшебная, – прошептала Леанна. Это она была волшебной. Ее тело было таким мягким на ощупь. Именно таким, как ему хотелось. Ее голова лежала у него на плече, глаза были закрыты, а ресницы казались темными полумесяцами на фоне щек. Кончики ее волос, которые намокли и прилипли к груди, казались золотистыми струями, а ее губы… Ее губы были похожи на лепестки. Кэм наклонил голову и нежно тронул их губами. – Сладко, – прошептал он. Она откинула голову назад. Приоткрыла губы. Когда она поцеловала его, он почувствовал в висках гулкое биение собственного сердца. – А сейчас я искупаю тебя, Саломея. Его голос стал совсем низким. Сердце учащенно билось. Он осторожно поднял ее с коленей и поставил между своих ног. Затем он вытащил махровую салфетку из аккуратной стопки на краю ванны и окунул ее в воду. – Сначала лицо, – прошептал он. – И шею. Она закрыла глаза. Он медленно провел влажной материей по ее груди. Почувствовал, что она дрожит. Он сам начал дрожать, когда опустил мочалку ниже, на ее живот, ниже, ниже… Мочалка выпала из его пальцев. Он наклонил голову и стал целовать ее грудь, просунув руку между ее бедер. Она вскрикнула, и он на мгновение замер, держа пальцы прямо в запретном месте. – Я чувствую… – Она запрокинула голову. – Я чувствую… – Что? – Его голос стал бархатистым, а тело пылало. – Что ты чувствуешь, Саломея? Она вздохнула. Он начал двигать пальцами вперед и назад. Он сказал себе, что делает это только для нее. Для нее. Не для себя. Не для… В ночи раздался ее крик. В ту же секунду он почувствовал громадное, ни с чем не сравнимое удовольствие. Он сделал это. Доставил ей это. А в следующий миг в его сердце возникло такое глубокое и такое сильное чувство, которого он никогда не испытывал раньше. Кэм быстро поднялся на ноги. Поднял свою танцовщицу и перешагнул через край ванны. Он бережно поставил Леанну на ноги, завернул в огромное полотенце и приник к ее губам. А потом отнес ее из ванной в постель и положил так осторожно, как будто она была самым ценным сокровищем во вселенной. – Не уходи, – прошептала она. Никогда, с яростью подумал он. Он никогда больше не оставит ее. Кэм запер дверь в гостиной, а затем подпер ее стулом. К тому времени, когда он вернулся к постели, его Саломея… уже заснула. Он сел рядом с ней, глядя на нее с улыбкой. Она лежала на спине, а ее чуть влажные волосы рассыпались по шелковым подушкам. Она казалась ему олицетворением чистоты и невинности. А где-то там, в бескрайней пустоши, окружавшей это место, ее искал Асаад. Улыбка сошла с лица Кэма. Осторожно, так, чтобы не разбудить, он поцеловал ее в губы. После этого он лег рядом с ней, натянул одеяло и обнял ее. Она вздохнула и положила голову ему на плечо. Он снова поцеловал ее, а затем закрыл глаза и уснул.ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Леанна проснулась в большой постели в одиночестве. Было еще совсем темно, и стояла такая тишина, что она слышала стук собственного сердца. – Кэм? Ответа не последовало. – Кэм? – позвала она снова. Ее глаза стали привыкать к темноте. Дверь в гостиную была открыта. Через нее она увидела Кэмерона, стоявшего на балконе. Она накинула халат, затянула пояс и, выйдя из спальни, подошла к створчатым дверям. Там она остановилась и стала молча любоваться Кэмом. Он стоял, облокотившись на перила балкона. На нем были джинсы, но он не застегнул их. Она догадалась об этом по тому, как низко они сидели на его бедрах. Ее взгляд соскользнул с его мускулистых плеч на длинные изгибы обнаженной спины. Мой прекрасный воин, подумала она и улыбнулась. – Кэмерон? – тихо позвала она. – Саломея, – произнес он. Ну, конечно, он знал, что она стоит у него за спиной. Он был слишком хорош в своем ремесле, чтобы не услышать, как она подошла. Она упала в его объятия, и он прижал ее к себе. Дул прохладный утренний ветерок, но его кожа была теплой. Она все еще пахла эфирными маслами. И этот запах смешивался с ее любимым ароматом – его тела. – Что тебя разбудило? – спросила она. Вопросы, подумал он, вопросы, на которые не было ответов. Где Асаад? Напал ли он на их след? И, кроме этого, самый важный вопрос – как ему спасти свою Саломею? Не стоит говорить ей о своих тревогах. Они обнаружили мирный оазис, и необходимости покидать его пока не было. – Я захотел пить, – сказал он. – А почему проснулась ты? У нее на щеках появился румянец, но она не отвела от него взгляда. – Мне не хватало тебя. Он притянул ее к себе и поцеловал. Затем слегка ослабил свои объятия и осторожно положил подбородок ей на голову. Может быть, он ошибается. Возможно, сейчас как раз подходящий момент для того, чтобы частично поделиться с ней тем, что занимает его мысли. – Я подумал, что, раз я проснулся, мне стоит выйти из дворца и осмотреться. – Выйти из дворца? Тебе следовало взять меня с собой. А вдруг что-нибудь случилось бы? – Но ведь ничего не случилось, – сказал он, восхищаясь ее храбростью. – Мы здесь в безопасности. – Но ненадолго. Часть его разума хотела солгать, но ложь не смогла бы ее защитить. – Да, – сказал он. – Поэтому мне хотелось осмотреться, пока все здесь спят. Я подумал, что чем меньше глаз за мной наблюдает, тем лучше. – Ну и что? Что ты нашел? Он замолчал в нерешительности. Его танцовщица заслуживала правды. – Это место похоже на то загадочное королевство, Шангри-Ла. Не думаю, что цивилизация оказывала на него влияние за последние сто лет. Она отклонилась назад в его руках. – Почему у меня создается ощущение, что это плохо? – Потому что здесь нет ничего, что нам бы пригодилось, – сказал он прямо. – Ни машин, ни грузовиков, ни телефона. Даже радио нет. – У тебя есть мобильный телефон. И еще мы нашли устройство определения местоположения, GPS. Он уже пытался позвонить по капризному телефону в пустыне, на горе, вне стен дворца сразу после того, как определил при помощи GPS, где они находятся. На экране телефона появился единственный квадратик зоны действия сети. Он вдавил кнопку быстрого дозвона до офиса и протараторил полученные им координаты на голосовую почту, но квадратик исчез еще до того, как он успел закончить. Дела обстояли не очень, но глаза его Саломеи были полны надежды. Интересно, если он ничего не скажет, это тоже будет считаться ложью? – Конечно. Можем попробовать воспользоваться ими утром. – Хорошо, – сказала она и улыбнулась. Кэм говорил неправду. Она чувствовала фальшь в его слишком жизнерадостном тоне, но притворилась, что ничего не замечает. Он лгал, чтобы защитить ее. Так уж он был устроен. Это был мужчина, которого она ждала и для которого себя берегла, хотя сама об этом не подозревала. Она не делала каких-то осознанных попыток сохранить девственность. Просто между школой и балетом на мальчиков оставалось не так много времени. А теперь его было еще меньше. Репетиции