Мудрый [Юрий Николаевич Глазков] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
Глазков Юрий МУДРЫЙ
Степняки опять загнали могутов в леса. Стычка была кровавой, много воинов лежало на снегу, ставшем похожим на пурпурное одеяло. Могуты пленили двух степняков, а своих потеряли с десяток. Перед сражением мастера-оружейники показали князю могутов Гору новую выдумку — к стрелам приделывали перья, и они летели намного точнее, не кувыркаясь на излете. Уповали на них. Но предательство и корысть уже бродили среди лесов и полей. Степняки ударили такими же стрелами. Надежды на победу не было, князь увел своих людей. Сидели в лесу тихо, хоть и морозно было, но печей не топили — дым степняки увидят. За ослушание — голова с плеч, князь на расправу был скор. — Князь, к тебе мастер идет, сказывает, что споро с тобой говорить надо, — доложил воевода. — Пусть войдет, — разрешил князь. Вошел белокурый рослый мужик. Лоб его был высок, глаза умны, руки натруженные, работные. — Говори, — приказал князь. — Государь, других убери, — только тебе скажу, — смело глядя на князя, произнес мастер. — Всем вон, — зыкнул князь, — кроме отца духовного, он наша вера и посредник божий, от него секретов нету. — Все бросились из избы. — Князь, пойдем в лес, покажу, — веско сказал невозмутимый мастер, — степным шельмам теперь конец придет. Не мешкая, князь и отец духовный двинулись по сугробам в чащу леса. — Смотреть, князь, отсюда способнее, дальше не ходи. Вон ту опушку леса зри внимательно. Я сейчас, не заморожу. Крикну, а покуда отдыхай, княже. Поклонившись, мастер скрылся в ельнике. Духовный отец на всякий случай перекрестился и осенил крестом князя. — Будь начеку, — послышалось из лесу. Князь и духовный отец впились глазами в опушку. Вдруг над опушкой, как пчелиный рой, пронеслись десятки быстрых стрел и повтыкались в снег, как тростник на болоте. — Не возьму в толк, чего тут хитрого, схоронил лучников дюже скрытно, числом много, ну и что? — заворчал князь, промерзая на холоде. — Не спеши гневаться, князь, давай дождемся мастера, тогда и учини ему допрос, пусть обскажет, что к чему, растолкует, — посоветовал духовный отец. Пришел мастер, поклонился и так и остался склоненный перед бородатыми повелителями. — Сколько стрелков учинили стрельбу единовременную, где ты их попрятал, иль какое мудреное свойство имеет твое оружие, для нас не приметное? — строго спросил князь. — Один всего и был стрелок-то, я только и стрелял, княже, — еще ниже сгибая спину, ответил мастер. — Как один? — подпрыгнул князь. — Врешь, покажи. Устройство было нехитрым, пучок стрел сразу вырывался из пустотелого кедрача и веером рассыпался в воздухе. Одни стрелы летели дальше, другие — ближе. Большую площадь утыкали стрелы. Князь уже видел мчавшихся степняков, храпящих, оскаленных коней; конница мчалась, как черный саван смерти, и летящий им навстречу рой убийственных стрел, выпущенных из нового оружия. Степняки слетали с коней с пронзенной грудью и, как вороны на вспаханном поле, вертелись на красной земле. Князь был доволен и горд своим умельцем. Бросив золотой мастеру, князь задумчиво двинулся к себе в избу. — Что скажешь, святая церковь? — обратился он к отцу духовному. — Страшное оружие, сотни сразу убиенных. Ты прогонишь степных разбойников, завоюешь все вокруг, но оружие богопротивное, один на один борьба нам, славянам, милее и честнее — вот мой сказ, государь. Князь шел, взвешивая виденное и обдумывая услышанное. Воевода встречал их у порога. — За ночь помост сбей, плаху поставь, разбойников рубить будем, сказал князь. Духовный отец перекрестился. — И то дело, пусть люди видят беспомощность врага, кровь его, страх, а то болтают злые языки о силе и непобедимости степняков, язык бы им вырвать. Всю ночь князь ворочался, кряхтел, сны его мучили… сотни убиенных людей, и степняков и могутов, вдовы плачут, дети мрут. Утром учинили скорую казнь. Разбойничьи головы катились с открытыми, полными ненависти и дикой злобы глазами. Сделав свое дело, палач подошел к князю и склонился перед ним, ожидая поощрения или строгого слова. Князь думал, потом резко встал и выкрикнул: — И его, живо! Перст с золотым кольцом и блестящим бриллиантом, словно луч, уперся в грудь мастеру. Голова мастера скатилась к головам разбойничьим, в глазах были слезы и удивление. Духовный отец был изумлен, но не вступился за мастера, время было военное, спорить с князем было опасно. Народ в страхе разбежался. Шепот полз от избы к избе: князь-де ума лишился, мастера лучшего, умнейшего обезглавил. Духовный отец заперся в келье и взывал к богу. Монахи стояли смиренно, дожидаясь решения. Дверь отворилась. Духовный отец крикнул монахам: — Летописца ко мне, скоро. Летописец прибежал, бухнулся на колени, целуя рясу. — Чем кончил ты последние слова книги нашей истории? — спросил духовный отец. — Описанием казни, святой отец. — Какое слово начертал ты последним- 1
- 2
Последние комментарии
17 минут 38 секунд назад
18 часов 10 минут назад
19 часов 40 минут назад
20 часов 35 минут назад
1 день 18 часов назад
1 день 19 часов назад