Капкан и комуз [Ирина Белояр] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
Ирина Белояр Капкан и комуз
1.
Август-месяц. Тучи комаров. Солнце по ночам касается кромки леса. — Сядут сейчас. — Откуда знаешь? — Я там садился. Дважды. Катерок и вправду сел на мель, фигурки замельтешили, кто-то полез в воду… — Давно ты здесь? — Второй год. — Не скучно? Он пожал плечами: — А тебе? — За пару недель не соскучишься. — Время — субъективная категория. Огромный пес бродит по кромке отлива, расшвыривает плавник, выискивает дохлую рыбешку. — Как его зовут? — Тимур. — Почему? — Потому что хромой. Злой, хромой из средней истории, — улыбается Артем. — Ага, ты еще помнишь пионерскую классику. — Я много чего помню. Вот, например: мужчина и женщина. Его несет в порог, она бегом продирается по берегу. Срывается вниз, в реку. Пытается удержаться за осклизлое бревно. Гнилая деревяха выскальзывает из рук, выскакивает на струю и застревает ниже по течению. Мужчина тормозит на этой деревяхе, женщина тонет в бочке… жизнь за жизнь. Он рассказывает медленно, взгляд в упор — вызов зверя. Мурашки по коже: это же мой прошлогодний сон. Тот самый, который положил начало моим североморским приключениям. Не было бы сна — ничего бы не было. Неодолимое влечение на страх — так наверно загипнотизированная птица лезет в пасть удаву… сами мы делаем свою реальность — или привлекаем ее своим сумасшествием, как запах свежей крови привлекает хищника? Откуда Артем знает мои сны? — …Время субъективно. А во сне — особенно. Он полулежит на валуне: затылок на сцепленных ладонях, локти торчат в стороны, как крылья грифа. Дедушка Фрейд был в корне не прав. Любовь и самоуничтожение — не антагонисты. Это два потока, которые, набрав силы, сливаются в один: имя ему — блаженство смерти… а что такое смерть? Вот такая картинка сложилась тогда во сне. Что-то прорвалось наружу — то ли магма подсознания, то ли зов предков, пивших кровь убитых зверей… Ушли обычные земные заботы, нежные теплые отношения. Самым вожделенным чувством стал страх. …Это даже не любовь. Адское зеркало, в которое боишься заглянуть, потому что увидишь в нем больше чем лицо, больше чем тело, больше чем одежду — увидишь себя… а может, это и есть любовь — когда боишься увидеть в другом себя, боишься — но не можешь не заглянуть? Где-то крикнула чайка. Где-то плеснула нерпа. И опять тишина, только тоненький комариный комуз. — Артем. — Да? — Хм… это мы с тобой были там, в пороге? Смеется: — Нет. — А кто? …Люди в заливе сняли, наконец, катерок с мели. Пытаются завести мотор. Не выходит. — В детстве тетка рассказывала, как чуть не погибла моя мать. Давно, за несколько лет до моего рождения… С тех пор я регулярно видел кошмарные сны с таким сюжетом. В детстве, в юности, и когда взрослый уже стал… Однажды, два года назад, мать все-таки утонула. Приснилось, что утонула. А на следующий день захлебнулась в ванной. Наяву. — Какое жуткое совпадение. — Совпадение? Я бы тоже так думал. Если бы не шаманил перед этим. Возвращаясь из нижнего мира нельзя быть до конца уверенным, в какой из своих снов ты возвращаешься. Я случайно оказался в нынешнем сне. Меня здесь не было. Меня здесь не должно было быть.2.
Костерок из плавника — плохая защита от комаров, а ветра сегодня нет совсем. В лесу еще хуже: пока собираешь чернику, смолить нужно постоянно, иначе лицу совсем хана. — Где Тимур лапу потерял? — Сам отгрыз. Из капкана освободиться хотел. Так часто бывает. — Это тебе в деревне сказали? — Нет, он нездешний, из леса прибежал. — Тогда откуда ты знаешь про капкан? — Мало ли, откуда я чего знаю, — усмехается он. И опять морозец по коже… Страх — основа всему. Из страха рождается страсть — любовь, ненависть, любопытство… но из страха рождается также слабость — серенький мир, заточенный в четыре стены, опечатанный городом мир, постепенно сходящийся в материальную точку. Наступает момент, когда необходимо выбирать между этими двумя страхами… глупости, ничего мы не выбираем. Все уже выбрано. Ты — то, что ты есть, даже если твоя сила обращена против тебя. — Тимур тоже из нижнего мира пришел. Вообще-то у него другое имя, но его нельзя вслух. — Артем. — Да? — Кто был с твоей матерью там, в пороге? Смеется. — Любимый человек. — Ты его знаешь? …Смотрит в упор, раскачиваясь как удав. Раскуривает что-то. Усевшийся рядом Тимур начинает выть, надсадно, по-волчьи. — Держи. Самокрутка в руке шамана как чаша с ядом, как шнурок для приговоренного, как пропасть, в которую нужно прыгнуть. Может, это тоже сон? Нет не сон… Рациональное берет верх — так бывает, когда повязка на глазах должна остановить накатывающий ужас. Это всего лишь какая-то наркота. Причем здесь фатум? Затягиваюсь. Дрожащая пленка воздуха уплотняется, превращаясь в зеркало. Откуда-то слышен комуз… в зеркале мечутся тени, в зеркале- 1
- 2
Последние комментарии
17 часов 59 минут назад
23 часов 2 минут назад
1 день 6 часов назад
1 день 9 часов назад
1 день 9 часов назад
2 дней 20 часов назад