и выступления отнимали всю ее энергию и время. Кроме того, мужчины, которые встречались раньше, не вызывали у нее никакого желания. В Вегасе, где она танцевала на первых порах, чтобы заработать деньги на переезд в Нью-Йорк, большинство мужчин были циниками, привыкшими покупать все, чего они хотели. А на Манхэттене мужчины были больше всего озабочены собственным имиджем. Ей понравился сам город. Это была столица классического балета, где она сначала провалила пробы в Балет Нью-Йорка, но затем получила желанное место в Балете Манхэттена. В любом случае у нее не было времени на мужчин. С другой стороны, она иногда спрашивала себя, все ли с ней в порядке? Все ли нормально с ее гормонами, если секс не стоит в ее жизни на первом месте? А затем случился этот кошмар. И спас ее ронявший скупые фразы незнакомец, и она вдруг поняла, что хочет не только того, чтобы он научил ее сексу, но и чтобы он смотрел ей в глаза и говорил, что любит ее. Какая глупость. Она была уже не в том возрасте, чтобы верить в чудеса. Кэм не любит ее. И не полюбит… Но это не значит, что она не может любить его. Сейчас. Завтра. Вечно. – У тебя такое печальное лицо, милая. – Он провел пальцем по ее подбородку. – Не о чем беспокоиться. Вот наступит утро, и мы все выясним. Ты же знаешь эту старую поговорку: «Самый темный час тот, что перед рассветом». – Не надо беречь меня, утаивая правду, Кэм. Я знаю, что мы по-прежнему в опасности. – Да, в опасности, но я что-нибудь придумаю. Ведь я зарабатываю этим на жизнь. – Этим? – Ее глаза расширились. – Ты хочешь сказать, ты все время рискуешь жизнью? – Нет. Ну, раньше рисковал. А теперь я просто… выполняю работу, за которую больше никто не хочет браться. Мы с братьями… – У тебя есть братья? – Двое. Мы очень дружны. Мэтт, Алекс и я вместе служили в армии. А потом мы… мы работали в правительственном агентстве. Она была права – он был воином. – Мне приходилось делать многие вещи… Мы все делали. – Опасные вещи. – Да, но… – Ради своей страны. – Конечно, но… – Кто-то должен делать такие вещи, – мягко сказала она. – Ради всех нас, Кэмерон. – Да, – произнес он осипшим голосом. – Но через какое-то время начинаешь об этом забывать. Так случилось и с Мэттом, и с Алексом, и со мной. И тогда мы поняли, что нам пора уходить. Мы вернулись домой… – В Даллас. – Да. Там мы открыли фирму. «Найт, Найт и Найт: специалисты по нестандартным ситуациям». Леанна улыбнулась. – Выходит, вам по-прежнему не хватало адреналина. Ему всегда его не хватало. А сейчас весь тот адреналин, который когда-либо был ему нужен, был здесь, в его объятиях. – Мой рыцарь в блестящих доспехах, – со смехом произнесла Леанна, глядя на него. Она обхватила его руками, приподнялась на цыпочки и поцеловала в нос. – Как же это мне посчастливилось встретить тебя в Баслааме? Кэм взял ее за руки и опустил маленькие ладони себе на грудь. – Долгая история, – сказал он. – Если вкратце, я был там по делу, выполняя поручение своего отца. – Тогда почему Асаад хотел, чтобы я… отвлекла тебя? Почему он хотел на тебя напасть? – Ему была нужна моя подпись на контракте, но он знал, что я его не подпишу. Может быть, он решил, что если меня схватить, когда я буду… – Кэм усмехнулся. – Когда ты будешь меня отвлекать, меня будет проще заставить это сделать. Его молодчики разукрасили бы меня с головы до пят, а потом дали бы понять, что теперь они… займутся тобой, если я не буду с ними сотрудничать. Леанне не надо было объяснять, чем именно они бы с ней «занялись». Ее внимание привлекли его слова о сотрудничестве. – И как только ты подписал бы эти документы… Он бы тебя убил. И развлекся бы со мной. Кэму хотелось отнести ее обратно в постель и заниматься с ней любовью, пока она не забудет обо всем, кроме него. Потому, что он чувствовал к ней… он чувствовал… – Кэм? Я знаю, почему ты ушел. Я не так глупа. – Я ушел, потому что проснулся, и мне захотелось пить. – Ты ушел из-за меня. Вот почему я буду спать на софе… – О чем ты говоришь? Она что, намекает, что ему недостает самоконтроля. Вздор! У него все в порядке с самоконтролем, черт побери. У него самоконтроля хоть отбавляй. – Ты будешь спать в этой постели, со мной. – Спокойной ночи, Кэмерон. Не веря своим глазам, он смотрел, как она спокойно удаляется от него. При этом полы ее халата развевались, а осанка была поистине королевской. Что произошло, черт побери? Сначала она лежит у него на груди, такая нежная и сексуальная; а уже в следующую минуту она практически похлопывает его по голове, напоминая, чтобы он принял свои витамины. – Проклятье, – взревел он, – думаешь, только у тебя с этим проблемы? – У меня ни с чем нет никаких проблем. Когда мы были в ванне, ты совершил по отношению ко мне очень благородный поступок, и… Кипя от злости, он догнал ее и развернул к себе. – Не уходи от меня, женщина! – Пожалуйста. Успокойся, Кэмерон. – Значит, по-твоему, я похож на благородного человека. Похож? – Это был комплимент. – В таком случае мне не нужны комплименты, – прорычал он, хоть внутренний голос и уверял его, что он ведет себя глупо. – Комплименты мне нужны от тебя в последнюю очередь. – Неужели? – Да, черт возьми, в последнюю. – Тогда что тебе от меня нужно, Кэмерон? В эту секунду он понял, что его обвели вокруг пальца. – Ведьма, – тихо сказал он. Она улыбнулась. Поднялась на цыпочки. Обвила руками его шею и позволила отнести себя в постель. – На этот раз я не остановлюсь, – прошептал он. – Не останавливайся. Не вздумай останавливаться… Кэм рывком стащил с себя джинсы и отбросил их в сторону. Обнял свою златовласую танцовщицу и стал ее жадно целовать. Леанна потянулась к нему губами. Ей страстно хотелось его поцелуев. Как она жила без них все эти годы? – Прикоснись ко мне, – прошептала она. Треугольник нежных волос слегка коснулся его вздыбившегося мужского начала, и он застонал, чувствуя, как по его телу от этой утонченной ласки пробегает слабый электрический разряд. Спокойнее, сказал он себе, не спеши. Для нее это было в первый раз. Он был готов. Боже, он уже давно был готов, но все еще мог себя контролировать. Пускай не полностью, но в достаточной мере для того, чтобы все прошло как надо. Чтобы она получила максимальное удовольствие. Она вздохнула. Снова выгнулась, прижимаясь к нему, и он понял, что пропал. Из его горла вырвалось рычание. Он наклонил голову и лизнул сначала один сладкий сосок, а затем второй. Стал играть с ними языком, пока она не вскрикнула от наслаждения. После этого он стал опускаться ниже, целуя и покусывая ее плоть. Он провел языком по ее пупку, а затем спустился к золотистому треугольнику и стал его целовать. – Нет, – сказала она, – Кэм… – Да, – ответил он, прижимая к простыням ее руки, которыми она пыталась его оттолкнуть. – Да, – хрипло произнес он, зарываясь