За стенами старого замка [Виталий Забирко] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (11) »
Виталий Забирко ЗА СТЕНАМИ СТАРОГО ЗАМКА
Камил сидел на диване, болтал ногами и наблюдал, как мать мечется по квартире и собирает вещи. — Мам! — позвал он. По своему несовершеннолетию он не понимал, что попытка отвлечь женщину от укладки чемоданов равносильна попытке отнять у голодного тигра кусок мяса. Конечно, не столь опасная, но абсолютно бесполезная. — Мам! — снова позвал он. Реакция нулевая. — Мам, ты слышишь? Меня в замок пустят? — Отстань, ради бога… — сдавленно выдохнула мать. Нажав коленом на крышку чемодана, она проявляла недюжинную силу, пытаясь его закрыть. Или раздавить. Если посмотреть со стороны, то, пожалуй, точнее было второе. — Пустят… — процедила она. — И меня пустят, всех пустят… Замки, наконец, щёлкнули, зафиксировав чемодан в бегемотоподобном состоянии. Мать сдула с потного лба чёлку. — Билеты у нас уже куплены, — сказала она, — так что не беспокойся, в вагон мы сядем, и никуда я без тебя не уеду. — Вагон? — Камил опешил. — Причём тут вагон? Да нет, мам, я тебя не о поезде спрашиваю! Даже смешно, будто я маленький, чтобы такое спрашивать! Он соскочил с дивана и сунул ей под нос открытку. — Я про замок! Вот посмотри… Видишь? Меня туда пустят? — Замок? — она отрешённо скользнула взглядом по открытке. — Ах, Козинский замок… — Больше она ничего не сказала, потому что её глаза уже нацелились в следующую жертву — жёлтую кожаную сумку. — Так, мам… — вновь заканючил Камил. — Пустят, пустят… — отмахнулась мать. Сумка начала полнеть необъятным кожаным брюхом. — Костюмчик тёплый, тебе на вечер, там ночи холодные, село… Куда это тебя пустят?! — Да в Козинский же замок! И не бери ты этот костюм — не замёрзну! Лучше меч мой возьми. — Ну уж нет! Я твоими войнушками по горло сыта! Деревяшку себе и там выстругаешь! Сумка жалобно заскрипела, поглощая злополучный костюм. Затем последовали свитер, джемпер, пара рубашек, блузка, юбка, две кофточки, шерстяное платье… — Мама, — заворожено спросил Камил, как обычно делал в таких случаях папа, — мы что, на Северный полюс едем, да? — Не мешай! — рассердилась мать. — Лучше займись-ка своим делом! Она начинала нервничать, потому что жёлтая сумка уже превратилась в округлого упитанного монстра, а рядом высилась груда ещё не упакованных вещей. Камил немного подумал, какое у него может быть сейчас своё личное дело, и снова осторожно спросил: — Мам, так меня всё-таки пустят в Козинский замок или нет? — О, господи! — простонала она, и это в равной степени относилось как к сыну, так и к жёлтому чудовищу, начинающему проявлять признаки несварения желудка. — Пустят!!! Я-сама-тебя-туда-выпру-в-три-шеи-только-отстань-тысейчас-от-меня! Камил затих, примостился на диване и положил на колени открытку. Козинский замок был чисто славянским, без знаменитой западноевропейской мрачности — угрюмых неприступных стен и высоких сторожевых башен. Приземистая низкая стена из серо-рыжего сланца, а за ней немного сумрачные постройки — вот и всё сооружение. Стась, наверное, скажет: «Подумаешь, замок! Разве это замок?» А сам будет отчаянно завидовать. А потом смирится и, открыв рот, будет слушать его, Камила, рассказы. Об отважных рыцарях, защитниках крепости, о дерзких набегах алчных и кровожадных крестоносцев… Ну и, естественно, его, Камила, похождениях. К тёте Аге они приехали в полдень. От станции до посёлка пришлось тащиться пешком, что-то около двух километров. Было воскресенье, и о попутной машине нечего было и мечтать. К концу первых ста метров мать отобрала у Камила меч и, в доходчивой форме объяснив, что такому лоботрясу давно пора перестать играть в рыцарей-разбойников, сломала меч и забросила обломки в придорожные кусты, а в руки сыну всучила кое-что из многочисленных авосек, сумок и чемоданов. Вдобавок в сердцах сорвала с его головы газетную треуголку и отправила её вслед за мечом. Когда они ввалились на веранду к тёте Аге, на матери, от жары и непомерной тяжести навешанных на неё сумок и чемоданов, не было лица, и тётя Ага, в ужасе всплеснув руками, бросилась вперёд, чтобы успеть подхватить тело сестры. Охая и причитая, она усадила сестру на лавку за чисто выскобленный стол и принялась отпаивать холодным компотом. — Что же это ты, а? — причитала она, а сестра сидела белокаменной зачарованной статуей, поглощала компот и не думала розоветь. — Вечно ты нагрузишься как верблюд и тянешь на себе всё… Куда это годится?! Палки на тебя нет, мужика хорошего, чтобы дурь раз выбил — и навсегда! Тётя Ага вошла в раж и даже показала (в воздухе, правда), как это нужно сделать. — А то — муж… Разве у тебя муж? Вот приедет, я ему мозги прополощу! Камил на минуту оторвался от кружки компота и представил, как тётя Ага полощет папины мозги. Папа, значит, такой худой и длинный, стоит перед тётей на всех четырёх, лицо у него жалкое и постное, а тётя Ага, грозная и разъярённая, что-то месит внутри его головы обеими- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (11) »
Последние комментарии
1 день 1 час назад
1 день 11 часов назад
2 дней 4 минут назад
2 дней 7 часов назад
2 дней 8 часов назад
2 дней 9 часов назад