История Индий [Бартоломе де Лас Касас] (fb2) читать постранично, страница - 2

мышления»^[1]. Но этот выросший на глазах одного поколения мир оказался миром невиданного по своим масштабам разбоя, порабощения и истребления целых народов. Наряду с героикой заря нового времени вобрала в себя зловещие краски старых и новых форм насилия.

Трагедия эпохи состояла в том, что одновременно с познанием вселенной и соединением разобщенных ветвей человечества — величайшим торжеством разума, сильнейшим толчком к новому подъему науки — на арену истории вышел отвратительный спутник зарождавшегося капиталистического строя — колониализм.

«…Это был тот „неведомый бог“, который взошел на алтарь наряду со старыми божествами Европы и в один прекрасный день одним махом всех их выбросил вон. Колониальная система провозгласила наживу последней и единственной целью человечества»^[2], ее появление означало, что «капиталистическое производство… вступило в стадию подготовки к мировому господству»^[3].

Зачинателями великих морских экспедиций, которые столь быстро привели к революционному перевороту в экономике Европы и в воззрениях европейцев на облик планеты, оказались Испания и Португалия, чья роль в мировой истории была до той поры сравнительно скромна. Случилось так, что именно эти страны, народы которых только что проявили удивительное, достойное преклонения упорство и мужество в долгой борьбе с чужеземными — арабскими — завоевателями, выступили теперь застрельщиками колониального разбоя.

И вот Испания, та страна, которая начала познание Западного полушария и одновременно снискала себе позорнейшую славу родоначальницы наиболее бесчеловечных форм колониализма, дала (среди целой плеяды довольно ординарных хронистов) едва ли не самого своеобразного историка своего времени. Он оказался одним из немногих летописцев той эпохи, которые донесли до нас суровую и неприкрашенную правду о чудовищной действительности первых десятилетий колониальной экспансии. В эпоху невиданного разгула самых низменных страстей он сумел подняться над предрассудками своего класса и по-своему, в своеобразной, обусловленной особенностями его эпохи и мировоззрения форме, возвысить голос в защиту первых жертв колониализма, в защиту угнетенных и обездоленных.

Этим историком был Бартоломе де Лас Касас. Он родился за пять лет до объединения Кастилии и Арагона — события, которое сразу выдвинуло Испанию в ряды европейских держав первого ранга, а умер девяносто два года спустя, когда уже была создана испанская колониальная империя и обнаружились первые признаки ее будущего краха.

Бартоломе де Лас Касас (1474–1566).

Гравюра Хосе Лопеса Энкиданоса.

Подводя итоги своего жизненного пути, Гете сказал: «У меня огромное преимущество благодаря тому, что я родился в такую эпоху, когда имели место величайшие мировые события, и они не прекращались в течение всей моей длинной жизни…»^[4]. Эти слова могут быть с полным правом отнесены и к Бартоломе де Лас Касасу.

1

Источники наших сведений о жизни Бартоломе де Лас Касаса, особенно о ее первых трех десятилетиях, весьма скудны. Каких-либо документов, прямо указывающих на место и время его рождения, не сохранилось. Однако есть все основания утверждать, что будущий историк родился в столице Андалусии — Севилье. Об этом свидетельствуют не только почти все его биографы^[5], но и он сам^[6].

Точная дата рождения Лас Касаса не установлена. Однако поскольку достоверно известно и подтверждено документами, что хронист умер в 1566 г. и что при этом ему шел 92-й год, очевидно, что родился он в 1474 г. Дата эта безоговорочно принимается подавляющим большинством биографов Лас Касаса.

Бартоломе де Лас Касас был сыном дворянина Педро де Лас Касаса и его жены Беатрисы, урожденной Маравер-и-Сехарра. Согласно семейным преданиям, подтверждаемым некоторыми хрониками, далекие предки Лас Касасов — знатные французские дворяне — прибыли в Андалусию еще в первой половине XIII века из области Лимузен (Южная Франция) для участия в войнах реконкисты. В XIII–XIV веках Касасы фигурировали в числе знатнейших фамилий Севильи, располагали немалыми богатствами, занимали крупные посты в местной администрации. Но к середине XV века род Касасов обеднел, утратил значительную часть былого веса, и к моменту рождения Бартоломе его отец занимал сравнительно скромный пост судьи в Триане — плебейском, демократическом предместье Севильи, населенном по преимуществу морским и портовым людом, а также ремесленниками.

Детские и отроческие годы Лас Касаса прошли в Севилье. Здесь он получил, видимо, какое-то домашнее образование, а затем — где-то в самом конце 80-х годов — поступил в знаменитый Саламанкский