лицом в эти нежные завитки и видя перед собой средоточие ее желания. Он медленно прикоснулся языком к ее клитору. Вдохнул ее женский запах. Касался ее языком снова и снова, пока из ее горла не вырвался неистовый крик. Он поднял глаза и увидел, что она откинулась на шелковые подушки. Он отпустил ее запястья, просунул руки ей под ягодицы, приподнял их и снова коснулся ее. – Пожалуйста, – обессилено прошептала она, ничего не видя от желания, впившись пальцами в его плечи, – пожалуйста… И он вошел в нее. Медленно. Боже, да. Медленно, хотя его сердце бешено колотилось. У нее на губах замерло его имя, и он наклонился к ней и поцеловал, дав ей почувствовать вкус собственной страсти на своих губах. Он понимал, что вот-вот потеряет над собой контроль. То, как тесно было его телу в ее девственном лоне, вскрики удовольствия, рождавшиеся в глубине ее горла, вкус ее губ… Она прошептала его имя, когда он вошел в нее глубже. – Я делаю тебе больно? – спросил он. – Я не хочу причинять тебе… Она пошевелилась. Пошевелилась еще раз, и он понял, что назад пути нет. Одним быстрым движением он разорвал ту хрупкую преграду, которая защищала невинность его Саломеи. Она резко вдохнула; ее глаза расширились, и он заставил себя замереть, ожидая, пока не увидел того, что он так хотел увидеть на ее лице. Сияние. Радость. Все то, что сейчас происходило и в его сердце. – Саломея. Моя Саломея… – Да, – сказала она, – о да! Он чувствовал, что в его теле все нарастает поток чистой энергии. – Сейчас, – сказал он, и когда из ее груди вырвался вопль экстаза, он откинул голову назад и взорвался глубоко-глубоко внутри ее золотого тепла.ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Когда в спальню проник первый бледный луч света, Леанна открыла глаза и увидела, что Кэм смотрит на нее. У него на лице была такая нежность, что у нее на мгновение перехватило дыхание. – Доброе утро, любимая. – Он поцеловал ее. – Ты хорошо спала? – Ммм. Она провела пальцами ему по его щеке; он взял ее ладонь и поцеловал. – А ты? Он всю ночь не смыкал глаз, пытаясь придумать план спасения. Тем не менее он, к своему удивлению, чувствовал себя свежим. Может быть, дело было в том, что он держал в своих руках Саломею, пока она спала. – Я в порядке. – Он осторожно придвинулся ближе. – А с тобой все нормально? Я хочу сказать… Я сделал тебе больно? Я пытался этого избежать, но… Она с улыбкой приложила пальцы к его губам. – Мне было очень хорошо, Кэм. Я и подумать не могла, что заниматься любовью будет так… так… – Восхитительно, – тихо сказал он. – Знаю. И для меня тоже. Он уткнулся лицом в ее шею. Спустя минуту он приподнялся и посмотрел на нее. – Я рад, что у нас произошла эта ссора. – Какая ссора? – спросила она, но ее порозовевшие щеки подсказали ему, что она прекрасно понимает, о чем он говорит. – Которую ты спровоцировала и которая не могла не привести к неприятностям. Ее смех был мягким и сексуальным. – А вот это тоже может привести к неприятностям? – прошептала она, проводя руками вниз по его спине. – Продолжай в том же духе, – с улыбкой сказал он, – и они не заставят себя ждать. – Какое чудесное обещание. Кэм снова поцеловал ее. Ее губы были особенно сладкими, как это бывает только ранним утром, а кожа пахла ночью любви. Он погладил рукой ее грудь, прикоснулся губами к соску и несколько раз провел по нему языком. Саломея закрыла глаза. Из ее горла вылетел сладкий стон. Ночью он снова занимался с ней любовью, медленно входя в нее, не спеша знакомясь с секретами ее тела, но время начинало работать против них. – Любимая. – Кэм сделал паузу. – Нам пора вставать. Она вздохнула в знак согласия. – Знаю. – Попробуем позвонить по мобильному, – сказал он. Оставалось только надеяться, что сегодня ему повезет больше, чем ночью. Служанка, которая принесла им одежду, ни разу не подняла на них глаза. – Моя госпожа хотела бы знать, желаете ли вы позавтракать в саду. Кэм сказал, что они не возражают, и служанка вышла, предварительно поклонившись. Они приняли ванну, старательно держась друг от друга подальше. После этого оделись. Для Леанны были приготовлены белые льняные брюки и подходящий по цвету шелковый свитер, а для Кэма – хлопчатобумажные брюки и футболка. На ноги они надели удобные кожаные сандалии. Новый наряд был к липу его Саломее, и Кэм невольно ею залюбовался. Покидать тот маленький мир, в котором они открыли для себя любовь, было тяжело, но Кэм понимал, что они должны это сделать. Он встал на колени у кровати и просунул руку под матрас, нащупывая пистолет, спрятанный там. На глазах у Леанны он всунул его себе за пояс, а потом прикрыл его сверху футболкой. – Ты думаешь… ты думаешь, что что-нибудь может случиться? – Я думаю, – тихо ответил он, – что лучше всего быть готовым. Он сделал паузу. – Послушай, может, я спущусь вниз, немного поболтаю с нашей хозяйкой, все там проверю, а потом ты присоединишься ко мне, чтобы… В чем дело? – Ты без меня не пойдешь. Он решил не спорить. Пока он не будет знать больше, ему будет спокойнее, если его Саломея будет рядом. Вряд ли он сможет ее защитить, если люди Асаада начнут штурмовать дворец, но у него хотя бы есть пистолет. Он использует его против врага… и использует его, чтобы не позволить Саломее попасть в грязные лапы султана, если дело дойдет до этого. Должно быть, эти мысли отразились на его лице, потому что она подошла и обняла его. – Что бы ни случилось, – прошептала она, – я хочу быть с тобой. – Любимая. – Кэм несколько раз кашлянул. – Если все пойдет наперекосяк… Если не будет другого выбора… Она притянула его голову к себе и поцеловала. – Я знаю, – прошептала она, и когда он заглянул в ее глаза, то понял, что она действительно понимает все. Они позавтракали на террасе под чистым синим небом. У них над головой тянулись виноградные лозы, защищавшие от лучей солнца. На деревьях пели птицы, а над клумбой роз порхали бабочки всевозможных расцветок. Когда они пили кофе, появилась Шала. Все ли им нравится? Еда, одежда? Она говорила так, как будто была радушной хозяйкой небольшого отеля. Кэм и Леанна поблагодарили ее за все. Дворец Луны стал настоящим храмом их любви. Любовь, подумал Кэм. Он не верил в любовь. В такую любовь. Он любил свою страну. Своих братьев. Людей, которые сражались и истекали кровью бок о бок с ним. Но вся эта болтовня о поцелуях под июньской луной и тому подобном была порождением дешевого кино и песенок. Люди, которые позволяли себе верить в существование любви, делали себя слабыми и уязвимыми. Разве по какой-то другой причине его мать терпела холодность его отца? Его постоянное неодобрение? Разве по какой-то другой причине она не стала бороться с болезнью и умерла? Нет, Кэм не верил в любовь. В силу секса – да. Добавьте опасность к этой смеси, и у вас получится сильнодействующий напиток. Он не любит Саломею, а она не любит его. Она только думает, что любит, а он… он только думает… он только думает… К черту то, о чем он думает! Он зарылся руками в волосы своей танцовщицы и приблизил ее лицо к своему. Он медленно поцеловал ее, говоря ей своим поцелуем, что отдаст жизнь, чтобы ее защитить. Честь. Это чувство он понимал прекрасно. – Все будет хорошо, милая. – А не мог Асаад перестать искать нас? Перестать? Исключено. Мыслимо ли, чтобы двое людей сбежали из Баслаама, перехитрив маленькую, но хорошо вооруженную армию? И вместо заключения контракта стоимостью в миллионы долларов, Асаад пережил унизительную потерю лица. Тем не менее призрак надежды ей не повредит. – Все возможно, – хрипло сказал он. Она вздохнула и прильнула к нему. Он так крепко ее обнял, что скоро она уже не могла различить, где кончается биение ее сердца, а где начинается его. – Да, – тихо сказала она. – Все возможно. Кэм поцеловал ее. У них было еще немного времени, чтобы пожить в мечте. Они пробовали позвонить по мобильному телефону несколько раз. С парадной лестницы, из сада, и, напоследок, из-за бассейна. Безуспешно. Телефон был вне зоны действия сети. – Никогда они не работают, когда нужно, – сказала Леанна. Она хотела произнести это безразличным тоном, но ей самой показалось, что в ее голосе прозвучало отчаяние. – Может быть, позже. Может быть, спутник, с которого он принимает сигнал, сейчас не в той позиции. Может… Кэм, который присел на мягкую траву, взял ее за руку и усадил рядом с собой. – Незачем об этом беспокоиться, Саломея. Через час Шала отведет меня в деревню, и… – Нас, – сказала Саломея. – Она отведет в деревню нас. – Нет. – Он нежно потянул ее за руку, уложив на траву. – Я пойду один. – А вдруг это ловушка? Вдруг там тебя поджидают люди Асаада? – А вдруг ты хоть раз сделаешь так, как я говорю? – сказал он, смягчая свои слова улыбкой. – Я хочу, чтобы ты осталась здесь, заперев на засов дверь и держа при себе пистолет. – Ты не можешь уйти без пистолета. Я тебе не позволю. – Мне на ум приходят более приятные вещи, чем ссора. – Ты просто хочешь сменить тему разговора. – Какая ты догадливая. – Кэм. Если… если что-нибудь случится… – Ничего не случится. У него был уверенный голос, но она понимала, что он говорит так только ради нее. – Я знаю… но если что-нибудь… Она взвизгнула, когда он внезапно схватил ее и, перекатившись с ней по траве, оказался над нею. – Ты всегда была такой упрямицей, крошка? Леанна засмеялась. – Да. Кэм улыбнулся и легонько ущипнул ее за кончик носа. – Расскажи мне. – Что рассказать? – О себе. – Ты имеешь в виду мою биографию? Ладно, но тогда сначала я задам тебе вопрос. – Вот так? – Да, вот так. Она игриво приподняла рукав его футболки пальцем и остановилась на его бицепсе, на котором был изображен орел. – Расскажи мне про него. К ее удовольствию, он покраснел. – Это всего лишь глупая татуировка. – Очень красивая. – Ты правда так думаешь? – Он усмехнулся. – Это хорошо, потому что мы с братьями тоже так думаем. Понимаешь, мы родились с разницей в год, поэтому я закончил школу первым. И накануне отъезда в колледж, поздно вечером, мы вдруг поняли, что расстаемся в первый раз в жизни. – И вы сделали себе одинаковые татуировки? – Да. Детский сад, конечно, но тогда… – Тогда это стало между вами связью. Мои братья тоже подумали бы, что это здорово. – Они тоже танцовщики? – Мои братья? Леанна фыркнула, а затем разразилась смехом. – Боже мой, если бы они тебя сейчас слышали… – Неужели нет? – спросил он, смеясь вместе с ней. Ему нравился ее смех. Он был таким же естественным, как и она сама. – Они полицейские. Из отряда специального назначения. Они поколотили бы тебя, если бы ты назвал их танцовщиками. Хотя нет. Они, наверное, не смогли бы тебя поколотить. Я хочу сказать, они такие же большие, как и ты. Но… – Но они бы попробовали. – Точно. Они все еще дразнят меня при каждом удобном случае шуточками вроде «мисс фуэте», – сказала она. – А потом я решила уйти из балета и заняться чечеткой. – Балет многое потерял. – Да нет. Потому что на самом деле… – На самом деле ты удивительная танцовщица. – Кэм утвердительно кивнул головой. – Например, танец, который ты исполнила для меня прошлым вечером… Она покраснела. – Я не хочу об этом говорить. – А я хочу. Боже, когда я посмотрел вверх и увидел тебя… – Я никогда не исполняла такие танцы раньше. Он поцеловал ее. Поцелуй был таким долгим и страстным, что она чуть не умерла от удовольствия. – Кэм? – прошептала она, все еще прижимаясь к его губам. – Пойдем наверх. В ответ на ее слова его тело мгновенно напряглось. – Да, детка, – тихо сказал он. Поднявшись, он взял ее на руки и отнес в их убежище. Он медленно раздел ее, наслаждаясь страстью в ее взоре и в собственных жилах. Он стал гладить и целовать ее тело и довел ее до состояния, когда она могла только вновь и вновь шептать его имя. После этого он снял с себя одежду, поднял ее на руки и отнес к той стене в спальне, во всю длину которой шли зеркала. Там он снова поставил ее на пол. – Посмотри, какая ты красивая, любимая, – прошептал он, поворачивая ее лицом к зеркалу. – Боже, посмотри на себя! Леанна подчинилась. Кэм лишил ее девственности, занимался с ней любовью, искупал ее в ванне. Он целовал каждый сантиметр ее тела и знал теперь все его секреты. Леанна думала, что он уже показал ей все, что знает сам. Теперь она знала, что это не так. Смотреть, как ты отражаешься в глазах своего возлюбленного, вовсе не то же самое, что видеть в зеркале, как он занимается с тобой любовью. Он провел пальцами по ее груди. Леанна с шумом втянула воздух, сразу почувствовав, как внизу ее живота разлилось влажное тепло, которое стало стремительно разрастаться, когда он принялся ласкать ее соски большими пальцами своих рук. – Смотри, – прошептал он. Она не смогла бы оторвать взгляд от зеркала, даже если бы захотела. Одна его рука по-прежнему поглаживала ее грудь. Другая неторопливо прошлась по талии, бедрам, а потом, словно нехотя, остановилась в нижней части живота. От его пальцев исходило такое желание, что у нее начали подгибаться колени. – Кэм, – простонала она. И почувствовала, как он целует ее в шею, как слегка покусывает кожу. – Смотри, – повторил он грубовато, будто отдавая команду. И просунул руку между ее бедер. Она вскрикнула; ее тело затрепетало от прикосновения его пальцев, а затем резко выгнулось, когда стремительный оргазм на мгновение превратил ее в яркую вспышку света. Она испытывала оргазм в его объятиях каждый раз, когда они занимались любовью, но такого не было еще ни разу. Кэм повернул ее к себе лицом и крепко обнял, страстно желая, чтобы это мгновение длилось вечно. – Кэм, – изумленно произнесла она, – боже мой, Кэм… Он обхватил руками ее ягодицы, поднял ее в воздух и… вошел в нее. Леанна громко закричала, с силой сжимая его талию своими ногами, чтобы помочь ему проникнуть глубже. Глубже. Еще глубже. Теперь только его сила, его крепкие объятия не давали ей упасть на пол. Они одновременно испытали оргазм, который ни шел ни в какое сравнение с тем, что было прежде. По щекам Леанны катились слезы; Кэм несколько раз громко вскрикнул. Он увлек ее за собой на пол и прижал к груди, к своему колотящемуся сердцу. С ним что-то происходило, что-то, чего он не понимал, или не хотел понимать, или… В воздухе послышался оглушительный рев. Окна задребезжали, и Леанна испуганно закричала. Кэм бросился к ней и закрыл своим телом, когда окно взорвалось осколками лопнувшего стекла. И они увидели, что над садом завис черный вертолет, чей гигантский силуэт заслонил от них все небо.ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
– Кэм, – прокричала Леанна, – Кэм, что происходит? Он откатился от нее в сторону, схватил джинсы и рывком натянул их. Вертолет скрылся из виду и начал снижаться. Он слышал, как его лопасти со свистом рассекают воздух. – Они нашли нас, милая. – Люди султана? Но… но Шала говорила, что это место – святилище. У Кэма в волосах застряли осколки стекла. Также он чувствовал мельчайшие стеклянные иглы под ногами, но в остальном с ним все было в порядке. Он схватил Леанну, быстро оглядел ее и облегченно вздохнул, когда убедился, что она не пострадала. – Оденься. Она быстро подняла с пола одежду и трясущимися руками натянула ее на себя. Кэм взял пистолет, снял его с предохранителя и направился к двери. Леанна бросилась за ним. – Кэм, подожди! Он повернулся к ней – обнаженный по пояс, босой, с пистолетом в руке. – Запри за мной дверь на засов. – Нет! Я пойду с тобой! – Запри ее на засов и не открывай, что бы ты ни услышала. Если только я не прикажу тебе ее открыть. – Кэмерон, я не позволю тебе выйти туда одному. – Еще как позволишь. Леанна молча смотрела на него. На мгновение он показался ей опасным незнакомцем. Но это было не так. С ней был мужчина, которого она любила. Что бы ни случилось, она хотела быть с ним, даже если это означало верную смерть. – Я пойду с тобой, Кэм. Ты не сможешь меня остановить. – Черт возьми, Саломея, у меня нет времени на споры! – Точно, у тебя его нет. Так что не спорь. Я пойДУ. Он схватил ее за плечи. – Черта с два! Вдалеке раздавались громкие крики. Ему надо было спуститься по лестнице так, чтобы его заметили. Начать убегать. Увести от нее этих мерзавцев и убить стольких из них, сколько он сможет. Все, что у него было, – это несколько минут, чтобы попытаться спасти свою златовласую танцовщицу. Он ни за что не возьмет ее с собой. Леанна положила руки ему на грудь; в глазах у нее блеснули слезы. – Я знаю, что ты пытаешься защитить меня. И… и я люблю тебя за это. Я люблю тебя за все, что в тебе есть, Кэм. Слышишь? Я люблю тебя! Вот она и произнесла эти слова. Он с самого начала знал, что она хочет их сказать. И также знал, что на самом деле это было не так. Тогда почему от этих слов у него защемило сердце? – Вот почему ты должен разрешить мне пойти с тобой, – сказала она. – Разве ты не понимаешь? Я люблю тебя! Ему надо было заставить ее замолчать. Заставить ее остаться внутри. Был только один способ сделать это, пускай и болезненный. – Не веди себя как ребенок, – резко сказал он. – У нас был секс. Секс. Не путай это с любовью. Она побелела. – Ошибаешься. Я люблю тебя. – А я люблю жизнь, и не собираюсь с ней расставаться, – выпалил он, ненавидя самого себя за эти слова. Он не хотел, чтобы их роман закончился именно так, но у него не было выбора. Главное было – спасти ее. Этого требовала его честь. – Я иду наружу. А ты останешься здесь, пока я не вернусь. Ясно? У нее было белое лицо, губы подрагивали. Кэм выругался, притянул ее к себе и прижался к ее губам. Но они были холодными, и в том момент, когда он ее отпустил, он почувствовал, как его душа разлетается на мелкие кусочки. – Не забудь закрыть дверь. После этого он вышел, дождался звука задвигаемого засова и помчался вниз по лестнице. Головорезы султана были во внутреннем дворе. Шесть человек. Нет, восемь. Кэм почувствовал старый добрый прилив адреналина. Еще один глубокий вдох. После этого он издал неистовый крик и побежал, стреляя на ходу. Двое упали. Третий, а за ним и четвертый. Слыша над головой свист пуль, Кэм добежал до угла и завернул за него. Припав спиной к стене, он в первый раз допустил мысль, что они с Саломеей все-таки переживут эту… В этот момент он увидел других людей, которые стремительно приближались к нему, пригнувшись к самой земле. Их слишком много. У них слишком много оружия. Что ж, это конец. У них был перевес и в людях, и в оружии. Пора было возвращаться к Саломее. Обнять ее. Сказать ей, что эти несколько дней были… что они были незабываемы. Поцеловать ее в губы, приставить дуло пистолета к ее виску… Что-то ударило его в грудь. Ощущение было как от удара кувалдой. Но зачем кому-то понадобилось бить его кувалдой… – А-а-а. Боль расцвела, словно цветок с тысячей лепестков, пронизав его грудь, плечи, руки. Кэм медленно съехал вниз по стене. Он посмотрел вниз, дотронулся до груди и, оторвав руку, увидел на ней кровь. Стрельба стихла. Кто-то пнул его по ноге. Он поднял глаза и увидел, что над ним возвышается какой-то человек. Он не мог видеть отчетливо – почему-то все предметы вокруг стали расплывчатыми, – но это лицо было ему знакомо. – Асаад? – Мистер Найт. Довольная улыбка. Еще один тычок ногой. – Как я рад снова вас видеть. Кэм застонал и попытался встать на ноги. Султан засмеялся, поставил ногу Кэму на грудь. – Боюсь, вы никуда не пойдете, мистер Найт. Вы правда думали, что сможете от меня сбежать? Саломея? Где она? Кэму надо было ее найти. – Вы кого-то ищете? Ну конечно. Вы ищете женщину из моего гарема. Кэм с трудом сделал вдох. – Не твою, – с хрипом произнес он. – Никогда… Асаад резко мотнул головой в сторону и бросил отрывистую команду. К нему подошел один из его людей, который тянул за собой что-то… нет, кого-то… У Кэма на глазах выступили слезы. Это была его Саломея. На ее шею была наброшена веревка; руки были связаны. На ее перемазанном грязью лице было несколько кровоподтеков. И она плакала. – Кэм, – рыдая, произнесла она, – боже мой, Кэм… Асаад смотрел на них, широко улыбаясь. Он позволил ей подойти к Кэму на расстояние вытянутой руки. Затем, все с той же улыбкой, он схватил ее за волосы и резким рывком подтащил к себе. – Я сожалею лишь о том, что вы уже не увидите, как я наслаждаюсь своей добычей. Также вы вряд ли проживете достаточно долго, чтобы подписать этот нефтяной контракт, но удовольствие увидеть вашу смерть почти стоит того, чтобы… Кэм поднял свой пистолет. Глаза султана округлились от неожиданности. – Ба-бах, – прошептал Кэм и нажал на спусковой крючок. Посередине лба Асаада появилось аккуратное отверстие, и его бездыханное тело рухнуло на землю. Один из людей султана громко закричал. Кэм посмотрел на Саломею. Сейчас, сказал он себе. Сейчас. У него еще оставалась одна пуля. Одна пуля, которая избавит ее от агонии. Боже, нет. Он не может. Не может… И вдруг… С неба упала огромная птица – вертолет «Черный ястреб», закамуфлированный под цвета пустыни. Зазвучали выстрелы. Люди Асаада бросились врассыпную, но было уже поздно – сверху они были как на ладони. После этого наступила тишина, которую нарушали только порывы ветра. Кэм с трудом приподнял голову. Попытался произнести имя своей светловолосой танцовщицы. Попробовал встать, чтобы найти ее. – Кэмерон? Кэмерон, черт побери, с тебя что, и на минуту нельзя глаз спустить? Кэм несколько раз моргнул. Все вокруг словно подернулось серой пеленой, но он мог бы поклясться, что увидел своих братьев, склонившихся над ним. – Черт возьми, Кэм, не закрывай глаза. Не закрывай. Слышишь? Если ты умрешь у нас на руках, старик, мы в жизни тебе этого не простим. Мэтт говорил с ним резко, но при этом бережно касался его руками. – Подними ему голову, – хрипло сказал Алекс. – Саломея, – прошептал Кэм. Мэтт нагнул к нему голову. – Что? – Саломея. Моя златовласая танцовщица… В этот момент серая пелена стала черной, и Кэм провалился в океан темноты.Шум. Свет ламп. Боль, острая, как лезвие ножа. Уколы как от булавок, а затем тупая боль, пульсирующая с каждым ударом его сердца. Саломея. Саломея. Затем снова темнота. Голоса. Некоторые ему знакомы, некоторые нет. – Плохо дело. – …все что можем, но… – …значительная потеря крови. – …молодой. Сильный. Ничего не обещаем, но… И все время, все это время только одно имя в его мыслях. Саломея. А затем наступил день, когда Кэм открыл глаза. Он находился в комнате с белыми стенами. Огоньки вычерчивали причудливые кривые на мониторе; откуда-то доносился монотонный пикающий звук. К его рукам были присоединены извивающиеся пластиковые трубки, а на груди словно расположился невидимый мастодонт. Кэм застонал. Не может быть, чтобы он умер. Даже если бы он верил в рай и ад, ни одно из этих мест не могло быть похоже на это. Хорошей новостью было то, что он лежал на больничной койке. Плохой новостью было то, что он лежал на больничной койке, и ни одно из лиц, окружавших его в этот момент, не было лицом Саломеи. – Привет, братишка! Алекс натянуто улыбался. – Рад, что ты решил задержаться на этом свете. Кэм попытался ответить, но он чувствовал себя так, словно кто-то собрал весь песок пустыни и засыпал ему в горло. – Он хочет пить, – сказал кто-то еще. Это был Мэтт, который протянул к нему руку и взял его за плечо. – Рад снова видеть тебя, – сказал он. – Кусочки льда, – властно произнес еще чей-то голос. – Сиделка сказала: никакой воды, помните? Дайте я сам сделаю. Кэм удивленно заморгал, когда его отец осторожно просунул ладонь ему под шею и приподнял его голову, чтобы он смог дотянуться губами до бумажного стаканчика со льдом. Его отец? Склонившийся над ним со слезами на глазах? Тогда, может быть, он все-таки умер? Но лед был настоящим и восхитительно влажным, а на лице отца играла улыбка. – Добро пожаловать домой, сынок. Рады снова тебя видеть. Кэм кивнул. – Да, – сказал он скрипучим голосом. – Хорошо… снова быть дома. Он сделал глубокий вдох и сразу почувствовал резкую боль в груди. – Саломея? Отец удивленно поднял брови, а братья переглянулись. – Кто? – Саломея, – нетерпеливо повторил он. – Моя светловолосая… танцовщица. – А-а. Та женщина. – Алекс ободряюще кивнул. – С ней все в порядке. Ни единой царапинки. Кэм закрыл глаза, пытаясь не дать черной воде сомкнуться у него над головой. – Хочу… увидеть ее. Братья еще раз обменялись взглядами. – Конечно, – сказал Мэтт. – Сразу, как пойдешь на поправку. – Хочу увидеть… сейчас, – выдавил Кэм, и комната начала вращаться. – Кэмерон, – сказал его отец, но казалось, что голос доносится откуда-то издалека. Его снова поглотила темнота. Он приходил в себя еще несколько раз, но картина всегда была прежней. Его братья, его отец. Врачи, сиделки, медицинские аппараты. Саломеи не было. А затем он наконец поднялся из темных пучин, открыл глаза и понял, что ему лучше. Мастодонта на его груди сменил слон. К его руке была присоединена только одна трубка, а мигавших, издававших пиканье аппаратов больше не было. Кэм повернул голову. Огляделся. Его братья сидели, скрючившись, в небольших креслах у окна. – Эй, – сказал он. Раздавшийся звук был больше похож на кваканье простывшей лягушки, но они его услышали. И разом вскочили с кресел и бросились к нему, чуть не свалив при этом друг друга. – Эй, привет, – сказал Мэтт. Кэм провел кончиком языка по губам. – Сколько я здесь? – Две недели, – ответил Алекс. Две недели. Боже, две недели! – Саломея? Мэтт цокнул языком, и Кэм сразу понял, что брат пытается выиграть время. – А что с этой Саломеей? – Я хочу ее увидеть. Его братья быстро переглянулись. – Ну-у, – осторожно протянул Мэтт, – когда ты снова начнешь ходить, уверен, ты сможешь… – Ее здесь нет? – Нет, – сказал Алекс, – здесь ее нет. Ему только показалось, что братья говорили ему, что с ней все в порядке? Кэм с трудом приподнялся на подушках. – Разве вы не забрали ее вместе со мной? Вы ведь забрали, правда? Вы не оставили… – Полегче, приятель. Конечно, мы ее забрали. Посадили ее на вертолет. – Алекс сжал ладонь Кэма. – Мы приземлились на борту американскогоавианосца. Ты был на волосок от гибели. Тебе срочно была нужна медицинская помощь. – Что случилось с Саломеей? – Вертолет отвез ее в Дубай. – И? – И… – Алекс на мгновение замолчал, потом глубоко вздохнул. – Что было потом, не знаю. – Как это, не знаешь? – Он хочет сказать, – осторожно сказал Мэтт, – мы оба не знаем. Мы были рядом с тобой на авианосце, пока над тобой колдовали медики. Когда твое состояние стабилизировалось, тебя переправили по воздуху сюда. – И вы не попытались проверить, что случилось с Саломеей в Дубае? – Нет, – сказал Алекс прямо. – Нам это и в голову не пришло. Мы были слишком заняты, следя за тем, чтобы ты не выкинул что-нибудь еще. Например, не умер. Кэм посмотрел на своих братьев. По их глазам было видно, что им пришлось пережить за несколько последних недель. – Да, – тихо сказал он. – Верно. – На мгновение его лицо осветила улыбка.– Видимо, у нас такая судьба – всегда держаться вместе. – Точно, – сказал Мэтт. – Даже отец словно приклеился к тебе на все это время. Кэм кивнул. – Да. – Его голос стал жестче. – Спасибо за все. Я хочу сказать, когда я был там, мне вроде бы показалось, что вы выпрыгиваете из этой большой, красивой птицы… Асаад? Я действительно его застрелил? – Этот сукин сын теперь часть истории. Ты тоже стал бы ею, если бы не твой звонок с мобильного телефона. Нам едва хватило полученной информации, чтобы определить твое местонахождение. – И спасти мне жизнь. – Угу. Мы с несколькими парнями, знакомыми еще по старым денькам, спасли твой зад. Только не думай, что мы позволим тебе об этом забыть. Братья усмехнулись, глядя друг на друга. Затем Кэм провел языком по губам. – Она вам звонила, да? Саломея? Повисла неловкая тишина. – Звонила? Чтобы узнать, как я? – Вообще-то… вообще-то, нет. Мне – нет, – сказал Алекс. – Мэтт? Ты что-нибудь слышал? – Извини, дружище. Она с нами не связывалась. – Но… но… Но почему она должна была позвонить? Он сказал жестокие слова, которые не могли ее не обидеть. Или… или может быть она не могла позвонить. Может быть, она так и не добралась до Дубая. – Кэм? – Да. – Кэм несколько раз кашлянул. – Мне надо выяснить, что с ней случилось. – Ладно. – Мэтт взял в руки блокнот и карандаш. – Скажи мне ее имя и адрес, и я… – Я не знаю. – Тогда только ее имя, ее город… Что? – Я же сказал, не знаю. – Город? – Ничего. Где она живет, откуда она. На виске Кэма запульсировала жилка. – Я даже не знаю, как ее зовут. Его братья посмотрели на него так, словно он выжил из ума. Винить их в этом было сложно. Как же он мог провести эти дни и ночи с Саломеей и так и не спросить ее, как ее зовут? – А ее зовут не Саломея? – спросил Алекс. Кэм горько рассмеялся. – Это мне пришла в голову мысль так ее называть. Мэтт нахмурился. – Ты не знаешь имени этой крошки? – Не называй ее так, – напряженно сказал Кэм. – Как мне тогда ее называть? Саломеей? – Нет, – жестко сказал Кэм. – Только я могу называть ее так… Он замолчал. – Мне надо найти ее, – сказал он, и по тому, как он это произнес, его братья поняли, что он говорит серьезно. Саломея исчезла. Словно никогда и не существовала, разве что только в снах Кэма. Он потребовал, чтобы рядом с его кроватью установили телефон. Врачи были против. Ему был нужен покой. Кэм заявил, что он знает, что ему нужно, гораздо лучше их. И после того, как сиделки обнаружили его в коридоре, когда он практически ползком пытался добраться до телефона, врачам пришлось сдаться и разрешить поставить телефон у его кровати. Только это не помогло. Он позвонил американскому консулу в Дубае. Консул был в отпуске, но его секретарша сказала, что она с удовольствием ему поможет, но не представляет ли случайно мистер Найт, сколько американцев входит и выходит из посольства каждую неделю? – Дело в том, сэр… Кэма и секретаршу разделяли тысячи миль, но Кэм почти что видел поднятые брови женщины. – Если бы вы знали имя этой леди… – Я его не знаю, – отрезал Кэм. – Вы уверены, что она приходила в посольство? Кэму пришлось признать, что он не был в этом уверен. У Саломеи не было паспорта, но это не значило, что она обязательно пошла бы в посольство. Возможно, она просто позвонила кому-нибудь. Кому-нибудь из ее труппы. Кому-нибудь, кто по-прежнему был в том месте, где ее похитили. Также он не знал названия труппы, не знал, где она была в тот момент, когда ее похитили. Будь он проклят, он не знал ровным счетом ничего! Я люблю тебя, сказала она ему. Да, но если она любила его, то приехала бы к нему. Позвонила бы. Черт возьми, она знала его имя, знала, что он из Далласа. Она смогла бы найти его в два счета. Тогда почему не нашла? Потому что ты был прав, холодно сказал ему внутренний голос. Это был секс, и сильные чувства у нее вызвал не ты, а опасность. Кэм сжал кулаки и уперся взглядом в потолок над своей кроватью. Если это так, что ж, отлично! Он знал это с самого начала. Но он спас ей жизнь. Неужели ей даже не захотелось узнать, выжил он или нет? Она ничем тебе не обязана, Найт, еще холоднее сказал ему голос. Не обязана. Не обязана. Не… Черта с два она ему не обязана. У него есть право увидеть ее в последний раз и услышать признание, что те чувства, которые, как она думала, испытывает к нему, испарились едва она оказалась в безопасности. Тогда он сможет про нее забыть. Врачи сказали, что он пробудет в больнице еще пару недель. Ему надо было восстановить силы. Есть предписанную ему жидкую пищу, вставать с помощью сиделки и три раза в день по пятнадцать минут ходить по коридору. Тогда, сказали врачи, и только тогда, он, вероятно, сможет поехать домой, где на первых порах за ним будут присматривать Мэтт, Алекс или отец. – Хорошо, – сказал Кэм, одновременно строя собственные планы. Он позвонил и договорился, чтобы ему привозили нормальную пищу. Бифштекс. Макароны. Белки и углеводы. Каждый час он сам поднимался с постели, ходил по двадцать минут, потом по сорок, а затем он встал и не возвращался в постель до самого вечера. На следующий день он попросил вернуть ему его одежду, начав с вежливой просьбы и закончив жестким требованием, когда сиделка напомнила ему, что в больнице он должен носить специальную одежду, которая лишь частично прикрывала его ягодицы. Он стоял у окна в джинсах, кроссовках и свитере, когда рядом с ним остановились пульмонолог, который занимался его поврежденным легким, и хирург, извлекший пулю, которая прошла всего в нескольких миллиметрах от его сердца. – Когда я на ногах и одет в привычную одежду, я снова чувствую себя человеком, – сказал он им. В тот же день Кэм выписался из больницы и отправился в свою квартиру в Тартл-Крик. Он устал терять драгоценное время. Чем дольше он не начинает поиски Саломеи, тем больше времени уйдет на то, чтобы ее найти. Он имел право услышать ответы, черт побери! И он их услышит. Он полетел в Дубай, но ничего не узнал. Домой он вернулся мрачный и злой на весь мир, на Саломею и на самого себя за то, что ему было не все равно. Он связался с частным детективом, который выполнял различные задания для их фирмы, и рассказал ему все, что знал. Саломея была танцовщицей. Какой именно? Он начал вспоминать все, о чем они говорили. Она говорила про Лас-Вегас. Про чечетку. Частный детектив кивнул и сделал запись в блокноте. Ах да, еще у нее есть три брата полицейских. Детектив снова кивнул, как будто это действительно была полезная информация, и добавил еще одну запись. – Мне бы помогло, если бы я знал, как она выглядит, – сказал детектив и устроил Кэму встречу с женщиной, которая делала наброски людей для полиции. Три часа спустя у них в руках был приемлемый портрет Саломеи. Детектив сделал с него несколько сотен копий и уехал в Вегас. Немного поразмыслив, Кэм сел на следующий самолет. Бессмысленное повторение его действий – так это назвал детектив, но что с того? Кэм упорно ходил из гостиницы в гостиницу, из клуба в клуб. Ничего. Никто не узнал девушку на портрете; никто не знал Саломею. Однажды вечером, когда Кэм снова вернулся в Даллас, братья затащили его в бар, в котором часто проводили время. Он понимал, что они хотят поговорить, поэтому не стал сопротивляться. Весь вечер Мэтью и Алекс не решались спросить его, почему он так отчаянно пытается найти женщину, имени которой не знает и которая не приложила ни малейших усилий, чтобы найти его, но в конце концов Мэтт задал этот вопрос. – Наверное, – сказал он, осторожно подбирая слова, – она для тебя много значит, да? Я имею в виду, эта…гм, эта женщина. – Я хочу узнать, что с ней произошло. – Глаза Кэма сузились. – Тебе что-то не нравится? – Да нет, – быстро сказал Мэтт. – Да. – Кэм вздохнул. – Извини. Просто я… – Раздражительный, – сказал Алекс. – Любой был бы таким на твоем месте, после всего, что тебе пришлось пережить. Кэму не было приятно говорить об этом, но он понимал, что братья желают ему добра. Они любят его. И просто пытаются понять, что, черт возьми, происходит. Как и он сам. – Мы спасались бегством, – сказал он. – Были на волосок от гибели. Я назвал ее так в шутку. – Саломея, – сказал Алекс, искоса бросив взгляд на Мэтта. – Как звали ту танцовщицу, которая потребовала у царя отрубить голову одному известному парню, – сказал Мэтт. – Не затратив при этом ни малейших усилий, разве что во время танца. – Если вы хотите мне что-то сказать, то говорите прямо. – Спокойней, приятель. Мы тебя любим, вот и все. И сильно переживаем. В тебя угодила пуля, ты потерял много крови, чуть не умер… – Так к чему вы клоните? – спросил Кэм. На несколько секунд повисла тишина, после чего все трое, как по команде, расхохотались. – К тому, что ты и так прекрасно знаешь, – сказал Алекс. – Спасались бегством, на волосок от гибели… В такой ситуации все воспринимается обостренно, ведь так? Кэм кивнул, взял свой бокал пива, но потом снова поставил его на стол. – Я говорил ей это. Алекс кивнул. – Хорошо. Я хочу сказать, хорошо, что ты это понимал, потому что… – Конечно, я это понимал. Это она не понимала. Его братья с облегчением вздохнули. – Ты не представляешь, как мы рады это слышать, – сказал Мэтт, – потому что, по правде говоря, нам там показалось, что… Кэм стукнул кулаком по столу. – Она солгала, черт бы ее побрал! Она сказала, что любит меня. В таком случае где она? – Верно, – осторожно произнес Алекс, – но ты ведь сам только что сказал, что… – Я никому не позволю мне лгать и оставаться при этом безнаказанным! Его братья озадаченно переглянулись. Кэм только что сказал, что эта женщина, которую он называл Саломеей, его на самом деле не любит. А затем он сказал, что это не сойдет ей с рук. Они оба были достаточно сообразительны, чтобы не обращать внимания Кэма на его непоследовательность. По той же причине они предпочли допить свое пиво молча. Однажды поздно вечером, в холодную, унылую субботу, ему позвонил Эвери. – Как дела, сынок? Кэм по-прежнему не мог привыкнуть к новым ноткам в голосе отца, но они ему нравились. Старая пословица была верна. «Лучше поздно, чем никогда». – Все в порядке, пап. Это ему тоже нравилось. Думать об Эвери как о «папе». – Что-то я тебя почти не вижу в последнее время. – Да, пожалуй. Просто я занят. – Сегодня мне надо пойти на одно из этих благотворительных мероприятий. Я подумал, может, ты составишь мне компанию? – Спасибо, пап, но… – Мы могли бы провести немного времени вместе. – Эвери неестественно рассмеялся. – Это будет концерт, Кэмерон. Я не могу туда не пойти, но как досижу до конца, я тоже не представляю. Вот если бы там был ты, тогда дело другое. Сам понимаешь – два варвара, сидящие бок о бок среди культурных людей, и все такое. Это было так не похоже на то, что ему когда-либо говорил отец, что Кэм почувствовал, как к его горлу подступил комок. – Твоя мать, – сказал Эвери, негромко рассмеявшись. – Твоя мать любила ходить на такие вечера. Кэм затаил дыхание. Он еще ни разу в жизни не слышал, чтобы отец упоминал при нем о матери. – Правда? – осторожно спросил он. – Это из-за нее я стал жертвовать деньги на все это – Совет по искусствам, театр, музей. – Эвери прокашлялся. – Сам не знаю почему, но я много думал о твоей матери несколько последних недель. Какую гордость она бы испытала, увидев, какими взрослыми стали ты и твои братья. – Да. – Кэм вздохнул. – Мы… я… тоже о ней думаю. – Я невероятно, ее любил, Кэмерон. – Голос отца стал хриплым. – Так сильно, что иногда я боялся это показывать. Я знаю, что это прозвучит неправдоподобно, но… В эту секунду Кэм против собственного желания представил себе Саломею, лежащую под ним с потемневшими от страсти глазами. Усилием воли он отогнал от себя эту картину как раз тогда, когда его отец заговорил снова. – Ну, так что, – спросил Эвери, – как насчет сегодняшнего вечера? Если ты к этому не готов, я пойму. – Я готов, папа. – Отлично, сынок. Я заеду за тобой в половине седьмого. Кэм побрился. Принял душ. Надел смокинг. Сказал себе, что провести вечер в обществе – это прекрасная мысль. Он не будет думать о Саломее. Совсем не будет – разве только для того, чтобы испытать презрение к себе за то, что он вообще когда-то думал о ней. Она для него больше не существовала. Ее больше не было в его жизни, и ему это было абсолютно безразлично. Их места в концертном зале, оформленном в стиле барокко, находились в середине четвертого ряда. Они одновременно раскрыли свои программки. – «Вечер встречи с искусством», – прочитал вслух его отец и глубоко вздохнул. – Это надолго, Кэмерон. Немного одного, немного другого, и все – одинаково плохо. Речи. Выступления. Сопрано, которое будет похоже на кошачий визг; хор мальчиков, которые будут стараться петь ангельскими голосами. Фламенко в исполнении гитариста и, боже мой, кордебалет. Спасибо, что пришел, сын. Я бесконечно тебе признателен. Кэм кивнул. Каким-то образом им с отцом удалось вытерпеть первую часть. Во время перерыва они отправились купить себе что-нибудь выпить, по пути здороваясь с самыми разными людьми, хотя его отец делал это не так активно, как в былые времена. Потом они вернулись на свои места. Кэм устроился в кресле поудобнее. С трудом подавил зевок, когда полная женщина выводила трель, протягивая руки к полному мужчине в никудышном парике. Переложил ногу на ногу, когда другой мужчина загубил совсем неплохую игру на гитаре тем, что пытался выглядеть значительным и загадочным. Вежливые аплодисменты гитаристу. Шорохи. Покашливания. Занавес снова поднялся; зазвучала музыка. Кэм сложил руки на груди и прищурился, глядя, как на сцене одна за другой появляются балерины. – Должен признать, они хорошенькие, – прошептал его отец… А Кэм чуть не сорвался со своего места, потому что последней балериной, выбежавшей на сцену из-за кулис, была Саломея.
Последние комментарии
5 часов 4 минут назад
10 часов 8 минут назад
17 часов 57 минут назад
20 часов 27 минут назад
20 часов 35 минут назад
2 дней 7 часов назад